Текст книги "Бег вслепую"

Автор книги: Десмонд Бэгли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 20 страниц)

Она не испытывала восторга от такой перспективы, так же, впрочем, как и я, но это было лучшее, что мы могли сделать. Я сказал:

– Действуй быстро, но не слишком сильно торопись, чтобы не попасть в аварию на дороге. – Я приподнял пальцем ее подбородок и посмотрел ей в глаза. – Все будет хорошо. Вот увидишь.

Она быстро мигнула.

– Ты должен знать еще кое-что. Тот пистолет, который ты мне дал, – он все еще у меня.

Наступила моя очередь замигать.

– Что?!

– Они меня не обыскали. Пистолет со мной – в кобуре под этим анараком.

Я посмотрел на нее. Ее анарак был достаточно свободным, и под ним не проглядывало никаких следов пистолета. Кто-то совершил ошибку. Казалось трудным представить себе, чтобы исландская девушка носила при себе оружие, но все равно, это была плохая работа. Неудивительно, что Кенникен периодически отпускал критические замечания насчет квалификации своей команды. Элин спросила:

– Я смогу тебе передать его незаметно?

– Ни единого шанса, – произнес я с сожалением, подумав о Кенникене за моей спиной. Он смотрел на нас, как ястреб, а смит-вессон тридцать восьмого калибра нельзя передать из рук в руки как игральную карту. – Лучше оставь его у себя. Кто знает, вдруг он тебе еще пригодится?

Я опустил руку на ее здоровое плечо и притянул Элин к себе. Ее губы остались холодными и твердыми, и я заметил, что она слегка дрожит. Оторвавшись от нее, я сказал:

– Тебе лучше идти, – и повернулся лицом к Кенникену.

– Очень трогательно, – сказал он.

– Еще один момент, – обратился я к нему. – Твой временной лимит слишком короткий. Двух часов будет недостаточно.

– Вам придется удовольствоваться этим, – ответил он неуступчиво.

– Будь благоразумен, Вацлав. Ей придется ехать через Рейкьявик. День подходит к концу, и к тому времени, когда она доберется до города, будет как раз пять часов – конец рабочего дня, когда все люди направляются домой. Ты ведь не хочешь потерять Слейда из-за транспортной пробки, не так ли?

– Думай не о Слейде, – сказал он. – Подумай о себе. Подумай о пуле в своей голове.

– Хорошо, может быть, я так и сделаю, но тебе лучше думать о Слейде, поскольку если умру я, то умрет и он.

Он коротко кивнул.

– Три часа. Но ни минутой больше.

Кенникен всегда мыслил логично и с вниманием относился к разумным доводам. Я выиграл для Элин еще один час, чтобы воздействовать на верховное командование в Кьеблавике.

– Она пойдет одна, – сказал я. – Ее никто не будет преследовать.

– Это понятно.

– Тогда дай ей номер телефона, по которому она должна позвонить. Было бы очень жаль, если бы она ушла отсюда без него.

Кенникен взял блокнот и, нацарапав карандашом на листке бумаги номер, вырвал его и передал Элин.

– Никаких фокусов, – сказал он. – Особенно с полицией. Если здесь поблизости появятся какие-нибудь подозрительные незнакомцы, он умрет. Помни об этом.

Она произнесла бесцветным голосом:

– Я понимаю. Не будет никаких фокусов.

Она посмотрела на меня, и что-то в глазах Элин заставило мое сердце перевернуться, после чего Кенникен взял ее за локоть и подвел к двери. Минутой позже я увидел ее через окно, удаляющуюся от дома по направлению к дороге.

Кенникен вернулся.

– Мы поместим тебя в более надежное место, – сказал он и кивнул головой человеку, который держал меня под прицелом своего пистолета.

Меня провели вверх по лестнице, и мы вошли в пустую комнату. Кенникен окинул взглядом голые стены и печально покачал головой.

– В средние века подобные вещи делали значительно лучше, – сказал он.

Я был не в настроении для легкой беседы, поскольку осознал, что сам ухудшил свое положение. Я подумал, что, возможно, он не сильно расстроится, если больше не увидит Слейда. В таком случае у него появится шанс убить меня медленно, доставляя себе удовольствие. И я сам навеял на него такие мысли, настроив против Слейда. Может быть, это была не такая уж и хорошая идея.

Я спросил:

– Что ты имеешь в виду?

– В прежние дни строили исключительно из камня. – Он подошел к окну и постучал костяшками пальцев по внешней стене. Она отозвалась глухим деревянным звуком. – Эти стены не прочнее яичной скорлупы.

В его словах была доля истины. Шале вокруг Сингваллаватна являлись летними коттеджами, не предназначенными для постоянного проживания. Деревянный каркас, обитый с обоих сторон тонкой фанерой, был заполнен пенополистиролом для теплоизоляции и покрыт изнутри слоем штукатурки толщиной не более полдюйма для того, чтобы придать интерьеру респектабельный вид. Близкое подобие разборного домика.

Кенникен подошел к противоположной стене и стукнул по ней кулаком. Она ответила еще более гулким звуком.

– Ты можешь пробраться сквозь эти перегородки за пятнадцать минут, пользуясь только собственными руками. Чтобы такого не произошло, этот человек останется с тобой.

– Тебе не стоит беспокоиться, – произнес я кисло. – Я не супермен.

– Не надо быть суперменом, чтобы поставить в тупик тех неучей, которых мне предоставили для данной операции, – сказал Кенникен так же кисло. – Ты уже доказал это однажды. Но я думаю, приказы, которые я отдам сейчас, смогут пробиться в самую тупую голову. – Он повернулся к человеку с пистолетом. – Стюартсен сядет вон в тот угол. Ты будешь стоять у входной двери. Это понятно?

– Да.

– Если он пошевелится, ты выстрелишь в него. Понятно?

– Да.

– Если он заговорит, ты выстрелишь в него. Понятно?

– Да.

– Если он сделает что-нибудь еще, ты выстрелишь в него. Понятно?

– Да, – твердо сказал человек с пистолетом.

Приказы Кенникена оставляли мне не слишком много пространства для маневра. Он произнес задумчиво:

– Ничего я не забыл? Ах да! Ты сказал, что Слейд ранен – верно?

– Не слишком серьезно, – ответил я. Всего лишь в руку.

Он кивнул и сказал охраннику:

– Когда будешь стрелять, не убивай его. Выстрели ему в живот. – Он повернулся на каблуках и покинул комнату. Дверь захлопнулась за ним.

2

Я посмотрел на охранника, а охранник посмотрел на меня. Его пистолет был направлен мне прямо в живот и ни на йоту не отклонялся в сторону. Другой рукой он безмолвно показал в сторону угла, и, попятившись назад, пока мои лопатки не коснулись стены, я подогнул колени и опустился на корточки.

Он не сводил с меня своих ничего не выражающих глаз.

– Сядь, – приказал он коротко.

Я сел. Он не хотел, чтобы его одурачили. Стоя у двери примерно в пятнадцати футах от меня, он был неуязвим. Всем своим видом он походил на человека, который следует приказам буквально; если я брошусь на него, то неминуемо схвачу пулю и не особенно обеспокою его своей глупой попыткой. И так должно продолжаться долгих три часа.

Кенникен был абсолютно прав. Оставшись один в комнате, я бы пробрался через внутреннюю перегородку, хотя на это мне понадобилось бы более пятнадцати минут. Пробравшись через стену, я все равно остался бы в доме, но, правда, в неожиданном месте, а сюрпризы, как вам скажет любой генерал, помогают выигрывать сражения. Теперь, когда Элин отсюда ушла, я был готов сделать что-нибудь и для собственного освобождения, и Кенникен знал это.

Я посмотрел в окно. Все, что я мог видеть, это кусочек голубого неба и перистые облака, плывущие по нему. Через некоторое время, возможно через полчаса, я услышал скрип шин, когда возле дома притормозила машина. Я не знал, сколько людей было в доме, когда я прибыл, по крайней мере трех я видел лично, но теперь их стало больше, и расклад стал для меня еще более неблагоприятным.

Я медленно повернул свое запястье и отодвинул рукав куртки, чтобы посмотреть на часы, искренне надеясь, что охранник не найдет в моих действиях злого умысла. Не сводя с него глаз, я убедился, что он по-прежнему отвечает мне пустым взглядом, и только потом посмотрел, сколько времени. Прошло совсем не полчаса, а всего лишь пятнадцать минут. Это будут еще более долгие три часа, чем мне показалось вначале.

Пятью минутами позже раздался легкий стук в дверь, и я услышал громкий голос Кенникена.

– Я вхожу.

Охранник сделал шаг в сторону, и дверь открылась. Кенникен вошел в комнату и сказал:

– Я вижу ты вел себя как хороший мальчик. – В его голосе присутствовало нечто такое, что заставило меня почувствовать себя неуютно. Он был слишком веселым.

– Я хотел бы еще раз прояснить то, что ты мне сказал, – начал он. – Согласно твоим словам, Слейд содержится у твоих друзей, твоих исландских друзей так, кажется, ты сказал. Эти самые друзья убьют его, если не получат тебя взамен. По-моему, именно так ты все изложил. Я прав?

– Да, – ответил я.

Он улыбнулся.

– Твоя подружка ждет нас внизу. Может быть, мы к ней присоединимся? – Он широко взмахнул рукой. – Ты можешь встать, тебя не застрелят.

Я поднялся на окоченевшие ноги, пытаясь понять, в чем же произошла ошибка. Меня сопроводили вниз, где я увидел Элин, стоявшую возле пустого камина под охраной Ильича. Ее лицо было бледным, когда, повернувшись ко мне, она прошептала:

– Мне очень жаль, Алан.

– Должно быть, ты решил, что я совсем глуп, – сказал Кенникен. – Ты не подумал о том, что меня заинтересует, почему ты пришел сюда пешком? Когда я увидел тебя, приближающегося к входной двери, то сразу задался вопросом, где ты оставил машину. У тебя должна была быть машина, поскольку это не та страна, где можно совершать пешие прогулки, и поэтому я послал человека на ее поиски еще до того, как ты позвонил в дверь.

– Ты всегда мыслил логично, – заметил я.

Он наслаждался самим собой.

– И как ты думаешь, что нашел мой человек? Большую американскую машину с ключом в зажигании. Он провел там не так много времени, когда вдруг перед ним в большой спешке появилась эта молодая леди, и он привез ее на машине сюда. Видишь ли, он не знал о том соглашении, которого мы достигли. Мы не вправе винить его за это, не так ли?

– Разумеется, – произнес я ровным голосом. «Но открывал ли он багажник» – вертелось у меня в голове. – Я не вижу, каким образом это может повлиять на создавшееся положение.

– Дело в том, что мой человек до конца выполнил полученный приказ. Он знал, что мы ищем маленький сверток, содержащий электронное устройство, и поэтому обыскал машину. Он не нашел свертка.

Кенникен остановился и выжидательно посмотрел на меня. Он наслаждался моментом. Я сказал:

– Ты не возражаешь, если я сяду? И ради Бога, дай мне сигарету, мои давно кончились.

– Ну конечно, мой дорогой Алан, – произнес он снисходительно. – Можешь занять свое привычное кресло. – Он извлек из кармана портсигар и осторожно поднес зажигалку к моей сигарете. – Мистер Слейд очень зол на тебя. Он совсем тебя не любит.

– Где он?

– На кухне, перевязывает свою руку. Ты очень хороший диагност, Алан; у него и на самом деле сильная головная боль.

У меня в животе появилось такое чувство, словно туда провалился свинцовый шар. Затянувшись сигаретой, я спросил:

– Хорошо, с чего мы теперь начнем?

– Мы продолжим с того места, на котором остановились в ту ночь, когда я поймал тебя у Гейзера. Ничего не изменилось.

Он ошибался, теперь здесь была Элин. Я сказал:

– Так, значит, ты убьешь меня.

– Возможно. Слейд хочет сначала поговорить с тобой. – Он поднял голову. – Вот, кстати, и он.

Слейд выглядел плохо. Лицо его было серым, и в комнату он вошел слегка пошатываясь. Когда Слейд приблизился, я заметил, что его глаза находятся не в фокусе, поскольку он, очевидно, до сих пор страдал от контузии. Кто-то аккуратно перевязал ему руку чистым бинтом, но его помятый костюм был покрыт маленькими пятнами и волосы на голове стояли дыбом. Поскольку Слейд всегда придавал большое значение своему внешнему виду, я решил, что надо думать, он сильно не в себе.

Я был прав и для того, чтобы узнать, как сильно он не в себе, мне понадобилось совсем немного времени.

Он подошел и, взглянув на меня сверху вниз, вытянул свою левую руку.

– Возьмите его и поставьте вон туда, к стене.

Меня схватили прежде, чем я успел пошевелиться. Кто-то взял меня со спины на борцовский захват и, стащив с кресла, проволок через комнату. Когда я оказался прижатым к стене, Слейд спросил:

– Где мой пистолет?

Кенникен пожал плечами.

– Откуда я знаю?

– Ты должен был отобрать его у Стюарта.

– Ах, тот самый. – Кенникен достал его из кармана. – Это он?

Слейд взял пистолет и приблизился ко мне.

– Прислони его правую кисть к стене, – сказал он и поднес свою перевязанную руку к моим глазам. – Ты сделал это, Стюарт, поэтому должен знать, что произойдет сейчас.

Твердая рука пригвоздила к стене мое запястье, и Слейд поднял пистолет.

Мне хватило здравого смысла для того, чтобы перестать сопротивляться, и я как раз успел разжать кулак в тот самый момент, когда Слейд всадил пулю мне в ладонь. Как ни странно, после первого пронизывающего шока я совсем не испытывал боли. Я чувствовал только то, что моя рука полностью онемела от плеча до кончиков пальцев. Боль должна была прийти довольно скоро – сразу после того, как рассеется шок.

Моя голова покачнулась, и я услышал, как закричала Элин, но крик донесся до меня откуда-то издалека. Открыв глаза, я увидел Слейда, взирающего на меня с хмурым выражением на лице. Он сказал коротко:

– Посади его обратно в кресло. – Это был просто акт возмездия, и теперь, когда месть свершилась, Слейд приготовился приступить к делу.

Когда меня бросили в кресло, я, подняв голову, увидел, что Элин стоит возле камина, и по ее лицу стекают слезы.

Затем между нами расположился Слейд, и я потерял ее из виду.

– Тебе известно слишком много, Стюарт, – сказал он. – Поэтому ты должен умереть – ты сам это знаешь.

– Я уверен, ты сделаешь все как надо, – произнес я угрюмо. Теперь я понимал, почему Слейд сломался в номере отеля, потому что то же самое происходило сейчас со мной. Я обнаружил, что не могу связать вместе две последовательные мысли, которые имели бы какой-нибудь смысл, и испытывал жуткую головную боль. Такие симптомы вызывает попадание пули в человеческую плоть.

Слейд спросил:

– Кто еще знает про меня кроме этой девушки?

– Никто, – ответил я. – А что будет с девушкой?

– Вас похоронят в одной могиле. – Он повернулся к Кенникену. – Скорее всего он сказал правду. Ему пришлось торопиться и у него не было времени на то, чтобы сообщить про меня кому-либо еще.

– Он мог написать письмо, – произнес Кенникен с сомнением.

– На такой риск я вынужден пойти. Не думаю, что Таггарт имеет в отношении меня какие-нибудь подозрения. Возможно, он несколько обеспокоен из-за того, что я пропал из виду, но не более того. Я буду хорошим мальчиком и вернусь в Лондон ближайшим самолетом. – Он приподнял свою раненую руку и мрачно улыбнулся Кенникену. – За это я возложу вину на тебя. Меня ранили, когда я пытался спасти идиота Стюарта. – Он повернулся и пнул меня по ноге.

– А как насчет электронного оборудования? – спросил Кенникен.

– А что насчет него?

Кенникен достал свой портсигар и выбрал из него сигарету.

– Было бы жаль не закончить операцию так, как она планировалась. Стюартсен знает, где устройство, и я могу выудить у него эту информацию.

– Что ж, я предоставлю тебе такую возможность, – произнес Слейд задумчиво. Он посмотрел на меня сверху вниз. – Где оно, Стюарт?

– Там, где ты его не найдешь.

– Мы еще не обыскали машину, – сказал Кенникен. – Когда мы обнаружили тебя в багажнике, то забыли про все остальное. – Он резко отдал приказы, и двое его людей покинули комнату. – Если устройство в машине, то мы его найдем.

– Я не думаю, что оно может быть в машине, – сказал Слейд.

– Я тоже не думал, что ты можешь быть в машине, – произнес Кенникен язвительно. – Поэтому совсем не удивлюсь, если оно окажется там.

– Возможно, ты и прав, – сказал Слейд. Его голос говорил о том, что он так не считает. Он нагнулся надо мной. – Скоро ты умрешь, Стюарт, – можешь на это положиться. Но для того, чтобы умереть, существует множество способов. Расскажи нам, где находится устройство, и ты умрешь быстро и аккуратно. В противном случае я дам Кенникену поработать над тобой.

Я держал свой рот плотно сжатым, поскольку знал, что если я его открою, то он заметит подергивание моей нижней губы, которое является верным признаком страха.

Он выпрямился и отступил в сторону.

– Очень хорошо. Ты можешь заняться им, Кенникен. – В его голосе появились мстительные нотки. – Лучше всего медленно отстреливать от него кусочек за кусочком. Он угрожал сделать это со мной.

Кенникен приблизился ко мне с пистолетом в руке.

– Ну, Алан, мы подошли к концу пути, ты и я. Где фрагмент радарного оборудования?

Далее тогда, под дулом пистолета, я отметил эту новую деталь, несущую в себе информацию. Радарное оборудование. Я скривил свое лицо, изобразив улыбку.

– У тебя есть еще сигарета, Вацлав?

На его лице не появилось ответной улыбки. Глаза были пустыми, и рот застыл зловещей линией.

– Сейчас не время для традиций мы уже покончили с этими глупостями.

Я посмотрел ему за спину. Элин по-прежнему стояла возле камина, забытая всеми, и лицо ее выражало безграничное отчаяние. Но ее рука находилась под анараком и, сжимая что-то, медленно высовывалась наружу. Внезапно я осознал, что пистолет по-прежнему находится у нее.

Этого оказалось достаточно для того, чтобы быстро привести меня в чувство. Когда все надежды рухнули и тебя больше ничего не ждет, кроме близкой смерти, то остается только погрузиться в болото фатализма, что и произошло со мной. Но позвольте человеку хотя бы на долю секунды поверить в то, что еще не все потеряно, и он снова будет готов к активным действиям – и главное, что я теперь должен был делать, это говорить и говорить быстро.

Я повернул голову и обратился к Слейду. Я хотел привлечь его внимание к себе так, чтобы он даже не подумал посмотреть на Элин.

– Ты не мог бы остановить его? – воззвал я к нему.

– Ты сам способен его остановить. От тебя требуется только рассказать нам то, что мы желаем знать.

– Но какая мне от этого будет польза? – поинтересовался я. – Все равно я умру.

– Но тогда мы умрешь легко, – сказал Слейд. – Быстро и безболезненно.

Я снова посмотрел на Кенникена и через его плечо увидел, что Элин уже достала пистолет, и он теперь находится на виду. Она что-то с ним делала, и я искренне надеялся на то, что Элин запомнила последовательность действий, которые необходимо предпринять, чтобы привести пистолет в боевую готовность.

– Вацлав, – сказал я. – Ты не сделаешь такого со старым товарищем. Только не ты.

Его пистолет нацелился мне в живот, а затем опустился ниже.

– Тебе нет необходимости теряться в догадках для того, чтобы узнать, куда я направлю первую пулю, – произнес он с ледяным спокойствием. – Я просто последую приказу Слейда и своей собственной предрасположенности.

– Расскажи нам, – сказал Слейд настойчиво, нагнувшись вперед.

Я услышал лязг металла, когда Элин оттянула назад затвор пистолета. Кенникен тоже его услышал и начал поворачиваться. Элин держала пистолет перед собой на вытянутых руках, и когда Кенникен начал свой разворот, она открыла огонь.

Я отчетливо услышал, как первая пуля ударила в спину Кенникена. Его пальцы конвульсивно сжались на рукоятке пистолета, и мне в лицо из дула вырвалась струя пламени. Пуля зарылась в подлокотнике кресла, но в тот момент я уже находился в движении. Я бросился на Слейда головой вперед и боднул его в живот. Мой череп оказался тверже, чем его брюшко, и, выпустив со свистом воздух из легких, он, согнувшись пополам, с открытым ртом рухнул на пол.

Осознав, что Элин все еще стреляет, и мне грозит опасность попасть под ее пули, я перекатился через голову и крикнул:

– Остановись!

Подобрав пугач Слейда, я подобрался к Элин и схватил ее за запястье.

– Бога ради, остановись!

Я подумал, что она, вероятно, расстреляла всю обойму. Противоположную стену покрывали отметины от попадания пуль, а Кенникен лежал перед креслом, в котором я только что сидел. Он лежал лицом вверх, уставившись в потолок невидящим взором. Элин попала в него еще дважды, и это было совсем не удивительно, если принять во внимание, что стреляла она с расстояния в шесть футов. Мне еще повезло, что она не всадила пулю в меня. Размытое красное пятно в центре лба Кенникена доказывало, что у него хватило жизненной энергии для того, чтобы повернуться и попытаться выстрелить в ответ. Следующая пуля попала ему в челюсть и начисто снесла нижнюю часть его лица.

Он был совсем мертв. Я не стал останавливаться над его телом, чтобы призадуматься о том, как смерть настигает нас в расцвете сил. Схватив Элин за руку, я потащил ее по направлению к двери. Мальчики снаружи, возможно, были готовы услышать странные звуки, особенно после маленькой демонстрации, устроенной Слейдом, но канонада, которой разразилась Элин, требовала немедленного расследования, и от меня требовалось его предотвратить.

Возле двери я освободил свою левую руку, которой сжимал запястье Элин, чтобы переложить в нее пистолет из раненой правой руки. С дыркой в ладони я не мог стрелять из пистолета даже с такой слабой отдачей, которую имело бесшумное оружие Слейда. Я и в лучшие времена стрелял из пистолета не особенно метко, тем более с левой руки; но одной из особенностей перестрелки является то, что человек, в которого ты стреляешь, не имеет возможности потребовать у тебя сертификата, подтверждающего твою квалификацию.

Я взглянул на Элин. По-видимому, она находилась в состоянии шока. Никто не способен убить человека, не испытав при этом эмоционального потрясения, особенно в первый раз и особенно женщина. Я придал своему голосу решительности:

– Ты сделаешь только то, что я скажу, не задавая вопросов. Ты выйдешь следом за мной и побежишь что есть сил безо всяких колебаний.

Она слабо всхлипнула и, затаив дыхание, кивнула головой. Открыв входную дверь, я, стреляя в воздух, выскочил наружу. В тот же момент, когда мы оказались на улице, кто-то выстрелил в нас из дома, и пуля просвистела возле моего уха. Но у меня не было времени на то, чтобы испытать беспокойство по этому поводу, поскольку та пара, которую отправили обыскивать «шевроле», приближалась прямо ко мне.

Я выстрелил по ним и продолжал нажимать на курок до тех пор, пока они, разбежавшись в разные стороны, не скрылись из виду, и мы промелькнули между ними. Раздался звон стекла, когда кто-то решил, что разбить окно быстрее, чем его открывать, а затем нам вслед полетели пули. Бросив пистолет Слейда, я снова схватил Элин за руку, чтобы она следовала за мной зигзагом. За спиной послышался тяжелый топот ботинок, когда кто-то бросился в погоню.

Затем ранило Элин. Пуля толкнула ее вперед, заставив споткнуться, но когда она подогнула колени, я успел ей помочь удержаться на ногах, обхватив рукой за талию. Мы уже находились в десяти ярдах от края левого гребня, где я спрятал винтовку, и как нам удалось преодолеть это короткое расстояние, мне непонятно до сих пор. Нас выручило то, что Элин все еще могла самостоятельно держаться на ногах, и мы вместе карабкались вверх по покрытым мхом кочкам к вершине гребня до тех пор, пока я не нагнулся, чтобы взять в руки винтовку Флита.

Я дослал патрон в ствол еще до того, как успел освободить ее от мха. Элин упала на землю, а я повернулся, держа винтовку левой рукой. Даже с дыркой в ладони моей правой руки я мог нажимать на курок, и когда я это сделал, мое действие произвело некоторый эффект.

Магазин был заряжен патронами двух типов, которые я аккуратно уложил вперемешку – с пулями в стальной рубашке и с мягкими свинцовыми. Первая пуля, вылетевшая из ствола, была в рубашке; она ударила лидирующего преследователя в грудь и прошла через него, как сквозь пустое место. Он успел сделать еще четыре шага, прежде чем его сердце почувствовало, что оно пробито и пора заканчивать работать. С удивленным выражением на лице он упал на землю почти у самых моих ног.

К этому моменту я уже выстрелил в человека, который бежал следом за ним, в результате чего стал свидетелем эффектного зрелища. Человек, в которого попадает тяжелая мягконосая пуля, пущенная зарядом магнум с расстояния в двадцать ярдов, оказывается не просто убит, а скорее уничтожен, и этот тип просто рассыпался по швам. Пуля ударилась ему в грудину, а затем, начав расширяться, оторвала его от земли и отбросила назад на четыре фута, после чего вышла из спины, вырвав по пути часть позвоночника.

Внезапно кругом стало тихо. Гортанный рев винтовки Флита сказал всем заинтересованным лицам, что в игру вступил новый участник, и они прекратили вести огонь, чтобы обдумать, как это отразится на общей расстановке сил. Я увидел Слейда, стоящего в дверях дома с руками, прижатыми к животу. Я снова поднял винтовку и выстрелил в него, но сделал это слишком быстро, не успев унять дрожь в руках. Я промахнулся, но видно сильно его испугал, поскольку он поспешно скрылся в доме, после чего на виду никого не осталось.

Затем пуля чуть не вырвала у меня клок волос, и по звуку выстрела я понял, что у кого-то в доме тоже есть винтовка. Я нырнул за камни и подполз к Элин. Она лежала на спине с лицом, исказившимся от боли и пыталась восстановить свое затрудненное дыхание. Ее руки были прижаты к туловищу, и когда она их отдернула, я увидел, что они красные от крови.

Я спросил:

– Сильно болит?

– Когда я дышу, – ответила она, хватая ртом воздух. – Только тогда.

Это было плохим признаком, хотя судя по расположению раны, пуля не могла задеть легкое. В следующие несколько минут я должен был позаботиться о том, чтобы мы пережили эти несколько минут. Нет большого смысла переживать из-за угрозы умереть через неделю от заражения крови, когда в ближайшие тридцать секунд ты можешь лишиться головы.

Я нащупал под камнем коробку с патронами, снял с винтовки магазин и заново его зарядил. Онемелость моей руки уже прошла, и теперь она начала по-настоящему болеть. Даже пробное сжимание указательного пальца вызывало у меня такой болевой шок, словно я дотрагивался рукой до оголенного провода, и я не знал, смогу ли еще стрелять. Но просто удивительно, что способен сделать человек, когда его к этому вынуждают обстоятельства.

Я осторожно высунул голову из-за куска лавы и посмотрел на дом. Ничто нигде не двигалось. Прямо передо мной лежали тела людей, которых я застрелил, один, казалось, мирно спал, а другой был разорван на куски и выглядел жутко. Перед домом стояли две машины: автомобиль Кенникена имел вполне пристойный внешний вид, но «шевроле» Нордлинджера был сильно покорежен – в поисках свертка они вытащили наружу сиденья, и две ближайшие ко мне двери остались широко открытыми. Очевидно, мне придется оплатить солидный счет за ремонт чужих машин.

Автомобили находились от нас на расстоянии менее ста ярдов, но как мне ни хотелось оказаться в одном из них, я знал, что осуществить это нереально. Я также знал, что мы не сможем уйти отсюда на ногах. Помимо того, что прогулка по лавовым полям является видом спорта, к которому даже исландцы относятся без особого энтузиазма, следовало принимать во внимание состояние Элин. Я не мог ее оставить, а если мы будем останавливаться, нас настигнут в течение пятнадцати минут.

Таким образом, оставалось только одно – поскольку не приходилось ожидать, что на горизонте, как в старые добрые времена, появится американская кавалерия, я должен был принять бой против неизвестного количества человек, надежно укрытых в этом доме, – и победить.

Я внимательно осмотрел дом. Он не заслужил от Кенникена похвалы в качестве места заключения. «Стены, как яичная скорлупа», – сказал он. Пара листов фанеры, тонкий слой штукатурки и несколько дюймов пенополистирола. Многие люди привыкли считать дома пуленепробиваемыми, но я смеюсь всякий раз, когда вижу вестерн, в котором главный герой прячется в дощатой хибаре, а плохие парни аккуратно стреляют по окнам.

Даже девятимиллиметровая пуля из люгера способна с близкого расстояния пробить девять дюймов сосновой древесины, а она просто малышка по сравнению с пулей сорок четвертого калибра, выпущенной из ковбойского кольта. Несколько мелких выстрелов способны обрушить весь сарай на голову нашего героя.

Я посмотрел на дом и подумал о том, смогут ли эти хрупкие стены противостоять ужасающей мощи винтовки Флита. Мягконосые пули здесь не особенно подходили – они имеют тенденцию расплющиваться при ударе; но пули в стальной рубашке обладают огромной пробивной силой. Пришло время выяснить, какой именно, но сначала я должен был вычислить местоположение человека с винтовкой.

Я убрал голову и посмотрел на Элин. Теперь она выглядела лучше. Ей удалось взять свое дыхание под контроль.

– Как ты себя чувствуешь сейчас?

– Боже мой! – воскликнула она. – Как, по-твоему, я могу себя чувствовать?

Я улыбнулся ей, испытав некоторое облегчение. Эта вспышка гнева говорила о том, что ее дела пошли на поправку.

– Теперь ситуация изменится к лучшему, – сказал я.

– Она просто не может стать хуже.

– Спасибо тебе за то, что ты сделала там, – поблагодарил я ее. – Это был смелый поступок.

Если принять во внимание ту позицию, которую она занимала раньше по отношению к убийству, ее поступок был более чем смелым.

Она вздрогнула.

– Это было ужасно! – произнесла она тихим голосом. – Эта сцена будет стоять у меня перед глазами до конца жизни.

– Не будет, – сказал я уверенно. – Человеческий мозг имеет свойство забывать подобные вещи. Вот почему войны длятся так долго и происходят так часто. Но пока у тебя нет нужды делать это снова, ты можешь мне кое в чем помочь.

– Если у меня получится.

Я показал на обломок лавы у нее над головой.

– Ты можешь столкнуть его вниз, когда я тебя попрошу? Но только не высовывайся, а то получишь пулю.

Она взглянула на каменную глыбу.

– Я попробую.

– Не делай этого, пока я не скажу.

Я положил винтовку перед собой и посмотрел на дом. По-прежнему все было тихо, и я призадумался над тем, чем теперь занят Слейд.

– Сейчас, – сказал я. – Толкай его.

Камень сдвинулся с места и с грохотом покатился вниз по склону лавового гребня. Винтовка выстрелила, и пуля просвистела над нашими головами, затем другая, пущенная более прицельно, отбила от камня осколки чуть слева от нас. Тот, кто стрелял, знал свое дело, но я все же успел его заметить. Он находился в комнате на верхнем этаже и выбрал себе позицию за окном, из-за которого едва выглядывала его голова.

Я прицелился, но навел винтовку не на окно, а на стену чуть ниже и левее окна. Затем я нажал на курок и через сильную оптику увидел, как деревянная обшивка стены расщепилась от попадания пули. Раздался слабый крик, за окном что-то промелькнуло, и в ту же секунду я увидел человека, выпрямившегося в полный рост с руками, прижатыми к груди. Он покачнулся назад и исчез.

Я был прав – винтовка Флита способна пробивать стены. Я перевел прицел на нижние комнаты и начал методично посылать пули в стену возле каждого окна на первом этаже, в те места, где с наибольшей вероятностью мог кто-нибудь укрываться. Каждый раз, когда я нажимал на курок, разорванные сухожилия на моей руке отвечали бурным протестом, и я облегчал боль тем, что рычал во весь голос.