Текст книги "Кризис империи"

Автор книги: Дэвид Аллен Дрейк

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 31 страниц)

– Нет, она этого не сделает, – произнес Тэд и мрачно улыбнулся. – У нее не останется выбора.

– Откуда ты знаешь?

– Да уж знаю.

Серый грузовичок, который вышел из гаража, расположенного прямо в здании Кона Татцу, приземлился на посадочную площадку сто двадцать третьего этажа. Обычно обслуживающий персонал площадки приветливо встречал такие машины и охотно оказывал помощь их водителям. Однако этот грузовик, с эмблемой в виде двух молний на борту, был похож на те, в которых, по мнению большинства людей, перевозили заключенных из тюрьмы в Нижние лагеря. Такие машины обслуживающий персонал старался вообще не замечать.

Пролетая над центром города, Тэд отыскал взглядом яму на том месте, где раньше находилась штаб-квартира Кона Татцу. Яма представляла собой огромную правильную полусферу. Солнце все еще высушивало остатки влаги из почвы и спекало землю на дне ямы в сухие коричневые комья – за исключением тех мест, где из оборванных труб хлестала вода. В центре ямы виднелись квадраты – остатки чисто срезанных инверсионным полем свай, которые здесь, в мягком грунте речной долины, приходилось забивать в скальное основание – каким бы оно ни было на планете, состоящей из легких минералов. Тэд мельком увидел оборванную канализацию, электрический кабель и коммуникационные световоды, концы которых висели в воздухе.

Невозможно вернуть здание Кона Татцу назад. Это совершенно исключено. Скорее всего, придется бросить на произвол судьбы эту груду камня, стали и гипса, что находится сейчас далеко в долине, эту яму закопать и выстроить новые хоромы.

Да, в хорошую историю вляпался Фоллард, только чтобы защитить его! Бертингас почувствовал благодарность – а у любого заговорщика это самая вредная для здоровья эмоция.

На подлете Тэд задействовал анонимный ПИР грузовичка и дал Джине сигнал. И вот она появилась на площадке, постояла в нерешительности, разглядывая машину, а затем забралась внутрь.

Он немедленно взлетел и принялся кружить над городом. Джина долго молчала и даже не поворачивала в его сторону голову.

– Мы все думали, что ты мертв. Или в тюрьме, – наконец сказала она.

– Знаю. Это было бы самым лучшим вариантом кое для кого… Кстати: как директор Прейз воспринимает мое исчезновение?

– Он ходит и улыбается. Конечно, он и раньше постоянно улыбался, но сейчас он просто цветет от счастья. Он говорит, что ты был хорошим парнем, но что он найдет тебе достойную замену.

– Может, он ее уже нашел?

– Ходят слухи…

– Кто это?

– Я. Но это только слухи. Болтовня за чашкой кофе. Да ты и сам знаешь, как это бывает.

– Конечно. – Тэд помолчал, затем заговорил снова: – Может, мне лучше вернуться?

– Ты имеешь в виду?.. Ну, я тебе не конкурент, права качать не буду. Я буду с тобой работать. Я не уверена, что справлюсь с такой ответственной работой, как твоя…

– Я ценю это, Джина. Правда… Как отреагирует Прейз, если я вернусь?

– Думаю, будет разочарован.

– Все же я его единственная ниточка к тем рекрутам, которых он так сильно хотел иметь, не так ли?

– Кажется, он потерял интерес ко всему этому.

– А-а-а. Просто как занятие для плохого мальчика в Бюро. Классический политический гамбит.

Джина кивнула, затем посмотрела на него.

– Ты похудел. Посерьезнел. Стал уверенней в себе.

– Когда в тебя постоянно стреляют и не попадают, поневоле станешь. Как однажды сказал сэр Уинстон Черчилль… Мы все еще получаем средства для финансирования тех тренировочных лагерей, правильно?

– Да, директор, кажется, забыл перекрыть этот денежный канал.

– Небрежное обращение со средствами Бюро. Не похоже на него. Можешь прикрыть меня с тыла и продолжать качать деньги? Не обращая внимания на то, что скажет или сделает директор?

– Полагаю, что смогу. Если только Прейз не отдаст мне прямой приказ закрыть базу. Или пока он не начнет сам выяснять, куда это уплывают средства… А что? Тебе нужны деньги?

– Нет, мне нужны базы, войска и полное снаряжение для них – на какое-то время. Невзирая на желания Прейза.

– У тебя неприятности?

– С самого начала, Джина. У нас у всех неприятности. Если я правильно понял, эти инопланетные – извини, состоящие из представителей других рас – войска могут оказаться единственными, кто встанет между Пактом и всеобщей гражданской войной.

– Я сделаю все, что смогу.

– Хорошо. Мне нужно кое-что еще. – Он запустил руку во внутренний карман кителя и вытащил пачку исписанных от руки листков. – Ты помнишь нашу беседу – кажется, это было так давно – насчет Хайкен Мару?

– Думаешь, я смогу когда-нибудь ее забыть?

– Нет, разумеется, нет. Мне нужно сделать прямо сейчас то, о чем мы тогда говорили. В этих записках излагается общая идея и подтекст, который должен прозвучать. Все остальное – на твое усмотрение. Ты знаешь, как с этим справиться. Имена зашифрованы – на случай, если кто-нибудь вытащит у тебя эти листки. Скажу только, с чего тебе начинать: считай, что ты получила эти записки из Дворца. Тогда тебе все станет ясно.

– Из Дворца… Это опасно, Тэд.

– Конечно, опасно. Я же сказал: мы – единственные, кто стоит между Пактом и хаосом. Будь осторожна.

– Ты, должно быть, очень доверяешь мне. После всего…

– Разумеется, я тебе доверяю, – сказал Тэд.

«У меня нет другого выхода», – подумал он.

Бертингас снизился и посадил грузовичок на улице, рядом со станцией монорельса, ведущего к Правительственному блоку. Обратно Джина доберется сама.

– Будь осторожна, – сказал он, – но не слишком нервничай. Мы же с тобой всегда знали, что ты можешь сделать то, чего я, как более заметная фигура – а теперь еще и в бегах – никогда бы не смог сделать лично. Верно? И к тому же ты всегда можешь выйти сухой из воды.

Она кивнула.

– Если кто-нибудь спросит – ты меня не видела, ничего обо мне не слышала, искренне желаешь моей смерти и хочешь занять мое место. Поняла?

Джина попыталась улыбнуться и не смогла. В последний раз она обняла Тэда, притянула к себе и поцеловала. Тэд опять ощутил странную сладость ее губ, словно в плавильном тигле сплавили, а затем остудили бронзу и серебро. Он ответил на ее поцелуй.

Наконец она отпустила его.

– Ты тоже береги себя, – сказала Джина и выскользнула из кабины.

Тэд нажал на газ, пропеллеры загудели, и поток воздуха растрепал прическу Джины и закрутил ее юбку. Джина помахала Тэду рукой, повернулась и пошла к станции монорельса.

Пэтти Фиркин выглянула из-под брезента, убедилась, что Джины в кабине грузовика уже нет, и перебралась на то сиденье, которое только что покинула Джина.

– Ты гладко все это проделал, Бертингас, – сказала она, устраиваясь поудобнее.

– Да-а, слишком гладко.

– Думаешь, она все это сделает?

– Конечно. Ради меня – сделает. Потом будет расследование. Ее схватят. И люди, которые станут ее допрашивать, будут не такими мягкими, как Фоллард. Ее разорвут на куски. И она об этом знает. И тем не менее она сделает то, что я прошу.

– Нам больше и не надо, Тэд.

– Ради этого проклятого Богом Пакта.

– Именно ради проклятого Богом Пакта, – эхом отозвалась Фиркин. Она машинально потерла предплечье, где – Бертингас знал – была тонкая красная линия кольцевого шрама.

 18. ВСЕ СРАЗУ: СМЯТЕНИЕ

Комплекс, где размещалось командование вооруженных сил Скопления, поражал воображение.

Пока Террела Туэйта пропускали через главный вход, предназначенный для посторонних лиц, вели по отделанным хромированной сталью и гранитом коридорам, проводили идентификацию голоса, идентификацию радужной оболочки глаза, проверяли отпечатки больших пальцев и отпечатки мизинцев, проверяли кровь и просвечивали рентгеном тело, он спокойно отмечал те способы, которыми люди Диндымы пытались произвести на него впечатление. Однако его ощущения были иными.

Первое – это ощущение полной изоляции. Его не давал ни один кабинет или даже этаж Правительственного блока. И ни одно вспомогательное строение возле Дворца, который сам по себе являлся просто нагромождением стекла и стали, не давало такой изоляции. И ни один особняк наподобие здания Кона Тащу, с резьбой по камню и гипсовой лепниной, не казался командованию Скопления достаточно надежным.

Нет, нужно было взять несколько сотен гектаров холмистой местности к северу от города, обнести их колючей проволокой, установить электронные системы обнаружения и начать строительство собственных зданий.

Сами эти здания тоже впечатляли. Их внешний облик, как случайно узнал Туэйт, был скопирован с какого-то аббатства начала второго тысячелетия до эры Пакта. Аббатство это находилось на Земле, на территории бывшей Франции. Все размеры аббатства умножили на 2, 471 – но почему взяли именно этот коэффициент, никто толком не знал. На Земле стены зданий были сложены из квадратных блоков темного камня. При новых, увеличенных размерах архитекторам пришлось установить каркас из стали и бетона, затем облицевать его полированным гранитом изнутри и снаружи. Там, где не хватило камня или не справились каменщики – там узорчатые башенки, резные карнизы и фронтоны были воспроизведены в соответствии с оригиналом из хромированной стали. Эффект от подобного смешения стилей был прямо противоположным ожидаемому: ощущение суровости, жестокости, грубости, мрачности – в общем, всего того, что напоминало об обитателях этого строения – играющих в войну солдатах.

Третьим было ощущение вздорности. Туэйт предъявил на входе свои документы со всеми электронными кодами. Взятие пробы костного мозга – крайне болезненная процедура – ничего бы не решило и не добавило.

Пройдя с полмили под солидной охраной внутри «аббатства», Туэйт вошел в приемную генерала Диндымы. И вот уж его-то кабинет и был по-настоящему грандиозным – куда там до него бальному залу Халана Фолларда. Да что там грандиозным – просто необъятным!

Офис командующего располагался в том месте, где в старом аббатстве стояла главная часовня – или правильно сказать: главный собор? Колонны из камня и металла уходили ввысь сразу за инкрустированными дверями, и смыкались под сводами, и очень напоминали деревья на планетах с низкой гравитацией. Украшение на дальней стене, однако, было подлинным произведением искусства. Сделанный из светлой древесины барельеф изображал какую-то ритуальную пытку. Это впечатляло. Барельеф был очень красивым, но подробней рассмотреть его мешал толстый слой пыли.

Перед барельефом находилась плита из черного камня, которую поддерживали бронзовые фигурки: тринадцать бородатых старцев, закутанных в хламиды. Полониус Диндыма использовал эту плиту как свой рабочий стол. Туэйт знал, что внутри плита была пустой и в ней находилось множество сложного оборудования: ПИР – имитатор боя, компьютер системы космического слежения, планшеты тактических голограмм, курсовой куб пространственного контроля – и все это для того, чтобы отслеживать каких-то четыре жалких эсминца и бомбардировщик, который никогда не покинет пределы системы, кроме как на буксире.

«Ну, ну, – укоризненно сказал себе Туэйт. – Соблюдай приличия. Окажи старику почет и уважение».

– А, Террел! – Диндыма приподнялся с кресла, чтобы поприветствовать гостя.

– Генерал! Как замечательно, что вы нашли время принять меня, несмотря на прискорбно короткое уведомление с моей стороны.

– Благодарю, – вежливо кивнул пожилой генерал. – Всегда готов оказать любезность собрату по оружию.

– Спасибо. Больше чем любезность – на этот раз.

– У вас ко мне есть какая-то просьба?

– О нет. Я пришел поблагодарить вас за быстрый отклик.

– В отношении?..

– А! Этот кабинет имеет защиту от подслушивающих устройств, не так ли? Даже самых близких помощников и адъютантов время от времени следует подозревать в шпионаже. Все эти колонны и укромные уголки, – Туэйт обвел рукой огромный кабинет, – должно быть, напичканы микрофонами?

– Мы осматриваем и проверяем их ежедневно. – Генерал набрал в грудь воздуха и громко чихнул. – Не волнуйтесь насчет своих секретов. Давайте, выкладывайте их!

– Да, разумеется. Я насчет ваших приготовлений по оказанию помощи Космическому флоту в его защите против нашего общего противника.

– Ну конечно, никаких проблем в отношении «общего противника», вы сказали? Кто бы это мог быть?

Туэйт опустил голову и посмотрел на генерала исподлобья.

– Вы ведь получили секретные приказы от ее превосходительства, правда?

– Гм, разумеется. Могу заверить вас – мы получили самые теплые… Секретные приказы? Да, но… Гм… Нет. Никаких секретных приказов.

– А! – Туэйт притворился, что смущен, прикрыл глаза рукой, опять открыл и улыбнулся: – Должен сказать, я восхищен вашей выдержкой, генерал, и вашей верностью канонам секретности. Вы показали мне, что значит быть преданным своему долгу.

– Вы слишком добры ко мне, Террел. Я уверен, здесь какая-то ужасная путаница. Как результат появления нового главы администрации во Дворце. Скажите мне, если бы я получил такие приказы, знал бы я тогда этого «нашего общего противника»?

– Разумеется, сэр. Вы бы просто кипели энтузиазмом.

– Кипел? Да! – Генерал почти что захлопал от радости в ладоши. – Ну а теперь – предположим, что произошло недоразумение из-за этих штатских в администрации… Не могли бы вы немного просветить меня относительно этого противника?

– Конечно. Это военный объект.

– Ага! Военный. Как раз по нашей части. Укрепленный?

– Кое-кто может сказать, что да.

– Его можно подавить тактическими силами?

– Вполне.

– Есть ли у объекта название?

– Есть.

– Можно его узнать?

– Хайкен Мару.

– Хайкен… Нет-нет, это невозможно! Ее финансовая и торговая деятельность является основой экономики Скопления.

– Так же как ее гнусное предательство может разрушить это Скопление, – парировал Туэйт.

– Я уверен, губернатор показала бы каким-нибудь спосо…

– Губернатору в эти непростые времена приходится действовать в определенных рамках.

– Конечно, конечно. Хайкен Мару, говорите? Да-а, никогда бы не подумал. У вас, разумеется, есть доказательства?

– Десять кораблей уничтожены или повреждены во время массированной атаки. Все признаки указывают, что Хайкен Мару несет за это ответственность. Мы даже захватили пленных.

– Пленных?

– Они оказались очень разговорчивы.

– Гм, да… Наша помощь, капитан первого ранга, в данных обстоятельствах будет сравнительно невелика. У нас есть четыре порядком изношенных эсминца и один планетарный бомбардировщик, чьи возможности далеки от желаемых…

– При нынешнем кризисе каждый род войск служит в меру своих возможностей, генерал. Мы должны использовать все возможности до конца даже тогда, когда нам остается только капитулировать перед превосходящими силами противника.

– Да?.. Хорошо сказано, капитан первого ранга! Без гипердвигателя, однако, наша «Брошь Шарлотты» будет просто неподвижной целью на орбите. Менее эффективна, чем даже ваша база Джемини – прошу прощения за печальную ссылку, но такова правда.

Туэйт мрачно кивнул.

– Так что вы сами видите… – Генерал хлопнул себя ладонями по коленям.

– На этот раз объект не более подвижен, чем «Брошь», сэр.

– А? Нечто вроде линии Мажино, этот ваш укрепленный объект?

– Наподобие.

– И под контролем Хайкен Мару?

– Именно.

– Существует только один подобный объект во всем Скоплении, который соответствует описанию. Наверняка губернатор не предлагает…

– Не в открытую. Пока нет.

– Она даст добро, когда это потребуется? – Генерал пожевал губами.

– Меня заверили в этом.

– Тогда я займусь подготовкой соответствующего плана действий. Во имя нашей взаимной обороны.

– Превосходно, генерал.

Туэйт достаточно разбирался в политике, чтобы не давить дальше. Он быстро встал, поклонился и направился к выходу.

– Одну секунду, капитан первого ранга! – окликнул его Диндыма. – Что, если нам придется встретиться с превосходящими силами? Капитуляция, даже на почетных условиях, не предусмотрена Уставом вооруженных сил Скопления.

– Что ж, генерал, – ответил Туэйт, остановившись всего лишь в трех метрах от двери, за которой его задница будет в безопасности. – В таком случае мы все воспользуемся привилегией не дожить до пенсии. Честь имею, сэр!

– Попробуй еще раз.

Пэтти Фиркин просунула руки в игровые перчатки-манипуляторы, присоединенные к имитатору боя, и начала собирать наземные силы. В голографическом пространстве, которое контролировал ПИР, видны были стены и башни крепости. Когда-то ее форма повторяла естественные очертания береговой линии острова, появившегося в результате обмеления внутреннего моря Палаццо, но теперь крепость представляла собой сплошь прямые линии и установленную под углом, для рикошета снарядов, броню. Многоугольные бастионы и высокие сторожевые башни, навесные бойницы и выступы стен заходили далеко в воду, и от этого береговая линия походила на зубастую пасть. Батавия сплошь состояла из стальных башен и редутов.

Или, правильнее, такой изображал Батавию их имитатор боя, который использовал планы крепости столетней давности, найденные в архивах Кона Татцу.

Пэтти предприняла клещевой подход, разделив свои войска на две бригады, и повела одну через наземный мост – который, несомненно, будет заминирован. Другая бригада предприняла воздушную атаку на небольшой высоте. Обманный маневр, отход, бой.

Плазменные установки на мосту открыли перекрестный огонь и уничтожили треть атакующих. Компьютер окрашивал «убитых»в желтый и голубой цвета. Но это будет плоть и кровь – или какая там жидкость содержится в телах церниан, сатиров и гиблисов, – когда придет время драться по-настоящему.

– Я не знаю, как тебе удалось это сделать! – запротестовала Пэтти, указывая на пересекающиеся линии раскаленной плазмы в голографическом кубе. – Магнитные заряды должны нейтрализовать друг друга.

Халан Фоллард пожал плечами:

– Имитатор боя знает лучше. Внутри орудия плазма контролируется магнитным полем, это понятно. Однако покинув ствол, ее поток летит по инерции. Он устремляется туда, куда ты его направишь.

– Бесполезная трата времени, – заметила Сакс. Сурианка пошевелилась и свилась в кольцо.

– Почему это? – спросил Фоллард.

– Я почти уверена, что сейчас остров накрыт непрозрачным отражающим экраном. Даже если в твоих архивах об этом ничего не говорится.

– Чертовски дорого – установить Купол над целым островом, – сказала Пэтти. – Вспомни, какой поднялся визг по этому поводу, когда выделяли средства для защиты Дворца.

– Что такое Хайкен Мару, если не деньги?

– Есть также штраф за перерасход энергии, – добавила Фиркин. – Большая часть их энергетических запасов ушла бы на поддержку поля, а поблизости нет сетей, из которых Хайкен Мару могла бы воровать энергию.

– Деньги тоже являются энергией, только в другой форме, – прошептала сурианка. – Их финансовые отчеты за последние десять лет полны необъяснимых дыр. Эти деньги на что-то истрачены. Возможно, на строительство и содержание Купола.

Пэтти не испытывала естественной неприязни к змеям. Во всяком случае, она думала, что не испытывает. Однако даже очень похожие на… животных… инопланетяне, вступившие в Пакт, обычно походили на человека. Это помогало сосредоточиться на сходных чертах и напоминать себе, что разумные существа объединены по признаку разумности, а не по форме тела. Но суриане, как оказалось, таких сходных черт не имели.

Сакс по форме тела и по манере поведения, по чувственному восприятию и по психологии являлась холоднокровной рептилией. Это была двенадцатиметровая анаконда, чешуя которой шуршала и скрипела по кафельному полу, когда она шевелилась. Пэтти не могла заставить себя поверить, что эта плоская узкая голова, состоящая в основном из зияющей пасти, челюстей и глазных впадин, обладала черепной коробкой достаточных размеров для того, чтобы там поместился разумный мозг. И все же мудрость и память суриан были легендарными. Больше всего на нервы Фиркин действовали так называемые автоколебания – гипнотическое, с боку на бок, покачивание головой, когда суриане смотрели сначала одним, затем другим глазом на объект их интереса.

У Фиркин это вызывало приступы морской болезни.

– Мы можем добавить Купол в имитатор, – согласился Фоллард. – Но какие ему задать размеры? И куда поместить? За пределы старых механических оборонительных устройств? Или накрыть Куполом только главные административные здания и посадочные площадки?

Сакс, похоже, консультировалась со своими богами. Перепонка медленно опустилась на один глаз, затем поднялась опять.

– Тогда помести Купол за наружные стены, – сказала она.

– Ого-го, вот спасибо, – пробормотала себе под нос Фиркин.

– Не за что, – холодно ответила змея.

Добавление к муляжу энергетической защиты сделало атаку любых наземных сил Пэтти почти невозможной. Необученные бойцы с пульсаторами и портативными плазменными установками, ведущие бой в незнакомой местности, с ограниченной поддержкой с воздуха, едва ли могли одолеть стационарные укрепления, контролируемые мощными ПИРами класса «Бинет». Предположение, что управляемый ПИРом того же класса энергетический экран – а предполагать иначе было бы непрофессионально – также может блокировать любое вторжение извне, лишало войска Фиркин всяких шансов на успех.

– Увеличь спектральную полосу, – сказала Сакс Пиру. – Верхнюю границу подними в ультрафиолет, нижнюю опусти в инфракрасную часть. Нет смысла ограничивать себя скудными границами человеческих органов чувств.

– Конечно, совсем нет смысла, – саркастически произнесла Фиркин.

Когда она снова залезла в перчатки и склонилась над голографическим изображением, Халан спросил сурианку:

– Ты сопоставила все сведения о том, что Хайкен Мару производит на острове оружие?

– У нас есть только слухи, – поправила его Сакс.

– Хорошо, пусть слухи. Сопоставила?

– Они восстановили потери, понесенные после битвы за Джемини.

– Плохо.

– Да, ничего хорошего.

Бригады-марионетки падали налево и направо под ударами звукового резонатора. Фиркин убрала руки с пульта.

Прежде чем она вымолвила хоть слово, в комнату без предупреждения вошли два цернианина.

– Мы добыли то, что вы просили.

– С самого острова? – спросила Сакс.

– Да, один из ремонтных автоматов имел при себе вот это. – Цернианин помахал перчаткой, похожей на ту, которая была на руке у Фиркин.

– Подключите ее к ПИРу.

Инопланетянин так и сделал. Изображение внутри куба изменилось. Фиркин отмечала несовпадения: новые очертания некоторых укреплений, перестановку орудийных систем и новые границы защитного Купола. Они проходили через некоторые редуты, но все же Купол закрывал большую часть острова. Итак, энергетическая защита являлась не гипотетической, а реальной частью обороны крепости.

Фиркин вздохнула.

– Каковы параметры поля Купола? – спросила Сакс.

Цернианин посовещался с ПИРом.

– Он простирается гораздо ниже в инфракрасную область и выше в ультрафиолетовую, чем любой другой подобный Купол.

– Можем ли мы нанести по нему удар микроволнами большой мощности? – спросил Фоллард.

После паузы:

– Нет, один из слоев Купола рассчитан на противодействие таким волнам.

– Я полагаю, нам следует попробовать ударить по ним на частотах УКВ, – предложила Фиркин. – В течение шести-семи часов транслировать старые речи из архивов Секретариата. Чтобы они умерли там с тоски.

– Очень смешно, – сказал Фоллард. – Ну ладно, давай попробуем еще раз.

Регис Салли неловко переступил с ноги на ногу. Дейдра теперь редко приглашала его провести с ней время – даже на официальных мероприятиях, не говоря уже о собственной спальне. Дурное предзнаменование.

– Это было бы самое удивительное послание, полученное мной после того, как мы сюда прилетели, – сказала она. – И вдвойне удивительно, что оно пришло от этого надутого старого мошенника.

– Что это за мошенник, дорогая?

– Полониус Диндыма.

– Дынди…

– Да ты его помнишь. Он командует местными военными. Я полагаю, он наш генерал, а все остальные – свои собственные.

– Ясно, – неопределенно кивнул Регис – чтобы скрыть то, что ему уже было известно содержание письма генерала. Черт бы его побрал! Диндыма – полный идиот с этими своими иносказаниями и рассуждениями. – Что он написал тебе, дорогая?

– Что «согласно вашим инструкциям»– имеются в виду, конечно, мои инструкции – он готовится к обороне против какого-то мятежа. Он ссылается на инцидент с базой Космического флота. Этот случай, кажется, поразил старика – хотя, как мне известно, между ним и адмиралом Костюшко особой любви не было.

– Да, я бы сказал – не было.

– Любопытно, что он употребил слово «мятеж». – Она взяла со столика щетку и занялась своими волосами. – Я думала, мы определенно установили, что на Джемини напал этот психопат, Спайл. Это конфликт между ним и Космическим флотом. Нас он не касается.

– Должно быть, Диндыма чувствует себя не у дел. Ну, ты знаешь – старый боевой конь бьет копытом и грызет удила, когда слышит звуки боевых труб вдали.

– Хм. Ты так считаешь?

– Голову даю на отсечение. Он впадает в маразм. Может быть, тебе следует подумать, кем его заменить.

– Самое странное, Регис, что он не просто всего лишь «грызет удила». У него на уме совершенно конкретный враг. Не Спайл и не какие-то там саботажники, не повстанцы и не террористы. Он верит в то, что нашим врагом является Хайкен Мару! И тут с синтаксисом его письма происходят странные вещи, потому что он не просто настаивает, что корпорация является нашим врагом, но что это я считаю ее нашим врагом и хочу, чтобы он приготовился обороняться от них.

– Ну что я тебе говорил, дорогая? Маразм. Короткое замыкание.

– Возможно. Эта мысль сначала пришла и мне в голову. Но по зрелом размышлении я поняла, что Диндыма высвечивает именно ту грань местной политической мешанины, которая фокусирует неверность Пакту. Под видом спокойной, аполитичной, чисто деловой и торговой деятельности Хайкен Мару скрывает амбициозность и агрессивность. Элидор вовсе не горячий патриот Авроры и уж тем более – Центра. Чему и кому он предан, я постигнуть не могу. Если Диндыма сумел разгадать этого человека, то для военного он необыкновенно проницателен.

Черт, черт, черт бы побрал этого гада!

– Ты так думаешь, Дейдра? Мне это кажется невероятным. Я знаю, ты споришь с Элидором на совете…

– Я никогда не спорю. – Щетка остановилась.

– Н-ну, тогда не находишь взаимопонимания.

– Постоянно. – Она опять принялась расчесывать волосы.

– Но это не значит, что он изменник.

– Валенс Элидор – воплощенная измена.

– Ну, пусть будет так. Но наверняка это не означает, что он готов впутаться в военную авантюру. Это плохо для торговли, плохо для бизнеса.

– Если только не надеешься выиграть.

– Выиграть что, дорогая? И как? Он может купить оружие, вооружить крестьян, даже поводить их строем месяца два. Но когда все закончится, даже если он и сумеет нас укусить до крови, он все равно останется торговцем. Губернатор Скопления будет по-прежнему назначаться Главным центром. А флот сотрет Элидора в порошок. Вот и все.

– Неужели так просто, Регис?

– Разумеется, дорогая. Он достаточно сметлив, чтобы предоставить занятия политикой людям, которые в ней разбираются. А торговлей пусть занимаются люди, которые больше ничего не умеют делать.

Дейдра сурово посмотрела на его отражение в зеркале, затем опять занялась своими волосами.

– Я постараюсь учесть твое мнение, дорогой.

«Вер-нуть… вер… надеж-ность… Вер-ность…»

Клик-клик.

«Пакет… пак… пос-ту-пил… пак… пос… ту… Пак-ту…»

Клик-клик.

«Вер-ность… Пак-ту…»

Джина Ринальди не отрывалась от куба редакторского головизора. Она смотрела на лицо и губы Дейдры Салли – или, вернее, на их голографическое изображение, – когда губернатор произносила обрывки слов.

«Хайкен Мару»– это можно оставить не редактируя.

Джина добавила немного тени вокруг глаз Салли и одновременно подняла частоту последнего слога на полтона. ПИР, контролирующий процесс редактирования, принял ее команду и записал информацию в исходный файл. В результате изображение Салли чуть изменилось, и в голосе появилась душевная боль, когда губернатор произносила название торгового конгломерата.

Специалисты смогут выявить подделку Джины – если кто-нибудь когда-нибудь отправит файл на экспертизу. К тому времени, вероятно, будет уже поздно. Массовая аудитория уже все увидит и услышит.

Она подняла руку от пульта управления и потерла лоб. Работа втайне, глубокой ночью, быстро утомила ее. Джина почти чувствовала, как сгорают клетки ее тела. Приходилось сосредоточивать внимание на головизоре и на тексте речи, одновременно прислушиваясь к звукам за стенами кабинета: там возились допоздна уборщики, шпионы нового директора. Если ее присутствие обнаружат и догадаются, чем она занята, это будет означать больше чем неудачу.

Они сделают так, что она исчезнет.

Джина повела плечами, словно сбросила с себя беспокойство, и склонилась над исписанными рукой Тэда листками, чтобы собрать по слогам следующую фразу речи.

– Гнусная измена, переходящая…

Так, слово «гнусная» она сделает из слова «грустная», добавит звук «н»и уберет «т». Движения губ потребуют некоторых изменений, со звуками это легче. Но где ей взять «измену»? В каталоге публичных речей губернатора этого слова не было. Начнем с «изменения», отсечем лишнее, добавим недостающее. И так далее.

Джина скомандовала ПИРу начать охоту за словами, а сама принялась за электронную пластическую операцию. Эта работа займет уйму времени.

– Я не хочу покидать тебя.

– Знаю, знаю.

Тэд крепко прижимал ее к себе в темноте.

– Но я могу помочь тебе, – сказала она.

– Тебя могут убить…

– Вместе с тобой!

– Да, вместе со мной. Навсегда.

– Ты точно так же будешь в опасности.

– Это нечто другое. Это опасность, которую я создал сам.

– Я помогала. Это и моя вина тоже. С самого начала. И вы, советник, не можете знать, в кого были направлены первые выстрелы – там, в вашей квартире, – в вас или в меня.

– Твой отец хочет, чтобы ты вернулась на Джемини. Ты нужна ему.

– Ему нужно знать, что его маленькая девочка в безопасности. Я больше не его маленькая девочка.

– Это я знаю. – Мягкий смех в темноте.

– …и нигде нет безопасности.

– Ну, хорошо. Ты скажешь ему, что это твое решение.

– Я знаю, как обращаться с адмиралами.

– И с чиновниками тоже.

Его руки опять сомкнулись вокруг нее.

Аэрокар поднялся в ночное небо с одного из многочисленных скверов Мейербера. Для такой большой машины пропеллеры издавали удивительно мало шума. Селвин Прейз устроился поудобнее на шикарном кожаном сиденье, лениво поглаживая его рукой. Никаких следов от воды. Обивку, должно быть, заменили, как и всю внутреннюю отделку, после того, как Бертингас переломал на этой машине верхушки деревьев и упал в озеро.

– Вы не собираетесь предложить мне выпить? – Он махнул рукой в сторону открытого бара и кивнул на полупустой стакан в руке Элидора.

– Берите, что хотите.

– И черт со мной?

– Я могу не преодолеть искушения добавить в ваш стакан кое-что помимо алкоголя. Избавить всех нас…