Текст книги "Бег вслепую"

Автор книги: Десмонд Бэгли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 20 страниц)

Я почувствовал, что Элин дергает меня за штанину.

– В чем дело? – спросила она встревоженно.

– Не отвлекай мужчину, когда он занят делом, – сказал я и перевернулся на спину. Я отсоединил от винтовки пустой магазин. – Наполни его – мне сложно сделать это самому.

Эти вынужденные периоды ожидания с незаряженным оружием беспокоили меня, и я пожалел, что у Флита не было с собой запасной обоймы. Если бы кто-нибудь атаковал нас в такой момент, это вполне могло причинить нам большие неприятности.

Я убедился в том, что Элин заряжает магазин нужными патронами, а затем снова перевел взгляд на дом. Оттуда доносились стоны и испуганные крики. Я не сомневался, что там царит сильное смятение; мысль о том, что пуля способна пробивать стену и поражать человека за ней, могла сильно расстроить любого, кто скрывался сейчас за этими стенами.

– Вот, – сказала Элин и передала мне магазин, наполненный патронами. Я вставил его в винтовку, которую снова положил перед собой, и в тот же момент увидел, что человек выскочил из дома и скрылся за «шевроле». Я мог видеть его ноги через оптический прицел. Ближайшая ко мне дверь была широко открыта, и, мысленно извинившись перед Ли Нордлинджером, я послал пулю через машину и сквозь металл дальней двери. Ноги переместились, и человек вышел из-за укрытия. Это был Ильич. Он держал руки прижатыми к шее, и кровь хлестала у него между пальцами. Он сделал еще несколько неуверенных шагов, потом упал, перевернулся на спину и замер неподвижно.

Мне становилось все более сложно передергивать затвор своей искалеченной рукой. Я попросил Элин.

– Ты не могла бы подползти поближе ко мне? – Когда она приблизилась вплотную с правой стороны, я сказал: – Приподними вверх вот этот рычаг, оттяни его назад, а затем снова толкни вперед. Только когда будешь это делать, опусти пониже голову.

Я крепко сжал винтовку своей левой рукой, а она передернула затвор и вскрикнула, когда стреляная гильза неожиданно выпрыгнула прямо ей в лицо. В такой странной манере я послал еще три пули в разные точки дома, где они, как мне показалось, могли причинить наибольший ущерб. Когда Элин дослала в ствол последний патрон, я отсоединил магазин и попросил ее наполнить его снова.

Чувствуя себя спокойнее с этим патроном, оставленным в стволе в качестве страховки от разного рода случайностей, я продолжил вести наблюдение за домом, составляя в уме предварительный рапорт о потерях противника. Трех человек я убил совершенно точно, ранил еще одного – снайпера в верхней комнате, а возможно и двух, если судить по стонам, все еще доносящимся из дома. Итого получается пять-шесть, если включить сюда Кенникена. Вряд ли их было там больше, но к ним в любой момент могла подойти подмога, не следовало забывать про то, что в доме имелся телефон.

По звукам, доносившимся из дома, я попытался определить, не Слейд ли это издает такие жалобные протяжные стоны. Но хотя я хорошо знал его голос, нечленораздельные завывания не дали мне определенного ответа. Я взглянул вниз на Элин.

– Поторопись! – сказал я.

Она отчаянно вертела в руках магазин.

– Один из патронов застрял.

– Сделай все, что можешь.

Я снова выглянул из-за лежащего передо мной камня, и мои глаза уловили какое-то движение позади дома. Кто-то сделал то, что им всем следовало сделать с самого начала – выпрыгнул из окна в тыльной части дома. Только потому, что поражающая мощь моего оружия оказалась для них полной неожиданностью, этого не случилось раньше, а такой маневр был для меня весьма опасен, поскольку я мог оказаться в окружении.

Я установил оптический прицел на максимальное увеличение и поймал в него отдаленную фигуру. Это был Слейд, целый и невредимый, за исключением своей перевязанной руки. Он, как олень, перепрыгивал с кочки на кочку, рискуя свернуть себе шею. Полы его плаща развевались на ветру, а руки были вытянуты в стороны, чтобы помогать ему сохранять равновесие. По удобному дальномеру, встроенному в прицел, я установил, что он находится от меня на расстоянии чуть менее трехсот ярдов и с каждой секундой удаляется все дальше.

Я сделал глубокий вдох и, медленно выпустив воздух из легких, взял прицел. Я чувствовал сильную боль в руке, и мне было трудно контролировать дрожание нити прицела. Три раза я был готов произвести выстрел и три раза ослаблял давление на курок, потому что перекрестье прицела уходило в сторону от цели.

Когда мне исполнилось двенадцать лет, отец купил мне мое первое охотничье оружие, и проявив мудрость, он выбрал для меня однозарядную винтовку двадцать второго калибра. Когда мальчик, охотящийся на кроликов и зайцев, знает, что в его распоряжении имеется только один патрон, он также понимает, что первый выстрел будет единственным и решающим, и невозможно придумать лучшего упражнения для того, чтобы заложить навыки хорошей стрельбы. Теперь, когда мне снова предоставлялось право на один единственный выстрел, я вернулся в свое детство, но на этот раз в прицеле моей винтовки был не кролик, а скорее тигр.

Мне было сложно сконцентрировать свое внимание, я чувствовал головокружение, и серая пелена периодически возникала у меня перед глазами. Я мигнул, пелена исчезла, и фигура Слейда появилась передо мной в перекрестье прицела, обрисованная с неестественной четкостью. Он начал удаляться от меня под углом, и, прикинув скорость его бокового смещения, я позволил ему достичь точки прицеливания. У меня в ушах шумела кровь, и я вновь почувствовал головокружение.

Мой палец, преодолевая боль, сделал финальное усилие, и приклад винтовки толкнул меня в плечо, в то время как судьба Слейда полетела за ним вдогонку со скоростью две тысячи миль в час. Отдаленная фигура дернулась, как марионетка, у которой внезапно оборвались все нитки, покачнулась и исчезла из виду.

Я перевернулся на спину, чувствуя, что шум в моих ушах становится оглушающим. Головокружение усилилось, и серые волны, вновь появившиеся у меня в глазах, становились все чернее. Я увидел красный круг солнца, смутно проступающий сквозь темноту, а затем потерял сознание, и последнее, что я слышал, был голос Элин, выкрикивающий мое имя.

3

– Это была ложная операция, – сказал Таггарт.

Я лежал на больничной койке в Кьеблавике, а в дверях моей комнаты стоял охранник, поставленный туда не столько для того, чтобы помешать мне покинуть госпиталь, а скорее, чтобы защитить меня от посторонних глаз. Я являлся потенциальным cause celebre,[11]11
  cause celebre (франц.) – громкий скандал, сенсационный судебный процесс.


[Закрыть] casus belli[12]12
  asus belli (лат.) – повод для войны.


[Закрыть] и всеми прочими иностранными выражениями, которые ведущие журналисты «Таймс» в моменты кризиса с готовностью выплескивают на первые страницы, и все усилия были направлены на то, чтобы ситуация оставалась потенциальной и ни в коем случае не переросла в актуальную. Все заинтересованные стороны хотели замять дело, и если исландское правительство и знало о том, что произошло, оно старалось этого не показывать.

Таггарта сопровождал еще один человек, американец, которого он представил как Артура Риана. Я узнал Риана; в последний раз я видел его через оптический прицел винтовки Флита – он стоял возле вертолета по другую сторону хребта Бьюдархалс.

Они пришли повидать меня во второй раз. В первое их посещение я испытывал сонливость после наркоза и не слишком хорошо соображал, но все же я смог задать два вопроса.

– Что с Элин?

– С ней все нормально, – успокоил меня Таггарт. – Она даже в лучшем состоянии, чем ты. – Он рассказал мне, что пуля, которой ранило Элин, попала в нее рикошетом, уже потеряв свою убойную силу; она просто зашла под кожу и застряла между ребрами. – Она будет в полном порядке, – произнес Таггарт сердечно.

Я посмотрел на него с неприязнью, но тогда у меня не было сил на то, чтобы сказать ему все, что я о нем думаю. Я спросил.

– Как я оказался здесь?

Таггарт бросил взгляд на Риана, который достал из кармана свою курительную трубку, посмотрел на нее с нерешительностью, а затем убрал обратно. Он произнес тихим голосом:

– Замечательная у вас девушка, мистер Стюарт.

– Что произошло?

– Когда вы потеряли сознание, она не знала, что ей делать. Она немного подумала, а затем зарядила винтовку, и начала пробивать в том доме новые дыры.

Я подумал об отношении Элин к убийству.

– Она попала в кого-нибудь?

– Полагаю, что нет, – ответил Риан. – Я думаю, основной ущерб причинили вы. Она расстреляла все патроны, а их там оставалось немало – после чего сделала паузу, чтобы посмотреть, что произойдет. Ничего не случилось, поэтому она встала и вошла в дом. Мне кажется, это был очень смелый поступок, мистер Стюарт.

Мне тоже так показалось.

Риан продолжил:

– Она нашла телефон и, позвонив сюда, на базу, связалась с Ли Нордлинджером. Она была весьма настойчива и заставила его немедленно перейти к активным действиям. Он засуетился еще больше, когда голос в трубке внезапно пропал. – Он состроил гримасу. – Не было ничего удивительного в том, что она упала в обморок, – то место походило на бойню. Пять убитых и двое тяжелораненых.

– Трое раненых, – поправил Таггарт. – Позднее мы нашли еще и Слейда.

Вскоре после этого они ушли, поскольку я был не в состоянии вести серьезный разговор, но через двадцать четыре часа вернулись обратно, и Таггарт заговорил о ложной операции.

– Когда я увижу Элин? – прервал я его.

– Сегодня днем, – ответил Таггарт. – Она себя чувствует вполне нормально, скоро убедишься сам.

Я посмотрел на него холодным взглядом.

– Надеюсь, что это так.

Он смущенно кашлянул.

– Теперь, наверное, интересно узнать, что означала вся эта затея?

– Да, – сказал я. – Интересно. Несомненно, я хотел бы знать, почему Департамент приложил все усилия к тому, чтобы меня убили. – Я перевел взгляд на Риана. – Вплоть до того, что просил помощи у ЦРУ.

– Как я уже сказал, это была ложная операция, план которой разработали два американских ученых. – Таггарт потер свой подбородок. – Ты когда-нибудь разгадывал кроссворды в «Таймс»?

– Бог ты мой! – воскликнул я. – Конечно же нет.

Таггарт улыбнулся.

– Давай предположим, что какому-то сумасшедшему гению требуется восемь часов на то, чтобы составить такой кроссворд, затем его нужно начертить на бумаге, набрать в типографии и отпечатать в газете. Весь этот процесс отнимает у нескольких людей некоторое количество времени. Допустим, сорок человеко-часов – или целую рабочую неделю одного человека.

– Ну и что?

– Теперь перейдем к тому конечному результату, который вызовет данная операция. Предположим, что десять тысяч читателей «Таймс» направят свои мозговые усилия на то, чтобы разгадать эту глупую шараду, – и каждому на это понадобится один час. Итого получится десять тысяч часов или пять человеко-лет. Улавливаешь, в чем здесь смысл? Одна человеко-неделя труда направляет пять человеко-лет мозговых усилий в абсолютно непродуктивное русло. – Он взглянул на Риана. – Я думаю, отсюда лучше продолжить вам.

У Риана был низкий ровный голос.

– В физических науках за последнее время было сделано множество открытий, которые не нашли немедленного применения или оказались вообще неприменимыми. Например, ложная смола. Видели когда-нибудь такое вещество?

– Я слышал о нем, – ответил я, не понимая, куда он клонит. – Но никогда не видел.

– Любопытный материал, – сказал Риан. – Его можно плавить, как воск, но если кусок этого вещества просто оставить лежать на плоской поверхности, то через некоторое время он растечется, как вода. Тем не менее если вы ударите его молотком, он разобьется, как стекло. Казалось бы, субстанция с такими различными свойствами могла бы найти себе широкое применение, однако до сих пор никто не сделал ни одного конкретного предложения по ее использованию.

– Кажется, теперь его заливают в середину мячей для гольфа, – вмешался Таггарт.

– Да, серьезный технологический прорыв, – сказал Риан иронично. – В электронике существует достаточно много подобных эффектов. Например, электроды, несущие постоянный электрический заряд, подобно тому как магниты создают магнитное поле. Идея витала в воздухе в течение сорока лет, и только теперь ей нашли применение. Когда же ученые начали активно разрабатывать квантовую теорию, они столкнулись с большим количеством странных феноменов – туннельным эффектом, эффектом Джозефсона и многими другими, – некоторые из них нашли себе применение, а некоторые нет. Большая часть этих открытий была сделана в лабораториях, работающих над оборонными проектами, и они не получили широкой известности.

Он беспокойно заерзал в своем кресле.

– Можно я закурю?

– Пожалуйста.

Выразив мне взглядом свою благодарность, он достал трубку и начал ее набивать.

– Один ученый, парень по имени Девис, как-то раз задумался над этой проблемой, и ему в голову пришла любопытная идея. Ученым он был не особенно выдающимся, по крайней мере, не из первых рядов, но идея оказалась достаточно удачная, хотя ее целью являлась простая шутка. Он решил, что можно собрать электронное устройство, соединяющее в себе ряд этих загадочных, но не имеющих практического применения эффектов, способное поставить в тупик любой незаурядный ум. Он на самом деле собрал такое устройство, и пяти ведущим исследователям из Калтеха понадобилось шесть недель для того, чтобы понять, что их просто одурачили.

Я начал понимать ход его рассуждений.

– Ложная операция.

Риан кивнул.

– Одним из тех людей, которые оказались обмануты, был доктор Атолл, и он придумал, каким образом можно использовать подобное устройство. Он написал письмо одному человеку, занимающему высокий правительственный пост, и вскоре это письмо оказалось у нас. Особого внимания там заслуживает одна фраза: доктор Атолл говорит, что в данном случае мы имеем перед собой конкретный пример афоризма – «любой дурак способен задать вопрос, на который не сможет ответить самый умный человек». Оригинальное устройство Девиса было относительно несложным, но то, что в конечном итоге сделали мы, представляло из себя крайне запутанный комплекс, предназначенный производить абсолютное ничто.

Я вспомнил, как был озадачен Ли Нордлинджер, и начал улыбаться.

– Над чем ты смеешься? – спросил Таггарт.

– Да так, ни над чем. Продолжайте.

Таггарт сказал:

– Я думаю, тебе уже понятен общий принцип, Стюарт; это похоже на кроссворд из «Таймса». Создание устройства не потребовало больших мозговых усилий – трое ученых разработали его за год. Но если бы мы подсунули его русским, их лучшие умы бились бы над ним достаточно долгое время. И вся шутка заключалась в том, что эта проблема изначально неразрешима – на нее нет ответа.

Риан продолжил:

– Нам оставалось только передать устройство в руки русских. Сначала мы скармливали им дезинформацию с помощью серии контролируемых утечек. Мы распустили слух, что американские ученые изобрели новый вид радарной установки, обладающей удивительными возможностями. Якобы оно имеет радиус действия не ограниченный линией горизонта, дает детальную картинку, а не просто зеленую точку на экране, не подвержено воздействию помех возле уровня земли и способно обнаруживать воздушные цели, летящие на низкой высоте. Любая нация продала бы в рабство дочь своего премьер-министра в обмен на подобное устройство, и русские начали заглатывать приманку.

Он показал пальцем в окно.

– Видите вон ту необычную антенну – она должна изображать этот радар, который якобы проходит полевые испытания здесь, в Кьеблавике, и наши реактивные самолеты на протяжении шести недель летают над морем в пятистах милях отсюда только для того, чтобы добавить правдоподобности. Далее в игру должны были вступить британцы.

Таггарт сказал:

– Мы скормили русским очередную историю, будто бы наши американские друзья все время держат радар при себе, и мы начали проявлять беспокойство, настолько сильное, что решили взглянуть на него сами. С этой целью мы послали нашего агента, чтобы тот стащил часть радарного комплекса – важную часть. – Он вытянул палец в моем направлении. – Агентом, разумеется, был ты.

Я сглотнул.

– Вы хотите сказать, что я должен был позволить русским заполучить устройство!

– Совершенно верно, – произнес Таггарт вкрадчиво. – Ты оказался у нас под рукой. Слейд заметил – и я с ним согласился, – что хотя ты, возможно, больше и не являешься хорошим агентом, но для наших целей подходишь как нельзя лучше, поскольку русские тебя знают именно как хорошего агента. Все было подготовлено, а затем ты одурачил всех – как нас, так и русских. На самом деле ты оказался значительно лучше, чем кто-либо мог предположить.

Я почувствовал, как внутри меня закипает гнев, и сказал, тщательно подбирая слова:

– Грязный, аморальный сукин сын! Почему бы вам было не ввести меня в курс событий? Это избавило бы меня от многих проблем.

Он покачал головой.

– Все должно было выглядеть аутентично.

– Боже мой! – воскликнул я. – Вы просто продали меня точно так же, как Бакаев продал Кенникена в Швеции. – Я мрачно усмехнулся. – Должно быть, ваши планы сильно запутало то, что Слейд оказался русским агентом.

Таггарт смущенно покосился на Риана.

– Наши американские друзья не скрывали своего сарказма. Это разрушило всю операцию. – Он вздохнул и посетовал: – Заниматься контршпионажем значит обрекать себя на неблагодарный труд. Пока мы не ловим шпионов, все счастливы и довольны; но стоит нам сделать свою работу и поймать шпиона, как тут же все поднимают крик и обвиняют нас в том, что мы плохо работаем.

– Вы разбиваете мне сердце, – сказал я. – Но все же позволю себе заметить, что Слейда поймали не вы.

Он быстро сменил тему:

– Да, Слейд вмешался в наши планы – он руководил операцией.

– Причем руководил ею с обеих сторон, – заметил Риан. – Какое завидное положение! Он наверняка был уверен, что ситуация полностью находится под его контролем. – Он наклонился вперед. – Видите ли, как только русским стал известен наш замысел, они решили, что нет никаких причин отказываться от захвата устройства, поскольку у них появилась возможность обмануть нас, заставив поверить в то, что они поддались на нашу уловку. Это был своего рода двойной обман.

Я с отвращением посмотрел на Таггарта.

– Какие же вы все ублюдки, – сказал я. – Ведь вы несомненно хорошо понимали, что Кенникен сделает все для того, чтобы меня убить.

– О, нет! – живо возразил он. – Я не знал про Кенникена. Думаю, Бакаев осознал, что он лишился хорошего исполнителя, и решил реабилитировать Кенникена, поручив ему эту операцию. Возможно, Слейд тоже приложил здесь свою руку.

– Уж он постарался! – произнес я с горечью. – И поскольку предполагалось, что я буду легкой добычей, они подсунули Кенникену наспех собранную команду. Тот постоянно на это жаловался. – Я поднял глаза. – А как насчет Джека Кейза? – поинтересовался я.

Таггарт не моргнул и глазом.

– Я отдал ему приказ передать тебя в руки русских – вот почему он не помог тебе у Гейзера. Но когда он заговорил со Слейдом, ты уже заразил его своими подозрениями. Должно быть, он попытался раскусить Слейда, но Слейд умный человек, и ему сразу все стало ясно. Это был конец Кейза. Слейд сделал все для того, чтобы его прикрытие осталось в неприкосновенности, и под конец ты стал для него важнее, чем это проклятое устройство.

– Джек Кейз оказался ликвидирован, – произнес я с грустью. – Он был хорошим человеком. Когда вы вывели Слейда на чистую воду?

– Это произошло далеко не сразу, – сказал Таггарт. – Когда ты позвонил мне, я подумал, что у тебя не все в порядке с головой, но после того как я послал сюда Кейза, меня насторожило, что я не могу добраться до Слейда. Он сделался абсолютно недоступным. Это противоречило всем правилам, и я начал рыться в его досье. Когда я обнаружил, что еще ребенком он был в Финляндии, а его родители погибли во время войны, то вспомнил, как ты упомянул Лонсдейла, и подумал, не разыграли ли здесь тот же самый трюк. – Он состроил гримасу. – Но когда обнаружили тело Джека Кейза с твоим перочинным ножиком в сердце, я был сбит с толку и не знал, что и подумать. – Он кивнул Риану. – Нож.

– Что? Ах да – нож. – Риан опустил руку в свой нагрудный карман и извлек на свет сген дабх. – Нам удалось забрать его у полиции. Полагаю, вы хотели бы вернуть нож обратно. – Он протянул его мне. – Очень симпатичный ножик, мне нравится этот камешек на рукоятке.

Я взял его в руки. Полинезиец сказал бы, что это «мана», мои собственные отдаленные предки давали ему имена и называли его ласково «горлорез» или «кровопийца», но для меня он был просто ножом, принадлежавшим моему дедушке, а ешь раньше дедушке моего дедушки. Я осторожно положил его на тумбочку возле моей кровати.

Я обратился к Риану.

– Ваши люди стреляли в меня. В чем заключалась идея этой акции?

– Черт возьми! – воскликнул он. – Вы повели себя, как сумасшедший, и вся операция оказалась под угрозой. Мы летели на вертолете над этой дикой местностью и заметили вашу машину, а затем и русских, ведущих преследование, и решили, что у вас есть все шансы на то, чтобы ускользнуть от погони. Поэтому мы сбросили на вашем пути парня, отдав ему приказ задержать ваше продвижение. И мы не могли действовать слишком откровенно, поскольку русские могли что-нибудь заподозрить. Тогда мы еще конечно же не знали, что вся операция потерпела крах.

Ни у Таггарта, ни у Риана не было ни грамма совести, но я и не ожидал встретить ее у них. Я сказал:

– Вам повезло, что вы еще живы. Последний раз я видел вас через прицел винтовки Флита.

– Боже мой! – воскликнул он. – Я рад, что не знал этого раньше. Кстати, насчет Флита: вы обошлись с ним достаточно сурово, но все же ему удалось выжить. – Он потер свой нос. – Для Флита эта винтовка все равно как любимая жена. Он хотел бы получить ее обратно.

Я покачал головой.

– У меня должно остаться что-нибудь на память об этой операции. Если Флит настоящий мужчина, позвольте ему прийти и забрать винтовку самому.

Риан сморщился.

– Сомневаюсь, что он на такое согласится. Мы все уже сыты вами по горло.

Осталось прояснить только один момент. Я сказал:

– Так, значит, Слейд все еще жив?

– Да, – сказал Риан. – Вы прострелили ему тазовую кость. Если он и сможет когда-либо ходить, ему понадобятся стальные штифты в бедрах.

– Единственным местом, где в ближайшие сорок лет Слейд сможет совершать прогулки, будет тюремный двор, – сказал Таггарт. Он поднялся на ноги. – Все, что произошло, попадает под Официальный Секретный Акт, Стюарт. Эти события должны остаться тайной. Слейд уже в Англии, его доставили туда еще вчера на американском самолете. Когда он выйдет из госпиталя, то сразу же предстанет перед судом, но заседание будет закрытым. Тебе следует сохранять молчание, так же как и твоей девушке. Чем скорее ты сделаешь ее британской подданной, тем больше я буду доволен. Мне хотелось бы иметь над ней некоторый контроль.

– Господь Всемогущий! – произнес я устало. Вы даже не способны исполнить роль Купидона без задней мысли.

Риан присоединился к Таггарту возле двери. Он повернулся и сказал:

– Мне кажется, сэр Давид многим вам обязан, мистер Стюарт; во всяком случае, более чем простой благодарностью, которую, как я заметил, он так и не высказал.

Он покосился на Таггарта, и я подумал, что данное замечание не разрушит их взаимную любовь. Таггарт был непробиваем, он не моргнул и глазом.

– Ах да, – бросил он небрежно. – Пожалуй, можно будет что-нибудь организовать. Возможно, медаль, если ты любишь подобные побрякушки.

Я обнаружил, что мой голос дрожит.

– Все, что я хочу, это чтобы вы навсегда исчезли из моей жизни, – сказал я. – Я гарантирую вам молчание до тех пор, пока вы держитесь от нас на расстоянии, но если вы – или какие-нибудь мальчики из Департамента – нарушите дистанцию, я подниму крик и выдам все ваши секреты.

– Тебя не будут больше беспокоить, – пообещал он, и они вышли из комнаты. Через мгновение голова Таггарта высунулась из-за двери. – Я пришлю тебе немного винограда.