Текст книги "Хребет Индиго (ЛП)"

Автор книги: Девни Перри

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 18 страниц)

Но как только я села за руль, мой мозг решил перейти на гипердвигатель. Ни о какой дремоте не могло быть и речи, не после того, что только что сказал мне Фрэнк.

Неужели Фрэнк просто хотел создать драму? Или Бриггс надругался над своей женой? Грифф был так откровенен о деменции Бриггса. Почему он ничего не сказал о бывшей жене Бриггса? Разве что Грифф не знал. В зависимости от того, когда Бриггс был женат, это могло быть, когда Гриффин был маленьким ребенком.

Но Бриггс был единственным человеком, который жил поблизости от хребта Индиго. Его психическое здоровье ухудшалось, и если у него была история насилия, что ж… это все меняло.

Я выехала с парковки и поехала в участок. Слухи по Куинси распространялись быстро, и когда я вошла в дверь, меня засыпали вопросами о дедушке. Дженис была практически в панике.

Заверив всех, что с ним все в порядке, я удалилась в свой кабинет, где закрыла дверь и включила компьютер.

Начать проверку биографии Бриггса Идена было равносильно предательству. При загрузке у меня по коже поползли мурашки, и я заерзала на своем месте. Но как только отчет появился на экране, я начала просматривать информацию.

Дата рождения. Адреса. Номера телефонов. Знакомые родственники. А потом судимость.

Она была пуста. Никакого домашнего насилия. Никаких штрафов за превышение скорости. Даже штрафов за неправильную парковку за последние десять лет не было.

Я закрыла досье и расфокусированным взглядом уставилась на свой стол.

– Хм…

Возможно, Фрэнк ошибся.

Я взяла ручку без всякой причины, просто чтобы пощелкать ею. Ровный щелчок, похожий на звук метронома моего учителя по фортепиано в пятом классе, заземлял мои мысли. Это позволяло мне отгородиться от шума и просто… думать.

Если бы имела место лишь незначительная потасовка, без фактического насилия, то вряд ли полиция получила бы уведомление о его аресте. Или, возможно, если бы жена Бриггса рассказала только Рейн. Может быть, она держала это в тайне, опасаясь за свою безопасность.

Я взяла телефон из сумочки и набрала имя Гриффина, мой палец завис над экраном. Но я отложила его в сторону.

Это была его семья. Его жизнь.

Если он не знал о Бриггсе, я не хотела, чтобы он узнал об этом таким образом. Не из сплетен Фрэнка. Если он знал, значит, была причина, по которой он не рассказал мне об этом.

Сегодня вечером. Мы могли бы поговорить об этом сегодня вечером.

После того, как я нанесу визит.

Чувство вины терзало меня, пока я ехала из города. В моем животе образовался узел, чем ближе и ближе я подъезжала к ранчо. Когда я свернула на гравийную дорогу, ведущую к хижине Бриггса, я вспотела даже при работающем кондиционере.

Гриффин уже давно знал, что я планировала поговорить с его дядей. Я сказала ему об этом еще в тот день, когда он принес мне сапоги Лили Грин. Так почему же мне казалось, что я подрываю его доверие? Он не мог пойти с нами. Это был официальный визит.

Я выполняла свою работу.

Я проглотила свои сомнения, припарковавшись рядом с пикапом Бриггса. На месте, где в воскресенье был пожар, теперь был круг черной травы. В его центре оставалась куча серого пепла. Обугленные сучья были вывезены. Даже спустя несколько дней я могла поклясться, что чувствую запах горящей сосны.

Я подошла к хижине и шагнула под навес. Не успела я постучать, как дверь распахнулась, и на пороге возник широкоплечий Бриггс Иден. Будет ли Гриффин похож на него через тридцать лет? У них были одинаковые носы. Губы одинаковой формы. Но у Бриггса были более грубые черты лица, возможно, из-за того, что он столько лет жил один.

– Привет. – Я протянула руку. – Я Уинслоу Ковингтон. Мы познакомились на днях. Я приезжала сюда с Гриффином.

Взгляд Бриггса упал на мою протянутую руку, затем вернулся к моему лицу.

– Кто?

– Уинслоу Ковингтон. Я новый начальник полиции Куинси.

Не было ни малейшего понимания.

– Я была здесь в день пожара.

– О, э… извини. – Он покачал головой, затем вложил свою большую руку в мою. – Я только что проснулся и немного не в себе. Ты знаешь, как это бывает.

– Конечно.

– Заходи. – Он отступил назад, чтобы помахать мне рукой. – Уинслоу, да?

– Точно.

– Могу я принести тебе воды?

– Это было бы замечательно. Спасибо.

Он прошел на кухню и достал из шкафа два непохожих друг на друга стакана.

В домике пахло жиром от бекона и жареными яйцами. Мой желудок сжался – я не ела со вчерашнего обеда.

На плите стояла чугунная сковорода. На кухонном столе стояла банка, наполненная собранными полевыми цветами. Главная комната представляла собой широкое открытое пространство с кухней и обеденным столом по одну сторону. Напротив была гостиная с двумя диванами и телевизором, стоящим на подставке в углу.

На журнальном столике лежали две книги, аккуратно сложенные стопкой. DVD-диски под телевизором были выстроены в идеальную линию. У стены стояла книжная полка, но, в отличие от остального дома, на ее полках царил хаос.

Эта книжная полка выглядела так, будто ей место в моем доме или офисе, а не в этом аккуратном домике. Там лежала пачка свернутых газет. Разбросанные книги в мягких обложках. Молоток, который выглядел новым. Головоломка. Банка с ручками.

Беспорядок был бессмысленным. Если у других людей был ящик для хлама, то у Бриггса были полки для хлама. Там была куча нераспечатанных счетов. Перочинный ножик, который пережил лучшие времена. И сумочка.

Зачем ему сумочка? И почему она выглядела такой знакомым? Я сделала шаг ближе, осматривая гладкую верблюжью кожу с шоколадной строчкой на швах.

– Это прекрасно. – Я подняла ее с полки и повернулась, чтобы показать ее Бриггсу. – У вашей жены или подруги изысканный вкус.

– Я не женат, – усмехнулся он, поднося мне стакан воды. – Уже нет. Моя жена ушла от меня много лет назад. У нас… у нас были проблемы. Оказалось, что холостяцкая жизнь меня вполне устраивает.

Я улыбнулась и отпила воды. Я не могла спросить его, не бил ли он ее и не было ли это причиной их проблем. Сегодняшний визит был не для того, чтобы подтвердить или опровергнуть сплетни Фрэнка. Бриггс был в здравом уме. Сегодняшний визит был направлен на то, чтобы прощупать его. И, возможно, выяснить, почему у него эта сумочка.

– Это вы ее сделали? Вы умеете работать с кожей?

– Господи, нет. Я слишком нетерпелив, чтобы овладеть ремеслом. Я создан для ручного труда. – Его лицо изменилось, когда он захихикал. Грубые черты смягчились. Морщинки у его глаз углубились. – Я нашел ее во время похода вокруг хребта Индиго. Подумал, что она слишком милая, чтобы оставить на тропе.

На сумочке не было ни капли грязи. Либо он почистил ее после того, как нашел.

Либр…

Я не хотела думать об альтернативе. Я не хотела думать, что эту сумочку не нашли, а оставили себе в качестве сувенира.

– Вы не возражаете, если я посмотрю на подкладку и внутреннюю часть? – спросила я.

– Прошу. – Из задней части хижины донесся телефонный звонок. – Схожу пока, отвечу.

– Конечно.

Я подождала, пока он уйдет, а затем быстро сняла сумочку на видео с помощью телефона, поворачивая его, чтобы сделать снимки под разными углами.

Подкладка из фиолетового шелка была такой же чистой и безупречной, как и внешняя часть изделия, и пахла новой кожей. На передней крышке была монограмма в виде буквы Х.

Внутри было пусто, если не считать бумажника, засунутого в самый низ. Квадратный бумажник цвета морской пены с золотой молнией. Бумажник, такой же женственный, как этот домик, был мужским.

Я вытащила его из сумочки. Молния была открыта. Внутри лежала сложенная двадцатидолларовая купюра и водительские права.

Водительские права Лили Грин.

17. ГРИФФИН

– Ты одет? – спросил Нокс из-за двери.

– Нет, – соврал я.

Он все равно вошел внутрь.

– Ты один?

– Да.

– Черт. Я надеялся встретиться с шефом. Я чувствую себя обделенным.

– Матео тоже с ней не знаком. – Я кивнул на пластиковый контейнер в его руке. – Что это?

– Завтрак. – Он поставил его на стойку и направился к кофейнику. – Помнишь, на Рождество в отеле останавливалась пекарь из Калифорнии? Мы переписывались, обменивались рецептами. Я уговорил ее дать мне свой рецепт булочек с корицей. Сегодня рано утром я испек несколько штук, отнес партию маме и папе. Подумал, что могу оставить немного и здесь.

– Спасибо. – Я открыл крышку контейнера, и мой рот наполнился ароматом корицы, хлеба и сахара. Каждая булочка была размером с мое лицо.

Нокс принес две, вероятно, думая, что Уинн здесь.

– Ты выглядишь примерно так же устало, как и я, – сказал он.

– Да, – зевнул я.

Кофе, который я пил с четырех часов, еще не подействовал. Прошлой ночью я спал плохо, в основном ворочался и ворочался. Каждый раз, когда моя рука касалась пустой стороны кровати, я просыпался, беспокоясь, что Уинн ушла после очередного кошмара. Потом я вспоминал, что она осталась в больнице, и вскоре после того, как я снова засыпал, все повторялось снова.

Наконец, когда слабые лучи рассвета забрезжили в окнах моей спальни, я решил встать и поработать в офисе.

– Как дела у Кови?

– Лучше. Уинн снова осталась в больнице прошлой ночью. – Вопреки моим мольбам, чтобы она спала в кровати, а не в этом проклятом кресле. Но если бы я был на ее месте, я бы сделал то же самое. – Похоже, Кови должен сегодня отправиться домой.

– Рад это слышать.

– Рад это говорить.

Я не хотел такой потери для Уинн.

– Что нового? – спросил Нокс, делая глоток кофе. – Такое ощущение, что я не видел тебя целую вечность.

– Ты сидел рядом со мной на родео.

– Ты знаешь, о чем я.

– Да, знаю.

С тех пор как Уинн вторглась в мою жизнь, она постоянно была в центре внимания. До нее я приходил в ресторан и позволял Ноксу готовить мне ужин раз или два в неделю.

– У тебя серьезные намерения в её сторону, не так ли? – спросил он.

– Да.

– Твою мать. – Он моргнул. – Думал, ты будешь отрицать это.

– Не с Уинн.

– Помнишь то время, когда нам было двенадцать и десять? Мы заключили договор о том, что никогда не поженимся.

– Я помню, – хихикнул я. – Девочки – это отвратительно. Мальчики рулят.

– Мы собирались построить дом на дереве и жить в нем вечно. – Нокс засмеялся. – Потом у нас наступило половое созревание, и планы по строительству домика на дереве были сожжены.

Мы оба были довольно популярны в школе Куинси, и ни у одного из нас долго не было девушки. Хотя Нокс всегда встречался с более серьезными девушками, я был типичным мальчиком-подростком – только секс.

Черт, так было всю мою жизнь. Так все началось с Уинн.

Но если и была женщина, которую можно было бы украсть для будущего, то это была она.

Я думал, что у меня не будет времени добавить в мою жизнь еще одного человека, ещё одно обязательство. Но быть с ней – это не работа. Она подходила мне. Безупречно.

Я не становился моложе. Моя семья была большой, шумной и изнурительной. Но идея создать собственное наследие, завести собственных детей с каждым днем становилась все более привлекательной.

Я покачал головой, забегая вперед. Во-первых, мы начнем со знакомства с моей семьей. И свидание. Она заслужила первое свидание.

– Я приглашу Уинн на ужин. Сегодня вечером, если она не против.

– Было бы здорово. – Нокс подошел к острову и опустился на табурет.

Обычная щетина на его лице отросла так густо, что стала почти бородой. Его волосы были длиннее, чем когда-либо, завивались на затылке и были такими же лохматыми, как у меня. С черными татуировками на бицепсах, выглядывающими из-под рукавов футболки, он больше походил на байкеров, которые каждое лето проезжают через Куинси по дороге в Стерджис, чем на успешного бизнесмена и шеф-повара.

Хотя, наверное, люди так же думали и обо мне. Я носил грязные джинсы и потертые ботинки, чтобы управлять этим ранчо стоимостью в несколько миллионов долларов.

– Мама и папа рассказали мне о Бриггсе сегодня утром, – сказал Нокс. – Звучит плохо.

– Так и есть. – Я вздохнул. – И хуже всего то, как быстро это происходит.

– Он приходил в ресторан на обед. Два-три раза в неделю. Кажется, в полном порядке.

– Думаю, большую часть времени так и есть. Но это не имеет значения, если в плохие времена он попытается сжечь это чертово ранчо.

– Согласен. Папа сказал, что сегодня он собирается сделать несколько звонков.

– Это правильно. Ты бы сделал это для меня.

– Я бы сделал, – кивнул Нокс. – Так же, как ты бы сделал это для меня.

Я отмахнулся от него, не желая говорить об этом сегодня. Не хотел думать о том, что мой брат может пройти через подобное.

Мы с Ноксом были самыми близкими по возрасту. С разницей всего в два года мы были неразлучны в детстве. Мы исследовали ранчо, строили крепости и охотились на невидимых монстров с пистолетами.

Мы оба недолюбливали своих родителей за то, что у них было три девочки. А когда родился Матео, который был на девять лет младше меня, мы мало играли с ним в детстве. А если и играли, то только в качестве няньки.

Я любил Матео, но моя связь с Ноксом была глубже. Он был тем, кому я позвонил в выпускном классе, когда слишком сильно напился на вечеринке и меня нужно было подвезти. Он позвонил мне, чтобы я внес залог за него из тюрьмы после того, как он ввязался в драку в баре много лет назад. Женщина в баре спорила со своим парнем, и когда парень ударил ее сзади, Нокс преподал этому сукиному сыну урок.

Прошли те пьяные ночи. Теперь мы вдвоем сидели на моем крыльце и пили пиво. Иногда он ночевал здесь, вместо того чтобы ехать к себе в город.

– Ты сегодня работаешь? – спросил я.

– Как всегда. А ты?

– Каждый день.

Джим, Конор и другие рабочие уже зашли отметиться перед началом рабочего дня. Поскольку все они работали, я решил держаться поближе к дому. В основном, я хотел быть рядом, если Уинн приедет.

– Кстати, о работе. – Нокс осушил остатки кофе, – Мне пора идти. Подготовительная работа ждет. В последнее время мы завалены работой.

– Это хорошо, верно?

Он усмехнулся.

– По-другому и быть не может.

Нокс мечтал о собственном ресторане. Ему всегда нравилось быть на кухне, работать рядом с мамой, впитывать все, что она могла ему рассказать. Когда он объявил, что собирается поступать в кулинарную школу, никто из нас не удивился.

– Я приду к ужину. С Уинн или без. Может быть, после, если ты сможешь улизнуть, мы сможем пойти в «У Вилли» выпить пива.

– Конечно. – Он встал и, помахав рукой, направился к двери.

Я допил свою чашку кофе, затем нашел свои рабочие ботинки и пошел в сарай.

Я планировал провести час или два на улице, затем принять душ и, если от Уинн все еще не будет вестей, отправиться в город. Это был самый долгий перерыв, когда я не видел ее в течение недели. Учитывая все, что у нее произошло с Кови, я волновался.

Она не ответила на последнее сообщение, которое я отправил ей сегодня утром, чтобы узнать, как дела. Вероятно, она была занята тем, что забирала дедушку из больницы и везла его домой. Но все равно я волновался.

Мама как-то сказала мне, что мы волнуемся за тех, кого любим больше всего.

За Уинн я всегда волновался.

Это было то, что я должен был выяснить. Справиться с этим. У нее была опасная работа, и, хотя она не выходила в ночные патрули, бывало, что она оказывалась на улицах с сумасшедшими. Именно поэтому я не спал Четвертого июля. Я знал, что ее нет дома, и это не давало мне спать, пока она не пришла.

Эти тревоги постоянно звенели в моей голове. Даже час, проведенный за работой в сарае не очистил мой разум, как это обычно бывало.

Я как раз убирал стойло Юпитера, когда со стороны подъездной дороги донесся хруст шин. Я вышел на солнечный свет, и узел в моей груди ослаб, когда Уинн вышла из Explorer без опознавательных знаков, на котором она ездила на работу.

– Привет, малышка. – Я подошел к ней и притянул ее в свои объятия. – Как ты?

Она напряглась, отстраняясь.

– Хорошо.

– О, прости. – Я погладил свою потную грудь и убрал кусочки сена, прилипшие к футболке. – Как все прошло в больнице? Как Кови?

– Он в порядке. На данный момент он дома и устроился.

Она встретила мой взгляд на короткую секунду, а затем ее голубые глаза опустились на мое плечо. Она стояла неподвижно, нахмурив лоб. Под глазами у нее были темные круги, а обычный румянец на щеках отсутствовал.

– Ты вообще спала?

– Не совсем. – Она покачала головой, затем расправила плечи и выпрямилась. – Мне нужно с тобой кое о чем поговорить.

– Хорошо, – пробурчал я. – О чем?

– О твоем дяде.

– Бриггс? Что-то случилось?

Она кивнула.

– Я собираюсь привести его на допрос.

– Допрос? За что?

– Я ходила к нему вчера.

Я моргнул, пытаясь осознать это. Я беспокоился о ней, думая, что она в больнице с Кови. Думал о том, что она дома одна, пытается заснуть. Но она была на ранчо. На моем ранчо.

– Ты ходила в хижину. Вчера, после больницы. Без меня?

– Я сказала тебе несколько недель назад, что собираюсь поговорить с ним.

– Да, но ты могла бы предупредить меня. – Разве мы не были на том этапе, когда мы делились подобными вещами?

– Мне нужно было сделать это одной.

– Одной? – Какого черта? Я сделал шаг назад и скрестил руки на груди. – Почему?

– Ходят слухи, что у него есть история насилия по отношению к женщинам.

– Слухи, – усмехнулся я. – Теперь понятно. Ты слушала яд Фрэнка. Не было никакого насилия. Жена Бриггса ушла от него, потому что была избалованной стервой. Она думала, что он завладеет ранчо и получит деньги. Когда она поняла, что он не заинтересован в управлении этим местом и собирается позволить моему отцу забрать все, она уехала из города – со всеми его деньгами, кстати. А перед тем, как уехать, она решила сначала испортить его репутацию.

Все, кто знал Бриггса, знали правду. Он никогда бы не ударил свою жену. Он обожал ее, и когда она ушла от него, это разбило ему сердце.

– Ты должна была сначала прийти ко мне, – огрызнулся я. – За правдой.

Уинн напряглась.

– Я пришла к тебе сейчас.

– Для чего? Чтобы сказать мне, что собираешься доставить моего дядю на допрос по поводу супружеского спора десятилетней давности?

– Я приведу его, чтобы поговорить о Лили Грин и Хармони Хардт.

Мое сердце остановилось.

– Почему?

– Когда я была в хижине, я нашла сумочку и бумажник. Сумочка принадлежал Хармони. Ее мать подтвердила мне это вчера днем. Бумажник принадлежал Лили.

– Ты обыскала хижину моего дяди. – С таким же успехом она могла ударить меня по лицу.

– Нет. Он пригласил меня войти, и я увидела сумочку на его книжной полке.

Книжная полка, которая всегда была так захламлена и забита хламом, что я не замечал, что он на ней хранит. Содержимое постоянно менялось, и я обращал на нее внимание только тогда, когда приходил в домик и обнаруживал, что полки упорядочены.

– Бумажник был внутри, – сказала она. – Он разрешил мне посмотреть.

Это должно было заставить меня почувствовать, что она не предала меня?

Я покачал головой, мои челюсти скрежетали так сильно, что болели зубы.

– Я не могу поверить, что ты на это решилась.

– Я делаю свою работу.

– Ты считаешься с мнением Фрэнка, мать его, Найджела, а не с моим.

Она вздрогнула.

– Нет, не считаюсь.

– Я уже говорил тебе однажды, что этот ублюдок ненавидит мою семью. Я знаю его всю свою жизнь, и он всегда относился ко мне как к дерьму под башмаком. – Если она собиралась быть втянутой в вереницу слухов, то она могла бы получить некоторые факты, чтобы уравновесить эту чушь. – Знаешь ли ты, что причина, по которой он такой мудак по отношению к Талии, в том, что он приставал к ней, когда ей было восемнадцать, а она сказала ему, чтобы он отвалил?

Уинн моргнула.

– Я… нет.

– Или как он заходит в кафе, когда Лайла единственная работает, и заставляет ее чувствовать себя неловко? Рассказывал ли он тебе, как ей дважды приходилось уходить в подсобку, чтобы позвонить Ноксу и попросить его прийти, чтобы не оставаться наедине с Фрэнком?

– Нет. Он… – Она покачала головой. – Что? Фрэнк? Я знаю его всю свою жизнь. Может, он и флиртует, но он безобидный.

– Как и Бриггс.

Она открыла рот, затем закрыла его, взяв паузу, чтобы взвесить свои слова.

– Я просто хотела предупредить тебя.

– Немного поздновато, не находишь?

Пока я беспокоился о ней вчера, думая, что она расстроена из-за сердечного приступа Кови, она была на моей территории, разговаривала с моим дядей, зная, что у нас с ним сейчас семейные проблемы.

– Мне вовсе не нужно было приходить сюда. – Ее выражение лица ожесточилось. – По всем правилам, я не должна была говорить тебе, но из-за наших отношений, я не хотела, чтобы ты услышал это от кого-то еще.

– Наши отношения.

Я сжал челюсть. Отношения, которые я считал настолько серьезными, что она пришла ко мне, прежде чем поверила в чушь Фрэнка.

Уинн подняла руки.

– Мне нужно идти.

– Хорошо.

Я отказался смотреть на нее, когда она вернулась к пикапу, дала задний ход и исчезла на дороге. Когда звук ее двигателя затих вдали, я пнул камень.

– Блять.

Это будет полный бардак. Настоящий гребаный бардак. Что, если Бриггс скажет что-то не то? Зачем ему сумочка Хармони Хардт? И бумажник Лили Грин?

У меня не было возможности спросить его первым. Уинн, вероятно, уже была на пути к хижине. И как только она приведет его в участок, весь город будет знать об этом. Один из офицеров в участке проболтался бы, и прежде, чем я и моя семья получили бы ответы, Бриггс заработал бы еще одну черную метку на своей репутации, которая продержится до конца его дней. Точно так же, как и та, которую поставила его бывшая.

Спустя десятилетия нашлись те, кто все еще верил, что он избил ее. А такие люди, как Фрэнк, те, кому не нравилось, что наша семья так укоренилась в Куинси, только усугубляли ситуацию.

Вереница слухов готова была выйти из-под контроля.

– Твою мать! – воскликнул я, затем развернулся и трусцой побежал к дому. Я стащил ключи со стойки и поспешил к своему пикапу.

Его колеса оставляли за собой шлейф пыли, пока я мчался по гравийной дороге к родителям.

Мы могли бы поговорить в хижине. Уинн могла бы допросить его там в присутствии одного из нас. Почему она настаивала на том, чтобы тащить его в город?

Бриггс, скорее всего, нашел сумочку и кошелек в одном из своих походов. Так же, как и сапоги Лили. В тот день, когда я отнес их в ее офис, она сказала мне, что собирается поговорить с Бриггсом. Как и следовало. Но так ли уж необходимо было везти его в участок?

Я надавил на педаль газа.

Если у Бриггса был приступ, если он был не так резок, как обычно, что он ей мог ей сказать? Было ощущение, что она протягивает ему лопату и велит копать себе могилу. И все потому, что у нее были вопросы.

Ее проклятые вопросы. Уинн была так против того, чтобы называть смерть Лили самоубийством. Но мы все знали, что это было самоубийство. Весь город. Так почему бы ей просто не оставить все как есть?

Это было не более чем случай потери и находки. Сумочка и кошелек. Черт, эта сумочка, наверное, годами валялась на тропе, собирая пыль и дождь.

Если бы я умолял, она бы отвела Бриггса в главный дом? Может, мы поговорим об этом за кухонным столом мамы и папы, где он будет чувствовать себя более комфортно?

Я сдвинулся с места и достал телефон из заднего кармана, набрав ее имя. Звонок сразу же перешел на голосовую почту.

– Черт. – Я поехал быстрее.

Яма в моем животе увеличилась вдвое.

Возможно, причина, по которой я так разозлился, заключалась не в том, что Уинн собиралась поговорить с Бриггсом. А потому, что я чертовски боялся, что, возможно, на это есть причина.

Она не стала бы тащить его в участок, если бы не было что-то не так. Верно?

Что было в той сумочке? Почему Бриггс не сдал ее после смерти Хармони Хардт? Почему он хранил бумажник Лили Грин? Он знал, где погибли эти девушки.

Блять. Если бы он был как-то причастен к этим смертям…

Нет. Эти бедные девушки покончили с собой. Бывший шеф провел расследование. У Хармони Хардт была депрессия. По словам ее близких друзей, у нее были перепады настроения.

Ее смерть не имела ничего общего с моим дядей. Мой добрый, мягкий дядя, который терял ясность ума.

Мама стояла во дворе на коленях, выдергивая сорняки с клумбы, когда я затормозил рядом с папиным Silverado. Должно быть, она поняла, что что-то не так, потому что встала, сняла садовые перчатки и бросила их на газон, встретив меня у крыльца.

– Что случилось?

– Где папа?

– Он смотрит новости. Ты меня пугаешь, Гриффин. Что-то с твоими братьями или сёстрами?

Я покачал головой.

– Нет, дело в Бриггс.

– О нет, – вздохнула она. – Входи.

Я последовал за ней внутрь. Отец сидел в своем кресле в гостиной, смотрел новости по телевизору, в очках и с газетой на коленях.

– Привет, сынок. – Его лоб нахмурился, когда он посмотрел между мной и мамой. Он оттолкнулся ногой от подножки кресла и сел прямо. – Что происходит?

Я положил руки на бедра.

– У нас проблемы.