Текст книги "Война Хонор"

Автор книги: Дэвид Марк Вебер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 54 (всего у книги 66 страниц)

– Вот как? – презрительно скривился Яначек. – И вы обсудили это со своими шурином и кузеном?

– Обсудил, – ответил Чакрабарти, и Яначек удивленно моргнул. – Акахито привел примерно те же аргументы, что и вы. По сути, посоветовал мне помалкивать и делать, что велят. Не скажу, что меня это удивило. А вот точка зрения Адама оказалась иной.

Сообразив, что таращится на Первого Космос-лорда с отвисшей челюстью, Яначек захлопнул рот – правда, с мышцами справился не сразу. Как и сам Чакрабарти, он не удивился тому, что Акахито Фицпатрик посоветовал своему кузену не раскачивать лодку, в конце концов, герцог Серой Воды на протяжении десятилетий являлся одним из ближайших политических союзников Высокого Хребта. Другое дело, шурин Чакрабарти, Адам Дамакос.

– И что же сказал по этому поводу мистер Дамакос? – осторожно поинтересовался Первый Лорд Адмиралтейства.

– Не думаю, что мне стоит обсуждать это с вами, – ответил Чакрабарти. – Скажу просто, что Адам… все больше и больше не в восторге от нынешнего правительства, несмотря на участие в нем графини Нового Киева и МакИнтоша.

– Что? – Яначек презрительно расхохотался. – Может быть, он предпочел бы увидеть в составе кабинета эту страдалицу, эту сладкоречивую идиотку Монтень?

– Между прочим, да. И он не единственный член парламента от либеральной партии, склоняющийся к этому. А в данном случае важно то, что Адам представляет либералов в Комитете по делам Флота Палаты Общин. А значит, об истинном положении нашего флота он информирован гораздо лучше, чем Акахито, и по большинству проблем его мнение совпадает с моим. Зоны нашей ответственности слишком велики, их слишком много, а кораблей, чтобы поспеть повсюду, слишком мало. Есть только два варианта: либо мы находим дополнительные корабли, либо сокращаем сферу нашего влияния. Третьего не дано, и если вы со мной не согласны, значит, наша дальнейшая совместная работа невозможна.

– Хорошо, – процедил сквозь зубы Яначек. – Прошение об отставке будет принято сегодня же, до конца дня. Надеюсь, мне не требуется напоминать вам содержание Акта о государственной тайне?

– Разумеется, не требуется, – натянуто ответил Чакрабарти. – Обо всем, что стало известно мне в силу служебного положения, я буду молчать, а когда журналисты спросят, почему я подал в отставку, сошлюсь на старую проверенную ерунду о несходстве характеров. Но ей-богу, Эдвард, если вы ничего не предпримете, забота о том, что подумают люди о моей отставке, станет самой мелкой из ваших забот.

Глава 49

– Вот вам все предположения о том, что возможно продвинуться в переговорах! – проворчала Декруа.

На этот раз даже у Марицы Тёрнер не нашлось возражений. Последнее, поступившее менее шести часов назад коммюнике Элоизы Причарт поразило всех членов кабинета лаконичным и грубым отрицанием самой возможности компромисса.

– Поверить не могу, – тихо сказала графиня Нового Киева, потрясенно качая головой. – Ради всего святого, что такое с ними случилось? Как они могли направить нам вот такое?

– Рискую показаться занудой, но я вам действительно говорил, – заявил Яначек. – По-моему, все предельно ясно. Тейсман, явно переоценивая свои возможности, вообразил, что он в состоянии выиграть новую войну с нами, и теперь они её добиваются, вместо того чтобы пойти на разумные уступки.

– Это слишком пессимистичный взгляд! – попыталась протестовать графиня Нового Киева, но было видно, что протестует она против сил судьбы, а не против аргументов Яначека.

– Чего бы они ни добивались, – нарушил наступившую после слов Марицы тишину Высокий Хребет, – у нас нет другого выбора, как ответить. Мы не можем оставить прямой вызов незамеченным. Для нашего правительства это было бы политическим самоубийством, да и ни одно правительство Мантикоры не могло бы принять подобные требования. Полагаю, им нужно заявить об этом как можно отчетливее.

– Но ситуация грозит выйти из-под контроля, – пыталась спорить графиня. – Кто-то ведь должен проявить хоть немного выдержки, Мишель!

– Вот пусть «кто-то» и проявляет! – заявила Декруа, стукнув кулаком по лежавшему перед ней на столе экземпляру ноты, переданной Гросклодом. – Но не мы! Наше терпение исчерпано. Марица, у нас часто бывали разногласия, будут они и впредь, но сейчас Причарт должна понять, что она отвергла даже минимальные требования, без выполнения которых мы просто не вправе заключать какой-либо договор. Как справедливо заявил Мишель, ни одно правительство – пусть бы его даже возглавил воскресший Аллен Саммерваль! – не устояло бы, проявив такую слабость.

– Во-первых, не устояло бы, – с силой произнес барон Высокого Хребта, – а во-вторых, Корона все равно не ратифицировала бы договор, подписанный на условиях ультиматума Причарт.

Распространяться на эту тему далее премьер не стал, но коллеги и так прекрасно его поняли. Никто не сомневался, что Елизавета действительно не остановилась бы перед созданием конституционного кризиса. Гнев королевы на правительство дошел до критической точки, и многие министры искренне удивлялись тому, что глава государства до сих пор не выплеснула на публику свое недовольство военной политикой. Видимо, её сдержанность объяснялась только одним: подобный шаг мог только ухудшить межзвездную ситуацию и существенно увеличить опасность возобновления войны.

– Мы не только не примем эти требования, – заявил премьер-министр, – но отвергнем их в недвусмысленных выражениях.

– Какие конкретно «недвусмысленные выражения» имеются в виду, Мишель? – спросила, прищурившись, Декруа.

– Учитывая… неопределенность текущего соотношения сил, – ответил премьер, одарив сэра Эдварда Яначека умеренно ядовитым взглядом, – важно, чтобы ответственность за возобновление военных действий нельзя было возложить на нас.

– Разумно, – согласилась Декруа, тоже, в свою очередь, бросив на Яначека сердитый взгляд.

Первый Лорд озирался, как медведь, обложенный в берлоге сворой охотничьих собак. Чакрабарти, верный данному слову, не стал раскрывать причины своей отставки, но уход Первого Космос-лорда не спас ситуацию. Яначек все отчетливее понимал, что его положение в Адмиралтействе висит на волоске.

– Адмиралтейство не имеет намерения провоцировать конфронтацию, – сказал он с деланным спокойствием. – В то же время хотел бы напомнить всем присутствующим, что еще до отправления Причарт нашей последней ноты я предлагал предотвратить ситуацию прежде, чем она возникнет. Поддержи кабинет нас с адмиралом Чакрабарти, – безжалостно присовокупил он имя бывшего Первого Космос-лорда к плану, который тот никогда не одобрял, – нынешних проблем можно было бы избежать. А адмирал Чакрабарти остался бы в Адмиралтействе.

Никто из присутствующих не знал, что в действительности произошло между ним и Чакрабарти, а потому кое-кто под вызывающим взглядом Яначека предпочел отвести глаза.

– Может, и так, – сказала, помолчав, Декруа, – и вы, Эдвард, без сомнения, правы. Но прав и Мишель. А нанесение упреждающего удара, как вы предлагали, однозначно представляло собой возобновление войны!

– Я прекрасно сознаю, что это нелегкое решение, и признаю право Мишеля не соглашаться с ним, – ответил Яначек. – Но хочу, чтобы все отчетливо понимали: отказ от военного разрешения наших трудностей был мотивирован, пусть и оправданно, сугубо политическими соображениями.

– Значит ли это, что вы по-прежнему настаиваете на подобном решении? – спросила Декруа.

– Не уверен, что это все еще возможно, даже в случае если кабинет переменит свое решение и согласится. Напряженность с тех пор возросла, и мне представляется возможным – даже вероятным, – что некоторые из новых кораблей Тейсмана уже выдвинулись на передовые позиции.

– Тогда что вы предлагаете делать? – спросил Стефан Юнг.

– Откровенно говоря, в сугубо военном отношении наш выбор ограничен, – сказал Яначек. – Конечно, мы можем предпринять кое-какие меры, но в основном косметического характера.

На миг он подумал, не внести ли предложение об усилении группировки у Звезды Тревора, но тут же отбросил эту мысль. Без обращения к Грейсону – чего Яначек не собирался делать ни при каких обстоятельствах – корабли для Кьюзак можно было позаимствовать лишь у Флота Метрополии, а отвлекать силы от защиты столичной системы Звездного Королевства было бы немыслимым признанием слабости и страха. И, кроме того, такой необходимости не было. Если нужно, весь Флот Метрополии в полном составе можно перебросить к Звезде Тревора заметно быстрее, чем за один стандартный день.

– Иными словами, Адмиралтейство не рекомендует проводить передислокацию? – уточнил Высокий Хребет.

– Сейчас любое перемещение сил даст минимальный эффект, – ответил Первый Лорд. – Известие о маневре достигнет Нового Парижа лишь по прошествии нескольких недель, а до того момента не сможет оказать на Тейсмана и Причарт какого-либо сдерживающего воздействия. Не говоря уже о том, что, узнав наконец о перемене дислокации, Тейсман может ошибочно истолковать ее как проявление паники. Далее: если мы начнем переброску сил, а Республика в этот момент что-то предпримет, мы рискуем быть захваченными врасплох. Представьте, что в момент нападения наши группировки, вместо того чтобы прикрывать ключевые объекты, будут перемещаться между звездными системами. Разумеется, мое мнение может измениться после получения дополнительной информации о местонахождении сил Тейсмана. Я лишь хочу сказать, что любая передислокация, предпринятая нами сейчас, будет произведена в лучшем случае на основании догадок. А следовательно, шанс улучшить таким образом военную ситуацию весьма невелик, особенно в свете того, что массовое передвижение войск чревато эскалацией политической обстановки.

Некоторое время премьер-министр молча смотрел на Первого Лорда Адмиралтейства, а потом пожал плечами.

– Вы лучше всех информированы о положении наших вооруженных сил, Эдвард. Если таков ваш совет, я склонен ему последовать. Что же касается ноты, нам требуется нечто большее, чем стандартный деловой ответ. Если Республика предпочитает краткость и ясность, то предлагаю и нам в ответном послании быть столь же краткими.

– Неужели они действительно готовы – я хотела сказать, хотят – возобновить войну? – удрученно спросила графиня Нового Киева.

– Не знаю, – ответил Высокий Хребет, в кои-то веки не покривив душой. – Но сомневаюсь, чтобы они заняли столь жесткую позицию, не рассмотрев хотя бы возможности возобновления военных действий. В то же время они не прервали переговоры официально, хотя и подошли к этому вплотную. Значит и им не так-то просто решиться на окончательный разрыв, а следовательно, мы должны указать, что их негибкость подталкивает обе стороны именно к этому.

– Вы хотите сказать, – неуверенно предположила графиня Нового Киева, – что имеет смысл предложить провести встречу на уровне министров? Возможно, пригласив государственного секретаря Джанколу лично посетить Звездное Королевство, мы остановим скатывание в пропасть даже на нынешней стадии.

– Марица, я ничуть не сомневаюсь в благородстве мотивов, которыми вызвано ваше предложение, – веско сказал Высокий Хребет, – но, по моему глубокому убеждению, прежде чем рассылать такого рода приглашения, мы должны заявить, что не потерпим диктата. Причарт и её команда должны осознать, что оголтелое взвинчивание требований абсолютно неприемлемо. А вот после того, как они сведут свои притязания к разумному и приемлемому для нас уровню, будет смысл пригласить на Мантикору Джанколу – или даже саму Причарт – в надежде вывести мирный процесс на новый уровень.

Декруа долго смотрела на него, явно желая спросить, не находит ли он подобное высказывание свидетельством резкого отхода от прежнего внутриполитического курса, однако в присутствии графини Нового Киева предпочла открыто не высказываться. Лучше, если об этом она поговорит с премьером наедине. Но между тем…

– Правильно ли я поняла, – сказала она, – что мы ставим своей целью сначала подставить Причарт ножку, а потом предложить руку и помочь ей подняться?

– Может быть, сказано слишком прямолинейно, но, по существу, верно, – согласился Высокий Хребет.

– В таком случае, нам следует решить, как именно мы собираемся подставить ей ножку.

* * *

Когда Хэмиш Александер сошел с бота Грейсонского космического флота, доставившего его с «Пола Тэнкерсли» на поверхность планеты, на взлетном поле для особо важных гостей его уже дожидался кареглазый мужчина. В его седой шевелюре уцелели лишь отдельные каштановые пряди.

Даже сознавая, что это глупо, граф испытывал неловкость, воспользовавшись личной яхтой Хонор. Она сама предложила ему взять яхту в своём письме, обосновав предложение тем, что «Пол Тэнкерсли» чрезвычайно быстроходен и, как личный корабль землевладельца, обладает дипломатическим иммунитетом. Граф Белой Гавани, однако, не был склонен к самообману и сознавал, что истинная причина неловкости заключается не в корабле как таковом, а в его названии. Графу уже доводилось несколько раз бывать на борту «Пола», но тогда он еще не признался в своих чувствах к Хонор. А теперь ему казалось, что летать на корабле, носящем имя убитого возлюбленного Хонор, в чем-то сродни богохульству.

И то, что он додумался до такого, отметил, усмехнувшись, он про себя, во-первых, глупость, а во-вторых, яркий пример способности человеческого мышления отключаться от надвигающейся катастрофы, фиксируясь на всякой ерунде.

– Милорд, – приветствовал его встречающий.

– Гранд-адмирал, – столь же официально ответил Белая Гавань и с улыбкой протянул руку.

– Добро пожаловать на Грейсон, Хэмиш, – тепло сказал гранд-адмирал Уэсли Мэтьюс, крепко пожимая протянутую руку.

– Спасибо, Уэсли, – ответил Белая Гавань, его улыбка тут же исчезла. – Правда, я предпочел бы оказаться здесь при более счастливых обстоятельствах.

– Как и все мы, – согласился Мэтьюс и, выпустив его руку, жестом подозвал поджидавший аэрокар. – Но поскольку обстоятельства таковы, каковы они есть, – сказал он, – я решил, что вы захотите сразу поехать во Дворец Протектора.

* * *

Когда облаченный в бордовый с золотом мундир гвардеец ввел в кабинет Мэтьюса и графа Белой Гавани, Протектор Бенджамин встал из-за письменного стола, протягивая руку. За спиной Протектора маячил неизменный майор Райс, его личный телохранитель, а в кресле перед столом уже сидел приглашенный по должности бывший штабной разведчик Хонор, а ныне начальник Разведки Меча, Грегори Пакстон. Грег заметно постарел, ходил с тростью и даже не попытался подняться навстречу вошедшим, а только приветливо кивнул. Однако взгляд его не утратил живости и блеска.

– Добрый день, Хэмиш, – сказал Бенджамин с теплотой, к которой примешивалось беспокойство.

– Добрый день, ваша светлость, – ответил Белая Гавань, обмениваясь с Протектором рукопожатием. – Спасибо, что согласились на эту не запланированную заранее встречу.

– Не стоит благодарности, – покачал головой Бенджамин, – я выкроил бы для вас время, даже если бы вы появились и вовсе без предупреждения. А я был оповещен о вашем возможном визите письмом Хонор.

– Что ж, – Белая Гавань поморщился, – она так точно предсказала реакцию Яначека, что я не удивлюсь, если так же точно предсказала и мою!

– В сложившихся обстоятельствах, – хмуро вставил Мэтьюс, – боюсь, ей даже не пришлось прибегать к дару ясновидения.

– Пожалуй, – согласился Белая Гавань. Бенджамин жестом пригласил его сесть. Рядом возник телохранитель, и граф, несмотря на серьезность момента, улыбнулся: на маленьком столике у его локтя материализовалась бутылка «Старого Тилмана».

– Так вот, – деловито произнес Протектор, граф тем временем потянулся к пиву, – судя по её письму, Хонор считает, что Элоиза Причарт всерьез рассматривает возможность возобновления военных действий против Звездного Королевства. Должен признать, даже сейчас меня это несколько удивляет. Как считаете, Хэмиш, она права?

– Боюсь, что да, – мрачно ответил Белая Гавань и, поставив пивную бутылку, наклонился вперед, положив локти на колени. – Я, конечно, не посвящен в подробности дипломатической переписки между Высоким Хребтом и Причарт, ваша светлость. Думаю, подлинников этих документов не видел никто, кроме членов кабинета, – по крайней мере, в Звездном Королевстве. Но по всем признакам ситуация на переговорах уже несколько месяцев неуклонно ухудшается.

– Если точнее, – спокойно произнес Пакстон, – ухудшение, о котором вы говорите, милорд, началось более полутора стандартных лет назад. – Белая Гавань поднял глаза, и шеф разведки пожал плечами. – Надежд на достижение согласия не было с самого начала, но только полтора года назад Причарт начала проявлять настойчивость.

– Хорошо, – согласился Белая Гавань, – полтора так полтора. Так или иначе, мирные переговоры какое-то время неуклонно двигались к провалу. Если источники моего брата в министерстве иностранных дел правы, сейчас переговоры на грани полного срыва. А теперь мы получили заявление Тейсмана о существовании новых кораблей, и на фоне этого Хонор получает информацию о присутствии в Силезии так называемого «Второго флота».

Он покачал головой.

– Как и Хонор, я не могу найти другого объяснения, кроме их намерения атаковать Сайдмор, – вздохнул он. – И чертовски жаль, что не могу их за это винить!

– Боюсь, ваша светлость, – подал голос гранд-адмирал Мэтьюс, – что мы согласны с леди Харрингтон и графом Белой Гавани. Разведывательные службы флота поделились имеющейся информацией с Разведкой Меча, и аналитики Грега согласны с нашими аналитиками. Мы не можем сказать наверняка, что Республика категорически решила осуществить нападение, но, производя передислокацию сил, она наверняка учитывает такую возможность. Подобное заключение было сделано нами раньше, а сообщение леди Харрингтон об отправке республиканских сил в Силезию является лишним свидетельством в его пользу.

– Хуже того, – добавил Пакстон, – присутствие в Силезии флота хевов может указывать на то, что Республика не только вынашивает военные планы, но уже и приступила к их осуществлению.

Все взоры обратились к нему, и он пожал плечами.

– Я не утверждаю, что это уже произошло. Я утверждаю, что мы должны иметь в виду, что это могло произойти. А если так, времени на ответные действия у нас очень мало – если оно вообще есть.

– Хэмиш, чего хотите от нас вы? – спросил Бенджамин, внимательно глядя на гостя.

– Не знаю, что именно было в письме Хонор к вам, – ответил граф Белой Гавани, – но знаю, что она писала мне, и Елизавета разрешила мне прочитать письмо, адресованное ей. – Граф неожиданно усмехнулся. – Хорошо, что Яначек не видел ни того, ни другого. Хотя, возможно, я не прав: случись с ним удар, это упростило бы решение многих наших проблем!

– Картина, которую я буду лелеять в своих грезах, – мечтательно произнес гранд-адмирал Мэтьюс, и они с графом Белой Гавани обменялись улыбками.

– Так вот, – продолжил граф, снова обращаясь к Бенджамину, – как я уже сказал, я не знаю, что она сообщила вам, но меня она просила – на случай, если мы с Яначеком… не найдем общего языка – посоветоваться с вами. И особо отметила тот факт, что Звезда Тревора – опорный пункт наших позиций внутри пространства Республики.

– Как отреагировала Елизавета на ответ Яначека? – спросил Бенджамин.

Граф Белой Гавани мысленно содрогнулся, вспомнив о том разговоре.

– Не слишком… хорошо, – признался он. – Она даже хотела созвать пресс-конференцию, предъявить журналистам письма Хонор и публично обвинить своего премьера и Первого Лорда Адмиралтейства… ну разве что только не в прямой измене.

– Да, действительно «не слишком хорошо», – рассудительно согласился Бенджамин. – С другой стороны, такой шаг мог принести определенную пользу.

– Да, наверно, – признал Белая Гавань. – Вилли очень долго уговаривал её повременить. Он указал, что послания Причарт становятся всё более агрессивными. Если хотите, их позиция на переговорах сейчас диктуется её гневом и досадой. И, как мы только что согласились, существует высокая вероятность того, что Республика уже приняла решения нанести удар. Это ставит нас перед выбором: свалить Высокого Хребта – а это не так-то легко, как нам хочется думать, с учетом того, что общество недостаточно информировано об ухудшении наших отношений с Хевеном, – либо оставить все как есть, по крайней мере пока мы не выберемся из текущего кризиса. Если хевы еще не приняли решения о нападении, уход Высокого Хребта и Яначека стал бы для нас наилучшим выходом. Особенно, если бы мы успели исправить последствия пагубных просчетов Яначека. Но нынешний кабинет без борьбы не уйдет, а внутренний политический кризис в Королевстве может оказаться решающим фактором, который и подтолкнет Причарт к нападению, если она ещё на него не решилась.

Граф пожал плечами.

– Вилли удалось убедить Елизавету, что в сложившихся обстоятельствах следует полностью сосредоточиться на отражении вероятной атаки хевов, не обращая внимания на «её» правительство. Конечно, лучше всего было бы уладить дело без стрельбы, пусть даже Высокий Хребет присвоит заслугу себе. Если стрельба все же начнется, то, когда придет время формировать новое правительство, она подробно расскажет о том, как они сели в калошу. И если мы будем тихо делать то, что в наших силах, не афишируя и не трезвоня на публике, мы кое-чего добьемся, не спровоцировав искру, которая станет стартом схватки на внутриполитической арене.

Бенджамин хмыкнул, откинулся на спинку кресла и задумчиво потянул себя за мочку уха.

– Логика ваших рассуждений мне понятна. Не скажу, что я со всем согласен, но ваша внутренняя ситуация отличается от нашей. И конечно, я полностью солидарен с тем, что лучше бы обойтись без стрельбы… хотя, по правде, это представляется мне маловероятным.

– Согласен с вашей светлостью, – сказал Мэтьюс, – и в том, что это был бы наилучший выход, и в том, что в настоящий момент он маловероятен. Предположения леди Харрингтон, касающиеся возможных способов начала военных действий Республикой, весьма убедительны. Если в Новом Париже примут решение нанести удар, то первоочередным, а возможно, и главным объектом нападения станет Звезда Тревора.

– А зная Томаса Тейсмана, – угрюмо добавил граф Белой Гавани, – можно не сомневаться, что он нанесет по Третьему флоту такой удар, что разнесет его в клочья.

– Вот именно, – кивнул Мэтьюс. – И не только ради захвата терминала. Конечно, терминал несказанно расширяет возможности маневра и материально-технического снабжения, но их главной целью станут СД(п) и НЛАКи Третьего флота.

– Согласен. Но я не могу заставить Яначека согласиться на усиление сил обороны. Он категорически отказывается.

– Отдавая должное Яначеку, – сказал Мэтьюс тоном человека, которому очень не хочется отдавать должное Яначеку, – усилить Третий флот ему практически нечем. Мне кажется, что он отчаянно надеется, что всё как-нибудь утрясется и до военных действий дело так и не дойдет. Ну а если дойдет, то он, вероятно, рассчитывает повторить ваш маневр, когда вы сняли осаду с Василиска, перебросив флот от Звезды Тревора, и планирует перебросить с Мантикоры Флот Метрополии.

– Мечтатель, – спокойно произнес Белая Гавань. – Даже если все его корабли скопятся у самого терминала – а это оставит Мантикору и Сфинкс без защиты, – ему не удастся перебросить подкрепления Феодосии прежде, чем атакующие успеют прижать её к Сан-Мартину и навязать ей бой. – Он холодно и неприятно рассмеялся. – Я это выяснил, когда не сумел помешать Жискару уничтожить к чертовой матери всю инфраструктуру Василиска.

– Да, я знаю, – хмыкнул Мэтьюс – А вот Яначек – вряд ли, в том-то и проблема.

– Согласен, – сказал Бенджамин. – Как думаете, – спросил он, откидываясь в кресле и задумчиво глядя на графа Белой Гавани, – примет ли он для поддержки Третьего флота эскадру-другую наших СД(п)?

– На этот счет, ваша светлость, я испытываю сильные сомнения, – сказал Пакстон, прежде чем граф Белой Гавани успел открыть рот.

Все обернулись к нему, и шеф разведки пожал плечами.

– Свое отношение к Грейсону Яначек не раз демонстрировал предельно ясно. Он нас не любит, он нам не доверяет и саму мысль просить нас о помощи находит унизительной для своего достоинства. Уверен, он придумает любую отговорку, лишь бы не согласиться на наше предложение. Например, уговорит себя, что переброска грейсонских кораблей в спорную зону будет воспринята как провокация. Или ещё что-нибудь в том же духе.

– И вне зависимости от его отговорок, ваша милость, – озабоченно сказал Мэтьюс, – мы не можем позволить себе оголить Грейсон. В связи с отсутствием вашей Гвардии мы уже недосчитываемся шестнадцати СД(п) и шести носителей. Это заметная часть нашего флота, ведь за изъятием находящихся на ремонте или профилактике мы располагаем всего шестьюдесятью СД(п) и одиннадцатью НЛАКами. Для того чтобы чувствовать себя способным защитить Грейсон против тех сил, которые, по прогнозам разведки, может направить против нас Республика, мне этого достаточно, но с каждым кораблем, отосланным куда-то еще, например к Звезде Тревора, наша безопасность будет существенно ослабляться. А будь я республиканским стратегом, то, возобновляя войну против Альянса, первым делом постарался бы вывести из игры Грейсон.

– Тут он прав, – удрученно согласился граф Белой Гавани.

– Ничуть не сомневаюсь, – кивнул Бенджамин. – С той лишь поправкой, что начнут они все же не с нас.

– Почему, ваша светлость? – осведомился Мэтьюс. Это было не возмущенное возражение, всего лишь вопрос.

– Да потому, что они уже полгода заигрывают с нами, пытаясь соблазнить выйти из Альянса, – сказал Бенджамин.

Граф рывком выпрямился в кресле. Мэтьюс – и тот выглядел удивленным. Один лишь Пакстон сидел с непроницаемым лицом.

– Их потуги, Хэмиш, не увенчались успехом, – сказал Бенджамин графу с намеком на улыбку. – Естественно, они не говорили нам о неизбежности возобновления войны, но определенно предпринимали усилия с целью раскола Альянса, и я не уверен, что в других местах эти усилия оказались столь же тщетны. Мы вели себя уклончиво-вежливо, но, как вы могли заметить, не трубили об их предложениях на каждом углу Галактики. Они, надо полагать, воспринимают это как намерение держать дверь открытой для будущего соглашения. Они надеются, что Высокий Хребет уже до такой степени нам надоел, что мы захотим бросить всё и переметнуться к ним, или, по крайней мере, согласимся им не мешать. Впрочем, это все вторично. Главное, что все эти дипломатические маневры явно указывают на то, что хевы сосредоточились на Звездном Королевстве. Как мне кажется, они считают разгром Мантикоры единственным способом вернуть себе оккупированные территории. Ни с кем другим они воевать не намерены. Если уж на то пошло, мне кажется, и со Звездным Королевством они не хотят воевать – просто решили, что у них нет другого выхода. Если я прав, они не тронут ни одно государство, которое решит остаться нейтральным, а такие – давайте, Хэмиш, посмотрим правде в глаза – наверняка найдутся. Высокий Хребет сумел настроить против себя не один только Грейсон. Кроме того, каковы бы ни были успехи Тейсмана в создании нового флота, число его кораблей ограничено, а если Хонор права и часть их уже отправлена в Силезию, здесь их осталось ещё меньше. Мы только что сошлись на том, что Звезда Тревора является для них приоритетной целью, и я не думаю, что Томас Тейсман рискнет напасть на Грейсон, не обеспечив себе подавляющее превосходство на решающих направлениях.

– А если он узнает о переброске нами сил на укрепление Звезды Тревора, он может усомниться в наличии у него этого самого превосходства, – медленно произнес Мэтьюс.

– Именно об этом я и думаю, – сказал Бенджамин.

– Но если Высокий Хребет категорически отказывается просить о помощи, почему вы думаете, что он примет её по вашему предложению? – спросил граф Белой Гавани.

– А кто вам сказал, что я собираюсь делать какие-либо «предложения»? – ответил вопросом на вопрос Протектор и демонстративно фыркнул. – Во-первых, я не могу позволить себе терять время, дожидаясь, пока Яначек с Высоким Хребтом разберутся, где у них головы, а где – задницы. Во-вторых, если я официально предложу отправить еще одно оперативное соединение нашего флота таскать каштаны из огня для Мантикоры, то даже Палата Поселенцев встанет на дыбы. О том, как отреагируют Ключи, мне даже думать не хочется. Нет, если уж посылать корабли к Звезде Тревора, то никого ни о чем не спрашивая. Просто взять да послать.

Белая Гавань моргнул. Сказанное еще раз напомнило ему об огромной разнице между личной властью, которой пользовался Протектор, и той, которой Елизавету наделяла Конституция.

– И как их туда перебросить? – спросил Мэтьюс, отклоняясь назад и потирая подбородок. – Только на подготовку и решение организационных вопросов уйдет не меньше недели, а до Звезды Тревора от Грейсона более ста пятидесяти световых лет. Это более трех недель пути. У нас есть этот месяц, чтобы мы успели выйти на позиции?

– Не знаю, – ответил граф Белой Гавани. – Не думаю, что мы можем на это рассчитывать. Если признать известие о пребывании республиканских сил в Силезии за факт, то уже нет.

– В таком случае и не будем на это рассчитывать, – сказал Бенджамин. – И не будем тратить три недели, чтобы туда добраться. Мы воспользуемся туннельной Сетью.

– Сетью? – Граф Белой Гавани вытаращил глаза на Протектора. – Но, ваша светлость, как вы собираетесь это сделать? Если Яначек с Высоким Хребтом не попросят вашей помощи, так неужели они позволят вашим кораблям на виду у всех пройти через терминал? По меньшей мере, они глубоко оскорбятся. Если уж они вбили себе в головы, будто усиление пикетов Звезды Тревора даже мантикорскими кораблями может быть сочтено «провокацией», то что уж говорить о кораблях Грейсона!

– Вообще-то, Хэмиш, – сурово сказал Бенджамин, – мне нет дела до оскорбленных чувств этой парочки, а вот попытка воспрепятствовать проходу моих кораблей через Сеть будет с их стороны крайне неосмотрительным шагом. Согласно статье двенадцатой «Хартии Мантикорского альянса», военные корабли всех союзных флотов имеют свободный и неограниченный доступ ко всем терминалам туннельной Сети. Если мне заблагорассудится провести через Сеть весь мой флот, это мое законное право, и я пошлю ко всем чертям любого, кто попытается меня остановить.

Он улыбнулся гостю, и выражение его лица никак нельзя было назвать приятным.

– И при сложившихся обстоятельствах, – мягко сказал он, – я даже буду рад, если они попытаются мне помешать.

* * *

– Поверить не могу! – шипела Элоиза Причарт, прожигая взглядом лежащий перед ней экземпляр ноты. – Какая беспримерная наглость и ложь! Как они посмели послать нам подобное!