Текст книги "Нет тебя прекраснее"
Автор книги: Диана Холквист
сообщить о нарушении
Текущая страница: 17 (всего у книги 21 страниц)
Глава 27
– Привет, – сказал Джош, кивнув рыжему мужчине, и сел рядом с Жасмин. – Как твои дела?
У Жасмин от растерянности перехватило дыхание. Два Джоша сразу! С этим непросто будет справиться. Она с трудом выдавила из себя несколько слов:
– Знакомьтесь. М-м… Джош – это Джош.
Рыжий мужчина улыбнулся и протянул руку:
– Джош Тоби, старший библиотекарь.
Джош пожал ему руку и представился:
– Джош Тоби, кинозвезда.
– Приятно познакомиться, – кивнул библиотекарь, не выказывая ни малейшего удивления.
Жасмин моргнула, понимая: Джош-библиотекарь ни на минуту не допускает, что мир обычных людей может смешаться с миром звезд. Интересно, предложит ли он Джошу бесплатный суп и консультации Дэна из социальной службы? Она взглянула на Элвиса и его друзей, сидящих за столом в уголке. Элвис приветливо улыбнулся и помахал ей рукой.
– Нам нужно поговорить. – Джош взял Жасмин за руку.
– А где же фотографы? – спросила она, оглядывая полупустой и тихий зал.
Библиотекарь Джош предупреждающе поднял палец и покачал головой:
– Здесь запрещено фотографировать. – Потом он внимательно взглянул на актера и сказал почти удивленно: – Вы очень на него похожи.
– На кого?
– На кинозвезду Джоша Тоби.
– Я и есть киноактер Джош Тоби.
– Ну конечно. – Библиотекарь кивнул. – У нас тут всегда собирается интересное общество. Вон, смотрите – там сидят Элвис и Иисус.
Заметив, что на них смотрят, Элвис и Иисус радостно замахали руками.
– А Жасмин, – с самым серьезным видом продолжал библиотекарь, – моя истинная возлюбленная, дарованная мне судьбой. Вы можете быть кем угодно, но только до тех пор, пока ведете себя тихо и не нарушаете порядок.
Жасмин прижала ладонь к груди. Конечно же, Мо уже рассказала Джошу о пророчестве. Щеки ее залила краска стыда, дыхание стало прерывистым. Он, наверное, тоже решил, что она сумасшедшая.
– Мо рассказала мне о пророчестве, – словно прочитав ее мысли, произнес, Джош. – Почему ты сама ничего мне не сказала?
Жасмин молчала. Как он себе это представляет? Костюмерша говорит самому сексапильному мужчине в мире, что, согласно цыганскому предсказанию, он ее единственная любовь? Привычная волна удушающего стыда накрыла ее, и Жасмин мечтала только об одном: исчезнуть, стать местным привидением, раствориться. Сама не замечая, что делает, она начала потихоньку сползать со стула, но Джош остановил ее, сжав рукой предплечье.
– Жас, поговори со мной.
– А знаете, я большой поклонник Клео Чен, – мечтательно сказал Джош-библиотекарь. – И что самое смешное – мы с ней учились в одной школе.
Жасмин хватала ртом воздух, как рыба, вытащенная из воды. Сосредоточиться на процессе дыхания.
Вдох. Выдох. Вдох. Выдох. Она переводила взгляд с одного Джоша на другого, и ей казалось, что она буквально сходит с ума. Пока взгляд Жасмин покоился на рыжих вихрах и веснушчатом лице библиотекаря, воздух поступал в легкие свободно, пульс приходил в норму и вообще все было прекрасно. Стоило ей взглянуть на безупречные черты сидящего с другой стороны актера, как кислород из легких улетучивался. Она словно плыла, то, уходя под воду, то, выныривая на поверхность.
Тут библиотекарь очнулся от своего транса, взглянул на пылающее личико девушки и сурово выговорил Джошу:
– Вы расстраиваете ее, мистер. Не стоит этого делать, или я вынужден буду попросить вас уйти.
– Я не отступлюсь от тебя, Жас, – заявил Джош, игнорируя библиотекаря.
Жасмин переводила взгляд с одного на другого. Воздух. Вакуум. Воздух. Вакуум. Голова у нее кружилась, и оба Джоша наблюдали за ней со все возрастающей тревогой.
– Нам нужно поговорить наедине, – заявил Джош-актер, беря ее ледяную ладошку в свои ладони. – Я должен тебе кое-что сказать.
Жасмин заставила себя опустить глаза и сфокусировала взгляд на маленькой книге в красном кожаном переплете. Джош-библиотекарь купил пьесу, думая о ней, и долго носил книгу в кармане, ожидая, пока Жасмин появится вновь. Это было так трогательно, что сердце ее заныло.
Но второй Джош, с которым она спала и которого не могла забыть, сидит рядом и ждет. Он хочет поговорить. Она прекрасно знает, о чем он будет говорить. Он скажет, что она должна выбрать его. И вести сумасшедшую жизнь, постоянно убегая от полчища репортеров, постоянно ощущая себя дичью, объектом охоты.
На мгновение к ней вернулся ужас того дня, когда она повстречалась с папарацци. Вспышки камер. Толстый человек, чья липкая от пота рука пытается удержать ее. Необходимо прекратить все это раз и навсегда. Прекратить прямо сейчас и сделать это, глядя в глаза Джошу. Такие вещи нельзя говорить по телефону.
– Ты прав, – сказала Жасмин. – Нам нужно все выяснить. – Повернувшись к библиотекарю, она спросила: – Здесь есть какое-нибудь укромное местечко, где мы можем без помех поговорить?
Рыжий мужчина поколебался, затем сделал им знак следовать за ним и подошел к незаметной деревянной дверце в стене. Он повернул деревянную завитушку, которая являлась дверной ручкой, и открыл дверь. Жасмин и Джош шли за ним.
– Вы можете побыть здесь, – сказал Джош-библиотекарь. – Там, в углу, есть коробка с зимними вещами. Выберите что хотите. Но предупреждаю – нельзя таскать продукты из холодильника! Это обед сотрудников библиотеки, и я обязательно узнаю, если вы что-то украдете.
Сделав это предупреждение строгим тоном, он покинул комнату и закрыл за собой дверь.
Джош и Жасмин остались вдвоем в небольшом помещении, освещенном единственной тусклой лампочкой, которая скорее подчеркивала, чем рассеивала полумрак. Жасмин вдруг вспомнила, что несколько дней назад они стояли вот так же в ее доме на Сто девятой улице и по углам прятались тени, а за дверью их караулили репортеры.
Это и, правда оказался холл, и он вел в небольшую комнату. Там гостеприимно горел теплый свет, и они, не сговариваясь, прошли в следующее помещение.
Комната могла бы служить декорацией для одного из романов Джейн Остен, потому что походила на прообраз всех кабинетов в доме любого писателя девятнадцатого века. Жасмин оглянулась, словно ожидая увидеть привидение Толстого, Эдгара Аллана По или самой Джейн Остен, пожелавшее присоединиться к беседе. В конце концов, они находятся в публичной библиотеке, и где, если не здесь, должны бродить призраки великих писателей прошлого? Жасмин вспомнила о Шекспире и решила, что явись он – ей не стыдно будет показать ему эскиз платья Джульетты для сцены на балконе. Почему-то она ощущала уверенность, что поэт понял бы ее настроение и одобрил бы наряд.
Вся мебель в комнате была тяжелая, красного дерева. Резная вешалка, на которой громоздились куртки и пальто. Жасмин без труда нашла взглядом ту одежду, в которой Джош пришел на работу. Под вешалкой, как и говорил библиотекарь, стояла наполненная до краев коробка с зимними куртками, шапками, шарфами и прочими нарядами зимы. Единственным предметом, выбивавшимся из обстановки, был маленький холодильник, сердито гудевший в углу.
В некотором замешательстве Жасмин обнаружила, что в комнате нет окна и ничто не сможет отвлечь ее от Джоша, который опустился рядом с ней на диван и близость которого она чувствовала слишком остро, почти болезненно.
– У меня мурашки по спине бегают, – негромко произнес Джош, продолжая разглядывать обстановку. – Так и кажется, что сейчас из стены покажется Шекспир и скажет мне пару ласковых из-за моего жалкого Ромео.
– Неправда, он вовсе не жалкий! – возразила Жасмин, невольно осознавая, сколь сильно она соскучилась по этому мужчине. Непроизвольно тело ее тянулось к нему, чуть-чуть продвигаясь на диване. Она собрала всю силу воли, чтобы остановить процесс.
– Ты еще не видела меня на сцене, – печально возразил Джош. – Репетиции начинаются на следующей неделе.
Жасмин не могла терять время на разговоры о театре и ролях. Паника опять подбиралась к ней, и она чувствовала непреодолимое желание спрятаться в коробке под вешалкой.
– Джош, мы не можем быть вместе, – выпалила она. – Мне жаль, но это так.
– Погоди…
Но Жасмин неслась дальше.
– Когда я увидела тебя там, среди фотографов, я поняла, что это другой ты. Незнакомец. Ты был великолепен! И они все обожали тебя. И ты был на своем месте, ты принадлежал всем и этому яркому и шумному миру. А я… – Она помедлила, сердце колотилось как ненормальное. – Я убегала по переулку, и меня тошнило от страха. Как смогла сдержаться и не вывернулась там же наизнанку, до сих пор не понимаю. И ведь за мной охотился всего один репортер!
– Прости, я должен был что-то сделать. Мне жаль… – Джош нахмурился и придвинулся ближе, словно пытаясь защитить ее.
– Нет! Перестань! – Она оттолкнула его. – Видишь? Тебе жаль! А я не хочу, чтобы ты жалел меня и жалел о той жизни, которую ведешь. Разве ты не понимаешь? Когда ты со мной, ты не можешь быть звездой, не можешь быть собой. А я… когда я с тобой…
– То тебя тошнит в переулке, – мрачно закончил за нее Джош. Он взлохматил волосы и опустил голову на руки. – Я не стараюсь привлекать к себе внимание, поверь мне. И я не эгоманьяк, который жить не может без восхищения окружающих. Это просто часть моей работы. Но я могу избавиться от внимания публики. Если я уйду из кино на несколько лет…
Жасмин закрыла глаза, потому что комната вдруг поплыла перед ней.
– Так нельзя. Актерство – твоя жизнь, твое призвание, и я не хочу быть тем, кто отберет у тебя любимое дело.
– Да мне плевать на дело! Я думаю о нас!
– Нет-нет, не говори так! Ты очень трепетно относишься к своей профессии, и это нормально. Кто из нас не мечтал иметь поклонников, быть в центре внимания…
– Ты когда-нибудь мечтала об этом?
Вопрос застал Жасмин врасплох. Как-то ей раньше не приходило в голову, сама ли она хочет ото всех спрятаться или прячется, потому что того требуют ее расстроенные нервы?
Но Джош и не ждал ответа.
– Скажи мне, чего ты хочешь? Или какой ты хочешь быть? Такой же, как сейчас? Или стать чем-то большим? Измениться?
Она печально качала головой:
– Джош, я никогда не сумею выйти к публике и быть с тобой. Я надеялась, что смогу, но не получилось. И не получится. Одна мысль о том, что люди будут смотреть на меня, вызывает дурноту.
– Все дело в нем? В библиотекаре?
– Да нет, при чем тут он? Он считает меня сумасшедшей. Ну, тебя он тоже записал в компанию местных психов, но не в нем дело.
– Ты ведь веришь в предсказание, да?
– Да. Эми действительно обладает силами… я видела, на что она способна. Но она слышит только имя – и больше ничего. Любой из вас двоих может оказаться моим истинным возлюбленным. Или провидение имело в виду кого-то третьего… вдруг где-нибудь в Айове есть парень по имени Джош Тоби. И работает он, например, механиком.
– А не можем мы попросить Эми выяснить имя моей истинной возлюбленной? Если это окажется Жасмин Бернс, то…
– Если бы все было так просто! Но Эми потеряла свою силу. Она больше не слышит голосов.
– То есть единственный способ узнать, я ли тот самый Джош Тоби, – это…
– Не знаю я такого способа. – Жасмин вскочила с дивана, не в силах выносить его близость.
– То, что есть между нами… – Он попытался взять ее за руку, но Жасмин ускользнула.
– То, что между нами было, – поправила она. – И это не должно продолжаться. Я не могу жить в этом безумии, а ты не сможешь существовать без него. Только в спальне все было прекрасно. Но нельзя провести там всю жизнь!
– А вот я не против. – Он опять потянулся к ней, но Жасмин отошла подальше.
– Я видела тебя там, среди людей, Джош. Ты весь сиял и был живой и яркий, как никогда. Это и есть твоя жизнь, но я не смогу разделить ее с тобой. Не смогу.
– Я не верю в это! Понимаешь? Я точно знаю, что если ты захочешь, то все получится. Я не принимаю твой отказ!
– Прости, но от тебя ничего не зависит. Я приняла решение. Я не могу быть с тобой, неужели ты не понимаешь?! Просто не могу…
Глава 28
Через пять дней от сонной тишины театра не осталось и следа. Кулисы и костюмерные гудели, люди сновали туда-сюда, охваченные лихорадочной деятельность – до премьеры всего четыре недели. Широко известная модистка – невероятная и неподражаемая Лола Барракуда явилась в театр лично, чтобы обсудить детали костюмов, за которые отвечала ее мастерская. Огромных размеров чернокожая женщина с малопонятным ямайским акцентом, она горой возвышалась между своими помощницами: двумя бледными худющими блондинками. Жасмин сидела перед ними, один за другим демонстрируя эскизы тридцати трех шляпок, которые она придумала для Джульетты. И это пока головные уборы только для Джульетты!
Женщины склонились над рисунками. Лола слушала внимательно, ее темные глазки блестели, и время от времени она издавала одобрительное ворчание. Жасмин было трудновато сосредоточиться, потому что она все время помнила о Толстяке Ларри, который преследовал ее неотступно и на данный момент обосновался в кафе напротив театра. Присутствие репортера беспокоило ее, но эти волнения не шли ни в какое сравнение с той тревогой, которая снедала девушку из-за Джоша. Дело в том, что Джош пропал. Он не давал о себе знать с того дня, как они расстались в библиотеке.
Просто исчез.
И оказалось, что она ужасно без него скучает. До слез хотелось увидеть его улыбку, погладить его собак, поболтать с ним… заняться с ним любовью.
Но потом у Жасмин появилась надежда на встречу. Ведь сегодня начинаются репетиции. Акт первый, сцена первая, десять ноль-ноль. Джош обязан явиться на репетицию… если он вообще не передумал участвовать в спектакле.
Жасмин понимала, что у Джоша имеются все основания передумать и свернуть проект. С того дня как Саманта продала газетам информацию о личности актера, который собирается играть Ромео, журналы и многочисленные телепрограммы о шоу-бизнесе буквально захлебывались от комментариев. У театра торчали поклонники, периодически наезжали съемочные группы с телевидения.
Ну и Толстяк Ларри тоже был тут как тут.
Он нагнал Жасмин на улице и предложил ей четверть миллиона долларов, если она даст материал о том, что у Джоша «опять проблемы с наркотиками». Она обвинила его в растиражированной многими изданиями грязной лжи, будто она сама торгует дурью. Ларри нимало не смутился, посмеялся и охотно признал, что эта история – продукт именно его творчества. Он все время пытался всучить ей контракт, повторяя, что этот скандал сделает ее звездой. Жасмин с негодованием отказалась даже в руки взять мерзкие бумажки, тогда он подсунул их под дверь квартиры Дженн.
Увидев утром, контракт на полу у двери, Жасмин вздрогнула: Ларри пролез в здание, вдруг он сможет проникнуть и в квартиру? Прежде чем разорвать и выбросить, она из любопытства просмотрела документ. От нее требовалось предоставить минимум три подтвержденных «факта» о сексуальных предпочтениях Джоша, три – о его пристрастии к наркотикам и три фотографии, на которых они должны быть вместе.
Жасмин наконец дошла до сорок третьей страницы альбома: здесь начинались эскизы головных уборов для Ромео. Первая модель была выполнена в форме капюшона – для тайной свадьбы с Джульеттой. Лола довольно заурчала и нацарапала в своем блокноте что-то совершенно загадочное.
Жасмин надеялась, что, когда в театре появится Джош, на нее наконец-то перестанут обращать внимание. Однако толпа снаружи росла, коллеги по цеху посматривали на нее кто настороженно, кто с любопытством, и она чувствовала, как напряжение все растет. Но больше всего ее удивило поведение сестер: Эми позвонила и предложила приехать и взять на себя общение с прессой, но Жасмин решительно отказалась, подозревая, что сестра жаждет получить свою порцию славы и денег. После чего сестра тоже пропала, и Жасмин перепугалась еще больше: это так не похоже на Эми без возражений принять отказ… Странно, что она просто не приехала первым же поездом и не сидит сейчас в кафе с Толстяком Ларри, поскольку эти два вруна просто созданы друг для друга. Вот расскажет Эми всём про свои предсказания и имя истинного возлюбленного, и Жасмин сочтут сумасшедшей. Неизвестно, правда, что лучше – прослыть безумной или наркодилером.
Сесилия, старшая сестра, тоже связалась с Жасмин и уговаривала ее приехать в Балтимор. Она предупредила о каких-то замыслах Эми, но признала, что намерений сестры не знает. Однако Жасмин никак не могла уехать: костюмы уже начали отшивать и ее присутствие было жизненно необходимо, тем более что Арти, сбежавший в Рим, так и не объявился.
Жасмин украдкой взглянула на часы. Репетиция начинается через двадцать минут. Придет Джош или нет? Ей бы спросить у кого-нибудь, но она боялась лишний раз обращаться к людям – многие начали ее сторониться после того, как Ларри опубликовал свою мерзкую ложь про торговлю наркотиками.
Единственный человек, который был готов поболтать с Жасмин по душам, – это Саманта. Она регулярно попадалась девушке в коридорах театра, и каждый раз мило здоровалась, приветливо улыбалась, но Жасмин проходила мимо, отделываясь неопределенным кивком. Ей нечего было сказать Саманте.
Пока Джош отсутствовал неизвестно где, Жасмин не теряла времени даром: она утверждалась в правильности принятого решения. Их с Джошем совместная жизнь – предприятие совершенно невозможное. И в подтверждение тому она ежедневно получала кучу писем от фанаток Джоша, и письма эти были полны ненависти и проклятий. Почту теперь приносили в мешках с логотипом почтового ведомства США. Сьюз каждый раз грозилась отправить всю кучу макулатуры прямиком в мусорный ящик, но Жасмин настаивала на том, чтобы просмотреть хотя бы часть. Она читала строки, в которых женщины обвиняли ее во всех смертных грехах и клеймили позором за то, что она отрывает Джоша от его любимой девушки и заманивает его в мир преступных страстей и наркотиков. Письма, где ей угрожали расправой, она откладывала в сторону, а потом передавала полиции. Сама она не слишком верила в эти угрозы, но таков был совет подруг, и полиция также настаивала на мерах предосторожности. Жасмин читала письма, обещавшие ей самые разные неприятности, от кары небесной до вполне земной пули, и думала: «Я не ошиблась, отказавшись от него. Боже, как я была права!»
И все же она по нему скучает! Его руки, его взгляд… Только Джош умеет смотреть, словно она единственная, самая желанная женщина на Земле…
– Так готово будет к концу дня, детка? – спросила Лола, с неодобрением поглядывая на отрешенно застывшую девушку.
Жасмин очнулась от своих мыслей и захлопала глазами.
– Простите, что?
– А я-то думала, газеты все выдумали про наркоту, – печально покачала головой черная мамми.
– Так и есть! Это ложь! Я не…
– Мне нужен вот этот размер шляпы. Видишь? Вот как надо померить твоего Ромео. И я хочу увидеть цифры сегодня, потому что ты желаешь, наверное, получить все восемь заказанных для него шляп к премьере?
– Я все сделаю.
– Ну и хорошо. – Лола наклонилась к девушке, и ее темные глаза оказались совсем близко. – Я видела гениев и прежде, – сказала Лола. – И я видела, как наркота разрушает гения. Это происходит быстро, ох как быстро… У тебя есть дар, детка. Да, я ведь сразу поняла, что Арти и рядом не стоял с этими эскизами. Они твои, детка, и они прекрасны. – Лола накрыла своей большой темной ладонью руку Жасмин и произнесла еще тише: – Завязывай с дурью и займись лучше своим мужиком, детка. Если кто и заслуживает самого сексуального мужчину на свете, то это ты – женщина, которая умеет придумывать такие шляпки.
Джош стоял у дверей своего дома в Санта-Монике – их с Клео общего дома. В руке он держал букет лилий и коробку лучшего шоколада. Он не брился несколько дней и не спал больше двадцати четырех часов. Джош раз за разом нажимал на звонок. В принципе в кармане у него имелись ключи, но он считал, что неправильно будет вторгаться в дом без разрешения. Он пытался поговорить с Клео по телефону, снова и снова набирая ее номер, но она не отвечала на звонки. И получалось, что для разговора ему нужно прилететь в Лос-Анджелес. Это не самый ближний путь, но он прилетел. И теперь стоит перед дверью, придавив пальцем кнопку звонка.
А может, ее просто нет дома? Эта мысль принесла сперва облегчение, а затем чувство стыда – Джош мысленно обозвал себя трусом. Он заглянул в окно холла. В прихожей, стоял подозрительно знакомый коричневый чемодан. Чемодан самый обычный, а потому вещь явно не может принадлежать Клео. На секунду ему показалось, что он видел этот чемодан раньше, но Джош отмахнулся от этой мысли, отпер наконец дверь своими ключами и вошел.
– Клео?
Голос отразился от стен. В воздухе отчетливо пахло корицей и гвоздикой. Вероятно, травяной чай? Мо заверила его, что Клео сейчас в Лос-Анджелесе. Он перезвонил агенту десять минут назад и получил подтверждение: Мо только сейчас разговаривала с актрисой и Клео дома. Мо приветствовала эту поездку. Джош понимал, что она все еще надеется: он оценит верность Клео и полюбит ее. Это решило бы разом множество проблем. Мо, наверное, сидит сейчас у телефона, скрестив пальцы.
Джош вздохнул и мысленно повторил заранее продуманную речь: «Ты должна была сказать мне о том, что происходит, Клео. Если бы я знал о твоих чувствах, я никогда не пошел бы на заключение договора о фальшивой связи. Потому что я тебя люблю… но это другая любовь. Не та, что нужна тебе, и я не могу даже объяснить, почему это так. Ведь ты очень красивая женщина и прекрасный человек. Но у нас с тобой ничего не сложится».
Он услышал голоса из небольшого кинозала, который имелся в дальней части дома. Музыка… ага, это саунд-трек. Наверное, Клео смотрит кино, может, отсматривает материал со съемок. Джош шел по знакомому дому, и его не покидало чувство пустоты и одиночества. Он бывал здесь, да. Но это здание фактически так и не стало для него домом. Да и никакое другое тоже. Он всегда в разъездах, съемки следуют за съемками, а этот дом так и остается пустым – декорация для отношений, которых не было.
Он вошел в полутемный кинозал. Клео сидела в первом ряду.
– Клео! – позвал Джош, но женщина не обернулась. Она сидела неподвижно, и даже в полумраке, в неверном свете экрана было видно, как блестят ее роскошные волосы. – Я люблю тебя, – страстно сказал Джош. А потом он повторил это нежно снова и снова… Его герой повторял эти слова с экрана, и теперь Джош вспомнил этот фильм, он вышел на экраны десять лет назад. Они снимались в нем вместе, и сейчас Клео смотрит на экранную любовь их персонажей.
– Я тоже тебя люблю, – отозвалась экранная версия Клео и упала в объятия мужчины.
У Джоша сжалось сердце. Он и не предполагал, что его партнерша так несчастна. Как велико отчаяние, если начинаешь смотреть в одиночестве старые фильмы ради того, чтобы пережить моменты страсти… ненастоящей, выдуманной режиссером и сыгранной в меру своих талантов и способностей!
Он спустился к первому ряду и сел рядом с Клео. На коленях у нее лежала пачка салфеток, а на полу стояла корзинка, полная влажных бумажных комочков, которыми она вытирала льющиеся по щекам слезы. Джош взглянул на нее, и у него сжалось сердце: кажется… в темноте трудно сказать, но она сегодня без макияжа. С ума сойти, он не видел Клео ненакрашенной… бог знает сколько лет. А может, и вообще никогда не видел. И эта незнакомая, не спрятанная за косметикой Клео походила на ребенка – она плакала и упорно не замечала появившегося рядом Джоша.
На экране они целовались. Крупный план. Его руки перебирают ее локоны, она медленно закрывает глаза, тела сливаются воедино… Они переснимали сцену четыре раза.
«Самый бесконечный поцелуй», – шутила съемочная группа, но режиссеру что-то не нравилось, и все послушно повторяли дубли. «Чего только не приходится выносить ради денег», – пошутил тогда Джош, и все смеялись. Сейчас ему вдруг стало стыдно.
– Клео, это лишь кино, – тихонько сказал он. – Там все не по-настоящему, помнишь?
– Для меня все было по-настоящему, – прошептала она. Джош взглянул на экран. Они уже лежали в постели и торопливо срывали друг с друга одежду.
– Я люблю тебя, милая, но не так… ты же знаешь. Ты мой самый лучший друг, но я не могу дать тебе больше. Прости.
Впервые она повернулась и взглянула на него. Глаза ее были мокрые, а щеки горели от стыда.
– Клео.
– Ш-ш. – Она покачала головой и отвернулась к экрану. Но Джош смотрел и видел лишь персонажей, а не себя и Клео. Он прекрасно помнил, что после выхода в прокат фильм наделал много шума и фанаты в один голос утверждали: если бы актеров ничего не связывало, они не сумели бы так передать огонь страсти, так потрясти публику.
Джош знал, чем кончается сцена. Их тренированные, совершенные тела двигались в такт, кожа влажно блестела… он помнил, как их бесконечно мазали детским маслом, и в воздухе словно опять повис тот же противный сладковатый запах. Оператор был хорош, и крупные планы трогали и волновали зрителей. Бедро Клео. Его ритмично поднимающиеся широкие плечи. Его рука на выгнутой спине женщины. Быстрый кадр – пики грудей, устремленные вверх, и, наконец, апофеоз страсти, когда голова Клео запрокидывается и с губ срывается стон – фальшивый, но хорошо сыгранный оргазм.
То есть… ведь это был фальшивый оргазм? Джош испуганно взглянул на неподвижную Клео и увидел слезы на ее нежных щеках. Лишь теперь он с ужасающей ясностью понял то, что должен был угадать еще тогда, десять лет назад, во время съемок. Клео Чен хорошая актриса… но не настолько. Для Клео это было не кино. Для нее все было по-настоящему.
– Я оказался идиотом, раз ничего не понял.
Экран погас. Джош торопливо вспоминал, что именно он хотел сказать ей. Но прежде чем Джош успел собраться с духом и с мыслями, экран осветился вновь и начался следующий фильм. Джошу стало не по себе. Сейчас на экране появится еще один поцелуй. А потом опять сцена в спальне.
– Прости меня, – сказал он. И ему было, за что просить прощения: даже сейчас он думал о Жасмин. И тогда он сделал то, что ему оставалось сделать. Он встал и ушел.
Жасмин, Дженн и Сьюз сидели в ресторанчике у Мэдлин. Подруги ели, а Жасмин печально смотрела на свой сандвич.
Джош не явился на первую репетицию, и она чувствовала себя одинокой и несчастной и корила себя за это. Подруги обменивались встревоженными взглядами и не знали, что сказать.
Весь вчерашний день Жасмин пребывала в лихорадочном состоянии. Она не желала признаваться себе в нетерпеливом ожидании Джоша. Костюмерная находилась в самом дальнем конце театра, и не было никакой возможности услышать происходящее на сцене. Поэтому время от времени под каким-нибудь предлогом, Жасмин покидала своих коллег и отправлялась проверить, не объявился ли Джош. После третьего такого похода она услышала, как одна швея объясняла другой, что ломка – вещь страшная и «посмотрите на мисс Бернс – она просто места себе не находит».
– Жас? – подала, наконец, голос Дженн. – Приходи ко мне в спортзал завтра с утра пораньше. Мы начинаем в шесть. Ты не представляешь, насколько йога помогает расслабиться. Снимешь нервное напряжение и наполнишь тело и мозг новой энергией. Почувствуешь себя обновленной.
– Нет, спасибо, – покачала головой Жасмин.
– А может, нам слетать в Мексику, в Канкун, на выходные? – спросила Сьюз; – Билеты сейчас удивительно дешевые, там вроде как сезон ураганов. Но что нам ураганы? Будем пить «Маргариту» на пляже. А если и накатит цунами… что ж, надеюсь, у них там есть симпатичные спасатели.
– У меня много работы, – пробормотала Жасмин.
Они помолчали.
– Не понимаю я, – не выдержала Дженн. – Если ты чувствуешь себя такой несчастной, почему не поговоришь с ним?
– Нам не о чем разговаривать.
– Ну, всегда можно попытаться подобрать пару фраз, – заметила Дженн. – Попробуй хотя бы с такой: «Прости меня, я вела себя как дура, давай постараемся начать все сначала». Дарю идею.
Сьюз вдруг выпрямилась, ткнула локтем Дженн, и обе они уставились на дверь с приоткрытыми ртами и горящими щеками.
– Что случилось? – спросила Жасмин. Подруги молчали.
– А знаешь, Жас, жаль, что ты не хочешь разговаривать с Джошем, – прошептала Сьюз. – Он только сейчас вошел в ресторан.
