Текст книги "Дворец свечей (ЛП)"
Автор книги: Девни Перри
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 12 страниц)
Глава 11
САРА
От мертвого сна меня пробудил звонивший телефон. Мне потребовалось так много времени, чтобы понять, что это был за шум и откуда он доносился, что я пропустила звонок. Я потянулась к телефону. Было почти два часа ночи, когда мой телефон снова зазвонил с маминой фотографией на экране.
– Алло?
– Сара! – закричала мама. – Тебе нужно приехать сюда.
– Что? – Я подскочила в постели, мое сердце бешено колотилось. – Что не так? Что случилось?
– Это Денни.
Мои мысли сразу же переключились на худшее. У него была передозировка?
– Что случилось? – повторила я.
– Он… О Боже мой… я не могу в это поверить.
– Что не так? – Майло сел рядом со мной, положив руку мне на плечо, и наклонился ближе, ожидая маминого ответа.
Но она молчала.
– Мама?
– Тебе нужно приехать сюда, – настаивала она, затем повесила трубку.
Я сдернула покрывало с ног, бросаясь к своему шкафу. Я натянула чистые трусики и пару черных штанов для йоги. Затем я натянула лифчик и серую толстовку «Найк».
Я натягивала теннисные туфли, когда оглянулась через плечо и увидела Майло, полностью одетого и готового к выходу. Я думаю, копы практиковались в том, как одеваться посреди ночи после тревожного телефонного звонка.
Мы покинули мою квартиру, не сказав ни слова, направляясь прямо к гаражу. Я не стала спорить, когда он взял ключи у меня из рук и подошел к двери со стороны водителя. Я была слишком взволнована, чтобы вести машину.
Вместо этого я сидела с подпрыгивающими коленками на пассажирском сиденье и объясняла Майло, как добраться до маминого дома. Темные дороги были пустынны. Когда мы свернули на тихую улицу моей юности, только фонари на крыльце освещали тротуары, где я училась ездить на велосипеде. Тротуары, которые мы с Денни когда-то раскрашивали мелом.
Что, если бы он был мертв? Что бы я сделала? Последними словами, которые мой брат сказал мне, были «пошла ты». Я пыталась дозвониться до него, но он не ответил. Все, что я могла представить, когда мы медленно приближались к мигалкам полицейских машин и двух пожарных машин, – это то, что я приеду туда и мне скажут, что у Денни передозировка.
– Мне следовало надавить сильнее, – прошептала я. – Мне следовало чаще звонить ему. Я должна была найти ему место для реабилитации.
Майло потянулся через консоль и взял меня за руку.
– Мы справимся с этим.
Что бы это ни было.
Когда мы подошли ближе, свет стал ярче. Все полицейские машины стояли так, что их фары были направлены на дом.
Что делал грузовик Денни во дворе? Его задняя дверь была направлена в нашу сторону. Я не могла видеть крыльцо, потому что…
– О боже мой, – выдохнула я.
– Что за чертовщина? – Майло отпустил мою руку, чтобы перегнуться через руль и рассмотреть поближе. – Неужели он…
– Он въехал на своем грузовике в мой дом. – Мои глаза видели, но мой мозг не верил.
– Черт возьми.
Майло припарковался через несколько домов на открытом месте. Еще до того, как он поставил машину на стоянку, я вылетела за дверь.
Я дрожала, мчась по обледенелому тротуару, стараясь не поскользнуться и не упасть. Я потеряла равновесие на одном скользком участке и покачнулась, прежде чем сильная рука схватила меня за плечо, удерживая на месте.
– Полегче, – предупредил Майло, помогая мне по пути.
Вокруг кузова грузовика стояли пожарные в униформе. Во дворе двое полицейских разговаривали с моей матерью.
Ее волосы были собраны в конский хвост. На ней была тонкая ночная рубашка и пурпурный шелковый халат, туго завязанный под грудью. Она заметила нас, и ее руки протянулись ко мне.
– Сара!
– Мама. – Я бросилась к ней, позволяя ей заключить меня в объятия. – Что случилось?
– Денни врезался в дом.
– Он… – я сглотнула. С этого места я не могла видеть дверь со стороны водителя. Он был зарыт под углом дома. Но там не было скорой помощи. Или, может быть, они пришли и ушли. – С ним все в порядке?
– Они арестовали его. – Она указала мимо меня и Майло на полицейскую машину, припаркованную за пожарной машиной.
Денни на заднем сиденье наклонился вперед, его голова свесилась вниз. Волосы закрывали его лицо.
Майло хмуро посмотрел на Денни, затем повернулся к копам.
– Он никому не причинил вреда?
– Нет, сэр.
– Хорошо. – Я вздохнула. Может быть, заднее сиденье той полицейской машины было лучшим, что могло с ним сейчас случиться.
– Мэм, нам нужно закончить с вашими показаниями, – сказал маме полицейский, зависнув за пределами нашего круга. Он выглядел замерзшим, его зубы стучали, а нос был ярко-красным.
Ему придется с этим смириться, потому что они не могли зайти внутрь, чтобы поговорить.
– Хорошо. – Мама отпустила меня, затем скрестила руки на груди. Ее ноги были обнажены, если не считать резиновых сапог до колен, которые она натянула. Желтые и белые маргаритки на них были слишком дружелюбны в такую темную ночь, как эта.
– Пойдем, детка. – Майло взял меня за руку и повел ближе к дому.
Когда мы подошли к кузову грузовика Денни, один из пожарных остановил нас.
– Пожалуйста, будьте осторожны. Весь дом нестабилен.
– Мы будем, – заверил его Майло, притягивая меня ближе.
С того места, где мы стояли, грузовик Денни скрывал повреждения. Но теперь, когда мы обошли дом рядом с гаражом, я с трудом могла поверить в то, что видела.
Дом не был нестабильным, он был разрушен.
Гостиная, место, где мы с папой смотрели фильмы и ели попкорн, была разрушена. Диван, который я выбрала для папы за год до его смерти, был опрокинут и разломан пополам. Все окна на первом этаже были разбиты вдребезги. Крыльцо теперь состояло из сломанных досок и щепок, разбросанных по заснеженной лужайке.
Угол второго этажа нависал над обломками. Угол, который когда-то был моей спальней. Даже после того, как папа купил мне квартиру, даже после того, как он умер, и мама переехала ко мне, это была моя спальня. Денни переехал в гостевую спальню, потому что это была моя комната.
Теперь весь дом был в нескольких шагах от того, чтобы развалиться полностью. Опоры заскрипели. Стекло продолжало трескаться, наполняя двор жуткими звуками.
Этого дома – моего дома – больше не было.
– Мне так жаль, детка. – Майло обнял меня за плечи.
Меня трясло не только от холода, но и от шока.
– Он разрушил мой дом.
– Они могут перестроить его.
– Возможно. Но он уже никогда не будет прежним, – прошептала я, и слезы навернулись мне на глаза.
Они перестроили бы этот дом – они починили бы окна и просевшие стены – и в этом процессе маленькие штрихи, принадлежавшие отцу, были бы стерты.
Потребность плакать и визжать душила меня, поэтому я отвернулась от этого хаоса и зашагала через двор. Я подошла прямо к одному из полицейских, стоявших на страже возле машины, где сидел Денни.
– Он под кайфом? – спросила я.
Услышав мой голос, Денни поднял глаза. Они были красными и остекленевшими, и в них содержался поток извинений.
Было уже слишком поздно извиняться.
– Мы думаем да, – сказал полицейский. – И пьян тоже.
Я выдержала пристальный взгляд своего брата, задаваясь вопросом, смогу ли я когда-нибудь простить его за это. Он отнял у меня что-то, чем я дорожила. Он отнял у меня убежище. Он забрал мои корни.
За это он заслужил мучения в тюрьме.
Жар Майло ударил мне в спину, когда он положил руки мне на плечи.
– Они закончили разговаривать с твоей мамой.
– Вы отвезете его в тюрьму? – спросила я офицера.
Он кивнул.
– Да.
Я встретилась взглядом с Денни, стараясь, чтобы мой голос звучал громко и отчетливо.
– Хорошо.
Не уделяя ему больше ни секунды, я подошла к тому месту, где перед домом стояла мама. Она плакала, уткнувшись в рукав своего халата.
– Я не могу в это поверить, – сказала она, когда я встала рядом с ней. – Я спала и проснулась от сильного грохота и сотрясения дома. Я подумала, что это было землетрясение. Я спустилась в холл, а в доме была дыра, и Денни, спотыкаясь, выбирался из грузовика.
– Ему нужна помощь, мама.
– Я поговорю с ним.
– Нет, здесь требуется большего, чем просто разговоры. – Я скрестила руки на груди. Позади нее Майло ободряюще кивнул мне. – Здесь требуются действия. Я не думаю, что тебе следует вносить за него залог.
– Что? – Ее глаза выпучились. – Он не может оставаться в тюрьме.
– Почему нет? Не похоже, что у него есть дом, куда он мог бы вернуться. – Я широко развела руками в сторону хаоса позади меня. – Может быть, несколько дней в тюрьме, чтобы подумать об этом и протрезветь, пойдут ему на пользу.
– Это был несчастный случай, Сара. Он не хотел врезаться в дом.
– Несчастный случай? Как ты можешь… – Я остановила себя.
Зачем я тратила время на споры с ней? Как только у нее появится возможность, она заберет Денни из тюремной камеры в уютный гостиничный номер. Мы стояли во дворе, на жутком морозе, посреди ночи рядом с разрушенным домом, и она продолжала защищать его.
– Я сдаюсь. – Я покачала головой. – Я не хочу ругаться сегодня вечером. Так что. Ты можешь поспать на моем диване.
– О, эм… все в порядке. – Она подняла глаза на Майло. – Мне есть где остаться. Кстати, меня зовут Эбби.
Он пожал ей руку.
– Майло Филлипс.
– Приятно познакомиться. Так ты парень Сары?
– Верно.
Она наклонилась ближе ко мне.
– Ты не говорила мне, что встречаешься с кем-то.
Нет, я не рассказывала ей о Майло. Вместо этого мои недавние разговоры с ней были о Денни и его пристрастиях. Было не время обсуждать мою личную жизнь.
Сейчас тоже.
– Нам пора идти, мам.
Ей нужна была одежда потеплее, и было непохоже, что она могла зайти внутрь, собрать свои туалетные принадлежности и сумку на ночь. По крайней мере, у меня она могла бы одолжить какую-нибудь одежду, чтобы надеть ее завтра, пока мы не решим, что делать с домом.
– Офицеры не сказали, что вам нужно остаться подольше? – спросил ее Майло.
– Я могу уйти. Но я не хочу навязываться. Вы, ребята, идите. Мне есть где остановиться.
– Где? В отеле? Это глупо. Почему ты не хочешь остаться с нами?
Она молчала, опустив подбородок, чтобы избежать моего взгляда.
– Эбби!
Волосы у меня на затылке встали дыбом, когда через двор донесся мужской голос.
Я знала этот голос.
Мы с Майло оба обернулись, когда доктор Вернон выбежал из своей машины, припаркованной на улице.
– Доктор Вернон? – зашипела я на маму. – Ты остановишься у доктора Вернона?
– Мы вроде как встречаемся, – прошептала она, пожав плечами.
Широко раскрытые глаза и потрясенное выражение лица Майло, вероятно, соответствовали моим собственным. Мне казалось, что прошло несколько дней, а не часов с тех пор, как Вернон пошел за мной из больницы. Я думала, что оставила его позади сегодня, когда уволилась с работы.
Но нет. Вот он, в один из моих самых трудных моментов моей жизни, и все из-за моей матери.
– Эбби, о боже мой. – Он протиснулся мимо меня и заключил маму в свои объятия. – Какая катастрофа. Ты не ранена?
– Теперь, когда ты здесь, я в порядке.
Меня чуть не стошнило. Я стояла ошеломленная, когда он поцеловал ее в висок, а затем в губы. Это происходило на самом деле?
Было ли правдой мой брат на заднем сиденье полицейской машины, дом моего отца в руинах, а моя мама в объятиях мужчины, который напал на меня?
Это, должно быть, был кошмар. Скоро я проснусь в безопасности и тепле в объятиях Майло.
– Пойдем. – Майло взял меня за руку и потащил прочь. Он подтащил меня к моей машине и открыл дверцу, погрузив внутрь, прежде чем сесть за руль. Затем он отъехал от тротуара, резко развернувшись, чтобы нам не пришлось проезжать мимо дома.
– Как ты думаешь, как долго это продолжается? – спросил он.
– Если бы мне пришлось угадывать? С того самого дня, как он встретил ее.
Вернон, вероятно, встречался с мамой – или трахал ее – в то время, когда поцеловал меня в раздевалке.
– Она знает, что он приставал к тебе?
Я покачала головой.
– Нет.
– Ты должна сказать ей, Сара.
– Я так и сделаю.
Будет ли от этого какая-нибудь польза? Если Вернон плел паутину лжи и оправданий для отдела кадров, то он делал то же самое с мамой. Поверит ли она мне, когда я расскажу ей правду?
Вероятно, нет.
Мама была без ума от нового парня. Все остальное, особенно ее дочь, не имело приоритета. Может быть, она и удивила бы меня, но я в этом очень сомневалась.
Остаток пути домой мы проехали в молчании. Этот день был одним из самых длинных в моей жизни, и все, чего я хотела – это чтобы он поскорее закончился.
Майло, должно быть, почувствовал то же самое, потому что, когда мы заехали в гараж и вышли из машины, он повел меня прямо в спальню, где мы разделись и забрались под одеяло.
– Спи. Мы разберемся с этим завтра. – Он обнял меня так крепко, что я не могла пошевелиться.
– Не отпускай меня.
– Никогда.
– Что она сказала? – спросил Майло.
Я пожала плечами, и слезы навернулись мне на глаза.
– Она сказала, что я драматизирую ситуацию. Что она знает Грега, и это совсем на него не похоже.
– Ты, блять, издеваешься надо мной? – Майло слетел с дивана. – Твоя мама – просто шедевр. Она внесла залог за Денни?
Я покачала головой.
– Пока нет.
– По крайней мере, это уже кое-что, – пробормотал он.
Я откинулась на спинку дивана, позволив своему взгляду блуждать по потолку.
– Что мне теперь делать? Я уволилась с работы. Моя мать встречается с мужчиной, которого я ненавижу всеми фибрами души. Мой брат – наркоман, который только что врезался на своем грузовике в дом моего детства. Все разваливается на части.
Все, кроме Майло.
Он был моим постоянным спутником, оставаясь рядом все утро. Его руки всегда были рядом, чтобы ободряюще прикоснуться ко мне. Глаза, которые я так сильно любила, и его красивая улыбка были рядом всякий раз, когда мне нужно было набраться сил, чтобы сдержать слезы.
– Что я должна делать? – спросила я, садясь, чтобы уделить ему все свое внимание.
– Из-за всего, что произошло вчера, я не успел рассказать тебе о своих звонках.
– И я забыла спросить. Извини.
– Не стоит. – Он погладил меня по колену. – Я должен вернуться к работе через неделю. По крайней мере, Джесс хотел бы, чтобы я вернулся через неделю. Я уверен, что мог бы растянуть это время до двух.
– Неделя. – Этого времени было недостаточно. Предполагалось ли, что это хорошая новость? Потому что по его тону это звучало как хорошая новость, но мысль о том, что он уедет через неделю, была близка к худшему, что я слышала сегодня, а я слышала несколько глупостей от мамы. – Насколько разозлился бы Джесс, если бы ты попросил две?
– Я не думаю, что нам нужны две. – Когда я нахмурилась, он ухмыльнулся. – Выслушай меня. Вчера я также разговаривал с Мейзи.
– Она ответила?
– Да. Мы проговорили около часа. В основном я слушал, как она разгружается. Сейчас ей нелегко, но с ней все будет в порядке. Она крепче, чем сама о себе думает.
– Чертовы сумасшедшие врачи, – пробормотала я.
Майло усмехнулся.
– Дело вот в чем. Она не вернется на работу. Она не может снова оказаться в этой больнице.
– Хорошо. – Мое сердце учащенно забилось. Я знала, к чему клонится этот разговор.
– Поехали со мной. – Майло взял мою руку, сжимая ее в своих. – Поехали со мной в Монтану. Я уже позвонил в больницу, и они хотят провести собеседование с тобой. Мы можем потратить следующую неделю на сборы. Освободи это место, чтобы сдавать в аренду или продать. Все, что ты захочешь. Но, Сара, я не хочу жить в двух штатах друг от друга. Я не хочу засыпать ночью без тебя в моих объятиях.
Я тоже этого не хотела. От мысли ограничить наши отношения междугородними телефонными звонками у меня скрутило живот.
Но…
Могу ли я переехать в Монтану? Действительно ли я рассматривала этот вариант? Как я могла оставить маму и Денни в такое время? Как я могла отказаться от квартиры, которую купил мне папа?
– Это огромные перемены.
– Мои чувства к тебе огромны. Я люблю тебя, Сара. Поехали со мной в Прескотт.
Была сотня причин сказать «нет». Тысяча сомнений в уголках моего сознания. Миллион бабочек порхали у меня в животе. Но один вопрос возник у меня в голове, и я мгновенно узнала ответ.
Что бы сказал папа?
Езжай, Сара.
– Хорошо. – Я улыбнулся. – Поехали.
– Сара. – Майло коснулся моего плеча.
Я резко вдохнула, просыпаясь, садясь и заставляя свои отяжелевшие веки открыться.
– Хм?
– Тебе лучше проснуться.
– О, извини. – Я откинула волосы с глаз. Стук колес по тротуару и аромат Майло убаюкали меня. – Я не хотела засыпать.
– Все в порядке. – Он протянул руку и переплел свои пальцы с моими. – Ты устала.
Я сделала еще несколько глубоких вдохов, выходя из дремоты, затем размяла затекшую шею. Прошедшая неделя сказалась на мне, и, хотя спать в машине было ужасно неудобно, я не смогла побороть усталость.
Мы с Майло потратили неделю на то, чтобы собрать вещи в моей квартире. Мы отвезли коробки в Гудвилл. Набили мою машину всем, что только могло поместиться. А то, что осталось, было упаковано и погружено в передвижной трейлер для хранения, который должен был быть доставлен в дом Майло в Прескотте к концу месяца.
Мои руки одеревенели. У меня болели ноги. Если бы я пробежала марафон, он бы нанес меньший ущерб моему организму.
Вчерашний день мы потратили на уборку моей квартиры, чтобы она была готова к сдаче в аренду. Я решила не продавать ее. Когда я запирала за собой дверь этим утром, я знала, что никогда больше не буду там жить. Но я решила сохранить ее по сентиментальным соображениям, не совсем готовая расстаться. Компания по управлению недвижимостью, которую я наняла, заверила меня, что получать хороший ежемесячный доход от этого дома не составит проблем.
Мы с Майло провели прошлую ночь в отеле, потратившись на шикарное место в центре города.
А потом, этим утром, мы отправились в путь.
Я немного поплакала, когда мы выехали на шоссе между штатами. Я буду скучать по привычному Спокану. Я буду скучать по тому, как проезжала мимо ресторана, парка или магазина, и это напоминало мне о времени, проведенном там с папой.
Но по мере того, как проходили мили, возбуждение прогоняло печаль. Предвкушение новой жизни и новых приключений стерло мои страхи. Пейзаж, проплывающий мимо моего окна, был настолько захватывающим, что невозможно было не испытывать желания исследовать его.
Это было мое новое начало. Мама причинила мне боль, а Денни разозлил меня настолько, что я даже не потрудилась попрощаться. Я хотела получить этот шанс наладить свою собственную жизнь без того, чтобы их действия отягощали меня.
За окнами машины во все стороны расстилались широкие поля золотистой травы. Неподатливые снежные завалы заполняли русла ручьев и долины. Весна в этой части Монтаны наступила рано, и зеленые побеги уже пробивались сквозь черную землю. Почки уже усеивали голые деревья. Вдалеке, за редкими облаками, в небо поднимались кобальтовые горы с заснеженными вершинами.
Мы въехали на вершину большого холма, и мой желудок сжался. Под нами открылся весь мир. Небо над нами было больше. Более голубое. Там было так много интересного, что было невозможно охватить взглядом все, пока мы летели по дороге.
На горизонте вдоль шоссе теснились дома. В поле зрения появился маленький городок.
– Где мы находимся? Эта долина великолепна.
– Я рад, что ты так думаешь. – Майло оглянулся, и в уголках его рта заиграла улыбка. – Потому что это Прескотт. Мы дома.
Эпилог
САРА
– Вот и все, – сказала я девушкам в спа-салоне. – Это наша история.
– Это так романтично. – Сабрина сделала вид, что падает в обморок. – Я люблю такие истории из реальной жизни.
– Твоя мама – это нечто. – Губы Фелисити скривились. – Я знаю, что вы, ребята, поссорились, и ты знаешь, что я всегда на твоей стороне. Но… на этот раз, я думаю, я должна встать на сторону Майло. Мама спит на полу.
– Это еще не все. – Я посмотрела на Джиджи, которая закатила глаза.
Мы с ней так долго работали вместе в больнице, что она не только знала историю о том, как мы с Майло познакомились, но и прошла через все с тех пор. Когда у меня был плохой день, она всегда была рядом, чтобы выслушать. Когда я узнала, что забеременела после многолетних безуспешных попыток, она целый час плакала счастливыми слезами. И много лет назад, когда мама переступила черту, которую Майло не смог простить, Джиджи была почти так же зла, как и он.
– Это как то связанно с Денни? – предположила Эммелин.
– Нет. – Я покачала головой. – Майло ненавидит маму, потому что она вышла замуж за Грега Вернона через шесть месяцев после того, как я переехала в Прескотт.
Спа-салон наполнился коллективными вздохами.
– Этот мудак – твой отчим? – У Сабрины отвисла челюсть.
– Не волнуйся. После этого они продержались еще всего шесть месяцев. Мама поняла, что он подонок, и обильно извинялась. Но Майло все еще ненавидит ее за это.
– Как и следовало ожидать, – проворчала Фелисити.
В глазах Майло мама предала меня, выбрав Вернона вместо собственной дочери. Никакое количество извинений не заслужило бы его прощения.
Но мое сердце смягчилось по отношению к ней. Мама знала, что совершила ужасную ошибку. Она была слепа к моим чувствам и поверила не тому человеку. По общему признанию, она была далека от совершенства – папа тоже не был идеальным. Но она все еще была моей мамой и единственным родителем, который у меня остался.
Так что я избавилась от своей собственной обиды на нее много лет назад и приняла ее такой, какая она есть. Женщину, которую я видела самое большее раз в год. Женщину, которой я звонила на ее день рождения, Рождество и День матери. И бабушка, которая отчаянно хотела познакомиться со своим внуком.
– Я покончила с этим, – сказала я им. – Мне действительно жаль. Я только хотела бы, чтобы Майло тоже смог это пережить. Прошли годы, и она никогда не изменится. Я понимаю, что он злится на нее из-за меня. На самом деле это мило, что он такой преданный. Но это сняло бы большой стресс, если бы он просто улыбнулся и принес бы эту улыбку на выходные. Она прилетит и улетит, и тогда кто знает, когда мы увидим ее снова.
– Держу пари, он одумается, – сказала Мэйзи. – Как только остынет.
– Я уверена, что ты права. – Майло никогда долго на меня не злился. И ведь даже сейчас он делал это из хороших побуждений.
Не помогало и то, что его родители были идеальными и задавали высокую планку. Майло ожидал, что другие родители будут такими же замечательными, как его собственные. Кирк и Тереза были лучшими свекром и свекровью в мире. Они любили меня как дочь и боготворили Хадсона. Когда я переехала в Прескотт, они стали моей семьей.
Как и мои друзья.
Я оглядела битком набитую комнату и улыбнулась. Фелисити и Сабрина сидели на тех же стульях, на которых просидели целый час. Эммелин и Мейзи сидели на плюшевых ковриках у их ног. Джиджи сидела в педикюрном кресле рядом со мной.
Как только я начала свой рассказ, никто не захотел выходить из комнаты и пропустить часть истории. Мейзи была последней, кому делали массаж, и она сократила его на пятнадцать минут.
Они с Майло были такими же хорошими друзьями, как и прежде. Они часто встречались за чашечкой кофе в кафе Прескотта и каждую неделю проводили утро за сплетнями. Она помогала ему выбирать подарки на мой день рождения, если у него не было идей. И она нашла врача, достойного этого звания, достойного ее сердца.
– Что случилось с твоим братом? – спросила Фелисити.
– После того, как он врезался в дом, судья отправил его на реабилитацию. Он прошел детоксикацию и пробыл там месяц. Потом он ушел и снова пристрастился к наркотикам. Он повторил этот цикл дважды – тюрьма, реабилитация, рецидив – пока не встретил судью, который не был так добр к человеку, который неоднократно садился за руль пьяным и под кайфом. Его посадили в тюрьму на шесть месяцев, а затем отправили на трехмесячную реабилитацию. Он вышел трезвым и таким и остался.
Денни был чист уже три года. Он работал в том же учреждении, где был пациентом, и нашел призвание помогать другим наркоманам. Он звонил мне примерно раз в месяц и всегда присылал цветы на мой день рождения. Он планировал приехать этим летом и впервые увидеть Монтану.
Мои отношения с Денни были лучше, чем когда-либо. Мы говорили об отце. Мы говорили о воспоминаниях из нашего детства. И мы избегали темы мамы. Денни удивил меня, приняв мою сторону в ее браке с Верноном. Я рассказала ему всю историю только много лет спустя – к тому моменту мама уже развелась с Грегом. Но это не помешало Денни разорвать с ней отношения.
– А Луна? – спросила Сабрина. – Что с ней случилось? Ты что-нибудь слышала о ней?
– Она живет в Лос-Анджелесе и работает репортером в «Таймс». – Прилив гордости заставил меня улыбнуться шире. – Она позвонила мне несколько недель назад, чтобы сказать, что парень, с которым она встречается уже пару лет, сделал ей предложение. Она попросила меня быть одной из ее подружек невесты.
– О-о-о, – вздохнула Джиджи. – Мне это нравится. И мне нравится твоя история. Я думаю, что теперь она моя самая любимая.
У всех нас были дикие, бурные романы с мужчинами в нашей жизни. Моя история была, мягко говоря, самой скучной. Не было ни убийств, ни поджогов, ни похищений людей, ни причастности к мафии. Но у всех нас было кое-что общее.
Любовь.
Я была рада, что рассказала девочкам нашу историю и заново пережила те первые дни. Потому что, несмотря на то, что он свел меня с ума сегодня вечером, моя любовь к Майло никогда не угасала. Она только усилилась. А наша история?
– Она и моя самая любимая.
– Мне жаль. – Майло встретил меня у двери в гараж с распростертыми объятиями. – Я буду мил с твоей мамой. Или, хотя бы постараюсь. Я обещаю.
Я рухнула ему на грудь.
– Спасибо. И мне тоже жаль. Я не должна была называть тебя мудаком.
– Ты не называла.
– Да, я назвала. Только не в лицо.
– И это объясняет, почему Мейзи прислала мне шесть эмодзи со средним пальцем в сообщении ранее.
Я рассмеялась и отодвинулась. Затем я скользнула рукой вверх и погладила шрам под его челюстью. Он полностью исчез после стольких лет. Как и тот, что был у него на лбу. Текстура всегда была разной, но тот сердитый красный цвет, который был с первого дня нашей встречи, исчез.
– Я не хочу ссориться из-за мамы. Она такая, какая есть. Она приедет и уедет отсюда так быстро, что мы едва заметим. И, надеюсь, у нее все будет хорошо с Хадсоном.
– Ты права. – Майло снял с моего плеча сумочку и вошел внутрь. Он повесил ее на крючок и потянулся за моим пальто. Он хотел расстегнуть молнию, но остановился, увидев сломанную молнию. – Я думаю, пришло время для нового пальто.
– Да. – Я пожала плечами, и он забрал его у меня. – Как Хадсон?
– Хорошо. Он заснул около часа назад.
Я ненавидела пропускать время, проведенное с ним перед сном, но мне нужен был сегодняшний вечер в спа-салоне и вечер вне дома. Кроме того, Хадсон просыпался около двух, чтобы поесть посреди ночи, и тогда у меня было время пообниматься с ним.
Сбросив ботинки, я последовала за Майло в гостиную. У него по телевизору шел баскетбольный матч, и свет был выключен. Он сел на диван, и я пристроилась рядом с ним.
– Мне не нравится ссориться с тобой, – сказал он.
– Мне тоже. – Даже рассказ девочкам о нас не помог избавиться от неприятного ощущения в моем животе. Но теперь, когда я была в его теплых объятиях, напряжение спало. – Я люблю тебя.
– Я тоже тебя люблю. – Майло нежно поцеловал меня в губы. За годы нашей совместной жизни было бесчисленное множество подобных поцелуев, и они всегда заставляли мое сердце замирать.
Мы уютно устроились на диване, свет от телевизора мерцал на стенах. Майло наблюдал за последними минутами игры, в то время как я позволила своему взгляду блуждать. Рядом с телевизором стояла высокая книжная полка. На средней полке – чайный светильник.
Тот самый, который Луна подарила ему в день нашей встречи.
Он включил его сегодня вечером. Этот чайный светильник не горел уже много лет, но сегодня вечером, пока меня не было, он включил его.
Может быть, чтобы напомнить себе, как сильно он меня любил. Может быть, чтобы извиниться.
– Я рассказала девочкам о нас сегодня вечером. Как мы познакомились.
– Они еще не знали?
Я покачала головой.
– Джиджи знала. Мейзи тоже, по большей части. Но Эммелин, Фелисити и Сабрина никогда не слышали всей истории целиком. Было даже забавно рассказывать им. Это было похоже на возвращение в прошлое.
Он ухмыльнулся.
– В Дворец свечей.
– Это похоже на другую жизнь.
– Это точно. – Он прижал меня еще крепче. – Ты когда-нибудь скучаешь по прошлой жизни?
– Никогда. – Я не колебалась.
Я принадлежала этому месту вместе с Майло. Наш сын принадлежал этому месту. Они владели моим сердцем.
А Долина Джеймисон владела моей душой.
Конец
