Текст книги "Золотой барабан"

Автор книги: Диана Банэ

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 4 страниц)

Когда поела в обеденной комнате ресторана, то заметила, что на улице заметно посерело, небо еще больше заволоклось тучами и усилился ветер. Ехать по другому мосту в Роданте в такую погоду не показалась ей заманчивым предприятием. Поэтому она сменила планы и пошла изучать Мантео пешком.

Небольшая освещенная витрина в магазине впереди манила к себе, как маяк. Она приблизилась и увидела книги на одной стороне витрины, рисунки, пейзажи, морские пейзажи, по большей части акварели, – на другой. Она была заинтересована и к тому же продрогла, а магазин предлагал ей укрытие от ветра и тепло. Она пошла внутрь. Колокольчик прозвенел, когда она открывала дверь и когда ту быстро захлопнуло порывом ветра.

Ярко-рыжие волосы Мегги были растрепаны и чуть намокли от дождя. Щеки горели, внезапно ее охватила легкая слабость, даже некоторое головокружение. Девушка плотнее затянула пояс теплого полупальто, но освободила горло от шерстяного шарфа. Она была единственным человеком в помещении. Владелец магазина, должно быть, услышал колокольчик и неспешно выйдет к ней. Мегги огляделась, оценивая уютную атмосферу, и начала осматривать полки с книгами вдоль стен. Мужской голос произнес:

– Если вам необходима помощь, дайте мне знать.

Голос звучал рядом. Мегги обернулась и увидела мужчину в десяти футах от себя. Он был высок, с черными волосами и черными бровями, с великолепной бородой, тоже темной, но с проседью. Одет во фланелевую шотландскую рубашку цвета морской волны с серым, темно-серые брюки. Ни лицом, ни телосложением он не был похож на типичного владельца книжного магазина. Он выглядел как человек стихии, как будто всецело принадлежал Природе, Ветру и Воде – как моряк или рыбак.

– Я, ой, – внезапно, почти полусознательно вымолвила Мегги, – я больше зашла сюда, чтобы укрыться от ветра и немного согреться.

Он подошел ближе. Она видела, что он улыбается, губы, изогнутые в улыбке внутри бороды и усов, были полные и чувственные. Он сказал вежливо:

– Вы можете оставаться здесь, сколько пожелаете.

– Вы думаете, это начало шторма? Я весь день провела в машине, не слышала радио и понятия не имею насчет прогноза погоды… или о чем-либо вообще, – Мегги приблизилась к нему.

– Ничего серьезного с погодой не произойдет. Только сильный дождь день-другой, не стоит беспокоиться об этом. Вы первый раз здесь, в Мантео? Я не помню, чтобы видел вас раньше здесь.

Она почти услышала, что он не договорил: «Уверен, что запомнил бы вас». Мегги кивнула.

– Да, первый. Меня зовут Мегги Росс. Я из Атланты, – она опустила руки в карманы пальто, поскольку не хотела предлагать рукопожатие – ей казалось неудобным делать это. Да она и не горела желанием продолжить знакомство.

– Джеймс Джентри, – он протянул ей руку, и она, после минутного замешательства, вынуждена была пожать ее. Его рукопожатие было твердым, теплым и кратким. Он сказал:

– У вас очень озябли руки. У меня приготовлен кофе, для себя и покупателей. Не хотите ли чашечку? Это согреет вас.

– Да, спасибо. Это было бы очень кстати.

Мегги последовала за ним вглубь магазина, где многоцветный тряпичный ковер покрывал пол перед старомодной плитой с дровяным отоплением. На плите стоял эмалированный кофейник, а по сторонам стола – пара стульев. Она села на один из них и высвободилась из своего пальто – печка давала достаточно тепла.

– Это полуфабрикат кофе, – объяснил хозяин. – Вы знаете, соединение двух частей дает в результате вполне натуральный вкус и аромат. Вам с сахаром и сливками?

– Нет, просто черный, пожалуйста.

Он повернулся к ней и подал керамическую чашку. Она с благодарностью взяла ее двумя руками. Он снова повернулся к плите и налил чашку себе. Затем подвинулся ближе и стал наблюдать за ней, припивая кофе маленькими глоточками.

Мегги пристально взглянула в его глаза, которые так внимательно ее изучали. Они были спокойные и такие необычные, каких она до сих пор не встречала: серая радужка, окаймленная снаружи черным ободком. Мегги снова почувствовала головокружение, как при входе в магазин. Она сделала большой глоток и ощутила, как горячая жидкость теплом отозвалась во рту, согревая все тело, затем снова взглянула в его глаза. Он улыбнулся. Она назвала его имя, как будто знала его всю жизнь, неосознанно выбирая шотландское уменьшительное:

– Джеми.

Его лицо расплылось в широкой улыбке. Он сказал:

– Если хотите.

Только тогда Мегги осознала, что она сделала: она назвала совсем незнакомого ей человека одним из уменьшительно-ласкательных имен. Как она могла это сделать? Ее щеки вспыхнули от смущения и стыда:

– Извините меня, я, должно быть, имела в виду кого-то другого, или мне вспомнился кто-то по имени Джеймс, но мы называли его Джеми, я не хотела…

– Я знаю, что вы не хотели, – сказал он мягко, – но я думаю, что Джеми мне понравится. Это намного лучше, чем Джим. Вы знаете, Мегги… Вы не будете возражать, если я буду вас так называть?

Она кивнула головой в знак согласия.

– Я знаю, что мы не встречались прежде, но я чувствую, как будто я был знаком с вами раньше, какая-то нить связывает нас, – сказал он, пожимая широкими плечами. – Кажется, у меня получается это слишком фамильярно, но это правда.

– Может быть, да, мы встречались, когда были детьми, или когда-либо.

Джеми встряхнул головой, подался немного вперед, локтями опершись на колени, держа чашечку кофе в руках.

– Нет, это невозможно, даже если вы были здесь на каникулах в детстве. Даже тогда мы не могли встретиться. Я приехал сюда из Ванчеза, я из рыбацкой семьи. Это на другой стороне острова. Я не бываю здесь летом, поскольку помогаю в ловле рыбы в море.

Она допила кофе и чувствовала себя превосходно в тепле и в атмосфере дружеской беседы. Она наслаждалась тишиной и, когда почувствовала, что надо продолжать разговор, спросила:

– Это ваш магазин? Вы рыбак?

Джеми откинулся на спинку стула, поставил чашку на пол рядом с собой и сложил руки на животе:

– Это мой магазин, мой и страховой компании.

– Как это?

– Просто часть стоимости оплачена кредитами этой компании, – ответил он и переспросил: – Вы действительно не бывали здесь раньше?

– Я сказала, нет.

– Да, но в это так трудно поверить, – он покачал головой, и на какое-то мгновение воцарилась тишина. Затем он сказал, как будто бы для себя: – Вы знаете историю Роаноке Айленда, или вы узнали, откуда пришли Деэры сюда. Это речь идет о Вирджинии Деэр.

– Ах, – оживилась Мегги, – я знаю ее историю. Вирджиния была первым английским ребенком, родившимся здесь, в колонии. Я помню это со школьной скамьи. И конечно, я знаю о сэре Вальтере Релае, основавшем первую колонию на Роаноке Айленде. Их было около пятнадцати, и все они исчезли.

– Потерянная колония.

– Да, потерянная колония. Ребенок был тоже потерян, Вирджиния Деэр, я полагаю. Все это было очень и очень печально.

– Да, это печальная история. Некоторые люди считают, что Вирджиния Деэр выжила и была воспитана индейцами.

– Вы верите в это?

– Никто здесь не верит в это, более того, все полагают, что это глупая выдумка, будто она превратилась в белого оленя. Такие легенды служат для привлечения туристов, как вы, например, – сказав это, он невольно моргнул несколько раз глазами.

– Я – туристка, но не ощущаю себя здесь подобно многим, – Мегги поставила свою пустую чашку на стол. – Но в любом случае, вы рассказали мне интересную историю о Вирджинии Деэр. В вашей семье все рыбаки?

– Да. Но у меня книжный магазин и художественная галерея. Она наверху. Зимой я держу ее закрытой, а летом это пользуется спросом и вниманием, – он снова пристально посмотрел на нее, как будто это был для него трудный предмет для разговора. – Я люблю море, и вам стоит отправиться в Ванчез, туда, где я родился. Это интересно. Вы хотите поехать туда? Это настоящий город рыбаков, и там есть так много всего, что можно посмотреть. В море всегда было трудно зарабатывать на жизнь, но для меня это стало вообще невозможным. У меня два брата. Я всегда считался странным. Мне нравилось учиться в школе. Когда я в первый раз взял в руки книгу и обнаружил, что из букв образуются слова, а слова складываются в предложения и целые рассказы… Я прятал книги в лодке, читал их там, а когда сдавал в библиотеку, то от них пахло солью. – Джеми засмеялся своим воспоминаниям и запустил руку в бороду, разглаживая ее пальцами вдоль линий проседи. Затем продолжил: – Итак, когда я понял, откуда дует ветер экономических перемен, то поскольку был старшим в семье, принял решение покинуть море. Оказалось, что на туристах можно зарабатывать значительно больше, чем в море. Я переехал сюда в Мантео, плохо приспособленным к бизнесу рыбаком, который мечтал о своем деле. Это, – он жестом показал вокруг, – моя мечта. Мой собственный магазин, наполненный книгами!

Мегги была увлечена рассказом, и ее глаза блестели.

– Прекрасно, это просто замечательно.

Джеймс потеребил бороду, и его губы немного скривились в иронической улыбке:

– Я думаю, что просто рассказал историю своей жизни. Теперь ваша очередь.

Внезапно вся обычная сдержанность, присущая ей, вернулась.

– Я… Я родилась на Среднем Западе, но сейчас живу в Атланте, – сумела сказать она и обнаружила, что не может продолжать. Пыталась улыбнуться, но почувствовала, что губы как будто парализованы. Застегнув пояс на пальто, она даже не заметила, что ее зеленый шарф упал на пол. – Мне пора идти, действительно, пора. Спасибо за кофе и за компанию и за то, что была возможность здесь согреться.

– Это самое малое, что можно было сделать, после моей пустой болтовни о себе, – сказал Джеми, тоже вставая на ноги. – Вы могли бы сказать мне, что привело вас в Аутер Банкс, в такое время, глухой зимой.

Мегги хотела рассказать ему: о сновидениях, о Золотом барабане, о ужасном ощущении, что ее жизнь где-то протекает без контроля. Он был добр, она могла бы рассказать, и он понял бы ее. Он мог бы выслушать. Но она не решилась сделать этого. Долгая-долгая привычка не доверять, воздерживаться от вступления в любые отношения, не отступать от своего собственного жизненного пути не позволяли ей сделать поворот и довериться другому человеку. Поэтому сделав шаг по направлении к выходу из магазина, она, немного повернувшись, сказала:

– Я просто приехала в отпуск. Мне необходимо полностью сменить обстановку. Вот и все.

Позади нее Джеми рассмеялся приятным низким смехом:

– Я уверен, вы сделаете это. – Он устремился к ней, осторожно остановил за плечо и попытался повернуть к себе. Обмотал оброненный шарф вокруг ее шеи, говоря: – Вы забыли его, вам это пригодится на улице.

– Спасибо, – она взглянула в его глаза.

Он задержал руку на ее плече. Внезапно охрипшим голосом он сказал:

– Я думаю, что уже поздно, вы уходите, но я спрошу: вы одна приехали сюда, в Мантео?

Мегги закрыла глаза. Ее сердце, казалось, готово было остановиться, когда она отвечала таким же хриплым голосом:

– Я приехала одна.

Октябрь, 2, 1746

– Эти холмы вон там, – сказала Маргарет, указывая вперед, – Блэк Куиллинз.

Дуглас послушно кивнул и обмотал плед плотнее вокруг тела. Ветер здесь, на утесе, был свирепый, но это, казалось, не трогало Маргарет. Ничего не выводило ее из себя, она была непобедима. Он был уверен в этом и полон обожания, восхищаясь ее гибким пластичным силуэтом на фоне заполненного облаками неба. Она была одета в свободное черное пальто, то и дело раздуваемое ветром, как и ее огненно-прекрасные волосы. Маргарет повернулась, окинула его взглядом и нетерпеливым жестом указала, продолжая объяснять Дугласу:

– А за этим Ред Куиллинз. Он выглядит выше, потому что там более остроконечные вершины, но я полагаю, что они одинаковой высоты. Я предпочитаю Блэк, потому что он ближе расположен и похож на наши собственные горы. – Она уставила руки на бедра: – Ты обращаешь внимание на все это, Дуглас?

– Да, – сказал он, улыбаясь. Он был совершенно доволен тем, что сидит здесь с нею, возле ее ног. Подъем сюда был чрезвычайно трудным. Его рана теперь хорошо зажила, но мышцы были еще очень слабыми от отсутствия упражнений. Его выздоровление было очень долгим и трудным. Он попросил: – Умоляю, продолжай. Я слушаю, я верю: чтобы укрепить мужество и развить силу духа, надо знать и любить родную землю.

– Тогда слушай. Мы, Макквари, не имеем больших земель. Только дом и этот утес, а внизу море, вот и все. А на другой стороне, через долину и вверх на холме, – там, ты видишь, – Дуглас кивнул, и она была довольна и продолжала, – ты видишь родовое поместье Маклеодов, Дунвеген. Видно и озеро Дунвеген, а на другой стороне – их замок. Ты когда-нибудь слышал об их флаге?

– Нет, думаю, что нет, но уверен, что ты собираешься рассказать мне об этом.

Это был один из любимых рассказов Маргарет. Она села рядом с Дугласом, минуту пристально его рассматривала и решила, что он сильно замерз. Распахнув пальто, накинула его на них обоих, теснее прижавшись к нему, начала рассказ:

– Флаг Маклеодов был магическим. Это волшебный флаг.

Дуглас усмехнулся:

– Волшебство в наше время! – он захватил полупальто и плотнее завернулся в нее, наслаждаясь его теплом, но еще в большей степени теплом тела Маргарет, которое было так близко от него.

– Это правдивая история, Дуглас Дуглас, – сказала Маргарет, блеснув глазами. – Четвертый глава рода Маклеодов был женат на женщине из волшебного народа. Она жила с ним в замке Дунвеген в течение двадцати лет и, когда покинула его, возвращаясь в волшебную страну, дала ему флаг. Она сказала, что если у Маклеодов возникнут какие-либо проблемы, глава рода должен будет поднять флаг, и тогда все феи со всего света прилетят к ним на помощь. Говорят, что Маклеоды с тех пор дважды поднимали флаг, и волшебницы сберегали род от бедствий!

– А ты – волшебница, Маргарет? – спросил Дуглас.

Она повернула к нему лицо, и их глаза встретились.

– Не будь таким глупым, Дуглас.

Они смотрели друг на друга. Она – своими темно-карими глазами, а он – спокойными, серыми с черным ободками.

– Я не глупый, – сказал он, чувствуя горячий всплеск поднимающегося желания, которое наполняло его радостью. Ее лицо было близко, так близко, ее губы выглядели мягкими, влажными, зовущими. Все еще колеблясь, он приблизился к ее губам: – Я думаю, ты должна быть феей, доброй феей, ты спасла меня от несчастья.

Он поцеловал ее: их первый поцелуй, поцелуй сказочной сладости. Томясь и сгорая, соединились девственные уста и бешено колотящиеся сердца, соединились души в беспокойное, ужасное время.

Февраль, 6, 1993

В течение последних двух дней шел дождь на Аутер Банкс и продолжался и сегодня. Но ветер, по крайней мере, стих и перестал бить и хлестать в окно гостиничного номера или толкать ее тело, когда она была на улице. Мегги не могла больше ждать. Она решила искать Роданте – ехать туда на машине, преследовать свою мечту. Через закрытые окна автомобиля, сквозь порывы завывающего ветра она слышала море. Еще не видела его, но слышала плеск и шум прибоя. Сердце Мегги забилось чаще. Она проехала следующий мост из Мантео и теперь оказалась на настоящем острове Аутер Банкс, на Боди Айленде.

Вслед за шумом прибоя, нарастающем при приближении, остро и учащенно билось сердце Мегги. Вдали горизонт был покрыт пронизанной мелким дождем морской рябью, он был широкий и серый. Она повернула на юг, остановила машину на обочине дороги и вышла из нее. Мегги не замечала ни холода, ни дождя, ни ветра. Она не замечала, что ее ноги скользят на песке и мелких камешках, не слышала крика птиц над головой. Огромный Атлантический океан заполнил ей глаза, уши, ее сердце и душу.

– Ах-х-х! – сделала она наконец долгий, смешанный с благоговением и страхом выдох и почувствовала, как все условное, не настоящее внутри нее ослабло и растворилось. Океан был неспокоен, набегающие волны набухали, росли и рассыпались пеной у ее ног, но Мегги Росс нашла здесь успокоение. Только когда ее ноги, нос и руки окоченели от холода, она вернулась в машину и продолжила путь на юг, все время ощущая присутствие моря, слева. Боди Айленд черно-белыми полосками стал вырисовываться на горизонте, прямо и немного справа. Она не повернула назад, а вместо этого поехала через мост, пересекла Орегон Инлет и оказалась на Хаттерз Айленде.

Капли дождя превратились в сплошную изморось. Мегги проехала уже около 30 миль по Хаттерз Айленду, то есть больше половины, поскольку вся длина острова не превышала 50 миль. И из живых существ встретила только четырех диких лошадей, стоящих жалкой кучкой, склонив свои гривы против моросящего дождя и пронизывающего ветра.

Пейзаж был дикий и суровый – безжизненное уединенное пространство. Но она, по крайней мере, нашла Роданте, обнаружив это по черно-белой вывеске на здании почты.

– Если вы позволите заметить, девушка, вы выглядите немного утомленной и растерянной.

Мегги вскочила на ноги.

– Я… Я не слышала, как вы подошли. Я думала, что я здесь одна.

Это ей так казалось. По крайней мере, она действительно никогда в жизни не чувствовала такого одиночества, как спустя несколько минут после выезда из Роданте.

Первая волна страха прошла: мужчина был пожилым, выглядел совершенно безобидным и нес рыболовные снасти. Она поняла, что он собирается порыбачить. Он улыбнулся:

– Меня зовут Джон Форчун. Я собирался порыбачить перед заходом солнца, поскольку дождь прекратился. Если вы хотите, то можете составить мне компанию, а если нет – ну, тогда на берегу места хватит всем.

У него было привлекательное лицо, здоровый румянец на щеках, морщинки вокруг рта и глубокие голубые глаза, которые искрились, когда он улыбался.

– Я присоединюсь к вам, – сказала Мегги. – Если вы пойдете не очень далеко. Дело в том, что я оставила машину на стоянке. Прошу меня извинить, но я никак не могу запомнить, как произносится название места.

– Чик-а-Мак-о-Мико – Чикамакомико, – сказал Джон.

– Я не хочу уходить далеко от этого места, – повторила Мегги.

«Чикамакомико» – Мегги пыталась произнести это странное слово, которое с трудом выговаривалось. Старик ей явно понравился. Его присутствие создавало некий уют и комфорт, с ним было легко общаться. Его одежда не была похожа на одежду рыбака – на нем была твидовая шляпа с опущенными вниз полями и длинный-длинный шарф с горизонтальными полосками разнообразных цветов: красные, малиновые, зеленые, золотистые, коричневые и голубые.

– У вас есть имя, девушка? – спросил он, ставя свое ведерко на песок.

– Мегги Росс.

Приближался прилив.

– Мегги Росс. Девушка из шотландского рода? – снова спросил старик, без усилия забрасывая леску по длинной дуге в море, далеко над волнами.

– Я полагаю, моя семья никогда не занималась поиском родовых корней. Их родная земля – американский Средний Запад.

– Что вы делаете на побережье Хаттерз Айленда в это пустынное, послеобеденное время, Мегги Росс?

Мегги усмехнулась и пожала плечами:

– Наслаждаюсь одиночеством. А вы?

– Я? Я живу здесь, в Банкс, круглый год, мой дом вон там, на другой стороне острова. Недалеко от станции Чикамакомико, через дорогу и вниз. Это около четверти мили.

– О! – Мегги воодушевилась. – Вы живете здесь? Я подумала… Я хочу сказать, вы совсем не похожи на местного жителя.

Джон рассмеялся, довольный.

– Да, я не коренной, не местный житель, хотя живу здесь уже довольно долго. Я переехал сюда. Я – эксцентричный старый профессор, холостяк. Полагаю, что профессор все еще проглядывает во мне.

– Да, я вижу, – улыбнулась Мегги, но снова почувствовала разочарование, когда услышала это.

Она сидела в тишине и наблюдала, как старик ловит рыбу. Чайки, привлеченные возможностью схватить добычу, кружились над тем местом, где шла леска. Изморось прекратилась. Волны ровно накатывались на берег, море было далеко еще не спокойным. Джон произнес, как будто и не прерывал разговора:

– Чикамакомико, очевидно, индейское название. Индейцы приходят сюда ловить рыбу, но делают они это не постоянно и не селятся здесь. Белые, я имею в виду коренных жителей, вероятно, менее прихотливы к природным условиям и поселились здесь давно, еще в семнадцатом веке. Они взяли некоторые индейские названия, в том числе и Чикамакомико, а названия Роданте долгое время не было на картах, пока правительство США не решило, что индейское название очень трудно использовать в почтовых операциях. И когда начали доставлять сюда почту, то город переименовали в Роданте. К счастью, старое название спасательной станции, которая тоже называлась этим индейским именем, сохранили для потомства.

Мегги взглянула на Джона. Он не смотрел в ее сторону, просто выуживал рыбу в это время и стоял так, что океан разбивался о носки его резиновых сапог. Она хотела пооткровенничать с ним. Все еще имелась надежда – вдруг он знает подробно историю Аутер Банкс.

– Это интересно, – сказала Мегги. – Я только что была в Роданте, перед тем как приехать сюда на берег. Я… Ах, так мало мест открыто здесь для посещения в зимнее время! Но я ходила куда-то вроде универмага и задала там несколько вопросов коренным жителям. – Она потупилась и ковырнула носком сапога песок. – Они, кажется, решили, что я немножко сумасшедшая.

– Не берите это в голову. Люди всегда не понимают тех, кто приезжают сюда как путешественники. Я полагаю, им вполне достаточно наплыва туристов летом.

Вода заполняла ямку, которая осталась от носка сапога. Мегги отступила назад, засунув руки в карманы пальто.

– Хорошо, пусть они не хотят помочь мне, но даже не выслушать того, о чем я говорила… Это очень огорчило меня, поскольку я проделала такой длинный путь. Я не знаю, на что надеюсь, но на что-то…

– Знаете, Мегги, вы говорите как-то вскользь, туманно. Скажите мне прямо, что вы хотите здесь найти, и, быть может, я смогу вам помочь.

– Я хочу найти что-нибудь, связанное с Золотым барабаном, – вымолвили ее губы, и она, пересилив себя, прямо взглянула на Джона. – Я читала заметку в газете о том, как проводят праздник старинного Рождества в Роданте, о том, как движется процессия и несут Золотой барабан. Вот и все. Этого мне было недостаточно. Поэтому я приехала, – она остановилась на мгновение, покусывая губы, опасаясь, что может сказать что-то лишнее, важное только для нее.

– Я слышал эту историю о барабане, – сказал Джон. Он вытянул леску из воды инстинктивно, не отводя взгляда от Мегги. – Но я думаю, что ваша газета могла это преувеличить. Я ничего не знаю о процессии, ведь о том, что не видел и говорить не стоит. Я всегда остаюсь дома в праздники. Для меня все одинаково – День Благодарения, Рождество или старинное Рождество.

– Для меня интересна не процессия, а барабан! Я хочу найти его и снова взглянуть на него собственными глазами! – она не могла сдержать волнение ни в голосе, ни в выражении лица.

– Снова? – спросил Джон удивленно.

– Что? А, нет, не снова. Я ищу Золотой барабан и никогда не видела его, конечно. За исключением, за исключением… – Мегги махнула рукой жестом отчаяния. Не смогла сказать: «В моих сновидениях». Она повернулась в другую сторону от старика, и внезапно зеленый шарф, прикрывающий ее голову, свалился. Порыв ветра подхватил и поднял вверх ее волосы, образовав вокруг головы темно-красный нимб.

Спустя мгновение Мегги почувствовала теплую руку на своих плечах. Джон Форчун сказал:

– Я не знаю определенно, существует ли Золотой барабан, но я сказал бы, что да, существует. Или существовал. Так что, не теряй надежды, Мегги Росс. Все, что ты хочешь найти, это правда. Я не видел его своими глазами. Здесь на Аутер Банкс, где люди были совершенно изолированы в течение столетий, где местная речь звучит как английская Елизаветинских времен, старые легенды сохранились в полной неприкосновенности. Вполне возможно, что легенда основывается на достоверных фактах.

– Расскажите мне все, что вы знаете, – попросила Мегги, обматывая шарф вокруг шеи. – Пожалуйста.

– Здесь становится холодно для рыбалки. Идемте назад, и дорогой я буду вам рассказывать. – Джон собрал свои снасти, пустую корзину, и они пошли. – Был ужасный ураган в семнадцатом веке. Я забыл точную дату, но это был настолько сильный шторм, что образовалась новая бухта. После этого пришлось даже сделать изменения на картах – это один из доводов за то, что шторм запомнился. Другой довод – потерпевший кораблекрушение корабль затонул около Кейп Хаттерз. Легенда гласит, что спасся лишь один человек, и он был прибит к берегу волнами, держась за Золотой барабан. Как вы понимаете, он не утонул, потому что держался за барабан. Итак, барабан становится знаменитым, получает репутацию вещи, которая является амулетом, приносящим счастье.

Мегги едва дышала. Персонажи ее грез, мальчик и девочка, снова, казалось, поместились в ее поле зрения.

– Как звали этого человека? Откуда он прибыл? Что случилось с ним?

Джон молча изучал ее лицо. Его темно-голубые глаза проникали глубже и глубже, до тех пор, пока ему не показалось достаточным – он, кажется, понял то, чего сама Мегги еще не понимала. Затем он сказал:

– Я не знаю. Я рассказал вам все, что мог. Но не унывайте, Мегги. У вас имеются веские причины считать барабан важным для вас. Не расстраивайтесь, ищите его.

– Я не найду, – сказала Мегги, у нее на мгновение пересохло в горле. Она облизнула губы кончиком языка. – Я не смогу.

Джон Форчун улыбнулся, улыбка так и лучилась, так и шла из его глаз, от его губ, всего облика, от его теплоты, благотворно подействовав на сильно продрогшую Мегги. Она почувствовала, как ее окружает розовый жар. Затем, без слов, он повернулся и зашагал вверх по дюне, по направлению к спасательной станции. Мегги, с легким сердцем, но немного устало, зашагала рядом с ним.

Когда они добрались до ее машины, Джон спросил, как бы случайно:

– Вы не помните свои сновидения, Мегги?

Она откинула волосы со лба, удивляясь на его вопрос:

– Да, то есть нет, я хочу сказать… Почему вы спрашиваете?

Он не обратил внимания на ее вопрос и настаивал, повторяя свой:

– После вашего пробуждения, не среди ночи, после короткого пробуждения, а после вставания, утром, вы можете вспомнить ваши сновидения во всех деталях?

Мегги быстро открыла машину и юркнула внутрь. Почему старик задавал ей все эти вопросы о ее сновидениях? Это заставляло ее нервничать, разрушая то умиротворение в конце дня, которое у нее возникло. Нервным движением она достала ключ зажигания из кармана, вставила его в замок и сказала:

– Мне надо ехать.

Джон поставил свои принадлежности для рыбалки, взялся за ручку двери, чтобы задержать ее:

– Вы можете сделать так, чтобы лучше чувствовать ваши сновидения, Мегги. Всего-то надо сказать перед тем, как идти спать, что вы будете помнить все, что вам приснится. Если вы проснетесь в середине ночи, постарайтесь запомнить их, а затем продолжите сон. Сделайте это, и я обещаю вам, что вы узнаете о таких вещах, которые важны для вас. Затем вернитесь ко мне, перед тем как уехать отсюда. Я буду на берегу или дома. Меня легко найти.

Мегги дала обещание, но не была уверена, что выполнит его. Сначала Джон Форчун понравился ей, но теперь, когда она ехала назад в Мантео, то чем больше думала, тем более ей было не по себе.

Ноябрь, 11, 1746

– Проснись, Дуглас! И не шуми! Тебе необходимо спрятаться, – сказала Маргарет взволнованным шепотом.

В комнате, которую он занимал, как приехал сюда, было темно. Огонь в камине потух, оставив едва мерцавшие красноватые угли, только лишь свеча в руках Маргарет давала слабое освещение. Дуглас не чувствовал опасности в этом доме, и он медленно приходил в себя после резкого пробуждения, пытаясь осознать обстановку. Она уже стянула плед с одеяла на кровати и передала ему. Затем схватила назад.

– Что я делаю? Тебе нельзя ничего брать из этих шотландских вещей, это запрещено! Ведь если тебя схватят – ах, боже мой! Торопись!

– Мне нельзя взять мой родовой плед? – сказал он, медленно соображая.

– Все нормально, однако ты не можешь брать эти вещи. Одевайся быстро, я найду тебе пальто!

Маргарет вылетела из комнаты. Когда она вернулась, Дуглас уже оделся, наугад, в темноте. Его темные волосы были спутаны, но при свече она смогла рассмотреть, что его глаза были настороженными. Он спросил:

– Что случилось? И куда ты меня отправляешь?

Маргарет дала ему старое серое пальто ее матери – она была высокой, оно хорошо укроет его.

– Есть тайная комната – лишь наша семья знает о ее существовании. Я расскажу тебе подробно, когда мы будем там. Пошли, спешим!

Она притопнула ногой, но он остановился в дверях:

– Я не пойду без барабана, никуда.

– Проклятый барабан! – но взглянув на его лицо, напряженный взгляд, она поняла, что убеждать его – напрасная трата времени. – Возьми его тогда!

Золотые ленты путались, когда он пытался завернуть барабан в плед. Прихватил наконец одной рукой барабан, а другую дал Маргарет. Она потащила его за собой, вниз, в темноту каменных коридоров большого дома. Пламя свечи дрожало в руке от их быстрой ходьбы.

Тайная комната была сырой, холодной, расположенной на повороте, под лестницей, в старой каменной башне. В комнатке нельзя было даже свободно стоять, можно только сидеть, тесно прижавшись друг к дружке. Дуглас держал барабан между коленями. Маргарет поставила свечу на пол между ними. Дуглас видел, что волосы Маргарет были в беспорядке разбросаны по плечам, а лицо выглядело несчастным, как будто она плакала. Он спросил осторожно:

– Что случилось, Маргарет?

Ее глаза снова наполнились слезами:

– Англичане пришли в поместье Макдональдов, в замок Армадал, на восточной оконечности острова. Они арестовали кузину Флору. Ее возьмут в Лондон, в Тауэр.

Дуглас был потрясен. Он чувствовал себя в безопасности, в течение месяцев пребывания на Скай Айленде, а Флора была героиней, была любима и защищена народом. Он полагал, что ничего не могло бы случиться с ней.

– Ох! – только и смог он произнести.

– Значит, они узнали, что Флора помогала укрыться принцу. Если они узнали об этом, то могут выяснить о твоем существовании, о том, что ты выжил после битвы при Куллодене, и что был в Саут Юисте с принцем, пока мой отец не взял тебя сюда. Он сказал, что тебе нельзя долго оставаться здесь, поскольку это не безопасно. Придется покинуть наши места, вероятно, на лодке, и необходимо сделать это как можно скорее. И ах, Дуглас, тебе придется отправиться одному, так сказал отец, без единого слуги. Он не может никого послать с тобою. Я просила его, но он был против, потому что боится тех неприятностей, которые могут возникнуть у него из-за тебя, – Маргарет не могла сдержать слез, она была напугана, и ее сердце разрывалось от горя.

– Успокойся, девочка, – сказал Дуглас, расправляя и поглаживая ее непослушные волосы, – не плачь.