Текст книги "Обаятельная Вера"

Автор книги: Диана Машкова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 17 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

Глава 6

– Вера Александровна, – истерично кричал Камиль Шабанович, испытывая качество звуковой изоляции своего кабинета, – что вы себе позволяете?!

– У меня была лекция, – Вера с любопытством смотрела на багровые раздувающиеся щеки ректора, – не имею привычки прерывать учебный процесс!

– Я не о том, что мы два часа ждали вас, – противным голосом верещал он, – я о том, что вы нас дискредитируете в глазах правительства!

Про себя Вера Александровна отметила явный прогресс в речи начальника: еще несколько лет назад он не только не понимал значения многих заимствованных слов, но и не умел ни одно из них выговорить.

– Каким образом? – не дождавшись предложения сесть, Вера сама опустилась на кожаный стул в конце длинного стола.

– Таким, каким разговаривали с Зульфией Ильдусовной, – орал он, – вы посмеялись над ней!

– Боже упаси! – с деланым ужасом воскликнула профессор Орлова. – Девушка сказала, что с детства обожает Пушкина, работает над изучением его поэзии, прозы и писем. Не могу же я лишать человека такого счастья!

Вера видела, как в глазах ректора забегала суетная мысль: он не знал, кому стоит верить. Но ситуация в целом была такой, что конфликт не являлся правильным выходом.

– Вы же знаете, – он взял себя в руки и заговорил вкрадчиво, – Пушкина уже изучили так, что живого места не осталось!

Вера Александровна удивилась неожиданно точной метафоре ректора: как раз в духе института.

– Не скажите, Камиль Шабанович. – Она решила до последнего стоять на своем: не было никакого желания вешать хомут в виде Барби себе на шею, – можно предметом исследования сделать переводы поэта на татарский язык.

– Что за бред?!

– Какой же это бред, – возмутилась профессор, – достояние нации.

Ректор недовольно хмыкнул и, поднявшись с места, направился к Вере. Она инстинктивно вжала голову в плечи.

– Надо взять аспирантку, Вера Александровна. – Камиль Шабанович отечески потрепал подчиненную по макушке.

– Если так «надо», – в отчаянии произнесла она, – введите мне надбавку за эту вашу Зульфию Ильшатовну.

– Ильдусовну, – поправил ректор с благоговейным ужасом.

– Какая разница, – отмахнулась Вера, – театр организуй, жену Абсолямова на защиту выведи... ни времени, ни нервов не хватит!

– За аспирантку доплатить ничего не могу, – он развел руками, – фиксированная ставка. А вот по театру давайте обсудим. Хорошо, что я бумаги пока не подписал. Загляните ко мне на следующей неделе!

– Хорошо, – Вера Александровна поднялась с места, – тогда и об аспирантке поговорим.

– Все, хватит! – Камиль Шабанович неожиданно взвился, саданув кулаком по столу, – Яйца курицу не учат! И Зульфией Ильдусовной займитесь сейчас. Немедленно! Она ждет в комнате отдыха.

Предпочитая не накалять атмосферу, Вера попрощалась и вышла за дверь. Да-а-а. Ничью жизнь нынче легкой не назовешь: и ректор сидит под прессом. Сама она вынуждена подчиняться ему, если не хочет вылететь из института, он, в свою очередь, пляшет на задних лапах перед правительством.

Только награда за труд в наши дни очень уж разная – профессор получает нищенскую зарплату, а ректор назначил сам себе доход в миллион рублей.

Зачем человеку такие деньги? Куда можно тратить миллион каждый месяц, если у тебя все уже есть – шикарный дом, несколько элитных квартир, машины. Ведь даже персоналу платить не приходится: водитель – институтский, чернорабочие – институтские, повар тоже числится в вузе, не говоря уже об уборщицах.

Вера Александровна тяжело вздохнула и толкнула соседнюю дверь – в комнату отдыха.

Первым, кого она увидела, был Марков: родной и далекий одновременно. Глаза их встретились, Илья Владимирович открыл было рот, собираясь что-то сказать, но передумал. Только испуганно отвел взгляд.

Разодетая то ли в Праду, то ли в Гуччи, – Вере за всю жизнь так и не представилась возможность поднатореть в знаменитых брендах, – Зуля сидела на диване и хохотала, запрокинув голову к потолку: видно, Илья потратил немало усилий, чтобы развеселить девушку. Сам он сидел рядом с ней, тесно прижавшись к затянутому в дорогие ткани бедру.

– Добрый вечер! – заявила Вера о своем присутствии охрипшим голосом.

Илья Владимирович снова поднял на нее глаза и несколько секунд смотрел прямо, не отводя взгляда.

– Привет, Вера! – бросил он небрежно, встал с дивана и, как обычно, протянул ей для пожатия руку.

Вера сделала вид, что не поняла этого жеста. Марков молча пожал плечами и прошел к двери.

– До скорой встречи, Зуленька! – обратился он к новой подопечной Веры.

Та в ответ кокетливо помахала ручкой. Илья Владимирович вышел из комнаты.

Истосковавшееся сердце Веры стучало и билось в груди раненой птицей. Но зато теперь она избавилась от сомнений и поняла: все кончено. Марков не дорожил ею, не ценил отношений, которые для нее самой стали смыслом жизни. Единственное, чего она не могла себе объяснить: откуда в таком случае в глубине его глаз взялась печальная нежность?!

Обессилевшая, Вера прошла в дальний угол и опустилась в кресло.

– Чем вас не устраивает Пушкин? – спросила она Барби с досадой.

– Вера Александровна, – интонации Зульфии прозвучали совершенно по-новому, – давайте не будем парить друг другу мозги.

– Что?!

– Все очень просто. – Сейчас девушка выглядела деловой и, на удивление, весьма неглупой особой. – Через три года я должна стать кандидатом наук.

– Ради бога. – Вера пожала плечами. – Только я тут при чем?!

– Вы поможете мне написать хорошую диссертацию, – уже почти просила она, – а не бред сивой кобылы.

– Да какая вам разница? Бред или не бред? Вам присвоят любые звания, какие хотите. Только скажите мужу – и станете академиком!

– Вера Александровна. – Зуля прищурилась и посмотрела на научного руководителя со значением. – Давайте дружить, а? Я готова честно работать. Библиотеки, статьи, конференции, занятия со студентами – все, что положено.

– Но...

– Знаю. – Зуля улыбнулась, и Вера впервые заметила, какое приятное у нее лицо с широко посаженными грустными глазами. – При первой встрече я произвела на вас не то впечатление.

– Да! – Вера Александровна не видела смысла спорить.

– Что поделаешь? – Она печально вздохнула. – Мужчинам не нужны умные женщины: большинство предпочитают клинических идиоток с отменной фигурой и фирменными слабостями «настоящей женщины».

– И у меня было схожее подозрение. – Вера наконец смогла улыбнуться.

– Так и есть. – Зуля подмигнула профессору. – Поверьте успешному опыту! А вот вам, похоже, не нравится притворяться.

– Нет. – Вера отрицательно мотнула головой. – Предпочитаю оставаться собой.

– Поэтому, – сделала вывод Зуля, – вы так и не сделали в своем институте карьеры.

– Сдается мне, это не ваше дело.

– Сложно сказать. – Зуля повела плечом и тут же извинилась: – Простите, пожалуйста! Я совсем другое хотела сказать. Скажите, когда вам будет удобно начать работу?

– Давайте встретимся, – Вера задумалась, – в четверг на следующей неделе.

– Отлично! – Зуля встала. – Пришлю за вами машину. К институту или к дому?

– К институту.

– Спасибо! – Аспирантка встала, подошла к Вере Александровне и протянула руку. – До скорой встречи!

– Всего доброго! – Вера растерянно пожала узкую ладонь. Вычурные кольца на пальцах Зули впились ей в руку.

За Абсолямовой захлопнулась дверь, а Вера все еще не могла подняться из кресла. Как только она осталась одна, огромный ком подступил к горлу и вернулись мысли о Маркове.

Конечно, она услышала интимные нотки в смехе Зульфии. Разумеется, поняла, что Марков не случайно оказался с Зулей наедине – эти двое выглядели так, словно были давно знакомы. Было ли что-то между ними? Этого Вера знать не могла. Но подозрения уже начали мучить ее. Видимо, в карме каждого человека заложено движение по спирали: история повторяется. Сначала муж ушел от нее к ее же студентке, теперь человек, которого она полюбила, положил глаз на ее аспирантку. Что за жестокая ирония судьбы? А главное, как и с Алсу, с Зулей придется общаться. Разве могла Вера подумать, что роль «доброй тетушки» пригодится ей в жизни еще раз?

Марков. Он же умный человек. Не может не понимать, что заигрывания с Зулей – это игра в русскую рулетку. Ревность высокого чина бывает опасна для жизни.

Вера подумала, что у ее собственной ревности очень странная форма: не было ни ярости, ни злости. Только невыносимая горечь и такая страшная боль, словно из нее вырезали кусок сердца. Хорошо бы именно тот, в котором поселилась любовь к Маркову – болезненная и уже никому не нужная.

В четверг к институту подъехал водитель на черном «Мерседесе» – выскочил, распахнул перед Верой Александровной дверцу, – и она отправилась к Зуле.

Забавно, во что «слуги народа» превратили этот мир: все перевернули с ног на голову. Сейчас Вера ощущала себя не профессором, а гувернанткой, которую везут к капризному ребенку. С той только разницей, что ей никто не собирался платить. Зачем она согласилась на этот визит? Гораздо разумнее было бы вызвать Зульфию на кафедру – пусть бы увидела, как трудится и живет народ. Но нет. Вмешалось любопытство: Вере стало вдруг интересно, в каких условиях обитают сильные мира сего. И очень скоро любопытство ее было удовлетворено.

Особняк Абсолямовых оказался похож на дворец, чудом перебравшийся в Россию из Италии. Эпоха позднего Возрождения: колонны, полуколонны, огромные лоджии, купола. Сооружение было громадным. Вера вспомнила центральный Дворец пионеров, в котором часто бывала в детстве. Тот в подметки не годился воздвигнутому среди сосен сооружению: ни по размерам, ни по богатству и роскоши.

Профессора, привыкшую созерцать стены своей квартиры с выцветшими бумажными обоями, вели по музейным залам и коридорам: мрамор, позолота, лепнина. А она вспоминала, как в прошлом году кафедряне собирались у Тамары Львовны, заведующей. Старая хрущевская квартира, в которой было не развернуться, давно требовала ремонта. Узкая, как пенал, комната служила спальней, а квадратная, проходная – гостиной. Печать бедности лежала на всем: синтетических занавесках, истертом диване, мебели, купленной еще в советские времена. Понятно, что Тамаре Львовне не повезло с мужем – не добытчик, не карьерист: последние двадцать лет жизни он провел за письменным столом в сочинении политических трактатов об устройстве государства Российского. Ругал власть и коррупцию, шерстил мнимую демократию, сетовал на разруху в производстве и сельском хозяйстве, приводил в пример Сталина. Разумеется, трактаты так и оставались неизданными, а Тамара Львовна вынуждена была набирать немыслимое количество частных учеников, чтобы прокормить «тунеядца». Тоже, между прочим, доктора наук и в прошлом преподавателя философии.

Горничная, провожавшая Веру, свернула в левое крыло дворца и наконец распахнула перед гостьей дверь в библиотеку. Зуля весело выпорхнула Вере навстречу. Красивое лицо, роскошные волосы – уже не белого, а естественного каштанового цвета (так ей было гораздо лучше), отличная фигура, мягко очерченная складками шикарного домашнего платья. Если Марков действительно заинтересовался Зулей, то выйти победительницей в сравнении с ней у Веры не было ни единого шанса. Любовь? Доброта? Всепрощение? Все это прекрасно звучит, но не имеет в современном мире ни малейшего действия.

– Как доехали?

– Отлично.

– Чай, кофе? – Вера отрицательно мотнула головой. – Тогда к делу!

С того дня каждый четверг профессор Орлова переносилась на черном «Мерседесе» из реальности в сказку и превращалась в почетную гостью замка. Надо сказать, ощущение «гувернантки» быстро пропало – Зуля умела быть почтительной и благодарной, если хотела того.

Конечно, как и у каждого человека, давно окончившего вуз, в знаниях Абсолямовой хватало пробелов. Можно было закрыть на это глаза и заняться непосредственно диссертацией, но Вера Александровна предпочла начать с ликвидации «черных дыр». Она составила громадный список литературы, привезла учебники и каждый раз давала Зуле внушительное домашнее задание. И могла быть уверена, что к следующей встрече все будет выполнено и прочитано. Зульфия оказалась отнюдь не кисейной барышней, а настоящим танком, готовым, невзирая на трудности и препятствия, двигаться вперед – к цели.

Поработав, профессор и аспирантка с сознанием выполненного долга садились пить чай.

– Зачем вам наука? – все-таки задала однажды Вера вопрос, который не давал ей покоя.

– Скучно, – мило улыбнулась Зуля, – не хватает общения с умными людьми.

Конечно, последнюю фразу комментировать Вера Александровна не стала, хотя вопрос о Марке Абсолямове так и вертелся на языке: выходило, успешный супруг был не в состоянии удовлетворить интеллектуальные потребности жены?

Но сложнее всего было молчать о Маркове. С той случайной встречи в комнате отдыха ректора Вера не видела Илью. Он по-прежнему избегал ее: не попадался на глаза, не звонил. Встречался Марков с Зулей или нет, тоже было неясно, и Вера, каждый раз глядя на свою аспирантку, размышляла об этом. Хотя... даже если между ними и возникли чувства, они были не виноваты: любовь не спрашивает, как и когда ей приходить. Ведь и сама Вера совершила огромную глупость, отдав свое сердце человеку, которому оно ни к чему.

В очередной четверг Вера с Зулей заболтались до позднего вечера – часть прислуги уже разъехалась по домам.

– Вера Александровна, найдете выход? – спросила Зуля прощаясь.

– Найду, – уверенно кивнула Вера: уже раз десять прошла в сопровождении горничной по одному и тому же маршруту.

– Хорошо, тогда всего доброго! Водитель вас ждет.

И Вера Александровна отправилась в самостоятельное путешествие по дворцу. В каком-то коридоре она свернула не туда и очень скоро обнаружила, что не узнает дорогу. Хотела позвонить Зульфии по мобильному телефону, но увидела, что связь в этой части замка отсутствует. В результате долгих блужданий она уперлась носом в какую-то дверь. Осторожно открыла ее, за первой дверью оказалась вторая.

– Все тебе ясно? – вдруг услышала она голос Зулиного мужа, доносящийся из-за двери, и отпрянула.

– Конечно!

– И Марковым срочно займись, – устало попросил Абсолямов.

Вера замерла на месте как вкопанная.

– Официально решить вопрос с его отправкой в Москву не удалось? – поинтересовался второй собеседник.

– Я обязан разжевывать?! – сурово произнес Зулин супруг.

– Никак нет.

– Вот и все, – отрезал он, – заигрался московский гость! Какая мне разница: из Москвы он, с Юпитера. Если я без конца буду оглядываться на всех, с ума сойду. Это – моя территория!

– Понял.

– И проверь, – голос Абсолямова стал глухим, – мне уже говорили, что их видели с Зулей. Если подтвердится, действуешь сразу по второй схеме.

– Понял.

– Раз понял – вперед, – отдал он короткий приказ, и Вера услышала торопливые шаги, приближающиеся к двери.

Она бросилась обратно, в глубь коридора, завернула в первый попавшийся поворот, потом – вниз по длинной каменной лестнице и толкнула массивную дверь. Не сразу сообразив, где оказалась, она огляделась: полки до самого потолка, банки, мешки, бутылки. То ли склад, то ли погреб.

– Вы потерялись? – услышала Вера тонкий голосок и увидела маленькую девочку в форме горничной. Ей было от силы лет шесть. Худенькие плечики, тонкие ножки и светлые волосики, забранные в два хвостика. Взгляд у девчушки был на удивление взрослым.

– Да. – Вера растерянно кивнула.

– Пойдемте, – она взяла гостью за руку, – я провожу.

Прикосновение девочки было почти невесомым – тоненькая полупрозрачная ручка оказалась легкой, как перышко. Вера шла вслед за ней, удивляясь необычным и очень приятным ощущениям в собственной ладони.

– А ты что, здесь работаешь? – не смогла удержаться она от вопроса.

– Не надо об этом. – Девочка посмотрела на Веру Александровну строго, и та послушно умолкла. Черты лица малышки показались Вере смутно знакомыми.

Через пару минут они уже подходили к парадным дверям особняка. Внезапно Вера перестала ощущать руку девочки: обернулась – хотела попрощаться, – но малышка пропала. Какая шустрая! Интересно, кто она? Скорее всего, дочь кого-то из персонала. А форму ей сшили так, ради забавы.

Девочка быстро вылетела у Веры из головы – сейчас важнее всего было предупредить Маркова. Она едва дождалась момента, когда водитель высадит ее у подъезда, и набрала номер Ильи.

Телефон не отвечал. Вера написала сообщение: «Илья, срочно перезвони! Есть информация».

Она уже поднялась в квартиру, уже приняла душ и приготовила ужин, а ответа все не было. Идиот проклятый! Неужели так трудно понять, что Вера не собирается навязываться ему?! Раздраженная, она бросилась в комнату и включила компьютер. Решила написать письмо и как-нибудь намекнуть на то, что Маркову грозит опасность. «Уважаемый Илья Владимирович, – строчила она, – у меня для Вас срочная информация. По одному из воспитательных вопросов, связанных с аспирантурой, необходимо срочно принять меры. В противном случае могут быть серьезные неприятности! Не реагировать очень опасно».

Всю ночь она ждала ответного сообщения или письма. Ничего! Набирала телефон Маркова, наверное, раз сто. Без ответа. Чем дальше, тем больше Вера беспокоилась. К утру ее волнение достигло предела. А что, если с ним уже расправились? Можно сделать все тихо, никто и не догадается: сбила машина, упал кирпич...

Вера Александровна приготовила чай с ромашкой, заставила себя выпить и успокоиться. Нет, все это выдумки. Просто Илья практикует такой способ расставания с женщинами, которые больше ему не интересны: ничего не объясняя, пропадает, и все. Может быть, боится истерик или даже мести? Тогда обидно вдвойне – неужели можно подумать, что Вера относится к той категории дам, которые цепляются мертвой хваткой за мужчину и висят на нем до последнего? Вопреки его собственному желанию или чувствам. Любой человек имеет право на выбор. А давить – значит лишиться собственного достоинства.

Сообразив, что уснуть уже не удастся, в шесть часов утра Вера умылась, оделась и отправилась в институт. По пустынным улицам сновал настоящий февральский ветер, догоняя и пронизывая до костей. А ведь по календарю уже наступила весна. Но Вера была даже рада этому урагану: проветривал голову, а заодно и мозги.

В главном здании было темно и тихо. Пройдя на цыпочках мимо спящего вахтера, Вера Александровна отправилась в приемную проректора. Никого. Людочка – секретарша Маркова – явилась только к восьми.

– Ой, Вера Александровна, – встрепенулась она, – у вас что-то срочное?

– Да.

– Проходите, – Люда торопливо открыла дверь, – Илья Владимирович обычно подъезжает к девяти.

– Спасибо!

Господи, еще целый час! Вера снова не удержалась и в который раз позвонила ему. Теперь телефон был отключен. Людочка, добрая душа, ни о чем не спрашивая, сварила кофе для гостьи.

Ровно в девять утра в приемной проректора раздался телефонный звонок.

– Институт, доброе утро, – пропела Людочка в трубку и тут же стала серьезной, – да, Илья Владимирович. Поняла, – лицо ее выражало теперь испуг, – конечно, всех обзвоню. Обязательно! Да, вас тут Вера...

Договорить она не успела – Марков повесил трубку.

– Что такое?! – Посетительница испуганно вскочила со стула.

– Говорит, – Люда растерянно смотрела на Веру, – ночью около дома на него бандиты напали. Избили. Сейчас он в больнице.

– В какой?!

– Не сказал, – Люда от страха всхлипнула, – кажется, сотрясение мозга.

– Боже мой! – Вера Александровна зажала ладонью рот.

– Велел всем передать. Встречи и дела отменил на сегодня.

Не говоря больше ни слова, Вера выскочила из приемной. Не успела! Она не успела предупредить! Его подкараулили около дома и покалечили. Значит, Абсолямов получил доказательства измены жены? Или нет? Или под словами «вторая схема» подразумевалось совсем другое...

Влетев на кафедру, Вера тут же бросилась к телефону, схватила справочник и начала обзванивать городские больницы. Кафедряне смотрели на нее в изумлении, пока она выясняла, не поступал ли к ним ночью Илья Владимирович Марков. Когда больницы в справочнике закончились, Вера ринулась к компьютеру и зашла в Интернет. Может, какие-то новые клиники появились! Она обзвонила все государственные и частные больницы города. Маркова нигде не было. Его телефон по-прежнему рассказывал всем желающим пообщаться о том, что «абонент временно недоступен».

И тогда Вера поняла: он не в больнице! Его действительно избили, но не отпустили – так просто выпутаться из передряги, связанной с четой Абсолямовых, он бы не мог. Закрыли в каком-нибудь подвале, а на работу велели позвонить, чтобы в институте не подняли панику. Наверное, требуют, чтобы он убрался из города в свою Москву. А Марков не соглашается.

Бедный Илья! Куда же он влез – знал ведь прекрасно, что за человек Зулин муж.