Текст книги "Бесы в Париже"

Автор книги: Дерек Картун

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 16 страниц)

– Поправится?

– Не знаю. Завтра врач скажет.

– Господи, надо же так облажаться! – воскликнул Жан-Поль. – Такую простую операцию провалил!

– Вообще странно, – сказал Серж, – он такой осторожный ездок, никогда не рискует. Потому его, собственно, и послали.

Ингрид пожала плечами.

– Завтра посмотрю, у него ли конверт. Насколько можно судить, никто ничего не заподозрил. Я на обратном пути проверяла – хвоста не было. – Она посмотрела на часы. – Мне пора. Я переоденусь.

Она достала из шкафа бледно-желтую блузку, коричневую юбку и туфли на каблуках. Потом открыла тумбочку возле шкафа – там лежали парики. Выбрала темный, с локонами до плеч. Не стесняясь присутствием мужчин, скинула майку и джинсы. На ней оказались только трусики. Жан-Поль беззастенчиво разглядывал ее, остальные отвели глаза. Жан-Поль сказал себе, что эта сука нарочно дразнит мужиков, ни в грош их не ставит. Но ничего, он ей покажет…

Девушка оделась, перед зеркалом на стене надела парик, заправив под него свои короткие светлые волосы. Подвела глаза, накрасила губы – теперь узнать ее было невозможно. Потом переложила содержимое старой кожаной сумки в аккуратную маленькую, черную. Револьвер едва влез, сумка закрылась с трудом.

– Я пошла, – сказала она. – Буду в штабе. На сегодня намечены две операции в Париже и несколько в провинции. Счастливо!

И она вышла через мастерскую, кивнув на прощание человеку в халате.

В этот вечер, в понедельник, 10 августа, произошли следующие события. Где-то около половины десятого красивая элегантная женщина в темных очках подошла к справочному окошку в холле Национального центра радио и телевидения на площади Клеман Адер и сказала, что ей нужен Поль Моранж, телекомментатор. Его как раз не было в кабинете, и она попросила, чтобы его вызвали. Ей велели подождать, она села на один из стульев, стоявших вдоль стены. При себе у нее были сумочка и небольшой портфель.

Через несколько минут дежурная подозвала ее, и она подошла, оставив портфель возле стула в таком месте, что увидеть его мог только тот, кто сел бы на этот стул.

– Господина Моранжа не будет, он уже ушел.

– Спасибо, позвоню ему домой.

Женщина вышла из здания, завернула за угол на улицу Ренуар, там села в машину, сняла темные очки и уехала по направлению к центру.

В десять уборщица, осматривая, как обычно, помещение, обнаружила портфель и отдала его дежурной:

– Смотри, какой-то растяпа забыл. Спрячь его, Жанин.

Дежурная удивилась: надо же! Портфель оказался на удивление тяжелым.

– Похоже, там книги. Если только не…

В этот миг стрелка часового механизма, запрятанного в портфеле, коснулась заданной точки, замкнув простую электрическую схему и включив детонатор. Страшная начинка сработала: уборщица и дежурная были убиты на месте, буквально разорваны на куски. В холле, кроме них, никого не было, но пострадали четверо прохожих, когда рухнула стеклянная стена фасада здания со стороны улицы. В холле, полностью разрушенном, выключился свет.

…В 22.15 к дому № 18 на улице Жасмен подъехал «фольксваген». Двое в машине остались сидеть, будто не замечая на стене дома табличку «Стоянка запрещена». Здесь, в десяти минутах езды от телецентра, был отчетливо слышен истошный вой полицейских и пожарных машин, спешивших на площадь Клеман Адер.

В 22.28 какая-то машина заехала на улицу Жасмен, водитель намеревался свернуть во двор дома № 18, но, обнаружив, что дорога загорожена «фольксвагеном», включил фары. Однако тот не двинулся с места. Водитель нетерпеливо посигналил – никакой реакции. Тогда он вылез, не выключая мотор, и направился к чужой машине. Серж, выставив ствол «Калашникова» в открытое окно, прошил его очередью, целясь в грудь и в голову. Тот упал, «фольксваген» рванул с места и на полной скорости скрылся.

– Конец ублюдку, – проговорил Серж. Он улыбался в темноте, пока Виктор, сидевший за рулем, выкручивал руль на поворотах. – Мне понравилось.

Он слегка дрожал, и, как всегда, после акции ему срочно требовалось опорожниться. Хоть бы на этот раз не обделаться. Он старался переключиться мыслями на какую-нибудь постороннюю тему, но не получалось.

Миновав еще два перекрестка, «фольксваген» остановился на улице Базен, его пассажиры, пряча под локоть завернутые в тряпки автоматы, пересели в «рено», заблаговременно оставленный незапертым, и двинулись к реке. Было 22.30. Спустя несколько минут, когда соседи выбежали посмотреть, что случилось, человек на улице Жасмен умер: две пули в легком, одна в горле, еще одна – в голове.

В тот же вечер взорвались бомбы в Бресте и Дуэ. Первый взрыв произошел в дорогом ресторане, где часто ужинали семьями местные богачи. Четырнадцать человек было убито и ранено…

Около полуночи президент республики позвонил домой префекту полиции. Не такое у него было расположение духа чтобы соблюдать протокол, – он действовал через голову премьер-министра и Ги Маллара.

– Новости слышали? – спросил он, не тратя времени на приветствия.

Префект весь вечер провел с женой, выполняя светские обязанности, по поводу которых у нее было множество амбиций, и вернулся только что. Дежурный из префектуры весь вечер безуспешно звонил ему и собирался набрать номер еще раз, но тут к префекту дозвонился президент.

– Какие новости вы имеете в виду, господин президент?

– В телецентре взрыв, Аристид Лаборд убит, а вы спрашиваете, какие новости!

– О Господи! Меня не было дома, я как раз…

– Не имеет значения. – Президент его не дослушал. – Немедленно приезжайте сюда, в Елисейский дворец. Жду от вас объяснений, почему мы не можем защитить парижан от этих маньяков.

– Еду.

Префект обернулся к жене:

– Это президент. Снова взрывы – чертовы эти обезьяны вышли на военную тропу.

Он позвонил дежурному, выслушал краткий отчет о происшествиях и спустился к своей машине.

Тем временем президент вызвал премьер-министра, который, явившись, застал его в отвратительном настроении. Он был убежден в полной, мягко выражаясь, некомпетентности министра внутренних дел и префекта полиции и решил возложить ответственность за случившееся на них. Для официальной версии это вполне сойдет и поможет объяснить обществу, почему столь слабо ведется борьба с террористами, которые держат в страхе и напряжении всю страну.

Те, кто нападал, будто задумали разрушить истеблишмент – бомбы взрывались в конторах предпринимателей, в банках, престижных ночных клубах, телевизионных центрах, в полицейских участках и даже однажды в дорогом парикмахерском салоне, услугами которого пользовалась жена президента. Правда, нынешнее убийство известного коммунистического деятеля вроде бы смазывало картину, но общая тенденция, без сомнения, прослеживалась. Похоже, что левые экстремисты с их презрением ко всему, что исходит от властей, вернулись к политике физического уничтожения, столь любимой их итальянскими и западногерманскими единомышленниками. Больше всего беспокоило президента не то, что разрозненные группы юнцов, чьи головы напичканы дурацкой идеологией, добьются успеха, а то, что их действия могут спровоцировать классическую реакцию: откат вправо, ужесточение власти, стремление любой ценой добиться порядка, усиление полиции, церкви – все эти силы только того и ждут.

Сам президент был истинным республиканцем – как всякий политик, он не был свободен от амбиций, от стремления блюсти собственную выгоду, но при этом всегда оставался республиканцем и французским патриотом. Он доказал это еще в молодости, во время нацистской оккупации. И он не отдаст страну во власть маньяков – будь то правые или левые. Сохранит нынешний – пусть шаткий, пусть нескладный, но все-таки разумный и цивилизованный центристский режим. Но пока против террористов не предпринято ничего, абсолютно ничего.

Когда префект полиции вошел в приемную Вэллата, там уже собрались министр внутренних дел, мэр Парижа и министр связи и информации. Все молчали, чувствуя себя нашкодившими юнцами, которым сейчас предстоит взбучка от учителя.

– Пройдите к президенту, господа. – Вэллат проводил их в соседнюю комнату. Президент уже сидел за столом. Он не поднимал глаз, будто ему неловко было находиться здесь. На чьей он все-таки стороне? Ветхая конституция Франции постоянно требовала ответа на этот вопрос.

– Полагаю, нет смысла спрашивать префекта полиции относительно сегодняшних событий, – начал президент недовольным голосом. – Он ничего не знал, пока я ему сам не рассказал по телефону.

Это было несправедливо, но префект счел за лучшее промолчать.

– Может, вы, Маллар, в курсе? Все-таки вы министр внутренних дел.

Ги Маллар был не просто в курсе: он прочел сводки о вечерних событиях, весь вечер пытался дозвониться префекту, разыскивал по телефону директора радио и телевидения и решил отложить все до утра. Звонок президента застал его за шахматной партией с приятелем. Он полагал, что префект уже занялся всем этим делом. И ошибся, выходит.

– Я не в курсе, – признался он. – Был занят весь вечер.

– Я тоже, – язвительно сказал президент. – Но все же сообщу вам, господа, то, что должен был бы услышать от вас.

Перед ним уже лежали сведения из префектуры, пожарного управления Парижа и из отдела новостей телевидения, которые собрал по телефону неутомимый Вэллат.

– В телецентре двое убитых, четверо раненых. Через десять минут после этого взрыва возле своего дома застрелен Аристид Лаборд, убийцы скрылись. В двух кварталах от его дома обнаружена брошенная машина, – возможно, они приехали на ней. Больше никаких следов. Эти сведения я получил из вашего ведомства, господин префект, хотя можно и усомниться в их достоверности. Мне кажется очевидным, что эти события связаны между собой. Согласитесь, устроить взрыв за десять минут до тщательно спланированного убийства – неплохой способ отвлечь внимание полиции и предоставить убийцам шанс благополучно скрыться.

Он обвел глазами сидящих за столом. Наступило долгое молчание.

– Не собираюсь сейчас обсуждать то, что случилось в других местах, – я убежден, что все события носят политический характер, что это изощренная и хорошо продуманная кампания. Заняться этим должно все правительство. В данный момент мы говорим только о Париже – тут жить стало опасно, положение невыносимо, господа!

Президент грохнул по столу тяжелым кулаком и обвел присутствующих тем тяжелым взглядом, который, благодаря телевидению, был знаком не только членам правительства, но и всей стране.

– Полиция показала свою полную беспомощность, – продолжал он. – Министерство внутренних дел тоже. Правительству придется принять самые серьезные меры.

При слове «правительство» премьер-министр почувствовал, что пора ему что-то сказать. Свой пост он получил не без помощи президента республики, подразумевалось, что он станет его правой рукой, не претендуя при этом на самостоятельный образ мыслей, потому теперь он спешил поддержать президента. Но одновременно ему соте-лось сохранить видимость порядка и согласия в кабинете. Это было отнюдь не просто и не особенно удавалось раньше. Он с нетерпением ждал окончания срока своих полномочий, оставалось всего три месяца. Но жизнь продолжалась…

– Дорогие коллеги, невозможно не согласиться с оценкой событий, данной господином президентом, – вступил он. – Если бы я сегодня вечером не был на приеме у президента Габона, я счел бы своим долгом заняться этим делом сам. И однако…

Никто не перебивал его, президент не выказал никакого интереса к тому, что у премьер-министра имеется алиби… Он умолк.

– Я не идиот, чтобы предполагать, будто подобная встреча может чему-либо способствовать, да еще ночью, без надлежащей информации и подготовки. Но премьер-министр и я – мы созвали вас сейчас, чтобы провести утром, в девять, совещание, куда, я рассчитываю, вы придете с четкими, продуманными предложениями относительно того, как оживить борьбу с террористами, которая до сих пор велась кое-как. Разве не так, господин префект?

– Я бы этого не сказал, господин президент. – Вид у префекта был чрезвычайно расстроенный.

– Значит, меня неправильно информировали, – сказал президент. – И многих удалось арестовать?

– Нескольких. Но, правда, это ни к чему не привело.

– Вот я и говорю – кое-как.

Префект пожал плечами:

– Утром я представлю полный отчет.

– Я бы хотел получить также сведения о моральном состоянии общества в связи с происходящим.

Это относилось к министру информации и мэру. Премьер-министр сделал вид, будто записывает что-то на случай, если ему вдруг изменит память. Министр внутренних дел не присоединился ни к кому, как бы не желая петь с ними в унисон. Ни к чему поднимать волну. Грязь прилипчива, чуть двинулся – и испачкался.

– И следует принять незамедлительные меры для охраны наиболее уязвимых объектов, хотя, признаться, никогда бы не подумал, что в группе риска окажется Аристид Лаборд.

Остальные снова молча согласились, президент встал и вышел, оставив премьер-министра на растерзание.

– Итак, до завтра, господа, – произнес Вэллат.

Глава 6

В девять утра министры собрались снова. А Баум в это время уже сидел в кабинете своего шефа. Президент все еще пребывал в настроении, опасном для окружающих, душевное состояние Жоржа Вавра было не лучше: его терзали недоверие к эксцентрическим методам Баума и мрачные предчувствия относительно их последствий. Зато сам Альфред Баум, устроившись с папкой бумаг на краешке одного из неудобных стульев в начальственном кабинете, являл собой воплощенную самонадеянность и прекрасное расположение духа.

– Так сложно, так рискованно, не люблю я эти выкрутасы, – тянул Вавр. – Ты же знаешь, Альфред, что простые методы расследования дают результаты быстрее всего. Самое надежное – поднять архивы да допросить кого надо…

– Совершенно согласен, – отозвался Баум. – Но раз уж мы отказались от мысли допрашивать членов Комитета обороны – и правильно сделали, я уверен, – то тем самым мы отказались и от надежды на простое решение. Значит, единственное, что нам осталось, – это мистификация. Я понимаю, что вам подобные методы не по вкусу. – Он усмехнулся и покачал головой, как бы говоря, что пугливое отношение Вавра к обходным маневрам несколько смешно.

– Ну так как поступим, Альфред?

– Конверт вместе со всеми вещами молодого человека уже в палате, – объяснил Баум. – У нас есть отличные снимки женщины, которая приходила к нему, назвалась его сестрой и оставила фальшивый адрес. Вчера мои люди ее упустили, но сегодня она от нас не скроется. Неудача пошла даже на пользу: мы приготовились как следует.

– А если все-таки она ускользнет?

Отвечать Баум не стал. Он составил план действий и на случай провала, но не хотел пока раскрывать свои карты. Если затеваешь дело, которое пугает твоего начальника, да, по правде сказать, и самому страшновато, то лучше уж посвящать его во все планы постепенно. Последовательно, одну за другой снимать оболочки, вроде как лук чистишь; на сегодня сказано достаточно.

– Не беспокойтесь, шеф, – сказал он. – Сеть сплетена прочная, девчонка не проскочит.

Вавр нехотя согласился, спросил:

– Что еще?

– Есть сообщения от одного из моих людей, которых я посылал на площадь Мобер. Прошлой ночью он там разыскал человека, который все видел и утверждает, будто фургон сбил мотоциклиста нарочно. Но официально подтвердить не соглашается. Говорит, на суде бы не поклялся. Поищем доказательства этого странного факта, а я пока откладываю его на потом.

При его сходстве с хомяком легко можно было представить факты, спрятанные у него за щекой, будто орехи.

– Мне звонил Вэллат, – вспомнил Вавр. – По поручению президента. Спрашивал, как движется дело. Я сказал, что движется. Ну и что он может доложить президенту? Пока докладывать нечего. Так когда же мы сможем доложить о ходе расследования? Скоро, – так я ему ответил. Я прямо-таки почувствовал, как он позеленел от злости на том конце провода, он копирует президента – его нетерпение и раздражительность. Альфред, надо спешить!

– Знаю, знаю! Сегодня же начинаем действовать.

Совещание у президента закончилось быстро и не дало ничего путного. Префект полиции доложил о двадцати семи инцидентах, случившихся в столице за последнее время, и высказал убеждение, что по всем признакам это дело рук левых экстремистов вроде группы Баадер – Майнкоф. Ответственность за некоторые из них взяли на себя какие-то подпольные организации, причем ни одна из них не была ранее известна. К сожалению, пока никаких версий. Конечно, это печально, однако он рассчитывает на спецподразделение по борьбе со взрывами; персонал его удвоен за счет опытных инспекторов и сотрудников юридического отдела в полном составе.

На вопрос о взрывных устройствах он ответил, что, судя по осколкам, они изготовлены вручную, скорее всего в какой-нибудь маленькой мастерской. По всей вероятности, во Франции, хотя не исключено, что и за границей. Известно, что террористов снабжают оборудованием в Голландии, Швейцарии, не говоря уж о средневосточных странах. Там хоть и за большие деньги, зато без хлопот можно приобрести взрывчатку и огнестрельное оружие. Если, конечно, все это не украдено. Хотя последнее время сигналов о кражах со складов или из магазинов, торгующих оружием, не поступало. Странно также, по его мнению, что ни одно из последних крупных ограблений не совершалось с помощью бомбы. Обычно волну взрывов террористы начинают с ограбления банка, чтобы добыть таким образом деньги на покупку оружия и содержание банды на тот период, пока она действует. Но в данном случае все иначе. Видимо, у террористов имеются другие источники.

– Где могут находиться эти источники?

– Ливия, Сирия… – Ответ прозвучал неопределенно.

– Вы хотите сказать, что поскольку опасность пришла из-за рубежа, то делом надлежит заняться контрразведке?

Префект, всегда ревниво отстаивающий прерогативы собственного ведомства, заметил свою ошибку.

– Нет, нет, господин президент. Я просто строил догадки. Можете быть уверены – я обращусь к Жоржу Вавру, если появится необходимость.

Президент не возразил, лишь записал что-то в блокнот, лежавший на столе. – Еще одна особенность нынешней кампании, – продолжал префект, – необычно высокий технический уровень исполнения. Во время подобных акций в других странах, например в Италии и Западной Германии, попытки иной раз не достигали цели: бомбы не взрывались или взрывались слишком рано. А во Франции всё срабатывает безукоризненно. Видимо, действуют первоклассные специалисты, и у них железная дисциплина. Похоже, они проходили подготовку в Ираке или в Ливии.

Префект продолжал излагать все, что знал, о самых тревожных точках, связанных с международным терроризмом. Его рассуждения перебил министр внутренних дел:

– А не причастны ли к этому анархисты? Как вы думаете?

Префект пожал плечами.

– Во время последнего рейда мы задержали двоих, но пришлось отпустить: прямых улик не обнаружилось. В политическом аспекте, я полагаю, тут вполне могут быть замешаны анархисты или маоисты. Если судить по выбору мишеней. После каждого полицейского рейда наступает затишье недели на две. Более того, за последние три месяца человек пятнадцать левых экстремистов, из числа самых известных, куда-то скрылись.

– Так, может, они скрылись, потому что полиция за ними охотится?

– Не исключено, но я бы объяснил это более существенными и тревожащими причинами.

– Меня все эти ваши тонкости не интересуют. – Президент был раздражен до крайности. – Я хотел бы услышать об арестах, для которых имеются основания. А префектура, похоже, специализируется на арестах лиц, виновных предположительно. Какие шаги вы намерены предпринять немедленно?

Префект принялся излагать свой план. Он состоял в том, чтобы включить в поиск больше сотрудников. Он уже дал распоряжение. Он уверен, что скоро полиция добьется решительного перелома. Необходимо призвать парижан быть начеку и сообщать обо всем, что вызывает хоть малейшее подозрение. Сегодня это прозвучит по радио и телевидению. К концу недели будут готовы соответствующие плакаты. Во всех общественных зданиях принимаются меры предосторожности.

– Подобный прилив энергии, – ядовито заметил президент, – был бы весьма кстати месяца три назад, а теперь он только лишний раз доказывает, что префектура действует вяло и нерешительно.

Снова это было не совсем справедливо, но и тут префект не стал возражать.

План префекта одобрили, обсудили, какими мерами можно успокоить население. Это было остро необходимо: пресса безумствовала, ее подстрекали крайние правые, которые использовали взрывы как дубинку против левых и центра. Шумели заодно и коммунисты, стремясь отмежеваться в общественном сознании от собственных, причинявших много хлопот левых, которых они величали отщепенцами и фиглярами. Мотивы же убийства Аристида Лаборда – генерального секретаря коммунистической партии – оставались совершенно непонятными.

В то же утро состоялось заседание политбюро компартии и был утвержден текст прощального слова над гробом павшего товарища, немедленно переданный в газеты. В надгробной речи была дана политическая оценка этого убийства: провокация реакционных сил, которые стремятся расколоть парламентское большинство и ослабить партию трудящихся. Но ни намека, о ком, собственно, идет речь – о крайних правых или крайних левых, поскольку составители текста понятия не имели, на каком конце политического спектра прозвучала автоматная очередь. «Объективно, – сказал по этому поводу один из членов политбюро, – это не имеет значения, поскольку и те, и другие льют воду на мельницу империалистов».

На заседании было решено через неделю созвать центральный комитет партии и выбрать нового генерального секретаря.

К обеду собравшиеся уже пришли к согласию по поводу избранника.

За последние двадцать четыре часа Альфред Баум проявил чудеса ловкости, чтобы сколотить солидную команду, состоящую из сорока пяти мужчин и женщин – сотрудников контрразведки и полиции, да еще полудюжины машин в придачу. Операцию развертывали с такой тщательностью и с таким дотошным вниманием к деталям, что Леон сказал со смехом среди своих: надо бы еще боевой вертолет включить, шефу подсказать, что ли…

Командный пост поместился в фургоне почтово-телеграфного ведомства, припаркованном возле больницы и оборудованном радиосвязью со всеми участниками слежки. Двое в этой машине должны были прослушивать все донесения, один из них – сам Баум. Если девица снова сядет на обратном пути в автобус, то важно, чтобы кто-то из преследователей оказался там заранее. Конечно, она может уехать и 73-м, и 192-м, причем в любом направлении. Значит, на предыдущих остановках должны дежурить полицейские и с той минуты, как она выйдет из клиники, ждать распоряжений по радио, будучи готовыми сесть в автобус.

На сей раз, впрочем, она может приехать и на машине, и, хотя преследовать ее на улицах будет чрезвычайно трудно, Баум был уверен, что его люди с этим справятся. У них достаточно машин, чтобы правильно расставить их поблизости от больницы. Всем участникам операции были розданы фотографии, сделанные накануне. В середине дня Баум еще раз кратко проинструктировал их и убедился, что все готово.

– Не допустите же вы, ребята, чтобы одна девчонка провела сорок пять оперативников из спецслужб, у которых есть самая современная радиоаппаратура и столько машин, – заключил он свой инструктаж. Баум и сам в это верил.

В половине второго он подъехал к клинике на служебном автомобиле и пересел в почтовый фургончик, который стоял там с самого утра. Остальные тоже были на своих местах.

– Все в порядке? – спросил он у тех, что дежурили в фургоне.

– Да, шеф!

Они проверяли связь с другими машинами, две из которых расположились возле автобусных остановок и могли бы известить агентов, стоящих на этих остановках, что им надлежит сесть в автобус. Фургон поменьше занял позицию у входа в клинику, чтобы сделать еще снимки. Леон снова облачился в серый форменный халат и занял свое место в качестве временного сотрудника стола справок. Баум через больничного администратора передал все необходимые распоряжения персоналу. Пациент так и не пришел в себя. Он пребывал в отдельной палате и был подключен к системе жизнеобеспечения. Его вещи находились в тумбочке рядом с кроватью, в кожаном ранце благополучно лежал конверт.

В двадцать минут третьего ко входу подкатил красный «рено» пятой модели, за рулем сидел молодой человек в темных очках. Из машины вышла блондинка, одетая точно так же, как накануне. «Рено» проехал еще несколько метров, туда, где полицейские именно на этот случай оставили место для стоянки. Номер его был записан.

Блондинка взбежала по ступенькам и толкнула дверь. В справочном окне она осведомилась о Гвидо Ферри.

– Мне велели прийти сегодня, – напомнила она молодому человеку – тому самому, который был очарован ею накануне. – Я его сестра.

– Все в порядке, мадемуазель, поднимитесь на четвертый этаж, в реанимационное отделение. – Он улыбнулся ей, но она не ответила на улыбку. «Красотка, но злючка», – решил он про себя.

На четвертом этаже она отыскала нужную палату.

– Я сестра Гвидо Ферри, могу я его повидать?

– Добрый день, мадемуазель Ферри, – приветствовала ее дежурная медсестра. – К сожалению, вчера мы не могли вас пропустить. И сегодня ваш брат без сознания. Тяжелая черепная травма. Он вас наверняка не узнает.

– Понимаю, – отозвалась посетительница. – Я ненадолго. Где он?

Медсестре показалось, что она вовсе не выгладит обеспокоенной. Правда, некоторые умеют скрывать свои чувства… Пока они шли по коридору, она сказала:

– Доктор знает, что вы пришли. Он зайдет, чтобы поговорить с вами.

– Хорошо.

Сестра пропустила девушку в палату и заботливо прикрыла дверь. Пациент лежал на спине, весь опутанный трубками, подключенными к приборам. По экрану дисплея бежали ритмичные волны – удары сердца. Посетительница посмотрела на его лицо и перевела взгляд на сложную аппаратуру. Подошла к тумбочке – это была единственная мебель в комнате, помимо кровати и стула. Перетряхнув пожитки парня, она без труда нашла то, что искала, и быстро переложила конверт к себе в сумку. Тут отворилась дверь и вошел доктор.

– Я проверяю вещи. – Она нисколько не смутилась.

– Травма чрезвычайно серьезна, сердце может отказать в любую минуту. – В голосе врача слышалось сочувствие. Она может справляться о здоровье брата по телефону – пусть звонит когда угодно. Пока нельзя обещать, что он вообще придет в сознание, а если выживет, то неизвестно, вернется ли к нему разум. Доктор ожидал взрыва отчаяния, слез, – каменное спокойствие посетительницы поразило его. Впрочем, может быть, она потрясена горем, в шоке…

– Можно мне еще побыть здесь?

– Понимаю, – отозвался доктор, – я вас оставлю. Только не трогайте ничего.

Дверь за ним закрылась. Посетительница достала из сумки целлофановый пакет и, подойдя к кровати, закрыла им рот и нос лежащего, перекрыв трубку. Сверху положила еще полотенце, лежавшее возле тазика. Потом отошла и встала так, чтобы видеть дисплей. Меньше чем через полминуты зеленые линии навеки прекратили бег…

Она положила полотенце на место, сунула в сумку целлофановый пакет и вышла. Проходя мимо дежурной сестры, не попрощалась, не поблагодарила. Медсестра, сидевшая у приборной доски в аппаратной, как раз пила кофе с приятельницей и обратила внимание на экран угловой палаты только спустя две-три минуты. Она выскочила в коридор, зовя дежурную. А блондинка тем временем уже спускалась в лифте, прижимая локтем сумку и гладя прямо перед собой.

Как только она появилась в холле, рука Леона дернулась, коснулась уха, и какой-то человек, с виду рабочий, вышел на улицу. При его появлении два автомобиля, стоявших поблизости, включили двигатели.

– Выходит из клиники, сейчас выйдет, – сказал Баум в нагрудный микрофон. Все машины были настроены на волну грузовика. – Машина, на которой она приехала, стоит, водитель на месте. Внимание, вот она!

При появлении на лестнице блондинки с сумкой через плечо заработала фотокамера.

– Спускается, поворачивает направо, к машине – увидела ее в десяти метрах от себя…

Девушка быстро дошла до машины, водитель, наклонившись, открыл дверь, она села, и они мгновенно отъехали.

– Едут по улице Дютен, – сообщил Баум, – в конце улицы им придется повернуть направо – там одностороннее движение, но Леопард пусть будет настороже: они, если что заметят, могут и налево повернуть, что им правила? Бобер, поезжай за ними, только не приближайся особо.

– Бобер – на Контроль. Вас понял. Конец связи.

– Контроль – Зебре. Сейчас проедут мимо вас. Пропустите на полсотни метров – и следом.

– Зебра – на Контроль. Вот они! Еду.

В этот момент красный «рено» повернул с улицы Дютен направо, как и положено. Бауму теперь его было не видно. По радио зазвучала торопливая речь:

– Зебра – на Контроль. Они опять повернули направо, на магистраль. Тут большое движение, мы их пока видим, но Лиса пусть подстрахует.

– Контроль – Лисе. Мимо вас проезжает красный «рено», за рулем мужчина, рядом с ним женщина. Двигайтесь за ними, не теряйте из виду. Вперед!

– Лиса – на Контроль. Вижу их в зеркале. «Рено» идет быстро. Еду за ними, машин тут чертова пропасть. Они впереди, между нами две машины. Направляемся к югу. Предупредите тех, кто впереди, в одиночку мы их упустим.

– Контроль – Бизону. Красный «рено», водитель мужчина, рядом женщина. За ними – Лиса. Включайтесь в погоню.

И тут произошло то, чего никто не ждал. «Рено» сбавил скорость, пристроился в хвост 73-му автобусу и, как только этот автобус подкатил к остановке, затормозил. Пассажирка выскочила и оказалась в автобусе в тот момент, когда автоматические двери уже почти закрылись.

– Лиса – на Контроль. Женщина пересела в 73-й, который идет в южном направлении. За кем ехать – за ней или за «рено»?

– Контроль – Лисе. Черт побери! За автобусом!

То же самое Баум приказал Бизону и трем другим машинам, стоявшим вдоль трассы. Держать под наблюдением «рено», который, нарушив правила, повернул влево и скрылся на большой скорости в боковой улице, было бессмысленно. Девица вроде бы избрала вчерашний маршрут, хотя могла выйти и на другой остановке. Ясно было одно – от преследования уходить она обучена. И никого нет в автобусе рядом с ней.

Баум проклинал себя, но тут же у него возникла идея.

– Контроль – Бобру. Прекратите преследование и отправляйтесь на Восточный вокзал. Морис пусть стоит в метро там, где ее вчера потеряли: на переходе. Она может выбрать именно этот маршрут, предполагая, что уж этого от нее не ждут.

– Бобер – на Контроль. Выполняем.

Девица наверняка чувствует, что за автобусом следят. Но если ребята сработают хорошо, то она успокоится: не позволят они ей ничего заметить. Все, что она делала до сих пор, – это меры предосторожности. Или, может, у нее просто воображение разыгралось? Что она может знать о содержимом конверта? Как ей догадаться, что это фальшивка, подкинутая ДСТ? С ее точки зрения, если бы уж полиция следила за ней, то ее арестовали бы прямо в клинике на том основании, что она оставила фальшивый адрес. И потом ее бы спросили насчет фальшивого удостоверения ее братца. Нет, по всей вероятности, девчонка, принимая меры предосторожности, просто следует правилам. А преследователи имеют четкую инструкцию: если видите, что она может скрыться, хватайте ее!