Текст книги "Туман (СИ)"

Автор книги: Диана Курамшина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 14 страниц)

Глава 7

Уезжала я в странном состоянии, постоянно оглядываясь. Дедушка смотрел мне в след, прислонившись к подведенному коню и пытаясь не напрягать повреждённую ногу.

Не знаю о чём он сейчас думал, но мне хотелось развернуть Ветра и вернуться. Я уже как-то привыкла к нахождению рядом молодой и чрезвычайно активной бабушки. Чуть больше двух месяцев, проведенных с ней в этом времени, не давали мне погрузиться в меланхолию или страдания по родителям. Думаю, именно её постоянное присутствие и придавало мне спокойствие и чувство семьи.

Хотя, было странно замечать и ощущать себя более старшей и ответственной. Ведь именно к ней в детстве я прибегала в поисках утешения и решения своих, казавшихся в то время жизненно важных проблем.

Мария подъехала ко мне поближе и сочувственно прошептала.

– Луиза, тебя так впечатлил господин Рубановский?

– А… нет, что ты, просто задумалась.

– Ну конечно, поэтому ты всё это время оглядываешься на него, – ответила она с улыбкой.

– Я?

– О, да тебя поразил Амур, – бабушка уже открыто потешалась надо мной.

– Мари, прекрати эти романтические глупости, – этот разговор стал меня почему-то раздражать. Для меня, в конце концов, это – мой дедушка!

– Успокойся, – похлопала она меня по руке, – никто ничего не заметил. Ты молодец, что помогла ему. Хотя, лучше бы вас сначала представили. Дождалась бы меня.

Я с удивлением посмотрела на бабушку. Получается, они уже знакомы. Но…

По семейным преданиям бабушка и дедушка полюбили друг друга с первого взгляда и пронесли это глубокое чувство до самой своей кончины. Хм…

Вот так и разрушаются детские иллюзии. Всю свою жизнь я мечтала найти такую же любовь, а не идти под венец по родительскому уговору.

Как мне объяснить ей, что знаю этого, молодого сейчас мужчину со своего рождения. Что яркость и задор в этих глаза сохранится до самой старости. И что этот человек, интерес к которому она мне сейчас приписывает, в скорости станет её супругом. Что эти двое какое-то время в детстве, составляли весь мой мир.

– Так вы знакомы, – ответила я, покачав головой.

– Да, это сын Матвея Львовича Рубановского. Мы познакомились в имении у Голынских. Иван Осипович представил нас с матушкой.

Увидев мой вопрошающий взгляд, Мария пояснила:

– Господин Голынский – наш предводитель дворянства.

– Понятно.

– Павел Матвеевич младший сын. Недавно вернулся из-за границы, где получал образование. Правда светского лоска в нём нет. Не от мира сего. Молчалив да задумчив. Стихов в альбом никому так и не написал. За ним старшенькая Величко бегала… ту ты должна её помнить, та, которая перьями увешана и всё твердит что «их род славен летописцами» … Так вот, она ему с этим сильно докучала… а он сказал, что «не сочиняет, а чужие переписывать не хочет». Был такой пассаж…

Я с удивлением взглянула на Марию. Бабушка оказалась кладезем местных сплетен. Но неужели он ей даже не нравится? Как же так?

– И ещё, Лизи, он не наследник… младший… – посмотрев на меня, добавила, – не думаю, что матушка согласится рассматривать его для тебя.

– К чему эти разговоры, Мари?

– Он должен решить, чем займётся, пока же родитель выделяет ему лишь небольшое содержание. Поэтому побереги своё сердечко…

Я решила не продолжать этот разговор и замолчала, сердито засопев.

«Все знают, что молодой человек, располагающий средствами, должен подыскивать себе жену. Как бы мало ни были известны намерения и взгляды такого человека после того, как он поселился на новом месте, эта истина настолько прочно овладевает умами неподалеку живущих семейств, что на него тут же начинают смотреть как на законную добычу той или другой соседской дочки.»[44]44
  Начало романа Джейн Остин «Гордость и предубеждение».


[Закрыть]

Dieu! Mon dieu[45]45
  О Господи, Боже мой!


[Закрыть]! Не хватало только мне стать воплощением одной из героинь Джейн Остин. Лет в четырнадцать я зачитывалась её романами. Это же просто смешно. Начав работать с дядей, так отвыкла от бесконечных матримониальных планов. Я с ужасом осознала, что Остин как раз и творила в это время, и писала об окружающей её действительности.

Мария оглянулась на мой тяжелый вздох. Придётся привыкать к тому, что любой мой взгляд, движение, интерес – и я могу быстренько оказаться замужем за прытким молодым человеком. Нет, это просто невозможно. Хоть вообще из имения не выезжай.

Егор увёл нас с ватагой, решившей поохотится на зайцев. Но стрельба меня сегодня больше не привлекала, и мы с Марией просто проезжались от одной группки к другой, здороваясь и обмениваясь впечатлениями.

Местные дамы, как я поняла, вообще воспринимали охоту, как ещё один способ выхода в свет. Стрелять никто не умел, но каждая мнила себя ярой охотницей. Теперь же они нетерпеливо ожидали объявления, что можно ехать к поляне, подготовленной для пикника.

Как я узнала, от вездесущего «учителя», там уже готовился тот самый кабан и расставлены палатки для удобства дам. Как только услышим звук рожка к сбору, можно будет отправляться.

Екатерина Петровна приехала прямо на пикник, чтобы присмотреть там за нами. Взглянув на Марию, она предложила вернуться вместе с ней в карете, если мы устанем. Её сопровождала многочисленная дворня, помогая нам освежиться с дороги в одной из палаток, где мы смогли привести себя в порядок.

Александр Маркович Полторацкий организовал пикник с истинно петербургским размахом. Небольшие столики и стулья для дам были расставлены по поляне в художественном беспорядке. Наверное, чтобы они не скапливались в одном месте, вызывая шум. Для мужской публики скатерти накрывали прямо на траве, так что уставшие охотники моги даже прилечь.

Кроме уже упомянутого кабана на столах и скатертях красовались многочисленные закуски, выпечка, а также фрукты и сладости для дам. Естественно, на мужских «столах» находилась выпивка, женские же столики обносились ароматным чаем.

Организатор мероприятия умудрялся быть одновременно везде, присматривать за официантами, обносящими гостей, давать советы по жарке кабана, шутить с дамами, выпивать с расслабившимися охотниками и распекать проштрафившегося слугу. Казалось, это непрерывное движение доставляло ему явное удовольствие.

К нашему столику решила присоединиться дородная дама. Она несла себя с таким апломбом, что казалось от одного её присутствия, мы должны испытывать непередаваемое счастье. Прибывшая в карете сразу на пикник, она была одета с вычурной пышностью, словно на великосветский приём. Схожая с ней лицом, но молоденькая девица, понурив голову, плелась за ней, как собачка на привязи, которая в её свите прочем тоже присутствовала. Маленькая и злобная фурия успела облаять всех и вся на своём пути. Наверняка одного характера со своею хозяйкою.

– Екатерина Петровна, я присоединюсь к вашему обществу, – произнесла она неожиданно красивым контральто.

– Конечно, Варвара Андреевна, мы всегда вам рады, – ответила «бабушка» с такой «милой» улыбкой, что будь я на месте госпожи Варвары, то уже искала бы себе иную позицию для расположения.

Но дама подобным приёмом ничуть не впечатлилась и постаралась подвинуть своё кресло так, чтобы оказаться поближе ко мне, посадив девушку рядом с Марией. Девица к нашему обществу никакого интереса не проявляла и поймав противно голосившую собачонку устроилась в пол-оборота, рассматривая поляну с отдыхающими охотниками.

– Познакомьтесь, Варвара Андреевна, это моя внучка, Луиза фон Клейст.

– Ах да, дочь Софьи… как же… помню её ещё маленькой. Так семейство вашей Софочки сейчас у вас гостит?

– Нет, – «бабушка» скривилась при слове «Софочка», – только Луиза приехала.

Видя, что никто из слуг не спешит её обслужить, дама сама взяла стоящую на столе чашку с чаем и продолжила:

– Как вам нонешняя охота, Екатерина Петровна?

– Ну, я бы и не ездила, чай в имении дел много. Но вот девочки мои прокатится изволили. Лизи даже кажется стреляла…

– Да. Молодежь сейчас не чета нам пошла… стреляет… говорят даже врачует… – произнося это, женщина с интересом поглядывала на «бабушку».

Екатерина Петровна не повела даже бровью. Спокойно сделав небольшой глоток чая, она холодно ответила:

– Да, Варвара Андреевна, сейчас мужчины ищут в женщинах не только красивую внешность. Мишенька утверждает, что не терпит пустых барышень. Хочет найти образованную, чтобы кроме платьев и балов в голове тоже что-то было.

– Так домашних уроков достаточно…

– Вы считаете, – перебила её «бабушка», – Смольный[46]46
  Смольный институт благородных девиц (основан в 1764) – первое в России женское учебное заведение, положившее начало женскому образованию в стране. Было создано для того, чтобы «дать государству образованных женщин, хороших матерей, полезных членов семьи и общества». Название Смольный происходило от Смольного двора, построенного в 1725 году Петром I близ деревни Смольной.
  Екатерина, поклонница прогрессивных идей Монтеня, Локка и Фенелона, желала учредить учебное заведение наподобие Сен-Сирского института под Парижем. По уставу дети должны были поступать в заведение не старше шестилетнего возраста и оставаться там двенадцать лет, причём с родителей бралась расписка, что они не будут требовать их назад ни под каким предлогом до истечения этого срока. Императрица надеялась, удалив детей на долгий срок от невежественной среды и вернув туда уже развитую и облагороженную девушку, способствовать смягчению нравов и создать «новую породу людей».


[Закрыть] институт и Мариинское ведомство[47]47
  Ведомство учреждений императрицы Марии, супруги Павла I, которая с 2 мая 1797 приняла в своё ведение московский и петербургский воспитательные дома со всеми их заведениями. Также включает четвёртое отделение Собственной Его Императорского Величества канцелярии – ведомство по управлению благотворительностью в Российской империи.


[Закрыть] напрасно трудятся? Или вам пожелания вдовствующей императрицы не нравятся?

Варвара Андреевна чуть посерела лицом и притихла. Допив свой чай, она направилась к другому столику, заявив на прощание, что хотела бы и задержаться с нами, но ей надо ещё пообщаться с другими дамами.

– И чего я ещё не знаю, – спросила Екатерина Петровна, с интересом поглядывая на меня.

Я в ответ только недовольно пожала плечами. Тогда «бабушка» повернулась к Марии.

– Ох, матушка. Когда вепря завалили, то господина Рубановского ранило. Кабан ему ногу располосовал. Кровью всю поляну залило. Так Лизи его лечила. Ох, думаю если бы не она, так и не жилец был бы…

Мои глаза округлились от такого описания. Я аж задыхаться стала от столь наглого преувеличения.

– Мари, ну как тебе не стыдно… какую поляну. В человеке столько крови нет, чтобы поляну залить.

– Ну, так сама расскажи, ведь от тебя и слова не дождешься, – парировала бабушка.

Ко мне обратились заинтересованные глаза Екатерины Петровны.

– Подрал его кабан конечно, – ответила я со вздохом, – промыла рану, да зашила. Всего делов-то.

– Когда хотела со мной говорить о своем лазарете в сенях? – спросила она меня, улыбнувшись.

Я опять тяжело вздохнула:

– Всё никак, к слову, не приходилось.

– Осерчала я сначала на тебя, Луиза, но потом батюшка говорил со мной… Объяснил, чаяния твои. Можешь пользовать дворню не скрываясь. Но к благородному сословию не подходи. На это лекари есть. Не дело то для молоденькой девушки!

В этот момент я испытала чувство искренней благодарности к отцу Феофану. Зная, что Екатерина Петровна к нему прислушается, он, найдя во мне действительно опытного врача, постарался смягчить «бабушки» гнев. Но смолчать всё равно не смогла, хотя очень старалась, понимая, что это может привести к не лучшим для меня последствиям:

– То есть надо было дать ему истечь кровью? Или подхватить антонов огонь от тех грязных тряпок, что его завязывали? – возмутилась я.

– Ты не понимаешь… если с любым дворовым что случится, так только перед Господом ответ держать будешь. А если тебя обвинят, что ты не так что-то с Павлом Матвеевичем сотворила? Бумаги, что ты практику вести можешь, у тебя нет.

– «Бабушка», моих познания в этом деле поболее, чем у вашего губернского врача!

– Я своё слово сказала, – остановила меня «бабушка».

Глава 8

В поместье мы вернулись, когда солнце уже собиралось садиться. Как «бабушка» и предложила, воспользовались её каретой, потому что охота и пикник вытянули из меня все силы. А разговор с Екатериной Петровной добавил головной боли. Мне хотелось только одного, оказаться в своей постели.

Я понимала, что с одной стороны она права, и не имея диплома, я не могу официально заниматься медицинской практикой. С другой стороны, даже мои знания на шестьдесят лет опережают всё на данный момент известное науке.

Конечно, я не могу обосновать свои, никому тут не известные знания. Кто будет доверять непонятной барышне. Именно семья на данный момент составляет для меня протекцию, а не мой богатый опыт.

Всё это я осознавала, но согласиться была не в силах.

Мария, сидевшая рядом, наоборот, как будто и не провела вместе со мной пол дня в седле. Была бодра, общительна и весела. По прибытию, за вечерним чаем она пересказала Екатерине Петровне все новости и разговоры, которые только услышала на охоте. Они оценили все наряды и шляпки у принимавших участие дам. Каждой уделили внимание, каждую «взвесили» со всевозможной скрупулёзностью.

Сославшись на усталость, я, наконец, смогла попасть в свою комнату и немного подумать.

Мыслей было много, и они, как всегда, вызывали множество вопросов. Не говоря уже о том, что я так и не приблизилась к решению главного.

Но занимало меня сейчас совершенно не это. Думы были о бабушке с дедушкой. Как я помню, поженятся они в 13-м году. Огорчало другое – у них не было совершенно никакого интереса друг к другу. Не говоря уже, о каких-либо чувствах. Как такое могло произойти? И печалило даже не отсутствие любви как таковой… а отношение к нему Марии. Его не рассматривали как предполагаемого жениха, даже для меня. Что же говорить о ней, когда после гибели обоих братьев она окажется основной наследницей? Что такого произойдёт, и по какой причине он всё-таки поведёт её под венец?

Может быть, я зря волнуюсь? Впереди ещё почти два года…

Надеюсь, моё перемещение не приведёт к каким-либо непоправимым последствиям? Если не родится моя мать, то не появлюсь на свет и я. Боюсь, чтение работ Дарвина не прошли для меня бесследно.

С этими горестными мыслями я и уснула.

Через день «бабушка» получила письмо от полицеймейстера, и нам надлежало посетить его в городе.

– Наверное, нашли разбойников, что на вас напали, – обрадовано сообщила Екатерина Петровна.

«Вот уж не думаю», сказала я сама себе. Как можно найти то, чего и не было.

Подготовка к поездке не заняла много времени, и на следующее утро мы уже тряслись в карете. Было решено по пути не останавливаться, и уже к четырём часам пополудни мы въезжали в Могилёв.

Дорога сильно меня вымотала. И хотя наше средство передвижения уже было оснащено рессорами, долгое вынужденное сидение сказывалось на самочувствии.

В моё время самым современным видом транспорта конечно стала железная дорога. Разветвлённая, она давала человеку возможность пересекать огромные расстояния, тратя на это колоссально меньше времени.

Ведь на данный момент, доплыть до Америки гораздо быстрее, чем добраться до какого-нибудь городка в глубине Российской империи.

И «чугунка» облегчала доступ не только к отдалённым частям страны, но и улучшала жизнь города. Да, да. Ещё в начала шестидесятых годов, в Лондоне, открылась первая линия метрополитена на паровой тяге. Или как её называли лондонцы «подземка». А, уже через пять лет такое же удобство построили себе жители Нью-Йорка.

И если верить историкам, сейчас «железка» уже лет двадцать используется в нашей державе, но только на больших промышленных предприятиях, используя людскую или лошадиную тягу.

Хотя… кажется небо к данному моменту, уже было «завоёвано». Как в своё время писали, ещё в 1783 году, в Версале, в присутствии короля Людовика XVI, во дворе его замка воздушный шар – монгольфьер – взмыл в воздух, унося в своей корзине первых путешественников, которыми были овца, курица и утка.

Через 20 лет, состоялся первый полёт монгольфьера в России. За два серебряных рубля можно было присутствовать при этом событии в саду кадетского корпуса.

По книгам историков, перед Отечественной войной 1812 года наши военные чиновники разрабатывали проект[48]48
  Перед Отечественной войной 12 года военные чиновники в России разрабатывали проект «управляемого аэростата». Они рассчитывали построить 50 воздушных кораблей, каждый из которых сможет поднимать 40 солдат и 12000 фунтов боеприпасов. Планировалось разместить на бортах фальконеты – небольшие пушки, а в днище – специальный люк для сбрасывания «пороховых ящиков». Маневрировать данный транспорт должен был с помощью парусов. Под Москвой начали строить эти аэростаты. Но, Наполеон со своей армией уже был под Москвой. К этому времени был построен всего один экспериментальный корабль. Кутузов, готовясь к битве под Москвой, рассчитывал на эти воздушные суда. Он написал письмо графу Растопчину: «Государь император говорил мне об аэростате, который тайно готовится близ Москвы. Можно ли им будет воспользоваться, прошу мне сказать, и как его употребить удобнее». Экспериментальный аэростат летал очень плохо и, конечно, был не боеспособен. Аэростатное производство было эвакуировано, а Москва досталась французам.


[Закрыть] «управляемого аэростата», со специальным люком для сбрасывания «пороховых ящиков». Правда ничего хорошего из этого так и не получилось.

Ну да, дорога закончилась, и остановились мы в небольшой гостинице недалеко от Свято-Никольского монастыря. Номер был большой, вместительный и чрезвычайно светлый. Я опасалась наличия клопов, которыми в своё время так пугала меня мамá, но на удивление кровать была чиста и заправлена идеально белыми простынями.

– Ты не волнуйся, – положив мне руку на плечо, сказала «бабушка», – тут всё достойно. Я управляющего знаю. Хоть и большой шельмец, но дело ведёт справно. Есть тут конечно и пороскошнее гостиница, да только тут же доложат знакомым и придётся визиты наносить. А мне сейчас не досуг.

Из-за усталости поужинали прямо в номере, а на утро отправились к ожидающему нас майору Гельману.

Полицеймейстер встретил весьма приветливо. Оказался он на удивление высоким и хорошо сложенным. Форма ему поразительным образом шла и даже нарочито блестящие эполеты не казались вычурными. Приятное лицо с примечательным разрезом серых глаз. Роскошные усы, которым явно уделяли должное внимание, отвлекали от чуть полноватых губ. В общем мужчина производил вполне приятное впечатление.

Долго расспрашивал Екатерину Петровну об общих знакомых, пересказывал какие-то светские сплетни, вёл себя с ней, как со старой знакомой. Всё что мне оставалось, так это рассматривать его кабинет.

Но интересного в нем было мало. Грязно-оливковые стены, с огромной картой губернии на одной стороне кабинета. На противоположной – массивный стол и кресло со стульями. В углу, рядом с дверью примостился несгораемый шкаф. Обстановка была довольно аскетичной.

Неожиданно открылась дверь, и в кабинет заглянул адъютант, которого мы видели перед тем, как вошли в кабинет.

– Ваше высокоблагородие, всё готово.

– Ну вот, Екатерина Петровна, можем пройти, и мадмуазель Луиза тоже будет нужна.

Провели нас на задний двор, на котором было расставлено несколько столов. На них небольшими горками были вывалены вещи. На одних одежда, на других оружие и какие-то предметы. Меня подвели к первому, на котором были разложены всевозможные украшения.

Не знаю почему, но мой взгляд сразу зацепился за маленький кулон. Как он здесь оказался? Я неуверенно протянула руку и взяла. Несомненно, это был он – небольшая капелька ярко голубого цвета в обрамлении мелких белых камешков. Очень простенький, он был знаком мне с детства. Его постоянно носила бабушка, а потом и мама. Я знала, что когда-нибудь он перейдёт ко мне.

Откуда он здесь появился, всегда была уверена, что это подарок дедушки. Что же получается…я сама его ей отдам? Я перевела полные слёз глаза на «бабушку». Она что-то тихо сказала майору и подошла ко мне.

– Это Софьюшкин подарок? Я так и поняла. Из документов они ничего не нашли. Платья, думаю, ты смотреть не захочешь. Ты помнишь, сколько денег было у тебя с собой?

Отрицательно покачала головой.

– Ну ничего, я сейчас сама всё посмотрю. Нет ли каких ещё украшений, что будут мне знакомы. Не стоит тебе это всё вспоминать. Посиди здесь.

Она подвела меня к небольшой скамейке, на которую осторожно и усадила. Отстранённо глядя в даль, я сжимала в руках кулон. Это точно был он, я нащупала выщербинку, на задней стороне. Именно там, где она и должна быть. Через некоторое время «бабушка» вернулась вместе с майором Гельманом.

– Я против, что бы она смотрела на мёртвых, – резко заявила она.

– Но живые, тоже не в очень благостном виде, да и боюсь, не сдержаны на язык.

– «Бабушка», мёртвых не стоит бояться. Лучше бояться живых, – встряла я в беседу.

– Барышня очень храбра, – улыбнулся майор.

Меня подвели к старенькой двери во внутреннем дворе. Она открылась, и оттуда вышел небольшой, плотный мужчина, вытирающий руки о фартук.

– Добрый день, Ваше высокоблагородие. Что привело вас ко мне?

– Позвольте представить вам нашего доктора, господина Недзвецкого, – обернулся к нам майор. – Витольд Христианович, нужно показать барышне наших разбойников, что у вас хранятся в мертвецкой. Может узнает кого?

– Пожалуйста, барышня, проходите.

– «Бабушка», подожди меня пожалуйста здесь. Всё со мной будет хорошо, а тебе действительно не стоит на это смотреть.

Я последовала за доктором внутрь темного помещения. Наверное, он специально провел меня мимо прозекторского стола с раскрытым телом. Не заметив никакой реакции, господин Недзвецкий тихо хмыкнул и открыл боковую дверь, взяв с ближайшего стола канделябр со свечами. В покойницкой стоял специфический удушливый запах, хотя температура была ощутима низкой. Я привычным жестом прикрыла носик платочком, предварительно смоченном в душистом масле. Успела это сделать, когда поняла, что именно мне предстояло.

Глаза Витольда Христиановича подозрительно прищурились.

Прошла вдоль разложенных тел, специально подсвечиваемых доктором. Отрицательно покачала головой и направилась к выходу. В прозекторской остановилась перед телом, низко нагнулась над разрезом и произнесла:

– Ну зачем же было так много пить и приводить печень в такое ужасное состояние.

Затем развернулась и покинула помещение. Господин Недзвецкий вышел следом за мной, странно на меня посмотрел и направился к майору. Я успокоила «бабушку», что всё прошло хорошо.

– Мадмуазель Луиза, узнали ли вы кого-нибудь из них?

– Нет, Ваше высокоблагородие. Я и не видела никого вблизи. Когда нападение началось, я сразу уехала на Ветре. Это мой мерин. В этом деле я мало могу вам помочь.

– Ну почему же, – с улыбкой парировал майор, – ваши украшения нашлись в схроне, значится, эта банда и была замешана в нападении. Увы, никаких документов с ними найдено не было. Но вы не волнуйтесь, вам выправят новые.

Я улыбнулась, потупив глаза. Лгать больше необходимого не хотелось, и я просто замолчала.

– Говорила вам, что вести её туда, это лишнее! – вставила тут же Екатерина Петровна.

– Думаю, это нисколько не повредило душевному спокойствию барышни. Как мне сказали, – майор посмотрел в сторону доктора, – мадмуазель Луиза не раз видела покойников ранее… да и «внутренний мир» человека, для неё не секрет.

«Бабушка» возмущённо засопела, собираясь высказать явно что-то нелицеприятное, но я взяла её за руку, слегка сжала и ответила с улыбкой:

– Да, Ваше высокоблагородие. Я училась и готовилась к получению диплома врача. Помогала в больнице при операциях. Поэтому, как вы говорите «внутренний мир» мне не просто знаком, я там обильно покопалась.

Полицеймейстер смотрел на меня с большим удивлением и переглядывался с доктором. Тому явно хотелось что-то сказать, но под холодным взглядом «бабушки» он стушевался и промолчал.

В полдень мы выехали обратно в имение. Дорогой Екатерина Петровна молчала и бросала на меня заинтересованные взгляды. Не знаю, что именно её беспокоило, но она не произнесла ни слова до постоялого двора, у которой мы остановились дать роздых лошадям и оправиться. Только тут, дав нужные распоряжения, обратилась наконец ко мне, но лишь затем, чтобы поинтересоваться, не нужно ли мне чего.

Когда солнце уже касалось горизонта мы въехали в усадьбу. «Бабушка» была всё так же молчалива и смотрела на меня теперь скорее печально, иногда прикладывая платочек к уголкам глаз.

Я поднялась в свою комнату, постоянно теребя в руках кулон. Но и тут мне не дали побыть в одиночестве. В спальню словно вихрь ворвалась Мария.

– Лизи, матушка сказала, что тебя нельзя сейчас беспокоить, после столь серьёзных душевных потрясений. Но ты знай, мы тебя очень любим. Завтра с утра поедем, покатаемся.

И не дождавшись моего ответа, бабушка выпорхнула из комнаты, оставив меня одну.

В эту ночь мне снился странный сон. Я в одиночестве брела по туманному лесу. То тут, то там появлялись непонятные белесые фигуры, провожающие меня поворотом головы. Наполняло чувство какой-то обреченности и безысходности. Беспокоило меня одно, в какое теперь время выведет меня этот туман. Где-то сбоку я услышала знакомый голос, который звал меня. Я побежала, потому что узнала Павла Матвеевича. Но остановилась, осознав одну простую вещь… и тут же проснувшись, села в кровати.

Дедушка звал меня по имени не только во сне. При прощании на охоте он назвал меня Анной!