Текст книги "Око шторма"

Автор книги: Денис Закружной

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 11 страниц)

Интересно, почему неведомый собеседник так отреагировал на мой вопрос о сути Элизиума? Почему завелся? Ответ возник сам собой: мы просто перегрузили своими вопросами этого собеседника, от перегрузки случился припадок и вот результат вырвавшегося из-под контроля эксперимента: орды зомби в самом охраняемом в пределах Зоны (а лаборатория находится в пределах Зоны) объекте.

Между тем, что-то еще начало происходить. Большая часть зомби устремилась к единственному выходу. Да они же там всех перестреляют. Часть осталась на месте – меня стерегут. Ну давайте, попробуйте меня одолеть, суньтесь кто-нибудь. Как будто услышав мою просьбу, ближайший здоровяк в экзоскелете очнулся и двинулся к моей баррикаде. Сейчас тупо начнет в нее биться, идиот. Э, что это он творит? Это не по правилам, так нечестно!

Могучие руки зомбированного стали растаскивать плоды моих усилий. Не может быть! Ах ты … Да я … Ладно, пусть только сунется. Зомби нагнулся, чтобы получше ухватиться и вытащить кресло со своим мертвым собратом – отличный материал для сооружения баррикад – рекомендую. Его голова, по остальному стрелять бесполезно даже из гаусовки, оказалась на перекрестье прицела, запел выстрел. Порождение Зоны рухнуло в проеме, загородив его всей своей массой. Буквально через секунду труп засветился, потерял очертания и растаял в красноватой дымке. Это еще что за феномен? Куда он делся? Впервые вижу такое: чтобы вполне материальное тело зомби вдруг вот так вот растворилось в воздухе. Впрочем, за последние сутки столько всего такого произошло, что непонятно, как я еще могу удивляться. Однако что это? Неудача первого камикадзе ничуть не поубавила пыла остальным: второй точно такой же здоровяк деловито подковылял к моему импровизированному убежищу, сейчас начнется…

Мир снова замер. О, нет, опять… Ничто не закончилось. Меня снова куда-то утягивает. Только не в Рыжий лес, даже здесь у меня больше шансов. Джин, я прошу у тебя прощения за нелепую шутку, я исправился, только не отправляй меня туда. Я даже готов пожить вместо тебя в твоей бутылке…

3.2. Лепестки сумрака.

Еще всего один маленький укольчик, теперь в правую руку. Нет, ну опять мимо вены. Или все-таки попал? Ничего не разберу, но буду надеяться, что попал. Должно помочь, обязано: как же жарко. Пить, как хочется пить. Нет, не хочу терпеть. Рука сама залезает в рюкзак справа, находит бутыль с томатным соком, деловито наливает пятидесятиграммовую порцию в мерный стаканчик– надо как-то экономить – подносит ко рту. Тот раскрывается, он явно с рукой в сговоре, и с жадностью заглатывает содержимое. Революционеры! Только бы воспаление унялось, только бы жар прошел… А там я все смогу. Вон, стаю адских гончих обратил в бегство: лишившись вожака, они превратились в стаю нелепых псов-переростков. Кстати, надо бы трупы оттащить подальше – могут набежать снорки-падальщики, а я сейчас и от домашнего щенка не отобьюсь.

Попробовал подняться, но ноги подогнулись и я рухнул на колени. Ослабел как котенок. Надо одеть экзоскелет. Нет, надо его починить: ведь целый час читал инструкцию, вроде все доступно объяснено. О, надо очень торопиться, до выброса всего два часа, а я смог залатать только дыру на спине. Торопливо проглатываю овальную желтую таблетку стимулятора: хватит уже уколов, принимаюсь за работу. Должен, обязан успеть.

Человечек снова суетится. Уже одной ногой на том свете, но как он противится. Противится самой судьбе… Ну совсем как кто? Нет, не помню, как кто-то. Это уже интересно. Я так голоден, толком не ел с того самого случая. Хм, но ведь он может сгодиться, он кажется таким сильным. Стоит попробовать, а вдруг получится. Пища есть пища. Для начала попробую помочь ему. Мало что понимаю в структуре его сущности, но здесь должны помочь базовые принципы. Если они еще пригодны. Память, эта память! Все опять забыть!

Тихо-то как вокруг. Северо-запад Рыжего леса в слышанных мною сталкерских байках совсем не похож на настоящий. Я не слышу ни шепота деревьев, ни непонятного воя, здесь очень сухо и даже тепло. Сразу видно, что тот, кто травил мне эти байки, никогда здесь не был. Наконец-то перестали дрожать руки.

Проще всего оказалось залатать, а экзоскелет ЭКЗ-777, в силу специфики конструкции, чинят как прохудившуюся одежду, самые большие дыры. Просто вставляешь в боковые отверстия соседних уцелевших чешуек прочный стержень. К нему и к краям приклеиваешь особым клеем запасной шестигранник нужной формы, ждешь минуту и все, можно эксплуатировать. Непрофессионально, латка выглядит уродливо, да и подвижность падает, но зияющая пробоина устранена. Однако применение даже таких простых навыков, приобретенных еще в детском садике, дается ой как тяжело. Руки такие непослушные и тяжелые, а пальцы, как у Буратино, деревянные и негнущиеся. Вот опять, чуть не приклеил себя металокерамаческим чудо-клеем. Хорошо, что он плохо реагирует с органикой, а то глупо было бы себе отрезать фалангу указательного правого пальца. Хватит с меня и такой глупости, как героический поход в Рыжий лес. Ну отхватил шикарную добычу – добыл редчайший «Элизиум». На хрена он мне теперь?! Один, без связи, подхватил какой-то непонятный вирус, а, может еще и не один, весь израненный, почти без оружия, а уже через сорок минут выброс, интенсивностью аж сорок баллов по шкале Эрмана, а это едва ли не максимум. Жадность – самый коварный враг сталкера, этому меня еше Костян учил, а он в Зоне с момента ее зарождения, то есть уже более шести лет. Э, да я, кажется начал что-то конкретное вспоминать. Ну, что еще припоминаю, как зовут ученика Костюка. Нет, гудящая голова больше ничего вспоминать не хочет. Ладно, потом понапрягаю ее.

Фуу, неужели залатал прогрызенную грудину. Нет ли щелей? Вот одна малюсенькая, посреди новых чешуек – суперклеем ее. Вроде все. Ну теперь осталось всего-то четыре мелкие пробоины: три на левой руке, один на пояснице. Вот ведь гад, псевдогигант этот, так меня обрабатывать! Ненавижу псевдогигантов – надругательство над идеей жизни. Шар не пойми чего на толстенных задних ножищах, маленькими – только мух пугать, глазища большущие, воспаленные. Тело как желе. Гадость! А может не он один поработал надо мною? Загубил же я где-то штурмовой автоматик «Лавина» – в кармане куртки, что одета под экзоскелетом, нашел непочатую обойму от него. На месте схватки его не нашлось, значит был еще как минимум один горячий бой, из каких отступают бросая технику и амуницию. Нет, тут спешить надо, а мне неуместные мысли в голову лезут. Поджариться, наверное, очень охота. За дело, кому сказано!

Вдруг, ставшие на минуту более ловкими, руки в пять секунд подлатали все пробоины на левой руке и даже подправили единственный барахливший сервомотор, один из них с мясом выдрали вместе с рядом чешуек: хорошо, что у военных принято все системы дублировать. С поясницей оказалось сложнее: все мелкие шестигранники закончились: много мелких пробоин пришлось заделывать. Осталось два крупных. Как же его приладить: все время между чешуей и краем брони зазор в сантиметр остается. Суперклея не хватит. Что-то нужно срочно изобрести. Ага, надо что-нибудь подложить под чешуйку, пропитать суперклеем и готово. Ножом вырезаю из куртки кусок подкладки, прочная – это хорошо. Вроде подходит по размеру, даже больше. Отлично-отлично. Прикладываю – эге, нет никакого зазора. Что, схавали? Нас так просто не возьмешь! Минуточку, ну вот и последняя пробоина заткнута, так сказать. И даже, господа, остались еще запасные части – большущая такая и очень прочная такая чешуйка и, внимание, еще и целый тюбик клея – суперклея, так что мелкие там трещинки в дырочки помехой не будут. А до выброса еще целых пятнадцать минут. О, всего-то пятнадцать минут! А ну одеваться.

Укладываю экзоскелет на спину. Ух ты, как на живого человека похож! Жуть прямо. Ну ка, скомандую ему, что там в инструкции. «Сим-сим, откройся». Юмористы, блин. Вроде и слышал уже, а все равно смешно. Броня расщепилась на две половинки, ну совсем как устрица, а я, стало быть, – моллюск, нет мне краб больше нравится. Укладываюсь вовнутрь. Медленно и осторожно устрица закрывается. Мелодичный женский голос уверяет, что при малейшем сопротивлении чувствительная электроника тут же остановится, так что мне ничего не защемит. Я ей, конечно же, не верю. Фууу, все в порядке. Прилаживаю шлем – финальный штрих, последний аккорд. Запихиваю в рюкзак разбросанные по всей избушке вещи. Укладываюсь ничком вниз, тем самым уменьшая площадь тела, через которую пройдет поток безжалостных элементарных частиц неизвестной, но смертельно опасной природы. Этих, как их там, во – бета-тахионов. Засовываю голову в заранее вырытую ямку, сверху рюкзак – ну теперь попробуйте одолейте!

Терпеливо жду выброса. Таймер на экранчике перед глазами послушно отсчитывает время: 2 минуты … 1 минута … 30 секунд … 10 секунд …0 секунд. Хм, а где же…

Начался выброс. В километре от ЧАЭС стартовал таинственный губительный процесс. Потоки бета-тахионов (или просто пси-излучение), пришедшие из неведомых и непостижимых измерений, которые были одной из составляющих Зоны, вдруг устремились в виде излучения во все стороны. Их поток, постепенно ослабевая, пересечет по радиусу всю Зоны, заберется за ее третью по счету границу и совершенно, примерно в десяти километрах, бесследно исчезнет, обозначив будущую границу. Когда-нибудь Зона вдруг «задышит», и начнет расползаться, достигнет этой новой границы и навсегда отвоюет у ноосферы еще кусочек территории. О, подобно живому организму, Зона тоже хочет развиваться, но принципы ее развития так напоминают банальное паразитирование.

Распростертая фигурка человечка дернулась, когда выброс столкнулся с ее границами и его потоки плавно обтекли ее: бета-тахионы иногда ценили частную жизнь некоторых видов материи, но сквозь гигроскопические трещинки некоторые из них все же попали вовнутрь. Человечек дернулся и потерял сознание. Да, теперь он открыт.

Сознание стало мутиться. Плохо-то как, но раз что-то чувствую, значит живу, а это уже хорошая новость. Надо… И тут опустилась пелена оцепенения, сознательное уступило место бессознательному…

Лллайф. Ллайф. Что это за звуки? Вскакиваю с кровати. Дотягиваюсь до выключателя, загорается свет: три тусклые лампочки осветили двуспальную кровать – совершенно пустую. Куда это Машка исчезла? Может Сашенька приболела и она в детской? Так вот откуда эти звуки. Надо пойти посмотреть, вдруг что-нибудь серьезное. Выхожу в коридор. Здесь тоже темно: будить меня не хотела, глупенькая. Включаю свет и направляюсь к детской – комнатка напротив. Звуки усиливаются. Нет, ну что может их издавать?

Раскрываю дверь – свет горит, но здесь пусто, никого. Только унылые мордочки плюшевого зайца и медвежонка, аккуратно лежащие в застеленной детской кроватке, смотрят на меня с укором. Как будто обвиняют меня в том, что их маленькая хозяйка и ее мама по моей вине больше года не появлялись здесь. Жестокая память услужливо подсовывает необходимую информацию. Нет, ничего этого не было! Не хочу ничего знать! Жуткая, почти физическая боль тягуче, словно по капельке, обволакивает мозг и тело. Пулей выскакиваю в коридор и сбегаю вниз по лестнице. В темную и неуютную кухню, там на столе мое спасение. Свет можно и не включать, ненавижу его.

Ллайф... Ллайф. Теперь уже и здесь слышно. Они все-таки решили покончить со мною, нутром чуствую что-там кто-то есть: отчетливо слышу тяжелое дыхание. Решили послать дилетанта – думают, что после всего я уже ни на что не гожусь. А вот и ошибаются! Э, да может это тот самый. Нет, ведь это же может быть тот самый? Это в стиле Родена: весь клан одними руками. Тут только понял, что я в одних трусах. За оружием бежать уже поздно: он слышал как я спускался по лестнице. Ничего, мои руки – это тоже оружие, причем наивысшей категории.

Рапахиваю дверь, как лягушка, впрыгиваю внутрь пустой кухни. Вот он сидит спиною к двери. Какое дилетантство. Слепая ярость сменяет хладнокровие – теперь уже можно, он не успеет ничего сделать. В момент вскакиваю… В неверном свете Луны сиротливая маленькая фигурка, примостившаяся на кухонной табуретке, кажется такой знакомой…Э, я что, с ума сошел. Я чуть не…

– Сашенька, что ты тут делаешь? Где мама?

– Папочка, мне страшно, я тут совсем одна. Обними меня.

– Не бойся милая, все хорошо, я же с тобою. Но где же мама?

– Ей нельзя.

– Что-ты такое говоришь? Как это нельзя, кто ей запрещает? Ты опять фантазируешь.

Где же все-таки Машка? Ну вернется я ей задам! Какие еще дела у нее могли ночью возникнуть? Может, просто, в уборную выскочила на минутку?

– Папочка, я здесь ненадолго. Мы снова будем в месте. Но ты должен будешь кое-что выполнить…

Щупаю ей лобик, горячий. Опять заболела и бредит.

– Милая, я отнесу тебя наверх, в спальню. Вот только свет зажгу.

Поднимаюсь с пола, легко нахожу кнопочку, кухня озаряется светом сразу из четырех источников – люблю, когда много света.

– Только не капризничай…

Вокруг, если не считать забитой пустой посудой раковины, загаженного кухонного стола, на котором одиноко стоит полупустая бутылка водки, пусто и безжизненно. Сашеньки нет нигде. Куда же она подевалась?

Ярость застилает разум: Боже, пусть я и предал тебя, но ты не можешь быть так жесток. Мои грехи не смыть, но я уже наказан, жестоко наказан за все. Или это не ты, а сам Белиал решил поиздеваться надо мною? Нет не выйдет. Хватаю со стола бутылку, Легко ее разбиваю, в руках «розочка». О, да, собаке – собачья смерть! Я заслужил это. Подношу ее к горлу и тут, краем глаза замечаю, что на табуретке жестокое видение забыло свою любимую книжку, которая была с ней тогда, в тот роковой день, и сгинула вместе с нею. Не может быть, это опять морок. Но любопытство пересиливает нахлынувшую жажду смерти. Падаю на колени. Нет, ну это точно она. «Винипух и все-все-все» – написано корявыми нарочито детскими буквами. На обложке веселый плюшевый мишка поедает прямо из горшка обоими лапами зеленый мед, а на него с ужасом смотрит лопоухий кролик и с восторгом розовый пятачок. Да это она: Сашенька написала корявыми детскими буквами слово «Мед» на горшочке, а из кармашка пятачка выглядывает дорисованный ею же трюфель. И еще одна деталь – в воздухе висит запах горелого.

Тут дверь открылась и на пороге возник встревоженный Сэм:

– Sir? Are you all right? I just heard a noise. ( – Сэр, Вы в порядке? Я только что слышал шум)

– All is all right, Sam. There is nothing to worry about. Wait. Do you see that? ( – Все в порядке, Сэм. Ничего страшного. Подожди. Ты видишь это?).

Поднимаю с табурета книжку и показываю ему.

– Yes, Sir.(Да, сэр)

– What is it? (Чтоэто?)

– The book, I saw it before. But, you know, I do not speak Russian.( – Книга, я видел ее раньше. Но, Вы же знаете, я не говорю по-русски).

– Do you smell something? (– Ты чувствуешь запах?).

– No… ( – Нет…)

– Try agaign. ( – Попробуй еще раз)

Покорно принюхивается, что-то унюхал – вижу по глазам, но говорить не хочет.

– No, nothing. I am sorry, sir. Something else? ( – Нет, ничем не пахнет. Мне жаль сэр. Что нибудь еще нужно?)

– That is all, you may go. (Это все, ты можешь быть свободен).

Продолжая бормотать ненужные извинения, Сэм уходит. Все правильно, в доме повешенного не принято говорить о веревке, даже если о ней интересуется сам повешенный. Книга, книга – откуда же ты взялась, и что все это означает? Снова в недоумении верчу ее, листы вдруг раскрываются, и оттуда выпадает сложенный вдвое тетрадный листок…

Пелена сна спадает неохотно, но процессу прихода в себя здорово помогает бушующий внутри черепа пожар. Как больно, как же больно. Переворачиваюсь на спину: выброс длится всего лишь пять, от силы десять секунд, а значит он уже позади. Это, казалось бы, маленькое усилие дается с невероятным трудом. Боль становится еще более невыносимой, из груди рвется крик… А-А-А-А-А….-А. Нет, это невозможно терпеть, зачем я в себя-то пришел? Вдруг, как будто кто-то лишил сжалиться надо мною, боль бесследно исчезает, но нервные окончания все еще ноют – помнят о ней. Лежу на спине. Боже, какой счастье! Как хорошо вот так вот лежать и ничто тебя не беспокоит, ничего не надо делать. Неожиданно вспомнился сон. Такой яркий, четкий объемный. И не поймешь кошмар это был, или просто видение. Это очень странно. Вообще-то при пробуждении память о том, что видел во сне начинает улетучиваться, а здесь только новыми подробностями обрастает. Вспоминается, например, что Сэм деловито отобрал у меня «розочку», а уже потом поинтересовался, что же происходит. А уходя он заметил осколки и, с неожиданным проворством, стараясь не порезаться об острые края, нагнулся и стал их собирать. Вроде во сне этого не было, или я внимания не обратил… Да и сон ли это был? Больше похоже на какую-то реальность. Может быть вот так вот, в виде таких видений ко мне возвращается память. Вот только есть одна загвоздка: в реальной жизни родителей не посещают духи их детей, а если уж что-то и посещает их, то уж точно не оставляет никаких улик, кроме бессвязных заверений сумасшедшего в том, что все истинная правда… Но нет, книга была вполне настоящей. Как же все это увязать? Надо еще что-то вспомнить, ведь должно же это воспоминание помочь вспомнить и остальное, послужить спусковым крючком.

Лежу и напрягаю бесполезную память. Нет, даже вспомнить как меня зовут не могу. Во сне я, вроде бы говорил на каком-то языке. На слух похоже на английский. Попробую подумать что-нибудь на нем: такое не должно забываться. Нет, не получается. Ни единого словечка, могу только повторить мой диалог с Сэмом, но, хоть и понимаю, о чем была речь, это все.

Вдруг включается дремавший до этого в своем собственном царстве снов инстинкт самосохранения (интересно, а ему что-нибудь может сниться?) и требовательно напоминает мне о том, что я валяюсь в разрушенной избушке посреди самого кошмарного места в Земле – Рыжего леса, и, раз голова не болит больше, то пора подниматься. Надо привести себя в состояние полной боеготовности, так как после Большого выброса – а это был именно Большой выброс – наблюдается аномально высокая активность мутантов, сектантов-монолитовцев и прочих таинственных обитателей Зоны. По первому пункту я с ним не соглашаюсь, так как содержимое моей черепной коробки вознамерилось отобрать у северо-западного района рыжего леса пальму первенства и самому стать самым кошмарным местом на Земле. По второму пункту полностью согласен и уже встаю. Нет, ну как оказывается выброс положительно может повлиять на состояние здоровья сталкера. Буквально пышу энергией – столько свежих сил, раны совсем не болят. Снимаю шлем и осторожно касаюсь лица – язва под подбородком исчезла, чудеса да и только. Руки не дрожат, левая даже в локте сгибается. Нажимаю на предплечье пару кнопочек: рукав распадается и обнажает левую руку (рукав куртки ушел на латание различных дыр, но ничего, и так сойдет) и вижу, что раны немного затянулись, а тошнотворный запах гниющего мяса, который здорово напрягал меня, уменьшился, но не исчез окончательно). Здорово, не иначе иду на поправку. Снова чувствую в себе силы сражаться и идти, идти, идти…

Теперь надо определиться, что делать. То, что оставаться здесь больше нельзя – это факт. Раз появились силы, значит смогу дотемна добраться до границы северо-западного участка Рыжего леса, а там побезопаснее и шанс встретить группу сталкеров, которые на свой страх и риск промышляют артефактами: здесь их очень много. Тем более, что у меня всего литра полтора жидкости – на пару дней хватит, и то, если очень постараться. Куда идти я знаю – на юго-запад: интегрированный компас показывает нужное направление. Вот только насколько далеко меня занесло? Ведь говорят, что в реальности Рыжий лес занимает гораздо большую территорию, чем это видно по карте, но при этом остается в пределах своих границ. Как такое может быть? Не знаю, я не ученый. Нет, надо идти. Но вот идти ну совсем не хочется – откуда-то вдруг возникла иллюзия защищенности. Пока я в стенах этой избушки – ничего страшного со мной не произойдет. В качестве компромиссного решения сажусь завтракать: оприходую на этот раз содержимое вот этих вот тюбиков. Борщ, пюре с черносливом – вкусно и пить перестало хотеться. Хм, я вроде бы недавно уже ел такое? Но когда? Конечно ел, до боя с псевдогигантом точно ел… Опять бессвязные воспоминания. Ну их в баню, только голова разболелась. Все пора собираться.

Весь скарб уже в рюкзаке. Достаю из кобуры пистолет: буду идти вот так вот, с пушкой наголо – спокойнее. Бросаю последний взгляд на избушку, и, сверившись, с компасом делаю первый шаг в направлении долгожданного юга. Вот и получилось, а теперь еще. Уже лучше. Вперед, к свободе…

Целых два часа двигаюсь вообще без приключений. Но рано расслабляться. Не смотря на то, что день выдался солнечный здесь, под мертвыми деревьями мрачно и неуютно. Ну и место: ни зверей, ни птиц, ни даже насекомых. Если бы не недавняя встреча с патрулем адских гончих, то можно было бы подумать, что это место необитаемо. А между тем тварей здесь полно. Вон, на упавшем совершенно голом стволе лежит бурая масса, ну и воняет – экскременты снорков. А вон, на стволе дерева с шершавой, клочьями слезающей старой корой видны куски шерсти – очень похоже, что какая-то тварь чесала об него свой бок.

Явственно слышу гудение – аномалия, что ли. Да нет – вокруг ни одной. Тогда что же это гудит? Наверное в голове. «ГАУ-ГАУ» с лаем на меня бросается какая-то крупная серая тварь. Откуда, ведь на этом месте еще мгновение назад ничего не было? Стреляю – исчезла. Фу, да это же психособака меня своими призраками атакует. Достаю нож – призраки призраками, но их может быть очень много, а задрать они сумеют ничуть не хуже настоящих. Надо срочно найти этого поставщика кошмаров – она не может быть дальше, чем в тридцати метрах. Я в отличной броне, мне нечего бояться – не продерут. Ну, куда ты залезла, мразь?

«ГАУ-ГАУ-ГАУ». Со всех сторон на меня начинают сыпаться ее призраки. Не стреляю – патронов жалко: просто рублю ножом и бью рукояткой пистолета – от любого физического воздействия силой больше десяти ньютонов нестабильная структура призрака распадается. Их становится все больше и больше. Вот один клацнул зубами по броне, еще один попытался сбить с ног. Э, скопом они сумеют чего-нибудь добиться. Где же эта тварь? Сзади, наверное сразу орава призраков кидается на спину и, добившись таки своего, валит меня на спину. Ловко переворачиваюсь на живот, все задиры разом отведывают ножа и исчезают. Все исчезают, кроме одного. Э, да она сама в бой полезла. Что, решила и сама кости поразмять? А то одними мозгами шевелить ей, наверно, скучно. Или решила, что раз я больше не стреляю, то и патронов у меня не осталось. Получай теперь, только с третьего выстрела серое существо рухнуло на ковер из прелых иголок, издало пару жалобных хныканий (совсем как самая обычная собака, застреленная живодером-мучителем) и издохла. Поделом тебе, я тебя не трогал – вот и ты меня не трогай!

Поднимаюсь, отряхиваюсь. Не считая уязвленной гордости (Юпитер упасть не может) ничего не пострадало. Так – броню немного помяли. Нет, ну до чего же разумно устроен экзоскелет! Чешуйка брони не прилегают к телу, а находятся на некотором расстоянии. В моем случае это что-то около 12 миллиметров. В результате, гася движение пули, или удар, или летящий осколок, излишек кинетической энергии частично поглощается стержнем каркаса, на который крепится чешуйка, а частично поглощается самой чешуйкой, у которой очень значительная для ее небольших размеров масса. В обычном бронежилете, который плотно прилегает к телу, немалая часть коварных джоулей достается телу, иногда ломая кости, оставляя болезненные синяки и калеча внутренние органы. Приятного мало. Но детали экзоскелета гораздо быстрее изнашиваются и, к сожалению, бронебойные пули зачастую пробивают их. Дабы не облегчать им работу я под экзоскелет надеваю тонную кольчужную куртку – для подстаховки. Вот, целая стая меня терзала, а я, повторяю, абсолютно цел. Здорово, все-таки!

Ну, движемся дальше. От первого приключения, нет, уже второго, отбился с честью.

Не пройдя и пары метров вдруг вижу на дисплее предупреждение. Хитрый бортовой компьютер сам собою включился и уже успел что-то учуять своими хитроумноустроенными сенсорами. Что же он на психособаку никак не прореагировал, она ему мозги что ли запудрила, ах да, он же тоже спал. Почитаем, вдруг что-нибудь полезное:

«В рентгеновском спектре установлено наличие двух движущихся объектов, расстояние – 15 метров, показать картинку: да/нет»

Показывай, показывай быстрее. Что это еще за новая хрень? –

– Да…

На экранчике ровный ряд деревьев приближается сначала в одном, потом в другом месте: красными кружочками обведены какие-то размытые силуэты. Два силуэта. Неподвижно стоят. Думают, что я их не вижу. Кровососы, что бы их Зона сожрала. Если бы не хитрая техника, нипочем бы их не заметил и напоролся на засаду. Нет, драться не буду: из пистолета их так просто не завалишь – удивительная подвижность и живучесть. Лучше сделаю вид, что вдруг решил изменить маршрут и попробую обойти засаду. Но, сначала, обойму поменяю – в этой уже пятнадцати патронов нет, а пятью выстрелами тут дело не ограничится.

Неторопливо, отвернувшись, но держа ушки на макушке, перезарядил «Черный ястреб». И, как человек, который совершенно не ориентируется в лесу, поозирался вокруг и пошел, потихоньку забирая вправо. Ну как бы забыл точное направление. Кровососы – твари умнючие, настоящие профессора среди мутантов: могут почуять раньше времени, что их засада накрылась, и тогда кинутся в бой – обидчивые очень.

Иду, иду. Вроде бы на сотню метров отошел. Пронесло, или нет? И тут мною овладело желание оглянуться, ну просто так, на всякий случай. Нет, нельзя. Не натурально получится. Нет, все-таки надо посмотреть, может быть они за спиной крадутся. Комп предательски молчит. Спросить у него надо. А как? Я же не знаю как с ними надо общаться. Его же военные программисты создали, а не старый добрый Билл Гейтс у которого ну никаких тайн от пользователя быть не может. И все-таки поробую поинтересоваться.

– Э-э… машина. То, что ты мне показывал все еще там же?

– Конкретизируйте, вопрос согласно стандартной процедуре.

Какой еще процедуре? Попонятнее надо бы, а то он не догоняет. Ну чистый ботаник!

– Помнишь, ты мне только что видеосъемку показывал, в рентгеновском излучении которая. Два объекта. Они имеют те же пространственные координаты?

О, выдал. Тут любой ботаник поймет что к чему.

– Конкретизируйте вопрос согласно стандартной процедуре.

Во заладил, а еще вершина программирования. Дескать ну совершенно человеческий интеллект. Туфта. Ладно, сам посмотрю, что же там такое. С этим болваном железным говорить, что с ребенком в карты играть – сам же в любом случае в дураках и останешься. Нет, оглянусь, я уже, наверное, метров двести прошел, а то и все триста. Не заметят.

Поворачиваю в нетерпении голову. Комп опять услужливо указывает мне на мне две точки все на тех же местах. О, не заметили моей хитрости! Вдруг точки заколыхались и пропали с дисплея.

– Э, где объекты?

Видимо мой вопрос таки удовлетворил неведомо кем придуманной стандартной процедуре, так как знакомый голос индифферентно сообщил:

– Объекты пришли в движение, я не в состоянии отслеживать их перемещение.

– А куда они движутся?

– Прямо к Вам, прислушайтесь, пожалуйста…

А, твою …

Тут связь с неведомым сталкером снова прервалась. Механизм переноса психоматрицы вновь включился, но что-то успело подключиться к нему, что-то еще более сложное и, оттого, менее понятное.