Текст книги "Ловушка для тигра. Секретная шпионская война Америки против Китая"

Автор книги: Дэвид Уайз

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 19 страниц)

К 1951 году Лю переехала в Гонконг. После посещения католической школы она работала в швейцарской часовой компании, в туристическом агентстве и в страховой компании, затем получила работу в «Хилтоне» в 1963 году. Она работала хостес в «Логове» в течение восьми лет.

Согласно истории в «Таймс», Лю рассказала, что Никсон говорил ей, если бы она когда-либо решала эмигрировать в Соединенные Штаты и нуждалась в помощи, то она могла бы связаться с ним. Лю действительно переехала в Соединенные Штаты и получила право на постоянное жительство 1 декабря 1969 года, спустя десять месяцев после того, как Никсон стал президентом, но она сказала газете, что не просила у Никсона помощи. Ее муж, Горки Фаан, присоединился к ней несколько лет спустя.

Совпадение или нет, но Лю переехала в Уиттиер, штат Калифорния, родной город Никсона. Она приехала в Соединенные Штаты как прислуга для Рэймонда Ф. Уоррена, чиновника Службы иммиграции и натурализации (INS) в Лос-Анджелесе, который также жил в Уиттиере. Лю сказала, что она работала как компаньон жены Уоррена, Элен, частично парализованной.

Лю сказала в ее интервью с автором, что она связалась с Уорреном через китайского бармена, которого она знала в Лос-Анджелесе, а он «был хорошим другом Рэя Уоррена много лет». Она рассказала, что первоначально прибыла в Соединенные Штаты по гостевой визе, «и Уоррен получил для меня бумаги, чтобы я заботилась о его жене». Она подала заявку на натурализацию в 1975 году и стала американской гражданкой.

В 1970-х Лю и ее муж купили ресторан в Мэйвуде, Калифорния, под названием «Кухня Андерсона», где подавали американскую пищу. Они владели заведением в течение трех или четырех лет.

Но в 1976 году тихая жизнь Лю в Южной Калифорнии приняла неожиданный и несчастный оборот. Журнал «Нейшнл Инквайер» поручил группе из полудюжины репортеров покопаться в отношениях Лю с к тому времени бывшим президентом.

Супермаркетный таблоид опубликовал в крикливом духе первую из двух статей 10 августа, с сенсационным заголовком большими буквами: «У Никсона был роман с подозреваемой красной шпионкой». Ниже заголовка еженедельник поместил фотографию Лю и Никсона и другой заголовок: «Китайская красавица: 'Да, это была любовь'.».

Эта публикация и вторая статья, вышедшая две недели спустя, вызвали вопросы о том, как был решен вопрос с иммиграцией Лю в Соединенные Штаты, почему ей разрешили въехать в страну после того, как ФБР сообщило о подозрениях относительно ее работы на китайскую разведку, и почему она спонсировалась чиновником INS из Уиттиера.

Таблоид цитировал Лю, как она и Никсон отправились танцевать при луне на яхту в Гонконгской гавани, на которую совершила набег полиция в 5 часов утра. Лю и Никсон были вместе «несколько раз» в четырех различных гостиницах в Гонконге, утверждала статья. Она передавала слова Лю, «Да, это была любовь… Это, возможно, легко развилось бы в очень сильную любовную интригу, но я не хотела, чтобы так произошло. У него были важная карьера, и жена и семья, о которых он должен был думать, и я слишком беспокоилась о нем, чтобы позволить ему испортить все это… У нас было много возможностей заняться любовью – мы были одни в его гостиничном номере, по крайней мере, шесть или семь раз – но я не дала этому случиться». Публикация также сообщала, что Лю дважды посещала Никсона в Белом доме в 1970 году.

В интервью с автором Лю отрицала многие из утверждений в статье таблоида. Не было, сказала она, никаких танцев на яхте в гавани, с лунным светом или без него, и не было никаких полицейских рейдов. – Такого никогда не случалось, – сказала она. Она отрицала, что была в четырех гостиницах с Никсоном. – Нет, только «Мандарин», – лишь в том одном случае, о котором она рассказывала.

А цитата «Да, это была любовь»? – Нет, они сами составляли все это. Не верьте словам «Инквайера».

Лю также настаивала, что никогда не посещала Никсона в Белом доме, никогда не видела его после того, как приехала в Соединенные Штаты, и не приезжала в Вашингтон на его инаугурацию, как предполагало одно сообщение ФБР.

К 1976 году Дэн Гроув работал в офисе ФБР в Беркли. «Нейшнл Инквайер» связался с ним, когда собирал сведения для своих статей о Лю, и в июле, за месяц до публикации статей, Гроув послал по пневмопочте в штаб-квартиру ФБР два письма, чтобы привлечь внимание к расследованию таблоида и подробно рассказать о своих беседах с одним из его репортеров.

Предупреждения Гроува, посланные из полевого отделения Сан-Франциско, привели к появлению внутренней памятной записки в штабе ФБР, где говорилось, что, хотя досье Лю не было отправлено Генеральному прокурору Эдварду Х. Леви, он знал о его содержании. Памятная записка ФБР, та же самая, в которой было упоминание Лю как «регулярного сексуального партнера» Никсона, также утверждала, что никакого контрразведывательного расследования против Лю проводиться не будет. Что касается любых предположений об иммиграции Лю, продолжала записка, то это вопрос INS или Государственного департамента, но не ФБР.

И это было, вероятно, последним официальным документом в саге о хостес из Гонконга и тридцать седьмом президенте Соединенных Штатов. Только Марианна Лю знает всю правду об их отношениях.

Но, возможно, это было больше, чем напиток однажды ночью в «Мандарине». – Когда он умер, – сказала она, – я ходила на кладбище пару раз, показывала могилу некоторым людям, некоторым друзьям. Он похоронен в Йорба-Линде, и я ходила туда на кладбище.

В 2007 году она снова посетила место погребения Никсона, на территории Библиотеки Никсона. – Два года назад я взяла нескольких друзей, чтобы посетить могилу господина Никсона, – рассказывала она. – Леди из Сан-Франциско. Они хотели видеть его могилу.

Она на мгновение замолчала. Потом добавила мягко: – Они не знали, что я знала его.

Глава 17
«АНУБИС»

В египетской мифологии он известен как бог с головой шакала, который, как считалось, защищал мертвецов. Его изображение охраняло могилу фараона Тутанхамона в течение двадцати двух столетий.

Возможно, кодовое имя «Анубис» было выбрано ФБР с легкой прихотью, потому что он был RIP, хотя на языке Бюро это сокращение отнюдь не означало привычное «rest in peace» – «покойся с миром». Оно означало «recruitment in place» – «вербовку на месте».

Его настоящее имя было Вэнь Нин. Он родился в Шанхае в 1949 году. В Университете Цинхуа в Пекине он получил диплом бакалавра по теплотехнике в 1976 году. Он проучился еще два года в университете в Шанхае и женился на своей возлюбленной со школы, Линь Хайлинь.

Поскольку он окончил университет лучше всех на своем курсе, в 1980 году Вэню позволили выехать в Соединенные Штаты для продолжения учебы. В течение следующих четырех лет он получил степень магистра и доктора философии в технических науках в Калифорнийском университете в Беркли. После отъезда из Беркли Вэнь и его жена возвратились в Китай на несколько лет, и он перешел на дипломатическую службу. В 1986 Вэня с его прекрасным знанием английского языка и со степенями дипломированного специалиста направили в китайское консульство в Сан-Франциско. Его жена тоже работала там регистратором. Два года спустя, когда Китай открыл свое консульство на Шатто-Плейс в Лос-Анджелесе, Вэня перевели туда как атташе по науке и технике. Но семье запретили взять с собой в Америку их единственного ребенка, дочь Шэрон.

В 1989 году, через год после открытия консульства, Вэнь, очевидно, разочаровался после того, как китайское руководство жестоко подавило протесты на площади Тяньаньмэнь, уничтожив сотни студентов и рабочих. Он сказал американскому другу, что возмущен действиями китайского правительства.

Друг представил Вэня Стиву Джонсону, агенту ФБР в Лос-Анджелесе, который обычно работал с уголовными делами. Джонсон убедил Вэня остаться на своей должности дипломата в консульстве, предоставляя при этом информацию ФБР. Развединформация, которую он передавал Бюро через Джонсона, направлялась к Джей-Джей Смиту, ставшему временно исполняющим обязанности начальника китайской команды контрразведки в апреле 1990 года.

Чтобы убедить «Анубиса» оставаться на своем посту, Джонсон смог использовать сильный довод. Он предложил помочь дочери Вэня получить американскую визу. ФБР тогда позаботилось, чтобы Шэрон приехала в Вашингтон, округ Колумбия, и жила там с ее дядей. В свою очередь, Вэнь согласился тайно встречаться с Джонсоном на регулярной основе, пока его командировка не закончится.

Вербовка информатора, остающегося на своей работе, превращаясь в агента на месте, является главным призом, выдающимся успехом и сокровищем короны любой операции контрразведки. При большом личном риске агент на месте имеет возможность предоставлять непрерывную и современную информацию. В отличие от него перебежчик, невозвращенец, хоть и является обычно желанным, имеет гораздо меньшее значение. После того, как перебежчика допросят и получат от него ту информацию, которой он располагает, он, не имея дальнейшего доступа к тайнам, теряет свою ценность.

По общему мнению, информация, которую Вэнь передавал ФБР, была ценной. Между прочим, по его должности у Вэня был доступ в шифровальную комнату. Сколько ему удалось получить из всей массы шифрограмм, курсирующих между Шатто-Плейс и Пекином, неизвестно. Шифровальные комнаты обычно охраняются. Группа связи консульства состояла из мужа и жены, и мужчине, чтобы он мог всегда следить за шифровальной комнатой, никогда не разрешали выходить из здания.

Но в мире контрразведки не бывает ничего незапутанного. «Анубис» узнал, что у Катрины Люн были отношения с ФБР, которые она, конечно, не намеревалась скрывать и даже фактически рекламировала. И «Анубис» не доверял «Горничной».

Люн, в свою очередь, была знакома и общалась со многими чиновниками в консульстве в Лос-Анджелесе – это же она, в конце концов, помогала выбрать место для строительства. Она знала Вэнь Нина.

При расследовании дела «Горничной» в 2002 и 2003 годах Лес Уайзер и его группа в Санта-Монике должны были взвесить, узнала ли Люн, что «Анубис» был источником ФБР в консульстве.

Джей-Джей Смит, возможно, и не рассказывал «Горничной» прямо об «Анубисе», но он работал в тесном сотрудничестве с Люн, рассматривая ее почти в качестве члена его команды. По компетентным и подробным вопросам, которые он ей задавал, Люн могла бы догадаться, что у ФБР был источник в консульстве.

Уайзер и его группа заключили, что Люн могла бы выяснить личность «Анубиса». Это, в свою очередь, вело к следующему вопросу: если она действительно узнала, что Вэнь поставлял информацию ФБР, сообщила ли она китайцам? Люн не раскрывала все, о чем она информировала Пекин. Но следователи не могли определить, поделилась ли «Горничная», если она узнала об «Анубисе», этой информацией с МГБ. Как всегда в запутанном зазеркалье, которым является контрразведка, и на этот вопрос не было никакого определенного ответа.

Много информации, поставлявшейся «Анубисом», однако, было в форме документов, которые он тайно выносил из консульства. Несмотря на более поздние проблемы, касающиеся роли «Горничной», ФБР пришло к выводу, что среди этих документов не было фальшивых, что Вэнь не находился под контролем МГБ и не занимался преднамеренным снабжением Бюро дезинформацией. Его считали важным источником.

«Анубис» был очень занят. В 1991 году, без ведома ФБР, и все еще оставаясь на должности чиновника консульства, он начал поставлять в Китай компьютерные микросхемы, которые потенциально могли использоваться в производстве вооружения. Он делал так, не получив необходимых экспортных лицензий. Была ли это просто «подработка», чтобы заработать деньги на стороне, или он действовал по инструкциям китайского правительства, не было ясно.

Это началось, когда один китайский чиновник попросил, чтобы Вэнь помог его «другу» в Китае. С Вэнем тогда связался Цю Цзяньго, работавший на компанию электроники в Пекине. Вэнь, продолжая работать в консульстве, и одновременно служа секретным осведомителем ФБР, отправил тринадцать поставок Цю и его компании, «Beijing Rich Linscience Electronics».

К началу 1992 года, однако, «Анубис» решил прекратить свою деятельность агента на месте для ФБР. – Его командировка заканчивалась, уже совсем скоро, – говорил один сотрудник Бюро. – У них было правило ротации, то есть, перед тем, как снова приехать в США, дипломатам нужно было вернуться в Китай на некоторое время. После событий на площади Тяньаньмэнь многие люди боялись ехать домой. Он думал, что ему больше никогда не удастся выехать.

В марте Вэнь решил сбежать. ФБР вытащило его, и Джей-Джей спрятал его на какое-то время на конспиративной квартире в Вэлли. Неизвестно, знали ли китайцы или, может быть, не знали, что Вэнь шпионил на ФБР, хотя они, несомненно, заподозрили его в этом после того, как он ушел. Но они поняли, что он ушел навсегда.

Вэнь, впрочем, не сжег мосты полностью. Перед отъездом он написал письмо на пяти страницах чиновникам консульства. В нем он говорил, что, хотя он оставил свою должность, но он все еще надеялся, что может «принести реальную помощь своей родине». Ему предложили вакансии в компаниях, занимающимися высокими технологиями, с хорошим жалованием, и таким образом, он мог бы «воспользоваться американскими фондами», чтобы продолжать помогать Китаю.

В своем письме Вэнь признал, что он волновался, что в случае возвращения в Китай, «я мог бы не получить разрешение», чтобы вернуться в Соединенные Штаты и работать за границей. – Я решил действовать прежде, чем получил разрешение, – заявлял Вэнь. Он оставил три адреса родственников, два в Штатах и один в Канаде, где с ним можно было связаться. – Мы не станем отшельниками, 'скрывающимися в лесах', – написал он.

Что делать с «Анубисом»? ФБР хотело помочь Вэню и его жене и дочери начать новую жизнь в Соединенных Штатах, и также хотело следить за ним. Бюро помогло ему получить работу в Манитовоке, штат Висконсин, маленьком городке на озере Мичиган, к северу от Милуоки и очень далеко от Лос-Анджелеса. Пара переехала туда и обосновалась в скромном кондоминиуме на южной окраине города. И там они воссоединились с их дочерью.

Вэнь также продолжал информировать ФБР как источник Бюро. Специального агента Мелвина Фукуа из полевого отделения ФБР в Милуоки назначили новым «куратором» «Анубиса». Фукуа проработал в контрразведке большую часть его карьеры, в Бостоне и Канзасе до Милуоки. За следующее десятилетие он встречался или говорил с Вэнем по телефону, возможно, раз сто. С самого начала их семьи сдружились, когда наслаждались рождественским ужином в китайском ресторане в Милуоки.

В 1992 году Вэнь основал «Предприятия Вэня» («Wen Enterprises»), экспортную компанию, которой он и его жена управляли из их дома. Из Манитовока Вэнь принялся отправлять компьютерные микросхемы Цю и Ван Жолинь, жене Цю, которая также работала на пекинскую компанию электроники. Согласно федеральному закону и инструкциям Министерства торговли, вывоз некоторых продуктов двойного назначения, которые можно использовать и в военных, и в гражданских целях, ограничен и не может осуществляться без лицензии. Кроме того, экспортеры должны подать декларацию, если изделие оценено на более чем 2 500 долларов. Вэнь и его жена использовали различные отговорки, чтобы обойти эти требования и поставлять чипы без экспортных лицензий.

Например, многие из компьютерных микросхем, которые они отправили в Китай, были оценены в больше чем 10 000 долларов, или в одном случае даже больше чем 20 000 долларов, но они обычно делали поддельные счета и указывали сумму в 2 457 долларов или другую сумму, лишь бы меньше 2 500 долларов. Чтобы заплатить за поставки, деньги перечислялись «Предприятиям Вэня» в безналичной электронной форме одной строительной компанией в Пекине или таинственной «госпожой Цуй Кань» в Гонконге.

Вэнь, тем временем, устроился в 1993 году в «Компанию Манитовока» («Manitowoc Company»), один из самых больших производителей холодильного оборудования и подъемных кранов в Америке. В 2000 году компания командировала Вэня назад в Китай как президента и генерального директора ее компании по производству холодильной техники в Ханчжоу, в дельте реки Янцзы к югу от Шанхая. Работа требовала, чтобы он десять месяцев в году проводил в Китае.

Это оказалось для ФБР неожиданным золотым дном, потому что оно получало долгосрочного информатора в Китае, который мог свободно путешествовать в обоих направлениях между материковым Китаем и Соединенными Штатами.

Для агента Фукуа «Анубис» теперь представлял куда больший интерес. Вэнь сообщал ему о контактах в Китае и об его деловых отношениях с чиновниками китайского правительства. Вэнь стал натурализованным американским гражданином в 2000 году, а его жена получила гражданство в следующем году. В Висконсине они зарегистрировались, написав свои имена в американском стиле, т. е. с фамилией в конце, а не с именем, как принято у китайцев: Нин Вэнь и Хайлинь Линь.

Из Ханчжоу Вэнь придирчиво контролировал свой экспортный бизнес, часто звоня жене. «Предприятия Вэня», возможно, были типичным малым «семейным бизнесом», но зато очень прибыльным. Только за один двухлетний период, между 2002 и 2004 годами, почти два миллиона долларов были перечислены из Китая «Предприятиям Вэня». С 20-процентной торговой наценкой на компьютерные микросхемы фирма Вэня зарабатывала приблизительно 10 000 долларов в месяц, в дополнение к его зарплате от «Компании Манитовока».

Вэнь и его жена процветали. В 2002 году они купили дом за 400 000 долларов в тенистом тупике в престижном районе Лейкшор на северной окраине города.

Единственным недостатком его работы были все те месяцы, которые он должен был проводить в Ханчжоу. Три раза в год он мог посещать свою жену в Манитовоке в течение нескольких недель, и один раз в год она приезжала к нему в Китай. Работа была напряженной; Вэнь работал четырнадцать часов в день и отвечал за более сотни служащих.

Но Вэнь с нетерпением ждал Олимпийских Игр 2008 года в Пекине. – В городе есть приблизительно триста больших гостиниц, но это количество удвоится, – сказал он интервьюеру местной газеты в Манитовоке. – Им нужны будут холодильники. Будет большой рост продаж наших продуктов.

Но обстоятельства сложились так, что «Анубису» так никогда и не довелось дотянуть до Пекинских Олимпийских Игр. Сначала «Предприятия Вэня» «засветились» на экране радара Министерства торговли в 2001 году, когда американская компания, продавшая электронные компоненты Вэню, проинформировала Службу экспортного контроля, что их компонент был отправлен в Китай и попал в «54-й Научно-исследовательский институт», который, по информации американского Разведывательного управления министерства обороны (РУМО), специализируется на системах телефонных коммутаторов для сил общественной безопасности Китая, оборудовании спутниковой связи и на системах для создания помех на линиях связи.

Поскольку Министерство торговли определило поставки 54-му Научно-исследовательскому институту как представляющие «недопустимый риск в развитии ракет», поставки этому институту подпадали значительно более строгим ограничениям, чем поставки другим конечным пользователям.

Сыщики Министерства торговли не продвинулись слишком далеко с их расследованием «Предприятий Вэня», пока в 2003 году один агент не получил доступ к базе данных, которая показывала приблизительно пятьдесят поставок чипов интегральных схем пекинской фирме Цю.

В марте 2004 года Министерство торговли позвонило в ФБР, офис федерального прокурора в Милуоки и в Министерство внутренней безопасности. ФБР получило ордер FISA и начало контролировать домашний телефон Вэня, его факсы и электронную почту. Бюро сделало запись тридцати семи часов сеансов связи между Вэнем и его женой. Без ведома Вэня он был исключен из списков информаторов Бюро.

В том же месяце агент Фукуа, «куратор» Вэня в ФБР, узнал, что его лучший информатор стал объектом расследования. За всех годы, что они встречались, Вэнь ни разу и не подумал упомянуть, что он и его жена занимались незаконным экспортом. Фукуа узнал эту новость из телефонного звонка агента Службы иммиграции и натурализации. – Я был потрясен и чуть не упал со стула, – позже утверждал Фукуа. – Я понятия не имел, что происходило.

В апреле один агент контрразведки ФБР начал копаться в мусоре Вэня. Поиск выловил записку Цю к Хайлинь Линь, где тот просил ее отправить изделия в двух различных пакетах, используя двух грузоотправителей, и указать ложную стоимость.

В одном из перехваченных телефонных звонков ФБР услышало, как женщина, которая была одним из партнеров Цю в Пекине, предупреждала жену Вэня об отправке одной дорогой части. – Риск. Риск большой, – сказала женщина. Линь в ответ согласилась: – Риск, да.

Хайлинь Линь жаловалась в одном телефонном сеансе связи, что Цю не спешил перечислять деньги из Китая за товары, которые он заказал. 28 мая, у Вэня и его жены был долгий телефонный разговор о более быстром способе получить деньги. – Если бы Цю поделился бы с ней своим кодом кредитной карточки Visa, – сказал Вэнь, – ты могла бы использовать ее, чтобы получать наличные деньги в банкомате.

– Это самый лучший способ, – уверял Вэнь свою жену. – Ты получаешь деньги из банка, но банк не будет знать. Ты получаешь деньги просто из банкомата. Это лучше.

Хайлинь Линь сомневалась, зная, что банкомат за один раз может выдать только «несколько сотен долларов». Вэнь не отрицал, что это будет неудобно. – Да… Тебе придется ездить несколько раз, чтобы получить больше денег.

Во время другого звонка 15 июля, Цю и Хайлинь Линь обсуждали подделку сопровождающих документов груза. Цю напомнил ей, что, пока сумма «не превышает 2 500 долларов», не будет никаких проблем. Хайлинь Линь ответила: – Да, я должна подгонять счета под эту сумму каждый раз.

17 августа подслушивание «выловило» самый интересный разговор, между Вэнем и его женой. Хайлинь упомянула о напряженных отношениях между Китаем и Тайванем, сказав, что обе стороны заняты «военными маневрами».

Вэнь ответил: – Китай теперь отчаянно закупает оружие, разрабатывает оружие. Потом он спросил: – Как идет бизнес у Цю Цзяньго? Хорошо, если бы вспыхнула война, тогда его бизнес быстро расцветет.

Из подслушивания телефонных звонков Вэня ФБР узнало, что Цю и его жена Ван Жолинь запланировали поездку в четыре американских города, а затем хотели посетить Вэня и его жену в Манитовоке в сентябре. Хайлинь Линь заказала авиабилеты и забронировала места в гостинице.

Но 30 сентября, когда пара из Пекина, оба китайские граждане, вышла из междугородного автобуса в Милуоки, ФБР арестовало их. Другие агенты арестовали Вэня и его жену в их доме в Манитовоке. Правительство одновременно наложило арест на их дом и на почти 1 миллион долларов в активах на пяти различных банковских счетах.

Прокуратура обвинила четверых в использовании их бизнеса «для незаконной поставки чувствительных, подлежащих ограничению из соображений национальной безопасности товаров в Китайскую Народную Республику…, без получения требуемых экспортных лицензий». Эти товары, указывало обвинение, «могут использоваться в большом количестве разнообразных военных радиолокационных систем и систем коммуникации».

«Компания Манитовока» поспешила умыть руки, узнав о проблемах их превосходного руководителя в Китае. – Обвинения против семьи Вэнь не связаны с «Компанией Манитовока» или с обязанностями господина Вэня как генерального директора «Манитовока Ханчжоу», – заявил Морис Джоунс, старший вице-президент материнской компании.

Месяц спустя федеральное большое жюри огласило обвинительный акт из восьми пунктов, обвиняющий четверых в сговоре для нарушения экспортных законов и в отмывании денег. Вэнь был позже обвинен также в даче ложных показаний.

В мае 2005 года Цю и его жена согласились на признание вины по менее важным пунктам обвинениях, избегая тем самым возможных длительных тюремных сроков. Цю признал свою вину по единственному пункту – организации сговора для экспорта попадающей под ограничения электроники без лицензии. Он был приговорен к сорока шести месяцам тюрьмы и к штрафу в сумме 2 000 долларов. Ван, его жена, признала свою вину по одному пункту – указыванию неправильных цен в экспортных документах, и получила шесть месяцев тюрьмы, которые она уже отсидела в предварительном заключении, и к штрафу размером 1 500 долларов. Жена Вэня, Линь Хайлинь, согласилась на признание вины по обвинению в сговоре и отмывании денег, и была приговорена к трем с половиной годам тюремного заключения и оштрафована на 50 000 долларов. Один только Вэнь решил предстать перед судом.

Дело приняло интригующий оборот в июле, когда Вэнь потребовал для себя дипломатической неприкосновенности, утверждая, что он был чиновником в китайском консульстве в Лос-Анджелесе с 1987 до марта 1992 года, в отрезок времени, на который распространялись обвинения в сговоре. Его адвокат подал ходатайство о прекращении дела на этом основании.

Как только гамбит с дипломатической неприкосновенностью был разыгран, в дело оказался впутан Государственный департамент. Адвокаты Вэня получили постановление суда, блокирующее возможность Департамента контактировать с офисом федерального прокурора в Милуоки. Когда Эрика O'Нейл, помощник прокурора, ведущая это дело, попыталась узнать, мог ли Вэнь законно требовать дипломатической неприкосновенности, Государственный департамент сообщил Министерству юстиции, что он не может принять решение в этом вопросе, не обсуждая дело с прокурорами – а именно это мешало сделать постановление суда.

Обвинители решили проблему простой хитростью – они получили обвинительный акт, заменив в нем даты: теперь экспортные нарушения и другие обвинения Вэня относились к действиям после 16 марта 1992 года, дня, когда он покинул консульство. Теперь не было никаких проблем с дипломатической неприкосновенностью.

Решение Вэня предстать перед судом было азартной игрой, которую он проиграл. Доказательства правительства были крепкими. Во время процесса агент ФБР Райан Чун зачитал выдержки из расшифровок стенограммы восьми телефонных звонков, перехваченных согласно ордеру FISA. Обвинение представило обширные письменные доказательства различных уловок, с помощью которых Вэнь и его жена обычно обходили законы и экспортные правила. В сентябре Вэнь был признан виновным в нарушении экспортных правил, отмывании денег и в даче ложных показаний.

18 января 2006 года Вэнь предстал перед судьей Уильямом Грисбахом в федеральном суде в Грин-Бей для вынесения приговора. Ему угрожали двадцать пять лет тюремного заключения. Грисбах был доброжелателен почти во всем. Он назвал Вэня «прилежным, трудолюбивым человеком», из-за чего, по его словам, вынести приговор для него было «трудно».

Но судья отклонил свидетельство Хайлинь Линь на процессе, что она, мол, часто не говорила своему мужу о ежедневных операциях «Предприятий Вэня», потому что он был «очень занят» производством холодильников в Ханчжоу. – Я не считаю вероятным, – сказал судья Грисбах, – что он не знал о происходящих нарушениях.

Затем он приговорил Вэня к пяти годам тюрьмы и оштрафовал его на 50 000 долларов. «Анубиса» отправили в федеральный тюремный лагерь с самым легким режимом в Дулуте, Миннесота. Его адвокаты подали апелляцию. Чикагский адвокат Джеймс Гейс представил дело Вэня перед Седьмым окружным апелляционным судом.

Когда Закон о наблюдении за иностранными разведками был принят в 1978 году, был создан специальный суд FISA, который был уполномочен одобрять прослушивание, если правительство может показать вероятную причину, что мишенью прослушивания является иностранная держава или агент иностранной держава, и что «целью» является получение информации об иностранной разведке. После терактов 11 сентября, новый закон, известный как Патриотический акт, исправил эту формулировку, чтобы позволить вести наблюдение, если «существенной целью» было получение иностранной развединформации.

Гейс утверждал, что под более широкой формулировкой правительство использовало FISA, чтобы провести уголовное расследование Вэня. Окружной суд, отказываясь отбросить при рассмотрении дела аудиопленки прослушивания, утверждал Гейс, игнорировал тем самым требования Четвертой Поправки.

В декабре 2006 года Чикагский апелляционный суд принял неблагоприятное для Вэня решение, которое расширило власть правительства на использование результатов прослушивания, направленного на иностранные цели и в уголовных делах, несвязанных со шпионажем. Меньше чем год спустя, однако, в сентябре 2007 года, федеральный судья в Орегоне опротестовал расширенные условия Патриотического акта, которые оспаривал Гейс.

В мире шпионов ничего нельзя предсказать полностью. Но в летописи дел «китайской» контрразведки в ФБР, сага «Анубиса» – конечно, одно из самых странных. Не каждое преступление такого рода было доведено до судебного обвинения или представлено на рассмотрение присяжным большого жюри. Прокуроры обладают благоразумием, проницательностью и значительной свободой действия в выборе тех, кого они собираются преследовать. Вэнь Нин был секретным информатором ФБР в течение пятнадцати лет, но и это не помешало тому, чтобы Министерство юстиции преследовало его по суду, после того, как другое правительственное учреждение, Министерство торговли, раскрыло его грехи. Его пятилетний тюремный срок вряд ли поощрит других рисковать своими жизнями, становясь источниками для ФБР.

Но «Анубис» больше дюжины лет незаконно поставлял в Китай компьютерные схемы, который мог использоваться в управляемых ракетах и других системах вооружения. И это, по словам Эрики О'Нейл, помощника прокурора, «не будет допустимым».

Один агент ФБР печально заметил: – Мы вытащили его, обеспечили его работой в Висконсине, а он свернул на кривую дорожку.

За несколько месяцев до того, как Вэнь был арестован, местная газета опубликовала в благожелательном тоне документальный очерк о нем, как о жителе Манитовока, необычная работа которого приводила его в Китай на большую часть года. Он тогда еще не знал, что скоро на него с громким треском обрушится вся мощь правительственной машины Соединенных Штатов. Но, оглядываясь назад, можно сказать, что комментарий, который он высказал, сидя в гостиной комнате его дома, был пророческим.

– Конечно, я – китаец родом, – сказал он, – но я больше не китайский гражданин. Я иногда боюсь, что Китай не признает меня как китайца, а Америка не признает меня как американца. Тогда кто же я?"