Текст книги "Хребет Индиго (ЛП)"

Автор книги: Девни Перри

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 18 страниц)

24. УИНСЛОУ

– Готова? – спросил Грифф, когда мы стояли рядом с его пикапом.

Я сжала его руку своей.

– Готова.

Мы шли бок о бок к входной двери Мелины Грин. Мои шаги были медленнымы и неловкими. Всё последние две недели было медленным и неловким. Но это дало мне время изучить ее двор, пока мы шли.

Ее клумбы были переполнены цветущими фиолетовыми эхинацеями. Газон был недавно подстрижен, и аромат травы наполнил мой нос. На большом дубе, который затенял часть ее дома, щебетали птицы. Новое утро.

Новый день.

Прежде чем Грифф успел постучать, дверь открылась, и Мелина вышла на улицу. Ее лицо светилось благодарностью.

– Привет, – улыбнулась я.

– Привет. – Ее глаза стали стеклянными, а потом она оказалась рядом и обняла меня слишком крепко.

Было больно. Мое плечо было вывихнуто, и только вчера я перестала носить бандаж. Но я не посмела вздрогнуть. Я просто сжала руку Гриффина, потому что он помогал мне терпеть боль последние две недели.

Мелина обнимала меня долгое время, пока Гриффин, должно быть, не понял, что мне больно, потому что он положил руку ей на плечо.

– Может, нам пойти внутрь?

– Конечно. – Она отпустила меня, вытирая слезы, и помахала нам рукой.

Солнечный свет струился через эркерное окно в ее гостиной. Мы с Гриффином сидели на гладком кожаном диване, его рука легла мне на плечи, чтобы я могла прислониться к его боку.

Мое тело восстанавливалось, но это происходило не так быстро, как мне хотелось бы. Он пытался убедить меня отложить этот визит еще на неделю и провести еще один день, отдыхая дома. Но пора было возвращаться к жизни.

Жизнь была ценна. Каждое мгновение. Если ночь на хребте Индиго и научила меня чему-то, так это тому, что нужно максимально использовать свое время на этой земле.

Для первой серьезной вылазки из дома визит к Мелине был именно тем, с чего следовало начать.

– Как ты себя чувствуешь? – спросила она, усаживаясь в кресло напротив дивана. – Могу я принести тебе что-нибудь?

– Нет, спасибо. Я в порядке. Этот парень хорошо обо мне заботится.

Гриффин наклонился и поцеловал мои волосы.

– Когда она слушает. Она не лучший пациент.

Я ударила его локтем по ребрам. Быстрое движение причинило боль, и я хрюкнула.

– Понимаете, о чем я? – поддразнил он.

– Спасибо, что пришли. – Мелина посмотрела на камин, заставленный фотографиями дочери в рамке. – И за все, что ты сделала для Лили.

– Я просто выполняла свою работу.

– Нет. – Она грустно улыбнулась. – Ты сделала гораздо больше.

За последние две недели было вновь открыто множество дел о самоубийствах, и их досье пополнилось новой информацией. Фрэнка арестовали в ту ночь, когда Рейн пыталась убить меня, и его признание потрясло все общество.

Четыре из семи самоубийств за последнее десятилетие не были самоубийствами. У него был роман с каждой из этих молодых женщин, и каждая из них была убита его женой.

Фрэнк мастерски владел секретами и обманом, каким-то образом убеждая женщин держать свои похождения в тайне. Он был харизматичным человеком. Симпатичным. Я не винила этих девушек за то, что они поддались на его уловки. Жаль только, что ни одна из них не оставила достаточных улик. Или что бывший шеф не искал их настойчивее.

Теперь, когда мы знали, где искать, улики находились.

Фрэнк встречался с каждой из девушек в отелях соседних городов. Квитанции с кредитных карт показывали, что он оплачивал их совместные ночи. Они общались бумажными записками, никогда не подписывались, но его почерк можно было легко установить. Лили Грин сохранила несколько записок. Мелина нашла их, когда, наконец, набралась смелости и убралась в комнате дочери. Записки были спрятаны под матрасом Лили.

Возможно, если бы я заставила ее поискать раньше, я бы узнала почерк Фрэнка.

Он подбрасывал эти записки Лили во время своих походов в банк. Хармони Хардт работала в одном из ресторанов города, и он признался, что оставлял ей послания на обратной стороне чеков.

Многое еще можно было раскрыть, но суть была в каждом уголке города. Фрэнк тайком заводил свои интрижки, обманывая всех, кроме Рейн. А когда она, наконец, срывалась, наступала смерть.

Первая жертва Рейн умерла от передозировки. Она жила одна, и считалось, что Рейн проникла в дом и заставила ее принять таблетки – Фрэнк не знал подробностей, а Рейн не было в живых, чтобы спросить. Видимо, передозировка оказалась недостаточным наказанием для Фрэнка, поэтому Рейн сменила тактику.

– Я все еще не могу в это поверить. – Мелина покачала головой. – Рейн работала волонтером в доме престарелых. Она приходила и проводила занятия по живописи с постояльцами. Она всегда казалась такой милой женщиной.

– Вы не единственная, кто был одурачен.

Она обманывала меня всю мою жизнь. Дедушку тоже.

Он тяжело это воспринял. Дедушка любил Фрэнка и Рейн. По-настоящему. Он считал их семьей, и это предательство так сильно ударило по нему, что он решил переехать.

После десятилетий жизни в доме, который принадлежал моей бабушке, который принадлежал моему отцу, дедушка решил переехать. Он не мог жить по соседству с домом Найджелов.

Поэтому он решил поселиться в моем.

Вчера Гриффин заехал за остальными моими вещами. Большая часть мебели, которую я купила, отправилась на благотворительность. В этом районе было несколько семей, которые переживали тяжелые времена, и если моя мебель могла их подбодрить, то я с радостью отдавала ее. Ведь она была нужна не в доме Гриффа – в нашем доме.

Челюсть Мелины сжалась.

– Что будет с Фрэнком?

– Его обвиняют как соучастника убийства. Адвокат может убедить его признать себя невиновным, но он отправится в тюрьму.

Его признание может сработать против него. Скорее всего, он скажет, что его заставили или что он дал признание под давлением. Ничего не оставалось делать, кроме как ждать и позволить всему этому решиться в суде. Но я была уверена в своих офицерах.

Митч был одним из тех, кто ответил на вызов в ту ужасную ночь. Дедушка остался с Фрэнком, чтобы убедиться, что этот ублюдок не попытается сбежать из города. Тем временем Гриффин рискнул и помчался на хребет Индиго, по пути позвонив Бриггсу.

Если бы не они оба, меня бы постигла участь Рейн.

– Мне кажется, я ненавижу его больше, чем ее, – сказала Мелина. – Может быть, это странный взгляд на вещи. Но он знал. Он знал, что она убивала, и продолжал заводить свои интрижки.

– Это не странно. – Потому что я чувствовала то же самое.

– Я рада, что она мертва. – Глаза Мелины расширились, когда она поняла, что сказала. – Простите.

– Не стоит, – сказал Гриффин. – Ты не единственная.

С той ночи он мало говорил о Рейн. Он сказал мне, что ее тело нашли на склоне горы, ее шея была сломана при падении. В остальном он был тихим.

Слишком тихим.

В его взгляде была ярость. Пламя, такое горячее, что оно горит тем же оттенком, что и эти потрясающие голубые глаза. Ярость проявлялась несколько раз за последние две недели, в основном, когда мне было больно.

Он сжимал челюсти. Сжимал кулаки. Он сдерживал себя, пока мне не становилось лучше. Потом он звонил маме или одной из своих сестер, чтобы они пришли и посидели со мной, пока он будет кататься на Юпитере.

Спасибо Богу за эту лошадь. Он помог Гриффу пережить последние две недели. Но рано или поздно нам придется поговорить о том, что произошло.

– Вы поговорили с другими родителями? – спросила Мелина.

– Пока нет. Вы – мой первый визит. – С остальными я встречусь, как только вернусь к работе на станции, но у меня было еще две недели отдыха дома. Операция по устранению ножевых ранений прошла хорошо, но в сочетании с сотрясением мозга мой организм пережил серьезное испытание.

Врачам пришлось заново запускать мое сердце на операционном столе.

– Я не могу представить, что они чувствуют. – Мелина опустила взгляд на свои колени. – Столько лет думать, что их девочки… Я просто рада, что узнала правду.

– Мне жаль, что Вы потеряли ее.

– Мне тоже. – Ее глаза наполнились непролитыми слезами.

Даже со временем остались раны, которые никогда не заживут.

По щеке Мелины скатилась слеза. Затем еще одна. Она снова бросила взгляд на фотографии своей прекрасной дочери.

– Пожалуй, нам уже пора. – Гриффин встал первым, протянув руку, чтобы помочь мне подняться на ноги.

Мы попрощались с Мелиной, оставив ее на едине с собой, и забрались в пикап Гриффина.

Как только дверь закрылась, я выпустила воздух, который сдерживала.

– Ты в порядке? – спросил он, садясь за руль.

– Просто устала.

– Этого достаточно для одного дня.

– Я хотела навестить дедушку. Посмотреть, как идут дела с упаковкой вещей.

– Все идет хорошо. Он знает, где нас найти. Ты должна вздремнуть.

Я нахмурилась, но за последние две недели поняла, что спорить бессмысленно. Поэтому я расслабилась на сиденье, пока Гриффин отвозил нас домой.

– Я горжусь тобой. – Он протянул руку и поднял ее с моих колен, поднеся к губам. – Ты никогда не сдавалась. Даже когда мы все говорили тебе бросить это. Может быть, если бы я не…

– Это не твоя вина.

Он посмотрел на меня, и боль в этих глазах пронзила мое сердце.

– Я думал, что потерял тебя.

– Но этого не произошло.

– Но… – он тяжело сглотнул, его кадык покачнулся. Затем он молча развернулся и повез нас домой. Три машины заняли место рядом с моим Durango. Одна принадлежала Харрисону. Другая – дедушке. Третья – Бриггсу.

– Так много для этого дня.

– У них есть десять минут, – сказал Грифф. – Потом я их выгоню.

– Нет, пусть остаются.

Моё сердце наполнилось радостью от того, что так много людей пришли проведать меня. Нас.

Грифф уставился на заднюю часть пикапа Бриггса, не делая никакого движения, чтобы зайти внутрь.

– Что? – спросила я.

– Какое-то время я волновался, что это он. Что он что-то сделал и потерял рассудок.

Бриггс приезжал каждый день с тех пор, как меня выписали из больницы, и каждый раз с букетом цветов. Я буду вечно благодарна ему за то, что он нашел дорогу к тропе в темноте.

– Он спас мне жизнь.

– Да.

– Если его деменция ухудшится, если ему понадобится помощь, мы перевезем его.

– Да. В дом мамы и папы, – кивнул Гриффин. – Они говорили об этом. Они собираются начать чаще приходить к нему. Больше проверять его. Когда придет время, они перевезут его к себе.

– У нас есть комната.

– У них тоже. И я получу тебя в свое распоряжение на некоторое время.

– Хорошо, – прошептала я.

Его плечи опустились. Его глаза были прикованы к лобовому стеклу, когда кондиционер обдувал кабину.

Я прислонилась головой к сиденью и потянулась, чтобы провести рукой по его руке.

– Эй. Я в порядке, Грифф.

– Да. – Он прочистил горло, затем перешел к действиям, заглушил мотор и выпрыгнул, обогнув капот, чтобы открыть мою дверь.

Все, что он чувствовал, было заперто, потому что у нас была компания, и сейчас было не время.

Мужчины были уже внутри, когда мы вошли в дом. Дедушка нежно обнял меня, прежде чем провести в гостиную, чтобы я села. Бриггс принес еще один букет цветов, сегодня маргаритки. Харрисон принес один из вишневых пирогов Энн. У Энн, Нокса и Лайлы в холодильнике было достаточно еды, чтобы прокормить всю семью Иденов в течение недели.

Наша семья осталась на час, в основном разговаривая с Гриффином о том, как идут дела на ранчо и что происходит в городе. После обеда, когда мои веки начали опускаться, Гриффин выгнал их, но не раньше, чем они помогли с уничтожением еды и пирога.

Я зевнула дважды, прежде чем Гриф поднял меня с дивана и отнес в постель.

– Я могу идти.

– Я могу нести тебя.

– Хорошо. – Я прислонилась к его плечу, вдыхая пряный аромат, прежде чем он усадил меня рядом с кроватью и откинул одеяло, чтобы уложить меня.

Моя голова лежала на подушке, когда он наклонился, чтобы поцеловать мои волосы.

– Я собираюсь немного покататься.

– Нет, не собираешься. – Я поймала его запястье, прежде чем он успел убежать. – Ты тоже ляжешь спать.

– Ты будешь лучше отдыхать, если меня здесь не будет.

– Неправда, и ты это знаешь. Ложись со мной. Пожалуйста.

Он разочарованно вздохнул, но не отказал мне. Грифф встал и скинул ботинки, затем расстегнул ремень, чтобы он не впивался мне в спину. Затем он опустился на матрас, осторожно просунул одну руку под мою подушку и придвинулся вплотную, пока его грудь не оказалась вровень с моим позвоночником.

Но он не обнимал меня. Он не обнимал меня с тех пор, как я вернулась домой из больницы.

– Обними меня.

– Я не хочу причинить тебе боль.

– Я в порядке, Грифф.

– Я не…

– Я в порядке. Пожалуйста, не отстраняйся от меня. Я притяну тебя обратно, если придется, но это будет больно.

Он вздохнул и зарылся лицом в мои волосы. Затем медленно, его рука обвила мою талию, упираясь в то место, где бинты исчезли, но остались швы.

– Видишь? – Я повернулась, движение вызвало небольшое жжение, но я стряхнула его. – Не неси это бремя в одиночку. Не отгораживайся от меня.

Его тело прижалось к моему.

– Это потрясло меня.

– Меня тоже.

– Мысль о том, что ты вернешься на работу, меня просто… Я волнуюсь. Я никогда раньше не испытывал такого страха. Это делает меня неустойчивым.

– Тогда мы будем опираться друг на друга. Мы будем беспокоиться друг о друге. Но мы не можем позволить этому управлять нашей жизнью. Я в порядке.

– Ты в порядке, – вздохнул он, притягивая меня ближе.

– Хорошо. – Я зарылась в его объятия. – А теперь поцелуй меня.

Он едва коснулся уголка моего рта.

– По-настоящему поцелуй.

– Уинн…

– Поцелуй меня, Гриффин.

Он нахмурился, но подчинился, его губы задержались на моих.

– Упрямый, – пробормотала я, проводя языком по его нижней губе, пока, наконец, он не поцеловал меня так, как я хотела, чтобы меня целовали. – Я люблю тебя.

Он коснулся веснушек на моем носу.

– Я люблю тебя.

– После сна мы можем чем-нибудь заняться?

– Смотря чем. Что ты хочешь делать?

Я улыбнулась.

– Ты должен мне первое свидание.

ЭПИЛОГ. УИНСЛОУ

ГОД СПУСТЯ…

– Привет, малышка, – ответил Гриффин. – Веселишься?

– Даже не начинай, – пробормотала я. – Ты же знаешь, я ненавижу дорожные дежурства.

Он засмеялся.

– Ты вызвалась добровольцем.

– Потому что я пытаюсь быть хорошей начальницей.

– Начальнице полиции не нужно работать с ловушками скорости.

– У нас нет ловушек скорости, Гриффин.

– Конечно, – отшутился он. – Значит, ты не припарковалась за кустом у шоссе возле дилерского центра «John Deere».

Уже нет. Я посмотрела в зеркало заднего вида на куст и дилерский центр.

– Что вы, ребята, делаете?

– Мы готовимся к поездке по ранчо.

– Под «поезкой» ты, наверное, имеешь в виду пикап, а не Юпитера.

Утром Грифф сказал, что Хадсон уже достаточно взрослый, чтобы начать ездить с ним на лошади. Я подумала, что он шутит. Лучше бы он пошутил. Мой ребенок не сядет на лошадь. Пока нет.

– Когда-нибудь он должен научиться.

– Гриффин, – предупредила я. – Ему два месяца.

Мой муж усмехнулся.

– Да, мы катаемся в пикапе.

– Хорошо. Развлекайтесь.

– Я собираюсь заскочить к маме и папе. Передать привет. Посмотрю, как Бриггс устроился на чердаке в амбаре.

– Обними их всех за меня. Бриггса, возможно, дважды.

Бриггс переехал на прошлой неделе. Это была идея Матео, чтобы Бриггс был ближе к Харрисону и Энн, но поскольку Бриггс не хотел, чтобы его хижина пустовала, они поменялись домами. Матео теперь был в горах, а Бриггс – ближе к семье.

В прошлом году он начал принимать лекарства, которые вроде бы помогали, но время от времени у него случались приступы, когда его сознание пошатывалось, и он терял ориентацию во времени и месте. Худший случай произошел месяц назад, что и послужило причиной переезда. Бриггс отправился в поход и заблудился. Когда Гриффин и Харрисон отправились на его поиски, он вступил с ними в перепалку, не имея ни малейшего представления о том, кто из них кто.

Когда Харрисон позже рассказал Бриггсу о случившемся, Бриггс заставил всех нас пообещать, что если он снова будет так себя вести, то они отдадут его в дом престарелых. Матео предложил чердак в амбаре в качестве альтернативы. Мы надеялись, что если Бриггс будет жить ближе к месту, где он вырос в детстве, это даст ему больше опоры.

Никто из нас не знал, что из этого получится, но попробовать стоило.

– Ты возьмешь мамину тарелку для пирога, когда будешь уезжать? – спросила я.

– Она уже у меня.

На заднем плане захныкал мой сын.

– Как дела у Хадсона?

– Он готов вздремнуть. Мы проедемся вокруг. Пусть отрубится в своем кресле. Потом поедем к маме.

– Мне осталось… – я сверилась с часами на приборной панели «крузера», – четыре часа. Потом я буду дома.

– Мы будем ждать. Люблю тебя.

– Я тоже тебя люблю. – Я закончила разговор и продолжила ехать в сторону Мэйн.

Формально я всё ещё была в декретном отпуске. У меня оставалось еще три недели. Но в последние несколько месяцев, с тех пор как я уволила Тома Смита, нам не хватало сотрудников – беременность вывела меня из терпения. Поэтому, несмотря на то, что я должна была быть дома, я подменяла несколько смен, чтобы облегчить нагрузку на участок, пока мы не наняли еще одного офицера.

На прошлой неделе, когда начался учебный год, поток туристов значительно уменьшился. Приятно было видеть несколько пустых мест в центре города, хотя скоро появятся охотники, а затем и рождественская толпа.

Куинси во время праздников был волшебным.

Хотя я была предвзята. Воспоминания о Рождестве в детстве здесь с дедушкой и моими родителями были одними из самых ярких. А прошлый год был незабываемым.

Мы с Гриффином поженились за три дня до Рождества. Церемония была небольшой, уединенной в гостинице «Элоиза». Он был ослепителен в черном костюме. Я надела свадебное платье моей мамы. После того как дедушка провел меня к алтарю, и мы с Гриффином обменялись клятвами, мы открыли двери отеля для приема, от которого здание затрещало по швам.

Большинство комнат для гостей были зарезервированы для родственников, и впервые в жизни я остановилась в «Элоизе». Мы с Гриффином заперлись в лучшем номере на три дня.

Наша свадьба была последней, проведенной в «Элоизе» до начала ремонта. Харрисон и Энн купили соседнее здание и пристроили его к отелю для проведения мероприятий. А ресторан больше не напоминал открытую столовую, а был модным, высококлассным стейк-хаусом.

Когда я была беременна Хадсоном, мы с Гриффом ходили туда три раза в неделю, потому что моя тяга к еде была неудержимой. Нокс был как волшебник, всегда готовил именно то, чего я даже не подозревала, что хочу.

Мы не планировали забеременеть так скоро, но после инцидента на Хребте Индиго мои противозачаточные средства были прерваны, и мы решили не беспокоиться.

Жизнь была коротка. Мы с Гриффином собирались прожить ее на полную катушку, и семья, которую мы создавали вместе, была светом моей жизни.

Моя рука скользнула к животу. Может быть, и в этот раз мы будем так же часто посещать ресторан. Между моими детьми будет меньше года. Надеюсь, это означало, что они будут близкими друзьями, если не в детстве, то когда подрастут.

Я доехала до конца Мэйн и направилась по шоссе. Движение было легким, и большинство машин, мимо которых я проезжала, слегка притормаживали, их крылья опускались, когда они нажимали на тормоза. Через десять миль я уже собиралась развернуться и ехать обратно в город, когда заметила серый седан с нью-йоркскими номерами, остановившийся на обочине.

Сбавив скорость, я съехала на обочину и включила проблесковый маячок «крузера», чтобы другие машины оставили нам немного места. Затем я убедилась, что мой пистолет на бедре, прежде чем выйти из машины и подойти к ней.

Гриффин настоял, чтобы я носила жилет, когда буду патрулировать. Поверх черной блузки мне было жарко, но муж беспокоился. Поэтому я надела жилет.

Окно седана со стороны водителя было опущено, и сначала до меня донесся детский плач. От этого безошибочного звука у меня защемило сердце. Так же, как и звук рыданий женщины, которая плакала так же сильно, как младенец.

– Здравствуйте?

Женщина за рулем не слышала меня.

– Мисс? – позвала я.

Она вздохнула и практически выпрыгнула из ремня безопасности.

– Извинитею. – Я подняла руки.

– О Боже. – Она прижала одну руку к сердцу, а другой откинула прядь светлых волос с лица. – Мне очень жаль, офицер. Я могу передвинуть свою машину.

– Ничего страшного. – Я наклонилась, чтобы заглянуть внутрь. – У Вас всё в порядке?

Она кивнула и яростно вытерла лицо, пытаясь осушить слезы.

– Просто плохой день. На самом деле, очень плохой день. Может быть, пятый худший день в моей жизни. Шестой. Нет, пятый. Мы едем в машине уже несколько дней, а мой сын не перестает плакать. Он голоден. Я голодна. Нам нужно поспать и принять душ, но я заблудилась. Я уже тридцать минут езжу по городу, пытаясь найти место, где мы должны остановиться.

– Куда Вы едете? – спросила я, бросив взгляд на заднее сиденье.

Ее ребенок продолжал плакать, его лицо покраснело, а маленькие кулачки сжались.

Она достала стикер и протянула её вверх.

– Можжевеловый Холм.

– Можжевеловый Холм? – На этой гравийной дороге жил только один человек.

– Да. Вы знаете, где это? – Она бросила руку в сторону лобового стекла. – Мой навигатор привел меня прямо сюда. Но здесь нет дороги с обозначением Можжевелового Холма. Да и вообще ни одна дорога не обозначена.

– Проселочные дороги в Монтане редко бывают обозначены. Но я могу показать Вам.

– Правда? – Гадежда в ее грустных глазах разбила мне сердце. Казалось, что эта женщина не получала помощи долгое, долгое время.

– Конечно. – Я протянула руку. – Я Уинслоу.

– Мемфис.

Имя не удивило меня. Элоиза произносила его уже несколько недель. Нокс ворчал так же долго.

– Добро пожаловать в Куинси, Мемфис.

– Спасибо. – Она вздохнула, и новые слезы каскадом потекли по ее щекам.

Я поспешила к своему «крузеру», а затем направилась к Можжевеловому Холму

Через четыре часа, поменяв «крузер» на Durango, я была дома.

Гриффин качал Хадсона на крыльце, бутылочка была прижата ко рту моего сына.

– Привет. Как всё прошло?

– Хорошо. – Я села в кресло рядом с ним и махнула рукой, чтобы он передал мне моего мальчика. Когда он прижался к моей руке, я вздохнула.

У Хадсона были мои темно-синие глаза, но в остальном я надеялась, что он будет похож на Гриффина. У него уже были густые каштановые волосы отца. И даже когда ему было всего два месяца, у него был спокойный характер Гриффина. Он редко кричал, в отличие от сына Мемфис, Дрейка.

– Помнишь ту девушку, которую Элоиза наняла для работы в отеле? Мемфис Уорд? Та, которая переезжала сюда из Нью-Йорка?

– Да.

– Я встретила её сегодня. Она заблудилась, пытаясь найти дом Нокса. Ее сын примерно того же возраста, что и Хадсон. Но не такой милый.

– Ни один ребенок не может быть таким милым, как Хадсон.

– Именно. – Я вытащила пустую бутылку изо рта сына и подняла его на плечо, поцеловав в щеку и погладив по спине. – Она кажется доброй. Немного нервной, но я думаю, что все мы такие в свои плохие дни.

Гриффин покачал головой и усмехнулся.

– Я все еще не могу поверить, что Элоиза убедила Нокса позволить незнакомке жить над его гаражом. Он с ума сойдет. Весь смысл того, что он построил этот дом на дороге в никуда, заключался в том, чтобы избегать людей.

В последнее время Элоиза с трудом находила надежных работников в гостинице, а когда Мемфис подала заявку, ее квалификация оказалась настолько высокой, что Элоиза решила, что это шутка. Однако она провела виртуальное собеседование, и когда Мемфис согласилась на работу, Элоиза была в восторге.

Только через неделю, после неудачных попыток найти квартиру, Мемфис позвонила Элоизе, чтобы отказаться от работы. Но моя невестка была не из тех, кого останавливают препятствия. Она убедила Нокса позволить Мемфис пожить у него несколько месяцев, пока в городе не освободится квартира.

Мемфис должна была снять студию, которую Нокс построил над своим гаражом. Квартира была предназначена для гостей, потому что он не хотел, чтобы люди ночевали в его гостевых комнатах, как они делали, когда приезжали к нам.

– Твоя сестра должна стать следующим мэром.

Гриффин усмехнулся.

– Кстати, о мэрах.

По дороге катился знакомый синий Bronco с дедушкой за рулем. С тех пор как он вышел на пенсию в начале года, он решил несколько раз в неделю навещать и баловать своего правнука.

– Он собирается украсть тебя у меня, – сказала я Хадсону. – А я только что вернулась домой.

– Он не один. – Гриффин снова кивнул на дорогу, и, конечно, вереница машин двинулась в нашу сторону. – Похоже, мы устраиваем ужин.

Несколько часов спустя, после того как Энн и Лайла приготовили еду для всех нас, дом был полон смеха. Дедушка и Харрисон смотрели футбольный матч. Талия, Матео и Элоиза были на причале. Нокс не пришел, вероятно, потому что был дома и переживал из-за своей временной соседки.

Мы с Гриффином лежали на диване, прижавшись друг к другу, пока наш сын спал на руках у своего отца.

– Может, рассказать им? – спросил он.

Я посмотрела в эти ярко-голубые глаза и кивнула.

– Да.

– Общий сбор, – позвал он, и когда в гостиной собралась вся семья, он усмехнулся. – У нас семейное объявление.

Семья. Его. Моя.

Наша.

А через восемь месяцев к ним присоединилась наша дочь, Эмма Иден.