Текст книги "Бытовые очерки Хулио Шумильена (СИ)"

Автор книги: Денис Шумилов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 5 страниц)

Без четверти час обыденного пейзажа за окном и пересадочный пункт в Царицыно.

– Ждите в метро, а я быстро сбегаю за водой, – сказал до сих пор не разоблачённый Хулио.

– Жвачки захвати, – вдогонку сказала Чарли (не по необходимости, а в силу характера!).

Вода без газа, орбит без сахара и баночка энергетического эликсира (за неимением выбора) закамуфлированного в бумажный пакет.

– Там что?

– Спокойно. Ситуация под контролем.

– Да ладно, Чарли. День рождения у парня, – вступилась Ди.

Ликвидировав попутно пойло, освежив дыхание, без приключений Михайловцы прибыли в пункт назначения. Атмосфера предстоящего вечера кружила женские головы, бурлила кровь, и мочевой пузырь Хулио.

– О, макдак. Говорят там хорошие туалеты... Короче, вы поспешите за билетами, я догоню, – слился Шумильен.

Поморский глаз впечатлялся размахами площадки, красотой строений, количеством народа, что так же и настораживало.

– Нет билетов, – бархатным голоском пропела кассир.

– Так и знала... Так и знала! – началось извержение вулкана, которое не осталось ни замеченным.

– Билеты, недорого, – подойдя, сказала женщина, одетая в меха чёрно-бурой лисицы.

Девять соток за право входа, чувства облегчения и удвоенной радости.

– Стасик...

Тем времечком, справив нужду, Хулио совершил роковую оплошность, фатальную ошибку, тлетворный промах – посетил винную лавку и лопухнулся, второпях, приобретя палённый эликсир. Осушив пол ёмкости (0,375) добротным глотком, Шумильен утерял связь с физическим миром, тем самым перестав что-либо контролировать...

Утро следующего дня.

В комнате смердело перегаром – запах боли. Оторвав седую голову от подушки, настроив зум, Хулио напряг память, которая обрывалась на подступе к спорткомплексу.

– Что я натворил? Господи... Или, всё хорошо? – понадеялся Хулио, однако, чувства тревоги, позора и срама сигнализировали об обратном. – Пойду и узнаю!

Восседая за кухонным столом, с каменной глыбой вместо лица, герцогиня Орлова бодрилась кофеем.

– Доброе утро, – с натянутой улыбкой приветствовал Шумильен.

– Пошёл к чертям, – был ответ.

Из туалета вышел Дмитрий Сергеевич и, приметив Хулио, смутил парня осуждающе-хвалебным взглядом. Затем на кухню вышла Диана, как и всегда неся лучик света, надежды и добра.

– Удивил, Хулио. Впервые тебя в таком анабиозе видела.

– Мне очень жаль... – багровел Шумильен, – а, как концерт?

– Какой? – с нотой презрения вступила в разговор Чарли. – Как тебя ОМОН на выход провожал? Очень увлекательно! Это же надо додуматься! Где ответственность? Где! О чём ты вообще думал? Куда... куд кудах куд кудах...

Не раз еще Хулио слышал в свой адрес обвинения в испорченном вечере, отпуске, сломанной жизни и прочее, и прочее, и прочее.

Будем, однако, справедливы и отметим тот факт, что герцогиня Орлова не такая Мигера, как может показаться. Ну, как минимум, взгляд на искусство имеет трезвый и непредвзятый – правильный.

Как-то глубокой ночью Хулио не спал (вы понимаете). Не спал и даже не седел по этому поводу. Дело в том, что снизошло вдохновение, посему Шумильен увлеченно слогал. Выгрузив на "бумагу" все то, что наболело, он удовлетворенно заснул.

Тетушка Чарли удостоилась чести стать первым читателем данного творения. Десять незабываемых минут и вынесенный вердикт: "Не дурно. Местами смешно. Но, нагородил лишнего – монолог с собакой убери. Кончи Петькой.". Совет оказался дельным, признал Хулио. Даже главный критик (ДсС) остался доволен: "Минусы – орфография, пунктуация...правописание одним словом, как всегда хромает, но, это не весомо. Сюжет, подача – довольно органично. Главное, ни чего лишнего. Прогрессируешь. Гм. Влияние нашей семьи на творческой рост удивительное."

В скором времени одной еденицей в доме Робинсонов стало меньше.

– Ту-ту!

– ТУ-ТУ!

– Ыыы...не наше?

– Не наша, Петька, не наша, – с горчинкой в голосе сказал Шумильен.

– Не переживай, Хулио.

Что гложило Хулио Шумильена после четы Робинсонов.

– Што это? Што это? Што это такое? – вторил и вторил, вторил и вторил, вторил и вторил обезумевший мальчик, держа в руках порванную (им же) книгу.

– Это бардак, Петька, – сказал Хулио, отнимая утварь. – Бардак. Царство хаоса. Сумасшедший дом!

Год, как и силы подходили к концу.

– Хулио, выручай, – обратилась Диана.

– Чем могу?

– Ребят из воскресной школы заберёшь?

– Легко.

Дорогу замело. Каждый шаг давался с усилием, сжиганием жизненной энергии и невозвратимой потерей нервных клеток.

– Мляяя...

Вечером Шумильен проверял электронную почту. Сообщение от сайта "Массовки.ру" гласило, что у Хулио неподходящий типаж. Сообщение от работодателя гласило, что все вакантные места заняты. Сообщения от друзей гласили, а нет – это всё.

– Што это? – вошел Петр, держа очередную рваную книгу.

– Да это все походу.

– Што?

– Белый флаг.

– Што?

– Нокдаун.

– Што?

– Черта.

– Што?

– Финиш.

Чета Робинсонов смотрела фильм "Что гложет Гилберта Грейпа", а Хулио поковал чемоданы. Ту-ту, наша.

Канун нового года.

– А я хочу посмотреть мультик, – сказал трехлетний мальчик по имени Илья Космодромов.

– А я хочу, чтобы ты собрал игрушки, – сказала ему мать Джулия (Шумильен) Космодромова.

– А я хочу посмотреть мультик.

– А я хочу, чтобы ты собрал игрушки.

– А я хочу посмотреть мультик.

– А я хочу...

Занимательный диалог прервал звонок домофона.

– Да? – сняла трубку Джулия.

– Санта-Клауса заказывали?

– Хулио?

– Он. Открывай уже, не июль (верю) месяц.

Сестра, ожидавшая приезд брата двумя неделями позже (на ее юбилей) была рада незваному гостю, чего не скажешь о племяннике.

– Сынок, поздоровайся с дядей Хулио.

– Мам! Я хочу мультики! – капризничал малыш и, не получив желаемого, затаив обиду, скрылся в комнате.

Годовалая девочка Есения (племянница, как догадался смышлёный читатель) и вовсе испугалась, увидев спросонья "постороннее" лицо. Хулио, полагаясь на опыт, попытался успокоить ревущее дитя, однако эффект возымел обратный – плач усилился.

– Пороть, обоих, – сдался Шумильен.

За распитием ароматного чая с вкуснейшим свежеиспечённым морковным тортом началась беседа по душам.

– Мне удалось, ни где официально не работая, оформить кредит на весьма выгодных условиях. Купить временную регистрацию по скидочной цене. Встать на учет в Чеховском военкомате, не снимаясь с нашего, – хвастал Хулио.

– Класс, но для чего это все?

– На машиниста электропоезда пойду учиться. Решено.

– Уже подал заявление?

– Пока не стал, иначе рисковал пропустить твой день рождения.

– А я хочу, что-то вкусненькое. – Вошел на кухню Илья.

Шумильен отчасти лукавил. Да, будучи заложником общественного мнения, он собирался поступать в метрополитен, но ни разу не был уверен, что управлять паровозом его стезя. Ни разу.

Родители "внезапный" приезд сына встретили без удивления, но тепло, искренне радуясь.

– Насовсем? – спросила мать.

– Нет. Обратно, после юбилея.

– А вещи тогда зачем все привез? – спросил отец.

– На всякий...

Родители новогоднюю ночь проводили, как и предыдущие – в теплой, уютной постели, потому сын сей праздник встречал в обществе семьи Космодромовых.

– Что, Хулио, опять на синьку подсел? – спросил Илон, муж сестры.

– Есть недуг, – ответил Шумильен, наполняя бокал вином. – А ты, сколько, года три не пьешь?

– Как-то так.

– И, че, не разу не хотелось?

– Нет, не хотелось, – сказал Илон призадумавшись. – Понимаете, зная, как работает механизм, какие задействованы рычаги, какие крутятся шестеренки, кому и зачем это выгодно – зная все это и хотеть пить? Спасибо, увольте.

– Соглашусь, пожалуй, – сказал Хулио, осушая тару.

Под бой курантов Шумильен, подражая сестре, написал на клочке бумаги: "Не скулить, а делать! Не ждать, но действовать!", затем сжег ее в бокале, который после наполнился шампанским, которое в свою очередь было употреблено под гимн РФ. Ура.

Погостив пару часов, Хулио отправился на городскую площадь, лицезреть салют.

Четверть часа выстрелы из артиллерийских орудий, оглушая взрывами снарядов, освещали ночное небо цветными огнями, даря созерцающим восторженные чувства, ощущения глобальности, причастности к чему-то важному, единому, эпохальному.

– Все. Обнуление. Нет – порокам. Да – совершенству, – ставил установки Шумильен по дороге домой.

Вечером того же числа Хулио навестил старых друзей. Компанию составляли: супруги Василе и Аннет Анфаловы, Пашито и Маруся Миллеры, а так же похититель, покоритель, укротитель женских (не исключено, что не только) сердец – Антонио «Эксклюзив» Малушков.

– Штрафную? – предложил Василе.

– Нет, спасибо.

– Хеннеси, старик, – сказал Антонио, демонстрируя бутылку.

– Дьявол.

Молодые люди пили, курили, шутили, тупили; смеялись, лобызались, обнимались, словом – отрывались. Однако, Шумильен скучал. Антонио, заметив нерадивость товарища, предложил поиграть в "крокодила". Первое слово ему заказал Хулио и слово было: "праздность". Разгадал его главный бездельник Пашито, которому досталось слово: "би". Задача оказалась непосильной и тогда Малушков загадал новое слово: "инцест". Кривлянья грузным тазом привели к возбуждению Маруси и, забив на игру, сладкая парочка уединилась в ванной комнате. А дальше начались танцы. Ну, и довольно об этом.

Холод.

Мрак.

Голод.

Голод? Гм. Хулио, что и делал, дак это только жрал. Жрал все без разбору, жрал лежа на кровати, ходил в гости и жрал там. Жрал и жрал, а без толку – пустота внутри была неутолима, посему Хулио так же много спал, бухал, убивал время бесцельно блуждая в соц. сетях и ведя бессмысленные переписки с прекрасными представителями слабого пола.

– Как ты? – писал он бывшему преподавателю русского и литературы.

– Блеск. В Лондоне европейская зима! – отвечала экс педагог.

– Лондоне? Что ты там делаешь?

– Живу.

– Гм. Однако.

– Да. Я долго решалась. В итоге все оставила, вышла из зоны комфорта. И что имею: свободная жизнь, интернет-бизнес, семинары, коучинги и проч. Кстати, пишу роман. Основан на реальных событиях. Там и про тебя слово есть. Да, как сам то? В Севчике?

– Ну, да. Приехал тут на каникулы. Вот тоже решаю, как жить дальше. Мерзлота и вечная тьма за окном угнетают так, что жду не дождусь, когда свалю отсюда.

– Куда?

– В Москву.

– Правильно, езжай. Севчик серый город и ярким личностям ловить там нечего.

– Базаришь.

Еще одна вялая переписка, которую периодически вел Хулио с таинственной девушкой N:

– Как поживаешь?

– Хорошо. А ты?

– Почти лучше всех.

– Почти?

– Почти. Будет лучше, когда исполню обещание данное маленькой девочке (когда N была совсем юна, Хулио дал ей слово, что когда она повзрослеет, он возьмет ее в супруги; N выросла, преобразилась и расцвела).

– Ха. Хочешь сказать у тебя никого нет?

– Никого. Одиночество, сука. А что, партия с человеком, имеющим претензии на искусство тебя не прельщает? Станешь музой поэта. Это ли не мечта?

– Ты же в Москву собираешься?

– И?

– Гм. Я к таким авантюрам не готова.

– Жаль...

Чревоугодие, похоть, уныние... и никакой борьбы. Исключением считались редкие, жалкие попытки осилить поэму Горького: «На дне».

Жизнь Хулио была похоже на параболу – за каждым падением следовал взлет. Дело оставалось за малым – смиренно ждать достижения того самого дна, что послужит отправной точкой, ведущей вверх. Что Шумильен и делал.

Проза была забыта наглухо, а напоминанием "былого величия" служили разговоры заводимые товарищем Пздлсом, когда Хулио проводил с ним досуг в наливайке, будучи хорошо подпитыми, в обществе малознакомых завсегдатаев.

– А вы знали (неудачники), что мой друг литератор? – оглушал новостью Пздлс.

– Да, ладно. Нашел дураков... Не, че, серьезно?

– Да! И вы бы знали, как он пишет. Феномен! Я вам говорю.

– Ни х*я се. А если я тебе, – обратился к Хулио самый неравнодушный синячек, – кину заявочку в контухе, добавишь в друзья?

– Можешь не сомневаться.

– Зае*ись.

Итак, день "сурка" продолжался из суток в сутки.

На кануне юбилея Хулио порадовал своим визитом графа Орлова.

– Фотоаппарат, дружище, одолжишь на завтра?

– Не знаю, дружище. Завтра мамка день рождения отмечать собралась.

– У нее же сегодня.

– Верно, но отмечать будет завтра.

– Мляя...сестре уже пообещал. Как быть?

– Без паники. Есть решение.

– Какое?

– Живое, литр. Нет, два.

– Гм. Ты же знаешь – я нищеброд и бичюган.

– Как и всегда. Ладно, я угощаю.

День юбилея.

– Доброе утро, – вышел помятый Хулио на кухню.

– Ага. Помнишь, чудик, как домой пришел? – спросила мать.

– Не помню. И это даже хорошо.

– Чем, стесняюсь спросить?

– Сегодня не напьюсь. Все по плану.

Как правило, на второй день синей грусти алкоголь Шумильена не пробивал, как правило.

– Как поживаешь? – справлялся он у N, отлеживаясь в постели.

– Хорошо. К герцогине Орловой сегодня идешь?

– Увы. Уже приглашен на другое эпическое застолье.

– И что? Можно там и там успеть (подмигивание).

– Думаешь? Гм.

Вне всяких сомнений – вечер обещал быть интересным, а возможно и судьбоносным.

В назначенный час чета Шумильенов прибыла в кафе и прибыла первыми. Уютные отдельные от общего зала апартаменты уже были готовы к встрече гостей, которые слегка запаздывали. Хулио настроил фотоаппарат и, когда в красивом вечернем платье, скрывающим недостатки и подчеркивающим достоинства, с шикарной шевелюрой, нежным легким макияжем и прелестной бижутерией, прибыла именинница, сделал первые снимки.

Гости постепенно прибывали, вместе с тем росло и количество фотографий. Хулио со всей ответственностью и прилежанием старался запечатлеть каждый момент, ничего не упустив. Тосты, вручения подарков, обнимашки.

Гости в полном составе, стол ломится от яств, вино льется рекой, море цветов ароматизируют интимно освещенное помещение, а легкая приятная музыка заряжает позитивной энергией.

Слово взяла юбиляр:

– Минуточку внимания. Благодарю. Дорогие мои! Родные мои! Друзья. Огромное спасибо, что пришли, сегодня, в столь значимый для меня день, разделить эту скромную, круглую дату. Очень приятно! Жаль, что мы так редко собираемся все вместе и... поэтому я хочу поднять бокал за то, чтобы видеться чаще и без всякого повода!

Чок, чок. Хлопнули.

Застолье продолжалось.

– Можно? – попросил фотоаппарат муж сестры мужа сестры Хулио. – Классная вещь. Четко так снимает.

– Ага, в Москве брал.

– Да? Повезло, а я здесь купил, но, как-то ни о чем.

– Бывает...

Сделав пол тысячи снимков, Хулио решил – пора.

– Джулия, я отлучусь на часик – фотик отнесу.

– Хорошо. Не теряйся там, и фотик, смотри, не потеряй.

– Обижаешь.

Легкое разочарование испытал Шумильен, когда, придя к тетушке Чарли, не застал объекта сватовства. Зато он оказался единственным представителем ведущего пола, что сильно оживило компанию зрелых дам. Его моментом усадили за стол.

– А что, когда N придет? – спросил Хулио старшую N.

– Дак она уж не придет.

– Да? Однако.

– А что у вас с ней за дела?

– Что за глупые вопросы! Какие у молодых могут быть дела, – вмешалась герцогиня Орлова и, поднимая фуршет, добавила, – ну, девочки, за любовь.

Хлопнули. Затем каждый из присутствующих посчитал нужным высказать мнение, что N Хулио не пара, мол слишком молода, соплива, а нужна опытная, мудрая, и не обязательно красивая. А между делом наливали, наливали, и наливали...

Смердело перегаром.

Скромными пристыженными шагами, с шухером на голове и опухшим лицом, Хулио вышел на кухню.

– Доброе утро, – поприветствовал мать.

– Ага, доброе... Что, чудик, опять не помнишь, как домой пришел?

– Не помню. И это кажется не очень хорошо.

– Кажется ему... Где рюкзак с фотоаппаратом оставил? Хотели с отцом фотографии посмотреть.

– На вешалке что, нету?

Часовые поиски окончились ничем.

– Гм. Странно.

Шумильен набрал графа Орлова.

– Привет, друже. Рюкзак мой у тебя?

– Без понятия. Фотик где?

– В рюкзаке, наверное. Погляди получше, где-то у тебя должен валяться. Наберёшь.

Через время последовал ответный вызов.

– Хулио, все обыскал – нету.

– Гм. Мистика... Ладно, на связи.

Шумильен позвонил сестре.

– Привет, как здоровье?

– Оставило меня вчера. Как сам?

– Еще не знаю. Фотик у тебя?

– С чего бы это? Ты же его относил, а когда вернулся, в хламину пьяный, уже был без него.

– Рюкзака тоже не было?

– Вроде нет.

– Чертовщина... Позвони в кафе, в гардеробе могли забыть.

– Ох, Хулио, Хулио.

Администрация кафе весьма услужливым тоном дала ответ, что ни чего лишнего не оставлено. Выходило, что рюкзак, фотоаппарат, около пяти ста снимков, то есть память о юбилее необъяснимым образом исчезли. Бесследно испарились. Были и не стало. Все. Нету.

Следствие установило – история мутная.

Сестре Хулио принес глубочайшие извинения; друга заверил, что возместит деньгами, ну, при первом удобном случае; себя поздравил с началом новой трезвой жизни (продлившейся две недели).

Отчаяние.

Панические атаки беспокоили Хулио почему-то по ночам. Тяжкие думы без проблеска в конце туннеля не давали покоя, мучили бессонницей, внушали страх. Жить так дальше было нельзя.

Из одних достоверных уст Шумильен узнал следующую новость – если встать на биржу труда, то по спец. программе можно уехать в другой город, устроиться на работу, снять жилье, а потом получить какие-то компенсации. Хулио решил, что этот вариант ему гож. Однако этим решением он обманывал, как себя, так и других – тянул время. Да и в конце концов из этого ни чего путного не вышло, разве, что начисление по безработице. А долги меж тем неустанно росли. После напряженной мозговой деятельности, седую голову посещают гениальные мысли – избавиться от ненужных вещей, тем самым и финансовые дела поправить и балласт минусовать. Так-то.

Воспользовавшись услугами парой популярных сайтов, Шумильен начал процесс ликвидации. Первыми с лотка ушли гантели и коньки (нахер спорт!). За ними последовали книги (нахер развитие!). Пароварка, блендер (нахер здоровое питание!). Не рабочая 16-битовая сега (нахер хлам!).

Помимо "бизнеса" Хулио имел еще один козырь в рукаве, а именно надежду на победу в лит. конкурсе, где главный приз – 20000 рублей. Еще по осени им был отнесен единственный экземпляр журнала (где, за его же счет, был напечатан коротенький рассказ) в орг. комиссию. Со дня на день должны были выбрать победителя. Хулио с жадным вниманием следил за новостями. Победа не только бы принесла капитал (вторичная радость), но это бы стало первым признанием, дало бы сил, вернуло надежду, воскресило веру.

И вот настал тот час, когда объявили долгожданные результаты...

Обида.

Шумильен не значился даже в номинантах. Без объяснения причин.

Пощечина.

Бам.

Когда все «ненужное» было продано, получив пособие, Хулио потратил его на билет в Москву (14 февраля). Это была юбилейная попытка покорения столицы, она же самая короткая – 19 февраля Шумильен вкушал чай у сестры Джулии.

– Собеседование прошел удачно. А вот тесты на профпригодность завалил. Сказали не расстраиваться и приходить через полгода.

– И что дальше?

А дальше была еврейская халтурка от Жоржа (друже детства). Суровая школа жизни от "Магнита", где Хулио имел несчастье вкалывать три месяца. А между этим:

– Блеск. В Чикаго настоящее лето!

Граф Орлов проверял эл. почту.

– О! Сообщулька. Так, Хулио... мляяя – сылочка.

Выждав четверть часа (разумеется ничего не читая), граф напечатал ответное сообщение: "Концовку, как всегда слил. В остальном – красавчик. И... жду продолжения!".

Сказ о шестом вхождении в Москва-реку.

Коротко о главном: жир согнан, кредиты погашены, синяя грусть предубеждена! Парабола...

Пассажирский. Общий вагон.

В левой руке чистый лист.

В правой – "перо".

"Поверь в мечту, поверь в мечту,

Поверь в мечту скорей...".

– Алло.

– Хулио! С тебя пузырь, – без предисловий начал возбужденный Жорж. – Ходил в 9-ый, поговорил с мастером, замолвил за тебя словечко, короче – порешал – берут.

– Мля. Не мог раньше позвонить?

– В смысле?

– Я в поезде.

– Чё?! В пое...куда намылился?

– А чё ёпт! Есть варианты?

– Гм. Оно тебе надо?

– Я... не знаю.

Жизнь – борьба. Испытание. Вечный выбор.

Да, Хулио говорил, осознанно и взвешенно, что всё – сняты розовые очки, пришло время стабильности, время зарабатывать, время завода. Было. Но, получив везде отказ, везде, окромя Дмитрия Сергеевича (которому и написал то так, подстраховачки ради), мысли резко сменили курс.

Дилемма.

– Ладно, Жорж, спасибо друг. Сделаем так, подпиши мне направление на мед. комиссию. Это будет гарантией и тогда я приеду. Ок?

Поезд тронулся.

Испытание «суточного положения сидя» тяжело далось Хулио, но делать нечего – решил жить по средствам – не ропщи.

Вокзал, метро, сосиска в тесте, электричка. Финишная прямая.

Подходя к воротам дачного посёлка, Шумильен увидел знакомые чумазые мордашки.

– Хулио! Хулио идёт! – восторгался Пауль.

– Привет! Привет, Хулио! – брюзжал слюной Савва. Люсиндра, стоявшая рядом, послабела в ногах и лишалась дара речи (жаль не навсегда).

– Физкульт привет. Как жизнь молодая?

Вопрос был дежурный, риторический, если уместна такая трактовка, однако, куча ненужных подробностей, разом, с трёх уст, полилась в уши прозаика.

– ...папа и дядя Димьян уехали на работу. Мама в магазин ушла. Покахонтас спит (ночная смена). Мария стесняется. Петька в виртуальном мире завис. Жужу машина сбила. Бим на цепи скучает.

– Ни-че-го нового, – подумал Хулио.

Праздничный ужин. Разговоры о том, о сём.

– Петюнька чего такой лохматый?

– Не даёт никому себя подстригать. Ни одной живой душе.

– Разве?

– Ну, кроме тебя разумеется, – глубоко вздохнула Диана.

– Понято. Сделаем.

– Уф... фильмов закачал?

– Немножко. Решил на сей раз удивить качеством. Мюзиклы уважаете?

– Если про любовь?

– Не без этого. Про бесстрашных мечтателей.

– Любопытно. Я таких не встречала.

– Разве?

Во время просмотра худ. фильма к Шумильену с одной стороны прижалась Покахонтас, с другой Люсиндра.

– Мой Хулио.

– Нет мой!

– Мой! Мой!

– МОООЙ!!!

– Началось, – дождался Шумильен. Напротив, с грустным лицом, сидела Мария. И что-то мне подсказывает, что не драматический финал картины сему причина.

Первая джазовая ночь:

Тишина.

Покой.

Умиротворение.

– Мамочка! Ииииии...

Тишина.

Покой.

– Хи-хи-хи...тихо-тихо...ха-ха-ха...тихо-тихо...

Тишина.

– Гав! Гав! Гав!

– Мля.

Дмитрий Сергеевич по телефонному разговору дал ясно понять, что калыма до конца недели не предвидится.

– Отдыхай. Наслаждайся обществом! Ыыыы...

Наслаждаться обществом Робинсонов безусловно прекрасное времяпрепровождение, ни кто не спорит, но хотелось, чего-то помимо, чего-то иного, а что-то иное требует средств.

Кэш в современном мире – нужда номер один. Когда карманы пусты – это печально, однако – не приговор, при условии, что голова варит. А седая голова варит, не всегда и всюду, но всё же. Донорство крови – благородно, почётно, доходно.

Хулио записался на сдачу следующим числом. Остаток дня прошёл за просмотром качественного кино, на любой вкус и цвет. Тут вам и лайтовое фэнтази, и романтическая драма, и убойный футбольчик между делом. Ляпота.

Добавим контраста – вторая ночь:

– Помогите! Помогите! По-Мо-Ги-Те (классика)!!!

– Налей! Налей! Налей!

– Мляя.

С первыми петухами начался новый день. Завершив водные процедуры, Хулио обратился к Диане, которая похоже вообще не знает, что такое здоровый полноценный сон.

– Петькину карточку можно (для бесплатного проезда в общ. транспорте)?

– Свою бы уж пора иметь, – пошутила женщина.

– Поживу с вами подольше и обязательно.

Три часа в пути и неудача:

– Выписка от терапевта и справка от инфекциониста, – хладнокровно отшили донора.

Хулио не стал терять времени и через три часа стоял в регистратуре чеховской поликлиники.

– Вашей карточки нету.

– Что?

Законы жанра ни кто не отменял, но Шумильен оказался готовым к трудностям и проявив такое качество, как упорство – решил сей вопрос в кратчайшие сроки. Меж тем, третья трэшовая ночь от предыдущих разнилась лишь степенью негодованья:

– Мляяя.

Потенциал стрессоустойчивости ежедневно истощался. Что улыбало в первый день – нервным тиком отзывалось на пятый. Несбалансированная чувством меры атмосфера накалялась напряжением. Негативный туман проклятьем витал над головами Робинсонов, а возможно только и над одной головой – седой. Как бы там не было, а Хулио силился сохранять самообладание, крепился духом...

Грустно, как-то всё вырисовывается, но это лишь одна сторона медали. Есть и светлые моменты жизни у Робинсонов. Одна детская Хулиомания чего стоит. Так же приятны чувства (редко) приносимой пользы. Всегда свежеприготовленная пища ни может не радовать, та учтивость, с которой её подают. Ну, и проч.

С приездом Дмитрия свет Сергеевича «серые» будни окрасились яркими тонами. Под серыми подразумеваются беседы, что приняли интеллектуальный характер. Чаще всего разгорались жаркие споры за литературу:

– Нет, современные авторы мне не импонируют, – горячился свет, – ни хвалённый Пелевин, ни восторгаемый Акунин, ни твой любимый Санаев! Слабоваты.

– Не знаю. Ты судишь по одной книге, а это не правильно, – отстаивал интересы Хулио. – Если твои "всеми" обожаемые пирожки пригорят раз, это ведь не показатель того, что ты не умеешь их печь. Верно?

– Ещё ни разу не пригорали, так то... – спиз...ел кулинар любитель. – Чехов, Булгаков, ранний Толстой! Взахлёб зачитывался! Нету сейчас такого.

– Ну, может раньше условия более располагающие были? Живой пример: приходя с работы встаю перед выбором, либо сесть и сочинять, мозговая напряжённая деятельность, либо, лёжа на кровати, в ютубе зависнуть. И второй вариант намного чаще берёт вверх. Понимаешь?

– Херня. Во-первых, ты делитант. В-третьих, как говорил Жванецкий: "ПисАть надо, как и пИсать – когда приспичит".

– А во-вторых?

– А во-вторых, иди в жопу.

Так же находилось место политическим дебатам:

– Альтернативы Путину не вижу, – высказал мнение Сергеевич.

– А Навальный?

– Что Навальный?

– Как человек, как кандидат?

– Откуда мне знать, какой он человек? Кандидат? Гм...

– Думаешь казачок западных спецслужб?

– Может западных, а может и проект Путина.

– Даже так? Любопытно. Не знаю, в политике не силён, но мне Навальный симпатизирует.

– Да к чёрту Навального! Как сказал бы товарищ Сталин: "Нет человека – нет проблемы", – неубедительной пародией на вождя кончил прения ДсС.

Тёплый июльский день на дворе. Шумильен собрался вдарить по спорту, чем соблазнил и Диану.

– Дима, отпустишь с Хулио на стадион? – обратилась жена к мужу.

– Что? Я с детьми сиди, а вы там потеть вдвоём будете?

– Ну, да, – ответили хором.

– Нормально устроились, и часто вы на стадион ходите?

– Дима, хватит, – смущалась супруга.

– А я то дурак обрадовался – Хулио приехал.

– Ой, не смеши. Нужна ему такая старуха, как я.

– А ты бы и рада? Да?

– Димааа.

– Можешь идти вместо меня, я с детьми посижу, – предложил Хулио. – Тебе, так-то, вообще не помешает, когда последний раз зарядку делал?

– Не помню. К черту спорт! Как сказал бы Черчиль: "Долго прожитой жизни я благодарен физкультуре, которой ни разу не занимался".

– У тебя что, на любую жизненную ситуацию цитата заготовлена? – поразился Шумильен.

– А что, проблемы?

Времечко шло. Погодка радовала. Работулька ждала (чай не волк). А Хулио, как догадался проницательный читатель, испытывал чувства высочайшего пилотажа, именуемые любовными переживаниями, ну, или как-то так.

История банальна до нельзя. Как только жизнь на Колхозной (место дислокации Робинсонов) приняла рутинный характер, Шумильен заскучал. Состояние протеста – не хотелось ни писАть, ни читать, ни смотреть фильмов и даже в футбольчик играть не хотелось. Хотелось нового, хорошо забытого старого – отношений, близости, терзаний. Хотелось любви.

Всё – довольно монашеской жизни! Долой обет безбрачия! Вперёд – навстречу судьбе!

Димитрий с напряжённо-сосредоточенным лицом составлял на компьютере бизнес план по продаже пирожков, когда его побеспокоил Хулио.

– Любви ему захотелось... я делом так-то занят, ничего?

– Да брось! Кому нужны твои пирожки? Посидим, побездельничаем, на сайте знакомств позалипаем, будет весело.

За стадией регистрации последовал этап аватара. Фотографироваться Шумильен не умел, деревенел, сковывался. На n-цатом неудачном кадре Робинсонское терпение иссякло.

– Ааа! Что за тупая заточка? Ммм...О! Одень, – подал Дима очки (на минус шесть), – Ну вот, другое дело.

Ознакомившись со снимком, Хулио пришёл в ужас:

– Шутишь? Серийный бОтан переросток – это другое дело?

– Дурак. Клюнут на фото – в живую вообще описаются. Благодарить будешь.

– Ммм...уверен?

– Доверься опыту. Не сцы.

Следующим препятствием встал вопрос – как начать знакомство? В погоне за оригинальностью, родился вариант: "Добрый вечер. Ты уже ходила на "Человека-паука"?" Скопированный текст был разослан десяти кандидаткам.

По прошествии получаса пришло три ответных сообщения. Первое: "4000 час".

– Это грабёж! – ответка Хулио.

Второе: "Общаюсь только по телефону (номер). Люблю подарки!"

– Киндер сюрприз сойдёт?

Крайнее: "Не люблю супергероев".

– Значит у меня есть шанс? Я ещё глуховат на левое ухо. Слеповат на правый глаз. И хромаю на обе ноги.

Остроумие Шумильена прошло без внимания (лишь Робинсон подхихикивал).

И вот, когда уголёк надежды почти совсем погас, пришло простое письмо: "Нет, а ты?"

Миловидная барышня, чутка постарше, москвичка, преподаватель в МГИМО, не ищущая спонсора – что ещё надо?

– Уже два раза. Схожу и третий, если компанию составишь?

– Я не против, но послезавтра улетаю в Черногорию.

– Блин, а завтра я не могу, сижу в няньках шестерых детей.

– Шестерых?! Ну ты молодец!

– Пустяки. Я ещё и крестиком вышиваю (юмореска от Дмитрия Сергеевича). Ну, пиши по возвращению, буду ждать.

– Напишу.

Шумильен поплыл на волнах счастья.

– Тебе тут ещё от других леди письма пришли, – дивился Робинсон.

– А, плевать. Пущай других Хулио себе ищут.

Такого успеха ребята не ожидали, но и это были ещё цветочки. Ягодки начались следующим днём. На сайте знакомств ожидало письмо: "Привет, Хулио! Как там твои с шестеро по лавкам? Читаешь им "Денискины рассказы"?".

Как говорится – в яблочко. Поразившись женской интуицией, Шумильен напечатал ответ: "Привет...бла бла бла...не читаю, но пишу" и оставил ссылку. И понеслась:

– Ты литератор? Крутотень! Я обожаю читать. Страсть, как обожаю! Я, кстати, есть на стихах.ру (улыбочка). Ты писателем работаешь или это для души? Откуда приехал покорять Москву? Идёшь путём Мартина Идена?

– Поэтесса? Интересно. Три года назад поступал на сценариста, неудачно. Поэтому для души. Приехал с Севчика. Идена, к сожалению, не читал.

– Роман Джека Лондона. На одном дыхании. Да, там трудно поступить без протекции, но интернет в помощь. А работаешь кем?

Небольшая пауза.

– В строительной сфере. А ты?

– Преподаю немецкий. Чем в свободное время занимаешься, кроме творчества, которое тебе удаётся? Рассказы достойные, слог самобытный, лёгкий. Большой роман не пробовал писать?