Текст книги "Камень преткновения"

Автор книги: Диана Блейн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 20 страниц)

– Не торопись, – прошептал он. Его губы впились в ее губы, а руки сжимали ее бедра, чтобы они двигались в одном ритме с его бедрами.

Наконец Бесс застонала от наслаждения, и все ее тело затрепетало. Не отнимая губ от ее губ, Кэд улыбнулся, потом стал смеяться, осыпая ее поцелуями и все крепче прижимая к себе, окончательно потеряв контроль над собой, их стоны звучали теперь в унисон и становились все громче.

Когда наступила желанная кульминация, Бесс выгнула спину и ее роскошные волосы рассыпались по его бедрам. Кэд всеми силами сдерживался, чтобы продлить наслаждение и вдоволь налюбоваться искаженным мукой блаженства лицом своей молодой жены.

А потом его самого охватило пламя, когда, содрогаясь, он вошел в ее нежное лоно, и в этот момент словно откуда-то издалека услышал бой часов и свой собственный голос, произнесший ее имя.

Он задыхался, судорожно прижимая к себе Бесс, не в силах унять бившую его дрожь. Его руки ласково гладили ее влажную спину, он успокаивал Бесс, а она плакала, роняя на его грудь крупные слезы.

– Мне следовало бы выбросить тебя за дверь и гнать пикапом до самого города, – выдохнул Кэд. – Черт возьми, Бесс!.. – И он разразился смехом. – Моя застенчивая, невинная женушка раздевается догола у меня в кабинете, позабыв о распахнутой настежь проклятой двери!

– Да. Совсем как в тот раз, с той лишь разницей, что дверь сейчас закрыта, – промолвила Бесс и еще крепче прижалась к нему. – Отнеси меня в постель, Кэд, – тихо прошептала она. – И докажи еще раз свою любовь.

Кэд вздохнул:

– Дорогая, я должен заняться делами!

Она шевельнулась у него на коленях, и его снова стала бить дрожь.

– Ты что-то сказал? – прошептала она.

– Я сказал, к черту дела, – пробормотал он, поднимаясь со стула с Бесс на руках, содрогаясь всем своим могучим телом от вновь охватившего его желания.

Не обращая внимания на валявшуюся на полу одежду Бесс, Кэд понес ее через холл в их общую спальню и запер дверь. Не успел он положить ее на кровать, как она снова завладела его губами, счастливая от сознания, что у нее хватило сил прорвать линию его обороны и заставить потерять контроль над собой.

Но уже на следующий день Бесс осознала, что совершила ошибку. Кэд еще больше от нее отдалился. Желание обладать Бесс делало Кэда зависимым от нее, и это ранило его гордость. Но Бесс поняла это слишком поздно. Кэд чувствовал, что она пытается взять над ним верх, и делал все, чтобы ничего подобного не случилось. Бесс между тем поражалась, как ей удалось вызвать такое безумное желание у хладнокровного, самоуверенного Кэда. Ведь с ней он забывал обо всем на свете.

В его черных глазах был упрек, когда накануне вечером он уложил ее на кровать и замер над ней, словно заколебавшись.

Но это продолжалось недолго. В предвкушении наслаждения он стал медленно снимать джинсы, радуясь, что она следит за каждым его движением. Бесс с благоговением смотрела на могучее, дышавшее мужественностью тело и не могла оторвать от него восхищенных глаз.

– Ты прекрасен, – прошептала она, ощущая на себе взгляд его черных глаз. Он любовался каждой частичкой ее тела, особенно грудями, увенчанными розовыми сосками.

– Возможно, я и прекрасен, но с тобой, миссис Холлистер, мне не сравниться, – сказал Кэд и шагнул к кровати, в то время как в глазах его вспыхнул огонь неодолимого желания. – Подари мне ребенка, – тихо проговорил он. – Конечно, если хочешь. Тогда я не буду предохраняться.

Бесс вздрогнула. О, если бы только она могла…

– Я тоже не предохранялась, – прошептала она. – И не собираюсь этого делать.

Ей так хотелось подарить ему ребенка, но она бесплодна, однако сказать ему об этом не может. Она приняла Кэда в свои объятия, надеясь жгучими ласками заставить его забыть о детях. Она сделает все, чтобы он чувствовал себя счастливым в постели. Холодный и самонадеянный с виду, он любил секс, и если бы она полностью удовлетворяла его, возможно, и смирился бы с мыслью о том, что у них не будет детей. В крайнем случае они могли бы усыновить ребенка…

Но как ни старалась Бесс стать еще более желанной для Кэда, это привело лишь к обратному результату. Ее агрессивность оттолкнула его, как если бы вдруг среди ночи она превратилась в ледяную глыбу. И он больше не прикасался к ней. В понедельник она вернулась к работе, уезжала на целый день, но Кэда это скорее радовало, чем огорчало. Конечно же, он никогда не любил ее, думала Бесс, не зная, что делать, только хотел. Но одного секса мало для супружеской жизни, и Кэд охладел к ней.

Бесс так нуждалась сейчас в материнском совете, но они с Гэсси были недостаточно близки, о чем Бесс не раз жалела. И хотя Гэсси переменилась, стала намного доброжелательнее, поговорить с ней откровенно Бесс не могла. Мать не отличалась глубокой эмоциональностью, как сама Бесс или, скажем, Элайз. И затеять с ней разговор о Кэде значило поставить в трудное положение и себя, и ее. Бесс некому было излить душу, и это повергало ее в отчаяние.

Чтобы не сойти с ума, она с головой ушла в работу. Ее вдохновляла сама возможность предлагать идеи, которые устраивали и ее начальство, и клиентов, и, разумеется, нравились ей самой. Но она понимала, что без помощи коллег никогда не достигла бы успеха, потому что ее идеи еще следовало воплотить в рекламу, а без общих усилий это оказалось бы невозможным.

С выходом на работу Бесс в двухнедельный отпуск ушла Нелл, а когда возвратилась, трудно было поверить, что она отдыхала, такой измученный у нее был вид.

– Вижу, вам так же скверно, как и мне, – сказала ей утром Бесс, проведя еще одну долгую ночь в огромной постели, в которую Кэд укладывался лишь после того, как она засыпала. – Вам плохо, не правда ли? – без обиняков спросила Бесс. – Не могу ли я чем-нибудь помочь?

Нелл пожала плечами, глаза ее были полны слез.

– Мне казалось, что он мог бы прийти ко мне, – заговорила она. – Мы держались за руки на пикнике, и он проводил меня до дому. И даже целовал. – Она покраснела. – Было так хорошо… но с тех пор я его больше не видела.

– Так ведь вы были в отпуске, – заметила Бесс. – А он сейчас в Калифорнии на очень сложных торгах.

– Значит, его нет в городе?

– Нет, с того самого дня, как вы ушли в отпуск, – заверила ее Бесс. – Вам легче?

– Да, немного, – вздохнула Нелл и села, отбросив со лба волосы. – Ну а как ваша супружеская жизнь? – спросила она, через силу улыбнувшись.

– Пока трудно сказать. – Бесс поиграла карандашом. – Он мной недоволен. Мы еще не притерлись друг к другу.

– Он вовсе не выглядел недовольным, когда пришел сюда в первый раз. – Нелл усмехнулась. – Впрочем, что говорить о мужчине, истосковавшемся по женщине!

Бесс покраснела:

– Да, конечно. Но ему не нравится, когда инициативу проявляю я.

– Знаете, в одном из женских журналов напечатана об этом статья, – серьезно заметила Нелл. – Что-то об агрессивных женщинах, которые лишают мужчину уверенности в себе и превращают в импотента. Ну не абсурдно ли? – Она нахмурилась. – Впрочем, ничего абсурдного в этом нет. Мужчины агрессивны по своей природе и, когда женщина вынуждает их обороняться, становится слишком властной и требовательной… Я знаю такого мужчину, который избегает женщин, чтобы не быть изнасилованным, как он говорит.

Бесс оставалось лишь рассмеяться:

– Вы просто кладезь премудрости.

– Должна же я знать, что происходит в мире. Такие сведения однажды могут и мне самой понадобиться. – Она скрестила свои длинные ноги. – Почему бы вам не надеть какое-нибудь кокетливое платье и не пофлиртовать со своим красавцем мужем?

– Я не хочу, чтобы он меня снова отверг, – сказала Бесс.

– Кто знает, как он отреагирует, мужчины непредсказуемы, – заметила Нелл и добавила: – Я, между прочим, стала самоуверенной. Вот позвоню сейчас в офис мистеру Райкеру и спрошу, любит ли он спагетти. Это единственное, что я умею готовить.

– Мудрое решение! – одобрила Бесс.

Нелл поднялась было, но тут же снова села.

– Боюсь только, замороженые спагетти в пакетиках ему не понравится. А я опаздываю на презентацию.

Бесс озадаченно смотрела на Нелл, которая снова повернулась к письменному столу. Она была очень скрытной, а вовсе не общительной и энергичной, какой пыталась себя представить. И очень робкой, застенчивой, очень незащищенной, особенно в сердечных делах. И в этом, думала Бесс, они были очень похожи с Кэдом. Он не боялся физических опасностей, но эмоциональных… Даже в отношениях с женой он не рисковал своим сердцем, и это было главной проблемой их совместной жизни. Бесс устало вздохнула. Идея Нелл соблазнить Кэда была весьма заманчива, однако Бесс уже обожглась на ней. Лучше оставить все как есть. Пусть Кэд сам разберется в своих чувствах, и тогда, возможно, у них все наладится.

Но шли дни, проходили недели, лето постепенно отступало перед надвигавшейся осенью, а отчужденность между Кэдом и Бесс все росла. Раздражение у Кэда перешло в полное безразличие, он даже не пытался заняться с женой любовью и, казалось, вообще потерял к ней всякий интерес. Они встречались за столом и по вечерам, но большую часть времени Бесс проводила с Элайз. У Роберта появилась подружка, и они с Грегом по вечерам исчезали из дома, так что женщины в основном оставались одни.

– Мне не хотелось заводить об этом разговор, – как-то вечером осторожно начала Элайз, когда Кэд с работниками занимался ремонтом изгороди, – но в последнее время вы с Кэдом как-то отдалились друг от друга.

– Да, это так. – Бесс опустила глаза. – Наверное, он жалеет, что женился на мне.

– Вовсе нет, – с улыбкой возразила Элайз. – Помню, как Кэд еще юношей смотрел в сторону Спэниш-Хауса и говорил, что, когда повзрослеет, непременно женится на такой элегантной мисс, как дочка мистера Фрэнка Сэмсона. Вы тогда были совсем еще маленькой. – Элайз снова улыбнулась, взглянув на встревоженное лицо Бесс. – Разве вы об этом не знали? А позднее он влюбился в вас без памяти и теперь тоже влюблен. Он всегда только и говорил, что об автомобилях, о доме и о вечерах в Спэниш-Хаусе. С возрастом он стал честолюбивым. Грубость отца претила ему, а образ жизни, который мы вели, угнетал, – тихо добавила Элайз. – Он хотел чего-то лучшего для Лэриета. Это у него от деда, – устало вздохнула Элайз. – Бен Холлистер постоянно рассказывал Кэду всякие истории о прошлом Лэриета, о званых вечерах, об изысканности самой его атмосферы и об известных людях, которые здесь часто бывали при жизни Дезире Холлистер. Вы не поверите, но в то время Лэриет был чем-то вроде достопримечательности. Этот дом был построен после того, как сгорел прежний, похожий на довоенный помещичий дом, и здесь водились деньги. Но после смерти Дезире убитый горем старый Бен запустил его. – Элайз отложила вышивание и отпила кофе из чашки. – Дом сгорел, и Бен построил этот, в котором мы сейчас живем. Коулмен был его единственным ребенком, как вы знаете, но Бен совершенно им не занимался, не заботился о нем, не то что покойная Дезире. И предоставленный самому себе, Коулмен вырос грубым, с невыносимым характером. И воспитал Кэда таким, а я боялась ему перечить, – тихо призналась Элайз.

– Он всем внушал страх, – вспомнила Бесс.

– Да. Я по-своему заботилась о нем, – добавила Элайз. – Но никогда не обольщалась на его счет, однако мальчикам ни словом не обмолвилась о своих переживаниях. Коулмен без конца заводил любовные связи. Поговаривали даже об одной из подружек Кэда. Меня он почти не замечал, но я даже радовалась этому и все скрывала. Теперь вы понимаете, почему я с такой легкостью простила Гэсси, – добавила она, отведя глаза. – Я постоянно терпела оскорбления, и чувство ревности мне было чуждо.

Бесс с трудом сдержалась, чтобы не открыть Элайз правду, которую ей рассказала Гэсси. Но это была не ее тайна, и приходилось молчать.

– Кэд хочет ребенка, – неожиданно выпалила Бесс.

– Да, знаю, – улыбнулась Элайз. – Бесс, ребенок – лучшее, чего вы оба могли бы пожелать. Кэд уже в том возрасте, когда пора подумать о наследниках. Ему нужна семья, ради которой он будет работать. Нужны дети.

– Я тоже хотела бы ребенка, – потупившись, проговорила Бесс. – Но я до сих пор не забеременела, и вряд ли это радует Кэда, хотя он и молчит. – Бесс не сказала, что, если бы даже и не была бесплодна, без участия Кэда вряд ли смогла бы забеременеть.

– Он так мечтает о ребенке, – продолжала Элайз. – Лет ему уже немало, он долго ждал вас… И очень вами дорожит.

– Я хочу лишь одного, чтобы он меня любил, – тихо проговорила Бесс. – Потому что я люблю его больше жизни.

– Я знаю. И всегда это знала. – Она похлопала Бесс по руке. – Дайте ему время. Все образуется.

Так ли это? Когда вечером вернулся Кэд, Бесс еще не спала. Она сидела в постели в красивой хлопчатобумажной пижаме, с распущенными волосами и читала.

Он задержался в дверях и остановил на ней холодный, изучающий взгляд.

– Не спишь? Надеюсь, ты не в сексуальном настроении, поскольку в этом случае я ничем не смогу тебе помочь. Я устал.

Бесс покраснела от охватившего ее гнева, когда он закрыл дверь и направился в ванную, чтобы принять душ, не удостоив ее ни единым взглядом.

К тому времени, когда он вышел из ванной, в одних пижамных штанах в голубую полоску, с голым до пояса великолепным телом и влажными волосами, она уже кипела от злости.

– Не стоит беспокоиться о моих тайных желаниях, – ледяным голосом промолвила Бесс. – Благодарю тебя, но я могу отлично прожить и без секса.

Кэд посмотрел на Бесс с высоты своего роста, и она ничего не увидела в его взгляде, кроме равнодушия.

– В день нашего возвращения сюда все было иначе, не так ли, миссис Холлистер? – спросил он с насмешливой улыбкой. – Ты тогда никак не могла насытиться.

Она отвела глаза. Да, он по-прежнему хочет ее, мучается, но виду не подает. Она натянула повыше простыню.

– Мне очень жаль, – едва слышно произнесла она. – Я подумала, этим надо заниматься, чтобы… чтобы иметь детей.

Кэд замер.

– Что ты подумала?

Бесс закрыла глаза. Она должна сказать ему правду. Так дальше продолжаться не может. Она чувствует себя несчастной из-за угрызений совести. Элайз знает о его страстном желании иметь детей и разделяет его.

– Кэд, я не могу подарить тебе ребенка, – почти не разжимая губ, произнесла Бесс.

Глава 19

Кэд не поверил своим ушам и с минуту, показавшуюся Бесс вечностью, смотрел на нее.

– Значит, ты не желаешь иметь от меня детей, я тебя правильно понял? – ледяным тоном спросил Кэд.

Бесс устремила на него свои прекрасные, затуманенные слезами глаза и ответила:

– Я не могу забеременеть. Никогда. Я… бесплодна.

Кэд тяжело вздохнул. Лицо его приняло суровое выражение, так же как и глаза. Бесплодна.

– И давно ты об этом узнала? – спросил он убийственно спокойным тоном. – Когда выходила замуж, тебе это было известно?

Какой страшный вопрос, и что она может ответить, если и без того потрясла его своим ужасным признанием. Ведь она разбила его мечты!

– Да, – ответила Бесс, готовая принять на себя всю тяжесть возможных последствий.

– Ты не подумала о том, что я вправе это знать? – Он шумно задышал, нарушив тишину близившейся ночи.

Бесс вся сжалась от его упрека.

– Разумеется, ты имел на это право, – с трудом проговорила она. – Но я боялась, что, узнав правду, ты откажешься от меня. – Она закрыла глаза и не видела, как Кэд изменился в лице. – Я так тебя любила… Я надеялась, что Бог простит меня, если я украду у жизни хоть капельку счастья. – Она через силу улыбнулась, когда подняла на Кэда затуманенные слезами глаза и встретила его холодный взгляд. – Но ты охладел ко мне еще до того, как узнал правду, разве не так? Я любила тебя, а ты просто хотел меня. А после того, как я первая сделала шаг к сближению с тобой, ты вообще перестал меня замечать. И давно прогнал бы, только не было подходящего предлога. Теперь он появился. Я не могу тебе родить детей. – Она опустила глаза. – Мне очень жаль…

Кэд скрипнул зубами. Новость, сообщенная Бесс, буквально убила его. Долгие годы он желал только ее. Женился на ней, и она поклялась в любви до смертного часа. И с такой легкостью солгала, обманула его. Ошеломленный Кэд даже не спросил ее о причине бесплодия. А ему следовало над этим задуматься. Бог свидетель, она избегала разговоров о детях и впадала в уныние, стоило ей увидеть его с малышами.

– Ты знала, как я мечтал о детях, – проговорил он, едва сдерживая ярость, – и была обязана дать мне возможность выбора.

– Разумеется. – Бесс дрожащей ладонью утерла слезы. – Но разве мне легко было на это решиться? – Ее губы тронула слабая улыбка. – Я пыталась. Однако ты думал только о Лэриете и этих своих наследниках, которые продолжали бы твое дело. И все же я должна была сказать тебе правду. Если хочешь, я могу… я завтра же могу уехать. – Вопреки здравому смыслу Бесс надеялась, что он попросит ее остаться.

– Так будет лучше для нас обоих, – холодно согласился Кэд. – Ты сможешь арендовать прежнюю квартиру или такую же. Подробности обсудим позднее.

– Ты имеешь в виду развод? – кивнула она, стараясь не потерять самообладания, когда увидела, как он изменился в лице. – Пожалуй, это самое лучшее. Улажу вопрос с квартирой и пойду… пойду к Дональду, попрошу начать бракоразводный процесс. – Она проглотила слезы. – Не беспокойся, на алименты претендовать не стану. В Техасе это не принято.

– Почему, черт возьми, ты не сказала мне об этом раньше?! – воскликнул Кэд с болью, прорвавшейся сквозь напускное спокойствие.

– Я думала, ты дорожишь мной и не рассердишься, – проговорила Бесс, избегая его взгляда. – Надеялась, что буду достаточно хороша в постели, и ты… смиришься с этим обстоятельством. Но ошиблась. Ты больше не хочешь меня. – Голос Бесс дрогнул, и она прикусила губу, чтобы снова не разрыдаться.

По лицу Кэда пробежала судорога. Он не сводил глаз с Бесс, раздираемый самыми противоречивыми чувствами. Ему требовалось время, чтобы переварить все это. Сейчас он ни о чем не мог думать – слишком свежа была рана. Она скрыла от него правду, обманула его. А ведь говорила, что любит.

– Да, я больше не хочу тебя, – процедил Кэд сквозь зубы, движимый чувством мести. Он должен был нанести ей ответный удар за причиненную ему боль. – Той женщины, которую я желал, нежной, доброй и любящей, больше не существует. Она оказалась мелкой, ничтожной лгуньей.

Слова Кэда жгли, как удары хлыста, но Бесс даже не шелохнулась, спокойно глядя на Кэда, пока не нашла в себе силы снова заговорить.

– Так вот, оказывается, как ты обо мне думаешь? – нервно рассмеялась она. – А я полагала… мужчинам все это нравится. – Бесс прерывисто вздохнула. – О, в следующий раз я буду умнее, не так ли? Если, конечно, он будет, этот следующий раз. – Мир ее рушился, но она не могла, не смела терять самообладания. Она чувствовала себя больной и совершенно разбитой.

– Желаю удачи. Может быть, Райкер еще свободен, – проговорил Кэд, при взгляде на Бесс снова изменившись в лице. – Он вполне соответствовал бы твоему образу жизни, образу жизни светской девушки, а дети скорее всего ему вообще не нужны.

Из-под опущенных век Бесс закапали слезы.

– Очень сожалею, – в изнеможении прошептала она. – Я так любила тебя, Кэд. Тебе никогда не понять, как я хотела от тебя ребенка!

Кэд не знал, что сказать. Поглощенный собственной болью, он не понимал, какую боль причинил ей. Все его мечты погибли. У него никогда не будет сыновей от Бесс. Вообще не будет детей. Почему она ему не сказала?

– Утром я уеду, – прошептала наконец Бесс.

На ватных ногах Кэд двинулся к двери.

– Я буду спать в комнате для гостей.

– Кэд, прошу тебя, не надо меня ненавидеть! – взмолилась Бесс.

Он замер, но не оглянулся.

– До свидания, Бесс, – мрачно проговорил он и вышел.

Дверь за ним захлопнулась, а его слова долго еще висели в воздухе. Бесс разразилась слезами. Все открылось, и Кэд ее возненавидел. Он больше не хотел ее, потому что она оказалась неполноценной женщиной.

У нее не было сил привести в порядок свои мысли и чувства. Ведь не она одна во всем виновата. Кэд вел себя у нее в квартире так агрессивно, что ей пришлось бежать от него. Это и послужило причиной ее бесплодия. Но он ни о чем ее не спросил. А объяснять Бесс не стала. Зачем? Чтобы он из жалости не прогнал ее, чувствуя себя виноватым? Но жалость не заменит любви. Если бы Кэд ее любил, не расстался бы с ней из-за ее бесплодия. Бесс в этом не сомневалась. А после того как она проявила сексуальную агрессивность, он почувствовал к ней отвращение, как к проститутке, дешевке.

Бесс вытерла слезы, стараясь не думать о завтрашнем дне. Их брак с самого начала был обречен. Но она любила Кэда. И всем сердцем желала всегда быть рядом с ним. Однако судьба решила по-другому. Возможно, всему виной ее обман. Она не доверилась Кэду и потеряла его. И теперь ее надежды на будущее так же бесплодны, как и ее тело.

Бесс провела ночь без сна, поднялась еще до рассвета и упаковала вещи.

Она спускалась с лестницы в сером льняном костюме с небольшим чемоданом в одной руке и сумочкой в другой и очень удивилась, когда увидела в коридоре Кэда в джинсах, рубашке из ткани шамбре, ботинках, с чашкой черного кофе. Вообще-то он вставал очень рано, но сейчас едва забрезжил рассвет. Он взглянул на Бесс без всякого выражения, но по глазам было видно, что он тоже провел ночь без сна. Наверное, и у нее круги под глазами, подумала Бесс.

– Доброе утро, – вежливо поздоровалась она, радуясь, что ни голосом, ни видом не выдала своих страданий.

– При разговоре с Дональдом не вдавайся в подробности, – бросил он. – Можешь обвинить меня, если хочешь, в жестоком обращении с тобой, – добавил он с насмешливо-холодной улыбкой.

Он не понимает, насколько близок к истине, подумала Бесс. Ее подташнивало, и она боялась упасть в обморок, не добравшись до двери. Нервное напряжение и страдания, видимо, не прошли даром. Она была в полном изнеможении.

– Ты уверен? – отбросив гордость, спросила Бесс, в надежде, что приговор будет хоть немного отсрочен.

Кэд пренебрег ее невысказанной мольбой.

– Уверен, – ответил он. – Мы с самого начала не подходили друг другу. Между большим помещичьим домом и деревенской лачугой слишком большая дистанция. Я стал жертвой собственных иллюзий. Но иллюзии не согреют зимой и не подарят мне наследников Лэриета, – многозначительно добавил Кэд. – Ты найдешь себе другого. Я тоже.

Бесс затаила дыхание, чтобы не упасть к его ногам, и почувствовала, что от лица отхлынула кровь. Он убивал ее. Убивал…

– В таком случае до свидания, Кэд, – тихо проговорила она. – Я оставила твоей матери записку с благодарностью за все, что она сделала для меня. Ты можешь сказать ей, что тебе будет угодно. Пожелай счастья твоим братьям.

Кэд с досадой кивнул:

– Тебе пора отправляться.

– Не можешь дождаться, когда избавишься от меня? – спросила она, подхватила чемодан и направилась к двери.

– У тебя достаточно денег? – спросил он, ненавидя себя за эту заботу о ней.

Бесс обернулась через плечо:

– Я больше ничего не хочу от тебя, Кэд, спасибо. Так или иначе я получила вполне достаточно. – Она смотрела на него с обожанием в эти последние, драгоценные для нее секунды. – О, будь счастлив, мой дорогой, – проговорила она сквозь подступившее рыдание.

– Иди же! – яростно выкрикнул Кэд.

Бесс пробрала дрожь от его тона, и она проглотила слезы.

– Я буду любить тебя всю жизнь, – прошептала она и даже нашла в себе силы улыбнуться. – Вернуть тебе… вернуть тебе его? – спросила она, подняв левую руку.

В темноте блеснуло серебряное колечко, и Кэда передернуло. Он так и не рассказал ей историю этого кольца. Быть может, она помогла бы Бесс понять многое.

– Не надо! – бросил он.

– Когда-нибудь ты женишься снова, и у тебя будут… будут дети, которых ты так страстно хочешь, – через силу произнесла она. – Я сохраню его для них. До свидания, Кэд.

Он больше не взглянул на нее. Понимал, что если сделает это, то упадет на колени и будет молить ее вернуться. Поэтому не решился. Так лучше для обоих. Он хотел иметь целую кучу детей, а она не могла родить даже одного. Так просто и так трагично! И он отпустил ее. Но, услышав через несколько долгих минут шум отъезжавшего автомобиля, вспомнил, как она уехала от него в тот раз, когда с ней случилось несчастье, и кровь застыла у него в жилах.

Несчастье. Это из-за него она разбила машину и покалечилась… Кэд с шумом втянул в себя воздух. Что, если это повторится? Он позвонил одному из работников и велел ему ехать за Бесс до Сан-Антонио и проследить, чтобы с ней все было в порядке. Сняв трубку, он было заколебался. «С какой стати я должен тревожиться за нее?» – с горечью спросил себя Кэд. Ведь она обманула его, оскорбила. Пробормотав ругательство, он снял со штыря свою шляпу и пулей вылетел из двери, чтобы приняться за работу.

Бесс доехала до Сан-Антонио в рекордное время, потому что на улицах в этот час было немноголюдно. Первую остановку она сделала около дома, в котором жила до свадьбы, и с радостью узнала, что ее квартира еще не сдана. Был один желающий, но в последнюю минуту отказался. Бесс взяла ключи и устало зашагала по длинной аллее. Слава Богу, в квартире была мебель. Ее вещи и мебель из Спэниш-Хауса уже перевезли в Лэриет. Она не стала просить Кэда доставить их сюда, поскольку понимала, что при его практичности он сделает это сам. Что он предложит ей остаться, она не ожидала, но, может быть, он вернет ее, когда услышит шум машины, или, на худой конец, поедет следом за ней. Однако этого не случилось, видимо, решение его окончательное и ей надо научиться жить без него.

Сеньора Лопес встретила Бесс с некоторым любопытством. Бесс наскоро придумала какую-то легенду о необходимости жить в городе из-за работы, и такое объяснение, похоже, удовлетворило старушку.

Прежде чем уйти в агентство, Бесс умылась и распаковала чемодан. В продуктовый магазин она могла зайти и после работы, тем более что ей совсем не хотелось есть. Хорошо, что хоть слезы перестали литься ручьем. Тошнота и слабость не прошли и тогда, когда она села в машину. Слава Богу, у нее была работа. Никогда еще она так остро в ней не нуждалась.

Никто не спросил Бесс, почему вдруг она возвратилась в Сан-Антонио или куда девались ее кольца – обручальное, а на другой руке маленькое серебряное. Серебряное она спрятала в шкатулку с драгоценностями, чтобы не попадалось на глаза. Однако Нелл, понимая, что у Бесс не все ладно, время от времени останавливала на ней полный сочувствия взгляд. Как хорошо, что никто не лезет к ней с расспросами, думала Бесс, зная в то же время, что здесь всегда можно найти поддержку, особенно у Джулии и Нелл.

В конце первой недели она со слезами в голосе позвонила Дональду, сообщила, что они с Кэдом разводятся, и попросила взять на себя все хлопоты. Он приехал в Сан-Антонио, чтобы отговорить Бесс, но она оставалась непреклонной. Дональд так и не понял истинной причины развода, а у Бесс не хватило духу сказать ему правду. Это причинило бы ей слишком сильную боль. В конце концов она его уговорила, заплатила ему аванс и попросила начать процесс.

Тянуть с этим не имело никакого смысла, тем более что Кэд не собирался менять своего решения, в чем Бесс не сомневалась. Ведь он хотел иметь детей, и Бесс была уверена, что очень скоро он снова женится и его мечта о наследниках осуществится.

Через неделю появилась Гэсси, обеспокоенная и явно снедаемая любопытством.

– Элайз говорит, что ты уехала из Лэриета, но ничего не объяснила, – тихо проговорила Гэсси. – Дорогая, ты столько лет любила Кэда. Что случилось? Не могу ли я чем-нибудь помочь?

– Он не хочет… он больше не хочет меня, – всхлипнув, ответила Бесс, дрожа как в лихорадке. – Он никогда не любил меня, а теперь даже не хочет, к тому же я не могу иметь детей, мама. После того несчастного случая. Еще в больнице мне об этом сказал врач. – По ее щекам неудержимым потоком катились слезы.

– О, Бесс! – Гэсси обняла ее и тоже заплакала. Она сразу все поняла. Кэд хотел детей, а Бесс не могла ему их дать. Какие еще нужны объяснения? Она ласково гладила Бесс по голове. – Поплачь, поплачь, дорогая, тебе станет легче. Мама здесь, мама с тобой.

За кофе они вспоминали прошлое и говорили о будущем, чего раньше никогда не бывало. После этого разговора боль хоть и не прошла, но Бесс уже не ощущала ее так остро.

– Дай Кэду время, – сказала Гэсси. – Возможно, он и вернется. Он долго жил в одиночестве и напрасно увез тебя в Лэриет сразу после свадьбы. Элайз тоже так думает. Вам надо было какое-то время пожить вдвоем, только вдвоем. Молодоженам это просто необходимо.

– Кэд ни на день не хотел покидать Лэриет, – заметила Бесс. – У меня не было выбора. Надежды на примирение нет, мама, и вы это хорошо понимаете. Он так и сказал. Дональд уже начал бракоразводный процесс. – Она глотнула кофе из чашечки. – Мы оба этого хотим. Кэд должен быть свободен, чтобы найти себе какую-нибудь женщину.

– Чтоб он подавился ею, какой бы она ни была, – в сердцах бросила Гэсси. – Для любви не существует условного наклонения. Если уж любить, так любить без оглядки, несмотря ни на что. К тому же он главный виновник случившегося с тобой несчастья. Так что его позиция в данном случае уязвима.

– Но он никогда меня не любил, – возразила Бесс, словно не замечая гнева матери. – Просто хотел меня, и все. И еще ему льстило видеть рядом с собой светскую женщину, своего рода украшение Лэриета. Он, в сущности, и не знал меня по-настоящему. Был во власти иллюзий. – Бесс поставила на стол чайник. – Что ж, как-нибудь проживу без него. Не все мужчины помешаны на детях… – Голос Бесс дрогнул, и она снова расплакалась. – Но я люблю! Я хочу Кэда!..

Гэсси ласково потрепала Бесс по плечу, ошеломленная ее эмоциональным взрывом. Выглядела Бесс просто ужасно.

– Дорогая, я думаю, тебе нужно побывать у врача, – сказала она. – Ты вся на нервах, это видно по твоему выражению лица. Обещай, что пойдешь к врачу. Хотя бы ради меня!

Бесс вытерла слезы.

– Нелл сказала мне то же самое. Я и в самом деле перенервничала. Или подхватила этот проклятый вирус, который гуляет по городу. Меня все время тошнит. Обещаю сходить к врачу. Я так устала! Попринимаю какое-нибудь лекарство, может, станет легче. Очень надеюсь на это, потому что на следующей неделе мне надо лететь в Миссури, чтобы подготовить и провести презентацию рекламы для одного клиента.

– Если хочешь, я поеду с тобой, – предложила Гэсси.

Бесс улыбнулась.

– Спасибо. Справлюсь сама. Если что, позвоню.

– Ты хорошая девочка. Хочешь еще кофе?

Уже на следующий день, предварительно договорившись, Бесс во время ленча пошла к врачу. Тошнота не проходила. Все из-за Кэда, думала она. Он сделал ее совсем больной.