Текст книги "День проклятия"

Автор книги: Дэвид Герролд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 27 (всего у книги 29 страниц)

ВОЗВРАЩЕНИЕ КРОЛИКОСОБАК

Бойтесь уродцев, дары приносящих.

Соломон Краткий

Меня разбудила Лиз:

– Джим.

– А? Что? – Вокруг стояла непроглядная темнота. – Который час?

– Ш-ш. Тише. Уже светает. Тебе надо пройти в кабину.

Я потер лицо и свалился с койки.

– Я же сказала, тише! – прошипела Лиз. Я прошел за ней в нос вертушки.

– Ну, что там у тебя?

– Смотри.

Я взглянул на экран монитора, потом выглянул в окно. Даже сквозь маскировочную сетку были видны три кроликособаки, сидящие на дальнем краю круга.

– Они пришли, – прошептал я и посмотрел на Лиз: – Мне не чудится?

Она отрицательно покачала головой. Я начал расстегивать рубашку.

– Надо поскорее начинать.

Она прикоснулась к моему плечу.

– Время еще есть. Мы будем действовать строго по инструкции.

– Но они могут уйти.

– Сомневаюсь, – возразила Лиз.

Меня насторожила неуверенность в ее голосе. Я повернулся к ней.

– Сколько они здесь сидят? – Час.

– И ты не разбудила меня?

– Как командир операции я решила, что тебе надо выспаться. Если они пришли сюда общаться, Джим, то никуда не денутся. Если же нет, спешка и вовсе непростительна. Пока горит желтый свет, мы будем работать по плану. Нужно еще установить связь с Оклендом – напрямую и через спутник, – поднять группы наблюдения и прикрытия, настроить высокоразрешающие мониторы. Так что можешь спокойно позавтракать и еще раз потренироваться с Флетчер. Зеленый свет я дам не раньше, чем через девяносто минут. Возможно, и позже. До тех пор, дружок, ты по-прежнему подчиняешься моим приказам.

Усвоил?

– Так точно, мэм.

– Прежде всего надень-ка сбрую с медицинскими датчиками. Надо перед выходом успокоить сердечко и восстановить дыхание.

– Неужели так заметно?

– Выполняйте приказ. – Она ткнула большим пальцем через плечо. – У меня полно других дел.

Я поплелся выполнять приказ. Разбудил Флетчер, показал ей наших гостей, и снова мы погрузились в привычную рутину подготовки и очищения. Тем временем возбуждение во мне нарастало, как снежный ком. Я словно опьянел, даже хуже того.

Флетчер отвела меня в хвост машины и стала что-то тихо объяснять, но я не слышал ни одного слова. Кроликособаки вытеснили из головы все мысли.

– Джим! – – сказала Флетчер настойчиво. – Не отвлекайся.

– Да, мэм.

– Зачем ты здесь?

– Чтобы встретиться с кроликособаками, установить с ними контакт, создать пространство, годное для обмена информацией, – автоматически отчеканил я.

– Прости, не поняла. Где ты витаешь, Джеймс? Тебя здесь нет.

– Виноват, кажется, я немного возбужден.

– Это видно. Ладно, разденься и прикрепи датчики. Посмотрим, что с тобой происходит.

Было решено, что посредник – то есть я – выйдет на контакт голым или почти голым, чтобы кроликособаки сразу признали мое животное происхождение. Я настаивал на шортах, но победила набедренная повязка.

Я разделся. Флетчер помогла мне натянуть сбрую с датчиками. Она посмотрела на экран и нахмурилась.

– Похоже, нет ни одной расслабленной клетки.

– Одна есть, – возразил я, посмотрев вниз. – Но если хотите…

– Прекрати паясничать! Закрой глаза. Задание: тридцать глубоких вдохов, как я тебя учила. Постарайся растянуть их как можно дольше.

Я закрыл глаза и сосредоточился на дыхании. Вдох номер один – до кончиков пальцев ног. Пальцы насыщаются кислородом. Надо отправить им как можно больше воздуха. Все внимание на пальцы ног. Теперь как можно дольше задержать дыхание… Выдох. Вдох номер два. Дышит левая нога, глубоко-глубоко.

В противоположном конце вертушки спорят Флетчер и полковник Тирелли. Уверен, что речь идет обо мне. Беспокоятся.

Следующий вдох предназначен для правого колена. Так я собирался насытить кислородом все тело. Надо было отвлечься.

Голоса в носовом отсеке зазвучали чересчур обеспоко-енно. Если я не справлюсь с собой, меня никуда не пустят. Именно это сейчас решается. Вдруг я не смогу сконцентрироваться?

Теперь порция кислорода для желудка, следующий вдох – для груди.

Они закончили, и в наступившей тишине слышится только мое дыхание.

Дышит мой мозг. Вдохни как можно глубже, задержи воздух, на сколько хватит сил.

Когда я открыл глаза, напротив сидела Флетчер.

– Как самочувствие, Джеймс?

– Лучше. Но пока я не готов. Эйфория еще не прошла.

– Справляешься отлично, – похвалила она. – Просто ты переоцениваешь ситуацию, а она весьма заурядная. Просто небольшой эксперимент, который никто всерьез не принимает. На кону практически ничего не стоит, понятно?

– Да.

– Вот и хорошо. Итак, ты съехал с катушек, Джим. Что бы там, снаружи, ни произошло, ты не справишься. Но мы все равно узнаем что-то новое. По сути, эксперимент успешно закончился – осталось только изучить результаты.

– Хотелось бы верить. Флетчер пожала плечами.

– А это не важно, веришь ты или нет. Факт остается фактом. Сам подумай: круг, который мы расчистили, был приглашением к встрече. Такое же приглашение они сделали тебе, Дьюку и Тирелли три недели назад, но тогда вы этого не поняли. Теперь мы можем пригласить их в любой момент, и они примут приглашение. Они ждут его. Самое трудное позади. – Она внимательно посмотрела на меня. – Ну, так что делать дальше?

– Я пойду туда. – И…

– И… – Я помолчал. – Я знаю правильный ответ, Флетч. По-прежнему функционирую в режиме обезьяны, но это ничего не меняет. Мне… страшно. – Я потерянно посмотрел на нее. – Как же я туда пойду?

– Правильно. Поэтому отложим, Джеймс. Пока. Ты еще не готов встретиться с ними и поиграть, поскольку слишком занят собственными переживаниями. – И без всякого перехода вдруг попросила: – Расскажи черный анекдот.

– Что?

– Расскажи анекдот про хторранина. Любой. Не знаешь – придумай.

– Зачем?

– Рассказывай!

– Гм… Хорошо. Как называют хторранина, сожравшего собственных детей?

– Заботливым родителем. Расскажи такой, который я не слышала.

– Что сказать хторранину, который ест верующего в Апокалипсис?

– Сдаюсь. Что?

– Жри его поскорее! Флетчер улыбнулась.

– О'кей, теперь моя очередь. Как по-хторрански будет «лилипут»?

– Не знаю.

– Закуска. Что думает хторранин при виде человека, бегущего трусцой?

– Вон жратва побежала. Это я уже слышал.

– Ладно. Тогда другой: что получится, если скрестить хторранина с коровой?

– Что?

– Тигр с рогами. – Она взглянула на дисплей.

– Как там мои дела?

– Получше, – улыбнулась Флетчер. – Похоже, мы в конце концов выкарабкаемся.

Я почувствовал, как внутри снова нарастает волна возбуждения, и сразу же попытался подавить ее.

– А вот этого делать не надо, – посоветовала Флетчер. – Ты возбужден? Ну и пусть. Если бороться с этим, то возбуждение будет постоянно подпитываться. Пусть оно само пройдет. – Флетчер отложила дисплей и повернулась ко мне. – Теперь я хочу от тебя следующее: пройди в кабину, сядь в пилотское кресло и смотри на кроли-кособак до тех пор, пока не отупеешь. Вспомни себя в стаде. Наступит момент, когда ты почувствуешь, что в твоем восприятии кроликособак произошел сдвиг. Я не знаю, как это случится, но ты разберешься. Не двигайся, пока не поймешь, что полностью готов. Потихоньку встань, сними датчики, выходи наружу и делай все, что подскажет обстановка. Понимаешь, что это значит? Все ясно?

Я кивнул. – Иди.

Я скользнул в пилотское кресло и уставился на кроликособак. Их попрежнему было только трое. Папа, мама и малыш. Наверное.

Вспомнился совет Тэнджи слушать всем своим существом.

Кроликособаки терпеливо сидели на кромке круга. Время от времени то одна, то другая почесывали себе за ухом. Малыш свернулся клубочком и заснул. Теперь он был похож на маленькую розовую подушку. Интересно! Значит, естественный окрас кроликособак розовый – даже без пыли.

Я вспомнил уроки Флетчер: смотреть мимо того, на что ты смотришь, смотреть сквозь него. И заглядывать в себя, проверяя, как ты смотришь.

Я начал понимать источник терпения кроликособак. Это не их круг. Это наш круг. Они ждали, потому что хотели посмотреть, какую игру мы им предложим.

А мы… слишком напуганы, чтобы играть. Да и приглашаем, держа оружие за спиной.

Достаточно шагнуть в круг – и игра началась. Вопрос втом, какая?

Хотя нет. Вопрос был в том, какую игру мы могли придумать все вместе.

Я смотрел на этих игрушечных крольчат и гадал: способны ли они играть в чувственные игры?

Пришло время это проверить.

Я встал.

В вертушке никого не было. По-видимому, все ушли в командную машину полковника Андерсона и следили за мной на экранах.

Дверь была открыта. Я остановился и снял ремни с датчиками. Теперь на мне осталась только набедренная, повязка и цепочка на шее с висящим на ней миниатюрным трехканальным передатчиком.

Я выбрался из боевой машины, подошел к стенке купола и сквозь отверстие, завешенное маскировочной сеткой, вылез наружу.

В. Что вы скажете хторранину, поедающему президента?

О. Приятного аппетита.

В. А что вы скажете ему, когда он закончит?

О. Плати за удовольствие.

ПРИГЛАШЕНИЕ К ТАНЦУ

Большинство людей живет, считая, что Бог их вообще не замечает.

Соломон Краткий

Завидев меня, кроликособаки приосанились.

Я подошел к границе круга и сел на землю напротив зверьков, скрестив ноги. Надо дать им время освоиться.

Две большие кроликособаки заверещали и закулдыка-ли. Малыш сел, зевнул, потянулся, почесался, огляделся и, увидев меня, от удивления подпрыгнул почти на метр. Глаза его округлились; испуганно, бочком, он подался за спину самой крупной кроликособаки, затем выглянул оттуда и моргнул.

Я помахал ему рукой.

Малыш быстро мотнул головой, снова исчезнув за спиной своего… отца? Нет, это чисто человеческая логика: самки вполне могут быть крупнее самцов.

Взрослые кроликособаки перестали верещать; теперь их разговор сводился к попеременному воркованию и щебету.

Они напомнили мне двух молодых женщин из стада. Девушки любили сидеть друг напротив друга, бормоча и выпевая бессмысленные слоги. Глухой или не владеющий языком мог подумать, что они действительно разговаривают. Со стороны казалось, что они поглощены женской болтовней; в каком-то смысле так оно и было, но звуки эти не несли никакой информации. Мог бы пришелец, не знающий языка людей, решить, что информация передается?

Допустим, мог. Но если бы тот же пришелец повернулся и заметил две фигуры, наблюдавшие за стадом, – . меня иФлетчер, мог ли он заметить разницу между нашим разговором и бормотанием тех женщин? Пожалуй, непрерывное гудение показалось бы ему более информативным, чем наши отрывистые реплики.

В этом и заключалась проблема.

Передо мной сидели два существа и что-то лепетали. Как догадаться, разговаривают ли они или просто бессмысленно бормочут?

На слух это воспринималось как язык, но и стадо звучало так же.

Со склона припрыгали еще две кроликособаки и присоединились к сидящим. Они потыкались в рыльца папе, маме и малышу, похлопали друг друга по шерстке. Приветствие?

Новая пара казалась постарше и вела себя более настороженно. Они уселись на кромке круга и тоже застыли в ожидании.

Я почувствовал себя настоящим гуру – обнаженным, неторопливым, загадочным.

Еще шесть кроликособак припрыгали к дежурившим.

К кругу скакали и шли вперевалку новые кроликособаки.

Еще больше их появилось на склоне. Многие просто сидели и смотрели, некоторые придвигались поближе.

Я подождал, пока не соберутся все желающие. Они кулдыкали, приветствуя каждого вновь прибывшего: тыкались носами, прижимались рыльцами, иногда хлопали друг друга и даже обнимались, прежде чем сесть. Я поднялся с травы.

Кроликособаки насторожились.

Выйдя на середину круга, я физически ощущал их взгляды. Я находился в центре мира.

На меня смотрели все кроликособаки и все люди. За каждым движением следили из вертушек, спрятанных под маскировочными куполами. Записывали, фотографировали, анализировали.

Я остановился и замер, прислушиваясь к овевающему тело прохладному утреннему ветру, ароматам травы и хвои, к которым примешивался какой-то сладкий мятный дух. Запах кроликособак? Он бы им подошел.

Зверьки внимательно разглядывали меня, но в круг никто не входил.

Они явно ждали от меня каких-то действий.

Я вспомнил, что сделали они сами в подобной ситуации.

Они начали танцевать.

Я дотронулся до передатчика на груди и тихо произнес:

– Не знаю, что станцевать. Голос Флетчер так же тихо ответил:

– Они еще никогда не видели танцующих обезьян. Что бы ты ни выкинул, все сойдет.

– Ах да, конечно. Спасибо.

Я набрал полную грудь воздуха.

И начал танцевать.

Я выделывал антраша. Скакал козлом. Вопил. Улюлюкал по-индейски, прикрывая рот ладонью. Сплясал джигу, чарльстон, рок-н-ролл, брейк. Я прыгал, кружился, трясся.

Кроликособаки удивленно переглядывались.

– Ну, валяйте же! – крикнул я. – Не хотите потанцевать?

Несколько кроликособак попятились. Черт! Сейчас они уйдут.

Я сделал кувырок, встал на колени, растянул пальцами рот, скосил глаза и, высунув кончик языка, закричал:

– Улю-лю-лю!

Две кроликособаки захихикали, а самая маленькая осторожно вошла в круг. Она остановилась передо мной и начала быстро покачивать головой вперед и назад. Ее отвисшие губы и язык двигались, как у примата.

– Улю-лю-лю, – произнесла она писклявым голоском.

В считанные секунды меня окружили кроликособаки, лепетавшие что-то невнятное. Они подпрыгивали и скакали, кувыркались и кланялись, визжали, бубнили и вскрикивали. Они кружились, судорожно подергиваясь, как паяцы. Мохнатые розовые тельца, скачущие к кругу, покрыли склон холма. Они тоже хотели присоединиться к веселью. Мы выиграли!

Через гребень холма перевалил ярко-красный хторр. За ним следовали еще два, и еще два, и еще. Но меня это не волновало. Кроликособаки увидели их и громко, одобрительно закричали. Их звуки начинали все больше и больше напоминать язык.

– Кажется, нам это удалось! – засмеялся я. – Удалось! Не знаю, что именно, но удалось!

Теперь кроликособаки окружили меня, легонько похлопывая и поглаживая нежными пушистыми пальцами, приятно щекочущими кожу.

Я опустился на колени. Кроликособаки придвинулись поближе, чтобы ощупать мое лицо. Крошечные лапки бегали по моим щекам, носу, губам. Их поражало отсутствие меха. Они удивленно гладили меня. Розовые, с огромными круглыми глазами – точь-в-точь игрушечные зверьки, с которыми малыши любят засыпать в обнимку. Однако, потявкивая, они оскаливали острые белые зубки. Впрочем, у щенков тоже есть зубы.

Кроликособака взяла мою руку и принялась лизать пальцы. Сосредоточенно пососала средний палец, потом отпустила, посмотрела на меня и… захихикала. Я легонько потрепал ее по уху; при этом мы оба знали, что все идет отлично.

Вновь прибывшие сразу же входили в круг, присоединяясь к своим любопытным сородичам. Всем хотелось протиснуться поближе ко мне. Я широко развел руки, стараясь потрогать как можно больше кроликособак. Щекотал их, похлопывал по головам, чесал за ухом. Это им очень нравилось. Я даже взял на руки одного малыша и, нежно прижав к груди, поцеловал. Кроликособаки восторженно завизжали.

Запищал сигнал передатчика. Кроликособаки удивленно покосились; я поднес его поближе к ним – небольшой кругляшок на цепочке вокруг шеи.

– Смотрите, здесь ничего нет, – объяснил я. – Он лишь испускает звуки. Ну-ка, пуговка, скажи что-нибудь.

Пуговка сказала:

– О великий и всемогущий повелитель маленьких розовых существ, оглянись поскорее.

Кроликособаки заинтересовались. Один из детенышей понюхал передатчик, другой попытался засунуть его в рот.

Я огляделся.

Среди маленьких розовых тел возвышались хторране.

Они окружали меня со всех сторон.

Девять. Десять. Одиннадцать червей.

Разного размера: от самого маленького, каких мне еще не доводилось видеть – примерно с сенбернара, – до трех огромных чудовищ величиной с междугородный автобус.

– Привет, ребята… – . сказал я и поднялся на ноги.

Только что подполз последний червь, которым управляли три маленькие энергичные Кроликособаки. Опять мне пришло в голову сравнение огромным реактивным лайнером, который ведет в ангар команда наземного обслуживания.

Хорошо, допустим, Кроликособаки управляют червями. Вопрос: зачем? Для чего им нужны черви? Мы подошли к разгадке вплотную.

В. Что случилось с хторранином, сожравшим Мэри Поппинс?

О. Он заболел диабетом.

В. А что произойдет с хторранином, если он сожрет Верховный суд?

О. Отравится.

В ГОСТИ К ЧЕРВЯМ

Услышим ли мы, если глухой упадет в лесу?

Соломон Краткий

Одни черви изучали меня, другие лежали с закрытыми глазами словно в дреме.

Но все оставались за границами круга. Почему? Что это означает?

Большинство кроликособак не реагировали на хтор-ров. Они пришли сюда на детский утренник. Черви значили для них не больше, чем… мебель. Или охрана. Или… что-то еще? Я не мог ничего придумать.

Кроликособаки повисли на мне – они хотели еще поиграть. Я не стал сопротивляться и, отвернувшись от червей, улыбался, хихикал, хохотал во все горло.

Один из червей застрекотал.

Несколько кроликособак повернулись к нему. Я тоже. Это был один из крупных – с лоснящейся красной шерстью, сквозь которую просвечивала пурпурная кожа, а по бокам шли светло-розовые, почти белые полосы.

Три хторранина поменьше с такой же раскраской сидели на почтительном расстоянии от него.

Верховный вождь? Старейшина? Отец семейства? Советник по связям с общественностью? Вожатый скаутов? Кто?

Несколько кроликособак направились к хторранам.

Они карабкались на огромных красных чудовищ, шлепали их по бокам и успокоительно кудахтали, гладили и терлись рыльцами об их шерсть. Даже самый большой червь был облеплен маленькими розовыми созданиями, похлопывающими и гладящими его по темно-пурпурному меху. Мерцающий мех менял цвет прямо на глазах, полосы переливались и словно плыли.

Неожиданно я осознал, что остался в круге один. Неужели кроликособаки предали меня?

Нет – одна схватила меня за руку и нетерпеливо затопала ногами. Она тянула меня за собой, а ее большие глаза-пуговицы смотрели с ожиданием.

– Кажется, меня хотят представить червям, – произнес я вслух.

– Представьтесь, – согласился передатчик. Большинство червей занимались своими маленькими наездниками. Только я не мог понять, кто за кем ухаживает: то ли кроликособаки ласкают своих хозяев, то ли черви нянчатся с забавными щенками?

Что происходит? Может быть, кроликособаки приехали сюда на хторрах, как съезжаются ковбои на лошадях, чтобы потанцевать кадриль? Или черви вывезли на прогулку малышей, как няньки в Центральном парке?

Меня подвели к самому крупному червю. Он изучающе взглянул на меня. Я судорожно сглотнул: откуда-то изнутри поднимался панический страх.

– Спокойнее, Джим, – произнес я. Или кто-то? Снова голоса. Мое сознание затуманивалось. Я сидел на верхушке дерева. Все верно. Я – обезьяна.

Кроликособаки, видно, хотели представить меня в самом выгодном свете и познакомить с… Я не мог подобрать нужного слова.

Послышался шорох,

Это моргнул большой червь, остальные развернули глаза, и теперь на меня уставились сразу все черви. Повернув голову, я обвел их взглядом. О чем они думают? Выглядели они мирно, как слоны, только двое задумчиво пощелкивали челюстями. Бр-р.

Самый большой хторранин изучал меня, не проявляя никаких эмоций. Он перекатывал глаза то так, то эдак, под разными углами, словно никак не мог понять, что такое перед ним. Холодное любопытство – вот и вся реакция. В конце концов кроликособаки устали ждать и бросили меня. Подошли два других зверька, обнюхали пальцы моих рук и ног, пах. Одна коснулась набедренной повязки, потрогав сквозь материю половые органы. От неожиданности я вскрикнул, потом рассмеялся и оттолкнул кроликособаку. Она отошла. Хторранин все смотрел на меня.

Некоторые кроликособаки не отрываясь глядели в большие глаза хторров. Вдруг одна похлопала червя по боку, он опустил руку, взял зверька и поднес к лицу.

Неужели все так просто? Зрительный контакт?

Я посмотрел на моего червя. Моего?

Он скосил глаза – один выше другого, – что означало крайнюю степень хторранского удивления. Огромные глазные яблоки были, вероятно, не меньше тридцати сантиметров в диаметре. Их взгляд гипнотизировал.

Я шагнул к червю.

Его взгляд сделался напряженным. Он смотрел на меня в упор. Руки, сложенные на спине, шевельнулись.

Собрав всю свою храбрость, я приблизился к хторру вплотную и застыл перед ним, пристально вглядываясь.

Фантастическое существо!

На какое-то мгновение мне показалось, что я читаю его мысли. Хторранин моргнул: спут-пфут.

Странно: я чувствовал полное спокойствие, видя такое выражение в его глазах.

Я поднял руки и развел в стороны. Червь развернул свои руки, сложенные, как крылья, по бокам мозговой коробки позади глаз. Руки вытянулись над глазами хтор-ра, потом повисли, напоминая скорпионьи хвосты.

Червь раскрыл руки, копируя мой жест.

– Он разумен, – сказал я. – Не знаю почему, но это так. Он слишком умен, чтобы быть просто домашним животным…

Не опуская рук, я шагнул вперед.

Червь скользнул навстречу мне.

Наши пальцы встретились. Червь взял мою ладонь своей клешней и стал поворачивать, заинтересованно изучая ее. Втянул и закрыл глаза, по-видимому, перенастраиваясь на ближнее зрение. Он заметил, что меня заинтересовали движения его глаз, и глянул мне в лицо, потом снова переключился на мою руку.

Закончив изучение, он отпустил руку и протянул мне собственную клешню – предложил взаимное обследование. Я взял клешню и поднес к своему лицу. Я поворачивал ее, разглядывая так же внимательно. Клешня состояла из трех растопыренных пальцев, каждый из которых имел три сустава. Я повернул клешню тыльной стороной. Червь мог использовать каждый палец как большой. Удобно,

Отпустив руку червя и встретившись с ним взглядом, я сказал:

– Спасибо.

Червь, прищурившись, втянул глаза, что отчасти смахивало на жест благодарности, и издал утробный звук: – Ктрлп?

– Добро пожаловать, – ответил я.

Хторр протянул обе руки и дотронулся до моих плеч. Я вздрогнул, но, снова заглянув в глаза существа, сказал:

– Все в порядке. Продолжай.

Червь начал ощупывать меня, гладить, похлопывать, как делали это кроликособаки. Мое тело поразило его так же сильно, как и их.

Пальцы червя осторожно дотронулись до передатчика. Приподняли цепочку, отпустили ее. Он удивлялся, зачем я ношу на себе столь очевидный продукт технологии. Затем подергал набедренную повязку. Я еще раздумывал, не стоит ли снять ее, когда он перерезал клешней завязки и аккуратно бросил повязку на землю. При виде половых органов он удивленно моргнул, дотронулся до моего пениса и мягко погладил его. Еще раз озадаченно моргнул, потом повернул меня и стал рассматривать сзади.

За нами наблюдали остальные хторры. В их взглядах чувствовалось нечто большее, чем простое любопытство. Они чего-то ждали? Кроликособаки настолько увлеклись обихаживанием червей, что позабыли обо мне. Как это расценить? Может, они уже считают меня своим?

Увлеченная игра зверьков с червями и между собой выглядела почти что сексуальной. Несколько кроликосо-бак, похоже, даже… спаривались? Хотя нет. Должно быть, я просто не понимал, что они делают.

Воздух холодил тело. Червь тыкал меня в ягодицы.

– Ты как врач на медосмотре, – сказал я ему. И тут же появилась другая мысль:

– Как ветеринар. Точно так же мой дядюшка осматривал бычков, прежде чем.. .

Из передатчика донесся голос Флетчер, очень тихий, но очень твердый:

– Джим, не вноси это в круг.

Внезапно червь схватил меня за ногу и, дернув, поднял вверх тормашками. Я все же сумел крикнуть:

– Эй!

Червь скосил на меня глаза, как бы спрашивая.

И продолжил изучение. Он потрогал подошвы моих ног, погладил, а когда провел пальцем по мягкой коже в своде стопы, я не выдержал щекотки и захихикал.

Червь взял мою руку и, подняв ее на уровень ноги, стал их сравнивать.

– Он разумен! Он должен быть разумным! – просипел я, по-прежнему вися вниз головой. – Видите, что он делает?

Внезапно червь отпустил меня. Я мешком свалился на траву, вскочил на ноги и улыбнулся.

– Сначала надо было попросить разрешения, – сказал я хторру.

Ждет ли он от меня каких-то действий? Хотел бы я знать.

Червь мигнул.

Нужно попробовать.

Подойдя сбоку, я потянулся и… дотронулся до него. Червь перекатил глаза назад, наблюдая за мной.

Я прислонился к нему. Мех покалывал тело. Я слышал… Нет, не сердцебиение, а ритм, непрерывный рокот, словно где-то в глубине тела работал огромный мощный мотор. Чувствовалась постоянная вибрация, темное далекое эхо ревущего в горне пламени, приглушенное гигантской плотью хторранина.

Я похлопал его по плечу, как это делали кроликособа-ки. Он опустил руку, чтобы помочь мне подняться наверх. Помедлив, я поставил ногу на руку хторранина, и он сам – сам! – посадил меня на спину. Я лег плашмя, полностью сосредоточившись на покалывании, волнами омывающем мое обнаженное тело, плотью впитывая внутренний рокот, костями ощущая вибрацию. Очень… сексуально! Построить бы машину, дающую такие ощу-щения…

Я сел на спине хторранина, как ковбой. Он развернул глаза назад и внимательно посмотрел на меня.

– Но-о! – ляпнул я наобум, хотя это было глупо. Или не так уж глупо?

Червь тронулся.

Он повернулся и пополз вверх по склону к трем червям помельче, с такой же окраской. Я почувствовал, как перекатываются его мышцы, и вскрикнул от неожиданности. Меня охватило кошмарное чувство, что теперь я не смогу слезть с него до тех пор, пока он не доставит меня прямиком на продовольственный склад.

Однако он остановился, чтобы на меня могли посмотреть его… партнеры?

Я быстро соскользнул на землю. Червь, похоже, не возражал. Если меня куда-то приглашают, я предпочитал иметь свободу выбора. В следующий момент я оказался в окружении четырех хторран, с любопытством рассматривающих меня. Может, напрасно я слез?..

Большой червь хрюкнул. Или рыгнул. Звук был тихий и мог означать все, что угодно. Или ничего. Это был первый звук, которым он обменялся с членами своего семейства. Но те лишь вопросительно посмотрели на него.

Хторранин издал другой звук – намеренно громкую отрыжку, – сопроводив ее короткой модулированной трелью, а потом повернулся и пополз прочь. Забыл, что ли, обо мне, или ему все равно? Три других червя последовали за ним, еще двух оседлали кроликособаки; другие зверьки быстро бежали сзади. Парочка их, пробегая мимо, дернула меня.

– Они хотят, чтобы ты пошел с ними, – раздалось в моем ухе.

– Вижу.

– Следи, чтобы передатчик смотрел объективом вперед, Джим.

– Хорошо.

Кроликособаки ковыляли и прыгали, скрываясь за гребнем холма. Я поспешил за ними, гадая, куда это мы так торопимся, хотя ответ напрашивался сам собой. Рядом находилось гнездо, и мы направлялись туда, чтобы переждать самое жаркое время суток.

– Слышите меня?

– Будь обезьяной, Джимбо.

– Тед? Тэнджи? Это ты?

– Заткнись.

– Йи-йи-йик! – издал я обезьяний клич.

А потом мы – черви, Кроликособаки и я – оказались под деревьями. Не земными, а высокими, красными, с толстыми стволами. Они напоминали баньян или красные фикусы. Я вспомнил их. Вспомнил, как сидел на макушке одного из них. Стволы обвивали толстые клейкие лианы, исчезая высоко над нашими головами, словно алые сосуды, устремленные в светлое будущее. Лианы потемнее и мрачные с виду стлались по земле, змеились, ветвились и наконец исчезали в густом красном кустарнике, окружающем деревья, мощные ползучие корни которых изгибались, как драконьи хвосты.

Листья древесных гигантов походили на слоновьи уши. Некоторые достигали размеров одеяла. Полог леса был столь плотен, что казалось, мы угодили в пещеру. Даже Кроликособаки притихли, когда солнечный свет остался позади.

Ковер из голубой травы пружинил под ногами. Там и сям росли черные вьющиеся кустики, красные неоновые огоньки которых лишь подчеркивали угрюмость леса. В воздухе летали какие-то незнакомые маленькие существа.

Пахло жимолостью, абрикосами и темно-красной гнилью. Запах не был приятным, но и неприятным его не назовешь, – просто он был другим.

Червей, похоже, не заботило, иду ли я за ними. Может, они действительно принимают меня за своего? Или все же считают гостем? Или для них вообще не существует разницы между этими понятиями?

Хторране двигались по лесу медленно, так что мы с кроликособаками не отставали. Не торопятся по доброте душевной? Или хторране быстро перемешаются только на поле битвы? В основном я видел их в боевой обстановке. А это, наверное, обычная скорость.

Я задумался. В активном состоянии существа таких размеров должны выделять огромное количество тепла, но при таком соотношении поверхности и объема хторране не успевают излучать тепло в окружающее пространство. По-видимому, они вынуждены постоянно следить за температурой тела и соответственно вести себя. Может быть, отсюда эти волны – они как бы проветриваются.

Интересно, довез бы меня червь до места? Наверное. Не возражали же остальные против седоков.

Но я еще не готов к таким поездкам.

Неожиданно земля резко пошла под уклон. Я едва удержался на ногах. Меня ничуть не удивило бы, окажись мы в подземном царстве, однако – нет, мы снова выбрались на свет. На красную с розовым лужайку, всего лишь чуть побольше обычной лесной поляны. В центре стояли тотемные столбы, несколько каких-то оплавленных штуковин с дырками – большими, маленькими, с зазубренными краями. Один из хторров подполз к тотемному столбу и начал жевать его-. Мне захотелось остановиться и понаблюдать. Я уже начал подозревать, что…

– Большая дыра, три поменьше, – отрывисто произнес я. – Это, так сказать, лейтмотив – большой червь, три поменьше… – Неожиданно мысли побежали в дру гом направлении: – Все понятно! Это то, что видит червь, его восприятие мира. Дырки символизируют то, с чем он имеет дело, – кроликособак, другие семьи…

– Джимбо, заткнись! Немедленно прекрати анализировать. Ты – обезьяна. Слушай всем своим существом.

– Й-и-и! – заверещал я.

– Молодец.

Мы миновали тотемные столбы, и я уже решил, что мы опять уйдем в лес, но поляна оказалась больше, чем я думал. В дальнем ее конце виднелось гнездо, группа гнезд мандала. Шесть куполов, расположенных на равном расстоянии друг от друга и от крупного купола в центре. И еше загоны.

– Видите их расположение? Идеальный шестиугольник! Они начали новый круг. Загоны точно соответствуют следующему кольцу куполов. – Я осекся и снова заверещал: – Й~и-и, й-и-и.

«Хорошая обезьяна, – уговаривал я себя. – Получишь банан, если будешь хорошо себя вести».

Хторране утратили интерес ко мне и уползли. Большая часть кроликособак тоже куда-то скрылась. Но те немногие, что опекали меня, пошли за большим червем, который первым… предъявил на меня права? Я отправился следом. В гнездо.

Спиральный тоннель спускался все глубже, глубже и глубже. Его голубые, слегка фосфоресцирующие стены покрывал мех с приятным запахом. Неожиданно я вспомнил, какими голыми были стены гнезд, которые нам доводилось видеть до сих пор. Это гнездо было другим. На стенках прилепились толстенькие красные существа – пузыри размером с теннисный мяч. Некоторые из них светились, отбрасывая мягкий красный свет. Я видел розовых ершиков жирных мохнатых мипов, темных задумчивых вампиров, тысяченожек, прячущихся за кабелем – нет, лианами, очень на него похожими, только потолще.