Текст книги "Последняя игра"

Автор книги: Дэвид Эддингс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 23 страниц)

Но самое худшее они миновали. Теперь вода доходила им только до лодыжек, а спустя несколько секунд они взобрались на большой белый валун. Оказавшись в безопасности, Гарион сделал глубокий выдох. Ветер, проникавший сквозь мокрую одежду, пробирал до костей, но, по крайней мере, из воды они выбрались.

Позднее, когда путники сидели, прижавшись друг к другу, на подветренной стороне валуна, Гарион посмотрел через угрюмое, почерневшее море на лежащее впереди низкое, внушающее страх побережье. Как и оставшийся позади берег Мориндленда, оно было усеяно черной галькой, а под серыми тучами, нависшими над ним, темнели низкие холмы. Нигде не было видно никаких признаков жизни, но даже в самих очертаниях этой земли таилась скрытая угроза.

– Это и есть она? – спросил в конце концов Гарион приглушенным голосом.

По лицу Белгарата ничего нельзя было прочитать, когда он смотрел через открытую воду на лежавший впереди берег.

– Да, – ответил он, – это и есть Маллория.

Часть 2
МИШАРАК-АС-ТАЛЛ

Глава 8

Корона была первой ошибкой королевы Ислены. Она оказалась тяжелой и всегда вызывала у нее головную боль. Решение носить ее возникло у нее сначала из чувства боязни: ее пугали бородатые стражи в тронном зале Энхега, и она почувствовала потребность в каком-то зримом символе своей власти. И теперь она боялась появляться без короны. Каждый день она надевала ее со все меньшим удовольствием и входила в главный зал дворца Энхега со все большей неуверенностью.

Прискорбная правда заключалась в том, что королева Чирека Ислена была совершенно не готова к власти. До того дня, когда она, одетая в королевскую бархатную мантию малинового цвета, с золотой короной на голове, вступила в сводчатый тронный зал в Вэл Олорне, чтобы объявить о своем намерении править королевством в отсутствие мужа, самые важные решения Ислены касались платья, которое ей предстояло надеть, или прически, которую она собиралась сделать. Теперь же казалось, что судьба Чирека висит на волоске всякий раз, когда Ислене предстояло сделать выбор.

Воины же, праздно сидевшие с кружками эля у большого открытого очага или бесцельно бродившие из угла в угол, никакой помощи оказать не могли. Каждый раз, когда Ислена входила в тронный зал, все разговоры сразу прекращались и воины вставали, чтобы посмотреть, как она проходит к украшенному знаменем трону. Но на их лицах не было даже намека на какие-то чувства по отношению к ней. Вопреки здравому смыслу Ислена пришла к заключению, что вся проблема заключается в бородах. Как можно узнать, что думает тот или иной человек, когда лицо его до самых ушей скрыто волосами? Только скорое вмешательство леди Мирел – рассудительной блондинки, жены графа Трелхеймского, – удержало ее от указа о поголовном бритье.

– Вы не можете этого делать, Ислена, – напрямик сказала ей Мирел, снимая перышко с руки королевы, когда она готовилась подписать наспех подготовленный указ. – Они привязаны к своим бородам, как мальчишки к любимым игрушкам. Вы не можете заставить их лишиться своей растительности.

– Но я же королева!

– Только пока они разрешают вам быть ею. Они принимают вас из уважения к Энхегу, вот и все. Если вы затронете их гордость, то они свергнут вас с престола. – И эта ужасная угроза решила вопрос раз и навсегда.

Ислена все больше и больше полагалась на жену Бэйрека, и довольно скоро обе они, одна в зеленых, другая в королевских малиновых одеждах, стали почти неразлучны. Даже когда Ислена начинала, от неуверенности, говорить запинаясь, ледяной взгляд Мирел подавлял любые намерения посмеяться над королевой, которые возникали время от времени – обычно когда эль разносился слишком усердно. В конце концов именно Мирел стала принимать решения, касающиеся жизни в королевстве. Когда Ислена усаживалась на трон, Мирел, с уложенными вокруг головы наподобие короны светлыми косами, стояла так, чтобы всегда быть в поле зрения королевы. Чирек управлялся выражением лица леди Мирел: слабая улыбка означала «да», нахмуренность – «нет», а едва видное пожимание плечами – «возможно». Все это срабатывало прекрасно.

Но был один человек, которого не пугал холодный взгляд Мирел. Гродег, высокий седобородый Верховный жрец Белара, в конце концов попросил личной аудиенции у королевы, и, как только Мирел покинула комнату совещаний, Ислена растерялась.

Несмотря на указ Энхега о всеобщей мобилизации, последователи культа Медведя все еще не приняли участия в этой кампании. Их обещания присоединиться к чирекскому флоту чуть позже производили впечатление весьма искренних, но их отговорки и отсрочки становились все более явными, а время шло. Ислена знала, что за всем этим стоит Гродег. Почти все крепкие, здоровые мужчины в королевстве уже находились на кораблях, которые теперь бороздили широкие просторы реки Олдур, с тем чтобы потом присоединиться к Энхегу в центральной Олгарии. Даже дворцовая охрана в Вэл Олорне состояла теперь из седых стариков да розовощеких мальчишек. Остались лишь последователи культа Медведя, и Гродег полностью использовал это свое преимущество.

Он был достаточно вежлив, кланялся королеве, когда того требовал этикет, и никогда не упоминал о ее прошлой связи с культом Медведя, но его предложения помочь становились все более настойчивыми. А когда Ислена сомневалась по поводу его предложений, Гродег спокойно осуществлял их, как будто ее колебание означало одобрение этих решений. Мало-помалу Ислена упускала власть, и Гродег, опираясь на вооруженную мощь поддерживавшего его культа, прибирал к рукам бразды правления. Все больше и больше членов культа заполняли дворец. Они отдавали приказы, располагались в тронном зале и открыто насмехались, видя попытки Ислены править государством.

– Вам придется что-то с этим делать, Ислена, – твердо заявила леди Мирел, когда однажды вечером они остались одни в личной опочивальне королевы. Мирел прохаживалась по устланной коврами комнате, ее волосы мягко отливали золотом, но в выражении лица не было ничего мягкого.

– А что я могу поделать? – пожаловалась Ислена, сжимая руки. – Он никогда не проявляет открытого неуважения, а его решения всегда кажутся отвечающими интересам Чирека.

– Вы нуждаетесь в помощи, Ислена, – сказала Мирел.

– К кому же я могу обратиться? – Королева Чирека чуть не плакала.

Леди Мирел пригладила свое зеленое бархатное платье.

– Думаю, что пришло вам время написать Поренн, – заявила она.

– И что же я ей скажу? – взмолилась Ислена.

Мирел показала на маленький столик в углу, на котором лежали, словно в ожидании, пергамент и чернила.

– Садитесь, – указала она, – и пишите, что я вам скажу.

* * *

«Определенно, посол Толнедры граф Брэдор становится все утомительней», – подумала королева Лейла. Маленькая, пухлая королева Сендарии целеустремленно направилась в комнату, где давала обычно аудиенции и где ее ждал посол с папкой, полной документов.

Когда она проходила по залам дворца, со слегка сдвинутой набок короной и стуча каблучками по отполированному дубовому полу, придворные кланялись ей, но королева Лейла не замечала их, что в общем-то было ей не свойственно. Но теперь не время для вежливого обмена любезностями или пустой болтовни. Сейчас нужно заняться толнедрийцем, она и так слишком долго откладывала это дело.

У посла были редеющие волосы, оливковый цвет кожи и нос крючком. На нем была коричневая мантия с золотой отделкой, которая означала принадлежность к Борунам. Он небрежно опустился в широкое мягкое кресло у окна в залитой солнцем комнате, где ему предстояло встретиться с королевой Лейлой. Когда она вошла, посол поднялся и поклонился с изысканной грацией.

– Ваше величество, – вежливо произнес он.

– Мой дорогой граф Брэдор, – с чувством сказала королева Лейла, придавая своему лицу самое беспомощное и растерянное выражение. – Пожалуйста, садитесь. Уверена, что мы теперь достаточно хорошо знаем друг друга, чтобы избежать всех этих утомительных формальностей. – Она опустилась в кресло, обмахиваясь веером. – Становится жарко, не правда ли?

– Лето здесь, в Сендарии, прекрасно, ваше величество, – ответил граф, усаживаясь в кресло. – Я задаюсь вопросом, была ли у вас возможность подумать над теми предложениями, которые я вам передал во время нашей последней встречи?

Королева Лейла смущенно посмотрела на него:

– О каких предложениях вы говорите, граф Брэдор? – И она беспомощно хихикнула. – Извините, пожалуйста, но мой рассудок в эти дни, кажется, помутился. Так много дел. Удивляюсь, как мой муж мог все их держать в голове.

– Мы обсуждали управление портом Камаар, ваше величество, – мягко напомнил граф.

– Разве? – Королева взглянула на него недоумевающим взглядом и с тайной радостью заметила тень раздражения, мелькнувшую на лице графа. Это был ее лучший трюк. Делая вид, что забыла все предыдущие разговоры, она вынуждала посла начинать все с самого начала каждый раз, как они встречались. Стратегия графа, как она знала, заключалась в том, чтобы постепенно подвести ее к своему окончательному предложению, и ее напускная забывчивость искусно обрекала эти планы на неудачу.

– Что же привело нас к столь скучному предмету? – спросила она.

– Конечно, ваше величество вспомнит это, – протестующе сказал посол с легкими признаками раздражения. – Толнедрийское торговое судно «Звезда Тол Хорба» продержали в гавани на якоре полторы недели, прежде чем для него наконец нашлось местечко у причала. Каждый день отсрочки при разгрузке судна обходится в целое состояние.

– Нынче везде такой беспорядок, – вздохнула королева Сендарии. – Как вы понимаете, все дело в нехватке рабочей силы. Всякий, кто не отправился на войну, занят снабжением армии. Тем не менее я сделаю очень суровое замечание управляющему портом по этому поводу. Что-нибудь еще, граф Брэдор?

Брэдор от неловкости закашлялся.

– О, ваше величество уже делали именно такое замечание, – напомнил он.

– Разве? – Королева Лейла изобразила удивление. – Прекрасно. Это же все решает, не так ли? И вы зашли, чтобы поблагодарить меня. – Она улыбнулась детской улыбкой. – Чрезвычайно любезно с вашей стороны. – Она наклонилась, чтобы как бы под влиянием порыва положить руку на его запястье, а сама совершенно намеренно выбила у него из руки свернутый в трубку пергамент.

– Какая я неловкая! – воскликнула она и быстро наклонилась, чтобы перехватить пергамент до того, как посол поднимет его. Затем королева Лейла снова села в кресло и стала рассеянно похлопывать свитком по щеке, будто в рассеянности.

– О-о! Действительно, ваше величество, наше обсуждение продвинулось несколько дальше, чем просто замечание управляющему портом, – сказал граф Брэдор, нервно следя за пергаментом, который она так ловко выудила у него. – Как вы, может быть, помните, я предлагал помощь Толнедры в управлении портом. Полагаю, мы согласились с тем, что такая помощь могла бы восполнить нехватку рабочей силы, о которой ваше величество только что упоминали.

– Изумительная идея! – воскликнула Лейла и как бы в порыве энтузиазма ударила небольшим пухлым кулачком по креслу. По этому заранее установленному сигналу в комнату, громко споря, ворвались двое ее младших детей.

– Матушка! – оскорбленно завопила принцесса Гелда. – Ферна украла мою красную ленту!

– Неправда! – с возмущением отвергла это обвинение принцесса Ферна. – Она сама отдала ее мне в обмен на мои голубые бусы.

– Ничего подобного! – огрызнулась Гелда.

– Именно так! – ответила Ферна.

– Дети, дети! – упрекнула их Лейла. – Разве вы не видите, что матушка занята? Что подумает о нас дорогой граф?

– Но она украла ее, матушка! – запротестовала Гелда. – Она украла мою красную ленту!

– А вот и нет! – ответила Ферна и злорадно показала сестре язык.

За ними, широко раскрыв от любопытства глаза, вошел маленький принц Мелдиг, самый младший из детей Лейлы. В одной руке принц держал банку с джемом, а его лицо было обильно вымазано ее содержимым.

– О, это просто невозможно! – воскликнула Лейла, вскочив. – Вы, девочки, должны были смотреть за ним! – Она засуетилась вокруг разукрашенного джемом принца, скомкала пергамент, который держала в руках, и начала вытирать им его лицо. Внезапно она остановилась. – О боже! – воскликнула она, как бы осознав вдруг, что делает. – Это очень важно, граф Брэдор? – спросила она толнедрийца, протягивая ему скомканный, липкий документ.

Плечи Брэдора опустились в знак признания своего поражения.

– Нет, ваше величество, – ответил граф полным смирения голосом. – Не так уж важно. Кажется, королевский дом Сендарии превзошел меня числом. – Граф поднялся. – Может быть, в следующий раз, – проворчал он, кланяясь и собираясь уйти. – С разрешения вашего величества...

– Вы, должно быть, забыли это, граф Брэдор, – сказала королева Лейла, сжимая пергамент липкими руками.

Когда посол уходил, на лице у него застыло почти мученическое выражение. Королева Лейла повернулась к детям, которые вопросительно смотрели на нее, и начала выговаривать им громким голосом, пока не убедилась, что граф уже далеко. Тогда она стала на колени, обняла детей и принялась смеяться.

– Мы все сделали правильно, матушка? – спросила принцесса Гелда.

– Безупречно! – ответила королева Лейла, продолжая смеяться.

* * *

Евнух Сэйди потерял бдительность, убаюканный атмосферой вежливой учтивости, витавшей во дворце Стисс Тора на протяжении последнего года. И один из помощников Сэйди, воспользовавшись его неосторожностью, вознамерился его отравить, чего Сэйди, ясное дело, не хотел. Все противоядия имели отвратительный вкус, их последствия же сделали Сэйди слабым, а его голову пустой. Именно поэтому он воспринял появление элегантного посланца короля Тор Эргаса с едва скрытым раздражением.

– Тор Эргас, король мергов, приветствует Сэйди, главного слугу Бессмертной Солмиссры, – с глубоким поклоном произнес мерг, входя в прохладную, плохо освещенную комнату, где Сэйди вершил большинство государственных дел.

– Слуга Змеиной королевы отвечает тем же правой руке бога-Дракона энгараков, – вымолвил Сэйди официальную фразу почти безразлично. – Не могли бы мы перейти прямо к делу? В настоящий момент я чувствую некоторое недомогание.

– Я был очень рад Вашему выздоровлению, – солгал посол, причем его покрытое шрамами лицо было лишено всякого выражения. – А что, отравитель уже схвачен? – Он подвинул кресло и уселся у полированного стола, который Сэйди использовал в качестве рабочего.

– Естественно, – ответил Сэйди, с отсутствующим видом поглаживая выбритый затылок.

– И казнен?

– Зачем казнить его? Этот человек профессиональный отравитель. Он просто выполнял свою работу.

Мерг с некоторым удивлением взглянул на него.

– Мы рассматриваем хорошего отравителя как национальное достояние, – пояснил Сэйди. – Если мы станем убивать их всякий раз, когда они кого-нибудь отравят, то очень скоро никого из них не останется, а вы никогда не узнаете, когда я захочу, чтобы кто-нибудь был отравлен.

Мергский посол скептически покачал головой.

– Ваш народ обладает поразительным запасом терпения, Сэйди, – сказал он со своим резким акцентом. – А что будет с его нанимателем?

– Это другое дело, – ответил Сэйди. – Его наниматель в настоящее время угощает пиявок на дне реки. Это ваш официальный визит, или же вы просто зашли, чтобы справиться о моем здоровье?

– И то, и это, ваше превосходительство.

– Вы, мерги, очень рациональны, – сухо заметил Сэйди. – Что же хочет Тор Эргас на этот раз?

– Олорны готовятся вторгнуться в Мишарак-ас-Талл, ваше превосходительство.

– Я знаю. А какое это имеет отношение к Найссе?

– У найсанцев нет причин восторгаться олорнами.

– Но причин нет также и для того, чтобы им нравились мерги, – ответил Сэйди.

– Но именно Олорния вторглась в Найссу после смерти Райвенского короля, – напомнил мерг, – и именно Ктол Мергос обеспечил Найссе рынок для ее основного товара.

– Дорогой мой, пожалуйста, переходите к делу, – сказал Сэйди, устало потирая виски. – Я не собираюсь действовать на основании давних оскорблений и забытых благодеяний. Торговля рабами больше не имеет такого значения, а шрамы, оставленные вторжением олорнов, зарубцевались несколько веков назад. Так чего же хочет Тор Эргас?

– Мой король желает избежать кровопролития, – заявил мерг. – Толнедрийские легионы составляют значительную часть армий, которые накапливаются в Олгарии. Если вдруг возникнет угроза – поймите, просто угроза – недружественных действий на его незащищенной южной границе, император Толнедры Рэн Борун отзовет эти легионы. Их утрата убедит олорнов отказаться от своей авантюры.

– Вы хотите, чтобы я вторгся в Толнедру? – недоверчиво спросил Сэйди.

– Естественно, нет, лорд Сэйди. Его величество Тор Эргас просто желает получить у вас разрешение на переброску через вашу территорию некоторых сил, чтобы создать угрозу на южной границе Толнедры. И не потребуется никакого кровопролития.

– За исключением крови найсанцев, которая прольется, как только уйдет армия мергов. Толнедрийские легионы тут же налетят через Лесную реку, подобно рою рассерженных шершней.

– Тор Эргас более чем охотно оставит несколько гарнизонов, чтобы гарантировать неприкосновенность территории Найссы.

– Уверен, что так и есть, – сухо заметил Сэйди. – Но известите своего короля, что данное предложение совершенно неприемлемо в нынешнее время.

– Король Ктол Мергоса – могучий властелин, – твердо сказал мерг, – и он помнит всех, кто ему отказывает, даже лучше, чем своих друзей.

– Тор Эргас – сумасшедший! – резко заявил Сэйди. – Он хочет избежать столкновения с олорнами, чтобы всеми силами ударить по Зарату. Однако, несмотря на свое умопомешательство, он не такой дурак, чтобы посылать свою армию в Найссу без приглашения. Армия нуждается в пропитании, а Найсса, как это не раз доказала история, плохое место для добывания продовольствия. Самые аппетитные фрукты имеют, как правило, самый кислый сок.

– Армия мергов возит продовольствие с собой, – жестко ответил посол.

– Тем лучше для нее. Но где вы рассчитываете найти питьевую воду? Не думаю, что мы далеко продвинемся в решении этого вопроса. Я передам ваше предложение ее величеству. Она, конечно, примет окончательное решение. Подозреваю, однако, что вам следует предложить что-нибудь более привлекательное, чем захват мергами Найссы, чтобы убедить ее благосклонно рассмотреть это дело. Это все?

Мерг поднялся, покрытое шрамами лицо горело от гнева. Он холодно поклонился Сэйди и вышел, ничего не говоря.

Сэйди некоторое время думал над возникшей проблемой. Можно добиться значительных выгод при минимальных издержках, если сделать правильный ход. Несколько тщательно продуманных депеш королю Родару в Олгарию поставят Найссу в ряды друзей Запада. Если армия Родара окажется победительницей, Найсса от этого только выиграет. И напротив, если станет ясно, что Запад близок к поражению, то предложение Тор Эргаса можно будет принять. В любом случае Найсса окажется на стороне победителей.

Все эти соображения чрезвычайно привлекали Сэйди. Он встал, шелестя переливающейся шелковой одеждой, и направился в расположенный рядом кабинет. Там Сэйди вынул хрустальный флакон с темно-голубой жидкостью, аккуратно отлил немного густого сиропа в маленький стаканчик и выпил. Как только любимый наркотик возымел действие, Сэйди тут же охватила эйфория. Минуту или две спустя он почувствовал, что готов предстать перед лицом королевы. Он даже улыбался, выходя из кабинета в темный коридор, который вел в тронный зал.

Как всегда, покои Солмиссры слабо освещались масляными светильниками, свисавшими с темного потолка на длинных серебряных цепях. Хор евнухов в присутствии королевы все еще пребывал в коленопреклоненном положении, что должно было выражать обожание, но они уже больше не воспевали ее. Любой шум теперь раздражал Солмиссру, а ни один разумный человек не стал бы ее тревожить. Змеиная королева покоилась на похожем на диван троне, стоявшем под огромной статуей Иссы. Королева постоянно дремала, шевеля своим свернутым кольцами крапчатым телом с сухим шелестом, который получался от трения чешуек друг о друга. Но даже в этой беспокойной дремоте язык Солмиссры нервно подрагивал. Сэйди приблизился к трону, небрежно распростерся на отполированном каменном полу и стал ждать. Запах доложит о его прибытии огромной кобре, которая и являлась его королевой.

– Да, Сэйди? – наконец прошептала она – голос почти не отличался от шипения.

– Мерги хотят заключить союз, моя королева, – известил ее Сэйди. – Тор Эргас хочет пригрозить толнедрийцам с юга, чтобы заставить Рэн Боруна убрать свои легионы с границ Мишарак-ас-Талла.

– Интересно, – безразлично ответила королева. Глаза Солмиссры устало взглянули на него, а кольца тела громко зашелестели. – А ты что думаешь?

– Нейтралитет нам не будет стоить ничего, Божественная Солмиссра, – ответил Сэйди, – а союз с той или иной стороной был бы преждевременен.

Солмиссра повернулась, и ее пестрый капюшон засверкал, когда она посмотрелась в зеркало, расположенное рядом с троном. Корона все еще покоилась на ее голове, такая же блестящая, как и чешуя. Язык подрагивал, а глаза, пустые, как стекла, смотрели в зеркало.

– Делай как считаешь нужным, Сэйди, – сказала она безразличным тоном.

– Я займусь этим делом, моя королева, – сказал Сэйди, прижимаясь лицом к полу в знак готовности удалиться.

– Я сейчас не нуждаюсь в Тораке, – задумчиво сказала Солмиссра, не отрываясь от зеркала. – Полгара позаботилась об этом.

– Да, моя королева, – согласился Сэйди ничего не выражающим голосом и начал подниматься с пола. Солмиссра обернулась, чтобы взглянуть на него.

– Задержись немного, Сэйди. Мне одиноко.

Сэйди тут же спустился на полированный пол.

– Иногда я вижу такие странные сны, – свистящим шепотом сказала она. – Очень странные сны. Мне кажется, что я вспоминаю те вещи... те вещи, которые случились, когда кровь моя была горячей, а сама я была женщиной. В этих снах мне приходят удивительные грезы... и диковинные желания. – Она посмотрела прямо на Сэйди, и капюшон снова сверкнул, когда ее головка потянулось к нему. – Разве я действительно была такой? Все представляется как в дымке.

– Это было трудное время, моя королева, – откровенно ответил Сэйди. – Для всех нас.

– А ты знаешь, Полгара оказалась права, – продолжала она тем же возбужденным шепотом. – Снадобья только горячили мою кровь. Я думаю, что так лучше – ни страстей, ни желаний, ни страхов. – Она снова повернулась к зеркалу. – Теперь можешь идти, Сэйди.

Он поднялся и направился к двери.

– О Сейди...

– Да, моя королева.

– Если я заставила тебя поволноваться, то мне жаль.

Сэйди во все глаза смотрел на нее.

– Жаль, конечно, но совсем немного, – сказала она и вернулась к созерцанию своего изображения.

Сэйди дрожал, когда закрывал за собой дверь. Немного позже послал за Иссасом. Сгорбленный одноглазый убийца вошел в кабинет главного евнуха с некоторым колебанием, а на лице его читались признаки страха.

– Входи, Иссас, – успокаивающе сказал Сэйди.

– Надеюсь, что вы не держите на меня зуб, Сэйди, – взволнованно сказал Иссас, оглядываясь кругом, чтобы убедиться, что они одни. – Вы знаете, что в этом не было ничего личного.

– Все в порядке, Иссас, – заверил его Сэйди. – Ты делал только то, за что тебе заплатили.

– Как же вам удалось это обнаружить? – спросил Иссас с известной долей профессионального любопытства. – Большинство людей слишком поздно понимают, что их отравили, и поэтому противоядие уже не действует.

– Твое варево оставляет легкий привкус лимона, – ответил Сэйди. – А я обучен распознавать его.

– А-а, – сказал Иссас. – Придется мне поработать над этим. В других отношениях это очень хороший яд.

– Превосходный яд, Иссас, – согласился Сэйди. – Собственно, он-то и является причиной, по которой я послал за тобой. Существует человек, без которого, думаю, я мог бы обойтись.

Единственный глаз Иссаса расширился, и он стиснул руки.

– Плата обычная?

– Естественно.

– Кто же он?

– Мергский посол.

Лицо Иссаса на мгновение затуманилось.

– К нему будет трудно подобраться. – И он почесал в коротко стриженном затылке.

– Ты найдешь способ. Я целиком тебе доверяю.

– Потому что я лучший в нашем ремесле, – согласился Иссас без ложной скромности.

– Посол торопит меня с некоторыми решениями, которые необходимо отсрочить, – продолжал Сэйди. – Его внезапная кончина даст небольшую отсрочку этого дела.

– Вы ничего не должны объяснять, Сэйди, – сказал Иссас. – Мне не нужно знать, зачем вы хотите, чтобы он был мертв.

– Но тебе нужно знать, как это сделать. По ряду причин я хотел бы, чтобы это выглядело естественной смертью. Можешь ты сделать так, чтобы он, а возможно, и некоторые его домочадцы скончались от какой-нибудь лихорадки? От какой-нибудь подходящей заразы?

Иссас нахмурился:

– Это довольно опасно. Такая зараза может заразить всех по соседству, и только очень немногие выживут.

Сэйди пожал плечами:

– Иногда приходится идти на жертвы. Итак, ты можешь это сделать?

Иссас мрачно кивнул.

– Тогда делай, а я составлю письмо с выражением моих соболезнований королю Тор Эргасу.

* * *

Королева Сайлар сидела за ткацким станком в большом зале Стронгхолда Олгаров, тихонько мурлыкая про себя, в то время как пальцы водили челнок то туда, то сюда с навевающим дремоту пощелкиванием. Через узкие, высоко расположенные окна проникали солнечные лучи, наполняя просторную, сумрачную комнату мягким золотистым светом. Король Чо-Хэг и Хеттар находились за пределами Стронгхолда, готовя в нескольких лигах от основных восточных укреплений огромный лагерь для объединенной армии олорнов, сендаров и толнедрийцев, которая спешным маршем двигалась с запада. Хотя Чо-Хэг не пересек границы своих владений, официально он передал власть жене, заручившись поддержкой всех руководителей кланов.

Королева Олгарии была молчаливой женщиной, и лицо редко выдавало ее чувства. Всю свою жизнь она обреталась в тени своего супруга и вела себя столь незаметно, что люди часто даже не отдавали себе отчет в ее присутствии. Однако ее глаза и уши оставались открытыми. Более того, муж доверялся ей: его спокойная темноволосая жена всегда точно знала, что происходит вокруг.

Эльвар, Верховный жрец Олгарии, преисполненный сознанием собственной значимости, одетый в белые парадные одежды, стоял перед королевой и читал ей целый свод тщательно подготовленных документов, согласно которым вся власть в королевстве фактически переходила к нему. Когда он стал объяснять их королеве, тон его стал снисходительным.

– Это все? – спросила она, когда Эльвар закончил.

– Так будет лучше всего, ваше величество, – сказал он надменно. – Весь мир знает, что женщины не могут удержать власть. Послать мне за пером и чернилами?

– Нет, пока еще нет, Эльвар, – спокойно ответила она, не выпуская из рук челнок.

– Но...

– Знаете, мне сейчас в голову пришла очень странная мысль. Здесь, в Олгарии, вы – Верховный жрец Белара, но никогда не покидали Стронгхолд. Не странно ли это?

– Мои обязанности, ваше величество, вынуждали меня...

– Ваша главная обязанность – люди, дети Белара, не так ли? С нашей стороны было бы ужасно эгоистично держать вас здесь, когда ваше сердце, должно быть, стремится к нашим кланам, чтобы давать религиозные наставления своим детям.

Верховный жрец Белара уставился на нее, и у него вдруг отвисла челюсть.

– Это касается также других жрецов, – продолжала Сайлар. – Они, кажется, все собрались в Стронгхолде, с головой погрузившись в административные дела. Жрец слишком ценный человек, чтобы выполнять такие мелкие обязанности. Подобное положение должно быть немедленно исправлено.

– Но...

– Нет, Эльвар. Мой долг королевы совершенно ясен. Нужно позаботиться прежде всего о детях Олгарии. Я освобождаю вас от всех ваших обязанностей здесь, в Стронгхолде, с тем чтобы вы смогли обратиться к избранному вами пути. – Сайлар вдруг улыбнулась. – Я даже сама продумаю ваш маршрут, – сказала она, сияя улыбкой, и, задумавшись на мгновение, добавила: – Время сейчас беспокойное, так что, возможно, лучше обеспечить вас эскортом – несколькими доверенными воинами из моего клана. Тогда можно быть уверенным, что никто не прервет ваше путешествие и не отвлечет вас от ваших проповедей каким-нибудь срочным посланием. – Она опять взглянула на него: – Вот теперь все, Эльвар. Вам, вероятно, нужно собираться в дорогу. Как я представляю себе, несколько времен года сменят друг друга, прежде чем вы вернетесь.

Верховный жрец Белара издавал странные звуки.

– И еще одно. – Королева тщательно выбрала моток пряжи и поднесла его к солнечному свету. – Вот уже много лет никто не делал переписи поголовья скота. Поскольку вам все равно придется ездить по стране, было бы желательно, если бы вы произвели точный подсчет телят и жеребят в Олгарии. Это даст вам возможность чем-то занять свой ум. Посылайте мне время от времени свои отчеты, хорошо? – Сайлар вернулась к прерванной работе. – Вы свободны, Эльвар, – безмятежно сказала она, не потрудившись даже взглянуть, как Верховный жрец, трясясь от ярости, заковылял прочь, чтобы заняться приготовлениями к своему вынужденному путешествию.

* * *

Лорд Морин, старший камергер его императорского величества Рэн Боруна XXIII, вздохнул, входя в сад к императору. Несомненно, предстоит услышать еще одну тираду, а Морин слышал все по крайней мере дюжину раз. Иногда император обладал исключительной способностью повторяться.

Рэн Борун, однако, был в странном настроении. Плешивый, с похожим на клюв носом император задумчиво сидел в кресле под тенистым деревом, слушая трели любимой канарейки.

– Она никогда больше не говорила, знаешь это, Морин? – сказал император, когда камергер подходил к нему по коротко подстриженному газону. – Только однажды, когда здесь была Полгара. – Он снова посмотрел на маленькую золотистую птичку. Глаза у императора были грустными, затем он вздохнул: – Полагаю, я остался на бобах в этой сделке. Полгара дала мне канарейку, а взамен взяла Се'Недру. – Император оглядел залитый солнцем сад и окружавшие его холодные мраморные стены. – Это просто мое воображение, Морин, или же дворец действительно кажется теперь пустым и холодным? – И Рэн Борун XXIII снова погрузился в угрюмое молчание, невидящими глазами смотря на клумбу пурпурных роз.

Затем из горла императора раздался странный звук, и лорд Морин внимательно посмотрел на него, испугавшись, что с его господином вот-вот случится новый припадок. Но нет, вместо этого Рэн Борун стал хихикать.

– Ты видел, как она облапошила меня, Морин? Умышленно довела до этой истерики. Какой из нее вышел бы сын! Она могла бы стать величайшим императором в истории Толнедры. – Рэн Борун смеялся теперь открыто, неожиданно выдав свой тайный восторг перед умом Се'Недры.