Текст книги "Друг мой, враг мой"
Автор книги: Диана Дуэйн
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 18 страниц)
Глава 8
Джеймс посмотрел на Эл твердо и хладнокровно:
– Это была довольно-таки неудачная шутка. – Он поставил на стол стакан с тоником. – Шутка неудачная и неуместная. Мадам, если я обнаружу, что все то, что вы нам сейчас рассказали, хитрая ловушка – я расщеплю "Бладвинг" и его экипаж на атомы.
Эл улыбнулась. У Джеймса создалось впечатление, что ромуланка ожидала от него именно такого ответа. Более того, этот ответ доставил странной маленькой женщине море удовольствия.
– Нет, это была не шутка и не ловушка, – минуту подумав, ответила она. – Может быть, сейчас я нахожусь в состоянии, близком к отчаянию, но я совсем не сумасшедшая. Скажите, могу ли я угрожать вам, находясь под прицелом истребителей? Я ведь прекрасно знаю, что всего-навсего в пяти световых годах от вас висит "Инайу". А если вы прикажете, рядом с нами будет и "Констелейшн". Капитан, если вы не верите ничему остальному, примите во внимание хотя бы то, что я не настолько глупа.
– Хорошо, главнокомандующая, – Джеймс сердито постучал костяшками пальцев по недопитому стакану. – В таком случае объясните подробнее, что вы предлагаете делать?
– Я хочу уговорить вас пойти на одну инсценировку, которая будет в ваших же интересах. Мы разыграем сцену, в результате которой наблюдателям ромуланцев покажется, что "Энтерпрайз" захвачен мною во время битвы. Разбитый, поврежденный, сдавшийся в плен, он будет управляться экипажем ромуланцев. Я доложу своему командованию о случившемся и приготовлюсь ввести трофейный корабль в систему Ромул-Рем на буксире. Дальнейшее предсказать трудно. Вполне возможно, что к нам пришлют сопровождающих. Но сейчас корабли для патрулирования Нейтральной Зоны выделяются с большой неохотой. R сожалению, клингоны подбрасывают нам сюрпризы чуть ли не каждый день. Короче, как бы дальше ни повернулось дело, особых проблем у нас не будет. У ромуланцев нет приборов, которые могли бы отличить тип живого существа, находящегося на корабле. С помощью нашей техники можно только подсчитать численность экипажа. Короче, весь ваш экипаж остается на корабле и спокойно управляет им из аварийной командной рубки. А в главной командной рубке будут прохаживаться ромуланцы. Мои люди осуществят связь с другими ромуланскими кораблями и создадут полную иллюзию того, что все, о чем я доложила командованию, – чистая правда.
Джеймс подхватил на вилку синтетический белый гриб, отправил его в рот, потом отхлебнул тоника и уставился на ромуланку:
– Скажем так... Если я соглашусь на это безобразие, у нас возникнет еще одна проблема. Как вы собираетесь объяснить командованию выбор маршрута? Вряд ли нам разрешат по пути на Ромул и Рем пролететь мимо засекреченной лаборатории. Поймите сами, все разрешенные космические маршруты обычно пролегают в стороне от секретных объектов!
– В обычных случаях! – Эл засмеялась и тоже подцепила на вилку искусственный белый гриб. – Вы знаете, это очень изысканное лакомство! Итак, для обычного случая ваши утверждения верны. Но разве это обычно – мы захватили "Энтерпрайз"? Давайте отложим вопрос о маршруте в сторону. В командовании найдется много желающих разорвать вас на части, арестовать за шпионаж, четвертовать, колесовать, сделать на вашем пленении карьеру, убрать политических соперников, короче говоря, в Сенате, как всегда, разгорятся страсти. По этим и многим другим причинам командование захочет, чтобы я провела "Энтерпрайз" к Ромулу и Рему самым коротким, путем. А самый короткий путь к нашим планетам из этой части пространства идет как раз через Левери-пять. Я все рассчитала. Ведь я именно для этого привела сюда "Кирасс". Привела для того, чтобы объяснить, почему в этом квадранте пространства появился "Бладвинг". Короче, все дальнейшее только подтвердит правдивость нашей истории.
Джеймс усмехнулся и подвинул розетку с белыми грибами поближе к собеседнице, потом положил ей на тарелку искусственной черной икры, балыка, особого салата, сделанного по рецепту вулканцев, добавил в стакан тоника. Ей богу, ему доставляло удовольствие слушать, как эта маленькая женщина излагает свои планы. Проблема состояла в другом... Он не мог понять, насколько честна Эл по отношению к ним.
– Командир, – мягко сказал он. – Хочу напомнить вам, что я не давал никаких обещаний, но то, что вы говорите, мне интересно. Прошу вас, изложите нам ту версию, которую вы разработали.
– О, она очень проста! – Эл постучала вилкой по стакану. – Она гораздо проще, чем вы думаете. "Кирасс", которым я командую в последнее время, – а на борту "Бладвинга" будет красоваться именно это название, – так вот, "Кирасс" обнаружит "Энтерпрайз", пересекающий границу Империи. Вы вступите с нами в борьбу, но из-за каких-то технических неполадок, которые, я абсолютно уверена, сможет имитировать ваш главный инженер, не успеете от нас уйти. У "Энтерпрайза" повреждены двигатели, а значит, он сможет открыть огонь и стрелять до полного истощения мощности. Больше ничего. Мы, конечно же, открыли ответный огонь, пробили вашу защитную систему и вы, таким образом, оказались в том положении, когда вам остается только пожалеть экипаж и попытаться сохранить человеческие жизни. Мы захватили вашу командную рубку и пригрозили, что в случае необходимости пустим в ход ваши собственные системы газовой защиты. Вы прекрасно знаете, что ваши газы убивают быстро. Вы, естественно, сдались в плен. Мы посадили своих людей за пульты управления, взяли корабль на буксир и отправились домой.
О-о! Ромуланка была очень опасной женщиной! Джеймс не знал, как относиться к Эл – восхищаться или негодовать?
– Это правдоподобно и выполнимо, – сказал он. – Но в этой области космоса есть другие корабли Федерации. Ваши наблюдатели без труда обнаружат, что неподалеку дрейфуют "Интерпид", "Констелейшн", "Инайу"...
– Все так, – Эл пренебрежительно махнула рукой. – И все же... По ионному осадку определить их точное местонахождение довольно-таки трудно. Кривая распада ионов непостоянна, особенно в этих квадрантах. Разве вы не заметили, какой плохой была здесь погода совсем недавно? А к тому времени, когда кто-то что-то обнаружит, будет слишком поздно – мы уже подойдем к Левери-пять. Если нам выделят сопровождение, мы от него избавимся...
– Подождите... Неужели же вы сможете взорвать их? – недоверчиво переспросил Маккой. – И потом.., из скольких кораблей будет состоять этот "почетный эскорт"?
Эл посмотрела на доктора спокойно и ласково:
– Для "Энтерпрайза" они вряд ли пошлют меньше двух. А самое большое, насколько я могу предположить, – это четыре корабля.
Боунз посмотрел сначала на Спока, потом на капитана:
– Простите... Это значит, что мы собираемся "освободиться" от четырех ромуланских крейсеров, которые, скорее всего, будут слегка переделанными кораблями клингонов?
– Джентльмены, неужели же вы не оправдаете моих надежд? – удивленно воскликнула Эл. – В конце концов речь идет об "Энтерпрайзе"! А как только мы справимся с сопровождающими нас кораблями, Левери-пять вообще перестанет быть проблемой!
– Это я могу себе представить! – ехидно сказал Джеймс. – Нo подождите, командир, а как же насчет загубленных жизней?
Эл побледнела:
– Видите ли... Ромуланцы, занимающиеся исследованиями, не слишком щепетильны в этом вопросе, особенно, если говорить о жизнях многих и многих вулканцев. К тому же, я не думала, что это будет иметь для вас такое большое значение. Видимо, я просчиталась.
Джеймс еле сдерживал себя. Ему хотелось накричать, нагрубить, надерзить этой маленькой и коварной женщине. Да, она была похожа на тех людей, вместе с которыми он жил на земле, но она была ромуланка, и он постоянно уговаривал себя, вспоминая, что у разных представителей разных ветвей человечества весьма различные нравы.
– Мистер Спок, ваше мнение? – осторожно спросил он. Спок явно был не в своей тарелке.
– Главнокомандующая... – он повернулся к Эл и внимательно посмотрел ей в глаза. – Я бы очень попросил вас не воспринимать то, что я сейчас скажу как оскорбление. Я совсем не хочу ставить под сомнение вашу честность...
Эл кивнула спокойно и величественно, так, как кивают низшим по рангу. Джеймс еле сдержался. Вся эта сцена начинала раздражать его больше и больше.
– Капитан, – обратился к нему Спок. – План, который мы только что услышали, дерзок, и на каком-то этапе шансы на успех велики. И все же... Я бы настоятельно советовал вам не принимать его. Слишком много неясностей, неточностей, слишком многое может быть не так, как мы хотим. Даже если бы нам предложили осуществить задуманное на корабле ромуланцев, Звездный флот был бы беспощаден в случае неудачи. К тому же, это предложение исходит от представителя державы, с которой мы долгие годы находимся далеко не в мирных отношениях.
– Молодец, мистер Спок! – крикнул доктор Маккой. – Молодец! Этот план – абсолютная ерунда!
Спок вздрогнул и укоризненно посмотрел на доктора:
– Ну что вы.., это, конечно же, не ерунда. План главнокомандующей смел, к тому же, он прекрасно разработан... И все же, на последних этапах этой операции риск слишком велик. Особенно для вулканцев. А вы как считаете, капитан?
Джеймс вздохнул:
– Главнокомандующая, мне не очень удобно, ведь вы наша гостья, и все же... Вы говорили, что на какое-то время готовы оставить в стороне гордость... Я прошу вас извинить меня за мои дальнейшие высказывания... Скажите, а где гарантия того, что вы не лжете? А может быть и хуже.., ведь вас могли подвергнуть психологической обработке и заставить делать то, чего вы не желаете?
Эл резко вздохнула. Джеймс спросил у себя, что означают у ромуланцев всякие вздохи, но подумать на эту тему не успел. Ответ у его собеседницы был готов.
– Капитан, – твердым голосом сказала Эл. – Я понимаю, что вы обязаны были сказать мне об этом. Но ведь существует прекрасный способ для выяснения моей правдивости. Попросите мистера Спока подвергнуть мой мозг парапсихологическому анализу.
Джеймс вопросительно посмотрел на Спока. Тот сидел неподвижно и о чем-то думал.
– А может быть... – задумчиво вздохнул Маккой. – Человек может повести себя так, что детектор лжи ничего не обнаружит. Но там, где ошибается машина, не ошибается вулканец, обладающий экстрасенсорными способностями и умеющий читать чужие мысли. Может быть, мы подождем с заключениями, капитан?
– Я сам об этом думал, – вздохнул Джеймс. – Правда, я не хотел этого предлагать...
Несколько секунд все молчали. Потом Спок посмотрел на Джеймса и твердо сказал:
– Я сделаю это, командир, но мне хотелось, чтобы во время сеанса мы с нашей гостьей остались наедине.
– Ваша личная каюта подойдет для этого?
– Вполне. – Спок кивнул и обратился к главнокомандующей ромуланской эскадрой:
– Может быть, вы пройдете со мной? А капитан и доктор подойдут попозже.
Они вышли из комнаты – вулканец Спок и ромуланка Эл. Джеймс задумчиво посмотрел им вслед. Что-то в этих людях было похожее. Нет, эта похожесть совсем не относилась к родовым признакам. Они были похожи чем-то внутренне – характером? главными личностными доминантами?
– Ну, Боунз, можете вздохнуть с облегчением. – Джеймс с усмешкой посмотрел на Маккоя. Доктор наклонился и с напряженным беспокойством посмотрел капитану в глаза:
– Мое спокойствие зависит от того, что вы собираетесь предпринимать, – четко выговорил он.
– Ничего, – Джеймс со скукой во взгляде посмотрел на роскошно сервированный стол. – Во всяком случае до тех пор, пока мы не поговорим со Споком. Кто знает, что происходит у нее в голове!
Маккой покачал головой:
– Ну а если она говорит правду? Не собираетесь же вы очертя голову бросаться на вражескую территорию! Там нас могут окружить ромуланцы, точно так же, как и в прошлый раз, но теперь они уже будут подготовлены. А мы будем сидеть на борту собственного корабля и позволять противнику тащить нас в ловушку! А почему бы нам всем не прыгнуть за борт без скафандров?
– Боунз! – сердито оборвал доктора Джеймс. Когда Маккой начинал язвить, он становился несносным. – Я пока не принял никакого решения. Я не знаю, что буду делать даже в том случае, если Эл говорит правду. Пока мы должны узнать, достоверна ли информация, а потом уж решать, что с ней делать. Поймите, это настолько секретные сведения, что передавать их по космической связи глупо. О них можно рассказать только адмиралу Флота, да и то на ухо при личной встрече. Космос прослушивается и просматривается. А потом.., она еще не рассказала нам до конца, какими могут быть последствия этого изобретения. К тому же, передо мной встают другие проблемы, и сейчас я о них думаю, – капитан протянул руку к пульту внутренней связи и вызвал командную рубку.
– Мистер Скотт слушает, – сразу же раздалось в маленьком динамике.
– Скотти, как там поживают наши друзья ромуланцы? – нарочито беспечным тоном спросил Джеймс.
– Они сидят тихо как мыши, капитан. Вернее, висят рядом с нами, двигаясь на пятой скорости, точно так же, как "Энтерпрайз".
– Есть какие-нибудь попытки выйти на связь?
– Нет, сэр!
– Прекрасно, дайте мне Ухуру!
– Она уже сменилась, сэр! – сказал другой голос. – На связи лейтенант Магазе.
– Отлично, лейтенант Магазе. – Джеймс стукнул кулаком по колену. – Вызовите корабль ромуланцев и передайте мои лучшие пожелания капитану Таву. Мы все еще совещаемся с командиром Эл. Больше пока сообщить не о чем.
– Слушаюсь, сэр. Кстати, мы получили еще одно сообщение с "Интерпида".
– По прямой связи, или запись? – уточнил Джеймс.
– Запись, сэр. Они оставили сообщение на одном из спутников, мимо которого мы только что пролетали. Ионный шторм продолжается и держится на шкале около четырех баллов. Они надеются, что через какое-то время погода улучшится. Пока приборы показывают резкое движение частиц в водороде. В общем, скоро этот шторм накроет и нас.
Джеймс потер глаза... Чертова погодка...
– Попытайтесь связаться с ними побыстрее, Магазе, – он посмотрел на Маккоя. Тот сидел с мрачным видом. – "Интерпид" необходимо проинформировать о том, что у нас происходит. Что-нибудь еще?
– Мистер Чехов хочет хотя бы разок стрельнуть по "Бладвингу", просто так, ради интереса! – весело захохотал Магазе.
– Посоветуйте ему пойти и принять холодный душ. Все. Конец связи. – Джеймс покачал головой. – Пойдемте, Боунз, посмотрим, что там происходит с нашей гостьей.
Глава 9
Эл шла за Споком по коридорам «Энтерпрайза». Каждый день по этим коридорам ходили другие люди ее противники. Противники – в прошлом. В будущем они вполне могли оказаться ее товарищами. Ведь после того, что она сделала сегодня, дороги назад, в Империю, для нее уже не было. Ей хотелось понять живущих на этом корабле людей. Каковы их привычки? Наклонности? Характеры? Почему-то все, что Эл видела вокруг себя, казалось ей неприятным. Никчемная красота ангара для кораблей-разведчиков удивила ее, а роскошь комнаты отдыха для офицеров вызвала презрение. Эл поймала себя на том, что с тоской вспоминает маленькую простую комнатку на «Бладвинге». Сейчас главкому казалось, будто она опять находится за сотни световых лет от нее, изолированная на ненавистном «Кирассе» среди жестоких и жалких людей... Видимо, данная ситуация мало чем отличалась от той, из которой она только недавно выбралась.
"Я здесь чужая, – подумала она. – А если удастся сделать то, что я планирую, то придется прожить среди этого общества всю оставшуюся жизнь. Так что, лучше уж привыкать".
Она шла за Споком в его комнату и ожидала, что встретит там ту же безвкусицу, которую и до этого видела на корабле – пышность, вычурность, отсутствие строгих пропорций и ясных линий, все то, от чего она каждый раз чувствовала себя неловко.
Но – каюта Спока приятно удивила ее. Эта комната, теплая и уютная, разве что на самую малость большая, чем ее каюта на "Бладвинге", была точным подобием постоянного обиталища Эл. Мебели было совсем немного, но комната не казалась пустой. Если говорят, что жилище – портрет его обитателя, Эл придется возвысить мистера Спока в своих глазах. Она сразу же заметила несколько предметов, характерных для быта вулканцев, и, как подобает гостю, прошла мимо них. На какое-то мгновение внимание Эл привлек стереокуб, стоящий на маленьком столике. В нем красовалась объемная фотография довольно-таки хмурого вулканца и красивой женщины, видимо, чуть более старшей его по возрасту. Улыбка женщины совсем не походила на улыбки вулканок. Эл вспомнила своего отца и сказала:
– Насколько я могу понять, это посол Сарек и Аманда.
– Вы хорошо информированы, командир, – вежливо ответил Спок. Вулканец стоял рядом с ней абсолютно неподвижно. Эл почему-то подумала, что так затаиваются, когда чувствуют рядом присутствие опасного хищника. Она тихо засмеялась. Чему? Словам собеседника? А может быть, своим собственным мыслям?
– Возможно, я информирована чересчур хорошо. Это-то и мешает моему спокойствию. – Она отвернулась от фотографии и посмотрела на противоположную стену, украшенную образцами старинного оружия. Хриплый вздох удивления вырвался у нее сам собой:
– Мистер Спок, – негромко спросила Эл. – Я ошибаюсь или это действительно С'Хариен?
На лице Спока отразилась мягкая признательность:
– Да, главнокомандующая... Если хотите, можете посмотреть его.
Спок замолчал. Эл протянула руку и сняла меч со стены, потом осторожно положила его на плечо, не рискуя прикасаться к изысканной инкрустации аз драгоценных камней и дерева, украшающей ножны. Жесткая логика и стремление к красоте шли рука об руку, создавая эти четкие, чистые, точные линии. Рукоятка меча была сделана из простого черного камня, шероховатого, живого. Такой камень очень хорошо ложился в ладонь, и в этом тоже чувствовалась неумолимая логика предков.
– Можно я вытащу меч из ножен? – спросила Эл. Спок кивнул. Ромуланка зачарованно посмотрела на оружие и осторожно вытащила из ножен сверкающий клинок. На отполированном лезвии отразился свет звезд, плывущих в иллюминаторе. Да-а, сравниться с мастерами по оружию, работавшими пять тысяч лет назад, не мог никто. А С'Хариен был лучшим из лучших. Переселенцам, появившимся на ч-Ригане, удалось взять с собой пять мечей работы этого удивительного мастера. Три из них были, потеряны во время династических войн, четвертый был украден. Легенды утверждают, что этот меч и посейчас дрейфует по орбите вокруг Айзна, и многие смельчаки пытаются отыскать его. Пятый меч уцелел. Уцелел и был заперт в палате Сената под прочным стеклом, под охраной сверхсовершенной сигнализации. К тому мечу не могла притронуться ни одна рука.
Эл и предположить не могла, что когда-то ей придется прикоснуться к С'Хариену. Меч дрогнул в ее руке и напомнил о тех вещах, которые она постеснялась бы высказать даже себе самой: о доме, истории, навсегда потерянной родине.
Онемевшая, она с явной завистью смотрела на вулканца. "Хорошо же ты владеешь собой! – подумала Эл. – Застыла над куском бездушного металла!"
– Это фамильная ценность, – вежливо сказал Спок. – Согласитесь, хранить ее под замком, чтобы никто не мог восхищаться ею, было бы просто нелогично.
– Восхищаться? – голос Эл дрожал, но она пыталась скрыть это и через силу усмехнулась. – Восхищение – это эмоции, да? Я правильно вас поняла?
Он посмотрел на нее серьезно и сочувствующе, и Эл поняла, что даже не входя в ее мозг и не сливаясь с нею, этот вулканец видит ее насквозь и понимает ее беспокойство. – Главком, – сказал он ей легко и беспечно. – Восхищение – имя существительное и обозначает умение по достоинству оценить какую-либо вещь.
Эл нерешительно посмотрела на своего собеседника.
– Я считаю, что вы сказали нам правду, – продолжал вулканец. – И поэтому я хочу выразить вам свое восхищение. То, что вы сделали, очень важно для сохранения мира. Но и для меня, и для капитана простого доверия недостаточно. Мы должны быть абсолютно уверены и в вас, и в том, что нам сказали.
– Я вас прекрасно понимаю, – кивнула Эл. – Но и вы меня поймите. Я перешагнула через собственную гордость, но еще не перешагнула через страх, и поэтому я прошу вас – сделайте все возможное для того, чтобы убедить капитана!
В коридоре послышались шаги. Спок повернул голову к двери, а Эл вдруг подумала, что если сейчас сюда войдут капитан и Маккой и увидят, как она стоит перед их офицером и держит в руках меч, это будет выглядеть слишком уж глупо. Эл заговорщически улыбнулась вулканцу, повернулась к нему спиной и опять ощутила в руке тяжесть меча С'Хариена.
В дверь постучали.
– Входите, входите! – сразу же откликнулся Спок. Капитан и доктор вошли в комнату и сразу же остановились, увидев перед собой ромуланку.
– Джентльмены! – обернулась она к ним. – А я и понятия не имела о том, что на "Энтерпрайзе" имеются музейные ценности! Может быть, истории о межзвездных кораблях, живущих жизнью, сравнимой разве что с большими культурными центрами, и впрямь правдивы?
К ее изумлению, этот маленький психологический ход не смог обмануть капитана. Он улыбнулся ей, давая понять, что прекрасно знает то удовольствие, которое возникает от прикосновения к настоящему старинному оружию.
– Это недалеко от истины. В другое время мы смогли бы показать вам много интересного, но сейчас у нас очень много дел.
Джеймс посмотрел на Спока почти так же, как Эл смотрела на Тава, когда ей хотелось покончить с чем-то неприятным, но неминуемым. Она согласно кивнула и села на стул рядом с помощником капитана. Вулканец поднялся и стал у нее за спиной.
– Вначале вы ощутите небольшой дискомфорт, – сказал он тихо. – Но если вы сумеете расслабиться и не будете сопротивляться, наша процедура закончится быстро.
– Хорошо, – кивнула она.
Напряженные пальцы Спока коснулись ее лба. Эл вздрогнула, но тотчас же успокоилась. Через какую-то секунду ей стало трудно дышать. Эл попыталась сделать глубокий вдох, но поняла, что у нее это не получается – легкие отказывались вмещать большое количество воздуха...
"Не сопротивляйся", – подсказал ей ее внутренний голос, хотя она вовсе и не думала сопротивляться. А может быть, именно так у людей и начинается помешательство?
"Они нарушают слово. Они хотят свести меня с ума. Нет! Нет. Нет. Я не поддамся! Мне еще надо слишком многое сделать!" – подумала Эл.
"Главнокомандующая... Я предупреждал вас о небольшом дискомфорте. Не сопротивляйтесь. Иначе вы причините себе огромный вред".
Эл удивилась. Эти слова были произнесены вулканцем, но она их понимала! Более того, ей казалось, что эти слова звучали сразу на всех известных ей языках мира – и на ромуланском, и на вулканском, и на земном, и на общефедерационном бейсике. Через минуту ей почудилось, что эти слова произносит ее собственный внутренний голос – ведь это были ее мысли!., и в то же время это были мысли другого человека.
"Все хорошо. Наши мысли сближаются. Откройтесь мне, Эл, впустите меня в свое сознание!"
Если бы Эл захотела сопротивляться этому голосу, она не смогла бы сделать это. Этот голос был тих и вкрадчив, но в нем жила огромная сила, перед которой всякое сопротивление было бесполезным.
"Мы сближаемся... Ближе... Еще ближе..."
Боги Стихий! Да чего она, в конце-то концов, боится? Ведь это удивительно и невероятно – дышать другими легкими, видеть другими глазами, нырнуть в непроницаемую тьму и вдруг понять, что в глубине этой тьмы скрывается свет. Собственно, это испытание ничуть не больше тех других, через которые ей пришлось пройти за свою жизнь. Как она могла бояться, неустрашимая и непобедимая Эл? Она рванулась навстречу разуму вулканца, воли и умения надеясь, что ей достанет и в этот раз, как доставало всегда и во всем.
"Теперь мы одно целое..."
Да. Это было так. Она сама чувствовала это. Раньше она была одинока несмотря на прекрасную семью, множество друзей и сослуживцев, а теперь.., теперь их было двое, и ей казалось, что так было всегда. Те вещи, которые возмутили бы ее, если бы она находилась в своем обычном состоянии, теперь казались нормальными.
Потом Эл поняла, что ее интересуют события, касающиеся станции Левери-пять в мельчайших подробностях. Перед ее глазами сами собой замелькали образы – темно-красные знамена в палате Сената, лица старых друзей, которые со страхом в глазах отвечали на все ее предложения "Нет, нет, нет!" Потом перед ее глазами мелькнули лица членов экипажа "Бладвинга", за ними – ненавистные образы команды с "Кирасса", потом она увидела Тава, понимающего и серьезного. Когда она ступила на борт "Бладвинга", он взял ее руку и поднес к своему лбу. Это был очень древний жест – знак особого уважения и доверия. Потом экипаж ее родного корабля приветствовал ее. О, как она была рада вновь видеть своих друзей. Всех их она считала своими детьми, и они знали об этом и старались относиться друг к другу как братья и сестры.
Вслед за своим экипажем она увидела помещение для парковки катеров-разведчиков. Нет, это была совсем не та каюта на "Бладвинге", в которой стоял ее любимый кораблик. Это был чужой корабль. "Энтерпрайз". Ее встречали и тут. Один человек, со светлыми волосами и непроницаемым лицом – был очень учтив, другой с суровым взглядом и руками, похожими на руки мастера, напоминал ей кого-то, но она не могла понять кого. Господи! Это же были ее враги. В-р-а-г-и. Произнесла она по буквам слово, очень многое значившее в ее жизни. И вдруг ей захотелось вспомнить, почему же она считала этих людей врагами. Но это было прошлое, оно порождало в ней горечь и гнев, а Эл совсем не хотелось предаваться этим чувствам. Она сопротивлялась готовым ворваться в сознание воспоминаниям.
Вдруг перед Эл возникло лицо дочери ее сестры. Да, сейчас она хорошо помнила. Это было после того, как ее ближайшая родственница проиграла сражение с "Энтерпрайзом". Страстная, отчаянная попытка Эл защитить родного ей человека от сенаторов оказалась тщетной. Ее слова не доходили до этих людей, занятых рутинной, грязной, никому не нужной политикой. Им нужен был собственный престиж, доходные места в парламенте, но услышать чью-то мольбу.., нет, на это они были не способны. Она смотрела на председательствующего и слышала, как все вокруг говорят о пожизненной высылке дочери ее сестры с ч-Ригана и с ч-Хаврана, о лишении ее наград, и, что хуже всего, о позорной церемонии лишения Родового Имени. Конечно, Эл выразила протест, ни секунды не раздумывая над тем, насколько это осложнит ее собственное положение. Протест не был принят во внимание. Затем, застыв и почти не помня себя от незаслуженной обиды, она смотрела, как ее родовое имя трижды пишут на бумаге и трижды сжигают, как дочь ее сестры с позором выводят из главной залы Сената – теперь она не будет считаться человеком – ведь бездомный ромуланец это хуже, чем ничто.
Дочь сестры... Господи, где же она теперь?
Этот вопрос Эл выкрикнула своей молчаливой, с любопытством слушающей эти воспоминания, тени. Где теперь дочь ее сестры? Скитается в космосе? А может быть, живет в каком-то забытом Богом мире, одна среди чужих? Разве можно не питать ненависти к тем, кто сотворил такое? Эл вспомнила, с какой болью говорил Тав о ссылке его двоюродной сестры, с которой они дружили с самого детства... Но ему, точно так же, как и Эл, нужно было вести себя осторожно. Он сдержал свой гнев. Сдержал так же, как делал это, когда был молодым и только учился управлять собой. Ну что ж. Может быть, когда-нибудь судьба даст ей шанс сразиться с "Энтерпрайзом". Тогда она в честном бою докажет своим врагам, что им никогда не победить славу ее рода, но сейчас.., обстоятельства складывались по-другому, и она вынуждена была просить помощи у тех же врагов. Может быть, это было бесчестно? Как знать! От этого ведь зависели жизни целых цивилизаций! То новое существо, которое теперь жило внутри нее, молча соглашалось, но ничего не говорило. Эл подумала, что хорошо бы воспользоваться этим ведь один из ее заклятых врагов сейчас жил внутри ее сознания. Может быть, это поможет понять тех существ, с которыми пришлось воевать всю жизнь? Ее любопытство, понятное и оправданное, влекло ее к этому вулканцу, и Эл все больше и больше раскрывалась перед ним.
В течение всей своей жизни она воображала, что воюет с неким "монстром", существом, не имеющим приличных корней, совести, чести, собственного "я". Это существо было холодным и расчетливым, наверное, поэтому ему и удалось сделать предательницу из дочери ее сестры. Но теперь она понимала, что всю свою жизнь ошибалась, и ей было стыдно. Конечно, у этого человека – одного из самых знаменитых офицеров федерации должен быть огромный опыт, не зря же даже ромуланцы рассказывали о нем легенды! Но разве могла она думать, что увидит перед собой цельную личность, волевую и умную, чем-то неуловимым похожую на нее саму? Когда-то этот человек поклялся вести жизнь тяжелую, полную лишений и опасностей. Из-за чего он сделал это? О, об этом Эл не знала ничего. Но она знала, что для вулканца, встретившегося на ее пути, существует нечто большее, чем просто жизнь, такая, какой она представляется банальному обывателю. Этот человек был готов к подвигу.
Этого вулканца, так же, как и Эл, притягивала жизнь, кипящая на его родной планете. Дрейфуя в космосе целыми десятилетиями, он не смог получить от своих сограждан тех простых вещей, которые получает каждый человек, живущий в обществе, и это накладывало на его мировосприятие оттенок некой печали. И вместе с тем.., он сам выбрал свою судьбу и был верен ей.
Вот так. Жизнь, как всегда, была богаче самых богатых фантазий. Конечно, Эл не могла предположить, что встретит среди своих врагов такого человека! Она не была наивна и понимала, что этот вулканец для нее, ромуланки, всегда будет чужим. И все же в нем было очень много черт характера, свойственных именно ее соплеменникам – целеустремленность, сильная воля, умение любой ценой воплотить в жизнь задуманное. Внутри этого вулканца жил огонь, ясный и чистый, он светил, грел, рвался наружу, а иногда и обжигал. Но самое удивительное состояло в том, что рядом с нею находился человек, с которым она могла бы быть абсолютно откровенна. Она могла довериться ему точно так же, как она доверялась Таву, Айдоан, Тр'Кайриан.
И Эл доверилась ему, ощутив его всепоглощающую страсть к космосу и тоску по далекому дому. Она показала ему родину. Она вспомнила гору Айризун в зеленых пятнах лишайников, растущих на красных валунах, отцовскую ферму, и то место, откуда когда-то она выпустила маленьких зверюшек. Потом она вспомнила своего отца и показала его вулканцу, ведь ее отец был очень похож на его отца. Потом ей вспомнились мелкие лиловые цветы за изгородью и солнце, играющее в траве и светящее каким-то особым блеском. В тот памятный день у нее родился сын. Сын! Сын! Сын! Она вспомнила маленького Тава и то, как держала его на руках и молила Все Стихии, чтобы его отец поскорее вернулся домой и жил долго-долго! Но отец Тава, ее муж, погиб от рук клингонов. Раньше она думала, что война с ними неизбежна, а теперь спрашивает себя: "Может быть, все войны в мире происходят из-за того, что разные существа не желают понимать друг друга?" В первый раз в жизни она не хотелa войны. О, то, что она сказала капитану "Энтерпрайза", было сущей чепухой. В мире было множество интересных занятий, чудеснейших личностей, непросмотренных фильмов и непрочитанных книг, и она, Эл, совсем не связывала смысл своего существования с войной. Более того, с этого дня она не могла убивать невинных, называв их своими врагами и холодно смотреть, как расщепляются на атомы их космические корабли. Она должна была положить этому конец.
