Текст книги "Кровавая жатва"

Автор книги: Дэшилл Хэммет

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 11 страниц)

Так вот, мы там были, и Макс тоже – с девушкой, с которой он тогда встречался, Мертл Дженнисон ее звали. Она сейчас в больнице, умирает от воспаления почек или чего-то такого. Тогда это была классная девчонка, стройная блондиночка, мне она всегда нравилась. Разве что любила пошуметь, когда выпьет. Тим Нунан по ней с ума сходил, но в то лето она ни на кого не смотрела, кроме Макса.

Тим не давал ей проходу. Он был такой здоровенный красивый ирландец, но бестолочь и дешевый жулик. Только на том и выезжал, что у него брат – шеф полиции. Где Мертл ни появится – глядишь, и он тут как тут. Она ничего не говорила Максу – не хотела чтобы у Макса испортились отношения с шефом, братом Тима.

Ну и, конечно, в ту субботу Тим заявился на озеро Мок. Мертл и Макс были там вдвоем, без компании. Мы-то с Холли приехали вместе с целой оравой. Я разговорилась с Мертл, и она сказала, что получила от Тима записку – он просил вечером встретиться с ним на несколько минут в беседке возле гостиницы. Писал, что, если она не придет, он покончит с собой. Мы, конечно, посмеялись над этим враньем. Я уговаривала Мертл не ходить. Но она уже накачалась, развеселилась и сказала, что пойдет и выложит все, что о нем думает.

В тот вечер мы все были в гостинице на танцах. Макс показался ненадолго, и больше я его не видела. Мертл танцевала с парнем по имени Ратгерс, юристом из города. Скоро она его оставила и вышла в боковую дверь. По пути она мне подмигнула, и я поняла, что она идет к Тиму. Едва Мертл ушла, как я услыхала выстрел. Никто не обратил на это внимания. Я бы тоже ничего не заметила, если бы не знала про записку. Я сказала Холли, что мне нужно поговорить с Мертл, и вышла вслед за ней. С ее ухода прошло всего минут пять. В саду я увидела возле беседки свет и людей. Я пошла туда, и… От этих рассказов в горле пересыхает…

Я разлил джин в два стаканчика. Она сходила на кухню за другим сифоном и льдом. Мы смешали, выпили, и она вернулась к своему повествованию.

– Тим Нунан лежал там мертвый, с дыркой в виске, а рядом валялся его револьвер. Вокруг толпилось человек десять – служащие гостиницы, постояльцы, один из людей Нунана, сыщик по имени Максуэйн. Мертл сразу отвела меня в сторону, под деревья. «Его убил Макс, – сказала она. – Что делать?» Я стала ее расспрашивать. Она сказала, что увидела вспышку выстрела и поначалу решила, что Тим все-таки покончил с собой. Но она была слишком далеко, а вокруг совсем темно и ничего не видно. Когда она подбежала ближе, Тим катался по земле и стонал: «Зачем он меня из-за нее убил? Я бы…» Больше она ничего не разобрала. Тим катался по земле, а из виска хлестала кровь.

Мертл испугалась, что это дело рук Макса, но она хотела знать наверное. Поэтому она опустилась на колени, попыталась приподнять Тиму голову и спросила:

«Кто это сделал, Тим?»

Он уже кончался, но перед смертью собрал последние силы и сказал ей: «Макс!»

Мертл все повторяла: «Что мне делать?» Я спросила, слышал ли еще кто-нибудь, что сказал Тим, и она ответила, что, наверное, слышал сыщик. Он подбежал, когда Мертл приподнимала Тиму голову. Она решила, что все остальные были еще далеко и не могли слышать, а он мог.

Я не хотела, чтобы Макс погорел из-за такого подонка, как Тим Нунан. Макс тогда ничего для меня не значил, просто он мне нравился, а Нунаны – нет. Этого сыщика, Максуэйна, я знала, и его жену тоже. Он был отличный парень, свой в доску, пока не пошел служить в полицию. Тут он сразу стал как все. Жена Максуэйна терпела, сколько могла, а потом бросила его.

Я сказала Мертл, что, по-моему, это можно уладить. Небольшая сумма, и у Максуэйна отшибет память. А если он заартачится, Максу недолго его и прихлопнуть. У Мертл была записка Тима, где он грозил самоубийством. Если сыщик согласится подыграть, то все концы сойдутся – вот записка, а вот и дырка в голове от собственного револьвера.

Я оставила Мертл под деревом и пошла искать Макса. Его нигде не было. Народу в саду было немного, и я слышала, как на танцах все еще играл оркестр. Я так и не смогла найти Макса и вернулась к Мертл. У нее уже появилась новая идея. Она не хотела, чтобы Макс знал, будто ей известно, кто убил Тима. Она боялась Шепота.

Понятно вам? Она боялась, что, когда они с Максом расстанутся, он ее уберет за то, что она много про него знает. Я ее понимаю. Потом я сама до этого дошла и тоже держала язык за зубами. И вот мы решили, что надо уладить дело без Макса, по-тихому.

Мертл одна вернулась к беседке и нашла Максуэйна. Она отвела его в сторонку и сторговалась с ним. У нее было с собой немного денег. Мертл дала Максуэйну две сотни и бриллиантовое кольцо, которое когда-то обошлось парню по фамилии Бойл в целую тысячу. Я думала, что Максуэйн потом будет клянчить еще, но он не стал. При помощи этой записки он и состряпал историю с самоубийством.

Нунан чуял неладное, но так и не докопался до сути. По-моему, он подозревал, что здесь как-то замешан Макс. Но у Макса было железное алиби, на это он мастер, и даже Нунан в конце концов сбросил его со счетов. Хотя и сомневался, что все случилось так, как ему рассказали. Нунан выместил злобу на Максуэйне – вышиб его со службы.

Немного погодя Макс и Мертл разошлись. Без ссоры, просто так. По-моему, с тех пор ей возле него всегда было неуютно. Хотя я думаю, что Макс никогда не подозревал, что Мертл что-то известно. Сейчас она больна, и жить ей осталось недолго. Я думаю, если ее попросить, она может сказать правду. Максуэйн до сих пор околачивается в городе. Он тоже заговорит, если ему прилично заплатить. Представляете, как Нунан заглотнет этот крючок! Ну, годится вам такой трофей из болота?

– А может быть, Тим все-таки покончил с собой? – спросил я. – И в последнюю минуту его осенило свалить собственную смерть на Макса?

– Чтобы такой трус застрелился? Да ни в жизнь.

– А Мертл не могла его застрелить?

– Нунану это приходило в голову. Но выстрел раздался, когда она еще была возле двери. А у Тима нашли следы пороха на лице, значит, стреляли в упор. Мертл не подходит.

– Но ведь у Макса было алиби?

– Конечно. У него всегда есть алиби. Четыре человека подтвердили, что он все время был в баре, в другом конце гостиницы. Помню, они начали громко и часто говорить об этом, задолго до того, как их спросили. В баре толкалось много народу, никто не помнил, был там Макс или нет, но эти четверо – дело другое. Они вспомнили бы все, что нужно Максу.

Глаза у Дины расширились, а потом сузились и превратились в щелки. Она нагнулась ко мне, опрокинув локтем стакан.

– Один из этих четверых Пик Марри. Они с Максом сейчас расплевались. Может, теперь Пик и выложит правду. У него бильярдная на Бродвее.

– А этого Максуэйна случайно не Бобом зовут? – спросил я. – Кривоногий, челюсть длинная, как у кабана?

– Да. Вы его знаете?

– Видел разок. Чем он теперь занимается?

– Перебивается по мелочам. Ну, как вам история?

– Ничего. Может быть, я смогу пустить ее в ход.

– Тогда как насчет цены?

Я ухмыльнулся, глядя в ее жадные глаза, и сказал:

– Еще рано, сестренка. Сначала посмотрим, как пойдет дело, а уж потом будем швыряться деньгами.

Она назвала меня чертовым сквалыгой и потянулась за джином.

– Мне больше не надо, спасибо, – сказал я и посмотрел на часы. – Никак уже пять утра, а у меня завтра рабочий день.

Она заявила, что снова хочет есть. Это напомнило мне, что и я проголодался. Полчаса или даже больше ушло на то, чтобы снять с плиты и поставить на стол горячие вафли, жареную ветчину и кофе. Еще какое-то время – на то, чтобы переместить все это к нам в желудки и выкурить за кофе несколько сигарет. Когда я собрался уходить, шел уже седьмой час.

В гостинице я первым делом влез в холодную ванну. Это меня подбодрило, а подбодриться было необходимо. В сорок лет иногда удается заменить сон выпивкой, но в этом есть свои неудобства.

Одевшись, я сел за стол и сочинил документ:

«Перед смертью Тим Нунан сказал мне, что его застрелил Макс Талер. Это слышал детектив Боб Максуэйн. Я дала детективу Максуэйну 200 долларов и бриллиантовое кольцо стоимостью в 1000 долларов, чтобы он молчал и выдал это за самоубийство».

С документом в кармане я спустился в бар, заказал себе завтрак, который состоял в основном из кофе, и отправился в городскую больницу. Посещать больных разрешалось только днем. Но я помахал удостоверением сыскного агентства «Континентал» перед носом дежурной сестры и, создав у нее впечатление, что отсрочка на час может повлечь за собой тысячи смертей, прошел к Мертл Дженнисон.

Она находилась в палате на третьем этаже и пребывала в одиночестве. Остальные четыре кровати были пусты. На вид ей можно было дать и двадцать пять, и пятьдесят лет. Лицо казалось отечной пятнистой маской. Безжизненные желтые волосы, заплетенные в две жидкие косички, лежали на подушке.

Я подождал, пока уйдет сестра, потом протянул больной свой документ и сказал:

– Не откажите, пожалуйста, подписать это, мисс Дженнисон.

Она взглянула сначала на меня, потом на документ заплывшими глазами – цвет их нельзя было разобрать, потому что в складках распухшего лица они выглядели темными провалами, – выпростала из-под одеяла бесформенную толстую руку и взяла бумагу.

Мертл Дженнисон притворилась, что ей требуется почти пять минут, чтобы прочесть тридцать семь слов, которые я написал. Опустив документ на одеяло она спросила:

– С чего вы это взяли?

Голос у нее был дребезжащий, раздраженный.

– Меня послала к вам Дина Бранд.

Она жадно спросила:

– Она что, разошлась с Максом?

– Не слышал, – солгал я. – По-моему, она просто хочет иметь это под рукой, на всякий случай.

– Дождется, дура, что ей перережут глотку. Дайте карандаш.

Я дал ей свою авторучку и подложил под листок блокнот, чтобы ей было удобнее нацарапать внизу подпись и чтобы сразу забрать документ. Пока я помахивал бумагой, просушивая чернила, она сказала:

– Если ей так уж это нужно, я не против. Какое мне теперь дело до них до всех? Мне крышка. Пусть катятся к чертям! – Она хихикнула и вдруг отбросила одеяло до колен, открыв чудовищно распухшее тело в грубой ночной рубашке.

– Как я вам нравлюсь? Видите, мне конец.

Я укрыл ее одеялом и сказал:

– Спасибо вам, мисс Дженнисон.

– Да ладно. Для меня это уже ничего не значит. Только… – ее вздутый подбородок задрожал, – противно умирать такой уродиной.

12. НОВЫЙ КУРС

Я отправился охотиться на Максуэйна. Телефонный справочник не поведал мне ничего. Я пошел по бильярдным, табачным лавкам, подпольным барам – сначала просто высматривал, а потом стал задавать осторожные вопросы. Это тоже ничего не дало. Я побродил по улицам, выискивая кривые ноги. Тоже впустую. Я решил вернуться в гостиницу, вздремнуть и продолжить охоту вечером.

В дальнем конце вестибюля какой-то человек опустил газету, за которой прятался, и двинулся мне навстречу. У него были кривые ноги, кабанья челюсть, и это был Максуэйн.

Я небрежно кивнул ему и прошел мимо, к лифту. Он окликнул меня:

– Эй, можно вас на минутку?

– Только на минутку. – Я остановился, изображая равнодушие.

– Мы тут оба на виду… – нервно заметил он.

Я повел его к себе в комнату. Максуэйн оседлал стул и сунул в рот спичку. Я сел на кровать и стал ждать, что он скажет. Пожевав спичку, он начал:

– Хочу выложить тебе все начистоту, братец. Я…

– Не трать слов, – сказал я. – Ты ведь знал, кто я такой, когда подцепил меня вчера? Буш вовсе не советовал тебе на него ставить. И ты поставил на него только потом. А про его делишки ты знал, потому что сам раньше был фараоном. Ты решил, что если тебе удастся напустить меня на него, то на этом и тебе отвалится немножко деньжат.

– Будь я проклят, если собирался выкладывать тебе все без остатка, – сказал он, – но теперь спорить не стану.

– Выиграл что-нибудь?

– Шестьсот монет. – Максуэйн сдвинул шляпу на затылок и поскреб лоб изгрызенным концом спички. – А потом продул все в кости, да еще две сотни выложил из своего кармана. Что ты на это скажешь? Взял шесть сотен не глядя, а сегодня клянчу четвертак на завтрак, словно бродяга какой.

Я сказал, что ему крупно не повезло, но такова жизнь.

Максуэйн ответил: «Угу», – сунул спичку обратно в рот, помусолил ее и добавил:

– Вот почему я решил пойти к тебе. Я ведь из ваших…

– За что тебя вышиб Нунан?

– Вышиб? Как это вышиб? Я сам ушел. Мне подвалило немного деньжат по страховке, когда жена погибла в автомобильной катастрофе, я и ушел.

– А я слышал, он тебя выставил, когда застрелился его брат.

– Не того слушал, кого надо. Можешь спросить Нунана, он подтвердит – я по своей воле ушел.

– Мне это все равно. Выкладывай, что тебе надо?

– Я на мели, дошел до точки. Я знаю, что ты оперативник из «Континентал», и быстро допер, чем ты тут занимаешься. Мне много чего известно об этом городишке. Мог бы на тебя поработать, я же бывший сыщик, знаю, что к чему на той и на другой стороне.

– Хочешь наняться ко мне в стукачи?

Он взглянул мне прямо в глаза и сказал спокойно:

– Не обязательно выбирать самые паршивые слова.

– Я дам тебе работу, Максуэйн. – Я вынул документ Мертл Дженнисон и передал ему. – Расскажи-ка мне вот про это.

Он медленно прочел бумагу, шевеля губами. Спичка прыгала у него во рту. Потом встал, положил листок на кровать и хмуро на него уставился.

– Сперва мне нужно кое-что выяснить, – сказал он очень серьезно. – Когда вернусь, расскажу тебе всю историю.

Я захохотал и сказал:

– Не дури. Ты же знаешь, что я не дам тебе удрать.

– Я этого не знаю. – Он так же серьезно покачал головой. – И ты тоже. Ты знаешь только, что постараешься меня удержать.

– Постараюсь, – подтвердил я, окидывая его взглядом. На вид он был крепкий, сильный малый, лет на шесть моложе меня и килограммов на десять легче.

Он стоял в ногах кровати и смотрел на меня мрачными глазами. Я сидел на краю и смотрел на него теми глазами, которые у меня имелись на данный момент. Так мы провели почти три минуты.

Часть этого времени я употребил на то, чтобы измерить расстояние между нами и сообразить – сумею ли я, извернувшись, ударить Максуэйна ногами в лицо, когда он на меня прыгнет. Достать револьвер я не мог, Максуэйн стоял слишком близко. Едва я закончил свой мысленный эксперимент, он заговорил:

– То вшивое кольцо не стоило тысячу. Выручил за него две сотни, и то, можно считать, повезло.

– Садись и рассказывай.

Он опять покачал головой.

– Сперва хочу знать, что из этого получится.

– Засажу Шепота.

– Я не про него. Я про себя.

– Тебе придется пойти со мной в полицию.

– Не пойду.

– Почему? Ты просто свидетель.

– Я просто свидетель, которому Нунан может пришить взяточничество или сообщничество или то и другое вместе. Он своего не упустит.

Дальше переливать из пустого в порожнее не имело смысла. Я сказал:

– Очень жаль. Но пойти тебе придется.

– Ты меня поведешь, что ли?

Я выпрямился и потянулся правой рукой к бедру. Он кинулся на меня. Я качнулся назад, извернулся и выбросил ноги ему в лицо. Это хороший трюк, но сейчас он не сработал. Спеша до меня добраться, Максуэйн сильно толкнул кровать, и я грохнулся на пол.

Приземлившись на спину, я попытался откатиться под кровать, одновременно зытаскивая из кармана револьвер.

Бросок перенес Максуэйна через низкую спинку кровати, он перекувырнулся и свалился рядом со мной, треснувшись об пол затылком.

Я приставил ствол револьвера к его левому глазу и сказал:

– Тоже мне циркач нашелся. Не шевелись, пока не встану, а то сделаю дырку в голове, чтобы было куда мозги наливать.

Я встал, нашел свой документ, положил его в карман и позволил встать Максуэйну.

– Разгладь шляпу – помялась. И галстук чтобы спереди болтался, а то опозоришь меня на улице, – приказал я, проводя рукой по его одежде. Ничего похожего на оружие там не оказалось. – Невредно запомнить, что эта хлопушка будет у меня в кармане, всегда под рукой.

Он поправил шляпу и галстук.

– Слушай-ка, – сказал он, – я вижу, что влип, и брыкаться теперь ни к чему. Допустим, я буду слушаться. Как насчет того, чтобы забыть про эту вольную борьбу? Мне будет спокойнее, если они поверят, что я сам пришел, без уздечки.

– Идет.

– Спасибо, братец.

Нунана не было, обедал. Нам пришлось подождать полчаса у него в приемной. Вернувшись, шеф приветствовал меня своим обычным «Как поживаете? Ну, замечательно» – и все такое в том же роде. Максуэйну он не сказал ни слова, просто кисло поглядел в его сторону. Мы вошли в кабинет шефа. Нунан придвинул к своему столу стул для меня и сел сам, не обращая внимания на бывшего сыщика.

Я передал шефу документ, подписанный девушкой.

Нунан бросил на него беглый взгляд, сорвался со стула и заехал Максуэйну в лицо кулаком величиной с дыню-канталупу.

Удар отшвырнул Максуэйна в дальний угол комнаты, где его полет задержала стена. Стена затрещала, прогнулась, и застекленная фотография, на которой Нунан и другие отцы города приветствовали кого-то в гетрах, свалилась на пол вместе с побитым сыщиком. Толстый шеф заковылял в угол, подобрал фотографию и расколотил ее вдребезги о голову и плечи Максуэйна. Затем, отдуваясь, вернулся к столу и с радостной улыбкой сообщил:

– Таких поганцев свет не видывал.

Максуэйн, у которого хлестала кровь изо рта, носа и разбитой головы, сел и огляделся.

– Поди сюда, ты! – загремел Нунан.

Максуэйн сказал: «Есть, шеф», поднялся и побежал к столу.

Нунан приказал:

– Выкладывай, а то убью.

– Слушаю, шеф. Все было, как у нее тут написано, только этот камешек не стоил тысячу. Но дать она мне его дала, и две сотни тоже, чтобы я держал язык за зубами. Потому что я подошел аккурат, когда она его спросила: «Кто это сделал, Тим?», а он говорит: «Макс!» Громко так сказал, как будто торопился перед смертью, потому что тут же его и не стало. Вот как было, шеф, только камешек не стоил…

– К черту камешек! – гаркнул Нунан. – И кончай мне ковер кровянить.

Максуэйн выудил из кармана грязный платок, промокнул нос и рот и продолжал лопотать:

– Все так и было, шеф. Все, как я тогда сказал, только в тот раз я насчет Макса держал язык за зубами. Знаю, что надо было…

– Заткнись, – велел Нунан и нажал кнопку на столе.

Вошел блюститель порядка в мундире. Шеф ткнул большим пальцем в Максуэйна и приказал:

– Проводи малютку в подвал, пусть костоломы над ним поработают, а потом посадишь его под замок.

Максуэйн начал отчаянно взывать к шефу, но его увели, не дослушав.

Нунан сунул мне сигару, другой сигарой ткнул в документ и осведомился:

– Где эта баба?

– В городской больнице, при смерти. Пошлите кого-нибудь взять у нее показания. Юридически эта бумажка ничего не стоит – я ее добыл больше для эффекта. И вот еще что. Я слышал, будто Пик Марри расплевался с Шепотом. Это Марри, кажется, обеспечил ему алиби?

– Вот именно, – буркнул шеф и, сняв одну из телефонных трубок, сказал: – Магро? Найди-ка Пика Марри и попроси его сюда заглянуть. И прихвати Тони Агости, а то он слишком ловко стал ножи метать.

Нунан положил трубку, встал, пустил вокруг себя облако сигарного дыма и сообщил сквозь него:

– Я с вами не всегда играл по-честному.

Я подумал, что это мягко сказано, но ничего не ответил.

– Вы человек тертый, – продолжал он. – Сами знаете, какая у нас работа. И к тому надо прислушиваться, и к этому. Если ты шеф полиции, это еще не значит, что ты здесь полный хозяин. А вы стали наступать на хвост тем, кто в ответ может наступить на хвост мне. Я-то считаю вас правильным парнем. Но приходится подыгрывать тем, кто ведет игру, понятно?

Я кивнул головой в знак того, что понятно.

– Так было до сих пор, – сказал он. – Но больше так не будет. Начинается новый курс. Когда наша старуха отдала богу душу, Тим был совсем мальчонка. Она сказала: «Береги его, Джон», и я обещал. А Шепот взял да и прикончил его из-за этой шлюхи. – Он нагнулся и схватил меня за руку. – Понимаете, к чему я клоню? Уже полтора года прошло, и только сейчас вы дали мне шанс с ним поквитаться. Теперь в Отервилле никто больше не сядет вам на голову. С сегодняшнего дня все пойдет по-другому.

Это мне понравилось, о чем я ему и сообщил. Мы еще помурлыкали, а затем в кабинет впустили долговязого человека со вздернутым носом, торчавшим на круглом веснушчатом лице. Это был Пик Марри.

– Мы тут вспоминаем, как погиб Тим, – сказал шеф, когда Марри дали стул и сигару, – и где тогда был Шепот. Ты ведь был в тот вечер на озере, верно?

– Верно, – согласился Марри, и кончик носа у него заострился.

– Вместе с Шепотом?

– Я с ним был не все время.

– А во время стрельбы?

– Не-а.

Зеленоватые глаза шефа прищурились и вспыхнули. Он мягко осведомился:

– И где же он был в это время, знаешь?

– Не-а.

Шеф вздохнул с глубоким удовлетворением и откинулся да стуле.

– Черт побери, Пик, – сказал он, – раньше ты говорил, что был с ним в баре.

– Говорил, – признал долговязый. – Но это ничего не значит, просто он попросил, ну, я и помог по-дружески.

– А если я упрячу тебя за дачу ложных показаний?

– Не бери на пушку. – Марри энергично сплюнул в плевательницу. – Я ни в каких судах показаний не давал.

– А как насчет Джерри, и Джорджа Келли, и О'Брайена? – спросил шеф. – Они тоже сказали, что были с ним, потому что он попросил?

– О'Брайен – да. Про других не знаю. Я как раз выходил из бара, наткнулся на Шепота, Джерри и Келли и вернулся с ними выпить. Келли сказал, что Тима шлепнули. Тогда Шепот говорит: «Алиби никогда не помешает. Мы были здесь все время, верно?» – и смотрит на О'Брайена за стойкой. О'Брайен говорит: «Точно». Потом Шепот посмотрел на меня, и я сказал то же самое. Но теперь с чего мне его покрывать?

– Келли сказал вам, что Тима шлепнули? Не сказал – нашли мертвого?

– Сказал – шлепнули.

Шеф произнес:

– Спасибо, Пик. Не надо было так поступать, но что было, то прошло. Как ребятишки?

Марри сказал, что хорошо, вот только младший не такой толстый, как хотелось бы. Нунан позвонил в прокуратуру и попросил Дарта и стенографиста записать рассказ Пика.

Затем Нунан, Дарт и стенографист отправились в городскую больницу снимать официальные показания с Мертл Дженнисон. Я не поехал. Я решил, что надо поспать, сказал шефу, что зайду попозже, и вернулся в гостиницу.

13. ДВЕСТИ ДОЛЛАРОВ ДЕСЯТЬ ЦЕНТОВ

Я уже расстегнул жилет, когда зазвонил телефон.

Это была Дина Бранд. Она пожаловалась, что не может поймать меня с десяти часов.

– Вы уже начали что-нибудь по нашему делу? – спросила она.

– Пока обдумываю. Дело вроде стоящее. Наверное, сегодня начну его проворачивать.

– Подождите, нам надо увидеться. Можете сейчас приехать?

Я посмотрел на раскрытую постель и сказал «да» без особого энтузиазма.

Очередная холодная ванна подействовала мало – я едва в ней не заснул.

В дом Дины меня впустил Дэн Ролф. Он держался так, словно вчера между нами ничего особенного не произошло. Дина Бранд вышла в переднюю и помогла мне снять пальто. На ней было бежевое шерстяное платье с прорехой по шву на плече.

Она провела меня в гостиную и, усевшись рядом на кушетке, спросила:

– Вы ведь ко мне хорошо относитесь?

Я не стал возражать. Она пересчитала костяшки моей правой руки теплым указательным пальцем и сказала:

– У меня к вам просьба. Хочу, чтобы вы бросили то дело, о котором мы вчера толковали. Нет, подождите. Дайте договорить. Дэн прав. Не надо было мне продавать Макса. Это жуткая подлость. Кроме того, вы ведь охотитесь в первую очередь на Нунана, правда? Если будете паинькой и не тронете Макса, я вам столько выложу про Нунана, что он у вас не вывернется. Идет? Вы же ко мне хорошо относитесь, вы не станете меня обманывать, не пустите в ход то, что я сказала, когда злилась на Макса, правда ведь?

– Что у вас есть на шефа? – спросил я.

Она помяла мне бицепс и промурлыкала:

– А вы обещаете?

– Пока нет.

Она надулась и сказала:

– Вот, ей-Богу, никогда больше не пойду против Макса. Не имеете права делать из меня стукачку.

– Так как насчет Нунана?

– Сперва обещайте.

– Нет.

Она впилась пальцами мне в руку и резко спросила:

– Вы уже ходили к Нунану?

– Ага.

Она отпустила меня, нахмурилась, пожала плечами и мрачно спросила:

– Что же теперь делать?

Я встал, и тут чей-то голос сказал:

– Сядь.

Это был хриплый шепот Талера.

Я обернулся и увидел, что он стоит в дверях столовой. В его маленькой руке был зажат большой револьвер. Позади стоял краснолицый человек со шрамом на щеке.

Пока я садился, появились гости и из другой двери, ведущей в переднюю. Порог переступил человек без подбородка, с уродливым ртом – я вспомнил, что Шепот называл его Джерри. Он держал два револьвера. Белокурый парнишка из заведения на Кинг-стрит – тот, что поугловатей, – выглядывал из-за его плеча.

Дина Бранд вскочила с кушетки, повернулась к Талеру спиной и обратилась ко мне. От ярости у нее сел голос.

– Я тут ни при чем. Он пришел сюда один, сказал, что извиняется за вчерашнее, и объяснил, как можно подзаработать, если выдать вам Нунана. Все это было подстроено, но я попалась на удочку. Это чистая правда! Он должен был ждать наверху, пока мы договоримся. Я ничего не знала про остальных. Я ничего не…

Джерри небрежно протянул:

– Если я прострелю ей костыль, она уж точно сядет и, может быть, заткнется. Начинать?

Шепота я не видел. Девушка стояла между нами. Макс сказал:

– Пока не надо. Где Дэн?

Угловатый блондинчик ответил:

– На полу в ванной. Пришлось ему врезать.

Дина Бранд повернулась к Талеру. Швы у нее на чулках были перекручены. Она сказала:

– Макс Талер, ты самая паршивая…

Он прошептал, очень четко:

– Заткнись и свали с дороги.

Дина удивила меня тем, что выполнила оба приказа. Макс обратился ко мне:

– Значит, вы с Нунаном клеите мне смерть его брата?

– Тут и клеить не надо. Само держится.

Он скривил тонкие губы и сказал:

– Ты такой же гад, как и он.

Я ответил:

– Это ты зря. Когда он хотел тебя утопить ни за что ни про что, я играл на твоей стороне. На этот раз прав он.

Дина Бранд снова взорвалась и вылетела на середину комнаты, размахивая руками:

– Пошли все вон отсюда! Какое мне до вас дело? Катитесь.

Блондинчик, который уложил Дэна, протиснулся мимо Джерри и, ухмыляясь, вошел в гостиную. Он поймал в воздухе руку Дины и заломил за спину.

Она извернулась и стукнула его кулаком в живот. Удар был приличный, мужской. Парень выпустил ее и отлетел шага на два.

Ловя ртом воздух, он сорвал с бедра дубинку и снова шагнул к Дине. Теперь он уже не ухмылялся.

Джерри захохотал так, что его несуществующий подбородок и вовсе пропал из виду.

Талер приказал резким шепотом:

– Хватит!

Парень не слышал. Оскалившись, он смотрел на Дину.

Девушка отвечала взглядом твердым, как серебряный доллар. Весь свой вес она перенесла на левую ногу. Я решил, что блондинчику достанется каблуком, и тут он пошел на Дину.

Парень сделал обманный бросок свободной левой рукой и занес дубинку над лицом девушки.

Талер снова прошептал:

– Хватит, – и выстрелил.

Пуля попала блондинчику в голову, он крутанулся и свалился прямо на руки Дины Бранд.

По всему выходило, что другого момента у меня не будет.

В суматохе я выхватил револьвер и послал пулю в Талера, целясь ему в плечо.

Это было ошибкой. Я попал бы ему в руку, только если бы целился в лоб. Джерри еще не совсем ослеп от смеха. Он опередил меня с выстрелом. Его пуля обожгла мне запястье и сбила наводку. Мой свинец миновал Талера, но угодил в краснолицего у него за спиной, и тот свалился мешком.

Я не понял, насколько сильно мне поцарапало кисть, и на всякий случай перебросил револьвер в левую руку.

Джерри попробовал достать меня еще раз. Девушка сорвала эту попытку – она толкнула на него труп. Мертвая светловолосая голова ударила Джерри по коленям. Он потерял равновесие, и тут я на него прыгнул.

Прыжок спас меня от пули Талера. Мы с Джерри сцепились клубком и выкатились в коридор.

Справиться с губошлепом труда не составляло, но за спиной у меня был Талер, поэтому пришлось работать быстро. Я дважды врезал Джерри кулаком, боднул хорошенько в живот и попытался извернуться, чтобы укусить, но он обмяк подо мной. Я для порядка влепил ему туда, где полагалось быть подбородку, – просто проверить, не притворяется ли, – и отполз на четвереньках подальше от двери.

Я сел на корточки, прислонился спиной к стене, направил револьвер в ту сторону, откуда мог появиться Талер, и стал ждать. Кроме шума в голове, я не слышал больше ничего.

Из двери, в которую я выкатился, вышла Дина Бранд. Она взглянула на Джерри, потом на меня, улыбнулась, прикусив кончик языка, мотнула головой, приглашая меня за собой, и вернулась в гостиную. Я осторожно пошел следом.

Шепот стоял посреди комнаты. В руках у него было пусто, в глазах – тоже. Если бы не злобный узкий рот, его можно было бы поставить в витрину вместо манекена.

Рядом с маленьким игроком стоял Дэн Ролф, уткнув ему пистолет в левую почку. Лицо Ролфа напоминало кровавую маску. Блондинчик, который покоился на полу между нами, врезал ему основательно.

Я ухмыльнулся Талеру и сказал: «Вот и замечательно», – но тут увидел в другой руке Ролфа еще один пистолет, и он был направлен прямо в мой полноватый торс. Это выглядело уже не так замечательно, впрочем, у меня в руке тоже был револьвер. Шансы не так уж плохи – по крайней мере, один к одному.

Ролф сказал:

– Положи пистолет.

Я взглянул на Дину, изображая недоумение. Она пожала плечами и сказала:

– Теперь Дэн тут хозяин.

– Да? Пусть кто-нибудь объяснит ему, что я так не играю.

Ролф повторил:

– Положи пистолет.

Я строптиво ответил:

– Черта с два. Я похудел на десять килограммов, пока ловил эту птицу. Могу отдать еще десять, лишь бы добиться своего.

Ролф сказал:

– Меня не интересуют ваши личные счеты, и я никому из вас не позволю…

Дина Бранд тем временем отошла в дальний угол. Когда она очутилась за спиной Ролфа, я прервал его речь и предложил ей:

– Если сейчас мне поможете, у вас окажется двое друзей: Нунан и я. К Талеру больше доверия нет, так что помогать ему без надобности.

Она засмеялась и сказала:

– Я, миленький, только один язык понимаю.

– Дина! – протестующе воскликнул Ролф. Он попался. Дина оказалась у него за спиной, и силенок, чтобы с ним справиться, ей было не занимать. Вряд ли он решился бы в нее стрелять, а остановить ее можно было только выстрелом.

– Сто долларов, – промолвил я.

– Господи! – вскричала она. – Наконец-то вы предложили деньги. Правда, слишком маленькие.

– Двести.

– Смотрите, проняло! Но я вас что-то плохо слышу.

– Попытайтесь услышать, – сказал я. – За то, чтобы не стрелять в вашего Ролфа, больше не дам.

– Вы взяли хороший старт. Надбавьте еще хоть немножко.

– Двести долларов десять центов, последняя цена.

– Подонок, – сказала она. – Я отказываюсь.

– Как угодно. – Я скорчил рожу Талеру и предупредил: – Лучше не шевелись, я приступаю к делу.