Текст книги "Хребет Индиго (ЛП)"

Автор книги: Девни Перри

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 18 страниц)

19. ГРИФФИН

– Что смешного? – спросил я.

Уинн сдерживала хихиканье с тех пор, как мы вышли из продуктового магазина.

– Ничего.

Подергивание уголка ее рта говорило об обратном.

– Малышка. Выкладывай.

– Я просто никогда не ездила в твоем пикапе.

– Ладно, – пробурчал я, притормаживая перед своим домом. – Почему это смешно?

– Потому что он грязный. – Ее красивый смех вырвался наружу. – Ты самый аккуратный и опрятный человек, которого я когда-либо встречала. Если я оставляю крошки на столе, ты их убираешь. Я никогда не видела, чтобы твои корзины были переполнены грязной одеждой. Когда ты бреешься, нет ни одной волосинки, которую ты не смыл бы в канализацию. Но этот пикап…

Я пожал плечами.

– Это пикап для ранчо.

Содержать его в чистоте было практически невозможно. Работа в грязи весь день означала, что я неизбежно занесу ее на своих сапогах. То же самое происходило с соломой и сеном. И большую часть времени я предпочитал опускать окна, а не пользоваться кондиционером, так что пыль была само собой разумеющейся.

– Мне нравится, что здесь грязно. – Она отстегнула ремень безопасности и наклонилась через консоль, целуя нижнюю часть моей челюсти. – Это делает тебя реальным.

– Я настолько реален, насколько это возможно для тебя, Уинслоу. – Я заправил прядь волос ей за ухо.

Ее темно-синие глаза смягчились, и она прислонилась щекой к моей ладони.

Никто из нас не двигался. Мы просто сидели там, соприкасаясь, не сводя глаз друг с друга, впитывая этот тихий момент.

В последние две недели спокойных моментов было мало.

За это время тема Бриггса в основном обходилась стороной. Для нас обоих это была больная тема.

Уинн сделала то, что должна была сделать. Она была права, поставив меня на место. Мама и папа тоже встали на ее сторону. Да, они вызвали адвоката, но ни один из них не осудил ее за то, что она задала Бриггсу несколько вопросов.

С тех пор она провела некоторое время в походах вокруг хребта Индиго и по тропам, которые вели с утеса к хижине Бриггса. Она всегда сначала спрашивала меня, оказывая мне такое же уважение, как и любому другому владельцу земли. В остальном она занималась своими делами, а я сосредоточился на ранчо.

Мы были в самом разгаре летнего сенокоса. Валки и пресс-подборщики работали от рассвета до заката. Конец июля всегда был суматошным временем. Мы постоянно перегоняли стада скота с одного пастбища на другое, чтобы не допустить перевыпаса травы в эти жаркие летние дни. Сорняки нужно было опрыскивать. Оборудование чинить. Один из наших тракторов сломался в начале недели, и я провел большую часть двух дней с нашим механиком, оба мы были измазаны маслом, пытаясь починить его.

К тому времени, когда я каждый вечер добирался домой, я уже не мог стоять на ногах.

Уинн была занята на станции и проводила время с Кови. Она уходила каждое утро, и ежедневное беспокойство о ней становилось основным течением дня. Работа помогала отвлечься, но я не мог по-настоящему вздохнуть, пока она не была здесь. Под моей крышей. В моей постели.

Мне нравилось, что мой дом становился ее домом. Несколько ночей на этой неделе она приходила домой раньше меня. Я заставал ее внутри, обувь была брошена у двери, она одета в одну из моих футболок, а форма обычно валялась на полу рядом с корзиной для белья, а не в ней. Однажды вечером она сидела на крыльце и пила вино.

Скорее рано, чем поздно, я хотел, чтобы это было ее единственным убежищем. Учитывая, что остальная мебель уже прибыла в ее дом в городе, но она еще не распаковала ее, я воспринял это как хороший знак.

– Нам лучше занести эти продукты в дом, – сказала она.

– Да.

Она наклонилась для еще одного поцелуя, а затем вылезла.

Я встретил ее у задней двери, открыв ее. Пока она накидывала полиэтиленовые пакеты на предплечья, я сделал то же самое, после чего последовал за ней внутрь. Затем мы вышли за вторым грузом, так как мой холодильник и кладовая были почти пусты.

– Что это? – спросила она, поднимая старый колпак от колеса, который Матео нашел несколько недель назад.

– Мусор. Помнишь место, которое я купил у хребта Индиго, через дорогу?

– Да. – Она провела пальцем по слову «Jeep», вдавленному в металл.

– У того парня было около миллиона старых машин, припаркованных повсюду. Матео нашел это вдоль дороги, ведущей к хребту. Думаю, я до конца жизни буду находить ржавые детали то тут, то там.

– Ах. – Она бросила его поглубже в багажник пикапа, прежде чем взять последний пакет.

Мы вместе работали на кухне над разгрузкой пакетов. Все было просто. Скучно и уныло. Но что-то в совместном походе в продуктовый магазин, в толкании тележки туда-сюда по проходам, в движении в тандеме по кухне, заставило меня влюбиться в нее еще больше.

Может быть, потому что мне показалось, что это место ждало ее все это время.

– Мы купили всю эту еду. – Она стояла у открытого холодильника. – И я понятия не имею, что мне хочется съесть на ужин.

Я хихикнул.

– Стейк с картошкой? Я могу приготовить на гриле.

– Отлично. Что я могу сделать?

– Поцелуй повара.

Она закрыла холодильник и подошла к столу, где я стоял, прижавшись к моей груди. Ее руки обвились вокруг моей талии, проникая под подол моей рубашки. Как только ее ладони сомкнулись на голой коже моей спины, мои губы оказался на ее губах. Наши языки сражались в этой восхитительной войне.

За несколько секунд до того, как сорвать с нее рубашку, я замер, услышав, как открылась входная дверь.

– Гриффин, если твой член на свободе, это твое пятисекундное предупреждение убрать его до прихода девочек, – разнесся голос Нокса по коридору.

Я оторвал свой рот от рта Уинн, вытирая его насухо.

– Уходи.

Он проигнорировал меня, выходя из прихожей. Когда он вошел в кухню, то направился к Уинн.

– Привет, я Нокс.

Уинн прочистила горло и отошла, больше не прикрывая выпуклость за моей молнией.

– Привет. Я Уинслоу.

– Приятно познакомиться. – Он пожал ей руку, затем посмотрел на меня. – Наконец-то.

Свидание в ресторане, которое я обещал ей, так и не состоялось. Отчасти потому, что мы были заняты. Отчасти потому, что мы оба были довольны тем, что заперлись вместе.

– Девочки принесут ужин. – Нокс подошел к холодильнику и достал одну из моих бутылок пива. – А я воспользуюсь редким вечером, чтобы не отвечать за еду.

– Подожди. – Я поднял палец. – Какой ужин?

– Мама сказала, что ты дома и что она видела здесь машину Уинслоу. Так что, это вторженпие. – Он повернулся к Уинн. – Убедиться, что ты знаешь, что нет никаких обид по поводу дела Бриггса, и что единственный, кто взбесился из-за этого, это ты.

Лицо Уинн расслабилась.

– Спасибо.

– Не за что, – подмигнул ей Нокс.

Я вздохнул, благодарный за поддержку, хотя и не был в восторге от переполненного дома.

– Значит, все придут сюда?

Нокс покачал головой.

– У мамы и папы уже есть планы.

– А если бы у нас были планы?

– А у тебя они были? – спросил Нокс у Уинн.

– Нет, – засмеялась она. – Просто ужин.

– Видишь? – Он указал пивом в мою сторону, затем, отпив, вернулся к холодильнику, чтобы принести мне одно. – Выпей это и расслабься. Будь благодарен, что мы дали вам двоим столько времени.

Я взял бутылку, снял крышку и протянул ее Уинн.

– Тебе это может понадобиться.

– Девочки принесут сангрию, – сказал Нокс.

– О, я подожду. – Уинн отмахнулась от моего пива.

– Но… – Нокс поднял брови. – Сангрию приготовила Элоиза.

Я сморщился.

– Малышка, тебе лучше ограничиться пивом. Или я открою для тебя бутылку вина.

– Что не так с сангрией Элоизы? – спросила она.

– Мама любит шутить, что она подарила нам, детям, свой кулинарный талант, но поскольку она так много давала Ноксу и Лайле, что к тому времени, когда родились Элоиза и Матео, для них ничего не осталось.

– Есть вероятность, что сангрия может убить тебя, – сказал Нокс.

Уинн выхватила у меня из рук бутылку пива.

Я пошел к холодильнику за бутылкой для себя. Как только крышка была снята, входная дверь снова открылась, и послышался шум голосов, как будто кто-то нашел в доме регулятор громкости и включил его на максимум.

– Боже, какие они громкие, – пробормотал Нокс.

– Ты не можешь жаловаться, – бросил я на него взгляд. – Это была твоя идея.

– Вообще-то, моя. – Лайла вошла на кухню с тремя пластиковыми контейнерами, каждый из которых был разного оттенка зеленого. – Привет, Уинслоу.

– Привет, Лайла. – Уинн помахала рукой, и я был рад, что она приняла это как должное.

Уинн собиралась стать частью моей жизни – никаких «если», только факты – и моя семья вторглась в ее. Это была их природа. Черт, я тоже вторгался. Хотя обычно я заходил к ним на работу, а не появлялся на пороге их дома.

Талия и Элоиза вошли следом, первая несла тарелку с готовыми котлетами для бургеров, а вторая – кувшин сангрии.

– Привет, Уинн. – Талия поставила тарелку, затем обогнула остров и обняла Уинн. – Как дела? Как Кови?

– Я в порядке. И он чувствует себя отлично. Слегка раздражен количеством овощей, которые я ввела в его жизнь.

– Хорошо. – Талия отпустила Уинни, освободив место для Элоизы, которая тоже обняла ее.

– Привет, Уинн.

– Привет, Элоиза. Как твой отель?

– Потрясающе. – Моя младшая сестра сияла. – Технически это отель мамы и папы, но…

– Они бы пропали без тебя. – Я придвинулся ближе, чтобы обнять ее сбоку. – Привет, малыш.

Голубые глаза Элоизы сверкнули, когда она улыбнулась мне.

– Привет, старший брат.

– У тебя все хорошо?

Она кивнула, расслабившись у меня под боком.

– Просто занята. Ты же знаешь, как это бывает летом.

Гостиница «Элоиза» была сердцем Куинси.

А Элоиза была сердцем гостиницы.

– Элоиза – моя любимая сестра, – сказал я Уинн.

– Э… – Глаза Уинн расширились, она посмотрел на других моих сестер и брата. – Ты должен был сказать это вслух?

– У нас у всех есть любимчики, – хихикнул Нокс. – Моя – Лайла.

– У меня – Грифф, – сказала Лайла, открывая крышку одного контейнера, наполняя кухню ароматом, от которого у меня заурчало в животе.

– У вас у всех есть любимчики. Серьезно? – Уинн рассмеялся, затем указал на близнецов. – А вы двое не любите друг друга?

– Я люблю Лайлу больше всех, потому что мы были в одной утробе, – сказала Талия. – Но мой любимчик – Мэтти.

– Где Матео? – спросил я, обнимая Элоизу одной рукой, а другой поднося бутылку пива к губам.

Как по команде, входная дверь распахнулась.

– Вечеринка здесь!

– Он отвечал за пиво. – Нокс подошел и хлопнул меня по плечу. – Надеюсь, простыни в гостевых спальнях чистые.

– Черт. – Я поднял лицо к потолку.

Итак, мои братья и сестры не только вторглись в дом, чтобы поужинать, но и собирались напиться и переночевать.

Теперь понятно, почему мама и папа решили пропустить ужин.

Вероятно, они подозревали, что ужин будет шумным.

Так и вышло.

Элоиза убедила всех попробовать ее сангрию, пообещав, что никто не умрет. Было много гримас, но кувшин был пуст, а мои сестры навеселе.

– Давайте разведем костер. – Талия вскочила со своего места на террасе, выходящей на задний двор. Пошатываясь, она сделала несколько первых шагов к лестнице, ведущей к кострищу.

– Да! – радостно воскликнула Лайла. – И сделаем s’mores^[16].

– Нет. – Я покачал головой. – Слишком сухо для костра.

– С тобой не весело, – пробурчала Элоиза со своего стула рядом с моим. Ее веки были едва приоткрыты. – Уинн, твой парень – обломщик.

Она хихикнула со своего места на моих коленях.

– Он не такой уж и плохой.

– Без обид, Уинн, – сказал Матео со своего места рядом с Элоизой. – Но твое мнение не имеет значения. Ты единственная, кто сегодня увидит Веселого Грифа.

– Фуу, – поморщилась Талия.

– Слишком далеко, Матео, – вздрогнула Лайла.

Уинн зарылась лицом в мое плечо и засмеялась.

– Матео, помнишь, когда Грифф был веселым братом? – спросила Элоиза.

– Грифф никогда не был веселым.

– Извините. – Я наклонился вперед, чтобы бросить на него взгляд. – Я купил тебе пиво, когда ты был несовершеннолетним.

Матео насмешливо хмыкнул.

– Когда мне было двадцать. За шесть дней до того, как мне исполнился двадцать один. Это не весело.

Уинн села прямо.

– Содействие правонарушениям несовершеннолетних?

– Не слушай. – Я закрыл ее уши ладонями. – Вы, ребята, меня сегодня просто убиваете.

Нокс вышел из дома с двумя бутылками свежего пива, протягивая одну мне.

– Похоже, тебе это нужно.

– Спасибо, – пробормотал я. – Я собираюсь начать запирать эту чертову дверь.

Уинн прижалась сильнее, целуя меня в щеку.

– Тебе весело.

– Да, весело, – усмехнулся я, прижимая ее к себе, когда она зевнула.

Солнце село несколько часов назад. Звезды устраивали свое ночное шоу, мерцая со своего трона в полуночном небе.

Я был измотан, и, хотя завтра-сегодня было воскресенье, список моих дел был длинным. Но я не хотел быть нигде, кроме как в этом кресле с Уинн на коленях, слушая, как мои братья и сестры безжалостно издеваются надо мной.

– Что еще мы можем рассказать Уинн? – спросила Лайла.

– Ничего, – проворчала я. – Ты уже достаточно сделала.

Каждую постыдную историю из моей жизни они рассказывали. Засранцы.

– А как насчет того случая, когда его поймали на первом курсе с той девушкой под трибунами на футбольном матче? – спросил Матео.

– Нет, спасибо, – отмахнулась Уинн. – Давайте пропустим эту историю, пожалуйста.

– Это был не я, – сказал я. – Это был Нокс.

– И это была веселая ночь, – засмеялся Нокс. – В ту ночь я потерял девственность.

– Слишком много информации, – Элоиза встала со стула. – Мне нужно идти спать.

– Я помогу. – Я подтолкнул Уинн, и мы оба встали, чтобы помочь, потому что Элоиза выглядела так, будто была в пяти секундах от потери сознания.

– Кто где спит? – спросил Матео.

Пока они начали обсуждать, кому какая спальня достанется, я завел Элоизу внутрь, а Уинн последовал за мной.

Вход в дом делил его пополам, кухня была в задней части. В одной половине была гостиная, кабинет и хозяйская спальня. В другой – три спальни для гостей и две ванные комнаты.

Архитектор, которого я нанял для проектирования этого дома, как-то пошутил о необходимости большого количества спален. Мы встретились в городе, чтобы обсудить чертежи, и во время той встречи за обедом каждый из моих братьев и сестер, а также родители заглянули ко мне, чтобы высказать свое мнение.

Долгие годы я жил в мансарде над сараем у мамы и папы. Там же в данный момент жил Матео. Но когда я стал старше, пришло время строить свой собственный дом.

Зная, что это будет мой дом навсегда, я потратил деньги. Я выделил себе много места не только для той семьи, которая у меня может появиться, но и для той, что уже есть.

В первой комнате для гостей было три двухярусные кровати: две двуспальные и одна с комодом внизу. Стены были обшиты досками из потертого амбарного дерева, похожими на сайдинг, которым был обшит мой настоящий амбар. Серые и коричневые полосы придавали ему достаточно характера, чтобы мне не пришлось покупать картину.

Я откинул одеяла на нижней кровати, освободив место для Элоизы.

– Я принесу ей стакан воды. – Уинн выскользнула из комнаты, пока я помогал сестре снять обувь.

– Я люблю ее, Гриффин. – Элоиза одарила меня мечтательной улыбкой. – Но когда ты женишься на ней и у тебя будут дети, не избавляйся от моих двухъярусных кроватей.

– Хорошо, – хихикнул я, укладывая ее. Точно так же, как я укладывал ее в детстве, когда нянчился с ними, чтобы мама и папа могли провести вечер свиданий.

Уинн вернулась со стаканом воды.

– Спокойной ночи, Элоиза.

– Спокойной ночи, Уинн.

Я поцеловал сестру в лоб, затем вышел из комнаты, выключив свет.

– Пойдем, малышка. – Я взял Уинн за руку и повел ее по коридору, мимо гостиной и кухни в нашу часть дома.

Сводчатые потолки хозяйской спальни были выложены толстыми деревянными балками, как и в гостиной. Камин в углу спальни имел каменный очаг от пола до потолка. Двери с большими стеклами выходили на самый дальний конец террасы – мои братья и сестры все еще разговаривали и смеялись снаружи.

Как только я закрыл за нами дверь, Уинн начала расстегивать пуговицы фланелевой рубашки, которую она украла из гардеробной раньше, когда замерзла на улице.

– Я без сил, – сказала она. – Надеюсь, их не волнует, что мы исчезли.

– О, сейчас им точно все равно. – Я расстегнул пуговицы. Затем спустил рубашку с ее плеч, оставив лежать у ее ног.

– Я забыла, как это бывает.

– Что именно?

– Семейные посиделки.

– То есть ты забыла, какими шумными и несносными они могут быть?

– И замечательными, и интересными.

Я запустил руки в ее волосы, разминая кожу головы.

– У тебя были такие вечера с твоими родителями?

– Были. – Она грустно улыбнулась, ее голова склонилась к моему прикосновению. – Это было с их друзьями, так как у них не было братьев и сестер, но в детстве они устраивали летние барбекю, и все смеялись часами. Как сегодня. Это было весело. Мне это было нужно.

– Я рад.

– Тебе было весело?

– Да. Хотя некоторые из этих историй были не совсем те, которые я хотел, чтобы ты услышала.

Она засмеялась.

– Ты действительно пронесся по Мэйн-стрит с маской гориллы на голове?

– Да, – пробормотал я.

Нокс рассказал ей о том, как я проиграл пари в выпускном классе, и платой за это был голый спринт по Мэйн. К счастью, не было оговорено, что я должен был держать голову открытой, поэтому я позаимствовал маску из тайника приятеля для костюмов на Хэллоуин.

– До сих пор мама не знает, что это был я.

– Я хочу быть там в тот день, когда она узнает.

Мое сердце заколотилось.

– Ты будешь.

– Твоя семья невероятна. Тебе повезло, что они у тебя есть.

– Да, – кивнул я.

Было слишком рано заявлять, что они будут и ее тоже. Сегодня вечером каждый из моих братьев и сестер, как и Элоиза перед тем, как заснуть, нашел тихий момент, чтобы сказать мне, что любит Уинн.

– Теперь они приняли тебя.

Она встретилась своим взглядом со мной.

– Правда? А что насчет тебя?

– О, я принял тебя давным-давно. – В ту ночь, когда я встретил ее в «У Вилли». Тогда я этого не понимал, но с той ночи она была моей.

– Что мы делаем, Гриффин?

– Я думал, это очевидно. – Влюбиться в нее было легко.

– Да, – прошептала она. – Думаю, так и есть.

Я открыл рот, чтобы произнести эти слова, но заколебался. Не сегодня. Не тогда, когда мои братья и сестры снаружи, их смех отражается от стен. Не тогда, когда я не пригласил ее на первое свидание.

Слова придут со временем.

Поэтому я опустил свои губы к ее губам, начав с медленного прикосновения. Жар нарастал постепенно, но интенсивно, как солнце в ясный июльский день.

Сняв одежду, прижав ее голую кожу к моей, мы соединились. Одно скольжение моего тела по ее телу, и нас уже ничто не могло разлучить.

Нам не нужны были слова. Ее глаза встретились с моими, когда ее пальцы ног впились в мои икры, когда ее тело задрожало под моим.

Нам не нужны были слова.

Для сегодняшнего вечера было достаточно просто жить ими.

20. УИНСЛОУ

– Сегодня я собираюсь немного побыть с дедушкой, – сказала я Гриффину, пока мы завтракали за кухонным островом.

– Я должен отправиться на южную сторону ранчо, где у нас пасутся лошади, и убедиться, что в ручье еще достаточно воды для них. Если там слишком сухо, а я подозреваю, что так оно и есть, учитывая, какая жара стояла всю неделю, мне придется перевести их поближе к роднику. Хочешь пойти со мной?

– Сколько времени это займет?

– Наверное, практически весь день.

Как бы замечательно ни звучала суббота, проведенная с Гриффом на ранчо, за последние две недели я провела недостаточно времени с дедушкой. Или в моем собственном доме. С того вечера, когда здесь состоялся импровизированный ужин для братьев и сестер, я не заходила в свой дом ни разу, кроме пяти минут, чтобы забрать почту.

– Я лучше пропущу это. Мне нужно пойти в дом и прибраться. Там пыльно и затхло. Может, соберу ту подставку для телевизора, которая лежит в коробке.

– Или… – Гриффин отложил вилку, повернулся на своем месте, чтобы посмотреть мне в лицо. – Ты не соберёшь подставку для телевизора.

– Мой телевизор стоит на полу.

– А этот нет. – Он указал через мое плечо на плоский экран, установленный над камином в гостиной.

– В какой-то момент я захочу посмотреть телевизор дома, тогда мне не придется сидеть на полу, чтобы он был на уровне глаз.

– Сколько минут ты смотрела телевизор у себя дома за последний месяц?

– Ноль.

– Точно.

– Но я уже купила подставку. Почему бы мне не собрать ее?

– Потому что она тебе не нужна.

– Нет, нужна.

– Уинслоу. – Мое имя, произнесенное так, что казалось, будто я не понимаю смысла.

– Гриффин.

– Ты смотришь здесь телевизор. Ты спишь здесь. Твои вещи разбросаны по всей ванной, а твоя одежда занимает дно в шкафу.

– Мне нужно постирать ее.

– Да, и когда ты будешь стирать, это будет в стиральной машине и сушилке прямо в этом коридоре. – Он кивнул в сторону прачечной.

– Ты не хочешь, чтобы я пользовалась своей стиральной машиной и сушилкой?

– Нет, – усмехнулся он, покачав головой. – Она твоя. Так же, как и ванная. Спальня. Дно в шкафу. Эта кухня. Этот телевизор. Этот дом – твой.

Я моргнула.

– А?

Он снова засмеялся, приложив свою широкую ладонь к моему затылку.

– Подумай об этом. Если ты хочешь оставить свой дом в городе на некоторое время, я не против. Если ты хочешь выставить его на продажу до того, как закончится лето и на рынке начнется сезонный спад, тогда мы свяжемся с твоим риелтором и привезем в город трейлер с лошадьми, чтобы перевезти все сюда.

Моя челюсть упала на пол, когда он соскользнул с табурета, поцеловал меня в лоб и исчез в направлении спальни, вероятно, чтобы найти носки и продолжить свой день.

Он только что попросил меня переехать? Жить здесь? Вообще-то, нет. Он не просил. Не было ни одного вопроса, который бы смешивался с его чередой заумных заявлений.

Хотела ли я переехать? Да. Мне нравился этот дом. Я любила комфорт, который возникал, когда я сворачивала с шоссе на тихую гравийную дорогу. Я любила закаты на крыльце и просыпаться в объятиях Гриффина.

Но это было слишком рано, не так ли? Я прожила со Скайлером много лет. Я только что отделила свою жизнь от жизни другого мужчины. И я действительно любила свой маленький домик в городе.

Этот милый, очаровательный домик с красной дверью, которым я пренебрегала неделями и неделями.

Гриффин, ступая ногами в носках, подкрался ко мне, все еще застывшей на табурете.

Я отмахнулась от него, когда он потянулся за нашими тарелками.

– Я приберусь.

– Хорошо. – Он поцеловал меня в макушку. – Увидимся позже. Поужинаем?

Я кивнула.

– Хорошего дня, малышка.

– И тебе, – пробормотала я, слова пришли на автопилоте.

Только когда он вышел за дверь и грохот его пикапа исчез, я вынырнула из своих мыслей и загрузила посудомоечную машину. Затем я пошла в спальню и загрузила белье.

Я работала по дому в течение нескольких часов, ожидая, пока моя одежда перейдет в сушилку. Я вытерла пыль в гостиной. Я пропылесосила в спальнях. Я помыла полы.

Стоит ли мне переезжать? Возможно, этот вопрос был излишним.

Каждая пара трусиков, которыми я владела, находилась под этой крышей. Большинство находилось в корзине для белья или рядом с ней. Но остальные были спрятаны в ящике в шкафу. Он отдал мне три ящика, половину комода. То же самое было и в ванной.

Я убиралась. После работы я привозила сюда продукты. Durango был припаркован у входа, когда я была на службе и ездила в участок на Explorer. Не хватало только моей почты в почтовом ящике.

Кроме того, я знала, что если все рухнет, мне будет куда пойти.

В глубине души, возможно, в этом и была проблема. Может быть, именно поэтому я не могла заставить себя сразу же сказать «да».

Потому что он все еще не произнес те важные три слова. И я тоже.

Каждый раз, когда он целовал меня, каждый раз, когда он занимался со мной любовью, я чувствовала их.

Так почему же я не могла их озвучить?

К тому времени, когда сушилка зазвенела и моя чистая одежда оказалась в ящике или на вешалке шкафа, я все еще не знала, что делать. Поэтому я отправилась в город, чтобы навестить человека, чьи медвежьи объятия всегда ставили меня на ноги.

Дедушка открыл переднюю дверь своего дома еще до того, как я успела заглушить свой Durango. Когда я вышла, он поднял руку, останавливая мои шаги на тротуаре.

– Сначала я тебя предупрежу, Уинни. Я ел бекон на завтрак. Дом и моя одежда пропахли им. Я знаю, что это не входит в план диеты, но, черт возьми, я буду есть его раз в неделю. Может быть, два раза.

– Хорошо, – засмеялась я и шагнула в его объятья. Как и ожидалось, одно объятие, и я почувствовала себя увереннее… – Как ты себя чувствуешь сегодня?

– Продуктивно. Утром подстриг газон. Прибрался по дому. Теперь я могу расслабиться с моей лучшей девочкой.

– Лучше бы ты говорил обо мне.

Он усмехнулся, обнял меня за плечи, чтобы завести в дом.

– Ты же знаешь, что это так.

Мы расположились на задней террасе, наблюдая за течением реки. Ленивое течение, рябь на берегах, успокаивали так же, как закат на крыльце Гриффа.

Мое крыльцо. Это могло бы быть мое крыльцо.

– Ты сегодня хорошо выглядишь, – сказал дедушка.

– Правда? – Я была в простой белой майке, джинсовых шортах и теннисных туфлях.

– Дело не в одежде, милая. – Его глаза смягчились. – Ты счастлива здесь? В Куинси?

– Да. Куинси согласен со мной.

– А может, это Гриффин.

– Может быть. – Улыбка растянула мой рот. – Он попросил меня переехать к нему.

– Да? И что ты ответила?

– Ничего. Пока ничего. Я не знаю, что делать. Это скоро.

– Пфф. Скоро – это относительно.

– Я жила со Скайлером много лет. Разве ты не думаешь, что мне нужно побыть одной какое-то время?

– Уинни, ты могла жить со Скайлером, но поверь мне, ты была самостоятельной.

Я открыла рот, чтобы возразить, но слова замерли у меня на языке. Дедушка был прав. Я жила со Скайлером, мы были помолвлены, и я определенно была сама по себе.

– Вы сосуществовали, – сказал дедушка. – Это не то же самое, что быть вместе.

– Не думаю, что осознавала, насколько одинокой я была в Бозмене, – призналась я. – После мамы и папы.

А потом я приехала сюда, и с самой первой ночи у меня был Гриффин. Он прогнал одиночество настолько быстро, что я даже не поняла, как сильно мне нужен был кто-то, кто ворвался бы в мою жизнь и встряхнул ее.

– Ты прошла через ужасное испытание, – сказал он.

– И ты тоже.

Он протянул руку и положил свою на мою.

– Это не то же самое.

Впервые за несколько недель я подумала о катастрофе. Это было… как давно это было? Последний кошмар, который я могла вспомнить, был после Четвертого. Недели спокойного сна и Гриффин был тому причиной.

– Я принял решение вчера. – Дедушка коснулся к костяшкам моих пальцев. – Хочу, чтобы ты узнала об этом первой.

– Ты уходишь на пенсию.

Он кивнул.

– Пришло время. Этот небольшой всплеск здоровья расставил все по своим местам.

– Небольшой всплеск? – Я закатила глаза. – У тебя был сердечный приступ.

– Незначительный.

– Сердечный приступ, незначительный или серьезный, это не всплеск.

– Называй это как хочешь, но это заставило меня понять, что лучше я проведу остаток времени без изжоги. Я вижу, как другие старожилы каждое утро сидят в лавке Лайлы, обсуждают погоду и городские сплетни. Думаю, мне это вполне подойдет.

– Тебе будет скучно.

– Определенно. Я, наверное, сведу тебя с ума. Заходить без предупреждения. Оставаться у тебя без приглашения.

Я засмеялась.

– В таком случае, я полностью поддерживаю твою отставку.

– Хорошо.

– Я горжусь тобой, дедушка. Всем, что ты сделал для Куинси.

– Знаешь, Уинни? – Он сел немного прямее. – Я тоже горжусь собой. Это была хорошая работа в качестве мэра. Долгий, хороший срок. Но ты должна пообещать мне одну вещь.

– Какую?

Он наклонился ближе.

– В тот день, когда ты уволишь Тома Смита, ты скажешь мне об этом первым.

– Договорились. Ну, я скажу Тому Смиту первым. Но ты будешь вторым.

– До Гриффа.

– До Гриффа. – Я подмигнула. – Я надеюсь, что тот, кто станет моим новым боссом, будет таким же замечательным, как ты.

– Ты предвзята.

– Нет, не предвзята.

За то короткое время, что я здесь работаю, дедушка дал мне свободу в выполнении моей работы. Он всегда был рядом как помощник, но не руководил работой участка и не требовал знать, что происходит с теми или иными делами.

Я была уверена, что Фрэнк не раз говорил дедушке о Бриггсе Идене, но дедушка не вмешивался. Он доверял мне делать свою работу и принимать правильные решения.

– Могу я поговорить с тобой о чем-то конфиденциальном? Пока ты все еще мой босс?

– Я весь во внимании.

– Это касается Лили Грин. И Хармони Хардт.

Я рассказала ему о бумажнике и сумочке. О том, как я нашла их в хижине Бриггса Идена, и обо всем, что он рассказал мне, когда я привела его в участок в прошлом месяце.

Это была информация, которой я не хотела его обременять после сердечного приступа. Это и ничего больше не дало мое расследование. Больше не было ни зацепок, ни вопросов, которые можно было бы задать. Сплетни о Бриггсе тоже в основном утихли.

– Не было никаких отпечатков пальцев, кроме тех, что принадлежали Бриггсу, – сказала я ему. – Даже отпечатков девочек не было. Это наводит меня на мысль, что кто-то положил их туда, чтобы Бриггс нашел их.

– Зачем?

– Я не уверена. – Эта мысль беспокоила меня уже месяц, но, сколько бы я ни крутила ее в голове, ничего не прояснялось. Я даже позвонила Коулу в Бозмен, чтобы узнать мнение моего бывшего партнера по работе.

Коул был в таком же тупике, как и я.

И без доказательств я застряла.

– Возможно, кто-то пытается подставить Бриггса, – сказала я. – Чтобы связать его и с Лили, и с Хармони. Эта сумочка может быть просто копией сумочки Хармони. А может, это была сумочка Лили.

Без отпечатков пальцев я не была уверена. Я пыталась найти недавние покупки в выписках по кредитной карте Лили, но ничего не указывало на то, что она покупала кожаную сумочку. Я даже заходила в несколько магазинов в центре города, чтобы узнать, не продают ли они такую сумку, но никто не узнал ее.

– Если сумочка принадлежала Лили, это объясняет, почему она была в таком хорошем состоянии, – сказала я. – Может быть, она купила ее и никогда не показывала матери. – И это объясняет, почему она была вместе с кошельком, – она могла выбросить и то, и другое, прежде чем…

– Бедный ребенок. – Дедушка покачал головой.

– Есть еще один вариант. Бриггс мог быть там в ночь их смерти, и он забрал сумочку Хармони и бумажник Лили.

– А потом оставил свои трофеи на книжной полке, чтобы ты увидела? – Дедушка издал протяжный вздох. – Это неправдоподобно.

– Может, он не помнит, где их нашел. Может быть, он не был в здравом уме.

– Для Лили это вполне вероятно. Из всего, что ты мне рассказала, следует, что у него провалы в памяти. Но Хармони Хардт умерла много лет назад. Я не думаю, что Бриггс долго испытывал тяжелые симптомы. Позволь мне сыграть в адвоката дьявола. Что если он был там? Что, если он имеет к этому какое-то отношение?