Текст книги "Кризис империи"

Автор книги: Дэвид Аллен Дрейк

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 31 страниц)

– Я ему покажу, как лапать мою жену… на глазах у всех, – бормотал Регис Салли, засовывая крошечный пистолет-пульсатор обратно в карман. Бертингас увидел: пистолет был почти игрушечным, им можно было пользоваться, только если приставить его вплотную к противнику. Оружие самозащиты для дамочек в спальне…

– Свернуть поле и прыгать! – скомандовал Туэйт, ни на мгновение не отрывая глаз от экрана головизора.

Нуль-момент захватил их всех внезапно.

Когда мгновение дезориентации прошло, почти все собравшиеся на оперативной палубе сидели, лежали или распростерлись на полу. Гиперпереход вывел всех из равновесия.

Всех, за исключением губернатора, которая все еще стояла, высокая и надменная, и держалась за поручень возле куба. Она коснулась струйки крови, сбегавшей по ее виску, и посмотрела на пальцы. Затем она оглянулась на Региса Салли, который также удержался на ногах. Ему некуда было уйти, когда «Брошь Шарлотты» совершила гиперпространственный прыжок.

– Спасибо, дорогой, – с чувством сказала Салли и улыбнулась. – Ты всегда принимал мои интересы близко к сердцу, правда?

– Ты значишь для меня больше, чем думают многие, – улыбнулся Регис в ответ.

Лицо Дейдры Салли опять посерьезнело, и она уставилась на экран.

Генерал Диндыма явно совершал гиперпространственные прыжки по определенной схеме. Наперекор всем капризам гиперпространственной навигации он пытался прыгать по противоположным точкам диаметра блокадной сферы: сначала «с востока на запад», а теперь «на север». И опять корабли арахнидов начали окружать их.

– Включить поле! – приказала губернатор. – На полную мощность! Развернуться на сто двадцать градусов и включить главные маршевые двигатели! Идем к базе сквозь строй. Батареи, выбрать цели и открыть беглый огонь!

Внутри куба миниатюрная «Брошь» развернулась вокруг своего центра тяжести и нырнула вниз, к Джемини. Бомбардировщик окутался ракетными вспышками и лучами плазмы. Их курс пересекся лоб в лоб с одним из противников – небольшим фрегатом.

В тот момент, когда изображение столкновения возникло на экране, Бертингас ощутил пробежавшую по всему кораблю дрожь. Огромная «Брошь» почувствовала удар, но фрегат, даже с включенными на полную мощность электромагнитными экранами, выжить в таком таранном столкновении не мог.

Переломанные переборки, разодранная обшивка, раздавленное оборудование и расплющенные кости – вот все, что от него осталось. Голографический куб показал дрейфующее продолговатое облачко частиц, окрашенных в зеленый цвет и быстро тускнеющих.

Пока «Брошь» прорубала себе дорогу сквозь ряды осаждающих, Джемини вступил в сражение и задействовал все имеющееся на базе оборонительное оружие: ядерные ракеты дальнего радиуса действия, ослепляющие бомбы и самые мощные плазменные орудия в арсенале Пакта. Натиск «Броши»и вступившая в сражение база спутали боевые порядки арахнидов. Их упорядоченное кружение по орбитам прекратилось, и началась драка. Корабли пытались перехватить планетарный бомбардировщик. Замешательство усилилось, когда остальная часть флота Авроры – все боевые корабли вооруженных сил Скопления плюс вооруженные транспорты, захваченные на Батавии, выпрыгнули из гиперпространства в космос за пределами сферы блокады и атаковали арахнидов с тыла.

Тэд вместе с остальными членами губернаторского окружения наблюдал, как развертывается сражение. Зеленые точки – электромагнитные экраны, пурпурные потоки плазмы, красный и золотой цвета ракет, белые пятна перегрузки защитных полей, когда они не выдерживали и корабль вспыхивал и испарялся, – сверкали прихотливым узором в черноте космоса.

Боевые корабли сходились по два, три и четыре, и начинались дуэли и отчаянные, беспощадные схватки. Наверху, на командирском мостике Диндымы, навигационное и тактическое подразделения управляли полетом и сражением «Броши». Салли и Туэйт указывали им, куда и когда направлять огонь. Но по мере увеличения интенсивности сражения и распространения дуэлей и групповых схваток по всей сфере блокады стратеги оперативной палубы имели все меньше и меньше возможностей влиять на общую картину.

Сражение перешло в стадию, когда каждый корабль бился сам по себе и сам за себя.

– Приближаемся к базе, – скомандовала Дейдра Салли. – На нижних доковых палубах – приготовиться к передаче контейнеров с припасами. Узнайте, в чем они больше всего нуждаются.

– Есть, мэм.

Словно тучная балерина, «Брошь» выписывала круги и выделывала па, обходя узлы наиболее жарких схваток, пока наконец не вошла в тень Джемини. Когда бомбардировщик приблизился к базе на расстояние меньше своего диаметра – дистанция, которая чисто геометрически прикрывала его от атак с трех сторон, – Диндыма убрал поле нижнего сектора. Инженеры Джемини открыли проход через защитное поле базы. Манипуляторы возле открытых люков трюмов бомбардировщика впрягли мини-двигатели в крепления грузовых контейнеров и запустили контейнеры в сторону широко открытых створок причала Джемини.

Что находилось в контейнерах?

Бертингас мог только догадываться. Конечно, боеприпасы, баллоны с дейтерием и тритием, сжиженные дыхательные смеси, брикеты протеинов и клетчатки, которыми могли питаться только матросы, кубики силиконовых паст и штаммов специальных бактерий для киберсистем, запчасти для боевых ракет. Самой большой проблемой на Джемини – скорее всего, это и было самым главным – являлась вода. Эта жидкость практически несжимаема. И она тяжелая. С борта «Броши Шарлотты», конечно, перебросят два или три мегалитровых пузыря с водой, но это всего ничего по сравнению с действительной потребностью крупной базы Космического флота.

Взамен Джемини отправила на «Брошь» свой гражданский персонал. Люди плыли в открытом пространстве плотным строем, одетые в облегченные спасательные скафандры, держась за протянутые между базой и кораблем фалы. На борт бомбардировщика перебралось сорок семь человек.

Когда обмен завершился, «Брошь» восстановила свое защитное поле и отошла от базы.

Она сразу же ввязалась в двойную дуэль на короткой дистанции, стреляя с обоих бортов. Диндыма отбивался от обоих противников и одновременно продвигался по нужному ему курсу. Корабль шел мимо тех, кто сражался, к самому краю поля боя, готовясь прыгнуть к системе нейтральной звезды.

Тэд наблюдал, как разворачивается параллельный бой: отключить участок поля! выплеснуть струю плазмы! удвоить и утроить плотность поля для противодействия ответному потоку! метнуть проворную ракету (когда боевой ПИР считал, что нащупал слабое место в обороне одного из противников)!..

Дуэль по левому борту внезапно ожесточилась; казалось, что фрегат арахнидов швырнул в них все, что имел на борту: непрерывно поливал плазмой из всех орудий и безостановочно плевался ракетами. «Броши» пришлось удвоить плотность защитного поля с этой стороны и практически прекратить ответный огонь. Обшивка корпуса там даже слегка нагрелась под воздействием потока раскаленной плазмы и термоядерных взрывов – несмотря на то, что их удерживали на безопасном расстоянии поля электромагнитного экрана. Разумеется, какой-то обыкновенный фрегат не мог причинить большого вреда планетарному бомбардировщику – даже если бы он врезался на полном ходу в защитное поле и взорвал весь запас ядерного топлива на борту.

В кубе головизора бомбардировщик походил на сбитого с толку барсука, которого осаждает сумасшедшая крыса. Барсук не отступал – просто угрожающе сгорбился и ждал момента, когда кончится бешеное мелькание мелких зубов и когтей.

И оно прекратилось. Шквальный огонь стих, словно кто-то его выключил. Последняя ракета, выпущенная на опасно близком расстоянии, отклонилась от курса и взорвалась в сотне километров от корабля.

Затем фрегат убрал свое поле.

С быстротой, превосходящей человеческие возможности, боевой ПИР «Броши» прицелился и выстрелил. Струя плазмы, раскаленной до миллиона градусов, ударила во фрегат. Металл его корпуса просто испарился. Броня обшивки, титановые переборки и кожухи двигателей – все это превратилось в облако газа всего лишь за наносекунду.

– Отключить! – закричал Туэйт.

На мостике чья-то рука повернула выключатель, и ПИР словно парализовало.

Туэйт увидел то, чего Бертингас совершенно не заметил, поглощенный ходом дуэли, а именно – странное спокойствие по всему полю сражения. Половина кораблей дрейфовала явно без признаков жизни – без защитных полей, с выключенными двигателями. Эсминец с правого борта «Броши» парил под каким-то странным углом.

Голографический куб показывал только эпизодические вспышки то тут, то там, когда корабли Авроры или батареи Джемини стреляли по какой-нибудь близкой цели. Однако большинство командиров кораблей было в нерешительности. Их защитные поля все еще ярко светились, их ПИРы стонали от желания уничтожать беспомощные цели. И все же силы Авроры, каким бы численным превосходством ни обладал противник, прекратили огонь.

– Что случилось? – спросила губернатор.

– Они прекратили драться, – ответил Туэйт.

– Это я и сама вижу. Но почему?

Ответа на этот вопрос ни у кого не было. Толпа вокруг куба перешептывалась, но высказаться вслух никто не решался – пока это не сделал Халан Фоллард.

– Это был лишь слух… – начал он, почти что разговаривая сам с собой.

– Ну-ну, что за слух? – затормошила его губернатор.

– Он пришел из тренировочных лагерей… Полковник Фиркин! – позвал Фоллард через интерком. Пэтти находилась наг мостике вместе с другими офицерами вооруженных сил Скопления. Даже если она и не являлась членом экипажа, это был ее боевой пост.

– Да, Халан! – откликнулась Пэтти.

– Ты помнишь те сообщения, что доставила мне? С тренировочной базы в предгорьях? Насчет…

– Насчет альянса инопланетян? Да, конечно, но ты мне тогда не поверил. Ты сказал, что никакого «братства» не может возникнуть между – как ты это назвал? – «между силоксаном и гемоглобином, изнемогающими в нужде». Ты высказался очень поэтично, Халан.

– Именно так. Но посмотри вокруг.

– Я и смотрю. Я все же была права, не так ли?

– Так, милочка, – согласился он.

– Я бы очень попросила, – прервала губернатор Салли, – рассказать мне, каким это вы двое предаетесь воспоминаниям?

– Когда мы тренировали отряды инопланетян, воевавших потом на Батавии, – сказал Фоллард, – полковник Фиркин обнаружила доказательства существования организации инопланетян, включавшей в себя многие расы. Эта организация была подпольной, разумеется, но не казалась направленной на обычное, бессмысленно-безнадежное восстание.

– Я очень надеюсь, что нет! – воскликнула губернатор.

– Но она была повстанческой, – продолжал Фоллард. – Там, на борту кораблей Арахны, так же как и на наших собственных, находятся инопланетяне разных рас. Несмотря на свою активную ксенофобию, арахниды и их сообщники из Хайкен Мару нуждаются в инопланетянах – в качестве уборщиков, подмастерьев, подручных, грузчиков и сексуальных партнеров. Люди, которые управляют этими кораблями, не обращают на них внимания, как на слуг. Таковыми они и являются: инопланетяне выполняют всю грязную и опасную работу. Они везде ходят, все видят, до всего дотрагиваются, знают, как все…

– …работает. Да, Кона Татцу. И мы приняли решение.

Голос раздался со стороны дальней стены оперативного отсека. Это был низкий голос, свистящий, но властный. Загораживающие эту сторону люди расступились, и обладатель этого голоса приблизился к кубу.

Это был дорпин – похожее на черепаху создание с планеты с высокой гравитацией. Куски оброненного людьми мусора – обрывок бумаги и деревянная щепка – пристали сбоку к его клювоподобному носу. Они явно застряли там, когда дорпин выполнял поставленную перед ним задачу, то есть делал уборку и обслуживал механизмы. Как бы убирая маскировку, тяжелая лапа с мощными когтями поднялась вверх и смахнула мусор.

– Вы?.. – спросила губернатор Салли и явно смутилась.

– На корабле меня зовут Противогазом, ваше превосходительство. По вполне очевидным причинам. Мое настоящее имя – Ратхид… Старец Ратхид VIII, из клана звездных шорнов. До того как я прибыл во владения Пакта, я служил планетарным регентом Скопления из девятнадцати звездных систем. Конечно, это было свыше четырехсот лет назад, но я полагаю, мы все еще можем общаться как равные, моя дорогая.

– Как мне следует обращаться к вам? – спросила Салли.

– На вашем языке? Лорд Ратхид вполне подойдет.

– То, что сказал Фоллард насчет альянса – это правда?

– Совершеннейшая. Поистине я даже удивляюсь, как нечто столь огромное и известное столь многим не сделалось общеизвестным. Затем я прибыл сюда и понял. Взгляды людей на Вселенную основаны на отражении. Они верят в мечту. Они видят – их разум заставляет их видеть – только то, что они хотят видеть. Или что им требуется увидеть. В основном они видят сами себя. Часть представителей вашей расы столь талантлива в этой области, что это замечаете даже вы сами. Вы зовете их шизофрениками и считаете это болезнью. Лично я думаю, что это наиболее развитые образчики… Но я заговариваюсь. Ответ на ваш вопрос – «да».

– Каковы намерения этого альянса? – Губернатор протянула руку к голографическому кубу: битва на экране приостановилась.

Дорпин проковылял и приподнялся на задние лапы, чтобы взглянуть на изображение. Тэду было больно смотреть на то, каких усилий стоило дорпину это движение.

Лорд Ратхид опустился на пол и, казалось, задумался.

– Излечить вас? – спросил сам себя инопланетянин. – До этого еще далеко. Это потребует тысячелетий, я думаю. А тем временем у нас будет много возможностей. Даже слишком много.

– Как насчет этого флота? – спросила Салли. В ее обычно холодном и бесстрастном голосе послышались истерические нотки.

– А, это… Одно мгновение на часах истории. Мы не можем позволить этому вашему шизофренику, человеку Аарону Спайлу, слишком близко подойти к осуществлению его личной мечты о власти. Это отбросит пациента назад… на столетия.

– Таким образом, вы поддерживаете Аврору?

– Нет.

– Но тогда верны ли вы, в конце концов, Пакту?

– Не особенно.

– Но что же тогда?..

– Дорогая моя, мы – те немногие из нас, кто должен принимать решения – верны идее: что вас, людей, с вашими зарождающимися творческими способностями, можно поднять до более широкого – ну, как некоторые из вас называют его, всемирного мировоззрения. Вы можете думать о нем теперь как о галактическом мировоззрении, потому что планеты так сильно изолированы. Не все из нас в равной степени разделяют эту идею. Некоторые обладают просто генетической враждебностью к вам. Деоорти, которые могут быть вашими братьями, должны преодолевать сильнейшее отвращение, чтобы просто общаться с вами. С другой стороны, гиблисы, которых вы презираете и боитесь из-за их внешнего вида, очень надеются на вас.

– А дорпины? – мягко спросил Фоллард.

– Дорпины не строят далеко идущих планов. Или не чаше одного раза за очень длинную жизнь. Мы наблюдаем, но не судим… А сейчас вам стоит обратить внимание на это замечательное устройство. – Лорд Ратхид указал клювом на голографический куб. – Потому что дело идет к концу. Оправдались наши самые оптимистические оценки.

– Оценки чего? – спросила губернатор.

– Времени, в течение которого наша бригада сможет продержаться на флагманском корабле Спайла. Он окружил себя некоторыми весьма преданными людьми. Людьми, которые взорвут любую дверь и любую плоть, лишь бы получить то, что они хотят.

– И сейчас в его намерения входит?.. – спросил Фоллард.

– Покинуть окрестности базы, – ответил дорпин.

Бертингас быстро повернулся к кубу. Одна из светящихся точек, крупнее остальных – он заметил ее еще раньше, – предположительно являлась флагманом арахнидов. Судя по размерам, можно было предположить, что это крейсер, самый большой из тех, что напали на Джемини. И где же она сейчас находится? Тэд быстро осмотрел поле сражения. Одна точка на экране, довольно большая, медленно разворачивалась вокруг своего центра тяжести. Защитное поле этого корабля было выключено – значит, этот корабль может выпрыгнуть в гиперпространство немедленно и без помех.

– Вот! – указал он. – Квадрант…

– Двадцать два, тридцать девять, – почти пропел капитан первого ранга Туэйт. – Всем кораблям: открыть огонь! Залп из всех орудий!

Сначала из двух, затем трех, потом четырех точек, расположенных рядом с крейсером, вылетели лучи плазмы. Без промедления загорелся зеленым светом электромагнитный экран крейсера – значит, он не подбит, а только притворялся мертвым. Защита быстро удвоила плотность поля, чтобы поглотить заряды плазмы, и зеленая окраска приобрела изумрудный оттенок.

– Не ослаблять огня! – приказал Туэйт. – Если сможете, заставьте их генераторы работать с перегрузкой.

По какой-то случайности место вновь разгоревшегося боя находилось в пределах досягаемости батарей Джемини. База Космического флота тоже открыла огонь из всех своих орудий. Флагман противника покрылся белым пламенем – результат непрерывных попаданий в защитное поле.

– Даже если знать, что наши экраны дают изображение только в видимой части спектра, – заметил Фоллард, – там должно стать жарковато.

Туэйт неопределенно хмыкнул.

– Ты можешь поджарить их.

– Что я и собираюсь сделать.

Словно зерно кукурузы на раскаленной сковороде, побелевший эллипсоид флагмана начал дергаться и разбрасывать во все стороны мелкие частицы. Каждая частица вспыхивала искрой, проходя через слой сверхперегретой плазменной оболочки.

– Что это? – спросила Салли.

– Спасательные капсулы, ваше превосходительство, – отозвался кто-то с мостика. – Разумеется, без защитного поля. Мы не обнаружили ни одного…

Внезапная яркая вспышка – и боевой корабль взорвался. На месте взрыва образовалось облако раскаленного газа, словно эта крошечная звезда превратилась в сверхновую. В центре облака стал виден черный стальной каркас – хотя на самом деле он светился, раскалившись до температуры примерно две с половиной тысячи градусов по Цельсию.

Из этого каркаса устремилась прочь одна крошечная искорка.

– У этой капсулы наши приборы зарегистрировали достаточно мощное защитное поле, – сказали с мостика.

– Подберите ее, генерал, – приказала Дейдра Салли. – И если, как я подозреваю, там сидит губернатор Спайл, я хочу, чтобы вы оказали ему все полагающиеся почести. Разместите его с комфортом в арестантском отсеке нашего корабля под неусыпной охраной… из церниан.

При этих словах на губах у Фолларда заиграла улыбка.

– Как насчет остального флота, ваше превосходительство?

– Пусть наши капитаны берут пленных. Ведите переговоры, где потребуется, но не уничтожайте тех, кто упорствует. Мне нужны целые корабли. Битва еще не закончилась.

 24. ПЭТТИ ФИРКИН: МАСКУ ПРОЧЬ

– Запас мощности – всего на сорок часов, – сказала Фиркин, вынимая зонд из антенны экрана электромагнитной защиты. – И это только для поддержания поля. Если этим электродам придется управлять плазменным потоком, то они продержатся не больше пятнадцати минут. Корабль будет лететь, но драться не сможет… Решай, Тэд.

Бертингас вздохнул и сказал:

– Запиши в судовой журнал – пусть капитан по возможности избегает боевых столкновений и сразу уходит с линии огня.

Фиркин сделала пометку в журнале. Пусть даже и технически и административно ее ранг полковника превосходил должность директора Бюро коммуникаций, она оставила за ним право принимать решения. Эти корабли останутся в распоряжении Скопления Аврора, так пускай их собственный представитель и разбирается с ними.

– Сколько у нас получилось? – спросила она.

– Целых или подбитых?

– И тех, и других.

– Пятьдесят два.

– У меня уже все расплывается перед глазами.

В течение половины стандартных суток Пэтти Фиркин всматривалась в обгоревшую изоляцию и разодранные стальные конструкции, проникала в корабли, где не было воздуха, проводила тестирование ПИРов, которые бились в истерике и что-то там вещали ей про Иисуса из Назарета, проверяла антенны защитных экранов, разлаженные инверторы массы и постукивала ладонью по листам обшивки. Корабли, в которых теплилась хоть искорка жизни, они с Бертингасом, работая в связке с десятком других инспекторских бригад, отправляли на ремонт и переоснащение. Те корабли, которые еще могли выйти в гиперпространство и были в хорошем состоянии, были предназначены для службы в качестве транспортов – да большинство из них и было сначала транспортными кораблями Хайкен Мару. Те, которые были настолько разбиты и сожжены, что восстановлению не подлежали, списывались в утиль. Из них будет извлечен силикон, титан и сталь. Затем выпотрошенным кораблям придадут последнее в их жизни ускорение, и короткий полет завершится в раскаленных недрах Кали.

Пока Фиркин и Бертингас работали над захваченными кораблями, Халан Фоллард, Хилдред Самуэльс и Мора Костюшко провели самый стремительный допрос военнопленного в истории Пакта. Фоллард владел разными приемами. Он умел накачивать людей наркотиками, знал, как нужно разместить всего лишь три электрода на черепе спящего, чтобы незаметно прочесть все его явные и тайные мысли. Генеральный инспектор утверждал, что может таким образом вытащить на свет Божий все намерения человека, его помыслы и даже номер телефона его первой любовницы.

Пускай. За пленных отвечает Космический флот, и, если они выловят нескольких закоренелых фанатиков из тех, кого Фоллард рекомендовал к амнистии, это их дело.

Матросы и офицеры с кораблей Арахны и Хайкен Мару в большинстве своем являлись кадровыми военными, которые просто следовали приказам того руководителя, которого судьба – или последний Высокий секретарь – поставила командовать ими. Для честного солдата это не преступление – воевать не на той стороне. Фиркин сама побывала в такой ситуации один или два раза.

Те, кому не удастся пройти тестов Фолларда, будут считаться недостойными доверия при любом режиме: гангстеры, раскольники, предатели, человеконенавистники и предполагаемые диктаторы. Типа Аарона Спайла. Что с ними в конце концов станет, даже Фоллард не мог сейчас сказать. И лучше не спрашивать. Пэтти Фиркин давным-давно для себя уяснила: никогда, даже в моменты, когда наступает пик приятельских отношений, подогретых основательной выпивкой, не выспрашивать Самуэльса или Костюшко, что они видели. В Кона Татцу знали способы, как сделать, чтобы человек исчез навсегда, как будто его никогда и не существовало – и физически, и в электронных файлах компьютеров. От этого у полковника мурашки бегали по спине.

Да, теперь Спайла будут содержать как некую бациллу в плотно закрытой мензурке – до того момента, когда он предстанет перед Советом выборщиков. Он будет козырной картой и оправданием для Дейдры Салли, в котором она нуждалась, так как не подала корректные «сигналы лояльности»в соответствии с когда-то полученной директивой Главного центра.

Может быть, губернатор Салли даже доживет до момента передачи Спайла Главному центру.

– Полетели обратно на базу, – сказал Бертингас. – Ни один из нас не способен ясно мыслить после двенадцати часов такой работы.

– Верно.

Они доплыли до шлюза, держась за натянутый по кораблю фал. Когда они начали надевать гермошлемы и реактивные ранцы, Бертингас пробормотал:

– Может быть, я даже сумею поговорить с ней.

– С кем? – спросила Фиркин.

– С Морой.

– Не надо. Пока еще рано.

– Ну, а почему бы и нет? У Моры трезвая голова, есть чувство юмора, и она красива, наконец. Уже не говорю о том, что она настоящий товарищ. Совсем недавно мы с Морой практически были…

– Кем бы вы ни были, вы сейчас ими не являетесь. Ей пришлось много пережить. Дай ей время прийти в себя.

– Ты видела, как Самуэльс подошел к ней, – с горечью произнес Бертингас. – Словно на абордаж брать собирался, солдафон! «Мора, любовь моя! Ты вернулась! Я больше никогда с тобой не расстанусь!» Распустил перья, как павлин. Надутый идиот! Перехватил ее у меня, будто она какой-то сверток.

– Да, Тэд. И я видела ее взгляд, когда он это делал.

– Полный обожания.

– Ну, я бы так не…

– Ты-то что можешь знать об этом?

– Да что ты имеешь в виду?!.

– В конце концов, ты просто…

– Ну-ну, давай, говори. Скажи, что я просто солдафон с мускулами вместо мозгов. Или просто полковая подружка. Почему бы тебе не открыть свой рот и не выплюнуть это? – Она поднесла к его носу пудовый кулак. – Твои зубы будут красиво парить в невесомости.

– Я тоже могу с тобой справиться, знаешь ли.

– Нет, не можешь. Даже с помощью твоего лука и копья. Дикарь!

Бертигас в задумчивости посмотрел на нее:

– Ты права. Ни один человек не сумел бы с тобой справиться.

У Фиркин внезапно закружилась голова. Из ее тела словно ушла жизненная сила, она отпустила фал и безвольно поплыла в невесомости куда-то вбок, закрыв глаза.

– Прости, Пэтти… – огорченно сказал Тэд. – Я все забываю, как тщательно ты должна поддерживать внешний вид.

– Как… как давно ты знаешь?..

– Знаю? Да уже секунд восемь. Но вот подозреваю? С того самого дня, когда я увидел тебя в действии в моей квартире. Люди бывают довольно крепкими. Даже некоторые из наших женщин очень крепкие. Но не настолько, чтобы оседлать «дракона»и кубарем свалиться вместе с ним под откос. Ты ведешь себя как человек, Пэтти. Тебе во многом помогает косметика и микрохирургия. Но тебе нужно научиться быть податливой, нерешительной, время от времени проигрывать. Ты слишком уверена в себе и бескомпромиссна.

– Это часть нашей подготовки в Улье. Назови это партизанской тактикой выживания в пространстве с преобладанием людей.

– Прости, – произнес он, не зная, что еще сказать.

– Ты умеешь хранить секреты?

– Ты имеешь в виду?..

– Да.

– Только если ты будешь хранить и мой.

– И какой же это?

– Что плевать мне на все на свете, потому что я люблю, любил и буду любить Мору Костюшко до конца своих дней.

Он печально улыбнулся Фиркин. Сейчас Бертингас был похож на человека, который готовился выйти из шлюза без скафандра – такой же несчастный.

– Договорились. – Она протянула ему руку, и Бертингас пожал ее.

Затем, когда они загерметизировали свои шлемы, Пэтти Фиркин включила механизм шлюза.

– Не переживай, – сказала Пэтти после долгой паузы. – Мы все, наверное, проживем не слишком долго.

В открытом космосе, отражая свет Кастора и Поллукса своими корпусами, захваченные корабли кружили на орбитах вокруг миниатюрной – по планетарным масштабам – базы Джемини. Двигаясь по собственной околосолнечной орбите, чуть поодаль дрейфовал флагман губернатора, «Брошь Шарлотты».

Фиркин и Бертингас сориентировались, взяли направление в сторону базы и, включив реактивные ранцы, отправились в один из портов внешнего доступа, расположенный на металлической поверхности базы Джемини. Они уже пролетели полпути до порта, когда звездный узор вокруг Джемини внезапно изменился.

В космосе загорелись яркие искры, быстро увеличились в размерах и превратились в корпуса кораблей, которые плотной сферой окружили базу. Выход неизвестных кораблей из гиперпространства произошел на фоне звездного неба, что, вероятно, обмануло даже электронных часовых Джемини. Двадцать кораблей, еще двадцать и еще окружили базу Космического флота.

Если Фиркин и думала раньше, что корабли Спайла произвели упорядоченное сферическое построение, так только потому, что ей не с чем было сравнивать. Эти же корабли двигались по своим пересекающимся орбитам с четкостью шестеренок старинного хронометра. Они вращались по ровным окружностям, словно раскрашенные лошади на карусели. Гладкие корабли, без шрамов сражений.

– Давай-ка спрячемся поскорее, – сказала Фиркин, схватила Бертингаса за руку и нажала на кнопку аварийного двигателя ранца. Они врезались в страховочную сетку порта со скоростью семь метров в секунду. Фиркин почувствовала, как рвутся ячейки. Они выбрались из сетки и вскочили в шлюз.

– …тингас, свяжитесь с центром управления, – донеслось до них. – Приказ ее превосходительства губернатора: Тадеуш Бертингас, свяжитесь…

Бертингас по радио подтвердил, что приказ губернатора получен, и направился к трубе лифта. Он был все еще в скафандре, шлем болтался у него за плечами, на спине висел реактивный ранец. Фиркин вплотную следовала за ним.

В центре управления собралась вся верхушка: Дейдра Салли с супругом, этим смешным человечком, Регисом, Полониус Диндыма и несколько полковников из вооруженных сил Скопления, Халан Фоллард держался поодаль от всех – как и положено шефу секретной службы, адмирал Йохан Костюшко и его дочь Мора тоже были тут, а вместе с ними – группа флотских офицеров, включая блестящего Самуэльса.

Губернатор Салли увидела Бертингаса и позвала его.

– А! Вот и вы, советник. Как вовремя! – Она приказала ему встать рядом с адмиралом.

– Это одна из ваших новых функций, сэр, – официально объяснила Салли Бертингасу, – налаживать дипломатические контакты и вести переговоры от имени вашего Скопления и по поручению вашего губернатора… Хм, от вас пахнет потом и вакуумом… Ну да ладно, Бог с вами. Прошу вас приступить к исполнению ваших обязанностей.

С этими словами она кивнула офицеру за пультом связи.

Экран засветился, и на нем появился загорелый человек с коротко остриженными густыми волосами, совершенно седыми. В глубоко посаженных голубых глазах светилось беспокойство. Рот у человека был сжат – видимо, пришелец привык командовать.

Бертингас передвинулся вперед, в фокус камеры – таким образом, чтобы этот человек мог ясно видеть только его лицо. Когда он проделал это, лицо на экране помрачнело. Кустистые брови опустились, носогубные складки стали резче.

– Я Ансон Мерикур, – сказал пришелец. – Генерал и исполняющий обязанности губернатора Скопления Гармония. Имею ли я… честь, – и как же отвратительно он скривил губы, произнося это слово! – обращаться к Аарону Спайлу из Скопления Арахна?

– Нет, генерал, не имеете, – резко произнес Бертингас. – Я директор Бюро коммуникаций Скопления Аврора Тадеуш Бертингас. Инициативы губернатора Спайла в этом Скоплении вызвали единственно возможную для верных граждан Пакта реакцию. – Новый директор Бюро коммуникаций сделал секундную паузу, затем повысил голос: – Мы защитили эту базу – и Скопление Аврора – от узурпатора. Мы разгромили Спайла, поставили его на колени и разбили его флот. И если вы привели ему на помощь еще один флот, то вы опоздали, сэр. Мы…

Бертингас остановился: Дейдра Салли подошла к нему и положила руку ему на плечо. Ее лицо виднелось генералу слегка не в фокусе.

На резком лице Мерикура появилась улыбка.

– Советник Бертингас, вам следовало бы знать, – сказал он, и его голос не был недобрым, – что мои силы окружили Палаццо и другие ключевые планеты вашего Скопления. Оставшиеся на местах главы департаментов сообщили мне, что я найду ее превосходительство здесь, на базе Джемини. Если Дейдра Салли еще жива, лучше дайте-ка мне поговорить с ней… Все уже закончено.