Текст книги "Самый темный день "

Автор книги: Деннис Лестер Маккирнан

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 11 страниц)

Глава 6

ВОЗВРАЩЕНИЕ ДОМОЙ

Такка отвели вниз в одну из комнат, раздели и уложили в кровать. Потом послали за доктором для него и для леди Лорелин, которая тоже получила ожоги при вспышке Миркенстона, хотя и не столь сильные, как баккан. Ее невольно спас сам Модру – он стоял между принцессой и Камнем, когда произошла первая, самая яркая вспышка, а потом, когда тело Владыки Зла рассыпалось в прах, на Лорелин упал его черный плащ, так что незащищенными остались только ее руки. Но поскольку она была ближе к Миркенстону, чем варорец, ожоги рук были ужасны.

Однако Лорелин приказала лекарю сперва заняться ранами Такка. Лекарь приготовил специальные травяные отвары, смазал ими ожоги, затем туго перебинтовал сломанную ногу и приложил холодные компрессы к ушибам. Но, взглянув в невидящие глаза варорца, лекарь покачал головой:

– Тут мое искусство бессильно, но, может быть, стоит обратиться к эльфийским целителям...

Он постоял немного и ушел заниматься леди Лорелин. Арч Хокли побежал вниз, чтобы отыскать лорда Гилдора или Фландрену. Баккан расспрашивал всех встречных, не видели ли они эльфов, но никто не знал, где сейчас лаэнские воины. Наконец один из солдат сказал, что эльфы поднялись на укрепления.

Баккан поспешил вверх по лестнице. На крепостной стене он увидел лорда Гилдора, Фландрену, а также принца Игона, Динка Веллера, Патрела и Бреггу. Они стояли и печально смотрели на простиравшуюся внизу Когтистую пустошь, над которой сгущались тучи, предвещавшие сильный снегопад.

– Лорд Гилдор, – окликнул его Арч, тяжело дыша от быстрого бега. – Я пришел, чтобы попросить вас или Фландрену осмотреть Такка, у него что-то с глазами, он ослеп...

– Такк? – перебил его Патрел, широко раскрыв от удивления свои изумрудно-зеленые глаза. – Он жив?.. Ослеп?.. Как? Где?

– Там, на самом верху Железной Башни, капитан, – ответил Арч. – Он ослеп, после того как выстрелил в эту штуковину, которая излучала темноту. Произошла сильная вспышка, леди Лорелин назвала...

– Лорелин? – воскликнул Игон. – Принцесса жива?

– Да, – ответил Арч. – Леди сейчас с королем и с Такком, она тоже получила ожоги, потому что когда Такк разрушил Камень и убил Модру...

– Такк убил Модру? – изумился лорд Гилдор.

– Простите, – взволнованно произнес Арч. – Но если я сейчас начну подробно рассказывать, как Такку удалось отправить Гифона обратно за пределы Сфер, мы простоим тут весь день...

– Гифона! – воскликнули все одновременно.

– Да, Гифона, – нетерпеливо ответил баккан. – Но я разыскал вас не для того, чтобы сообщить вам это. Такку нужна ваша помощь, лорд Гилдор. И как можно скорее. Пожалуйста, давайте поторопимся, и я вам все расскажу по дороге.

– Ты прав, малыш, – сказал лорд Гилдор. – Отведи нас к нему скорее.

Арч уже направился к лестнице, как вдруг из-под капюшона раздался хриплый голос Брегги:

– Иди с ними, Патрел.

– Я не могу, – отозвался баккан, махнув рукой. Взглянув в ту сторону, куда указывал Патрел, Арч не смог сдержать слез: варорец увидел тела трех погибших бакканов, их боевых товарищей, которых они успели за это время узнать и полюбить.

– Ты должен идти, – твердо сказал Брегга. – Вы все должны идти. Я позабочусь о них сам. – Никто не видел лица гнома, скрытого капюшоном, однако все поняли, что он тоже плачет. Но Брегга был прав, им нужно было уйти подальше от этого места, чтобы вновь обрести душевное равновесие... особенно Патрелу.

И пока Гилдор, Фландрена, Игон и Патрел спускались вслед за Арчем с укреплений, Брегга в низко надвинутом на глаза капюшоне стоял на стене, глядя на черные тучи, которые сгущались над горами Гронфанга. Солнце исчезло из виду, и на крепость обрушился порыв ледяного ветра.

Лорд Гилдор вел за руку рыдавшего Патрела, который ничего не видел из-за слез, застилавших глаза. Когда они спустились вниз, то услышали топот конских копыт по железному мосту: генерал Убрик со своим отрядом направлялся в крепость, всадников было много, и прошло немало времени, пока последний воин пересек мост, однако гораздо больше их осталось лежать на снегу Когтистой пустоши.

Арч молча вел своих спутников через двор к центральной башне. Они вошли в мрачное помещение, поднялись по лестнице и оказались в освещенном факелами коридоре; их провожатый показал им дверь комнаты, где лежал Такк. Арч тихонько постучал, и они вошли. Леди Лорелин сидела на кровати, завернувшись в одеяло, подле нее сидел король Гален, Меррили и лекарь склонились над постелью, на которой лежал обмотанный бинтами Такк.

Гален вскочил, и они с Игоном обнялись, каждый был рад увидеть брата живым. А затем принц осторожно поцеловал забинтованную руку Лорелин. Принцесса поцеловала его в щеку, радуясь тому, что им довелось встретиться снова. Однако ее радость быстро сменилась печалью, и в глазах заблестели слезы – она только что узнала о смерти короля Ауриона, которого любила как родного отца.

Меррили обернулась и увидела Динка и Патрела, расцеловалась с ними обоими, а затем взяла Патрела за руку и подвела к кровати, у которой уже стояли Фландрена и лорд Гилдор, тихо беседуя с лекарем.

– Такк, – позвала она, и баккан, услышав ее голос, повернул к ним обожженное лицо. – Такк, твой хороший друг пришел тебя навестить. Подойди сюда, Пат. – К ее ужасу, Патрел начал всхлипывать, и из его зеленых глаз брызнули слезы.

– Что с тобой, Патрел? – спросил Такк, протягивая ему обмотанную бинтами руку. – Это же встреча старых друзей, а я слышу, что ты плачешь. Такк осторожно взял руку друга.

– О, Такк... Меррили, – другой рукой он обнял ее за плечи. – Даннер... Даннер погиб.

Над морем Бореаль разразился страшный ураган, а затем он двинулся на Грон, вздымая на своем пути столбы снежной пыли. Буря бушевала и в горах Ригга и Гронфанга, ветер налетел на темную крепость. Воины укрылись внутри, потому что ни люди, ни эльфы не могли ничего разглядеть даже на расстоянии вытянутой руки из-за слепящего снега.

Но ненастье бушевало не только в Гроне. Буря пронеслась по Джиллианским холмам и по Даларским долинам, чтобы обрушиться на Риан и соседние земли: Веллен, Боскиделл, Харт, Рон, Релль, Треллинат.

И даже Гримволлские горы не смогли защитить Авен, Риамон, Дарда Эриниан, Дарда Галион и Большой лес от неистового урагана. А южные страны чуть не затопили грязевые потоки, хлынувшие с гор.

Будто стихии, сдерживаемые Диммендарком, ветер, снег и град вырвались, наконец, на свободу из заточения.

В Грювенском ущелье Видрон, Таларин и другие оставшиеся в живых воины с трудом, почти вслепую, прокладывали себе путь на юг сквозь разбушевавшуюся пургу. Все понимали, что стоит им остановиться – и они будут навсегда погребены под толстым слоем снега.

В Боскиделле варорцы укрылись в лесах, потому что гхолы сравняли с землей целые города и многие дома были разрушены. Теперь в живых не осталось никого из этой нечисти, но страна лежала в руинах, и маленькому народцу пришлось спасаться от ненастья среди деревьев.

В Риамоне люди, эльфы и гномы спустились в Северный рудник, захлопнув за собой железные ворота. Они пережидали непогоду в изукрашенных резьбой залах гномьего королевства глубоко под Римменскими горами.

И по всему Митгару, где только обитал свободный народ, все были рады приютить друзей и оказать гостеприимство странникам, беженцам, всем тем, кто остался без крыши над головой, и поделиться даже скудными запасами. Во время этой великой нужды лишь очень немногие отказывали страждущим в помощи.

Хотя никто не знал, что буря не утихнет целых девять дней.

В полдень первого, наступившего после долгого перерыва, дня все свободные создания с тревогой смотрели на небо и спешили где-нибудь укрыться от непогоды. В Гроне таким укрытием служила сама темная крепость. Воины смогли с комфортом разместиться в многочисленных покоях, а лекари занялись ранеными.

Лорд Гилдор, владевший искусством врачевания, осмотрел глаза Такка, однако эльф не знал никакого средства, способного вернуть зрение баккану. Он предложил отвезти Такка в Арден к Дара Раэли, потому что она, по словам Гилдора, была самой искусной целительницей из всех, кого он встречал. Гилдор приготовил для Такка сонное питье – варорца мучили жуткие боли, и он нуждался в покое и отдыхе.

Ночью у Такка началась лихорадка, его то знобило, то бросало в жар. Обожженные руки и лицо пылали, по телу струился пот. Варорцы по очереди дежурили у его постели и смачивали лицо и руки товарища целебным отваром. Но Такк не приходил в сознание, хотя порой открывал невидящие глаза, что-то выкрикивал, называл имена, словно просил помочь тем, кого уже не было в живых и чьи образы проходили перед его взором: Хоб, Тарпи, Аурион, Даннер.

А за окнами бушевала буря, снег и ураганный ветер словно штурмовали бастионы темной крепости.

На следующий день к рукам и лицу Такка приложили компрессы. Порой казалось, что к нему возвращается сознание, и тогда варорцы пытались заставить его поесть, но он не мог даже сделать глоток воды.

Буран все не утихал, и ветер бешено выл за стенами башни.

На четвертый день лихорадка прошла, и Такк очнулся от забытья. Динк менял ему компрессы на лице и руках, как вдруг варорец произнес слабым голосом:

– Кто со мной? – Хотя Такк смотрел прямо на Динка, его глаза ничего не видели.

– Это я, Такк... Динк Веллер, – отозвался Динк, накладывая мазь на его правую руку.

– Привет, Динк. – Голос Такка был хриплым. – Дай мне, пожалуйста, попить. Мне кажется, что у меня в горле раскаленный песок.

Динк быстро налил в чашку воды, поднес ее к губам Такка и поддерживал друга, пока тот жадно пил.

– Не торопись, Таккер, – сказал Динк. – Врач велел пить потихоньку, маленькими глотками.

Такк осушил чашку, затем еще одну и вновь откинулся на подушки.

– Меррили... где Меррили?

– Она спит, Такк, – ответил Динк. – Она дежурила у твоей постели несколько ночей подряд. Она бы умерла от усталости, если бы мы насильно не отвели ее в постель: она уснула, едва голова коснулась подушки.

На потрескавшихся губах Такка заиграла слабая улыбка, он закрыл глаза, не говоря больше не слова. А Динк неслышно выскользнул из комнаты и побежал будить Меррили. Но когда он вернулся вместе с ней, Такк уже спал глубоким сном выздоравливающего.

Динк настоял, чтобы Меррили немедленно вернулась в постель, и она не стала возражать, ибо теперь знала, что ее баккаран поправится. Закутавшись в одеяла, она в первый раз за все это время уснула счастливым сном под завывания бушевавшего за окном ветра.

На следующее утро Такк с помощью Арча и Берта попытался встать с постели, заявив, что не хочет, чтобы за ним ухаживали, как за беспомощным младенцем. Но, едва встав на ноги, он чуть не потерял сознание.

Пришел доктор и сказал, что Такку необходимо подкрепиться. Меррили принесла ему легкий завтрак: немного жидкой каши, горячий чай и хлеб. Но он даже не смог все это доесть.

После завтрака Такк прилег на постель, а Меррили села рядом, и они стали тихонько беседовать. Такк часто засыпал прямо посреди разговора, и в такие минуты Меррили погружалась в собственные мысли, прислушиваясь к шуму ветра за окном и ожидая, когда проснется ее возлюбленный и они снова продолжат беседу. Они говорили обо всем на свете, и о важных вещах, и о разных пустяках.

– Король навещал тебя каждый день, – сказала Меррили. – Он очень беспокоился о твоем здоровье. Говорят, Гален начал улыбаться, только когда ему сообщили, что кризис миновал.

– Он будет хорошим королем, Меррили, – ответил Такк и, немного помолчав, спросил: – А как себя чувствует леди Лорелин, принц Игон и остальные?

– Все хорошо, – ответила Меррили. – Принцесса оправилась от болезни совсем недавно, ведь она тоже получила ожоги при вспышке Миркенстона, хотя и не такие серьезные, как ты. Но ей уже разрешили вставать, и последние два дня она провела, ухаживая за ранеными. Принц Игон был ранен в плечо и запястье, но его лечат самые искусные целители, говорят, что раны скоро заживут. Он тоже приходил навещать тебя, как и многие другие. Лорд Гилдор и Фландрена живы и здоровы, хотя у Фландрены рассечена щека, и шрам, вероятно, останется навсегда.

Меррили замолчала, потому что ее голос тонул в завываниях бури за окном. Когда ветер немного утих, она встала, подошла к очагу, разворошила кочергой угли и снова села на свое место.

– Этот буран – просто стихийное бедствие, Такк, – сказала она, натягивая одеяло на плечи. – Целое войско заперто здесь, в этом рюккском логове. Все раздражены, даже король, только один Брегга кажется довольным.

– Брегга? – удивился Такк, потому что прекрасно знал вспыльчивый нрав гнома.

– Да, Такк, – ответила Меррили, – и если бы не Брегга, у нас вообще не было бы возможности общаться с теми, кто находится в соседних зданиях. Брегга, несмотря на запрет, первым стал выходить из помещений, уж не знаю, как ему это удается, но, похоже, буря ему нипочем. Говорят, он даже выбирался из крепости и переходил через мост, хотя и не сказал никому, что ему там понадобилось.

Он также переводит из одного здания в другое короля Галена, принца Игона, леди Лорелин и остальных, и они рассказывали, что ураганный ветер и слепящий снег ему нипочем, – Брегга двигается так, будто вышел на прогулку.

Если бы не Брегга, бедные лошади умерли бы с голода, потому что людям было бы не пройти к конюшням, чтобы задать им зерна и напоить. Бедным животным тоже приходится не сладко, их ведь разместили в бывших стойлах коней Хель. Но благодаря Брегге они, по крайней мере, сыты.

Такк прислушался к завыванию ветра. "Значит, Брегга выходит за стены крепости", – размышлял баккан. Такку вспомнилось, как он наблюдал за надвигавшимся Диммендарком, перед Черной стеной вздымались клубы снежной пыли, слепившей глаза, и если буран, разбушевавшийся теперь, похож на то, что он видел, стоя на бастионах Чаллерайна, тогда действительно непонятно, как Брегге удается выбираться из крепости.

Меррили снова встала, подошла к окну и раздвинула тяжелые занавески. Звук ее шагов вывел Такка из задумчивости.

– Меррили, его в самом деле больше нет? – спросил Такк.

– Что, что? – переспросила дамми, оборачиваясь. – Извини, Такк, я не расслышала из-за ветра, что ты сказал.

– Диммендарка больше нет? Тьма и вправду рассеялась?

– Да, мой баккаран. Это правда, – ответила Меррили.

Такк опустил голову и посмотрел незрячими глазами на свои сложенные на коленях руки.

– О... как бы я хотел это увидеть.

Меррили еще раз взглянула на кружившийся за окном снег, и ее рыдания потонули в шуме бури.

Такк постепенно поправлялся, силы быстро возвращались к нему, ожоги почти зажили. Через два дня он уже смог передвигаться на костылях по коридорам. Но в основном он сидел в своей комнате, вытянув сломанную ногу, и беседовал с теми, кто приходил его навестить. А посетителей было много: Гален, Игон, Лорелин, Брегга, Гилдор, Фландрена, Убрик, воины, с которыми он вместе воевал и, конечно, варорцы, служившие в королевском войске. Почти все находили, что он держится молодцом, разговаривал он бодро и часто шутил. Но те, кто знал его близко, Меррили, Патрел, Гален, Гилдор, Лорелин и даже Брегга видели, что с бакканом творится что-то неладное. Они часто обсуждали это между собой, но не могли придумать, как ему помочь.

На восьмой день ветер начал понемногу стихать, теперь из окон можно было разглядеть очертания построек во дворе. Но буря еще продолжалась, и люди по-прежнему не могли выходить из помещения без помощи Брегги. Однако настроение у воинов начало улучшаться, все понимали, что ураган, налетевший с далекого моря Бореаль, скоро закончится. Раздражительность, владевшая всеми последние несколько дней, сменилась радостным ожиданием, и воины весело шутили и смеялись.

Варорцы приходили в комнату Такка, все болтали и гадали, когда же начнется долгожданное путешествие в родные края. Разговоры то и дело возвращались к Зимней войне, и, как все солдаты, собравшись вместе, воины принимались рассказывать о сражениях и опасностях, об отваге и трудностях и, конечно же, о героических подвигах. Они то смеялись, то горевали, вспоминая погибших товарищей, и часто подолгу сидели, не произнося ни слова. А порой кто-нибудь опять начинал ворчать.

– Эх, никаких сил нет больше пережидать этот проклятый буран, – сказал Тедди Праудхенд. – Сколько можно есть эту жидкую кашу да жевать черствый хлеб?

Все согласно закивали, а Такк сказал:

– Это еще ничего, у нас сейчас, по крайней мере, есть каша, хлеб и чай, а когда мы с королем Галеном ехали из леса Вейн в Арденскую долину, нам приходилось питаться одними дорожными сухарями.

Несколько варорцев понимающе кивнули, а Патрел громко рассмеялся:

– Ты прав, Таккер, мне тут тоже вспомнился один забавный случай. Это было в разоренном гхолами Стоунхилле, в трактире "Белый единорог", нам тоже тогда было нечего есть, кроме дорожного хлеба и лука порея, который отыскал Даннер... – Голос Патрела дрогнул, и его зеленые глаза затуманились от слез. Не сказав больше ни слова, он поднялся, подошел к очагу и, отвернувшись от всех, стал смотреть на пламя.

В комнате повисла тишина, наконец, Берт Арборан решился нарушить тягостное молчание:

– Такк, расскажи нам о том, как тебе удалось отрубить ногу Гаргону. Как, ты говорил, – называется твой меч?

– Этот меч называется Бейн, – ответил Такк, откашлявшись и утирая слезы тыльной стороной руки.

Берт поднялся и вынул клинок из ножен.

– Ой! – воскликнул баккан. – Он что, всегда горит голубым светом?

Клинок излучал яркое сияние.

– Голубым? – переспросил Такк.

Забыв о том, что Такк не видит, Берт ничего не сказал, а несколько раз утвердительно кивнул, но Меррили ответила за него:

– Да, Такк! Драгоценный камень полыхает голубым светом, и лезвие тоже.

– Кто-нибудь, найдите лорда Гилдора! – воскликнул Такк. – И короля Галена, скорее. Зло где-то близко.

* * *

В коридоре послышались голоса воинов и звон оружия. Принцесса Лорелин и Меррили встали, когда король Гален, лорд Гилдор и Брегга вошли в комнату.

– Никого, – сказал Гален, снимая свои латные рукавицы и устало опускаясь на стул. – Хотя солдаты обыскали все сверху донизу. – Он вопросительно взглянул на лорда Гилдора.

– И все-таки Зло где-то здесь, – сказал эльф. – И Бейн, и Бейл предупреждают об этом.

– А может, это потому, что мы находимся в бывшей твердыне Модру? спросил Такк.

– Нет, малыш, – ответил Гилдор. – Клинки загораются только тогда, когда поблизости есть живое Зло, обычно это обитатели Унтергарда: рюкки, хлоки, тролли, гхолы и прочая нечисть, хотя иногда они предупреждают о злых существах, обитающих в Митгаре, таких как хелармы или некоторые драконы...

– Что толку перечислять сейчас все эти создания, – проворчал Брегга, который сидел на полу скрестив ноги. – Ведь король Гален ясно сказал, что мы обыскали все закоулки крепости и ничего не нашли.

– А вы спускались в подземелье под башней? – спросила Лорелин. – Когда меня держали в темнице, я чувствовала, что там, во мраке, бродило какое-то чудовище... – Принцесса задрожала и подсела ближе к огню.

Гален взял ее за руку:

– Да, моя Лорелин, мы заглянули в большинство темных ям, где могли бы притаиться злобные твари... – Внезапно король умолк, его лицо посуровело.

Некоторое время все сидели молча.

– В самом низу есть коридор, ведущий в подземные пещеры, – произнес, наконец, лорд Гилдор. – Они разветвляются в разных направлениях, образуя запутанный лабиринт. Мы не пошли туда, потому что там царит непроглядный мрак, к тому же в этих пещерах можно запросто заблудиться и никогда уже не увидеть дневного света.

– Здесь вы не правы, эльф Гилдор, – возразил Брегга. – Ни я, ни любой другой гном никогда не заблудимся в подземелье. Но в одном я с вами согласен: мне тоже не хотелось бы спускаться туда, потому что именно там пряталось ночное отродье, проклятое Адоном. И теперь я понял, почему утруни питают такое отвращение к оркам, я видел, как они осквернили живой камень. Но вполне возможно, клинки полыхают потому, что некоторые из этих тварей уцелели и укрылись в пещерах.

Вновь повисла напряженная тишина, все были очень встревожены.

За дверью вновь раздался шум шагов, и в комнату вошли Патрел, Игон и Фландрена, а остальные воины направились дальше по коридору.

Гален взглянул на Игона, и принц покачал головой.

– Безрезультатно, – произнес юноша. – Во всей башне мы обнаружили только это.

Лорелин взглянула на ужасный черный шлем, который Игон протянул Галену.

– Что это? – спросил Такк.

– Я не... – начала говорить Меррили.

– Это железная маска Модру, – сказала принцесса, не сводя глаз со шлема.

Гален быстро прикрыл своим плащом отвратительную железную образину.

– Что-нибудь еще? – спросил он.

Игон перевел взгляд с Фландрены на Патрела.

– Ничего, – повторил принц.

– Подождите! – воскликнул Такк. – А как насчет каменного ножа? Разве его не было в башне?

– Нет, Такк, – ответил Патрел. – Я специально искал его, хоть ты и предупредил меня, что, глядя на него, можно лишиться зрения. Но ничего не нашел.

– Вероятно, он сгорел вместе с Миркенстоном, – предположил Фландрена. – Ведь они были сделаны из одного и того же вещества.

– Может, ты и прав, эльф Фландрена, а может, и нет, – вступил в разговор Брегга. – Но нужно быть осторожными – ведь то создание, из-за которого загорелись мечи, могло взять каменный нож.

Слова Брегги заставили сердце Такка учащенно забиться. Если гном был прав, значит, один из страшных колдовских предметов все-таки затерялся в Митгаре, и в будущем найдется кто-то, кто решит воспользоваться им.

Ночью была выставлена двойная охрана, поскольку в темноте Зло могло появиться в любом месте. Но Бейн и Бейл предупреждали лишь о далекой угрозе, судя по их ровному свечению, враги ночью не приближались. А люди говорили о том, как ревностно охраняют варорцы комнату своего слепого товарища.

На девятый день буря, наконец, унялась. Завывания ветра постепенно стихли, но снегопад еще продолжался.

К полудню воины расчистили дорожку от конюшен к воротам, и несколько человек отправились за стены крепости разведать, можно ли проехать по пустоши. Когда начали сгущаться сумерки, всадники вернулись и доложили, что вокруг каждой скалы или холма намело высокие сугробы, но на открытых местах снег сдуло ветром и там запросто можно проехать.

Услышав эти новости, король Гален обратился к Убрику:

– Что вы на это скажете, генерал? Если снегопад прекратится, готовы ли воины завтра тронуться в путь?

– Да, ваше величество, – ответил Убрик, улыбнувшись. – Все с радостью уедут из этого проклятого места. Люди хотят поскорее вернуться на зеленые просторы Валона, где под высоким синим небом бегают быстроногие кони.

– Значит, так тому и быть, – ответил Гален. – Если снег перестанет, завтра мы выезжаем.

Стены сотряслись от радостных криков, когда эта новость облетела крепость. Узнав об этом, все стали готовиться к длительному путешествию домой. Для тяжелораненых были сделаны носилки, они должны были отправиться на юг в сопровождении вооруженных солдат и лекарей. Сам король с большей частью войска собирался скакать в Пеллар, ведь его ждали неотложные государственные дела.

Было решено, что все варорцы отправятся с королем, потому что среди них не было тяжелораненых, кроме, пожалуй, Такка. Но ни слепота, ни сломанная нога не препятствовали верховой езде.

* * *

В эту ночь тоже была выставлена усиленная охрана, потому что Бейл и Бейн по-прежнему предупреждали о притаившемся где-то Зле. Но ничего не происходило, а к полуночи снегопад окончательно прекратился.

Когда занялся серый рассвет, восемь варорцев стояли на пустоши за крепостными стенами возле трех надгробных пирамид. С ними был гном Брегга, сын Бекки, воитель с Красных холмов.

– Я перенес их сюда во время бури, – сказал Брегга тихим голосом и низко опустил голову. – Харвена, Ролло и Даннера. Я не мог оставить их в ужасной крепости Модру, ведь они мои товарищи по оружию. Поэтому я похоронил их здесь, под этими камнями. Они были храбрые воины, такие же храбрые, как чакка, и пали смертью храбрых. Это лучшее, что кто-либо может сказать на могиле воинов.

По щекам всех собравшихся текли слезы. Такк осторожно присел, и Меррили положила его руку на могилу Даннера. И Такк сказал:

– Однажды – теперь кажется, что это было давным-давно, – я стоял на коленях возле такой же пирамиды. Я положил руку на камни и поклялся отомстить за того, кто был погребен под ними, и ты, Даннер, принес такую же клятву. Мы сдержали наше слово, ты, я и Патрел... и все остальные. Потому что Владыка Зла, погубивший Хоба, Тарпи и многих других, мертв. Но, друг мой, я был бы рад отдать жизнь, чтобы вернуть тебя...

Такк закрыл лицо руками, и его тело начало сотрясаться от безудержных рыданий. Брегга нежно поднял его на руки и понес обратно к мосту, словно маленького ребенка. И, плача, все варорцы медленно направились к крепости, ведя под уздцы лошадь, на которой приехал Такк. Только Патрел задержался у могилы друга, и когда остальные были уже на середине моста, они услышали звуки его голоса; остановившись, все обернулись и увидели, что маленький баккан стоит один возле занесенных снегом пирамид и поет. Его чистый голос взмывал к утреннему небу, но было слишком далеко, чтобы разобрать слова песни.

Поздним утром все войско покинуло крепость. Пять тысяч всадников отправились на север, а три с половиной – на юг. Но многие сотни воинов, павших в бою, остались лежать на равнинах Когтистой пустоши.

Среди тех, кто ехал на юг, были два эльфа, принцесса, восемь варорцев и гном. Бывшая твердыня Модру осталась позади, над воротами крепости прибили его железную маску, чтобы она служила грозным напоминанием всем тем, кто выбирает пути зла.

Они двигались на юг по бескрайним, занесенным снегом равнинам. К концу второго дня они пересекли пустошь и подъехали к ущелью, по дну которого протекала река, там им пришлось пробираться сквозь глубокие снежные заносы, и всадники то и дело спешивались, чтобы расчистить дорогу, но другого пути не было. Наконец, преодолев эти препятствия, они подъехали к восточной границе Грона, миновали Гвасп, каменистую бесплодную местность между горами Ригга и Гронфангом.

На восьмой день они добрались до конца Грювенского ущелья, где было решено разбить лагерь. Там всадники увидели торчавшее из-под снега оружие рюкков, было понятно, что здесь происходило грандиозное сражение.

На следующий день они увидели окоченевшие тела людей и эльфов, наполовину занесенные снегом. По белой с синим велленской форме и по арденским знаменам с изображением древнего дерева всадники поняли, откуда родом павшие воины. Здесь тоже валялось оружие и пустые доспехи рюкков, а поодаль развевалось на ветру воткнутое в снег черное знамя поверженного врага.

Они еще не раз за этот день наталкивались на следы, оставшиеся на месте кровавых сражений, то и дело им приходилось пробираться через снежные заносы, и лишь поздно ночью они разбили лагерь в землях Рона. Почти никто не разговаривал, потому что все находились под впечатлением этого горького зрелища. Лорд Гилдор и Фландрена подошли к костру, чтобы поесть, но так и не притронулись к пище; они стояли на залитом лунным светом снегу и смотрели на звездное небо.

На десятый день в полдень король Гален увидел, что всадники, посланные вперед разведывать дорогу, мчатся обратно. И – о чудо! – рядом с ними скакали эльф Таларин и маршал Видрон. Таларин и маршал подъехали к Галену.

– Мой король! – воскликнул Видрон, прижимая правую руку к груди и радостно улыбаясь. – Хорошие новости с юга: война там закончилась, мы победили!

Гален закрыл лицо ладонями и только через некоторое время поднял взгляд на маршала.

– Холь, король Гален, – произнес лорд Таларин. – Мои глаза рады видеть тебя, в то время как мое сердце тоскует об умерших.

– Да, – ответил Гален. – Многие погибли в этой схватке со Злом. Наконец-то она закончилась.

В этот момент к ним прискакал принц Игон на своем Ржавом, а за ним следом Гилдор, Фландрена и генерал Убрик.

– Приветствую тебя, маршал Видрон! – закричал юноша, кинувшись обнимать старого воина, затем уже более сдержанно поздоровался с лордом Таларином.

Таларин кивнул в ответ на приветствие принца, но глазами он искал Гилдора и Фландрену; когда их взгляды встретились, лица эльфов осветили радостные улыбки. Небольшой отряд поскакал вперед.

Видрон, привстав в стременах, обернулся назад, окидывая взглядом колонну направлявшихся на юг всадников. Затем он опустился в седло, и лицо его стало печальным.

– Сир, – обратился он к Галену. – Я должен спросить, что с леди Лорелин...

– Она жива и здорова, маршал Видрон, – ответил Гален. – Она едет позади нас в компании варорцев и Брегги.

– Хорошо, – с облегчением произнес Видрон. – А как валданы, что сталось с ними?

– Трое убиты, а Такк ослеп, – сказал Гален. – Даннер погиб.

Видрон отвел взгляд и стал смотреть вдаль на искрящийся снег. Некоторое время они ехали молча. Наконец заговорил Таларин, указывая на небо:

– Однажды вы дали слово вернуть солнце в мир и сдержали свое обещание, но я очень надеюсь, что цена, которую вы заплатили за это, не была так безмерно высока, как та, что пришлось заплатить нам в Крегене.

– Ваши потери были тяжелее, – ответил Гален, мысленно возвращаясь к тому печальному зрелищу, которое им довелось увидеть в Грювенском ущелье, прозванном эльфами Крегеном. – Мы проезжали по тем местам, где вы сражались.

– Мы долго сдерживали их, – сказал Видрон. – Но с каждым днем нам приходилось отступать все дальше и дальше в глубину ущелья. В конце концов, мы дошли до самого конца и оказались в ловушке. И когда мы готовились к последнему бою, на землю опустилась эта непроглядная темень. А потом неожиданно Диммендарк развеялся! И все враги пали, сраженные проклятием Адона.

– Но постойте! – удивленно воскликнул Гален. – Это значит, вы удерживали ущелье в течение...

– Пяти суток, – закончил за него Видрон. – Мы сражались пять дней, полторы тысячи велленцев и пятьсот лаэнских воинов...

– Против десятитысячного войска! – воскликнул Гален.

– Да, об этой битве будет сложена не одна песня, – сказал Игон.

Таларин кивнул:

– Еще долго скальды будут петь о маршале Видроне, победившем вражеские орды. Но нельзя предавать забвению тех героев, которые навеки остались лежать на поле боя.

В конце концов, воины подъехали к потайному входу в Арденскую долину.

– Идемте, – сказал Таларин. – В этом скрытом убежище вы сможете отдохнуть несколько дней в тепле и подкрепиться горячей пищей, а тем временем король Гален поведает нам, как ему удалось развеять Диммендарк.

Пока Убрик трубил в черный валонский рог, давая сигнал колонне остановиться, Гален сказал: