Текст книги "Бытовые очерки Хулио Шумильена (СИ)"

Автор книги: Денис Шумилов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 5 страниц)

Шумилов Денис Михайлович
Бытовые очерки Хулио Шумильена

Что гложет Хулио Шумильена.

Хулио Шумильен вечный холостяк-романтик, большой мечтатель, бродяга по жизни посылает всё к чертям кошачьим (четвертый раз) и отправляется в столицу, переполненный надеждами о неслыханном величии. Хулио литератор. Цели его просты, как всё гениальное, стать современным Чеховым, как минимум.

Мастера книжного дела советуют: "Чтобы стать хорошим писателем нужно две вещи – много читать и много писать".

С первым пунктом у Хулио всё шикарно. Парень штурмует тонны литературы. Восхищается Достоевским, Толстым, Диккенсом, Гюго, Лондоном и прочими титанами пера. Вот, только, один нюанс – спроси у Шумильена о чём книга, что он читает, ответ будет таков: "Хер его знает, но это, что-то гениальное".

Второй пункт носит аналогичный характер. Хулио постоянно что-то пишет, переводит чернила, бумагу, затем всё это переносит в электронный вид, радуется, чему-то. Но, если, опять же спросить, о чём он пишет, в ответ услышите знакомую фразу: "Хер его знает...".

Единственное, что у парня не отнять и, чему можно позавидовать – вера. Хулио крепко верит, что успех неизбежен, слава не за горами.

По стечению обстоятельств, с пустыми карманами, Хулио останавливается у семейки Робинсонов, что живёт в подмосковной глуши, в доме, которого преследует вечный ремонт.

Робинсоны – семейка не рядовая:

Димитрий свет Сергеевич – глава рода, мастер на две руки, две ноги, любитель печь пирожки.

Диана свет Витальевна – мать, студентка, будущая медсестра широкого профиля.

Димьян – брат, дядя, безмерный потребитель.

Детишки:

Пётр (11 лет)– аутист.

Пауль (9 лет) – незатейливый еврей.

Савва (8 лет) – продуманный еврей.

Мария (5 лет) – королевишна (блондинок).

Люсиндра (4 года) – зловредная дама, ночная ведущая промышленница.

Покахонтас (2 года) – капризная дама, ночная ведомая промышленница.

Питомцы:

Бим – кобель (походу тоже аутист), живёт во дворе.

Жужа – сучка (крашенная).

Васька – древний кот, незаконно оккупировал второй, нежилой этаж на пару с корешом, маленьким котёнком. Оба нелегалы и на продовольствие не стоят.

Так как пентхаус не готов, Хулио стелят в дедушкиной комнате, пока вышеупомянутый проходит лечебный курс в санатории. По доброте человеческой, по ширине души (размах подобен матушке родине) с Шумильена не берут денег за проживание. По крайней мере, пока он в статусе – безработный. Единственное, что требуется, по причине частого отсутствия родителей (отец халтурит, мать учится) исполнять роль гувернёра. Всего-то...

– Не переживай, Хулио. Не переживай, Хулио. Не переживай, Хулио, – повторял фразу Пётр, поглаживая Шумильена по спине, когда тот играл на приставке в футбольчик (проигрывал). Пётр, как ранее отмечено, имеет психологическую особенность – аутизм. Нормальное, человеческое общение Пётр игнорирует, излагаясь цитатами, фразами из кинофильмов и, когда ругается, инопланетными изречениями. Если он обращается, то подносит руку к лицу, говоря к примеру: «ТУ-ТУ!» (любитель паровозиков). «Тутукать» будет до тех пор, пока не «тутукнешь» в ответ, иначе не отстанет.

– Хорошо, Петя, не буду переживать, – выдавил Хулио.

Только удовлетворённый Пётр отошёл, как послышался проходящий мимо поезд (дом стоял возле железной дороги).

– ТУ-ТУ! ТУ-ТУ! ТУ-ТУ!

– Ту-ту, ту-ту.

– Пасажижский, Пасажижский...

– Пассажирский.

– Не наше?

– Не наша, Петька, не наша.

– Не переживай, Хулио.

– Пауль! Иди жрать кашу! – разкомандовался Шумильен, хозяйничая на кухне.

– Что за каша? – спросил Пауль, усаживаясь за стол.

– Какая разница? Вкусная.

– Мяяяу.

– Нет, нет. Давай не будем с утра пораньше выносить мозг? Ок? Приятного аппетита.

– Овсянка? Не люблю овсянку...

– Пауль.

– Мяяяу.

– Пошёл вон из-за стола.

– Мяу.

– Всё! Время выписывать ремешок! – завёлся Хулио.

Сняв с брюк ремень, Шумильен погрозил им, делая последнее устное предупреждение, давая парню шанс реабилитироваться. Сия пантомима вызвала у ребятишек смех.

– Иди сюда!

– Мяу... Не надо! Ааа! Нет! ЫЫЫ....

В слезах и горящим задом Пауль покинул кухонное помещение.

– Ещё желающие?

Ответа не последовало. У детишек резко проснулся аппетит.

С Хулио шутки чреваты.

Шумильен, лёжа на кровати, предавался мечтам во время чтения.

Тук тук тук.

– Да.

– Хулио? – В комнату вошёл Димьян. – Дружище, есть что почитать?

– Есть. Мои сочинения интересуют?

– Не, мне бы детективчик.

Тук тук тук.

– Хулио? Дружище, есть станок бритвенный?

Пять утра. Туки туки.

– Дружище, дай одекалончиком прыснуться.

Тук – Дай. Тук – Дай. Тук...

Димитрий свет Сергеевич приехал после долгого отсутствия. Сей приезд Хулио ожидал, питая особые надежды.

– Ну, что? Будем второй этаж делать?

– Нет. Будем весь день валятся.

– Почему?

– У меня понос.

Какое-то время спустя.

– Ну, что?

– Спина болит. Валяться...

Миновала неделька.

– Ну?

– Плохо мне. Болею.

– Чем?

– Не знаю. Вскрытие покажет.

Минус ещё парочку недель.

– Нездоровится?

– Ага.

– Валяться?

– Нет.

– Нет? – не верил своим ушам Шумильен.

– Нет... Сегодня будем печь пирожки!

– Что? Какие ещё пирожки?

– С капустой.

Шумильен, давно не бравшийся за «перо», решил было отдаться творчеству. Не успел.

– Хулио, бездельник, попросить тебя можно? – обратилась Диана свет Витальевна.

– Слушаю.

– Ты же художник?

– Вообще-то писатель.

– Не важно. Талантливый человек талантлив во всём. Так?

– Возможно.

– Ну вот. Помоги, пожалуйста, этой бездарности Паулю нарисовать рисунок. Тема: "Персонажи Пушкинских сказок".

– Я... с удовольствием.

Шумильен планировал отдаться увлекательному чтению.

– Хулио, – звала сестра милосердия. – Попросить тебя можно?

– Рисунок?

– Не сейчас. Мне конспекты до субботы переписать нужно, а у тебя почерк красивый, но там фигня, всего-то страниц 40...

– Сделаю.

Шумильен хотел просто полежать. Тупо полежать.

– Хулио, – послышался голос матери шестерых детей.

– Что?

– Ты же умный?

– Есть немножко, – повёлся парень.

– Мне нужно плакат сделать – перечёркнутая накрест сигарета, а под ней предупреждающую надпись, гласящую о вреде курения.

– Такая пойдёт: "Вдыхая – убиваешь себя. Выдыхая – окружающих"? – предложил Шумильен, позаимствованную с рекламного щита, фразу.

– Супер. Её и напиши.

Шумильен вкушал чай.

– Хулио! Покахонтас покакала, – сообщила новость Люсиндра.

Шумильен отжимался.

– Ты делаешь зарядку? – спросила Мария.

– Типо того.

– Зарядку, да?

– Да да.

– Значит зарядку?

– Да.

– Зарядку... Ммм. А девочки не делают зарядку.

– Хорошо.

Глубокий вечер. Шумильен, сидя на кухне, охранял порядок, пытался творить.

– Ты что, письмо пишешь? – подошла Мария.

– Типо того.

– Письмо, да?

– УГУ.

– Домой пишешь?

– Ну.

– Письмо значит... домой. А что пишешь?

– Письмо домой.

– Письмо, да?

– Проснулась, Маша? – спросил Хулио в первом часу дня.

– Да, – улыбалась девочка.

– Беги умывайся, зубки чисти. И садись завтракать.

Завершив туалет, Мария, не переставая улыбаться, села за стол.

– Чтооо?

– Чего такая счастливая?

– Не чего. Чтооо? Ты смеёшься! Не смейся, а то защекочу!

– Ладно, ладно. Не смеюсь. Маша, а тебе сколько лет?

– Ааа. Я не знаю.

– Гм.

– Пауль знает!

– Хорошо. Когда доешь спроси у него.

Десять минут спустя.

– Я узнал! Узнал! Мне 5 лет!

– УзналА. Маша, ты же девочка, к тому же королева.

– Ладно.

– Сколько говоришь тебе лет?

– Ааа. Ммм. Я забыл.

Шумильену предстояла нелёгкая задача – отвести Пауля и Савву на остановку школьного автобуса. Трудность заключалось в Савве. Парень закатил меланхоличную истерику.

– Ыыы...не хочу...ыыы...не хочу в школу...ыыы...не хочу...

– Савва, мы опоздаем. Иди пей чай.

– Ыыы...

– Савва, в школу ходить надо.

– Не хочу в школу...ыыы...

– Савва, мы опоздаем.

– Ыыы...

– А ну Бегом!

– Ы-ы-ыыы...

– Да не скули ты, Савва!

– Ыыы...не хочу...

– Так... Хулио спокойствие. Эмоции враг. Ключ. Нужен ключ...

– Ыыы...

– Савва. Соберись. Возьми себя в руки, мужик. Не подставляй меня. Савва.

После сей трогательной речи мальчик наконец успокоился.

– Молодец, – выдохнул Хулио. – Беги пей чай.

Шумильен принимал душ.

– Хулио, долго ты ещё?

– А что?

– Покахонтас писать хочет.

Через минуту Шумильен освободил ванную комнату.

– Ну, иди писай.

– Не-ха-чу.

Хулио как-то не так посмотрел на Покахонтас. Косой взгляд обошёлся в десять минут истеричного рёва.

Ночь.

– Ма-мо-чкааааа! Ииииииии. Быльку! Налей быльку! Ма-мо-чкааааа...

– Началось, – проснулся Шумильен. – Минусовать Плакохонтоса...

После пяти минут тщетных попыток уснуть заново, Хулио пошёл по нужде. Выйдя из комнаты, заметил неладное – Жужу. Сучка лежала на кровати.

– А ну пошла на место! – рявкнул Хулио, однако псина заныкалась под лестницей, что вела на второй этаж. – Я до тебя доберусь.

Справив нужду, Хулио лёг спать.

– Иииии. Ма-мо-чкаааа! Иииии... – стонала Покахонтас.

– Ууу... – аккомпанировала Люсиндра.

– Иии.

– Ууу.

– Ааа! – Шумильена припекало. – Каждую ночь! Одно и тоже! Одно и тоже! Каждую ночь! Господи Исусе...

Ария затянулась. Хулио одел наушники, включил музыку. Через час пошёл по нужде. И снова возмутительная картина – Жужа! На сей раз на подушке.

– Это уже слишком, подруга!

Пинком под наглый зад псина отправилась ночевать на улицу. Хулио отпустило. Заснул.

– Гав! Гав! Гав! – надрывался Бим. – Гав! Гав! Гав!

– А ну заткни пасть! – рявкнул Шумильен.

Две минуты спустя.

– Гав! Гав! Гав!

– Заткнись!

Пять минут спустя.

– Гав! Гав! Гав!

– Заткнись! Заткнись! Заткнись!

– Ррргав!

– Сука!

В сапогах, трусах, куртке Хулио выбежал на улицу. Отвешал Биму леща и снял цепь. Пёс стремительно исчез.

– Ну и ночка, – думал Шумильен ложась в постель.

Через минуту во дворе развернулась собачья потасовка. Бим бился с двумя кобелями, что пришли к Жуже, которая текла.

Взяв палку, Хулио выбежал на улицу и прогнал четвероногих гостей.

Ложится спать было уже бессмысленно, так как через полчаса ожидала нелёгкая задача...

Ночь. Пётр играл в видео игру и громко хихикал.

– Петька, – вышел Шумильен. – Хохатунчики убил. Тишину поймал.

– Не переживай, Хулио.

Что гложило Хулио Шумильена до четы Робинсонов.

– Здравствуйте.

– Второй.

– Здравствуйте.

– Пятый.

– Здравствуйте.

– Восьмой.

– Здрав...

– Соляра! Да, лобовое не забудь протереть.

– Мляя.

– Что?

– Третья колоночка.

Хулио работал, если заправку вонючих автомобилей можно назвать работой. На колонки, раньше оговоренного времени, вышел напарник Алекс Шишкевич. Сорокапятилетний любит... профессионал чесать языком, бывший поварюга мешковатой фигуры, а также военный неизвестного звания, но руководящей должности (инфа сотка), охранник, нефтяник, лифтер, короче, знатный и сказочный.

– Чего так рано? – Посмотрел на часы Шумильен.

Шишкевич театрально сплюнул, после чего началась получасовая тирада на острую тему: "Возмутительное поведение представительниц слабого пола".

– Берега попутали?! Пацана нашли?!

– Что случилось то?

– Момент. – Шишкевич перевел дух. – Сижу в будке, мирно, тихо, отдыхаю. Влетает Дмитриевна (старший оператор) и с порога начинает орать, отчитывать меня. Успокоилась. Внюхивается. Откуда запашок спрашивает. Впервые в жизни такую бестактность услышал. Запашок... Какая разница?! Как хочу, так и благоухаю! Я на работе! Не пью. Что еще надо?!

– Восьмой ёпт. – Послышался голос владельца Гелендвагена.

– Вторая колонка... Запашок... Чем в законный выходной занимаюсь никого волновать не должно! Верно? Ну. А она так не считает! Поспорили. Осознав свою неправоту, с безысходности спросила, почему не на рабочем месте?

– И что ты ответил? – Не терял надежды Хулио.

– Что что. Сказал, что по полчаса работаем. Как и всегда. И, что не я это придумал.

– Идиот...

– Иди, она ждёт тебя. Чё там, какой? Второй просили?

– Нда, – ответил Шумильен и сразу испарился.

Зайдя в будку, застал Дмитриевну, читавшую его лит опусы.

– По вашему приказанию прибыл!

– Садись, Хулио. Отвечай, что это за ху*ня?! – со всей строгостью вопросило начальство, сотрясая воздух тетрадкой. Мат из уст этой благовоспитанной женщины Хулио слышал впервые, что делало удар вдвое оглушительнее. Дальнейший разнос доносился обрывочными фразами:

– Выдумал!.. полчаса... кассиры недовольны... пять минут обед... бензовощики жалуются... писюльки дома строчи... клиенты возмущены... работать надо! Понял? Хулио!

– Так точно!

– Бегом на колонки!

Под конец смены, заправляя машину газом, Хулио обморозил руку.

Заправка, где "работал" Шумильен, стояла у черта на рогах, т.е. на въезде в город. По сложившейся традиции, привозил и забирал его отец (проживал с родителями). Однако, день назад предки оставили сына, уехав на недельку в Ко...Кизему (подышать свежим воздухом, испить "святой" воды).

Придя домой, Хулио залез в ванну, смыл запах АЗС, обработал рану и сразу же сел за стол, открыл ноутбук и начал наверствовать. Творческий процесс прервал звуковой сигнал входящего сообщения: "Привет, зай". Сообщение было от девушки из прошлого. Пасмурного прошлого, когда Хулио, идя по пути наименьшего сопротивления, не чуждаясь сомнительных компаний, пускался во все тяжкие, спускаясь по лестнице наслаждений в самое дно жизни. Однако, обретя конкретную цель, Хулио порвал большинство обременительных связей, в том числе и с сей особой, и любые попытки наладить контакт с ее стороны, цинично игнорировал. Но, в данный вечер, то ли сказалось психологическое состояние, то ли подкупило уменьшительно-ласкательное, а скорее всего и то и другое побудило Шумильена ответить:

– Зай?

– Зай (три улыбочки). Как ты?

– Живой (улыбочка). Как сама?

– Шикарно. Чем занят?

– Чем? Да так, наверное ничем.

– Что-то ты какой-то умный слишком стал (две улыбочки). Не пьешь?

– Не пью, не курю, баб не ...

– Чего так? Не дают?

– Ну.

– Печально (анти улыбка). Плохо просишь.

– Да я вроде и не прошу.

– Рассказывай... Фото малой видел?

– Какой малой? – спросил Хулио и, не дожидаясь ответа, перешёл на страницу собеседника. Отчего-то внутри все сжалось, когда, листая фотографии, он наткнулся на фото маленькой девочки, короткостриженой, рыжей, с грустными голубыми глазами.

– Красивая, – написал Хулио, после чего задал провокационный вопрос, – где отец?

– Ты.

– Так и думал.

– Я серьезно.

– Круто. Ещё утром был никем, а уже вечером целый папа.

– Не веришь.

– Гм. Докажи.

– Чего доказывать? Сам то чё не видишь?

– Гм. И сколько ей?

– Вчера стукнуло два.

– Гм...

Мгновенный математический расчет показал, что теоретическая вероятность есть, но при условии, что роды были преждевременными.

– Допустим на минутку, что это так. Почему раньше не сообщила?

– Вообще то, кто-то не брал трубку. Не знаешь кто?

– Гм. А что, роды были преждевременными?

– С осложнениями. Отработала смену до одиннадцати вечера и через пару часов родила.

– На ребёнке это как-нибудь сказалось?

– Нет. Здорова. Только ходить поздно стала.

– Гм.

Истрия была мутной. Хулио больше сомневался, чем верил. Однако, обострённое чувство драматизма, родительский инстинкт, нехват ярких красок жизни, возбудили желание. Всеми фибрами души Хулио возжелал оказаться папой Шумильеном.

В дальнейшем общении он узнал имя ребёнка (Элина), место дислокации (у бабушки в деревне), а также условился о личной встрече с мамашей в предстоящий субботний вечер на его территории, абы всё обсудить с глазу на глаз.

После недолгих размышлений, Хулио пришел к выводу, что единственно верное решение – тест ДНК. Пробив информацию, узнал о стоимости услуги, месте проведения и условиях процедуры. Дело оставалось за малым – найти нужную сумму денег (не критична, но для Хулио, вечно живущего в минус, всегда вопрос) и ждать приезда девочки. А пока, псевдо-отец скинул фото псевдо-дочери с комментарием: "Похоже на меня?" своему другу, братишке по жизни, графу Орлову, который гостил в столице у своего любимого и неповторимого дяди Дмитрия свет Сергеевича. Граф Орлов не замедлил ответить на сообщение телефонным звонком. Как и полагается в таких ситуациях, друг поддержал друга, в частности идею ДНК и даже предложил способ заработка – продать ему зеркальный фотоаппарат известного брэнда. Хулио обещался подумать.

Первой мыслью при пробуждении на следующее утро была: «Элина».

– Всё. Ребячество в прошлом. Отныне я сама серьёзность.

Хулио по новому взглянул на жизнь, на себя, на роль отцовства, что было волнительно забавным.

– Папа Шумильен...

"Работал" он в тот день в ночную смену, а потому днём отправился на встречу с художником, что писал зарисовки к его произведениям, сделать очередной заказ. По дороге Шумильен столкнулся с супругой графа Орлова Кристиной Борисовной.

– Привет, Хулио.

– Привет, Кристина Борисовна.

– Куда пропал? В гости чего не заходишь?

– В гости? Ммм...

– Ты не стесняйся, заходи. Чайку попьём. Посплетничаем.

– Можно.

– Ну, до встречи.

– Давай.

Встретившись в назначенном месте с художником, Хулио пояснил, что он хочет увидеть, предоставил материал (листы, карандаши, точилку) и оплатил заказ.

– Не торопись, не к спеху. Времени свободного у тебя навалом (не работал, находясь под следствием за экстремистские настроения). Только не забухай и не забывай наш девиз – качество превыше всего!

– Что за разговоры? Ты же знаешь, я зашился. – Оскорбился художник, однако, чутьё и его уставший внешний вид кричали об обратном.

– Хочется верить.

На обратном пути. Хулио проходил мимо дома своего друга графа Орлова, счёл совпадение не случайным и, имея час свободного времени, заглянул, как говорится, на чаёк.

Девяносто минут пролетели незаметно, а по другому и не бывает, когда за распитием благородных напитков, поднимаются такие социально значимые темы, как: "Культура воспитания шоферюг", "Судьба внебрачных детей", "Норковые шубы за 80000 рублей, как самая необходимая вещь в гардеробе" и т.д. и т.п.

– Добрый вечер.

– Не надо! Сам.

Хулио посмотрел на часы. За что он любил ночные смены (только тссс, строго между нами) – отсутствие начальства. Заправляешь себе спокойненько до полуночи, оставляешь кассиру рацию и с чистой совестью идёшь коротать время до утра в будку. Все условия для творчества, чем Хулио, как правило и занимался. Открывал ноутбук, включал красивую инструментальную музыку (благо вкус у парня изысканный) и включался в процесс.

Хоть Шумильен и строчил, как графоман, продуктивностью, однако, не отличался. Плоды конечно же имелись, но лишь единицы проходили проверку временем. Так, один рассказ (Жизнь Боль) он мусолил три раза, и каждый раз было не То.

– Всё не то! Фальшивое, картонное, сырое. Фуфло пустое! ... Где масштаб? Где глубина?! Права, Дмитриевна, права. Утехой служит лишь одно, что ни читает этого никто. Ну всё, хорош. Полно! Полно...

Не писалось. Хулио Закрыл ноутбук. Постелил на столе жилетку. Примостил седую голову и впал в дрему.

Смыв запах АЗС, Хулио с пол часа лицезрел фото малой, после чего приступил к глобальному ПХД – стояла суббота.

Когда квартира сияла чистотой и благоухала свежестью, Хулио готовил коронное блюдо – картошка с курой и яичками (рецепт: отвариваете картофель, куриную грудку; охлаждаете; четвертуете овощ, щипаете мясо; обжариваете выше перечисленное с мелко порезанным лучком, после чего во всё это добро добавляете сырые яйца; доводите до ума и вуаля – пища богов готова).

Завершив кулинарные дела, голову Хулио посетили шальные мыслишки: "А не взять ли мне винца?".

Зараза, что сидит в чертогах подсознания, маскируясь романтикой, возможно и способна поколебать девственные раболепные умы, но только не (битого по всем фронтам, тылам и прочим незащищённым местам) хаванного жизнью старину Шумильена, посему соблазн быстро сошёл на нет.

"Когда мы были молодыми.

Наивными такими были и ..."

– Алло.

– Привет, зай.

– Привет.

– Ждёшь?

– Жду.

– Жди.

Вечерело.

Полакомившийся ужином Хулио занимался сёрфингом по новостной ленте в соц сети.

– Таак. Селфи, селфи, селфи... мудрый статус... селфи, селфи, селфи... брутальный статус... селфи, селфи, селфи... вагинострадальный статус... селфи...

"Когда мы были молодыми.

Друг друга так ценили мы и ..."

– Алло.

– Зай.

– Он.

– Ждёшь?

– Жду.

– Жди.

Сходив в продуктовый за семечками и мороженкой, Хулио приступил к просмотру (без малого 33 раз) фильма "Amazing Spider-Man 2". Разделив эмоции Питера Паркера, Шумильен вытер слёзы и набрал номер ранее входящего абонента. Длинные гудки отозвались ответом.

– Вот значит, какого это. – Прочувствовал момент Хулио, после чего лёг спать.

Две недели спустя.

Где-то на окраине Чехова.

– Молодой человек, вам плохо? – спросила женщина бальзаковского возраста.

– Угу. – Поджав колени, сидя у входа в мясную лавку, Хулио мучился тяжёлым похмельем.

Череда жизненных событий (мастурбация мозга; развод на кэш (600 рублёв); динамо художника; опухшая из прошлого; равнодушие (отсутствие) читательской аудитории; "Phenomenal" в ушах на четвертом беговом км пути; продажный фотоаппарат; особняк Джека ("продюсер" Шаляпина) и прочие и прочие и прочие) пробили брешь в закалённом опытом щите предрассудков, коей воспользовалась та самая зараза из чертогов подсознания.

Женщина проявила по истине человеческое сострадание: провела юношу в магазин, где ее мать была хозяйкой, смерила давление, отпоила крепким чаем и даже отвезла на машине до владений четы Робинсонов, куда Шумильен, находясь в отпуске и глубоких заблуждениях, прибыл на заработки.

– Разведена. Двое детей. Живу и работаю в Москве. На выходных помогаю маме, – делилась по дороге спасительница.

– Мило. Холост. Детей не... – запнулся Хулио, – не имею. Работаю за... – снова заминка, – в нефтяной сфере, а еще я литератор.

– Да? Как интересно. О чем пишешь?

– Да хер его знает, но это что-то ...

Днём после.

– Доброе, – приветствовал хозяин усадьбы. – Как здоровице?

– Да лучше всех.

– Громогласно, ну что ж. Граф Орлов сообщил, что ты халтурить приехал?

– Абсолютли.

– Весьма кстати. Что имею предложить. – Разговор принял деловые обороты. – Печку разобрать, раз. Песок с заднего двора перетаскать в песочницу, два-с. Обшивку с дома по периметру снять и вагонку на втором этаже со стен, три-с. Вопросы?

– Финансовые.

– Разберёмся, не обижу.

– Разрешите приступить?

– Валяй.

Хулио усердно разбирал кирпичи.

– Что делаешь? – спросила старшая дочь.

– Разбираю печь.

– Разбираешь, да?

– Как видишь.

– Ммм. А папа её собирал.

– Чудно.

Шумильен старательно возил песок.

– А я знаю, что ты делаешь.

– Чудно.

Обшивка отняла больше всего времени. Сказалось отсутствие опыта, жара, осы и конечно же Мария.

Ещё день ушёл на вагонку и на этом работа, ровно, как и отпуск, подошли к концу.

– На славу потрудился, Хулио. – Принимал работу Дмитрий свет Сергеевич. – Как жить дальше думаешь?

– Не понял?

– В Москву не собираешься? Мне как раз помощник нужен, сам видишь работы выше крыши. Да и так, в наше отсутствие в няньках посидеть, детишки тебя любят, Бим. Не всю же жизнь лакеем пахать, верно?

– Все это безусловно заманчиво. Безусловно. Но не я решаю. Судьба.

– Как это?

– Будем плясать от теста.

Между тем настала осень.

Художник так и не объявился (по ходу закрыли парня). Шишкевича уволили, что не мудрено – не вышел в свой день рождения на смену, аргументируя тем, что день то был праздничный. Так же поменялся директор, а с ним и условия труда, не в лучшую сторону (как ни странно). Ребенка Хулио так и не видел (в живую). С его стороны были сделаны шаги к установлению отцовства, были попытки все разрулить, расставить точки над i. В холостую. Лишний раз только развёлся на кэш (500 рублёв).

Терпение иссякало. Давление на работе росло. Межсезонное обострение гнело.

– Здравствуйте.

– Второй.

"Все. Не вывожу."

Подав заявление на расчет, Хулио завершил карьеру в нефтяной промышленности.

При условии, что Шумильен все сделает сам, удалось договориться о ДНК. Для этого ему необходимо было взять у ребенка мазок со внутренней стороны щеки. В поликлинике Хулио условился, чтоб не вышло, как в прошлый раз, что он приедет в течение дня, а не в конкретное время. Мамаша сообщила улицу и дом, сказала подходить к полудню, т.к. в час ей на работу и звонить на телефон на месте. На назначенный адрес Хулио пришел на полчаса раньше. Набрал номер. Вызываемый абонент был не в сети.

"Спокойно. Поводов для беспокойства нет".

С целью скоротать время Шумильен заглянул в продуктовый, обзавестись жидкостью в дорогу (путь предстоял не близкий). Вместе с водой Хулио так же взял пачку конфет для девочки.

Ровно в полдень он набрал номер повторно. На сей раз гудки шли, но очень скоро оборвались.

"Спокойно. Всякое может быть".

Пять минут Шумильен наматывал круги возле дома, затем снова позвонил. Данный вызов остался и вовсе без внимания, так же как и последующие три.

"Спокойно. Нервничать нет смысла. Жду до часу, если не обманула, то скоро должна выйти на работу".

Расположившись на скамейке, вокруг которой терлись птицы мира, Хулио достал книжку. Осилив главу, стал убирать утварь и только тут заметил, какую-то грязь на штанине, куртке и даже на рюкзаке.

"Голуби. Сука!". С мыслями отмыться дома у дочери(?), Хулио в очередной раз набрал ненавистный номер. Игнор. Игнор!

– Су-Ка...

Обосранный литератор шествовал домой, попутно делясь эмоциями с сестрой Джулией.

– Печалька. А то, что птички нагадили, так это к деньгам. Примета такая, -подбадривала вышеупомянутая.

Сложив простую арифметику, Шумильена озарило о каких деньгах идет речь (на тест). Он понял намек свыше и смирился. Смирился с тем, что где-то живет маленькая, рыжая девочка, с голубыми грустными глазами, отражающих одиночество, что не понаслышке знакомо, и возможно является дочкой, а возможно и нет. Как ни крути, а вопрос навсегда останется загадкой.

Что гложило Хулио Шумильена помимо четы Робинсонов.

– Петюнька, дай пять.

Рядом, карауливший Пётр без эмоционально поднял руку, в которую со звонким хлопком вдарил Хулио.

– И я хочу!

– И я!

– Я!

– Яя!

– ЯЯЯ!!!

Играя на консоли в футбольчик, Шумильен, с неприличным счётом, наказывал сливочных в Эль-Класико.

– Бездельник, который Хулио, принеси-ка дров.

"Всеми" любимая тётушка Чарли (герцогиня Орлова), днём ранее прибывшая, разрядила атмосферу царившего до селе праздника.

– Пущай Пауль сходит, шумов заодно заработает. (Шум – валюта местного обихода)

– Какой Пауль? Сдурел? На улице мороз! Совсем уже...

– Мляя.

– Что? Не расслышала.

– Иду говорю.

Отдав джойстик довольному Петру, мысленно чертыхаясь отборным матом, Хулио исполнил распоряжение герцогини Орловой.

– Ваше приказание выполнено.

– Разве?

– Так точно.

– А топить, кто – я буду?

– Мляя.

– Что?

Печь топилась, тепло наполняло дом, а Шумильен ностальгировал, при просмотре фотографий на ПК под минорную музыку.

Тук тук тук.

– Добро.

Комнату заполнила малолетняя мафия возглавляемая Саввой. Мальчик, являясь самым состоятельным по наличию местной валюты, достал 4 купюры номиналом в 20 шум и, положив их на стол, заявил:

– Заказ кино.

– Дальше что? – не отводя глаз от монитора спросил Хулио.

– Симпсонов хотим.

– Нет, нельзя.

– Почему?

– Это мультик для взрослых.

– Мы же его уже смотрели, – попытался Пауль.

– Тем более.

– Ну пожалуйста, – скулили, хорошо знавшие своё дело, девчонки.

– Нет! – оставался непреклонным гувернёр.

– БЭса ми кУло! (исп.) – вставил слово Пётр.

– Всё, давайте, либо другой фильм выбираете, либо освобождаете помещение, я занят.

С кислыми минами Робинсончики покидали помещение.

– Какой толк зарабатывать, если нельзя купить то, чего желаешь? – напоследок кинул эпичную фразу Савва и, оставив шумы на месте, затворил за собой дверь.

– Возможно, когда-нибудь, вы меня поймёте, – сказал в пустоту Хулио и ему стало противно от этого мнимого благородства. Тщедушие и слепота – качества, ведущие к возмещению скопленного негатива на близких людях, животных, предметах. Качества, коими грешил Шумильен в повседневной жизни.

– Сука.

День сменил ночь.

Тук тук.

Хулио закрыл книгу, открыл дверь.

– С днём Рождения!

В комнату вошли Робинсоны старшие. Сердечные поздравления, душевные пожелания и денежка (настоящая) в качестве подарка.

– Какие планы? – спросила Дина.

– Для начала воспользоваться 15% скидкой и лёгкая поляна на остатки.

– Катерина (крёстная Пауля) звонила, сказала, что сегодня вечером бесплатный концерт Стаса Михайлова в Олимпийском. Женщины едут. Есть желание составить компанию? – спросил Дима.

– Почему бы и нет? – Хулио был рад любому движению, лишь бы сменить обстановку. На ближайшей электричке он отправился в район Южное Бутово, дисконт центр спортивной одежды. На выгодных условиях приобрёл классный спортивный костюм, после чего посетил продуктовый. Диетическое мясо, овощи, зелень и (после долгих колебаний) чекушка коньяка, абы скрасить праздничный ужин.

Блуждая по парку в поиске станции, Хулио терял драгоценное время. Воспользовавшись подсказкой прохожего, он наконец вышел в нужном месте. В спешке приобрёл билет, так как поезд уже стоял на путях, пересёк турникет, выбежал на перрон и не успел – двери предательски захлопнулись перед самым носом.

– Эй! – возмущённый вопль обращённый неопределённому адресату: то ли машинисту, то ли самой судьбе.

Ознакомившись с расписанием, Шумильен посмотрел на часы – более получаса до следующей электрички.

– Чойрт.

Причин, побудивших Хулио, достать из рюкзака и втихаря пригубить горячительного, имелась масса и все казались уважительными.

– Чутка, для настроения, – тешился именинник совершая очередной глоток.

Герцогиня Орлова, тем временем, обогащала оператора мобильной связи.

– Да, не послышалось. Да, Стас Михайлов. Да, в Олимпийском. Всё, подробности после.

Когда провинциальная "богема" была оповещена благой вестью, тётушка Чарли со всем женским трепетом занялась туалетом. Вдоволь напомадившись, переборщив с парфюмом, вульгарно нарядившись, женщина-сказка посмотрела на часы:

– Какая наглость! Какое панибратство! Каков эгоизм! Где? Где носит этого лодыря?! Возмутительно...

Минусовав пятилетний эликсир молодости, преобладая в бодром состоянии духа, Хулио подходил к дому, возле которого, прыгая и лая в эпилептическом припадке, встречали верные хвостатые друзья.

– Хорошие псины, хорошие.

Ещё один припадок (эпилептического гнева) его встретил в самом доме.

– Совсем стыд потерял? Где носит?! Часы накой?

– Спокойно! Ситуация под контролем, – отмахнулся Шумильен, скрылся в комнате и, облачившись в обновку, вышел на всеобщее обозрение.

– Посредственно, – не глядя парировала герцогиня Орлова.

– Кто бы говорил, – сказался эликсир мужества.

– Что, не расслышала?

– Идти, говорю, надо! Опоздаем же.

В целях сократить путь, дорогой шли железной, соблюдая неписанные правила предосторожности – по встречке и ни как иначе. Когда две-трети расстояния было преодолено, на горизонте показался паровоз.

– Бегом! – изрёк командирским тоном Шумильен, для которого пробежка в триста метров – есть лёгкая разминка. Диана, привыкшая в жизни ни чему не удивляться, смиренно финишировала второй. А вот герцогиня Орлова, проклиная всё и вся, пыхтя, крыхтя, корпя, завершила спринт последней, но семь потов сошло не зря – успели.