Текст книги "Гвардия Бога Войны"

Автор книги: Дэвид Марк Вебер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 29 страниц)

Белхаданские строители не забыли и о безопасности. Стены, могучие, как те, что Пурпурные Лорды возвели для защиты Борталыка, поднимались за причалами и доками. Королевско-Имперскую морскую базу защищало собственное кольцо стен, так же как и засыпанные снегом верфи. Напав внезапно, враги, если бы их было достаточно много, могли бы захватить доки, но едва ли кто-нибудь смог бы прорваться за вторую стену. Фортификационные сооружения, защищавшие непосредственно город, были еще внушительнее. Инженерный гений гномов ярче всего проявился именно здесь, военные укрепления они возводили сообразно собственным вкусам. Несколько неуклюжие, грубые, прямые линии стен и башен лишь подчеркивали, с какой любовью остальной Белхадан был вписан в окружавший его ландшафт. Строители потрудились над многими склонами, прорезая их тоннелями. Каменные глыбы тянулись к небесам, их венчали стены и башни, походившие не на укрепления, возведенные для защиты от врагов, а скорее на плотину, сдерживающую город, не позволяющую ему выплеснуться наружу.

Базел с Брандарком повидали за время своего путешествия чудеса, которые даже не снились их соплеменникам. Они проезжали через Эзгфалас, Дерм, даже легендарный Сарамфал, которым правили эльфы, помнившие Падение, но Белхадан произвел на них наибольшее впечатление. Он был больше всех остальных городов, старше Дерма и гораздо моложе Сарамфала, и в нем ощущались сила, чувство собственного достоинства и живость, свойственные именно ему и только ему. Градани чувствовали разлитую в морозном воздухе радость, пока Вейжон вел их по оживающим утренним улицам, которые постепенно заполняли крики первых разносчиков и смех подмастерьев, сгребающих с тротуаров нападавший за ночь снег. Друзьям стоило большого труда не таращиться по сторонам, разинув рты, словно неотесанные деревенщины, какими, без сомнения, их считал сэр Вейжон. Но в глубине души они едва ли не сочувствовали местным жителям – горожане находились слишком близко к чуду, чтобы понимать, насколько в действительности прекрасен их город. Он был их домом. Они воспринимали его и себя в нем как должное, наверное, только варвары, которые по личному горькому опыту знали, как тонка грань, разделяющая мирное благоденствие и хаос, могли по-настоящему оценить то удивительное явление, которое представлял собой Белхадан. Базел помотал головой. Как бы он хотел, чтобы это увидел его отец. Принц Бахнак изумился бы при виде людей, которые чувствуют себя здесь в безопасности настолько, что сама мысль об угрозе не приходит им в голову. Скорее всего старик не сумел бы осознать до конца нечто столь чуждое его собственному опыту, но это было именно то, к чему он стремился, ради этого он подчинил своей воле все остальные кланы Конокрадов. Нет, Базел отлично знал своего отца и не считал его святым, но еще он знал, насколько тот ценил созидание, какое удовольствие получал от действия, с каким азартом создавал Империю на том месте, где недавно царила анархия. Базел вдруг догадался, что в глубине души Бахнака жили надежды, в которых тот не признавался даже самому себе и которые ощутил сейчас и Базел. Он почувствовал тысячелетнюю жажду своего народа стать таким, как эти люди, что шли по улицам Белхадана, хлопали в ладоши от холода, плотнее кутались в пальто и плащи, спеша по делам, и испуганно вздрагивали и отступали в сторону, когда внезапно узнавали в нем градани.

Его раса, как понимал теперь Базел, тоже хотела просто жить и давать жить другим, без постоянных опасностей и необходимости всегда быть начеку. Именно это его отец мечтал дать северным градани, даже если он и не облекал свои идеи в красивые слова. Базелу внезапно стало стыдно за все те годы, когда он не понимал этого. Но теперь он понял, а с пониманием пришло и осознание того, почему Темные Боги мешали Бахнаку. Тьма кормится страданием и отчаянием, к ней взывают те, кто не видит надежды на спасение, она любит тех, кто отворачивается от Света. К Темным Богам обращаются самые беспомощные, они готовы заключить любое соглашение с тем, кто пообещает им силу, и кто осудит их за это?

Вот почему Темные Боги ненавидели Бахнака. Если бы он смог осуществить задуманное, его народ больше не был бы беспомощным и отчаявшимся.

Странно, подумал Базел, что он так ясно увидел это в трехстах лигах от дома, среди жителей города, которые в любом градани видят кровожадного варвара, но, наверное, ему нужно было попасть сюда, чтобы понять. А возможно, для этого было нужно все, что он успел повидать и пережить с момента отбытия из Навахка. Но подробности не играли роли. Главное, что он наконец понял, а значит, узнал еще одну причину, по которой Томанак Орфро избрал своего поборника из градани.

– А, принц Базел!

Странная троица только начала подниматься по пологому склону холма, который до сих пор назывался Сыромятным (хотя отцы города много лет назад приказали перенести сыромятни с их вонью из Белхадана поближе к рыбацким кварталам), когда кто-то окликнул их. Вейжону понадобилось некоторое время, чтобы отвлечься от своих раздумий и осознать, что человек обращается к ним. Они были уже на полпути к Дому Ордена, и рыцаря мучила мысль о том, как он объяснит привратнику появление двух градани, но он все-таки остановился, обернулся на голос… и в изумлении захлопал глазами.

На спешившем к ним человеке было пальто, доходившее ему до колен. Ничего необычного, многие горожане носили зимой похожие пальто. Они были не такими модными, как плащи, Вейжону всегда казалось, что в них ходят в основном банкиры, ростовщики и купцы, зато они были гораздо теплее и удобнее плащей. Правда, на этот раз у него не возникло желания гадать о профессии обладателя одежды – его пальто было темно-синего цвета с белой отделкой. Это цвета магов. Золотой скипетр, вышитый на груди справа, означал, что хозяин пальто относится к элите Академии Магов. Он был средних лет, хотя в его каштановых волосах и аккуратно подстриженной бороде блестела седина. Человек широко улыбался, сжимая обычный белый посох магов. Разглядев незнакомца, Вейжон замер.

Базел тоже остановился, ожидая, пока человек приблизится. Его уши вопросительно приподнялись.

– Доброго вам утра, – вежливо произнес Конокрад, склонив голову набок. – Надеюсь, вы простите мое любопытство, мы знакомы?

– Пока нет, – с улыбкой ответил маг. – Меня зовут Креско. Я глава Белхаданской Академии Магов.

– Вот как, – пробормотал Базел, прищуривая глаза. Были времена, когда «маг» и «чернокнижник» означали одно и то же, но они давно прошли. Сейчас одного подозрения в чернокнижии было достаточно, чтобы человека растерзала толпа. Это и понятно, все помнили о том, что сделали колдуны в Контоваре. Магам же доверяли настолько, насколько боялись чернокнижников. Умения и таланты мага были его собственными, он использовал свою силу или силу других магов, если те были готовы ему ее одолжить, тогда как колдуны просто учились манипулировать не принадлежавшими им силами. Но настоящая причина, по которой магам доверяли, заключалась в Клятве Магов, обязывавшей их использовать свой дар только во благо, а не во вред… и делавшей их смертельными врагами колдунов.

– Да, – подтвердил Креско. – Госпожа Заранта предупредила нас о том, что вы с лордом Брандарком прибываете сегодня. Она просила приветствовать вас, но, к сожалению, не знала точного времени вашего появления, поэтому я упустил вас в порту.

Вейжон молча стоял в стороне, его снова охватило смущение. Мастер Креско был одним из самых уважаемых людей в Белхадане, да что там, во всей Фрадонии, хотя, казалось, он совершенно не осознает этого. Он улыбался обоим градани и протягивал Базелу правую руку.

– Мы в Академии безмерно обязаны вам обоим, – продолжал он серьезно. – Заранта еще только начала осознавать свои способности. Когда они разовьются полностью, она станет одним из самых могущественных магов последних столетий. Вместе с герцогом Джашаном она начала создавать собственную академию. Но если бы вы двое не спасли ей жизнь…

Базел нетерпеливо взмахнул рукой, и Креско умолк, не сказав того, что собирался. Он с любопытством смотрел на градани.

– Она предупреждала нас о ваших привычках, – сказал маг. Его улыбка стала еще шире, когда Базел с Брандарком переглянулись. – Она сказала, что вы не позволите нам как следует отблагодарить вас, и теперь я вижу, что она была права. Но это не главная причина, заставившая меня искать вас сегодня утром. Прежде всего я должен передать вам три сообщения.

– И что же это за сообщения? – встревожено поинтересовался Базел. Креско фыркнул.

– Ничего особенно серьезного, – заверил он Конокрада. – Во-первых, герцог Джашан просил передать, что вы с Брандарком принадлежите теперь к его клану, а он знает от Заранты, что почти вся ваша одежда досталась Пурпурным Лордам. Благодаря некоторым связям, у Джашана есть кредит в Доме Харканата, и он надеется, что вы им воспользуетесь. Госпожа Заранта велела передать вам обоим, что она не желает слушать никаких отказов. Она уже обещала, что ее отец наградит вас за помощь, и все ваши новые родичи будут оскорблены до глубины души, если вы выставите ее лгуньей.

Он выжидающе умолк, градани снова переглянулись. Брандарк усмехнулся.

– Она и вправду обещала, Базел, – произнес он. – Никто из нас не поверил ей тогда, но она действительно это говорила.

– Да, и мне бы не хотелось видеть то, что она натворит, если решит, будто наши новые родственники оскорблены до глубины души, – мрачно подтвердил Базел, наставляя уши на Креско. – Хорошо, мастер Креско. Я буду рад, если вы сообщите госпоже Заранте, что мы счастливы принять любезное предложение герцога.

– Отлично. Теперь второе. Венсит тоже просил поблагодарить вас за оказанную поддержку. Он говорит, что вы не самая сообразительная парочка, которую ему доводилось встречать, но этот недостаток с лихвой искупается другими вашими достоинствами. – Оба градани засопели, и Креско улыбнулся. Потом улыбка исчезла с его лица, и голос стал серьезным. – Еще он просил передать, что надеется на новую встречу с вами и почтет за честь, если вы позовете его на помощь, когда придет время.

– Придет время? – пророкотал Базел. Он почесал кончик уха и нахмурился. – А не сказал ли он случайно, о каком именно времени идет речь?

– Боюсь что нет, – усмехнулся Креско. – Вы же знаете Венсита. Семь потов сойдет, пока заставишь его сказать что-нибудь определенное. Полагаю, это составляет часть образа «загадочного, всезнающего мудреца».

– Это точно, – буркнул Базел.

Он хмуро уставился на булыжники мостовой, погрузившись в глубокие раздумья. Вейжон взволнованно сглотнул. Достаточно было того, что мастер Креско говорил от имени герцога, хоть и иностранца, который считает градани членами своей семьи. Но сказанное сейчас было еще неприятнее. Креско мог вести речь только об одном человеке, о Венсите Румском. Но это просто смешно! Какое, во имя Томанака, отношение пара варваров имеет к последнему и величайшему из всех белому колдуну?

– Ладно, – произнес наконец Базел. – Иногда с ума можно сойти от его игр и образов, но он никогда не медлит, если требуется прийти на выручку. Когда вы снова будете общаться с ним, прошу вас передать: я по-прежнему считаю, что он знает слишком много для такого несообразительного парня, как я, но не отвергну его помощь, раз он ее предлагает.

– Он будет рад это слышать, я уверен, – бесстрастно подтвердил Креско. – Подошло время третьего сообщения. Когда герцог Джашан попросил нас открыть для вас кредит в Доме Харканата, здешний представитель Дома дал об этом знать в Дворвенхейн, и Килтандакнартас дихна-Харканат тоже просил передать вам несколько слов.

– Да ну? – заулыбался Брандарк. – И что же этот старый вор имеет нам сообщить?

Испытывая одно потрясение за другим, Вейжон постепенно терял способность изумляться. Килтандакнартас дихна-Харканат был главой клана Харканата, гномов из Серебряных Пещер. Ему принадлежал крупнейший торговый дом с тем же названием. Во всей Империи Топора не нашлось бы и трех таких богачей, как он. Еще недавно Вейжон лишился бы дара речи, услышав, как оборванный градани называет столь почтенную личность старым вором. Но теперь он воспринял это как нечто само собой разумеющееся и просто ждал, что ответит Креско.

– Он просил передать, что вы поступили как настоящие идиоты, оставив его в Риверсайде, но его предложение по-прежнему в силе. Если у кого-то из вас возникнут здесь, в Белхадане, трения с торговцами или, скорее, со стражей (зная вас, в это легко поверить), вам достаточно назвать его имя, и его посредники немедленно внесут за вас залог. Под самые низкие проценты, разумеется.

– Это мог сказать только он, – засмеялся Базел.

– Пожалуй, – согласился Брандарк. – Кстати, пока ты тут занимаешься тем, чем пристало заниматься избраннику Томанака в разгар зимы (что бы это ни было), я бы мог воспользоваться его любезностью.

– Ты бы что мог сделать? – Базел насмешливо приподнял уши.

Брандарк пожал плечами:

– Я кое-чему научился на «Штормовой плясунье» и хочу учиться дальше, а у старого Килтана наверняка полно влиятельных знакомых в Белхадане. Может быть, они смогут поручиться за меня и представить хозяевам верфей.

– Что-то я не заметил, чтобы на здешних верфях кипела работа, – заметил Базел. Брандарк снова пожал плечами:

– Нет, но скоро начнется. Даже если сейчас они ничего не строят и не оснащают, я мог бы пока изучить теорию.

– Ты? Ты даже плавать никогда не учился. – Лицо Базела расплылось в улыбке.

– Не учился, – подтвердил Брандарк. – Но, если не возражаешь, я пока отложил бы это дело. Иначе мне придется сначала найти способ растопить лед, чтобы упражняться. Однако я не вижу причин, которые могут помешать мне начать изучение остальных дисциплин.

– Да их и нет, ни малейших. – Ободряюще улыбнувшись другу, Базел повернулся к Креско. – Благодарим тебя за важные вести, мастер Креско. Как приятно встретить теплый прием!

– Вы заслужили его, – ответил Креско.

– Возможно, но от этого он не становится менее теплым. По правде говоря, я хотел бы узнать о жизни магов как можно больше, пока мы здесь. Не будет ли самонадеянно с моей стороны просить разрешения посетить вашу Академию?

– Конечно нет! Добро пожаловать в любое время. Только предупредите нас заранее. У нас всегда есть начинающие, у них иногда кое-что не ладится, поэтому мы обязаны предупреждать их наставников, когда в Академию приходят неподготовленные люди. А так милости просим.

– Благодарю вас, – произнес Базел, а Брандарк молча кивнул.

– Мне пора, – бодро заявил Креско. – У меня есть еще несколько дел. Счастлив наконец-то познакомиться с вами обоими. Буду с нетерпением ждать встречи с вами в пятницу, когда мы с сэром Чарроу обычно играем в шахматы. – Он снова пожал руки обоим градани, коротко кивнул Вейжону и поспешил по своим делам.

Вейжон глядел ему вслед несколько долгих мгновений, потом перевел взгляд на градани. Брандарк откровенно потешался над ним, поводя ушами, но Базел смотрел на него с прежним странным сочувствием. Вейжон закрыл глаза, пытаясь собрать обломки своего прежнего мировосприятия, которое мастер Креско разрушил всего за несколько минут. Маги, герцоги, богатые купцы и белые колдуны не должны иметь ничего общего с градани. Однако это не так, если судить по тем сообщениям, что передал мастер Креско. А это значит…

Он заставил себя встряхнуться. Сейчас неподходящий момент, решил он, думать о том, что все это может означать. Потом у него будет достаточно времени… а пока что можно будет считать большой удачей, если ему удастся довести эту парочку до Дома Ордена, не узнав по дороге, что сам лорд мэр и весь Городской Совет тоже являются их ближайшими друзьями.

Глава 3

– А! Вот и Вейжон!

Голос сэра Чарроу заставил Вейжона замереть, не докончив приветственного поклона. Его подозрение, что капитан намеренно послал его навстречу унижениям, подтвердилось, волна гнева захлестнула его. Но он только тяжело перевел дыхание и выпрямился. Румянец на его щеках можно легко списать на зимнюю стужу за окнами. Едва ли сэра Чарроу можно провести, но они оба сделают вид, что все в порядке.

– Да, капитан, – выдавил он. – Позволь мне представить сэра Базела, сына Бахнака. – Он слегка запинался, произнося необычные имена, но не так сильно, как выговаривая следующие два слова. – Избранника Томанака.

– Хорошо. – Сэр Чарроу поднялся из-за стола и внимательно посмотрел на двух градани. Они стояли у двери его кабинета, тот, что был выше ростом, нагнул голову, чтобы не задевать потолок, обычный высокий потолок обычной большой комнаты. Губы сэра Чарроу дрогнули в улыбке. – Но, Вейжон, – произнес он мягко, – кто же из двоих сэр Базел?

Вейжон чуть не задохнулся, хотя капитан рыцарей всего лишь задал еще один вежливый вопрос, на который послушник должен был ответить сам, без напоминаний. Несмотря на то что Вейжон разозлился, когда его снова выставили на посмешище, он знал, что сам виноват. Конечно, раз он забыл об элементарной вежливости, которой учили его родители задолго до вступления в Орден, – для рыцаря-послушника она была сама собой разумеющейся. Что бы Вейжон ни думал об идее выбирать помощников Бога из градани, настоящий рыцарь обязан помнить об этикете.

– Простите меня, – произнес он, с усилием заставив себя говорить спокойно. – Это, – он указал на гигантского Конокрада, – сэр Базел, сэр Чарроу. А это… – Он взмахнул рукой, чтобы указать на второго градани. Его лицо побагровело, когда он сообразил, что не знает, как его зовут. Но ведь мастер Креско называл его по имени. Вейжон напряженно вспоминал в течение одного бесконечного мига, рука его застыла в воздухе, потом он завершил движение.

– Это его товарищ, лорд… Брандарк, – произнес он, овладев собой настолько, чтобы посмотреть в лицо градани. – Прошу прощения, господин, но я не спросил твоего полного имени, чтобы представить тебя как подобает. Это полностью моя вина. Могу ли я просить тебя представиться сэру Чарроу?

Брови Брандарка поднимались все выше, пока Вейжон выговаривал эти куртуазные фразы. Он никогда до конца не верил, что существуют люди, разговаривающие словами диалогов из плохих романов. Его так и подмывало подшутить над юнцом, но он чувствовал, с каким трудом даются Вейжону эти вежливые слова, и сострадание победило. Он не знал, можно ли скончаться от насмешек, но «сэр Вейжон», кажется, на это способен. А Брандарк не хотел, чтобы смерть молодого рыцаря была на его совести.

– Разумеется, сэр Вейжон, – ответил Брандарк вслух со всей возможной обходительностью и поклонился сэру Чарроу. – Меня зовут Брандарк, я сын Брандарка, градани из клана Вороньего Когтя, принадлежащего к Кровавым Мечам, еду из Навахка.

– О да, – покивал Чарроу. – Поэт.

Брандарк заморгал, потом криво усмехнулся.

– Правильнее будет «некоторым образом поэт», – поправил он. – Меня можно считать сведущим в литературе, но не более того.

Чарроу снова понимающе кивнул.

– Как пожелаешь, лорд Брандарк, знай же, что ты, друг и брат по оружию лорда Базела, желанный гость в этом доме. Добро пожаловать к нашему очагу и под защиту нашего щита.

Брандарк поклонился еще раз, на этот раз ниже. Он никогда не встречал слов древнего приветствия нигде, кроме как в книгах. Базел же отрицательно помотал головой.

– Я сердечно благодарю тебя за приветствие, сэр Чарроу. И за теплые слова в адрес этого недостойного Кровавого Меча тоже. Но, как я уже говорил вашему посланцу, – он кивнул на Вейжона, – я просто Базел.

– Прошу прощения?

– Никаких «сэров», – почти раздраженно пояснил Базел

– Но я… – Чарроу замолк и на мгновение смутился, почти как Вейжон. Потом он откашлялся. – Прошу прощения, – повторил он, – но ведь Бог ясно дал понять, что ты принц Базел, разве не так? – осторожно поинтересовался он.

– Да, не сомневаюсь, именно так он и сделал, – отозвался Базел. На этот раз в его голосе не было раздражения, он звучал почти смиренно. – Разве он мог поступить иначе, с его-то чувством юмора?

– Но… Ты хочешь сказать, что ты не принц?

– Да нет, если уж на то пошло, надо полагать, что принц, – несколько сконфуженно ответил Базел. – То есть, если мой отец – князь Харграма, а я – его сын, значит… – Он пожал плечами. – Мой народ ставит настоящего правителя клана выше всяких «принцев», между мной и моей короной еще три брата, поэтому мне не стоит задирать нос.

– Дело не в твоих видах на будущее, милорд, – сдержанно пояснил лорд Чарроу. – Мы обращаемся «сэр» и к тем, кто вовсе не принц. Я хочу сказать, хоть ты и не принадлежишь к нашему Ордену формально, в нем существуют рыцарские традиции. Разумеется, если ты принц, твой отец посвятил тебя, и, значит…

Глава Ордена Белхадана осекся, потому что тут Базел прыснул. Сэр Вейжон едва не рассвирепел, хотя на лице у Конокрада было ясно написано, что он изо всех сил борется с подступающим смехом. К сожалению, борьба была неравной. Брандарку удалось превратить свой смех в приступ кашля, который казался почти натуральным, а вот Базел удержаться не смог. Он хватался руками за живот, и все его гигантское тело сотрясалось.

Через несколько секунд он овладел собой, утер слезы и помотал головой настолько энергично, насколько позволял ему низкий потолок.

– Прошу меня извинить, сэр Чарроу, надеюсь, ты меня простишь. Мой отец как следует проучил бы меня за подобный смех. Но я смеялся вовсе не над тобой, я просто представил, как бы он стал посвящать кого-нибудь в рыцари. Видишь ли, градани не часто сталкиваются с подобными явлениями.

– Значит… – Вейжон не верил собственным ушам. Он пытался сдержаться, но, казалось, его язык ему не повинуется. Он услышал, как его голос задает вопрос: – Ты вообще не рыцарь?

Он едва не сорвался на крик, словно ребенок, которому взрослый сейчас сказал нечто такое, что никак не может быть правдой. Лицо его налилось краской, в горле запершило. Он пожирал Конокрада глазами, не в силах заставить себя понять, что избранник Томанака может оказаться не посвященным в рыцари. Что он может не быть хотя бы послушником, как сам Вейжон!

– Если только мой язык не наплел иного, это именно то, что я пытаюсь донести до вас все это время, – произнес Базел.

Вейжон в первый раз услышал в его голосе угрожающие нотки.

– Но… но…

– Замолчи, Вейжон! – Сэр Чарроу оборвал Вейжона с несвойственной ему резкостью. Отблеск настоящего гнева в карих глазах наставника впечатлил Вейжона как ничто другое, заставив его умолкнуть.

– Прости меня, принц Базел, – произнес он, склонив золотистую голову.

– Ладно, забудем, – отозвался Базел через несколько томительных мгновений.

Чарроу с облегчением выдохнул.

– Благодарю тебя за терпение, милорд, – произнес он торжественно. – Как ты, должно быть, уже догадался, у нас в Ордене просто не знают, как обращаться к избранникам-градани. Полагаю, что Бог хотел… удивить нас, сообщив мне о твоем приезде.

– Точно! Он большой мастер на подобные шутки! – согласился Базел со смешком. – Я со своей стороны могу добавить, что от меня он тоже кое-что утаил. Прежде всего само существование Ордена Томанака. Я знаю о том, кто вы и чем занимаетесь, не больше чем Пурпурные Лорды – о милосердии.

– Он не сообщил тебе об Ордене? – Даже Чарроу был ошеломлен, а Базел передернул плечами. Пожилой рыцарь смотрел на него несколько минут, очевидно обдумывая услышанное, потом покачал головой. – Хорошо! Вижу, нам есть о чем поговорить, милорд. Однако сначала пусть Вейжон проводит тебя и лорда Брандарка в ваши комнаты. Когда вы разместитесь, прошу вас пожаловать в библиотеку, и я попытаюсь рассказать вам то, что Он не счел нужным вам сообщить.

* * *

Час спустя Вейжон, снявший кольчугу и облаченный только в рейтузы и тунику, домашний наряд рыцарей Ордена (правда, его одежда была пошита из тончайшего шелка), вел Базела и Брандарка в библиотеку. Показав градани предназначенные для них комнаты, Вейжон воспользовался паузой, чтобы привести свои мысли хотя бы в подобие порядка. Его лицо сохраняло озабоченное выражение, пока он брел по каменным коридорам до библиотеки, но в общих чертах он примирился с самой идеей существования избранника-градани. С этим, как ни больно признать, неотесанным, необразованным избранником-градани, чья речь звучала так же курьезно, как речь крестьян, работавших в поместьях Алмерасов. Он знал, что это не должно иметь для него значения, если это не имеет значения для Томанака. Однако это имело значение, и как бы он ни старался, он не мог избавиться от сожаления, что такая милость растрачивается на подобную личность… и презрения к этой личности, на которую расточается божественное внимание.

А еще был этот товарищ Базела. Судя по всему, Брандарк был грамотнее Базела. Действительно, его речь походила на речь образованных жителей Империи Топора. Ему не хватало аристократического лоска, с каким говорил сам Вейжон, но его речь была лучше, чем, например, речь сэра Чарроу. Несмотря на это, Вейжон сомневался, что должен проводить к капитану и Брандарка. Сэр Чарроу пообещал многое объяснить Базелу. Но это не значит, что он собирался знакомить с порядками Ордена чужака.

К несчастью, Базел не собирался расставаться с Брандарком, равно как и второй градани не видел причин, мешающих ему пойти с другом. И снова Вейжон поймал себя на том, что делает что-то такое, чего никогда не стал бы делать, если бы не безмолвный приказ этого невероятного существа, которое Томанак счел достойным стать его избранником.

С этой мыслью он вошел в библиотеку, где у потрескивающего огня сидел сэр Чарроу. Несмотря на внушительные размеры комнаты, горячий воздух, поднимавшийся из топок в подвале здания по умело спрятанным в стенах и полу трубам, полностью обогревал ее. Но камин все равно был кстати, особенно для сэра Чарроу. Глава Дома был все еще достаточно крепок, чтобы провести день на учебном поле, все сходились на том, что возраст почти не властен над ним, однако теперь он гораздо сильнее страдал от холода, чем в молодости.

Он оторвался от созерцания каминных щипцов, которые держал в покрытой шрамами мускулистой руке. Подброшенный в камин свежий уголь яростно затрещал, а Чарроу широко улыбнулся гостям.

– Благодарю вас за приход, господа. Прошу садиться.

По стенам библиотеки тянулись высокие стеллажи, на уровне второго этажа по всему периметру помещения шел балкон, чтобы можно было добраться до самых высоких полок. Естественно, потолок был здесь гораздо выше потолка в кабинете сэра Чарроу. Очевидно, наставник тоже использовал выдавшуюся паузу, чтобы подготовиться к новой встрече. Кресло, на которое он указал Брандарку, ничем не отличалось от того, в котором сидел он сам. Правда, Кровавый Меч полностью занял собой сиденье, которое было бы велико для любого человека. Но во всем Белхадане не нашлось бы кресла, подходящего Базелу Бахнаксону. Поэтому сэр Чарроу приказал принести в библиотеку мягкую скамью с высокой спинкой и поставить ее вместо стульев с другой стороны полированного стола, стоявшего у окна со вставленными в него алмазными пластинами. Скамья была низковата для длинных ног Конокрада, зато она была рассчитана на несколько пажей и хотя бы не сдавливала гиганта с боков.

– Мы польщены, – ответил Базел, усаживаясь на указанное место. – Если вам все равно, мне кажется Брандарк тоже предпочел бы, чтобы к нему обращались без всех этих «сэров» и «лордов».

– Но я… – начал Чарроу и умолк. – Отлично, друзья. Если вы хотите, чтобы к вам обращались просто, не вижу причин возражать. Кроме того, – он хмыкнул, – обычно поборников Томанака избирают за их… личные качества.

– Ты имеешь в виду твердый череп, негнущуюся шею и кровожадность, сэр Чарроу? – вежливо поинтересовался Брандарк, и седовласый рыцарь засмеялся.

– Конечно же нет, ми… Брандарк. С моей стороны было бы, как минимум, невежливо говорить подобное об избраннике!

– Понимаю. – Глаза Брандарка смеялись, он поднял уши. – По счастью, вежливость не мешает мне правдиво описать его.

– Это так, коротышка, – прогрохотал Базел, – но только подумай о неприятностях, которые так и сыплются на голову человека, предпочитающего молоть языком вместо того, чтобы смотреть, куда он наступает.

– О, я подумаю, непременно подумаю, – пообещал Брандарк со смехом, потом перевел взгляд на Чарроу. – Но, полагаю, ты пригласил нас сюда, чтобы рассказать об Ордене Томанака этой помазанной деревенщине, правда?

Вейжон ощутил, как его руки сами сжались в кулаки у него за спиной. Ему было наплевать на насмешливый тон, которым они обращались к сэру Чарроу, пусть даже сэр Чарроу ничего не имеет против. Но, несмотря на сомнения Вейжона по поводу избранника из градани (или, может быть, именно из-за них), слышать, как Брандарк называет Базела «помазанной деревенщиной», было невыносимо. Хотя, кажется, никто, кроме него, не обратил на эти слова никакого внимания, и он заставил себя расслабиться и спокойно стоять за спинкой кресла наставника.

– Совершенно верно. – Чарроу подался вперед, наливая вино в серебряные кубки, которые по одному передал градани. Потом он налил вино в третий бокал для себя и откинулся на спинку кресла.

– Если ты не возражаешь, Базел, – продолжал он, на этот раз почти не испытывая трудностей с произнесением одного только имени без титулов и званий, – мне кажется, разумнее всего будет сначала описать Орден в общих чертах. Уверен, у тебя появятся вопросы, касающиеся частностей, но я хотел бы, чтобы тебе было на что опереться. Ты согласен?

– Да, – ответил Базел. Короткое слово прозвучало слишком коротко, словно многословие пожилого рыцаря произвело на градани удручающее впечатление.

– Отлично. Прежде всего Орден был основан в качестве мирской ветви Церкви почти сразу же после Падения, еще в Королевстве Топора, в Манхоме, хотя теперь у нас есть последователи повсюду. На самом деле существуют предположения, что Орден существовал в Контоваре еще за тысячи лет до Падения, но, как это часто бывает, Церковь растеряла большую часть документов во время бегства в Норфрессу. Нельзя с уверенностью сказать, что Братья Меча, которые, как утверждают историки, владели Наковальней Томанака в Контоваре, на самом деле были членами нашего Ордена. Мы были бы рады, окажись это правдой, но доказательств практически нет.

Он умолк на минуту, чтобы отхлебнуть вина, потом, посмотрев на пламя в камине, пожал плечами:

– Как бы то ни было, на организацию или восстановление Ордена в Норфрессе ушло много лет. В те годы повсюду царил хаос, беженцы рекой текли из Контовара, и герцог Кормак был занят почти исключительно их размещением.

– Да, мне говорили, – прогрохотал Базел, его низкий голос звучал холодно, едва ли не угрюмо. Чарроу поднял на него глаза, но градани лишь передернул плечами. – Не обращайте внимания. Просто градани не было никакой пользы от вашего герцога Кормака. Я нисколько, нисколько не сомневаюсь, что он был достойным человеком и делал все, что было в его силах, но для нашего народа он и пальцем не пошевелил. Разумеется, за исключением того, что приказал перерезать нам глотки, если мы случайно высадимся на его берег.