Текст книги "Нет тебя прекраснее"
Автор книги: Диана Холквист
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 21 страниц)
Глава 19
Дверь лимузина захлопнулась, и, не давая Джошу опомниться, Клео спросила:
– Ну и как там, в Афганистане?
Машина мягко тронулась и отъехала от тротуара. Джош невольно поморщился. Последние несколько часов он провел в тишине и покое квартирки Жасмин, и теперь даже гул мотора и негромкое мурлыканье джаза из CD-плейера действовали раздражающе. Джош оказался зажатым между Мо и Клео, и, чтобы разговаривать с обеими, ему приходилось крутить головой. Боже, какие роскошные женщины!
Клео, как всегда, отлично и со вкусом одета и накрашена. Наверное, если прийти к ней домой часа в три утра, она встретит посетителя с красивым личиком с безупречным макияжем.
Мо пользовалась косметикой не так активно, но зато излучала свежесть. Джош вдохнул изысканные запахи, наполнявшие салон: дорогие духи, кожа, что-то еще неуловимое, – и вдруг улыбнулся. Он понял, что ужасно соскучился и по Мо, и по Клео. Хорошо иметь друзей! И все же… все же он уже чувствовал, что ему не хватает Жасмин.
Как любой мужчина, Джош желал бы получить все и сразу. Он попытался представить себе Жасмин здесь, в лимузине… но у него ничего не получилось. Жасмин категорически не вписывается в его мир, где приходится на сто процентов быть публичным человеком.
Машина катилась по шоссе, и в ее уютном салоне было прохладно и спокойно. Интерьер лимузина выдержан в светлых тонах, как и квартирка Жасмин. Но там обстановка выглядела гораздо практичнее и приземленнее. Простое дерево мебели. Текстура гардин. Льняные простыни. В салоне авто царила откровенная роскошь: ценные породы дерева, мягкая кожа.
Он понял, что невозможно совместить такие разные миры, и эта мысль принесла с собой боль и разочарование.
– Прикольные у тебя штанишки, – сказала Мо и протянула Джошу бокал шампанского. Он принял его с благодарностью. «Дом Периньон». Прохладная жидкость доставила огромное удовольствие.
– Я их одолжил, – сказал он и шлепнул Мо по руке, так как она беззастенчиво сунула палец в дырку на коленке.
– Я знала, что он останется без штанов, – печально заметила Клео. Она откинулась на подушки и изучала Джоша с близкого расстояния. То, что она увидела, вызвало неудовольствие актрисы, и губы ее сжались, а зеленые кошачьи глаза сузились. Мо промолчала. Она держала в руках бокал с травяным коктейлем. Никогда в жизни она не пила алкоголя, не курила, не… Короче, она пользовалась только чистыми, органическими вещами и продуктами.
В отличие от своего менеджера по связям с общественностью Клео потеряла девственность в четырнадцать, и ее нельзя было назвать органической с восемнадцати лет, когда она вставила себе первые грудные имплантаты.
Джош поставил бокал, взглянул на часы и решительно сказал:
– Девочки, я очень рад вас видеть, но я сейчас немного занят. Поэтому у вас ровно двадцать минут.
– Ах, так ты занят, – протянула Мо.
– Мы, оказывается, вмешиваемся, – подхватила Клео. Затем она вдруг подалась вперед, приблизив лицо вплотную к Джошу. Ноздри женщины втянули его запах, а глаза успели внимательно осмотреть кожу, губы… – Мы опоздали, – объявила она, вновь откидываясь на подушки.
Мо оттянула резинку брюк и одним глазком заглянула в просвет.
– М-да, и бельишко он тоже потерял. Ты права, мы приехали поздно. Все уже свершилось.
– Эй, а со мной никто не хочет поговорить? – возмутился Джош. – Я еще здесь!
– С тобой совершенно невозможно разговаривать, когда ты полагаешь, что влюблен. Опять! – заметила Клео.
Влюблен? Джош задумался. Влюблен ли он в Жасмин? Он покрутил головой, глядя по очереди на обеих женщин и чувствуя внутри непонятную радость.
– По-вашему, я влюбился?
Мо и Клео всплеснули руками и закатили глаза, демонстрируя полное изнеможение.
– Именно так он выглядел в прошлый раз, – сказала Клео. – Когда связался с любительницей китов. Мо, не помнишь, как ее звали?
– Марго Кампос.
Джош вздрогнул. Отношения с Марго стали для него катастрофой. Он думал, что любит ее… хотя теперь, после встречи с Жасмин, всерьез усомнился, что то была Любовь.
– А ну-ка, Мо, расскажи нам о новом увлечении нашего непоседливого друга, – потребовала Клео.
Мо послушно извлекла откуда-то потрепанный блокнот, открыла его и принялась нудным голосом читать:
– «Жасмин Бернс, зарабатывает ремонтом и пошивом одежды на дому, мечтает стать дизайнером театральных костюмов. На четверть цыганка из племени калдераш. Выросла в Бомбее, где жила с матерью и отчимом Эмерилом Ливингстоуном до шестнадцати лет. Там случился какой-то скандал с сексуальной подоплекой, и ее отослали в Балтимор к отцу и сестрам. Потом она на четыре года исчезла и объявилась в школе дизайна Парсонса, в Нью-Йорке. Получила степень бакалавра, а затем и магистра. Специалист по текстилю и дизайну. Одна сестра работает врачом в Балтиморе, другая известна в цыганской среде как обладающая экстрасенсорными способностями…» – Мо сделала паузу, чтобы перевести дыхание.
Джош пребывал в растерянности, и сердце его стучало неровно и тяжело. Слова «скандал на сексуальной почве» и «исчезла на четыре года» совершенно не вязались с той Жасмин, которую он знал.
– Минуточку, – торопливо сказал он. – Если я и не знаю всех подробностей ее жизни, это еще не значит, что я не знаю, какая она.
– То же самое он говорил про Марго, – заметила Мо. – Слово в слово.
– Сейчас речь не о Марго! И тогда все было по-другому! – Страх потерять Жасмин проник в его сердце, и Джош непроизвольно сжал кулаки. – В этот раз я не отступлюсь.
– Джош. – Блокнот куда-то исчез, и Мо взяла его ладонь в свои. Ее ногти были коротко острижены и отполированы до блеска. – Поверь, мы здесь только для того, чтобы защитить тебя.
Клео завладела его второй рукой, и Джош вздрогнул, увидев ее длинные ярко-красные ногти.
– Признайся, что мы знаем об этой девушке намного больше, чем ты, – сказала она.
– Жасмин застенчива и не любит говорить о себе, – пробормотал Джош.
Он высвободил руки и налил себе еще шампанского. Конечно, ему неприятно услышать столько сведений о Жасмин не от нее самой, а от других. Но, в конце концов, Мо и Клео узнали ее прошлое. У кого нет прошлого? А по существу, важно то, чем живет человек в настоящем. И тут он все про Жасмин знает. Потом ему в голову пришла новая мысль, и была она так неприятна, что руки Джоша задрожали, и он едва не пролил шампанское. Если у них с Жасмин возникнут отношения, то об этом неизбежно узнают другие люди, прежде всего журналисты. И тогда все прошлое девушки будет выставлено на всеобщее обозрение. Уж они постараются, пресса это умеет. Сможет ли Жасмин с этим справиться? Готова ли она к такой жизни?
Клео тоже взяла свой бокал и отпила прозрачную жидкость. Джош моргнул. Это, наверное, вода. Хотя может быть и водкой. Клео пьет «Столичную» не моргнув глазом, как газировку.
– Застенчива она или нет, лично я вижу в этой девушке новую Марго, – твердо сказала Клео. – Я люблю тебя вместе с твоими недостатками, дорогой, но признайся: у тебя есть пунктик. Ты слишком любишь помогать людям. Все бы ничего, но у тебя это не слишком хорошо получается, потому что в результате страдают и они, и ты сам. И я скажу, в чем твоя проблема, а ты послушай внимательно. В основе твоих действий лежит подсознательное желание угодить родителям. Когда ты приехал в Нью-Йорк в прошлый раз, то нашел милую, политически грамотную и увлеченную защитой окружающей среды девушку. Ты надеялся, что она понравится твоим родителям. Но помнишь, что случилось, дорогой? Они ее не приняли. И Жасмин они тоже не примут и не одобрят. Они также не оценят твоего участия в постановке «Ромео и Джульетты». Ты должен, наконец, смириться с тем, что твои родители никогда не одобрят твою жизнь. Поэтому не надо убеждать меня, будто ты любишь эту цыганочку. Ты любишь мысль о том, что она понравится твоей маме, и что ты спасаешь ее от чего-то. Возможно, от застенчивости. Но результат этой связи будет плачевен. Ты причинишь боль и себе, и ей.
– Откуда ты знаешь о спектакле? – растерянно спросил Джош.
– Скажи мне, Джош, Жасмин ведь милая и респектабельная девушка? – Мо опять извлекла свой блокнот и принялась что-то записывать.
– Да, но…
– Добрая и тихая?
– И что с того?
– И тебя снедает желание помочь ей, да? – вмешалась Клео. – Потому что она застенчива? Уязвима?
Мо перелистала пару страниц назад и зачитала:
– «Она страдает острыми приступами тревоги, особенно в присутствии мужчин. По этому поводу она обращалась к доктору Крейтер, доктору Рене Джонс, доктору…»
Джош выхватил у Мо блокнот и швырнул его в ведерко со льдом, где охлаждалось шампанское.
«Если Мо узнала так много за столь короткий срок, то газеты раскопают еще больше, когда сведения о моей связи с Жасмин просочатся в прессу. И тогда начнется охота. Я не должен подвергать Жасмин этому испытанию. Она не вынесет такой жизни». Он сжал зубы и постарался не впадать в отчаяние.
– Пойми, Джош, мы с тобой не обычные люди, – мягко говорила Клео. – И не можем допускать ошибок, которые простительны остальным. Ставки слишком высоки. Ты должен все хорошенько обдумать. Представь себе, что будет, если ты захочешь связать свою жизнь с этой женщиной.
– Мне кажется, я люблю ее, – просто сказал Джош.
Клео дернулась, и он с удивлением взглянул на свою подругу. На секунду ему показалось, что голос ее дрогнул, и что-то мелькнуло в глазах. Словно ей больно. Неужели он причинил боль Клео? Да и возможно ли это? В самом начале их знакомства Джош заметил, что Клеопатра испытывает к нему не только дружеские чувства, и как-то она напрямую намекнула на возможность более глубоких отношений. Но он тогда дал ей понять, что не заинтересован в этом, и с тех пор она приняла на себя роль друга. И он не мог не признать: Клео стала ему хорошим другом. За это Джош ее любит – по-дружески. Клео совершенна во всех отношениях, но она никогда не волновала его так, как Жасмин. Чего-то в ней недостает. Вероятно, нежности. Он взглянул на сидящую рядом женщину еще раз. Глупые мысли лезут в голову – Клео холодна, как Снежная королева, и так же прекрасна. У нее сердце из камня, и она никого и ничего не любит, кроме себя и своей карьеры.
Отношения с Марго были ошибкой, Джош готов признать это, но сейчас, с Жасмин, все абсолютно иначе.
– Я уверен, что с Жасмин все сложится по-другому, – сказал он вслух.
– Правда? Ну, раз ты так уверен… А ты действительно уверен, Джош? Ведь после того, как об этом станет известно, вся ее жизнь окажется вывернутой наизнанку, и ты уже не сможешь защитить ее.
Джош перехватил многозначительный взгляд, которым обменялись Мо и Клео.
– Что еще? – мрачно спросил он.
– Ты знаешь Саманту? – спросила Клео.
– Саманту? – удивленно переспросил он, не в силах сообразить, о ком идет речь.
– Ну да, Саманта Оливия. Именно она рассказала нам о «Ромео и Джульетте». И она же прислала вырезки с шествия в Гринич-Виллидж, в котором вы с Жасмин принимали активное участие. Поэтому-то мы и примчались сюда. Эта дама может в любой момент сдать тебя «желтой» прессе. Уверена, она получит за это очень неплохие деньги. Только представь себе заголовки: «Джош Тоби изменил Клео Чен с цыганочкой» или «Темное прошлое новой пассии Джоша Тоби».
Джошу стало нехорошо. Он вжался лопатками в сиденье, чувствуя, как по спине стекает пот.
– Ты не можешь притворяться обычным человеком, Джош, – подхватила Мо. – Ты должен вести себя осторожно, хотя бы ради Жасмин. Подумай о ней, дорогой, пока еще не поздно.
– И о себе подумай, Джош, – добавила Клео. – Вспомни о том, что было после Марго. Действительно ли ты любишь эту женщину или испытываешь потребность кого-то спасать? Вероятно, ты просто намерен ей помочь? – Она помолчала и чуть изменившимся голосом добавила: – Знаешь, ни одна женщина не захочет стать объектом благотворительности, когда она ожидала, что будет любима.
Глава 20
С того момента как за Джошем закрылась дверь, прошло сорок три минуты. Жасмин по-прежнему стояла у окна и смотрела на улицу. Время от времени она грустно вздыхала и повторяла себе: «Я переспала с ним, потому что он милый… и сексуальный… и хороший друг. Но я не могу поддерживать отношения с человеком, который так легко относится к сексу. С человеком, который живет на виду у миллионов поклонников и вся жизнь которого – общественное достояние. Итак, завтра нужно закончить эскизы, а потом поехать в библиотеку к тому, другому Джошу».
Белый лимузин вынырнул из-за угла почти бесшумно. Он остановился у подъезда, и Джош выпрыгнул на тротуар, не дожидаясь, пока шофер откроет дверцу. Машина не спеша, уплыла за угол, а Джош остался стоять на темной улице. Жасмин метнулась к зеркалу. Схватила расческу, торопливо причесала волосы, немного блеска на губы… «Минуточку, а что это я делаю? Я же все равно не собиралась впускать его обратно!»
…Я не моряк,
Но если б ты была на крае света,
Не медля мига, я бы, не страшась,
Пустился в море за таким товаром, – донесся с улицы хорошо поставленный голос.
Жасмин зажмурилась и призналась себе: больше всего на свете она хочет, чтобы Джош вернулся! Черт, сейчас опять прочухается миссис Литтл, да и другие соседи могут не оценить бессмертные строки Шекспира. Она распахнула окно, высунулась чуть не по пояс и махнула рукой, чтобы он поднимался. Жасмин помедлили секунду, вдыхая прохладу и свежесть вечернего воздуха, потом пошла к двери. И вот Джош опять стоит перед ней. Однако она сразу почувствовала: что-то в его манере изменилось. Глаза Джоша смотрели серьезно и настороженно, и он словно еле сдерживался, чтобы не засыпать ее вопросами.
«Что случилось в Индии и почему ты сбежала в Америку? Где ты была целых четыре года, о которых даже Мо не сумела ничего разузнать? Если все же журналисты раскопают и раскроют твои секреты и опубликуют информацию – сможешь ли ты справиться с этим, жить с этим?»
Вопросы жгли язык Джоша, но сейчас, стоя лицом к лицу с Жасмин, он не мог выговорить ни слова. Она неминуемо почувствует себя оскорбленной вмешательством в личную жизнь. К этому нужно привыкнуть. Вот он привык, поскольку каждый газетчик норовит задать интимный вопрос: «Что вы носите – плавки или боксеры? Как вы предпочитаете – сверху или снизу?»
Для него отсутствие частного пространства стало почти нормой, но подобная жизнь уничтожит Жасмин. Если они будут вместе, все ее секреты, каждая тайна и интимная подробность появятся на первых полосах многочисленных изданий «желтой» прессы.
А еще в его голове эхом звучали прощальные слова Клео: «Ты действительно любишь эту женщину или испытываешь потребность кого-то спасать?»
Джош видел перед собой Жасмин, вспоминал Клео и удивлялся, насколько поразительным может быть контраст между женщинами. Он вошел в квартиру и вздохнул с облегчением: здесь тепло, комфортно и спокойно, не то что в роскошном лимузине, где сам воздух, казалось, был наэлектризован мыслями и опасениями Мо и Клео.
– Клео тревожится за меня, – сказал он. – И за тебя тоже.
Жасмин села на диван, внезапно почувствовав, что ноги не слушаются. Джош стоял перед ней и говорил:
– Нам нужно подумать, чем все это может кончиться. Если ты останешься со мной, каждый год, каждый день твоей жизни будет изучен досужими писаками, ищущими сенсаций. И если у тебя есть какие-то секреты, я должен узнать о них первым. – Джош опустился перед ней на колени, взял руки Жасмин в свои ладони я заглянул в бледное печальное лицо.
– Расскажи мне сейчас, – попросил он. – Я скажу Мо, чтобы она обработала информацию, и у нас появится своя версия событий, которую мы сможем предложить публике.
Джош видел, как глаза девушки наливаются слезами, и ему не хотелось причинять ей боль, но он обязан рассказать то, что уже знает. Это может привести к разрыву, но он должен рискнуть.
– Скажи мне, что случилось в Индии, из-за чего ты уехала из Бомбея? Мо говорит, был какой-то скандал?
Жасмин взглянула на него удивленно.
– Это ее работа, – пояснил Джош. – Мо обязана знать все, чтобы иметь возможность защитить меня. И тебя. Защитить нас.
Джош смотрел на Жасмин, и в который раз поражался, насколько уязвима его новая подруга. На ее личике одна за другой отражались все мысли, и она не могла скрыть ни единой эмоции. Сердце Джоша болезненно сжалось. Он почти уверен: она вспоминает что-то ужасное, какую-то драматическую и некрасивую историю, и газеты превзойдут себя, копаясь в подробностях…
– Жас, мне плевать, что там было, в Индии, но это отразится на тебе! Если газетчики начнут копать, что они смогут узнать? Кто еще замешан в случившемся?
Жасмин сидела молча, но Джош терпеливо ждал, и, наконец, она прошептала:
– Там был молодой человек… На самом деле ничего и не произошло, глупость полная. Если это попадет в газеты, люди станут смеяться… Я хотела бы скрыть и забыть эту историю не потому, что она грязная или страшная. Она просто глупая, и мне стыдно…
Джош сел рядом с ней на диван, несколько секунд собирался с духом, а потом выпалил:
– А у меня боязнь сцены. Только представь: актер боится выйти на сцену до такой степени, что его тошнит, и он норовит упасть в обморок. Смешнее и глупее ничего нет. Это мой самый большой секрет, тайна, которая может стоить мне карьеры. Я даже не уверен, что сумею сыграть в пьесе, о которой так мечтаю. Одна мысль о выходе на сцену заставляет меня покрываться потом от ужаса и стыда за свой страх. Вот такие дела…
– Но как же кино?
– Там все по-другому. Нет зрителей, понимаешь? Есть техники и камеры, и фильм снимается по кусочкам… Короче, с кино все нормально, я боюсь только театральных подмостков. Теперь давай посмотрим, удастся ли тебе рассказать историю, которая была бы глупее моей. Я просто не представляю, что может быть нелепее актера с боязнью сцены!
– Моя история еще глупее. – Жасмин сумела даже улыбнуться, так поразили ее слова Джоша. – Радж, мой домашний учитель, поцеловал меня на пари. Его приятели прятались за кустами и следили за нами. А потом они кричали мне вслед индийское слово, которое означает «шлюха». Мне было шестнадцать, и внутри, словно что-то сломалось… и я уже не могла спокойно смотреть на мужчин. Мне казалось, что каждый из них знает мой ужасный секрет. Вот и все – один поцелуй. В книгах по психологии про такие вещи пишут, что «уровень страха, проявляемого личностью, неадекватен в целом нормальной ситуации».
– Я его убью… Убью их всех, хочешь? – Джош вдруг подумал, что сотни, раз произносил эти слова, будучи в образе Митча Тэнка. Митч парень крутой, и замочить кого-нибудь – это ему раз плюнуть. Но, пожалуй, впервые в жизни он произнес эту реплику от своего имени. И попадись ему сейчас этот Радж…
– Нет, не стоит. – Жасмин качала головой. – Я должна быть выше этого. Смешно, когда взрослая женщина тревожится из-за каких-то подростковых комплексов.
– А если дело не только в поцелуе? Какие-то чувства таились в глубине души, в подсознании, а поцелуй лишь послужил толчком к дальнейшему?
– Возможно… – Жасмин вспомнила то время. История с Раджем заставила ее покинуть свою волшебную страну, Индию, и пуститься на поиски отца и сестер. Она считала, что настрадалась достаточно, чтобы они пожалели ее. Она хотела быть любимой и понятой родными людьми. Однако путешествие обернулось новыми страданиями и страхами. Отец и сестры не желали видеть в ней ровню, не хотели жалеть и любить явившуюся из теплого семейного гнезда избалованную девочку.
– Мне тоже давным-давно стоило бы преодолеть свой страх перед сценой, – сказал Джош. – Играя в спектакле – это был последний школьный год, – я забыл слова своей роли, и ужас того момента возвращается снова и снова, стоит мне приблизиться к сцене. К сожалению, я не могу контролировать этот страх, он сильнее меня. Настолько сильнее, что в такие моменты мое тело подчиняется страху, а не мне.
– Я знаю, – кивнула Жасмин. – Горящие щеки, дрожащие руки, язык начинает заплетаться, и поделать с этим ничего нельзя. А люди не подозревают, что все серьезно, и смотрят на тебя как на полудурка или больного. И это ужасно!
– . Иногда мне хочется получить рану, физическое повреждение, – печально продолжал Джош. – Что-то, что люди могли бы увидеть и догадаться, как это больно. К сожалению, человек, не испытавший такого же неконтролируемого страха, никогда меня не поймет.
– Но тогда зачем ты затеял эту постановку, если сцена так пугает тебя?
– Я должен. Ведь если я хочу уважать самого себя, мне необходимо доказать, что я настоящий актер… настоящий мужик, который сможет победить в себе ужас, этого затаившегося зверя. Ну и, кроме того, я устал выступать в роли красивого манекена, большинство зрителей и так уже не верят, что у меня есть мозги. И театральная сцена – единственный способ показать свои актерские способности.
– Поэтому ты и пытаешься скрыться за маскировкой, за другой личностью – из-за страха сцены?
– Ну да, вдруг я провалюсь, так чтоб позора не было. Впрочем, этот способ уже не сработает.
– Почему? Ведь Клео не проболтается никому?
– Клео надежна, как швейцарский банк. Но есть некая Саманта. Она знает и о пьесе, и о нас с тобой.
– Саманта Оливия? – Жасмин выпрямилась, и глаза ее засверкали. – Помощница осветителей?
– Угу.
– Сука какая! – Руки Жасмин сжались в кулачки. – Я убью ее! Я убью их всех!
Джош улыбнулся, настолько искренне и в то же время забавно эти слова прозвучали из ее уст.
– Наверное, не стоило и пытаться. Честно сказать, я с самого начала не слишком верил, что мне удастся сохранить анонимность до конца проекта. Но не это главное. Самое страшное сейчас – это пресса. Нам нужно все обдумать. Боюсь, даже я не смогу защитить тебя от этих шакалов. У папарацци нет совести. И осталось совсем немного времени, прежде чем они накинутся на нас. Я хочу быть уверен, что ты сознательно идешь на это… если ты решишь остаться со мной. Потому что тогда тебе придется подвергнуться преследованию и фактически публичному раздеванию.
Они долго сидели в молчании, вечер перешел в ночь, стало тише за окном и совсем тихо в комнате.
– Полагаю, мне лучше уйти и дать тебе хорошенько все обдумать, – сказал Джош.
– Да-да, тебе ведь нужно еще погулять с собаками.
– Да нет, за собак не волнуйся. Этажом ниже живет мальчишка, они хорошо ладят. Я заплатил ему, и он обещал их выгулять и взять к себе на ночь, если я вернусь поздно. Так что дело не в собаках. Просто… уже ночь и поздно.
«Он прав, – думала Жасмин, – нужно его отпустить. Мне еще работать надо, а я устала, как будто камни ворочала». Но вслух она сказала:
– Я хочу, чтобы ты остался.
– Уверена?
«Нет, я ни в чем не уверена!» – кричал здравый смысл где-то внутри, но она лишь улыбнулась и сказала:
– Мы словно в пьесе «Ромео и Джульетта».
– В том смысле, что переживаем трагедию?
– Нет, я про силу, которую нельзя остановить. – Произнеся это, Жасмин сама испугалась своих слов. Она повернула голову, и взгляды их встретились. Потом Джош улыбнулся и сказал:
– Даже у Ромео и Джульетты была ночь. Волшебная ночь, которую они провели вместе.
– А потом они умерли, – прошептала Жасмин, глядя, как приближаются к ней его губы.
– Мы не умрем, я обещаю.
«Даже если умрем, оно того стоит», – решила Жасмин, прижимаясь ртом к его губам.
– Конец этой пьесы еще не написан, – говорил Джош, целуя ее. – Мы напишем его вместе.
Жасмин вздохнула: если бы это было возможно – написать, прожить будущее по ее собственному сценарию. Но она знала, что никогда не сумеет полностью контролировать свои эмоции, свое тело, свою жизнь… и никогда не сумеет полностью владеть сидящим рядом мужчиной.
И сейчас, растворяясь от страсти в руках Джоша, она поняла, что чувствовала Джульетта, отдаваясь Ромео. У нее было множество доводов против, но она просто не могла иначе.
Теперь они все делали намного медленнее, ибо не было уже той лихорадки, сжигавшей обоих, когда они занимались любовью первый раз. Их переполняла нежность, и Жасмин хотела, чтобы Джош понял, что ею движет не только плотское желание.
Джош и Жасмин подошли к кровати и стояли, молча, разглядывая друг друга и проникаясь мыслью о том, что они не смогут выжить друг без друга. Джош стянул через голову футболку. Жасмин с восторженным вздохом провела руками по его груди и животу, обняла и притянула к себе. Она прижалась головой к его груди и слушала, как бьется сердце любимого человека.
Потом она сняла майку и бюстгальтер. Когда их тела соприкоснулись, Жасмин закрыла глаза: тепло его кожи, его запах, нежность рук – все изгоняло из ее дум заботы и сомнения. «Я заслужила немного счастья», – думала она. Да, он прав и грубая реальность жизни неминуемо настигнет их и создаст массу проблем. Но не сейчас, еще не время…
Джош целовал ее шею, груди, опустился на колени, и дорожка нежных и влажных поцелуев пролегла меж грудей по животу. Жасмин перебирала пальцами светлые пряди его волос, а он щекотал языком ее пупочек. «Имеет значение только то, что происходит сейчас, – думала Жасмин. – Я и Джош вместе».
Он расстегнул ее джинсы, и Жасмин с готовностью выскользнула из них. Она видела восхищение в его глазах и чувствовала себя желанной и красивой. Она легла на постель, а он по-прежнему любовался ею. Опустился на колени подле кровати и осторожно провел пальцами по ее щеке, шее, ключицам. Прикосновения его были исполнены нежности. Он словно рисовал ее, переносил в свою память, чтобы навсегда запомнить эту совершенную грудь, изгиб талии и линию бедра, трогательную округлость колен и стройность лодыжек. «Она создана для меня, – думал Джош почти удивленно. – Именно об этом я и мечтал всю жизнь, это как ответ на долгие молитвы».
Затем он выпрямился, и Жасмин наблюдала, как он раздевается. Что-то случилось, и его красота перестала пугать ее. Внешняя и внутренняя сущность этого человека слились в ее сознании в единое целое. Просто Джош – самый сексапильный мужчина на свете, и никто из них ничего не мог с этим поделать.
И вот, наконец, они опять лежат рядом, и он держит ее в своих объятиях. Они не произносили ни слова, но вместо этого говорили их тела, их взгляды. «Я хочу тебя, только тебя. И это навсегда, – говорили губы Жасмин, покрывавшие поцелуями его тело. – Мне кажется, я люблю тебя». Она стремилась, чтобы он прочел ее послание в страстности ласк, потому что ведь это очень непросто – сказать такие слова вслух. Вряд ли язык когда-нибудь осмелеет настолько, чтобы произнести: «Я люблю тебя. Я отдаюсь тебе целиком и полностью, и я счастлива этим».
Она желала бы раствориться в нем, пропитаться его мужским запахом, навсегда запомнить совершенство смуглого тела. Ее руки, ее кожа должны сохранить память о его широких плечах, идеальной формы торсе, сильных бедрах. В какой-то момент Жасмин вдруг поймала свое и его отражение в зеркале, и ее поразила мысль, что это зрелище слишком красиво, а красота недолговечна. Это не может длиться… Но она не захотела думать об этом. Просто выкинула страхи из головы и осталась здесь, в прекрасном сегодня, где только он и она и переплетенные тела в полумраке светлой комнаты.
Они любили друг друга, позабыв обо всем, счастливые, словно обрели, наконец, давно желанное сокровище, недостающую частичку души.
А потом Жасмин положила голову ему на плечо, закрыла глаза и притворилась, что Джош Тоби, чье сердце стучит так близко, принадлежит только ей одной. И в этот момент так оно и было.
