Текст книги "Сценарии будущего энергетического апокалипсиса"

Автор книги: Дэвид Холмгрен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 6 страниц)

Еще один фактор, усиливающий эту склонность некоторых верить в

Коллапс – это быстрые темпы недавних культурных изменений и очень краткосрочная перспектива планирования у современных людей, несмотря на огромный рост знаний о далеком прошлом.

Жизнь в городах и пригородах, окруженная технологиями и поддерживаемая надежными доходами и долгами, является «нормой» для любого человека в богатых графствах, хотя эти особенности появились только во второй половине 20-го века.

Если бы будущие перемены смели этот образ жизни, многие люди увидели бы в этом «конец цивилизации», даже если бы эти изменения были весьма умеренными с исторической точки зрения.

Например, возвращение к условиям Великой депрессии явно не является «концом цивилизации», но идея о том, что любой спад с нынешнего пика изобилия представляет собой «конец цивилизации», является довольно широко распространенной у потребл…дей.

Возможно, это отражает эгоцентрическую природу современной личности, когда мы считаем собственное выживание и благополучие более важными, чем, возможно, считали предыдущие поколения. Это также может быть истолковано как интуитивное осознание того, что этот пик богатства, как и пик добычи нефти, является фундаментальным поворотным моментом, который разрушит иллюзию, большей или меньшей, непрерывной стрелы роста, устремленной в очень далекое будущее.

Концепция превышения несущей способности экосистемы использовалась популяционными экологами для моделирования прошлого и потенциального будущего коллапса людей и животных.

Имеются веские доказательства того, что нынешняя, не говоря уже о прогнозируемой, популяция не может поддерживаться без ископаемого топлива. Исторические свидетельства чумы и других пандемий показывают, что общества могут пережить значительную гибель людей, даже если в результате они действительно переживают большие неудачи и изменения.

Поскольку людские системы в настоящее время являются глобальными по масштабу и интеграции, более ограниченный региональный крах экономик и цивилизаций в прошлом не обязательно является примером интенсивности разрухи и вероятного восстановления после любого глобального краха.

Кроме того, эти общества были менее сложными и имели меньшую специализацию по критическим функциям. Возможно, что потеря критического числа инженеров, технологов, медицинских специалистов или даже крупных фермеров в результате пандемии может привести к очень быстрому коллапсу современного индустриального общества.

На рассмотрение коллапса сильно повлияли некоторые экологические историки, такие как Кэттон и менее полного – Даймонд и Тейнтер. В то время как Кэттон подчеркивает концепцию перерегулирования, ведущего к серьезному коллапсу, Диамонд подчеркивает аспект социальной миопии, ведущей к коллапсу по-глупости.

Тейнтер дает системный взгляд на то, как неудача стратегий захвата энергии приводит к снижению сложности, которое может длиться веками. В свою очередь, условия для обычных людей могут фактически улучшиться, когда ресурсы, посвященные поддержанию социальной сложности, высвобождаются для удовлетворения более базовых истинных потребностей.

Хотя все эти перспективы и понимание полезны, я думаю, что всеобъемлющее использование термина «коллапс» является слишком широким определением и несовместимо с нашим нормальным пониманием этого термина как быстрого и полного процесса.

Исторические примеры относительно полного и / или внезапного цивилизационного коллапса от минойцев в восточной части Средиземного моря до майя в Мексике являются потенциальными моделями того, что может случиться с глобальной индустриальной цивилизацией.

Лучше всего задокументированный исторический случай, касающийся Римской империи и греко-римской цивилизации в более широком смысле, предполагает более постепенный и менее полный процесс разрушения.

Руины после сильного землетрясения, опустошившего Вальдивию в Чили в 1960 году, теперь являются охраняемой зоной водно-болотных угодий.

Я не хочу недооценивать возможность полного и относительно быстрого глобального коллапса сложных обществ, которые мы признаем цивилизацией. Я думаю, что это значительный риск, но сценарий полного краха имеет тенденцию приводить к фаталистическому бездействию или, альтернативно, к наивным представлениям об индивидуальной или семейной подготовке к выживанию.

Точно так же сценарий Коллапса настолько шокирует, что усиливает отказ большинства даже от мыслей о будущем, тем самым увеличивая вероятность очень серьезного спада, если не полного коллапса. Возможно, большинство людей думают, что крах цивилизации неизбежен, но думают или надеются, что этого не произойдет при их жизни.

2.2.3 Энергетический спуск: проигнорированный сценарий

Публичное обсуждение энергетического спада обычно рассматривается как нереалистичное, деатистическое и политически контрпродуктивное, хотя все активисты, продвигающие стратегии устойчивого развития, в частном порядке признают, что энергетический спад может быть неизбежен.

Я хочу расширить системный подход к будущим энергетическим переходам, сосредоточив внимание на наиболее игнорируемых долгосрочных сценариях по следующим причинам.

Нам не нужно полагать, что конкретный сценарий вероятен, прежде чем начать серьезную подготовку. Например, большинство людей застрахованы от пожара в своих домах не потому, что они ожидают, что их основное имущество будет уничтожено пожаром, а потому, что они осознают серьезность этого маловероятного события.

Точно так же сценарии спада энергии по самой своей природе требуют более тщательного обдумывания и упреждающего планирования, чем сценарии роста энергии или стабильности (для предотвращения катастрофических последствий).

Быстро накапливающиеся доказательства как изменения климата, так и пика мировых поставок нефти (два наиболее важных фактора) делают тот или иной вид спада энергии все более вероятным, несмотря на глубокое структурное и психологическое отрицание этих доказательств.

Вероятность того, что принципы и стратегии пермакультуры (не обязательно под этим названием) могут послужить основой для реорганизации всего общества в будущем энергетического спуска. Поскольку в этом сценарии пермакультура, естественно, находится на переднем крае, для тех, кто увлечен пермакультурой, логично более глубоко задуматься об энергосбережении11.

Карета амишей возле внедорожника в автосалоне в Рейли, Северная Каролина. 2005. Извозчиком, вероятно, является фермер, символ большего числа людей, которые будут вовлечены в производство продуктов питания как на внутреннем, так и на коммерческом уровне в будущем с меньшими энергозатратами; в ироническом контрасте со знаком Burger King на заднем плане.

Модель спада энергии проявляется большим количеством способов, чем очевидно.

Экологическое моделирование предлагает путь энергетического спада, который может разыграться в течение того же периода времени, что и эпоха промышленного подъема продолжительностью 250 лет.

Исторические данные свидетельствуют о том, что процесс спада может включать в себя серию кризисов, обеспечивающих ступенчатые переходы между фазами консолидации и стабилизации, которые могут быть более или менее стабильными в течение десятилетий, прежде чем другой кризис вызовет еще одно падение, а затем еще одну стабилизацию.

Существует отчаянная необходимость преобразовать нисхождение энергии в позитивный процесс, который может освободить людей от ограничений и дисфункций экономики роста и культуры потребления.

Теперь это очевидно для всех людей во всем мире13, и это гораздо более фундаментально, чем кампания по связям с общественностью, направленная на то, чтобы перекрасить черное небо в голубое. Это необходимый процесс для обеспечения чувства надежды и связи с фундаментальными ценностями, выражаемыми каждой традиционной культурой на протяжении всей истории; устреждающими стремление к материализму – ложный бог.

Один из положительных аспектов нисхождения потребления энергии, который часто упускается из виду, заключается в том, что это культура непрерывных и новых изменений в любых человеческих образованиях. Иронично, что культура роста предшествующих нескольких сотен лет дает нам некоторый концептуальный и культурный опыт работы с изменениями, которых не хватало традиционным народам в более стабильных обществах.

Мы теперь знакомы с постоянными изменениями, так что мы должны делать что-то отличное от поколения наших родителей и что наши дети должны снова делать что-то другое. Это может показаться светлым пятном при рассмотрении проблем энергетического спуска, но это реальный актив, который мы должны использовать, если мы хотим иметь дело с энергетическим спадом самым изящным из возможных способов14.

В следующем разделе исследуется актуальность систем проектирования пермакультуры в эпоху упадка энергии.

2.2.4 Пермакультура

Серьезные и продуманные ответы на будущее энергетического спада за последние 30 лет (как с социологической, так и с экологической точек зрения) получили ограниченное внимание в академической среде.

В богатых странах движения, выступающие за низкоэнергетический образ жизни, такие как пермакультура, вносят наибольший вклад в действия и изменения на периферии общества. Пермакультура подверглась стресс-тестам в бедных странах и в кризисных ситуациях, и, поскольку истощение запасов ископаемого топлива влияет на уровень благосостояния во всем мире, ее актуальность, вероятно, радикально возрастет.

Пермакультура была одной из концепций экологического дизайна, возникшей в 1970-х годах из дебатов о доступности энергии и ресурсов, и была основана на предположении, что следующий энергетический переход повлечет за собой возрождение биологических систем как центральных для экономики и общества.

Видение, которое послужило основой для проектирования, обучения и практических действий в пермакультуре, предусматривало локализацию производства продуктов питания и возобновляемых источников энергии, оживление экономики домохозяйств и общества и биорегиональные политические структуры, создающие перманентную (т. е. устойчивую) человеческую культуру.

Оппортунистическое использование богатства и расточительства, подпитываемого ископаемыми видами топлива, для финансирования перехода было неотъемлемой частью стратегии пермакультуры. Я вижу, что дизайн пермакультуры генерирует более подходящие биологические и человеческие средства с меньшими потребностями в физических ресурсах и с низкими темпами износа, которые полезны для мира энергетики.

В моей книге «Пермакультура: принципы и пути, выходящие за рамки устойчивости», – я объяснил название в терминах энергоспада и представлениях об устойчивом состоянии, присущих большинству размышлений об устойчивости и даже перманентной культуре.

Пермакультура распространилась по всему миру, но играет исключительную, возможно, уникальную роль в Австралии как концепция, набор дизайнерских стратегий и как экологическое движение. Определение включено в словарь Macquarie, и это почти обычное слово16.

Как «бренд» оно несет в себе немало доброй воли, но также и большой багаж, и обычно рассматривается в политических кругах и как обязательный маргинальное движение при принятии решений.

Некоторые думающие люди понимают, что она настроена на мир сокращающихся ресурсов, что потребует адаптивных стратегий, совершенно отличных от тех, которые используются в настоящее время.

Меллиодора, центральная Виктория, 2004. Вид на двор с подстилкой для домашней птицы, водосбор на крыше, оливковые и фруктовые деревья в дом с солнечной панелью.

Пермакультура уже вносит свой вклад в изменение австралийских пригородов и образа жизни с помощью восходящих и органических процессов. Повышение всеобщей осведомленности об экологических проблемах в сочетании с повышением стоимости энергии, воды и продуктов питания, вероятно, приведет к взрывному росту активности, вдохновленной пермакультурой, в австралийских городах, поселках и сельских ландшафтах.

Сейчас крайне важно, чтобы ученые, преподаватели, активисты, плановики и политики понимали пермакультуру как фактор социальной и физической структуры австралийского общества и как концептуальную основу для органического преобразования общества и культуры для будущего энергетического спада как в Австралии, так и во всем мире.

Неудивительно, что пермакультурные решения для выращивания сельскохозяйственных культур нашли более эффективное применение в общедоступных и сельскохозяйственных разработках во многих мировых компаниях, где энергосбережение стало реальностью для всех людей.

Хотя эти условия можно понимать в терминах несправедливого распределения ресурсов, а не фундаментальных ограничений, они обеспечивают модели поведения в ответ на спад энергии.

Наиболее драматическим примером является роль, которую стратегии и методы перманентного культивирования сыграли в быстром увеличении городского производства продуктов питания как часть комплексной стратегии по предотвращению голода на Кубе в начале 1990-х годов после распада Советского Союза.

Что особенно интересно в этой модели, так это то, что Куба является малонаселенной страной с долгой историей индустриального сельского хозяйства и урбанизированным и рабским населением, как и во всех других богатых странах. Сегодня на Кубе ожидаемая продолжительность жизни и другие показатели развития сопоставимы с показателями США при использовании одной седьмой энергии и ресурсов америкосов.

Пермакультура интуитивно наиболее релевантна сценариям энергетического спада, в которых наблюдается значительное снижение мощности невозобновляемых ресурсов, но любая из стратегий является синергетической со стратегиями, сфокусированными на соответствующих ответах на сценарий техностабильности, который демонстрирует степень перераспределения систем снабжения продовольствием и других ключевых экономик, а также переход от централизованных к распределенным источникам энергии.

Один из способов понять пермакультуру – это постмодернистская интеграция элементов из разных традиций и современности, которая предполагает постоянные изменения и эволюцию.

Некоторые виды пермакультуры понимаются как простое возвращение к традиционным образцам прошлого и, следовательно, критикуются как непрактичные.

Хотя это правда, что более старые, более традиционные модели использования ресурсов и образа жизни обеспечивают некоторые элементы и вдохновение для пермакультуры, она, безусловно, больше их.

Один из способов понять пермакультуру – это постмодернистская интеграция элементов из разных традиций и современности, предполагающая постоянные изменения и эволюцию.

Она основана на общечеловеческом опыте непрерывных изменений, а не на статичных традициях, а также на недавнем появлении дизайна как новой грамотности, которая позволяет нам эффективно и действенно реагировать на нашу среду и самих себя18.

3. Климатические изменения и пиковая нагрузка как фундаментальные движущие силы перемен

Одновременное начало смены климата и пик мировых поставок нефти представляют собой беспрецедентные проблемы, способствующие этому энергетическому переходу, но историки могут оглянуться назад и прийти к вердикту, что усилия по переходу были слишком слабыми, слишком запоздалыми.

Неотложность проблемы подрывает любой из вариантов долгосрочной реструктуризации вокруг возобновляемых источников энергии и соответствующей инфраструктуры. Системная взаимосвязь систем человек / окружающая среда предполагает, что другие очевидно независимые кризисы от психологического до геополитического тянутся вместе, чтобы укрепить историческую точку перелома.

3.1 Изменение климата

В то время как Peak Oil напомнил концепцию, находящуюся на периферии публичных дебатов и политики, изменение климата набирает обороты как ключевая экологическая проблема, привлекающая внимание наряду с другими.

В отчете Хансена говорится, что начало серьезных последствий изменения климата теперь неизбежно, даже если во всем мире предпринимаются огромные усилия по их смягчению – большие чем традиционные заботы об экономике и безопасности.

Создание IPCC в 1988 году отразило научный консенсус середины 1980-х годов о том, что увеличение содержания углекислого газа в атмосфере было вызвано человечеством, но осознание того, что изменение климата уже происходит, начало формироваться в 1990-х годах.

В 2007 году даже политические лидеры США и Австралии (прославившиеся отрицанием изменения климата) начали принимать его как реальность. Увеличение количества засух и экстремальных погодных явлений в большей степени, чем повышение средних температур или незначительные экологические изменения, стимулировали политическое и общественное осознание того, что климатические изменения уже происходят. Акцент сместился с воздействия на природу на воздействие на человечество.

Стратегии сокращения выбросов парниковых газов стали почти синонимом концепции устойчивого развития. Новые финансовые инструменты, такие как торговля углеродными квотами, появились, несмотря на неопределенность в отношении международных соглашений, которые будут их поддерживать.

Возобновляемые источники энергии значительно стали популярнее, особенно в странах с наиболее прогрессивной реакцией на климатические изменения. В настоящий момент геологическое связывание углекислого газа активно продвигается как способ, позволяющий угольным электростанциям продолжать обеспечивать большую часть мировой электроэнергии без создания климатического хаоса.

Атомная промышленность превратилась в спасителя окружающей среды. Несмотря на пристальное внимание к проблеме, выбросы парниковых газов во всем мире продолжали расти параллельно с экономическим ростом. Следовательно, рост выбросов был выше, чем даже в наихудших сценариях (обычное ведение дел), представленных в более ранних отчетах МПКС(Межправительственная группа экспертов по изменению климата).

Грозовая ячейка над Новой Гвинеей в 2005 г.

Самые последние данные об изменении климата показывают, что скорость наступления потепления в Арктике19 заставляет четвертый отчет МГЭИК выглядеть некомпетентным, поскольку он не может вызывать достаточную тревогу. Таяние ледяного покрова Гренландии и отступление морского льда сейчас происходят намного быстрее, чем ожидалось.

Это новое свидетельство было проигнорировано бюрократами IPCC в своих отчетах. Исследование Джеймса Хансена предполагает, что к 2100 году уровень моря может повыситься на 5 метров, а не на 0,5 метра, использованные в четвертом отчете МГЭИК. Это говорит о том, что возникновение серьезных последствий изменения климата сейчас неизбежно, даже если в мире произойдут огромные последствия.

Экономическая рецессия – единственный проверенный механизм быстрого сокращения выбросов парниковых газов при смягчении последствий.

Существует также очень мало свидетельств того, что уменьшение в контексте современного богатого общества в любом случае радикально снизит выбросы парниковых газов.

Повышение эффективности и другие достижения благодаря технологиям удалось противодействовать увеличению выбросов в других местах. Возможно, это связано с небольшим масштабом и разбросом этих достижений, но существует более серьезная проблема, которая известна системным теоретикам как «эффект отскока» или «парадокс Джевонса».

Повышение эффективности использования ресурсов в одной части системы немедленно используется для стимулирования роста в другой части. Например, экономия, связанная с сокращением затрат на отопление дома, обычно расходуется домовладельцем на что-то вроде отпуска за границей. Это говорит о том, что без радикальных изменений в поведении и организации, которые угрожали бы основам нашей экономики роста, выбросы парниковых газов вместе с другими воздействиями на окружающую среду не уменьшатся.

Экономический спад – единственный проверенный механизм быстрого сокращения выбросов парниковых газов, и теперь он может быть единственной реальной надеждой на сохранение Земли в пригодном для жизни состоянии.

Более того, большинство предложений по переходу от Киотского протокола к лихорадочным усилиям по построению посткиотских решений были сформулированы из-за игнорирования Пика нефти. Как недавно утверждал Ричард Хайнберг, 20 предложений по ограничению выбросов углерода в год и разрешению торговли ими основаны на том, что квоты на загрязнение незначительны по сравнению с доступностью топлива. Фактическая нехватка топлива может сделать такие схемы несущественными.

3.2 Запасы энергии и пики добычи

Большинство сравнительных дискуссий об энергетических ресурсах сосредоточено на «Доказанных, Вероятных и возможных резервах». Это экономические концепции о том, что можно выгодно добыть с использованием современных технологий и цен. Банки ссужают большие суммы денег на развитие энергетических проектов в течение длительных периодов времени с риском обвала цен, который может снизить или свести на нет прибыль.

Доказанные запасы представляют собой активы, которые могут рассматриваться кредитором как обеспечение. Речь идет о долгой истории «резерва роста» проверенных месторождений.

Хотя частично это связано с усовершенствованием технологий и недавним повышением цен, очень мало оно связано с обнаружением большего количества руды. Большинство из них просто связано с перемещением резервов из категории «Вероятные» в категорию «Проверенные», что обусловлено политиками и правилами отчетности.

Насос подъемный для нефтяных скважин Куба 2007.

Национализация нефтяных запасов в 1970-х годах позволила странам OPEC отчитываться о росте запасов с меньшим вниманием со стороны западных банков, а в 1980-х годах был произведен радикальный пересмотр показателей запасов в сторону увеличения, не обнаружив больше нефти.

Это безнадежное искажение данных о запасах, возможно, самого важного набора данных в мире, не проявлялось до конца 1990-х годов, когда работа Кэмпбелла и Лахеррера положила начало текущим дебатам о пике добычи нефти.

Он все еще не принят или признан правительствами или межправительственными агентствами, такими как Международное энергетическое агентство, которому поручено предоставлять прозрачную и точную информацию об энергетических ресурсах.

Дискуссия о Peak Oil также высветила путаницу в экономических и политических дискуссиях по поводу важности темпов добычи и их потенциала для дальнейшего роста. Эта коллективная миопия со стороны интеллигенции еще более ошеломляет, потому что именно возрастающие темпы производства энергии (а не рост резервов) лежат в основе экономического роста. Ортодоксальное мнение о том, что здоровые запасы сами по себе могут обеспечить расширение производства, оказалось ложным.

Коллективная близорукость интеллигенции тем более поразительна тем, что рост объемов производства энергии поддерживал экономический рост.

Точно так же широко оспаривается расхожее мнение о том, что запасы угля настолько велики, что мы можем расширять производство электроэнергии на основе угля с или без связывания углерода и получать жидкое топливо из угля23.

Как и в случае с нефтью, мы видим, что показатели запасов сомнительны, и большие запасы не означают, что дебиты могут обязательно увеличиться. Медленные темпы роста добычи нефти из канадских битуминозных песков, несмотря на значительные инвестиции, героическая логистика (и серьезный ущерб окружающей среде) доказывают, что большие запасы не обязательно приводят к высоким темпам добычи.

Тот факт, что Канада в одночасье стала страной с крупнейшими запасами нефти в мире, поскольку ей было разрешено классифицировать свои сланцы как нефть, подчеркивает произвольный характер концепции запасов. Весьма вероятно, что нигде не удастся быстро добыть достаточно ископаемого топлива, чтобы создать наихудшие сценарии выбросов, описанные МГЭИК.

К сожалению, изменение климата, похоже, происходит при гораздо более низких уровнях содержания углекислого газа в атмосфере, чем предсказывалось в этих образцах (или вообще оно не связано с ним, а является его причиной).

Свидетельства о пике добычи нефти собираются так быстро, что теперь очевидно, что мировая добыча дешевой (традиционной) нефти уже достигла пика и что пиковая добыча «сырой нефти с конденсатом» (стандартное измерение нефти) может быть уже прошла, несмотря на энергичное опровержение нефтяного пика, которое продолжается в политических кругах и в СМИ.

Устойчивого роста цен в течение восьми лет должно было хватить, чтобы поднять производство, если бы это было возможно. Последствия пика добычи нефти проявляются повсюду вокруг нас в мире, но они регулярно интерпретируются в СМИ как вызванные более знакомыми (наземными) факторами, такими как терроризм, нефтяной национализм, корпоративная жадность или склочность спекулянтов и т. д.

Сочетание повторяющихся кризисов и запутывания проблем приводит к путанице и неадекватным ответам (от нефтяных войн до биотоплива из сельскохозяйственных культур), которые усугубляют проблемы.

Споры между аналитиками добычи нефти теперь сместились с того, когда и с какой скоростью произойдет спад в мире после того, как мы выйдем с текущего плато в добыче.

Темпы снижения в Великобритании и Мексике стали все более убедительными доказательствами того, что применение современных методов и технологий в нефтедобыче, хотя и задерживает пик, в конечном итоге приводит к более быстрым темпам снижения, чем ожидалось (на основе прошлых темпов).

Если эти более высокие темпы спада приведут к глобальному спаду, то стратегии миграции и адаптации без экономического коллапса будут очень трудными. Учитывая ускоряющееся потребление природного газа и угля, мы должны предположить, что пиковая добыча обоих быстро последует за пиком добычи нефти.

Доступ к нефти, вероятно, будет сокращаться гораздо быстрее в странах-импортерах, как будет показано в следующем разделе.

3.3 Сворачивание экспорта нефти

Другой фактор – это уже усиливающееся влияние мирового пика на страны-импортеры.

Практически все нефтедобывающие страны имеют быстрорастущую экономику, движимую большими доходами от нефти и в большинстве случаев быстро растущим населением. Внутреннее потребление в этих странах гарантирует, что после пика скорость экспорта снижается намного быстрее, чем производство. Два крупнейших производителя и экспортера – Саудовская Аравия и Россия.

Глобальный экономический рост может продолжаться несколько лет в странах, богатых нефтью и ресурсами, но не в странах-импортерах, которые привыкли к процветанию или экономическому росту(Вряд ли в России когда-то было процветание).

Рост стоимости межконтинентальных перевозок угрожает обратить вспять глобализацию производства.

В качестве альтернативы, постоянное состояние коррупции, дисфункции и / или открытой войны в странах-экспортерах нефти может привести к принудительному экспорту в условиях нехватки товаров в стране.

Хотя это кажется нелогичным, неспособность функционального управления в национальных интересах в сочетании с расшатанной или чахлой экономикой снижает способность национального рынка платить за нефть и позволяет иностранным нефтяным компаниям получить благоприятные уступки и военную защиту от коррумпированных властей. Некоторые аспекты этого сценария направлены на удержание потока нефти из Нигерии и Ирака в США и других крупных импортеров.

Таким образом, мы можем видеть, как одновременно разворачиваются и сокращение экспорта, и принудительные экспортные сценарии, как главное выражение борьбы за сокращение производства. Это предполагает, по крайней мере, существенные сдвиги в геополитической и экономической власти в течение следующих нескольких лет, даже если глобальный рост продолжится.

В следующем разделе рассматривается еще один сложный фактор – уменьшение чистой отдачи энергии.

3.4 Выгодный возврат энергии

Еще более фундаментальный вопрос – это отдача энергии. Чтобы получить энергию, нужна энергия.

Ресурсы ископаемого топлива были настолько обильным источником концентрированной энергии, что инвестиции в энергию, которые мы вкладываем в разведку, добычу, транспортировку и переработку, были относительно небольшими.

Даже если учесть всю энергию, вложенную в оборудование и инфраструктуру, чистая отдача энергии или прибыль будут очень высокими. Вычитание всей энергии и ресурсов, необходимых для обучения и поддержки всех инженеров и других сотрудников в энергетической отрасли, по-прежнему дает огромную чистую прибыль, которая объясняет, почему нефтяная промышленность стала такой прибыльной.

Однако теперь, когда мы миновали пик добычи традиционной нефти, чистая энергетическая прибыль, получаемая от новых проектов, извлекающих огромные, глубокие океанические, арктические и небольшие объемы добычи на старых нефтяных месторождениях с использованием современных методов извлечения, все меньше и меньше.

Это снижение выработки чистой выгодной энергии приводит к тому, что все большая часть реального богатства общества направляется на сбор энергии в секторах экономики, оставляя все меньше и меньше для всех других секторов.

В других ресурсных секторах с быстро растущим спросом и энергии, включая горнодобывающую и металлургическую промышленность, на которые в настоящее время приходится около 10% мировых запасов энергии, наблюдается растущая демографическая проблема, и по мере того как рудные тела более низкого качества подвергаются добыче27.

Возврат вложенной энергии (ERoEI) настолько шокирует, что существует много путаницы и отрицания концепции выгодной энергии.

Идея о том, что биотопливо или уголь в жидком состоянии просто заменит нефть и газ, как нефть и газ заменили древесину и уголь, демонстрирует поразительную степень незнания концепции энергетической выгоды. Когда мы перешли от дерева к углю и дальше к нефти, увеличение мощности, доступной человечеству, было связано не только с увеличением количества энергии, но и с повышением ее качества.

Количество легко измерить в джоулях (тепловой энергии), но качество – вот что больше всего смущает ученых. Ученые широко признают, что качество энергии реально и определяет полезность энергии, но без согласованного способа измерения качества это в значительной степени игнорируется.

Концепция выгодной энергии только начинает появляться в СМИ и политических кругах как способ оценки альтернативных источников энергии и стратегий, особенно в дебатах по поводу кукурузного этанола в США. Хотя разные методы учета выгоды от энергии дают существенно разные показатели чистой прибыли от энергии, все они демонстрируют более высокую отдачу от текущих и прошлых источников ископаемой энергии, чем от новых.