Текст книги "Выбираю (не) любить... (СИ)"
Автор книги: Диана Фад
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 10 страниц)
Глава 25. Снежана
Когда человек уже умер, ему же не может быть больно или все же больно? Это было первое ощущение, когда я пришла в себя. Голова так болела, что я боялась открыть глаза, чувствуя, как собирается в горле тошнота. Сглатывая противный комок, попыталась все же понять, где я нахожусь. С трудом открыла глаза и увидела голую стену, в серых обоях и все. Но ощущения, что я в кровати, причем под одеялом и на моей голой груди лежит чья-то рука, сжимая ее, заставило меня очнуться и приподняться. Лучше бы я этого не делала, мало того, что в глазах резко потемнело, так и тошнота вернулась с новой силой.
Я вскочила с кровати, зажимая рот рукой, и понеслась по незнакомой мне квартире, отыскивая туалет. По пути дернула несколько дверей, наконец, нашла нужную в туалет, и меня вывернуло противной желчью. Было так плохо, что я даже не обратила внимания в чем я, точнее, что без всего. На мне были только черные чулки и кружевные трусики. Чья-то рука обхватила меня за талию и приподняла, поставив на ноги. Я, вытирая рот рукой, подняла взгляд и уставилась в синие глаза Захара. Застонала, понимая всю абсурдность происходящего и тут же сжалась, прикрывая руками грудь.
– Не кипишуй, я все уже видел, – ответил Захар, отстраняясь от меня и выходя из туалета, – Ванна рядом, – кивнул он на соседнюю дверь и ушел в направлении спальни.
Я немного поразмышляла, подумав, что ничего не понимаю, но решила воспользоваться тем, что имею и юркнула в ванную, запираясь на задвижку. Со вздохом облегчения села на белый бортик и крепко задумалась. Так, первый вопрос, почему я здесь? Нет ответа, второй вопрос, почему я голая? Снова нет ответа. И далее самый главный, что произошло?!
Вчерашний вечер я помню хорошо, до того момента, когда нам принесли какой-то особый коктейль, который заказала Маринка. До этого мы спокойно пили шампанское, пели песни и наслаждались вечером. Потом полный провал, помню только отрывками. Я пошла в туалет и у нас там стояла большая очередь, кто-то крикнул, что свободно в соседнем помещении мы с еще одной незнакомой девушкой направились туда. Я сделала свои дела и уже вышла из туалета, когда просто потерялась в темноте, не понимая куда идти. Дальше помню смутно, чьи то руки, губы, помню острое наслаждение, которого не испытывала никогда, а дальше ничего. Как я могла оказаться в чужом доме, да еще и в постели с Захаром?! И что у нас было?! Почему я в таком виде? То, что на мне остались хотя бы трусики, как – то успокаивало меня, но лишь частично.
Я обвела взглядом странную ванную, где кроме стиральной машинки, причем в упаковке, не было больше ничего. Даже зеркала не было, не говоря уже об остальном. На крючке висело большое полотенце, и я сняла его, обернув вокруг себя. Прополоскала рот, умылась, боль в голове стала чуть меньше, но все равно была невыносима. Сжимая полотенце на груди, открыла дверь и выглянула в длинный коридор. Захар гремел чем-то на кухне, и я проскочила снова в спальню, пытаясь отыскать свое платье и вообще в чем я появилась здесь, не голую же он меня сюда приволок.
– Потеряла что-то? – в дверях, привалившись к косяку, стоял Захар, держа в руке бокал. Я сильнее сжала полотенце на груди и оглянулась, заметив на полу свое черное платье. Вообще комната была странная, в ней не было ничего кроме кровати, даже штор. Лишь жалюзи прикрывали половину окна.
– Нашла, – подскочила я к платью и, схватив его с пола, тоже прижала к себе.
– Вот, выпей, – Захар оттолкнулся от косяка и подошел ко мне, протягивая бокал, где в воде плавала шипучая таблетка, взрываясь мелкими пузырьками. Я протянула одну руку, стараясь второй удержать полотенце, и выхватила у него бокал, с сомнением заглядывая в содержимое.
– Не бойся, не отравлю, – скривился парень и направился к выходу из комнаты, – Если хочешь кофе, приходи на кухню, из еды мало, что есть, – сказал он и ушел, оставляя меня посреди спальни с бокалом в руке.
Я быстро отбросила полотенце и натянула платье, собирая и заплетая волосы в косу. Одевшись, я чувствовала себя намного увереннее и с сомнением взяла в руки бокал, который поставила на пол, так как больше было некуда. Принюхиваясь к напитку, попробовала, на вкус обычная вода, в которой плавали белые кусочки от таблетки. Выпила все залпом, прислушиваясь к своим ощущениям. Воду организм принял, и через какое-то время в голове стало что-то проясняться. Я тихо вышла в коридор, намереваясь скрыться, сбежать из квартиры, но с сомнением посмотрела на голые ноги в чулках. Черт, это же надо было так попасть!
Делать нечего, придется просить помощи у Захара или хотя бы узнать, что вчера произошло, и как я оказалась здесь. Еще бы мне телефон, чтобы позвонить Инге и разведать обстановку, да помощи попросить. Собрав остатки смелости в кулачок, шагнула на кухню, встречаясь с наглым взглядом Захара, который сидел на одинокой табуретке посреди огромной кухни и курил, стряхивая пепел в бутылку из-под пива.
– Расплачиваться как будешь? – ухмыльнулся он, разглядывая меня в упор.
– Что? – удивилась я, думая, что не поняла его вопроса.
Захар встал, бросил окурок в бутылку и подошел ко мне. Уперся руками в стену позади меня и приблизил свое лицо к моему.
– Ты вчера была никакая, я, можно сказать, не воспользовался тем, что мне открыто предлагали. Теперь я хочу получить оплату, желательно натурой, – оскалился он. Я почувствовала, как задрожали ноги, что он себе позволяет?! Меня словно обездвижило, я никогда не была в таком положении.
– Предлагаю это сделать в спальне, – продолжил Захар, проводя костяшками пальцев по моей щеке и спускаясь к груди. Его ладонь сжала грудь сквозь ткань платья, трогая мгновенно ставший твердым сосок, – Хотя, можем и здесь, если тебе тут нравится больше, – и он накрыл своими губами мои, жадно припав в поцелуе.
Глава 26. Денис
Она оказалась не той, что мне была нужна. Я пытался представить на ее месте Снежану, когда входил в эту блондинку, но не получалось. Стриптизерша заучено охала и вздыхала, оборачиваясь ко мне лицом, облизывая губы в ярко красной помаде. Я специально брал ее сзади, чтобы видеть только длинный белый хвост. А эта дура трогала себя за груди, касаясь ярко-красными ногтями своих сосков и боком смотрела на меня, обламывая мне весь кайф. Пришлось намотать волосы на кулак, припечатав ее голову к спинке дивана, чтобы не видеть ее лицо. Дальше дело пошло быстрее, я все же представил на ее месте мою девочку и с шумным стоном излился в охающую подо мной стриптизершу. Отпихнул ее от себя и упал на диван, стянув презерватив, бросив его на пол.
– До утра оплачу, никого не пускай, – пробормотал ей и отключился. Даже не видел, как девица подхватила свой серебристый лифчик с трусами и вышла из приват комнаты, прикрыв дверь.
Утром меня разбудил охранник, и пришлось отправляться домой. Цены, скажу я вам здесь, очень даже кусачие. Хватит ли мне теперь на ремонт Пежо, надо подумать. Дома все спали, и я тихо проник в свою комнату, раздеваясь на ходу и вставая под теплые струи воды в душе. Вспомнил про Захара, тоже мне друг называется. Слинял куда-то, даже не оплатив счет, но, да это не главное. Главное то, что я сам ушел искать приключений на свою голову и отымел в клубе девчонку, похожую на Снежану. От этого в душе было противно и гадко, будто изменил любимому человеку. Ну а что, я не железный! Хранить верность той, которая не обращает на меня внимания, я тоже не могу. Я все-таки молодой мужик, мне нужна разрядка, пока жду свою единственную. Н-да, как – то тупо прозвучало, но да ладно, подумаю над этим утром.
Проспал до обеда, пока в комнату не вошла мать и не начала возмущаться, открывая окно, что нечем дышать.
– Денис, это как называется? Я всю ночь не спала, думала, что случилось. Ты почему не позвонил? – мама была права, но вот что я ей скажу? Что был в отключке или имел стриптизершу пьяный вдрызг?
– Все нормально, мам, – пытался отмахнуться я от родительницы.
– Я все расскажу отцу, – припечатала мать, выйдя из комнаты, хлопнув дверью. Будто мне пятнадцать лет, ну в самом-то деле. Из коридора послышался громкий спор и в комнату вошел отец. Начинается. Он поморщился от запаха перегара и сложил руки на груди.
– Где был? – спросил строго.
– Пил, – ответил я честно, умолчав про стриптиз.
– С кем? – продолжил отец допрос.
– С Захаром,
– Мирились?
– Ну как бы да, но не совсем, – с трудом вспоминаю вчерашний вечер, помирились мы или нет? Не помню.
– На свою квартиру, что не поехал?
– Забыл, – вот здесь я не соврал, ведь собирался там ночевать, чтобы не светиться пьяным перед семьей.
– В следующий раз на квартиру езжай, мать не волнуй, – строго сказал отец, направляясь к выходу, – Пежо я отдал в ремонт. Урежу карманные,
– Согласен, – с облегчением кивнул я и отец ушел. Так, главная волна схлынула, остался Захар.
Достал из джинсов телефон, набирая Захара, тот был отключен. Голова трещала по швам, встал, заглотил пару таблеток обезболивающего и решил съездить на свою квартиру, может правда туда переехать? Сколько можно с родителями жить, но сначала надо поесть что-нибудь. С этой мыслью сполз с кровати, и осторожно ступая, не делая резких движений головой, пополз по лестнице вниз, в столовую.
Мама демонстративно со мной не разговаривала, отец смотрел новости по телевизору, а я открыл холодильник, в поисках еды.
– Давай солянку разогрею, – не выдержала мама, и я улыбнулся, устраиваясь за столом в ожидании горячего.
– Балуешь ты его, – повернулся ко мне отец и снова в телевизор.
– Как не баловать, дите есть хочет, – вздохнула мама, наливая суп в глубокую тарелку. Я сглотнул голодную слюну, есть хотелось невыносимо. Наблюдал нетерпеливым взглядом за руками матери, что нарезала хлеб и укладывала его аккуратно в плетеную корзиночку. Внутренне чуть не взвыл, мне не до изысков. В животе все уже стонало в предвкушении еды.
– Смотри, какие у него голодные глаза, – улыбнулась мама, ставя передо мной дымящуюся ароматным паром тарелку.
– Правильно, двухметровую детину тяжело прокормить, – поддакнул отец, но я его уже не слушал. Горячий вкусный суп провалился с первой ложки и испарился. Я ел, чуть ли не захлебываясь, вспоминая, что вчера в клубе даже не закусывал, не удивительно, что так накрыло.
– Мам, а дай мне суп с собой? – крикнул матери, что уже вышла из кухни.
– Это куда это? – мать снова вернулась, останавливаясь в дверях.
– Хочу все-таки в квартиру съездить свою, может там и останусь.
– Ну, попробуй, – кивнула мать.
Через час я шел к машине нагруженный сумками по самые зубы. К супу добавилась палка колбасы, хлеб, масло, остальные продукты. Затем мама вспомнила, что там нет подушек и белья на кровать, потом занавесок на кухне, а потом еще и еще. В итоге родители решили ехать со мной, чтобы устроить мой уютный дом, еле от махался. Зато теперь с трудом уместил все в багажник, выезжая со двора.
Захар так и не появился в сети ни сейчас, ни позже, когда я уже осматривал свои владения. Неплохо так, квартира студия, большая комната, отдельно огорожена зона с большой кроватью, диван, телевизор, даже холодильник есть. Разложил продукты и вещи, сел на диван, включая телевизор. И вот что делать? Никого рядом нет, привык, что дома постоянно то родители, то домработница. Тихону что ли позвонить? Но пальцы сами набрали номер Снежаны, услышал, что абонент не в сети. Куда все пропали?!
Глава 27. Захар
Ее губы такие мягкие, сладкие, да и она сама пахнет так, будто ягодка какая, малинка. Ее кожа такая нежная, белая, когда провел по щеке рукой, удивился этому бархату, а когда поцеловал, думал, что взорвется все внутри от ярких ощущений. Снежана не отталкивала, уперлась маленькими кулачками в мою грудь и внезапно раскрыла губы, отвечая на поцелуй. Меня так торкнуло от ее поцелуя, что опустил руки, хватая ее за талию и с силой прижимая к стене, толкнулся своими бедрами. Я целовал ее, жадно сминая губы, впиваясь в нее своим ртом, всовывая язык, переплетаясь с ее. Наши стоны одновременно нарушили тишину, и я с трудом оторвался от девушки, глядя в ее синие глаза, утопая в них.
– Я хочу тебя, – прошептал ей, поднимая руки, задирая платье до груди. Обнажил ее плоский животик и попытался совсем снять эту ненужную тряпку. Наклонился, втягивая губами розовую твердую горошину, лаская языком. Грудь у Снежаны небольшая, умещается в моей ладони, и такая красивая. Соски розовые, некрупные, с круглой аккуратной ареолой, так бы и лизал их, не отрываясь.
– Отпусти, – выдохнула девушка, но я не мог. Хоть гранату сейчас кинь мне под ноги, хрен остановлюсь, продолжая ласкать ее грудь, – Захар! – вдруг взвизгнула она, вцепляясь руками в мое лицо, – Отпусти меня, слышишь!
– Что тебе нужно? – подхватил ее под бедра, закидывая ноги себе на бедра отпуская грудь, – Как ты хочешь? – выдохнул ей в лицо, – Хочешь долго и медленно или яростную случку?
– Я ничего не хочу! – отозвалась Снежана, отворачиваясь от моих губ. Вот как, королева не хочет, королева изволит гневаться. Зарычал ей куда-то в шею и оторвал от стены. Понес в спальню, на что она завертелась в моих руках, как юла, взвизгивая, – Отпусти! – еще и кулачками своими бьет меня по лицу, вот же стерва.
Выпустил ее из рук, поставил на пол, стоим, смотрим друг на друга, тяжело дыша.
– Вызови мне, пожалуйста, такси, я домой поеду, – Снежана смотрит на меня, словно разъяренный котенок, а меня смех разбирает. Целовать ее хочу, а не спорить. Сам удивляюсь чувствам, что она во мне вызывает.
– С чего бы мне быть таким добрым? Сначала пьяную тебя сюда тащи, потом такси вызывай. Я тебе что, нянька что ли? – сделал я обиженное лицо и демонстративно пошел в гостиную. Тоже цыпа какая, в постель не хочет, а такси ей вызывай. Сел в комнате на диван. Включил телевизор, а сам слушаю, что в прихожей происходит. Снежана что-то там повозилась, слышу открылась дверь и все смолкло. Неужели ушла? Выскочил в коридор, и точно, нет ее, а еще моих старых кроссовок и черного пальто. Вот же зараза какая!
Выскочил в подъезд, а эта дуреха стоит, ждет лифт, одетая, как пугало.
– А ну, пошли! – кричу ей, тяну обратно в квартиру.
– Да не пойду я, – возмущается девчонка, но куда ей справиться со мной. Подхватил за талию и закинул на плечо. Та верещит, ногами колотит, а я по попке ее раз, рукой слегка приложил, отмечая упругость. Та еще больше заверещала, ну так и я сильнее, уже ощутимо так, слышу, замолчала. Пока в квартиру вернулся, дверь на ключ закрыл, демонстративно в карман трико засунул, Снежана молча на плече висела.
Прошел с ней на кухню и поставил у плиты. Лицо красное, смотрит на меня, чуть ли не рычит.
– Пожрать приготовь, отпущу, – говорю ей и поворачиваю к плите, чуть шлепая по заду, уж больно понравилась мне ее попка.
– Что приготовить? – удивленно спрашивает Снежана, оглядывая плиту и кухню.
– Борщ хочу, – неожиданно говорю я, – Давно не ел. Видишь у меня тут холостяцкая берлога, не готовит никто, так что давай, вари, а там решим по вкусовой шкале. Вкусно мне будет – сам тебя домой отвезу, гадость сваришь – отрабатывать будешь. Считай подготовка к замужеству у тебя. Усекла? – легонько стукнул ее по лбу, чуть коснувшись пальцами. Снежана вижу сердится, губу верхнюю кусает, а мне ох как ее губа не нравится, так бы и зацеловал всю. Отвернулся и снова на диван вернулся. Сел так, чтобы на нее смотреть, нравилось мне любоваться ее фигуркой.
– Телефон дай, родителям позвоню, волнуются, наверное, – попросила Снежана.
– Я сейчас сам позвоню, подруге твоей, пусть отмазывает тебя, мне нет до этого дела, – огрызнулся я, однако и не собирался никому звонить. Мне почему-то понравилось, что Снежана у меня как бы в рабстве, даже между ног все напряглось. Черт! Утром такой стояк с ней поймал, когда проснулся, чувствуя грудь ее в своей руке, думал, возьму сейчас. Но не вышло, Снежана вскочила и в туалет унеслась, пришлось ей первую помощь оказывать. Потом снова на кухне чуть не взял, вырвалась. Теперь по низу тянуло все, болезненно ноя, удовлетворения хотелось, а снова облом.
Потянулся к ноутбуку, чтобы отвлечься, зашел в игру, периодически поглядывая на девчонку, даже любуясь ею. Все-таки красивая зараза, худенькая, тоненькая, изящная. Ноги такие стройные в этих чулках, спина прямая, голая, даже лопатки у нее красивые.
– А можешь ногой до верхнего ящика достать? – вдруг спросил я, наблюдая, как она разглядывает мой холодильник в поисках нужных продуктов. Снежана фыркнула, но даже не повернулась.
– Ну что, тебе трудно, что ли? – продолжал я, развалясь на диване. Забыл про ноутбук, стало очень важно, сделает или нет.
– Нет, – огрызнулась она, заглядывая в морозилку.
– А я больше тебя не трону, – опрометчиво пообещал я, видя, как девчонка замерла. И зачем пообещал, ладно, придумаю что-нибудь потом, – Чес слово не трону!
Снежана немного подумала, потом легко как-то подобралась и подняла согнутую ногу, медленно выпрямляя ее, касаясь верхнего ящика кухонного гарнитура и своей головы коленом. Черт! Я чуть не взорвался, видя как ее нога в чулке вытворяет такое. Кружево резинки было видно, как бы она не держала подол на бедрах. Затем нога медленно опустилась и встала на пол.
– Жесть, – сказал я, очень эротичное зрелище, я хотел бы сказать.
Глава 28. Снежана
И как варить его, этот борщ? Ведь не отпустит, чувствую, пока не сварю. Хоть бы в интернете дал посмотреть. Нет, я примерно знаю, конечно, из чего он состоит, но как-то не было необходимости этому учиться. Открыла холодильник, оглядывая полупустые полки: пиво, колбаса, сыр, тушенка, упаковка яиц, бананы и бутылка виски. В морозилке лежали пять пачек с замороженной пиццей, лазанья и начатое ведерко с клубничным мороженным, прямо с ложкой в ведре.
Тяжело вздохнула, закрывая морозилку. Потянулась к верхнему шкафчику, когда Захар попросил задрать ногу, извращенец какой-то, но согласилась. Захар пообещал, что не тронет меня больше, а мне несложно. Согнула ногу, поднимая ее к голове, стараясь удержать платье, чтобы не оголить бедра. Получилось, хотя резинка чулок предательски вылезла. Затем опустила и немного постояла раздумывая. Обернулась к Захару, облокотившись на столешницу.
– Я не могу сварить борщ, – сказала, глядя в окно и снова поворачиваясь к плите, – У тебя нет нужных продуктов.
Позади что-то зашумело, и я скорее почувствовала, как Захар оказался рядом. Встал вплотную ко мне и, не трогая стоял, дыша мне в шею и своим дыханием щекоча ее.
– Я могу разогреть пиццу, – обернулась к нему, встречаясь с зелеными глазами. В животе словно завязался горячий узел, когда я опустила взгляд на его губы, что саркастически улыбались мне.
– Пиццу, ладно, – как-то хрипло сказал Захар, но не сделал ни шага, чтобы отойти от меня. И что мне делать? Снова поворачиваться к нему спиной и наклоняться, доставая из морозилки замороженную еду.
Ладно. Мы не гордые, мы достанем. Отвернулась от него и, стараясь не касаться своим телом Захара, открыла морозилку, достала пиццу.
– Но ты не выполнила задание, – наклонился к моей шее Захар, чуть не касаясь губами, – Я накажу тебя, моя рабыня, – прошептал он, отчего я вспыхнула, как спичка. Грудь под платьем стала чудовищно чувствительной и топорщилась сквозь тонкую ткань, которая вдруг сделалась ужасно жесткой и грубой. Я старалась не поворачиваться к Захару, чтобы он не увидел мое возбуждение. Достала из упаковки пиццу и положила ее на стеклянное блюдо, включая режим разморозки.
Так мы и стояли, смотря на микроволновку. Захар, как и обещал, не трогал меня, но от этого было еще хуже. Я каждой своей клеткой чувствовала, что он рядом. Хотелось развернуться и поцеловать его, да, первый раз в жизни я поняла, что такое желание, которое смешивалось с телесным голодом по чему-то неизвестному, пока непонятному для меня. Становилось очень горячо внутри, я чувствовала, что хочу этого парня и, причем очень сильно, так, что это напугало меня, заставляя отпрянуть, почти вжаться в столешницу животом.
– Ты знаешь, а я мог бы тебя сейчас взять, прямо здесь, на кухне, – прошептал на ушко мне Захар и я внутренне застонала. Да, мог бы и я бы, скорее всего не отказала. На самом деле, ну кому нужна моя девственность почти в двадцать один год? Разве что мне самой и то непонятно зачем, – Я бы провел руками по твоим голым бедрам, тронул низ живота и скользнул руками туда, где уже все влажно и горячо. Одной рукой раздвинул бы твои дивные ножки, проникая пальцем внутрь. А другой коснулся розового соска, что так и просит ласки, изнывая под этим прекрасным платьем. Я бы убрал твои волосы, обнажая шею, и целовал бы тебя вот здесь, за ушком. Потом развернул бы к себе и посадил на эту столешницу, – Захар положил ладонь на серую поверхность, а меня уже всю трясло от его слов.
– Дальше, я приподнял тебя за бедра и вошел глубоко, сильно, медленно. Я бы вставлял в тебя снова и снова, выходя почти на полную и опять устремляясь вперед. Я бы целовал твою обнаженную грудь, лизал бы соски и ловил твои стоны. Ты бы умоляла меня дать тебе наслаждение, чтобы я прекратил эту пытку, чтобы ты излилась горячими соками, сжимая меня внутри, и просила еще. Просила меня не останавливаться.
Никогда не думала, что слова могут так возбуждать. Я буквально представляла себе все это и закусила губу, чтобы не застонать. Настолько между ног все сжималось и тянуло. Это было так не привычно для меня и так эротично, что еще немного, и я сама повернусь к Захару, отдамся ему. Пицца давно уже разогрелась, но никто из нас не заметил этого. Когда Захар перестал шептать, я еле стояла на ногах, чувствуя, как они подрагивают, а между ног стало все влажным.
– Я хочу, есть, – внезапно сказал Захар и отошел от меня. Я глубоко вздохнула, стараясь унять дрожь в руках и прийти в себя. Достала пиццу из микроволновки и нарезала ее, выкладывая на тарелку. Захар возился около кофемашины, включая ее и подставляя чашки. По кухне поплыл аромат кофе и я сглотнула, наконец, обернувшись к нему.
– У тебя нет даже стола, где мы будем, есть? – оглядела я пустое пространство.
– Там, – махнул Захар в сторону маленького журнального столика у дивана. Я отнесла тарелку туда и села, сжимая крепко ноги.
– Отпусти меня, пожалуйста, домой, – попросила я, когда Захар сел рядом и поставил две чашки с кофе.
– Нет, – коротко сказал он, откусывая от большого куска пиццы и включая телевизор.
– Мои родители волнуются, – продолжала я, не притрагиваясь к еде.
– Мои никогда не волнуются, – проворчал Захар, но отложил пиццу, доставая из кармана телефон и включил его, – Звони своей подруге. Пусть отмазывает тебя, но сегодня ты остаешься здесь! На всю ночь.
