Текст книги "Берег бесконечности"

Автор книги: Дэвид Брин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 28 (всего у книги 45 страниц)

САРА

Снадобья треки заполнили ее приятной немотой, как будто она выпила несколько стаканов вина. Сара чувствовала, как действуют химикалии, прогоняя боль, давая ей возможность прийти в себя.

Через день после возвращения в мир она позволила Эмерсону выкатить ее инвалидное кресло на каменную веранду святилища кузнеца Уриэль, откуда открывался великолепный вид на уходящие на север и восток величественные вершины. К западу от гор дымка скрывала многоцветное чудо Спектрального Потока и Равнину Режущих Песков за ним.

Этот вид помог Саре отвлечься от ручного зеркала, которое лежало у нее на коленях – его дала ей Уриэль – и в которое она поглядывала все утро. Просторы Джиджо делали более ясным увещевание Эмерсона: «Мир гораздо больше всех наших проблем».

Сара протянула зеркало человеку со звезд, который ловко спрятал его в рукаве своей просторной одежды. И когда Сара вслух рассмеялась, Эмерсон улыбнулся.

Какой смысл думать о царапинах и шрамах, решила она. В будущих днях шрамы не имеют значения. Все, кто выживет, должны будут трудиться и обрабатывать землю. У красивых женщин не будет преимуществ. Но преимущества будут у крепких.

Или эта удовлетворенность – результат действия в ее венах химических веществ? Снадобий, изготовленных Тиугом, мастером алхимиком из кузницы на горе Гуэнн. Когда перед заключением Великого Мира квуэны, уры, хуны и люди непрерывно воевали друг с другом, треки научились лечить другие расы. В последние годы тексты из Библоса помогли таким мастерам молекул, как Тиуг, пополнить практику новыми достижениями, с использованием таких слов на англике, как пептиды и энзимы, и вернуть часть тех достижений, от которых отказались их предки.

Но только они не могли заглянуть в какую-нибудь Библиотеку. Земные тексты послужили отправной точкой. Базой для новых достижений.

Что иллюстрирует ее тезис, противоречащий общепринятому мнению. Шесть Рас не движутся назад по Тропе Избавления, по тому пути, по которому собирались пройти их предки, – они идут по собственному пути.

По соседству, в просторных помещениях за этим каменным парапетом, где в мастерских и лабораториях работники Уриэль трудятся у бассейнов с жидкой лавой, вырывая у природы ее тайны, масса других доказательств ее теории. Несмотря на свои страдания, Сара радовалась увиденному на горе Гуэнн: все это доказывает, что джиджоанская цивилизация начала развиваться в новом направлении.

Пока не появились звездные корабли.

Сара поморщилась, вспомнив то, чему они были свидетелями прошлым вечером, с этой самой веранды. Друзья устроили пир под звездами, радуясь ее выздоровлению. Хунские моряки из соседнего порта пели праздничные баллады, помощницы Уриэль изгибались в сложном танце, а миниатюрные мужья сидели у них на спинах и подражали каждому повороту и вращению. Серые квуэны, украсившие прочные хитиновые спины сверкающей перегородчатой эмалью, делали импровизированные злые карикатуры на гостей, вырезая их своими крепкими зубами из камня.

Даже Ульгор разрешили принять участие, и она играла на виоле, извлекая из нее богатые вибрирующие звуки, к которым присоединился на своем дульцимере Эмерсон. Раненый звездный человек снова непредсказуемо запел, извлекая строки из какого-то неповрежденного участка памяти.

 
В доме на острове Файф жил мужчина со своей женой, и, поверьте мне, они были ужасно смешной парой.
Потому что, к удивлению окружающих, они смотрели обоими глазами, а когда они говорили, у них шевелились языки.
 

И вот, когда пир был в самом разгаре, его грубо прервали. Горизонт на северо-западе осветился множеством вспышек, очертивших отдаленную массу горы Блейз. Все бросились к перилам балкона.

Прошло несколько дуров, прежде чем послышался звук, приглушенный расстоянием. Сара представляла себе гром и молнию – как буря, которая недавно обрушилась на пустыню, барабаня по ее болезненному безумию. Но тут по спине Сары пробежал холодок, и она обрадовалась, что Эмерсон стоит рядом. Кто-то из учеников подсчитывал промежутки между вспышками и звуком.

Молодой Джома выразил мысли Сары.

– Дядя, гора Блейз взрывается?

Лицо Курта было мрачным и осунувшимся. Но ответила, покачав своей длинной головой, Уриэль.

– Нет, парень. Это не извержение. Я думаю… – Она всмотрелась в ядовитую пустыню. – Я думаю, это город Овун.

Обрел способность речи и Курт. И слова его звучали мрачно.

– Детонация. Направленная. Хорошо рассчитанная. Такую моя гильдия произвести не может.

Понимание происходящего подавило всякие мысли о сопротивлении. Уничтожают самый большой город на Склоне, а они могут только беспомощно наблюдать. Некоторые молились Святому Яйцу. Другие клялись отомстить. Сара слышала, как кто-то объяснял, почему эта жестокость совершается в ясную ночь – чтобы происходящее увидели повсюду на Склоне. Это демонстрация несокрушимой силы.

Потрясенная ужасным зрелищем, Сара утратила дар связной мысли. Ее сознание заполнилось образами матерей – хунских матерей, матерей г'кеков, человеческих матерей и даже высокомерных квуэнских королев. Убегая от огня, рушащихся домов, они прижимают к себе детей. Это зрелище вращалось в сознании, как столб пепла, пока Эмерсон не дал ей двойную дозу эликсира треки.

И погружаясь в глубокий сон без сновидений, она подумала:

Слава Богу, что я не приняла предложение мудреца Теина, сейчас у меня могли бы быть собственные дети.

Но сейчас не время позволять себе глубоко любить.

Сейчас, при дневном свете, Сара обнаружила, что ее мозг работает как раньше, до несчастного случая, быстро и логично. Она даже смогла выработать общую картину ночного несчастья.

Джоп и Дединджер будут говорить, что нам прежде всего не нужно было строить города. Они скажут, что галакты оказали нам услугу, уничтожив город Овун.

Сара вспомнила легенды, которые читала ей вслух мать. Это была книга народных преданий, восходящих к годам до контакта. В большинстве земных культур есть саги о предполагаемом золотом веке в прошлом, когда люди знали больше. Когда у них было больше мудрости и силы.

Во многих мифах описывались гневные боги, мстительно уничтожавшие результаты труда возгордившихся смертных, чтобы мужчины и женщины не считали себя достойными неба. Никакие доказательства не подкрепляли такие рассказы, но они настолько распространены, что должны быть связаны с чем-то глубоким и мрачным в человеческой психике.

Может быть, моя личная ересь всегда была лишь глупой мечтой, а мои представления о «прогрессе» основаны на вымышленных доказательствах. Даже если Уриэль и другие начали двигаться по другому пути, сейчас это кажется неважным.

В конце концов Дединджер оказался прав.

Как и в этих легендах, боги проснулись и готовы сбросить нас на землю.

Позже семафор принес подтверждение случившейся катастрофе. Это была та самая система зеркал, которая поразила Сару, когда она случайно уловила вспышку во время крутого подъема от Кси. Используя код, основанный на упрощенном галдва, сигнал передавался извилистым маршрутом от одной вершины Риммера к другой и содержал в себе сжатый рассказ об опустошении на реке Гентт.

Несколько мидуров спустя появился и очевидец, он спустился с неба на крыльях сказочной фантастической птицы и приземлился на каменном парапете Уриэль. Из-под дрожащих крыльев появился юноша, отстегнул ремни после отчаянного полета над страшной пустыней, когда он перелетал от одного восходящего потока к другому, – в нормальное время такой подвиг вызвал бы настоящую сенсацию.

Но во время войны героизм и невероятные подвиги – это обычное состояние, подумала Сара, когда вокруг юноши собралась толпа. Дрожащей рукой юноша снял реук, который защищал его глаза во время полета над Спектральным Потоком. И когда на балкон вышла Уриэль, отдал ей принятую в милиции честь.

– Прежде чем напасть на город Овун, джофуры выдвинули ультиматум с двумя требованиями, – хриплым голосом рассказал он. – Первое требование – все г'кеки и треки должны собраться в специально отведенных зонах.

Уриэль с силой выдула воздух через ноздрю. Она как будто ожидала чего-то подобного.

– И каково второе требование ультиматума?

Ответа ей пришлось подождать. Подошла со стаканом воды Кефа, всадница из Кси, и пилот стал жадно пить, вода лилась по его подбородку. Большинство уров отвернулись от этого неприятного зрелища. Но Уриэль терпеливо ждала, пока он не закончил.

– Продолжай, – поторопила она, когда юноша с улыбкой вернул Кефе стакан.

– Хм, – начал он. – Джофуры требуют, чтобы высокие мудрецы сообщили, где находится корабль дельфинов.

– Коравль дельфинов? – Копыта Уриэль застучали по плитам. – Мы слышали смутные толки об этом. Слухи и противоречивые намеки ротенов. Джофуры пояснили, что они имеют в виду?

Курьер попытался кивнуть, и на этот раз к нему приблизился Тиуг и охватил голову юноши несколькими щупальцами. Тот поморщился, когда алхимик треки начал смазывать его обожженную и обветренную кожу своими выделениями.

– Кажется… Эй, осторожней! – Он попытался вырваться из стальных щупалец, потом решил не обращать на треки внимания.

– Кажется, именно эти дельфины – добыча, которая в первую очередь привела сюда, в Четвертую Галактику, и ротенов, и джофуров. Больше того, джофуры утверждают, что мудрецы должны были поддерживать связь с кораблем землян. Либо мы выдадим его местоположение, либо нас ждут новые разрушения, начиная с города Тарек, потом меньшие поселки, пока не останется ни одного здания.

Курт покачал головой.

– Они блефуют. Даже галакты не могут отыскать все наши постройки в лесах, спрятанные под маскировочной тканью.

Курьер был настроен не так оптимистично.

– Повсюду есть фанатики, которые считают, что наступил конец. Некоторые верят, что джофуры – это посланцы судьбы, которые пришли, чтобы вернуть нас на Тропу. Все, что нужно таким придуркам, это разжечь костер где-нибудь возле здания и бросить в него фосфор. Джофуры уловят этот сигнал с помощью своего искателя радуги.

«Искатель радуги? – Сара удивилась. – О, он, наверно, имеет в виду спектроскоп».

Джома был в ужасе.

– Это возможно?

– Так уже было в нескольких местах. Кое-где местных взрывников взяли в заложники и заставили привести в действие свои заряды. Повсюду джофуры развернули базовые лагери, в каждом дюжина груд и три десятка роботов, и они сгоняют всех оказавшихся поблизости жителей на допрос. – Тон его был мрачен. – Вы даже не знаете, как вам повезло, что вы оказались здесь.

Но Сара сомневалась. Как могут высокие мудрецы согласиться на такие требования? Г'кеков собирают вовсе не для того, чтобы вернуть им звездный статус. А что касается треки, то смерть должна казаться им более приемлемой, чем уготованная для них судьба.

Потом этот «корабль дельфинов». Даже ученая Уриэль может только гадать, были ли действительно высокие мудрецы в контакте с группой беглых земных клиентов.

Возможно, это было следствием эмоциональной усталости или долговременным результатом снадобий Тиуга, но внимание Сары отвлеклось от печального рассказа пилота. Он продолжал описывать разрушения и смерть в Овуне, а Сара повернула свое кресло на колесиках и присоединилась к Эмерсону, стоявшему возле глайдера курьера.

Звездный человек гладил прозрачные крылья и тонкие распорки, улыбаясь восторженно при виде такой изобретательности. Вначале Сара подумала, что это тот самый маленький флаер, который она видела в витрине музея в Библосе, – последний сохранившийся с тех легендарных времен, когда вскоре после приземления «Обители» смелые воздушные разведчики помогали колонистам-людям выжить в первых войнах. Со временем это искусство было утрачено из-за отсутствия необходимых материалов.

Но эта машина новая!

Сара узнавала г'кекские узоры на тонкой ткани, шелковистой на ощупь.

– Это выделения треки, – объяснил Тиуг, который тоже оставил толпу, окружившую молодого вестника. Алхимик разделял предпочтение, которое оказывает Эмерсон делам, а не словам.

– Я/мы попробовал на вкус эту нить. Полимер обладает хитроумной волокончатой структурой, основанной на мульк-ткани. Несомненно, в предстоящих пидурах он найдет и другие применения, когда начнут осуществляться наши различные планы.

Вот оно опять. Намек на какие-то тайные замыслы. Планы, которые никто не торопится объяснить, хотя у Сары уже возникают подозрения.

– Простите нас/меня за то, что прерываю ваши размышления, достопочтенные Сары и Эмерсоны, – продолжал Тиуг. – Но послание-запах только что активировало рецепторы моего пятого сенсорного тора. Упрощенный смысл таков: мудрец Пурофски хочет, чтобы вы находились рядом с ним.

Сара перевела неловкое высказывание Тиуга.

Иными словами, хватит валять дурака. Пора браться за работу.

Вернуться в логово тайн и загадок Уриэль.

Сара видела, что кузнец уже ушла вместе с Куртом, предоставив своей первой помощнице Урдоннел заканчивать расспросы курьера. Очевидно, даже такие ужасные новости отступают на второй план перед ее работой.

Расчетные проблемы орбитальной механики? – удивилась Сара. – По-прежнему не понимаю, чем это поможет нам в трудном положении.

Она поймала взгляд Эмерсона, и тот с явной неохотой оторвался от глайдера. Но потом, наклонившись к Саре, чтобы подоткнуть края ее одеяла, звездный путешественник посмотрел ей в глаза и открыто улыбнулся. Затем его сильные руки покатили кресло по раме в глубь горы, к фантастическому Залу Вращающихся Дисков Уриэль.

Я чувствую себя как г'кек, когда так разъезжаю. Наверно, всем людям стоит провести неделю в таком положении, чтобы понять, какова жизнь других.

Сара удивлялась, как г'кеки могли передвигаться в своей естественной среде. Согласно легенде, это были плавающие в космосе искусственные колонии. Странные места, где многие привычные для поверхности планет представления не действуют.

Эмерсон старался не попадать в колеи, протоптанные в каменном полу бесчисленными поколениями уров. А когда миновали главный горн, с его вечными испарениями, ускорил шаг и постарался защитить Сару от волн вулканического жара своим телом.

На самом деле Сара была почти готова ходить самостоятельно. Но ей было необычно приятно на время наслаждаться переменой ролей.

Приходилось признать, что он в этой роли хорош. Может, у него просто была хорошая учительница.

В обычное время кресло Сары толкала бы Прити. Но маленькая шимпанзе была занята. Она сидела на высоком стуле в святилище Уриэль, держа в руках блокнот и карандаш, и чертила на листе разлинованной бумаги для рисования дуги. За рабочим местом Прити расстилалось обширное подземное помещение, заполненное трубами, шкивами и дисками, связанными кожаными ремнями и передачами, – целый лабиринт на деревянных лесах, поднимающихся к сводчатому потолку. В ярком свете карбоацетиленовых фонарей видны были крошечные фигуры, карабкающиеся по лесам, затягивающие, подкручивающие и смазывающие. Это были миниатюрные урские самцы, для которых впервые нашлась работа за пределами сумок их жен. И вот, присматривая за сложным «хобби» Уриэль, они получают еще и немалую плату.

Когда Сара в лихорадке впервые увидела это место, она решила, что это бред и она в бреду видит ад. Вращающиеся стеклянные диски начали петь ей.

Петь не звуками, а светом. Поворачиваясь, соприкасаясь краями, узкие лучи отражались от зеркальных поверхностей, блестя, как луна зимой в бесчисленных ледяных фасетах замерзшего водопада. Но здесь была не просто великолепная произвольность. Тут была упорядоченность. Какой-то ритм. Некоторые вспышки появлялись и гасли с точностью часов, другие исполняли сложные, волнообразные циклы, как накатывающийся прибой. С обостренной чувствительностью освобожденного подсознания Сара узнавала всепроникающую гармонию форм. Эллипсов, парабол, цепных линий – нелинеарная серенада геометрии.

Это компьютер, неожиданно поняла она, еще не вполне овладев всеми способностями своего ищущего мозга. И впервые с ухода из древесного дома в деревне Доло она почувствовала себя в своей стихии.

Это другой мир.

Мой мир.

Математика.

БЛЕЙД

Он мог бы оставаться дольше, но после трех или четырех мидуров воздух в ножных пузырях становился затхлым. Даже взрослый квуэн должен дышать по крайней мере десять раз в день. Поэтому к тому времени как рассеянный солнечный свет проник в его мутное убежище, Блейд знал, что должен покинуть дно холодной реки, которая защитила его во время долгой ночной огненной бури. Он сражался с течением Гентта, вцепившись всеми пятью когтями в илистый берег, и поднимался до тех пор, пока не смог высунуть купол из-под грязной поверхности воды.

Такое впечатление, будто наступил судный день.

Легендарные башни города Овун пережили эпоху разрушения, а потом и полмиллиона лет дождя и ветра. Исчезли сложные машины, которые превращали город в полный жизни галактический аванпост. Их вместе почти со всеми оконными панелями увезли давно покинувшие планету буйуры. Но даже несмотря на десятки тысяч зияющих отверстий, уцелевшие корпуса оказались роскошными дворцами для шести рас изгнанников, они предоставили место для сотен квартир и мастерских, соединенных сложной системой деревянных мостов, рамп и маскировочной решеткой.

Теперь из грязи и пыли торчало только несколько обрубков. С неба горячо били солнечные лучи, показывая, насколько тщетными были все попытки замаскироваться.

Пробираясь по речному берегу, забитому обломками каменных блоков, Блейд постоянно встречал самые страшные отбросы – тела, плавающие у берега в воде, многочисленные куски тел, конечности двуногих, колеса г'кеков и торы треки. В манере квуэнов он не морщился и не испытывал отвращения, ступая на плавающие трупы, но только надеялся, что кто-нибудь организует сбор останков, чтобы подвергнуть их приличному мульчированию. А оплакивание мертвых ничего не даст.

Блейда больше встревожил хаос в доках, где на пирсы и прибрежные склады обрушилось несколько шпилей. Ни один корабль или лодка не казались неповрежденными.

Блейд ненадолго задержался, наблюдая за тем, как безутешные хуны осматривают свой некогда прекрасный корабль. Он на короткое время испытал прилив надежды, когда узнал корабль и увидел, что его деревянный корпус невредим! Но потом понял: все мачты и снасти исчезли. Из всех его пяти ножных щелей показались пузыри разочарования.

Только вчера Блейд купил билет на этот корабль. Теперь можно достать билет из промокшей сумки и выбросить в реку, где он присоединится к другому мусору.

Очень многое из этого мусора еще вчера было живым, когда на звездном небе появился корабль галактических богов. Он прилетел, опередив собственную звуковую волну, и провозгласил о своем появлении громким гулом тормозящих двигателей. Потом сделал удовлетворенный круг над городом Овуном, невозмутимый, как жирная рыба-хищник.

Это зрелище показалось Блейду одновременно прекрасным и ужасным.

Наконец послышался многократно усиленный голос, провозглашающий требования ультиматума на напряженном, свойственном треки диалекте галдва.

Блейд побывал в слишком многих переделках, чтобы просто стоять и смотреть. Урок, усвоенный благодаря жизненному опыту, прост: когда кто-нибудь гораздо больше и сильней тебя начинает угрожать, поскорее убирайся. И он, не дослушав слова чужаков, присоединился к бегству благоразумных. И успел добраться до реки с запасом в несколько кидуров.

Но даже десять метров бурной коричневой воды над головой не могли скрыть от него последующее. Обжигающие лучи, резкие вспышки и крики.

Особенно крики.

Теперь, под солнцем нового дня, Блейд обнаружил, что его сознание перегружено сценами разрушений. Самый большой город на Склоне, некогда полный жизни, центр искусства и торговли, теперь был совершенно разрушен. В центре города здания не просто обрушились, они превратились в пыль, которую ветер уносил на восток.

Неужели такая же участь постигла город Тарек, где приятная зеленая Рони встречается с ледяным Бибуром? Или деревню Доло, где расположена дамба и под ее защитой процветающий улей его теток и матерей? Хоть Блейд вырос среди людей, он обнаружил, что стресс подавил его способности к англику. И сейчас ему легче выражать мысли на галактическом шесть.

Моя ситуация – она кажется безнадежной.

К горе Гуэнн – туда не добраться на океанском корабле.

С Сарой и остальными – я не могу увидеться.

Такова судьба моего обещания, моей клятвы.

Поблизости из воды выходили другие квуэны, их куполы поднимались на поверхность, как разбросанные пробки. Самые смелые уже опередили Блейда и добрались до разрушенных улиц, предлагая свои крепкие спины и сильные когти в помощь отрядам спасателей, которые обыскивали развалины башен в поисках уцелевших. Блейд видел также несколько красных и гигантских серых, которые, должно быть, пережили эту ужасную ночь не под прикрытием воды. Некоторые казались ранеными, все были покрыты пылью, но работали рядом с хунами, людьми и остальными.

Квуэн не чувствует себя спокойно, если у него нет дела, которое он обязан выполнить. Некоторые обязательства можно удовлетворить, подобно зуду, только когда служишь. На родине квуэнов этот инстинкт безжалостно эксплуатировался серыми матронами. Но на Джиджо положение изменилось, выработался иной тип верности. Верности не просто отдельному улью или королеве.

Не видя возможности выполнить свое обещание и увидеться с Сарой, Блейд сознательно переориентировал свои приоритеты и выработал новую краткосрочную повестку дня.

Трупы для него ничего не значат. То, что большинство населения города Овун погибло, его не трогало. Однако он ускорил движение и принялся помогать тем, кто отыскивает искорки жизни.

Выжившие и спасатели пробирались через обломки с исключительной осторожностью, так как каждый перевернутый камень мог представлять опасность.

Подобно большинству поселений, это тоже было в свое время заминировано гильдией взрывников, которые готовили город к уничтожению, если когда-либо придет предсказанный Судный день. Но когда он действительно пришел, то способ его проявления не был описан в Свитках. Не было строгих беспристрастных чиновников из великих Институтов, организующих эвакуацию и тщательное устранение следов, а потом определяющих вину каждой расы по тому, насколько далеко зашла она по Тропе Избавления. Напротив, с неба устремился неожиданный и жестоко бесстрастный каскад пламени, способный только убивать. Он воспламенил некоторые тщательно размещенные заряды, за которыми много поколений почтительно присматривали взрывники, а другие остались тлеть в развалинах и превратились в смертоносные ловушки.

Когда взорвался местный центр гильдии взрывников, огненный столб поднялся так высоко, что едва не задел джофурский корвет, заставив его торопливо отступить. И даже теперь, несколько мидуров спустя после нападения, в разных частях города по-прежнему раздавались взрывы, уничтожая усилия спасателей и нагромождая новые груды развалин.

Положение улучшилось, когда в город прискакали добровольцы-уры из ближайшего каравана. Своим чувствительным обонянием уры определяли наличие и невзорвавшихся зарядов, и живой плоти. Особенно успешно находили они лежавших без сознания или заваленных людей, чей запах им казался чрезвычайно острым.

Проходили один за другим мидуры напряженной работы. К концу дня Блейд все еще принимал в ней участие, он тащил за веревку, помогая убрать неподдающиеся преграды с заваленного подвала. Временный руководитель отряда спасателей, хунский капитан корабля, гулко подавал ритмичные команды:

– Хр-рм, теперь тяните, друзья!.. Опять! Подается! И еще раз!

Блейд пошатнулся, когда каменный блок наконец подался. В открывшееся отверстие нырнули пара проворных лорников и маленький шимпанзе, и вскоре они вытащили ошеломленного г'кека с двумя сломанными колесами. Однако черепная коробка у него оказалась невредимой и все четыре глазных стебелька извивались в танце удивленной благодарности. Спасенный казался молодым и сильным. А колеса можно починить, спицы отрастут сами.

Но где он будет до этого жить? – тревожился Блейд, зная, что г'кеки предпочитают городскую жизнь, а не соседние джунгли, куда бежало множество жителей Овуна. Будет ли его ждать мир, в который стоит возвращаться, или он будет переполнен созданными джофурами вирусами и охотничьими роботами, запрограммированными следовать старинной вендетте?

Группа собиралась возобновить свой бесконечный труд, когда треки, которому была отведена роль часового-наблюдателя, издал резкий крик. Он сидел на высокой груде обломков и смотрел одновременно во всех направлениях.

– Смотрите! Все устремите внимание в указанном направлении!

Пара щупалец указывала приблизительно на юг и запад. Блейд приподнял свой тяжелый панцирь и попытался что-нибудь разглядеть, но его купол был покрыт пылью, а поблизости не было воды, чтобы его промыть. Если бы у квуэнов было зрение получше!

«Но, Ифни, сейчас я согласился бы на слезные железы».

В поле зрения появился объект, почти шарообразный, он неторопливо двигался на горизонте над лесом, покачиваясь, как облачко. Не обладая чувством перспективы, Блейд вначале не мог определить его размеры. Может быть, явился титанический джофурский боевой корабль, чтобы закончить работу? Блейд вспомнил рассказы о галактическом оружии, гораздо более мощном, чем то, что применил прошлой ночью корвет. Оружии, способном растопить кору континентов. И если чужаки намерены использовать такое оружие, никакая река не спасет.

Но нет, он увидел, что поверхность шара трепещет на ветру. Похоже, шар сделан из ткани и вообще он гораздо меньше, чем казался вначале.

За первым появились еще два шара. Блейд инстинктивно сменил органические фильтры купола, рассматривая шары в инфракрасных лучах. И сразу увидел, что под каждым шаром какое-то очень нагретое место, свисающее на тросах с шара.

Другие стоявшие поблизости и обладающие более острым зрением прошли через несколько реакций. Вначале это были страх и тревога, потом замешательство и, наконец, радостное удивление, которое выразилось в резком смехе или низком ворчании.

– Что это? – спросил стоявший рядом красный квуэн, еще более ослепленный пылью.

– Мне кажется… – начал Блейд. Но тут вмешался человек, заслонивший глаза руками.

– Это воздушные шары! Клянусь Дрейком и Ур-Чоун, это воздушные шары с горячим воздухом!

Немного погодя даже квуэны смогли разглядеть, что висит под наполненными воздухом шарами. В плетеных деревянных корзинах стояли уры и управляли огнем, который периодически ярко вспыхивал. И тут Блейд понял, кто пришел, словно вышел из оранжевого садящегося солнца.

Кузнецы с горы Блейз, должно быть, видели ночную катастрофу из своего горного святилища. И пришли на помощь соседям.

Это казалось почти святотатством. Ведь Священные Свитки всегда говорили о роке, который придет со страшного открытого неба.

Но кажется, безоблачное небо способно приносить и спасение.