Текст книги "Теперь мы вместе"

Автор книги: Дениза Алистер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 8 страниц)

– Все ставни есть в своих местах! – объявил он с неподражаемым акцентом, прибегая к ломаному подобию английского языка. Будучи истым патриархальным латинянином, Антонио был склонен обращаться преимущественно к «уважаемому синьору Даниили», что не слишком нравилось Бетси.

– Завтра будет класть балкон на плитка, – продолжал Антонио, выразительно жестикулируя. – О'кей, синьор?

– Хорошо, благодарю вас, – ответила Бетси.

– Разрешите, синьор? – настаивал рабочий.

Дэн весело взглянул на надутую «синьору».

– Проблем нет, дружище! До завтра!

– Этот тип из тех жлобов, кто считает, что женщине место только на кухне или в спальне, – буркнула Бетси, когда итальянец занял место рядом со своим напарником, уже ожидавшим его в фургоне.

– То есть из здравомыслящих мужчин, – невозмутимо поправил Дэн.

Бетси сердито сощурилась.

– Не будь «синьор» на костылях... – угрожающе произнесла она, вытащила из корзины пакет с пирожными и гордо прошествовала в дом.

– Кстати, о женщинах и спальнях... Вы не поможете мне передвинуть мебель в комнате для гостей, чтобы я завтра с утра мог начать красить? – спросил Дэн, когда все покупки были распакованы. Оставшиеся пакеты он принес в кухню сам.

– А мне помнится, вы говорили, что любите проводить отпуск лежа на солнышке с хорошей книгой и бокалом джина с тоником под рукой, – сказала она.

– Я так и сделаю, когда появится солнце.

– Не сомневаюсь. – Бетси состроила кислую мину.

Значит, все эти дни он играет роль рачительного хозяина только от скуки.

Они прошли в свободную спальню, которая, как и ее собственная, помещалась наверху, в глубине дома. Тут стояли старомодные односпальные кровати, большой ореховый комод и шкаф, тумбочки и несколько стульев.

– Толкайте! – скомандовал Дэн.

Однако, несмотря на титанические усилия Бетси, комод даже не шелохнулся.

– Сильнее.

– Стараюсь как могу, но я не такой неандерталец, как вы, кроме того, тут зацепилась ножка.

– Дайте я, – приказал он и, отбросив костыли, подпрыгнул на одной ноге, приподнял мускулистым плечом комод и передвинул его на нужное место с невероятной легкостью.

– Неделя все же многое значит, – сухо заметила Бетси.

– Простите?

– Семь дней назад вы еле-еле поднялись по лестнице, а теперь едва ли не тарантеллу танцуете и с костылями, и без них, – сказала она, подумав, что если бы он остался дома и потренировался немного, то со свистом носился бы по студии.

– Я не люблю чувствовать себя побежденным. – Дэн бросил на нее быстрый взгляд. – А сейчас мы должны снять шторы.

– Слушаюсь, сэр! – бодро откликнулась она, в глубине души огорченная тем, что за чрезмерной деловитостью Дэна скрывается элементарное безразличие к ней.

Бетси придвинула к окну стул, забралась на подоконник и начала отцеплять штору. Внезапно ее осенило.

– Помните, когда я в последний раз заехала на студию, вы сказали, что хотите поговорить со мной? О чем же?

– Я собирался вас попросить, чтобы вы прекратили ломаться и вставили любовную интригу с садовником, а не то...

– А не то что? – с вызовом осведомилась Бетси, покосившись через плечо на балансировавшего на костылях «мастера жанра».

– Не то мне пришлось бы поискать другого, более покладистого автора и поручить это сделать ему.

Не ухватись Бетси за вторую штору, она бы наверняка свалилась вниз.

– Другого автора!

– Множество сериалов создаются совместными усилиями, – без тени сомнения в своей правоте начал Дэн. – И я не собирался отойти в сторонку и смотреть, как погибает «Пансионат Тейна».

– Вы решили, что такое можете устроить, если там не будет любовной интриги?

– Первым сериям это еще не грозило, поскольку действовал эффект инерции, но постепенно зрители могут начать терять интерес, и рейтинг поползет вниз. А вы знаете, что «Ивнинг» рассчитывал на этот сериал как на долговременный? Да, я понимаю, вам бы это не понравилось...

– Я просто отказалась бы от сотрудничества, – заявила Бетси.

Дэн так и впился в нее пронзительными серыми глазами.

– Вы бросили бы дальнейший проект «Историй» и распрощались с такими деньгами?

– Да!

– И потому только, что вас шокирует роман между женщиной средних лет и молодым человеком? Это уже какая-то мания. – Он покачал головой. – Вы бы так не поступили.

– Еще как поступила бы. Но вы не пригласили бы другого автора и не позволили бы мне уйти, правда? – спросила она со смешанным чувством негодования и мольбы.

– Если бы не осталось иного выхода... Но прежде я постарался бы образумить вас другим способом, – добавил он.

– Каким, например? – встрепенулась Бетси.

– Не могу сказать. – Взгляд Дэна скользил вниз, к ее стройным голым ножкам. – Но я нашел бы средство. Правда, случай мне не представился.

Пока еще нет, подумала Бетси. И хотя он согласился подумать над новым сюжетным ходом, к описанию которого в черновом варианте она уже приступила, где гарантия, что это его удовлетворит? Ну а если не понравится, война начнется снова. Насупившись, Бетси принялась снимать вторую штору. Судя по тому, как он только что мысленно раздевал ее, принуждение к близости, как условие «делового соглашения», не исключалось. Интересно, Дэн применил бы подобную тактику? И пошла бы она сама на это? Не хотелось думать, что она настолько глупа или доверчива, но все же...

Соскочив со стула, Бетси ловко свернула шторы.

– Я загружу их в стиральную машину и займусь обедом, – заявила она деловито.

– Не поможете мне вымыть голову? – спросил Дэн, появляясь на кухне четверть часа спустя.

Бетси нехотя обернулась к нему. Прямо граф Монте-Кристо в бежевом шелковом халате до пят. Влажно блестевшая кожа и гладкий подбородок говорили о том, что он только что вымылся и побрился. Чувствовался аромат хорошего мужского одеколона. Она заставила себя улыбнуться.

– Разумеется.

К спальне на первом этаже примыкала ванная комната, вымощенная белой и голубой плиткой. Душ здесь был незамысловатый. И последние два дня мытье головы превратилось у них в своеобразный совместный ритуал.

Дэн привычно встал на здоровую ногу, оперся коленом на край ванной и наклонился вперед. Она едва сдержала непрошенную улыбку, увидев «исторические» боксерские трусы.

– Джейк что-то не звонит, – сказал он, когда Бетси намочила ему голову и медленно начала наносить шампунь.

Загипнотизированная его в меру мускулистым гладиаторским торсом, она пропустила эту миролюбивую реплику мимо ушей.

– Простите?

– Я дал ему ваш номер на случай, если малыш захочет со мной связаться, но он все не звонит.

Бетси взяла в одну руку душ, а другой принялась ерошить волосы Дэна, смывая пену.

– Наверное, для вас этот звонок многое значит, – сочувственно предположила она.

– Это так. Когда он был еще маленьким, я года два совсем не виделся с ним. С тех пор мне необходимо как можно чаще убеждаться, что с отпрыском все в порядке.

Бетси почувствовала, что за легкой иронией таится печаль.

– До сих пор чувствую себя виноватым за те годы.

– Ваш сын упрекает вас в том, что вы не виделись? Ему не хватало вас? – спросила Бетси.

– Он никогда не говорил мне об этом. И я старался не затрагивать эту тему.

– Но вы же такой прямой, открытый человек, – удивилась она.

– Наверное, боюсь услышать, что он осуждает меня, – признался Дэн с каким-то обреченным беззащитным видом, что было совершенно не похоже на обычные повадки бристольского сердцееда.

– А почему вы тогда не встречались? – Она тщательно наносила шампунь на густые темные пряди. Волосы Дэн отпускал несколько длиннее, чем считалось модным, кудри доходили до выступающего позвонка у основания шеи. И это место ее каждый раз неудержимо тянуло погладить или поцеловать.

– Потому что я ушел от жены и отправился работать в Штаты, а потом вернуться из такой дали представлялось делом нелегким, – и в денежном, и в эмоциональном отношении. Наш брак дал трещину, а страдал малыш. – Голос его сделался ровным. – Я поступил по-свински.

– Мы все совершаем поступки, о которых потом жалеем, – сказала Бетси, – а вы в то время еще не были достаточно зрелым человеком.

– В двадцать лет я не отличался ни терпением, ни способностью понимать других. Вот это действительно приятно, – внезапно произнес он.

– Когда массируют голову?

– Нет, когда вы прикасаетесь грудью к моему плечу, – сказал он и нахмурился, словно эти слова сорвались у него с языка случайно.

– Я буду только рада, если Джейк захочет приехать и пожить здесь несколько дней, – смывая шампунь с его волос, Бетси старалась, чтобы ее голос звучал непринужденно. – Разместиться есть где.

– Спасибо. И хотя Капри не лежит на пути его следования, я обязательно упомяну о вашем приглашении.

Бетси вытерла Дэну голову и передала полотенце для лица.

– Вот и все.

– Вы очень любезны, – сказал Дэн.

И вновь щемящая грусть охватила Бетси. Только что он впервые поделился с ней своими сомнениями и тревогами, но стоило соприкоснуться их телам, как между ними встал барьер отчуждения.

– Это входит в обязанности хозяйки, – ответила она, дожидаясь, пока Дэн натянет халат. – Не хотите перед обедом выпить бокал вина?

Массажная щетка в его руке замерла в воздухе, будто королевский жезл.

– Чрезвычайно заманчивое предложение.

Когда она вынесла поднос на открытую террасу, которая протянулась вдоль задней стены дома, то увидела, что ее гость разместился в плетеном кресле, положив ногу на маленькую скамеечку. Рядом, чуть левее соседнего кресла и софы, красовалась в кадках вьющаяся герань, которой чудом удалось выжить на пустующей вилле. Справа кивали белыми головками цветки барвинка. С моря долетал легкий бриз и трепал кусты олеандра, росшие в маленьком саду, шелестел листьями пальм. В вечернем воздухе пахло дождем.

– Что вы скажете о сценарии, скажем, из шести частей, о небольшой частной авиакомпании и ее владельце, который пытается не дать проглотить себя транснациональному монстру? – спросила Бетси, наливая вино в бокалы. – Это всего лишь замысел, и я, конечно, не смогу сейчас заняться им всерьез, поскольку все время отнимает суиндонский цикл. Но я хотела узнать ваше мнение.

– Скажу, что это интересно. Меня интересуют все ваши замыслы. Если хотите, можете набросать план, а я покажу его Мартину.

– Спасибо, я так и сделаю.

– А вам кто-нибудь рассказывал о том, как частные авиакомпании ведут борьбу за выживание? – полюбопытствовал Дэн, когда она села на софу.

– Да, но уже не отчим. По крайней мере, не официальный мой отчим.

– Сколько же у вас всего отчимов? – изумился Дэн.

– Только два. Мне было двенадцать лет, когда умер отец, и мама вышла за Джорджа, с которым прожила до моего шестнадцатилетия. Когда мне исполнилось двадцать, на сцене появился Федерико. А через четыре года он ушел. Но в промежутках между отчимами у мамы были и другие... знакомства. У одного поклонника была своя авиакомпания, на которую нацеливалось крупное объединение, но ему удалось отбить атаку.

– Ваша матушка, по-видимому, пользовалась успехом у мужчин, – заметил Дэн.

– И до сих пор пользуется, – нехотя подтвердила Бетси и замолчала. Стоит ли открывать ему, кто на самом деле ее мать? Она задумалась, чувствуя внезапное искушение отбросить осторожность и поделиться правдой. Но если она это сделает, придется ответить на ряд неизбежных вопросов. Бетси медленно поднесла бокал к губам. И тогда со сцены исчезнет нынешняя, овеянная неким ореолом героиня, уступая место... Нет, ни за что!

– Вы, кажется, очень преданная дочь, – произнес Дэн, поудобнее устраивая ногу на скамеечке. – Но, наверное, вам тяжело было выносить ее бесконечные... метания, как называет это Мартин.

– Не особенно, я была к подобному готова. Отец тяжело болел и знал, что умирает. В последние дни он много говорил со мной о будущем, – с грустью пояснила Бетси. – Ему удалось объяснить упрямой малышке даже то, что не всегда доходит до взрослых умников. Я начала понимать, что с мамочкой мне придется нелегко. Но я не имею права на предательство.

– Потому что вы сильная, как и он?

– Возможно.

– Нет, это точно. Вы сильная натура, а временами бываете просто несносной поборницей нравственности, – ввернул, желая поддразнить ее, «маэстро».

Бетси немедленно показала ему язык.

– И ведете себя, как ребенок, – добавил Дэн.

– Мама всегда привлекала к себе определенный тип мужчин – по-своему милых, но лишенных ответственности. Все они предпочитали ни к чему не обязывающие отношения, – хитро сощурившись, продолжала Бетси. – Легко сходились, легко расставались.

– Ваша мать не пыталась их удержать?

– Нет. Она привыкла играть роль бабочки, перелетающей с цветка на цветок. В ней действительно море обаяния. Если бы вы встретили ее, то наверняка влюбились бы, как и большинство любвеобильных представителей сильного пола.

– Наверное, на вас угнетающе действовала недолговременность ее романов, – сказал Дэн, не обращая внимания на очередную подколку.

Бетси замялась. Неужели настолько глубока его проницательность? Но еще более поражало неподдельное сочувствие к ней!

– В то время я этого не сознавала, но сейчас думаю, что так и было, – медленно произнесла она. – Помните, я рассказывала вам, что подростком сочиняла бесконечные повести? Я писала о семьях, где мамы были домовитыми и надежными, как скалы. – Она криво усмехнулась. – Мамочки в моих произведениях носили передники, пекли пирожки и водили своих дочек по музеям.

– Чего не делала ваша мама?

– Никогда, но я ничуть не жалуюсь. Может быть, чего-то я и была лишена, но зато и получала многое. Мама брала меня с собой за границу, в Италию, мы переезжали с места на место, встречали множество людей. Я не знала, что такое однообразие и скука. – Ее голос стал печальным. – Но, наверное, мои повести служили для меня своего рода лекарством. Пусть настоящая семейная жизнь со спокойным уравновешенным отцом длилась всего двенадцать лет, начало было хорошим.

– А во время своего первого брака ваша мать обращала внимание на других мужчин? – спросил Дэн.

Бетси нехотя кивнула.

– Она и сейчас не прочь пококетничать. Но мама была сильно привязана к отцу и никогда его не обманывала. А он проявлял к ней снисходительность и всегда с юмором и пониманием относился к ее легкомыслию. И я тоже.

Дэн нахмурился. Похоже, он собирался что-то сказать, но вместо этого вытянул вперед руку ладонью вверх.

– Итальянский дождь не оставляет нас своим вниманием. Лучше пойти в дом.

9

Бетси изо всех сил старалась прорваться сквозь плотную завесу сна. Ей послышался какой-то звук, похожий на равномерные удары капель о деревянный пол. Кап... кап... кап... Протерев глаза, она перекатилась на спину и резко села. Брр, что это за противное сырое пятно на простыне?! Она нашарила на тумбочке выключатель ночника и, щурясь от яркого света, не сдержала досадливого возгласа.

Дождь, который начался вчера вечером и теперь глухо барабанил в ставни, был самый сильный со времени их приезда. Буря, разыгравшаяся на прошлой неделе, должно быть, повредила черепицу на крыше, и теперь вода капала прямо на кровать. Перед туалетным столиком уже расползалась маленькая лужица.

Этого еще не хватало! Бетси проворно начала готовиться к эвакуации. Не валяться же здесь до утра на отсыревшем матраце? А соседняя спальня еще завалена разным хламом. Итак, решено: она устроится на диване в гостиной.

Надев короткую ночную рубашку из темно-розового шелка, которую держала про запас, Бетси тихо спустилась вниз. Она зажгла на столике лампу, собрала подушки на одном конце обтянутого золотистой парчой дивана и расстелила прихваченные из шкафа простыни и плед. Но сон исчез, как назло. Бетси вдруг захотелось есть. Ступая босыми ногами по светлой керамической плитке пола, она прошла на кухню. Широко открыв холодильник, Бетси раздумывала, что предпочесть – фрукты, сыр или морковь, когда тихо скрипнула дверь. Она оглянулась через плечо и увидела, что сзади, опираясь на костыли, стоит Дэн. Бледный, осунувшийся, словно и спать еще не ложился, в одних тонких, узеньких плавках.

– Привет, – сказал ночной визитер, немного запыхавшись.

Увидев горящую лампу в гостиной, Дэн решил, что кто-то из них просто забыл выключить свет. Он совсем не ожидал увидеть Бетси внизу, в коротенькой ночной рубашке, которая очень откровенно облегала ее тело. Она еще и стояла нагнувшись, словно приглашала полюбоваться манящими округлостями бедер.

– Что вы тут делаете? – стараясь утаить волнение, выпалил Дэн.

Бетси воинственно выпрямилась. Такой тон показался ей возмутительным.

– Что я здесь делаю? Очень мило! – огрызнулась она. – Ищу, знаете ли, что-нибудь поесть в кухне собственного дома. А если у вас очередная эмоциональная вспышка, то советую соблюдать прописанный доктором режим. Шевелите пальцами ноги и восстанавливайте кровообращение!

Бетси и сама не знала, почему она так вспылила, ведь повод был пустяковый, но уже поздно. Последнее слово должно остаться за ней!

– Меня это вовсе не приводит в раздражение, – глухо произнес Дэн.

– Но вы бродите по дому глубоко ночью. Почему? – не унималась она.

– Представьте себе, захотел пить!

– Это я вас разбудила?

– Я не спал, – признался он. – Вам ведь тоже не спится?

– Наоборот, я спала как сурок. – Бетси поправила соскользнувшую с плеча узкую бретельку. – Но я проснулась оттого, что в моей спальне начало капать с потолка.

Дэн негромко выругался.

– И что – сильно течет?

– Не слишком, но у меня промокла кровать, и я решила вместо того, чтобы разгребать гору мебели во второй верхней спальне, лучше поспать здесь.

– Здесь? – настороженно переспросил он.

– Не беспокойтесь, я вовсе не собираюсь выдворять вас из вашей кровати. Я буду в гостиной на диване. Не думала, что это вызовет ваше недовольство, – сказала она, заметив, что его лицо побледнело и сделалось мрачным. – И кстати, о недовольстве, – добавила Бетси, повинуясь инерции охватившего ее раздражения. – Вам ведь ничто не мешает сократить ваше пребывание здесь и улететь с первым же самолетом, не так ли?

Дэн побледнел еще больше.

– Вы хотите, чтобы я уехал?

– Мне кажется, вы сами хотите уехать, – возразила она.

– Я?

– Вижу, что вы сожалеете о вашем решении отдохнуть на Капри, но если вы грустите о вашей жене, тут уж я ни при чем, – нанесла новый удар Бетси. – Кажется, из Неаполя есть дневные рейсы, так что завтра...

– Я? Грущу о жене?! – перебил ее Дэн.

– Вы до сих пор тоскуете по ней. Она все еще что-то значит для вас.

Дэн покачнулся, опираясь на костыли.

– О чем вы говорите?

– Сегодня утром вы сказали мне, что чувствовали себя свиньей, когда уехали работать в Америку, и вам трудно было вернуться. Но, по-моему, вы очень жалеете о том, что не вернулись и что развелись с ней.

– О боже! Нет, мне необходимо скорее сесть, – сказал Дэн, поворачиваясь и торопливо ковыляя в гостиную. – Если поторчу здесь еще немного, я не выдержу.

Бетси последовала за ним.

– Так, значит, все дело в вашей ноге? – недоверчиво спросила она, глядя, как Дэн опускается в просторное, обитое бежевым велюром кресло. – Зачем тогда вы говорили, что нога уже не болит?

– Нога ни при чем. Осточертело топтаться на костылях. – Он бросил взгляд на каминные часы. – Особенно если это сопровождается допросом в два часа ночи. Так вот... Я уехал в Штаты, потому что почувствовал, что начинаю задыхаться рядом со своей женой. Тяжело было оставлять Джейка, но ее я видеть больше не мог. Не дадите мне чего-нибудь выпить? – попросил он. – А потом продолжим исповедь.

Бетси принесла ему стакан гранатового сока, а себе взяла яблоко. Вернувшись, она села на диван, поджала ноги и накинула на себя плед. Было тепло, но беглые взгляды, которые бросал на нее «подследственный», постоянно напоминали о том, что ночная рубашка слишком откровенна. Бетси прокусила кожицу яблока. Она с волнением думала, что Дэн одет, мягко говоря, условно.

– Вы не хотите что-нибудь накинуть на себя? – предложила Бетси, стараясь смотреть в сторону.

Дэн покачал головой.

– У меня горячая кровь. Но вернемся к моему прошлому, чтобы поставить на этом точку. Единственной причиной, по которой мы с Кэтрин поженились, была ее беременность. Как-то ночью мы оба слишком увлеклись, и вот к чему это привело.

– Сколько лет было вашей жене?

– Девятнадцать.

– Она не захотела сделать аборт? – спросила Бетси.

– Нет, не захотела, и я тоже. Я решил, что наш ребенок должен родиться, и готов был принять на себя ответственность. Когда родители усомнились, разумно ли мы поступаем, и окажется ли такой скоропалительный брак прочным, я уверил их, что все будет хорошо. Я отказывался слушать советы и признавать статистические данные, согласно которым ранние браки часто кончаются разводами. – Дэн протяжно вздохнул. – В двадцать лет кажется, что знаешь все.

– И долго вы были знакомы перед тем, как она забеременела?

– Три месяца. Пока мы просто встречались, все у нас шло прекрасно, но когда зажили одним домом, стало очевидно, что мы несовместимы. Кэт училась на фармацевта, но ее истинной целью и единственным призванием было стать женой и матерью.

– В девятнадцать? – усомнилась Бетси.

– Представьте. И она не понимала моих честолюбивых устремлений.

– Вы продолжали учиться?

– Да, хотя в свободное время подрабатывал в закусочной для пополнения семейного бюджета. Родители, слава богу, помогали, хотя им это было нелегко. Я вел учет суммам, которые мы от них получали, и впоследствии вернул все. Когда Джейк родился, Кэт была на седьмом небе от счастья, – продолжал он, понизив голос. – Вскоре она решила, что хорошо бы родить еще одного ребенка. И побыстрее. Кэт не хотела, чтобы между детьми была большая возрастная разница.

Бетси в раздумье покачала головой.

– Ничего себе...

– И я так думал. Мне приходилось доказывать ей, что мы не можем одного-то содержать нормально, а тем более двух. Я считал, что, прежде чем увеличивать семью, надо укрепить наши отношения, но разубедить ее было невозможно. В течение следующих двух лет я очень старался, чтобы она не забеременела снова. Это стало главной моей заботой, – буркнул он. – Но Кэтрин не отказывалась от своей безумной идеи. Когда я начал работать на телевидении – на очень скромной должности, она усилила нажим.

– Решила, что теперь вам ничто не мешает иметь второго?

– Вот именно. Она стала придирчивой, ворчала по любому поводу. Забудешь какую-нибудь ерунду положить на место и... – Дэн раздраженно махнул рукой. – Она была образцовой хозяйкой.

– Вот почему вам не понравилось, когда я у вас дома стала убирать книги, – догадалась Бетси.

– Ну, конечно! Простите, я напрасно... Просто Кэтрин доводила меня до бешенства. – Он жадно допил сок. – Постоянно наша жизнь превратилась в ад. Я боялся приходить домой. Но скрывал от всех, что развод неминуем.

– Потому что все сказали бы: «А что мы говорили?»

– Да. И еще потому, что я верил в старомодные принципы – нерушимость брака, сохранение семьи ради детей, верность. Потом телекомпания, в которой я работал, предложила мне место на совместной студии в Нью-Йорке. Жена посоветовала принять предложение, а я только того и ждал. Так отчаянно хотел уехать, что мне было не до самооценки. И я не задумался, как мое отсутствие может повлиять на сына. Когда же я это понял и вернулся, Кэтрин сама заявила, что желает развестись.

Бетси была полностью поглощена импровизированным ужином.

– А сами вы не собирались предложить ей развод?

– Даже речь заготовил. Но я ни разу не изменил ей, – тихо прибавил Дэн. – От моего отъезда в Америку до нашего развода прошло четыре года, и за это время ни разу... Слышите? – Он помолчал, словно дожидаясь ответа. – Не знаю, с чего я вдруг обрушил на вас историю своей жизни? Обычно я не склонен исповедоваться.

– Может быть, пришла пора выговориться? – осторожно предложила Бетси.

– Не исключено. Или, как и вашим отчимам, и еще кому-нибудь, мне легко общаться с вами, – произнес он задумчиво. – Поскольку я женился в двадцать один год, все мои романы после развода были самыми обычными, ничего не значащими увлечениями, через которые проходят молодые люди до того, как обзаводятся семьей. Наверстывал упущенное.

– А потом, ведь целых четыре года вы добровольно хранили верность, – заметила Бетси. – Так что все объяснимо.

– Наверное. И понимая, что уже один раз женился по необходимости, я решил твердо, что больше такого со мной не случится. Я всегда давал понять, что о серьезных обязательствах речи не идет и я не гожусь в мужья.

– Боялись снова попасть в капкан?

– Нет.

– Причина была в другом? – испытующе посмотрела на него Бетси.

– Я жил один, потому что не хотел подавать дурной пример сыну. – Дэн отставил в сторону пустой стакан. – Понимаю, это звучит немного странно, но Джейк ни разу не видел ни одну из тех женщин, с которыми я...

– С которыми вы встречались? – машинально подсказала Бетси.

Он криво усмехнулся.

– Вот именно. А поскольку я жил один, это было просто. Конечно, став старше, он понял, должно быть, что отец его не монах, но по крайней мере ему не пришлось лицезреть доказательства этого. Слухи всегда преувеличивают и, хотя у меня были романы... Клянусь, перед вами вовсе не сексуальный маньяк.

– Я вам верю, – сказала Бетси.

– Честно?

– Честно.

Он улыбнулся.

– Спасибо. Мне никогда не нравилась репутация донжуана. И особенно не нравится теперь, когда все осталось в прошлом.

– Почему в прошлом? – спросила она.

– Потому что, несмотря на мои предупреждения с самого начала, что я не ищу романтической любви – я считал это честным, – дело неизменно кончалось слезами и обвинениями, и я чувствовал себя подлецом. Кроме того, мне надоел сам процесс встреч и расставаний. И еще, живя один так долго, я полюбил свободу. Теперь, если я и позволяю себе изредка вступать в близкие отношения, то только с той, которая, я уверен, не станет посягать на мою свободу.

– А ваша жена вышла замуж снова?

– Да. И она претворяет в жизнь свою мечту иметь много детей. У нее сейчас еще четверо, включая девочку, для которой я и чинил ту деревянную лошадку.

– Вы поддерживаете отношения с ней и ее мужем?

– Что-то в этом роде. Кэт так располнела, что я с трудом узнаю в ней ту фею, в которую, как мне казалось, я был когда-то влюблен. Но она во многом изменилась к лучшему. Стала терпимей. Никогда не говорит Джейку обо мне ничего плохого, и я ей за это благодарен. Ага... Пора в кровать, – заключил он, увидев, что его терпеливая слушательница зевает.

Бетси не стала возражать. Ее действительно внезапно охватила сонливость.

– Но на диване спать вы не будете, – сказал Дэн, когда она принялась взбивать подушки. – Ложитесь в мою кровать, а я переберусь сюда.

– Нет, спасибо.

– Ну хватит, забудьте о своем упрямстве.

В знак протеста Бетси демонстративно встряхнула одеяло.

– Послушайте, это все-таки мой дом, и...

– И вам не совестно спорить с инвалидом? – Дэн поднялся с кресла и встал, опираясь на костыли.

– Нет, это инвалид со мной спорит. Но спорить уже поздно.

– Слишком поздно. Настало время послушания и торжества грубой силы, – провозгласил Дэн. Не выпуская костылей, он обхватил ее правой рукой за талию и понес в спальню. Лишившись опоры под ногами, Бетси изогнулась, стараясь высвободиться, но не смогла. Дэн удерживал ее, словно пушинку, с ловкостью эквилибриста балансируя на костылях.

– Прекратите немедленно! – возмутилась Бетси.

– Только если собьете меня с ног, – ответил он, успешно преодолевая дверной проем. – Но вы этого не сделаете, вы ведь не захотите, чтобы я стал хромым на обе ноги.

– Вы так уверены?

– Уверен. – Дэн позволил себе передышку лишь у самой кровати. – Дорогая моя, – произнес он, глядя куда-то вниз. Проследив за его взглядом, Бетси расширила глаза. Пока она барахталась и вырывалась, бретельки ночной рубашки соскочили с ее плеч, почти полностью обнажив грудь.

– Нет, – тихо возразил он, когда Бетси попыталась закрыться. Потемневшие серые глаза опаляли ее огнем. – Я хочу попробовать вкус вашей кожи, – пробормотал он и, наклонившись, коснулся губами ее обнаженной груди...

Бетси затрепетала, как подстреленная птица. Это влажное прикосновение показалось верхом чувственности. Тело ее тут же откликнулось на притягательный мужской зов. Несколько мгновений она упивалась этой лаской, затем, опустив ладонь на спутанные черные кудри, слегка повернула его голову к другой груди.

– Пожалуйста, – пролепетала она чуть слышно.

Дэн провел губами по второй груди, и сладкая волна пробежала по телу Бетси, пробуждая целую гамму ощущений. Она разжала пальцы и, когда Дэн выпрямился, положила ладони ему на плечи.

– Я думаю, мы будем спать сегодня в моей кровати. Вдвоем. И «утонем в объятиях страсти», как, кажется, изрек Шекспир, – проговорил он.

Сердце Бетси застучало как безумное. Внутренний голос напомнил, что она не хотела затевать с ним роман, что она играет с огнем. Но Бетси не хотела его слушать. Она была бессильна перед охватившим ее желанием.

– Я тоже так думаю, – сказала Бетси и внезапно нахмурилась. – А как же твоя нога?

– Связка, может быть, и повреждена, но все остальное в рабочем состоянии, – ответил Дэн и, выпустив костыли, которые со стуком упали на пол, прижал ее к себе.

– Да – в изумительном состоянии, – прерывисто произнесла она.

– Ты льстишь мне. – Дэн усмехнулся.

Его пальцы погрузились в копну непокорных волос. Потом губы Дэна медленно приблизились и соединились с ее губами в жадном, исступленном поцелуе. Казалось, их плоть вот-вот сольется, станет одним целым. Ноготки непроизвольно впивались в его плечи.

– Стоп, – шепнул Дэн, с трудом переводя дыхание. Закрыв глаза и откинув голову, он обвел языком контур ее губ, и Бетси догадалась, что он хочет смягчить, остудить немного охвативший их пыл. – Давай снимем это, – пробормотал он, потянув вверх шелк ночной рубашки. – Я хочу смотреть на тебя.

И вот комочек тонкой розовой материи отлетел на ковер. Глаза Дэна заворожено любовались телом Бетси. И она испытывала уже ничем не омраченное счастье от того, что он находит ее желанной. С невыразимой нежностью пальцы Дэна коснулись округлостей ее груди, спускаясь к солнечному сплетению, и дальше – к темному треугольнику курчавых волос.

– Ты безупречна, – восторженно произнес он. – А теперь... будь снисходительна к несчастному калеке.

Бетси вытянулась на кровати и смотрела, как он медленно опускается рядом.

– Что ты хочешь сделать? – спросил Дэн, когда она потянулась к выключателю.

– Погасить свет.

– Тебе больше нравится, когда это происходит в темноте?

– По правде сказать, нет, но...

– Так нравилось твоему мужу?

– Ну...

Лежа на боку, он испытующе посмотрел на нее, но тут же просветлел мальчишеской, озорной улыбкой.

– Прикосновения доставляют удовольствие, – сказал Дэн, – но созерцание обостряет ощущения. – Он погладил шелковистую кожу ее груди, провел пальцами вокруг соска. – По крайней мере, у меня – так.