Текст книги "Загадай желание!"

Автор книги: Диана Фарр

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 20 страниц)

Глава 3

– Вы с ума сошли! – ошеломленно проговорила Натали. – Вы же ничего обо мне не знаете.

А что еще она могла ответить? С его стороны было сумасшествием об этом просить. А с ее – еще большим сумасшествием поддаться искушению. Но его холодные голубые глаза так пристально смотрели на нее, что дрожь пробегала по телу Натали. Ей еще никогда не доводилось видеть таких гипнотизирующих глаз. Хочешь отвернуться, но не можешь.

– Я вижу, что вы честная, откровенная, добрая женщина, а это, Господь свидетель, самое главное на земле.

Голос его, низкий и уверенный, завораживал, и Натали слушала как зачарованная. С трудом ей удалось взять себя в руки. Что это с ней происходит? Неужели она настолько истосковалась по доброму слову, что похвала незнакомого человека лишила ее здравого смысла?

Не ведая о чувствах, которые она испытывает, он продолжал говорить:

– Вы определенно умны и образованны. Ваш голос, ваши манеры выдают в вас благородную женщину. Вы любите детей. И вам нравится моя Сара. – Голос его дрогнул от нахлынувших чувств. – Не могу вам передать, что это для меня значит. Мисс Уиттакер, прошу вас, обдумайте мое предложение. Сделайте мне одолжение. Не отказывайте сразу.

Натали смущенно улыбнулась:

– Я и не отказываю вам сразу. Именно это меня и беспокоит. – В глазах Малкома вспыхнула надежда, и Натали покачала головой, нахмурившись. – Но это не означает, что я его принимаю. Я не могу его принять. Это просто нелепо.

Она попыталась выдернуть руку, однако Малком не отпустил ее и сжал сильнее.

– Я еще не сказал, что собираюсь вам предложить.

– Насколько я понимаю, место гувернантки вашего ребенка. Мне лестно ваше предложение, но…

– Не вижу в нем ничего лестного. Да, мне хотелось бы, чтобы вы стали гувернанткой Сары… или компаньонкой, или учительницей, в общем, можете называть себя как угодно. Я хочу, чтобы вы стали жить с нами, и единственной вашей обязанностью будет учить мою дочь. Причем учить не только чтению, письму, рисованию, французскому и прочим наукам. Я хочу, чтобы вы привили ей навыки, необходимые любой аристократке. Научили ее танцевать, вести себя, как положено настоящей леди, искусству поддерживать непринужденную беседу. В общем, всему. Я готов щедро оплачивать ваши услуги, мисс Уиттакер. У вас будут свои апартаменты…

– Подождите-подождите. – Натали почувствовала, что голова ее закружилась. – Вы не понимаете. Я не гувернантка.

– Вот как? – Он обвел ее быстрым взглядом с головы до ног. – А кто же вы?

Натали открыла было рот, чтобы сказать ему, что она аристократка, хозяйка Кросби-Холла, опора семьи, но слова не шли с ее языка.

А в самом деле, кто она? Да никто. Даже в собственной семье с ней никто не считается. И никакая она здесь не хозяйка, просто старая дева, которая в скором времени станет теткой. Никому не нужная и никем не любимая. А вскоре она будет проводить дни, нянча отпрыска Гектора, в этом Натали ни капли не сомневалась. Наверняка братец со своей истеричной женушкой заставят ее этим заниматься, посчитав, что ей все равно нечего делать.

Неудивительно, что предложение этого незнакомца нежданно-негаданно всколыхнуло в ее душе целую бурю чувств. Неудивительно, что ей так хочется – вопреки здравому смыслу – ответить ему согласием. Не зря же она почти все утро думала о том, как бы ей сбежать из дому.

Коснувшись дрожащей рукой лба, Натали вздохнула:

– Не знаю, что вам и ответить. Я не одинока, если вы себе это вообразили. Мне нет необходимости зарабатывать себе на жизнь. У меня есть свой дом и семья.

На лице его появилось разочарование.

– Вы хотите сказать, что у вас целая куча младших братьев и сестер; и все они зависят от вас?

Натали невольно улыбнулась:

– Не совсем так. У меня не целая куча, а двое младших братьев. А что касается того, зависят они от меня или нет… увы, совсем наоборот. – Она вздохнула.

Вздох этот не укрылся от Малкома. Вскинув брови, он вперился в нее проницательным взглядом.

– И вы довольны своей судьбой, мисс Уиттакер? Пожав плечами, Натали отвернулась.

– Я ни в чем не нуждаюсь, – уклончиво ответила она.

– Это не одно и то же, – тихо заметил он.

Натали опустила голову и взглянула на лежавшие на коленях руки. В горле внезапно застрял комок, и было трудно говорить.

– Довольна я или нет, не имеет никакого значения, – заявила она суровым тоном. – У большинства людей и, уж конечно, у большинства женщин выбор невелик, Мы должны, так сказать, цвести там, где нас посадили.

Она скорее почувствовала, чем увидела, как он наклонился к ней. Его низкий тихий голос прозвучал прямо у нее над ухом:

– Мисс Уиттакер, у вас есть выбор. Я вам его только что предложил.

Изумленная, Натали подняла на него глаза. Лицо его оказалось гораздо ближе, чем она предполагала. Какие у него голубые глаза, голубые и бездонные. От него едва уловимо пахло сандаловым деревом – запах мыла, которым он пользовался для бритья. Все мысли, все слова, которые она приготовила, чтобы сказать ему, вылетели у нее из головы.

А он и не подозревал о ее терзаниях. Губы его тронула усмешка.

– Кажется, единственное, что мне сейчас нужно, – это доказать вам, что мое предложение лучше, чем жизнь, которую вы сейчас ведете. Вы только что дали мне надежду, что моя задача выполнима.

– Разве?

Потерев подбородок, он искоса взглянул на нее.

– Итак, почему вы не слишком довольны своей жизнью? Я, конечно, не наделен вашей интуицией, но, быть может, мне удастся угадать, руководствуясь информацией, которую вы сейчас сообщили о себе.

Натали замерла: неужели он и правда может догадаться, кто она такая и какую жизнь ведет?

– Не говорите чепухи, вам это не удастся. Откинувшись на спинку кресла, он вытянул длинные ноги и лениво скрестил их под столом.

– Не думаю, что это так уж трудно. Гм… Два брата примерно вашего возраста. Вам отведена роль бесплатной экономки. Ваши братья заставляют вас работать до изнеможения и считают, что это в порядке вещей.

Натали едва сдержалась, чтобы не засмеяться.

– А вот и нет. Старший из моих братьев даже не живет дома. Он работает секретарем у графа Стоуксдауна, поэтому мы редко его видим.

Эта фамилия произвела на него впечатление.

– У Стоуксдауна? Влиятельный человек.

– Да. Мы очень гордимся Дереком. Он, прищурившись, взглянул на нее:

– Значит, старший сын работает у аристократа. Следовательно, ваш отец жив. Вы о нем не упомянули…

– Это верно. – Натали помешкала несколько секунд, решая, стоил ли продолжать. Ей претило вдаваться в подробности их необычной семейной ситуации. С другой стороны, если она не объяснит ее, он может подумать, что она происходит из бедной семьи и, значит, вполне подходящая кандидатура на роль гувернантки, а этого допустить никак нельзя.

– Если хотите знать, – холодно заявила она, – Дерек принял предложение лорда Стоуксдауна стать его секретарем, потому что поместье моего отца перешло по наследству к моему младшему брату.

Он изумленно вскинул брови, и на лице его отразилось сочувствие.

– Какая жалость! Наверное, между вашим отцом и Дереком произошла какая-то размолвка, и поместье не было закреплено за наследником?

– Вы опять ошиблись, – ответила Натали. Эта игра начала ее забавлять. – Поместье было закреплено за наследником. Но наследником этим был не Дерек.

Она взглянула на него искрящимися от смеха глазами. Интересно, к какому выводу он придет? В глазах его отразилось сомнение. Похоже, он сделал единственно верный вывод, почему старший сын лишен права наследования. О Господи! Нужно скорее разубедить его, дать ему понять, что он не прав. Вспыхнув, она предостерегающе подняла палец.

– Если вы решили, что Дерек незаконнорожденный сын, вы опять ошиблись.

Он сурово взглянул на нее:

– Мисс Уиттакер, мне кажется, вы надо мной насмехаетесь.

– И снова вы ошиблись. Это просто поразительно! – Натали покачала головой и насмешливо продолжила: – Право, сэр, я была лучшего мнения о вашей сообразительности. Вы всякий раз делаете неверные выводы.

Он вскинул руки вверх, словно сдаваясь:

– Ладно, сдаюсь. А теперь объясните мне, как могло получиться, что поместье, закрепленное за наследником, перешло по наследству не к старшему законнорожденному сыну.

– Могло и получилось, потому что мой прапрадед был человеком злопамятным, он долгие годы лелеял жажду мести, и она принимала у него самые причудливые формы. Он был младшим сыном в довольно состоятельной семье и ненавидел своего старшего брата. Увы, этот ненавистный брат, как это всегда бывает в состоятельных семьях, унаследовал все, а моему прапрадеду, как младшему сыну, не досталось ничего. Тогда он отправился в Индию, сколотил собственное состояние, вернулся домой, купил Кросби-Холл и составил самое странное завещание из когда-либо существовавших: Кросби-Холл всегда должен переходить по наследству к младшему законнорожденному сыну.

– Ну и ну! Впервые о подобном слышу! – воскликнул Малком. – Но ведь это незаконно! В средние века старший сын наверняка избавился бы от всех своих младших братьев сразу после того, как они появились на свет.

– Очень может быть. Но мой прапрадед составил завещание в эпоху Просвещения, – с нарочитой серьезностью пояснила Натали. – И пока ни одного из младенцев мужского пола в нашей семье не постигла столь печальная участь.

– Вы меня поразили. – Он озадаченно почесал подбородок. – Так значит, вашему несчастному брату Дереку приходится самому пробиваться в этой жизни?

– Да, поскольку он упустил свой шанс задушить Гектора еще в колыбели.

– Судя по всему, в то время он был еще слишком мал, чтобы думать об этом. А не было ли у него, случайно, какого-нибудь озлобленного на весь свет дядюшки, который мог бы ему в этом помочь?

– Увы, нет. Мой отец был единственным сыном у своих родителей, так что помощи Дереку ждать было не от кого.

– Полагаю, и ваша матушка тоже не могла замолвить за него словечко?

Улыбка исчезла с лица Натали.

– Совершенно верно, – тихо произнесла она, – но не потому, о чем вы подумали. Моя мама не дожила до того дня, когда ее единственного сына лишили наследства.

На лице Малкома появилось огорченное выражение.

– Простите, – так же тихо ответил он. – Я не должен был шутить такими вещами. Я не знал, что вы с Дереком лишились матери.

Натали склонила голову в знак признательности.

– Ничего. И вы, конечно, правы. Мы не должны шутить над тем, что Дерек мог убить Гектора. – Губы Натали тронула насмешливая улыбка. – Хотя иногда, мне кажется, бывает просто необходимо посмеяться.

По-моему, чем ужаснее твоя жизнь, чем хуже ты себя чувствуешь, тем больше это необходимо. Мы с Дереком… – Натали замолчала, оборвав себя на полуслове. Да что это с ней? Как она может так откровенно разговаривать с человеком, с которым только что познакомилась?

Видя, что она замолчала, Малком вновь с состраданием взглянул на нее.

– Похоже, мисс Уиттакер, до сих пор я проявлял себя никудышным отгадчиком. Однако позвольте мне предпринять еще одну попытку, – мягко сказал он своим низким, проникновенным голосом. – Насколько я понял, вы живете в одном доме со своим младшим братом. Сводным братом. Наверняка у него есть жена или мать, или и та и другая.

– И та и другая, – нехотя подтвердила Натали. Раз уж она указывала ему на то, где он ошибался, не следует скрывать и того, в чем он прав. Это было бы нечестно.

– И мне кажется, вы больше любите вашего брата Дерека, чем… как же его зовут… Гектора?

– Вы опять правы, – еще более неохотно призналась Натали. – Гораздо больше.

– Ага! – Он довольно потер руки. – Наконец-то я понял. Картина представляется мне такой: ваши родители умерли, а мачеха жива и умирать пока не собирается. Любимый брат далеко, зато сводный – рядом, что вас не слишком радует.

Чувствуя, что краска стыда заливает ей щеки, Натали выпрямилась и изрекла:

– Глубокоуважаемый сэр, я не Золушка.

– Нисколько в этом не сомневаюсь. Но с отъездом Дерека из дома вы стали одинокой. Обстоятельства отняли у вас вашего самого верного союзника, быть может, даже единственного. Думаю, сейчас вы живете в доме, где все настроены к вам враждебно, рядом с людьми, которые вас… – на секунду он замолчал и, немного подумав, продолжил: – презирают. Верно? Мне кажется, умная молодая женщина, способная быстро составлять собственные суждения о людях и не любящая их менять, не потерпит, чтобы ее мачеха либо жена сводного брата, либо и та и другая относились к ней с презрением. Они вас унижают? Думаю, что да. Закатывают вам скандалы, говорят вам прямо в глаза, что вы не хозяйка в вашем доме? Или действуют более изощренно? Я знавал женщин, которые великолепно умели унижать других, оставаясь внешне малыми и кроткими. Скажите мне, мисс Уиттакер, эти ваши родственницы из какой серии?

Натали прижала ладони к щекам, чтобы охладить пылающее лицо, и решительно произнесла:

– Ни из той и ни из другой. И вообще, мне не на что жаловаться и нечего желать. У меня все есть. Я очень счастливая женщина.

Он выпрямился, потом подался вперед и, опершись локтями о стол, проговорил:

– Вы меня не убедили. Попытайтесь еще раз. Уронив руки на колени, она отвернулась и сказала, стараясь, чтобы голос ее не дрожал:

– Чепуха! Я не собираюсь вас ни в чем убеждать. Хотите верьте, хотите нет, это ваше право.

Малком прищелкнул пальцами: в голову ему пришла очередная мысль.

– Счастливая женщина, которая ни в чем не нуждается! Все ясно! Вы живете на пожертвования других людей. Любая другая женщина сочла бы это идеальной жизнью, но только не вы. Вы, мисс Уиттакер, – одаренная женщина, а вынуждены зависеть от Гектора – брата, к которому относитесь с неприязнью, – и это вам не нравится. Вы сильная, умная, способная и деятельная. Вы гордитесь тем, что многое умеете, и ненавидите праздность. Следовательно, счастливой вы быть никак не можете. Ваша нынешняя жизнь вас не устраивает, в ней нет смысла. Вы чувствуете себя… никому не нужной.

На сей раз он настолько близко подобрался к истине, что Натали не осмелилась вымолвить ни слова. Она лишь вскинула голову и уставилась прямо перед собой, упрямо отказываясь встречаться с ним взглядом.

– Глубокоуважаемая мисс Уиттакер, – проговорил он проникновенным тоном, – я предлагаю вам жизнь, которая позволит вам почувствовать себя очень полезной. Кроме того, вы получите независимость, которую, мне кажется, вы цените ничуть не меньше.

Независимость… О Господи! А ведь он прав. Независимость… Какое замечательное слово! Натали представила, что она свободна от Гектора и Мейбл, что живет так, как ей нравится, что дни ее до отказа заполнены делами, которые нужно переделать, и проблемами, которые нужно решать. А это означает, что у нее появится причина каждое утро подниматься с постели. И у нее появится шанс увидеть другие графства Великобритании, а не только то, где она прожила всю жизнь.

В то же время Натали считала, что не должна слишком уж обольщаться: всем известно, насколько трудна жизнь гувернантки. Но внутренний голос подсказывал ей, что в отличие от большинства гувернанток ей эта жизнь придется по вкусу. Наверное, женщинам, избравшим эту профессию, доставались ужасные хозяева. Да и выбора у них скорее всего не было, а потому приходилось заниматься нелюбимым делом. Быть может, и их подопечные не вызывали у них особого восторга. Что и говорить, слишком многие женщины становятся гувернантками по необходимости, а не по призванию: они вынуждены зарабатывать себе на жизнь. А что еще может сделать незамужняя женщина? А вот у нее, к счастью, есть выбор. Она может стать гувернанткой, если пожелает, а если не пожелает, не станет. А почему бы, собственно, и нет? Если в конце концов выяснится, что эта профессия ей не подходит, она всегда может вернуться в Кросби-Холл. И быть может, Гектор и Мейбл начнут ее больше уважать. И кто знает, вдруг даже научатся ценить ее за то время, что она будет отсутствовать. И не такое случалось.

Нет, она просто сошла с ума! Как можно вот так сразу согласиться на роль гувернантки! Ведь у нее нет никакого опыта, никаких рекомендаций. И она вообще не знает, с чего начинать. Кроме того, она даже не знает ни этого человека, который отчего-то захотел ее нанять, ни его дочери. Она знакома с ними всего пару часов, и этого оказалось достаточно, чтобы понять: девочка, кажется, со странностями, а ее отец – человек импульсивный, неуравновешенный, от которого всего можно ожидать. Какой нормальный мужчина поручит воспитание своей единственной дочери абсолютно незнакомой женщине? Нет, она должна отказаться.

Натали повернулась, чтобы сказать ему об этом, но встретилась с ним взглядом, и слова замерли у нее на языке – с такой мольбой он смотрел на нее. Этот гордый человек, явно привыкший повелевать, унижался ради дочери! В глазах его читались такая боль, такая мука, каких ей, Натали, еще никогда не доводилось видеть. Она почувствовала, что его что-то гнетет, что в душе его бурлят эмоции, которые он до сих пор старался держать в узде, однако сейчас они выплеснулись наружу. И ей стало невыносимо жаль его.

Кажется, он это почувствовал, потому что произнес:

– Прошу вас, пожалуйста, помогите мне. – Голос его дрогнул.

Слова его задели в ней самые сокровенные струны. Он в ней нуждается. Как она может отказать?

Натали взглянула ему в лицо и почувствовала, что голова ее закружилась, ее мысли начинают путаться. Она поспешно отвернулась, но тут взгляд ее упал на Сару, которая по-прежнему тихо играла в своем уголке. Бедняжка Сара. Какое у нее бледное личико! Как же она боится своей жестокой и бездушной гувернантки! Девочка, которая рано потеряла мать, еще не вполне осознает это, но уже чувствует – произошло непоправимое. Наверняка она не понимает, за что ее наказывают, и не в ее силах этому противостоять. Так неужели она бросит эту малышку на растерзание жестокой миссис Торп? Натали закрыла глаза.

– Что же мне делать? – прошептала она. – Я не могу согласиться на ваше предложение. Никак не могу.

– Нет, можете.

Она открыла глаза и взволнованно взглянула на сидящего напротив Чейза.

– Но я никогда этим раньше не занималась! Кроме того, я не из тех людей, которые действуют под влиянием импульса, не руководствуясь здравым смыслом.

Он улыбнулся ей обезоруживающей улыбкой.

– Рад это слышать. Мне бы не хотелось, чтобы вы бросили нас с Сарой и ушли в другую семью, которой могут понадобиться услуги гувернантки.

– Но у меня нет рекомендаций, – напомнила ему Натали.

– Ну и что? У вас честное лицо. Она тихонько хмыкнула.

– И я никогда не воспитывала детей. Если бы вы дали объявление, вы могли бы найти великолепную кандидатуру, женщину, которая окончила бы одно из лучших учебных заведений по этому профилю. Или женщину, у которой в детстве была первоклассная гувернантка.

– Подобные женщины редко откликаются на объявления. Обычно они слишком заняты – днем обедами с герцогами, а вечером – танцами у Олмака.

Натали прикусила губу, чтобы не рассмеяться, и шутливым тоном продолжила:

– Если вы будете плохо ко мне относиться или поступать так, что я начну чувствовать себя несчастной, я тотчас же уволюсь.

– Значит, я буду очень стараться вас не обидеть. Натали в отчаянии всплеснула руками:

– Неужели ни один из моих доводов вас не убедил?

На секунду притворившись, что раздумывает, он покачал головой с нарочитым сожалением:

– Боюсь, что нет. – И вновь с лица его исчезла улыбка. – Ну же, мисс Уиттакер, дайте мне руку в знак того, что мы с вами заключили сделку, а детали обсудим позже.

И он протянул ей руку. Рука была большая, ухоженная и на вид казалась сильной, теплой и уверенной. Пальцы были длинными и тонкими, как у пианиста. Или у человека, который запросто может задушить, вдруг пришло в голову Натали, безуспешно пытавшейся уверить себя в том, что ситуация, в какой она оказалась, просто абсурдна. Безуспешно. Против своей воли она подняла руку и положила ее на его ладонь. Длинные сильные пальцы сомкнулись. Несколько мгновений она озадаченно смотрела на их руки, потом подняла голову и взглянула ему в лицо.

И внезапно ее охватило какое-то странное чувство. Так чувствует себя человек, только что пробудившийся от сна и с удивлением обнаруживший, что уже не помнит его, но помнит, что сон этот был чрезвычайно приятный.

Она нисколько не боялась этого незнакомого человека, наоборот, у нее было ощущение, будто она вернулась домой.

Губы ее тронула несмелая улыбка.

– Когда я была девочкой, – прошептала она, – бабушка рассказывала мне, что нашей судьбой управляют звезды.

Ответная улыбка смягчила его лицо.

– Какие прелестные слова!

– Она говорила, что они танцуют на небесах и, танцуя, прочерчивают курс нашей жизни здесь, на земле. Я всегда считала ее слова милым вымыслом, но теперь я в этом уверена.

Он улыбнулся во весь рот:

– Так, значит, это звезды привели вас ко мне, мисс Уиттакер?

Она дерзко взглянула на него:

– Скорее, наоборот. Они привели вас ко мне. Я жила здесь всю жизнь. – «И ждала вас».

– Может быть, вы правы, – согласился он и только сейчас заметил, что по-прежнему держит ее руку. Поспешно разжав пальцы, он встал и смущенно отвернулся. – Прошу меня простить, я вас покину на минутку. Нужно сказать миссис Торп, что в ее услугах больше не нуждаются.

Натали смотрела, как он исчез за дверью, и думала, какая же это странная встреча? Теперь она была рада, что не поведала ему всю историю, рассказанную бабушкой. По ее словам, звезды, танцуя, дергают за сердечные струны живущих внизу людей. И иногда, когда звучит небесная музыка, можно почувствовать это дерганье.

И вот сейчас Натали это почувствовала.

Обернувшись, она взглянула на Сару. Малышка проводила отца взглядом и теперь вопросительно смотрела на Натали.

Подойдя к девочке, Натали присела рядом с ней на корточки.

– Сара, милая, – ласково заговорила она, – ты бы хотела, чтобы я учила тебя вместо миссис Торп?

Лицо Сары осветилось такой радостью, что Натали даже удивилась. Забравшись к ней на колени, девочка уткнулась лицом в ее плечо, словно стыдясь своей радости или испугавшись, что, если кто-то увидит ее, он просто посмеется над ней.

– Да, – едва слышно прошептала она. – Очень-очень! Натали обняла вздрагивающее тельце и положилась на милость звезд. Пускай они ведут ее, а она последует по прочерченному ими курсу, стараясь ни на шаг не отходить от намеченного для нее пути. Право, приключение, в которое она попала, того стоит.