Текст книги "Смотри, что принесли наши сети"

Автор книги: Денис Мартынов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 8 страниц)

Эпизод шестой – Конец света

1

Когда библиотекарша выбежала на дорогу, фонари снова горели. Водитель черной приоры сидел на корточках возле Макса.

– Вы, вы, – библиотекарша не могла перевести дыхание, глотала ртом воздух и размахивала руками.

Водитель поправил кепку и наклонился над Максом, упираясь кончиками пальцев в асфальт. Макс смотрел на него не мигая.

– Ты это, лучше не шевелись пока, – водитель отпрянул.

– Да как же это, – запричитала библиотекарша, отпихивая водителя в сторону, – вы же убили его!

Макс немного повернул голову, посмотрел на одного, на другого, потом неловко перекатился на бок и сел.

– Ты как, братишка, двигаться можешь? – водитель бочком, как краб, обошел Макса. – Пошевели пальцами.

Макс непонимающе посмотрел на него, на мокрый асфальт, на мигающую оранжевыми огнями приору. Медленно поднял ладони к самому лицу. Согнул и разогнул пальцы.

– Ну вот, отлично, будешь жить! – водитель радостно зааплодировал.

– Да где же отлично?! Вы же покалечили его! – библиотекарша дернула его за рукав.

– Да он сам под колеса бросился! – водитель вырвал свою руку.

– Но вы же должны контролировать ситуацию, смотреть на дорогу!

– Я смотрю! Смотрю. И не надо меня учить! Этот идиот сам выскочил. Здесь нет перехода, – водитель перевел дыхание. Похоже, у него закончились аргументы. – Вот, смотрите, – он побежал к тому месту, где сбил Макса.

Библиотекарша, широко размахивая руками, пошла следом.

Макс остался один. Опустил руки, уперся ладонями в асфальт. Влажный, шероховатый и холодный. Наклонил голову вперед, назад, в стороны. Немного кружится, но это ничего. Покачал языком зубы. Медленно, один за другим. Все целы. А теперь самое интересное. Попробовал согнуть правую ногу. В колене что-то щелкнуло, но, в общем, все хорошо. С левой ногой тоже порядок. Выставив перед собой руки, медленно поднялся. Выпрямил спину.

В кармане автобусной остановки разгорался скандал. Судя по крикам, у приоры помят капот, треснуло лобовое стекло и разбит задний бампер. Водитель стучал по этим вмятинам рукой, громко перечисляя расценки за каждый этап ремонта. Библиотекарша не сдавалась. В конце концов водитель залез в салон, вытащил оттуда регистратор и стал размахивать им у нее перед носом. Показывал на светофор, показывал на дорогу, от злости даже подпрыгивал на месте.

Макс сунул руки в карманы и медленно пошел в их сторону. Мимо проехала белая легковушка, вильнув через сплошную, чтобы не зацепить его. Человек в легковушке предупреждающе посигналил. Услышав сигнал, водитель приоры обернулся. Посмотрел на Макса так, будто увидел привидение.

– Слушайте, давайте как-то разумно договоримся, – он повернулся к библиотекарше. – Я тут пострадал больше всех.

– Вы рассуждаете как наглый, бессовестный убийца! – библиотекарша не собиралась сдаваться.

Не глядя на них, Макс подошел к приоре, потыкал пальцем в округлую вмятину на капоте.

– Э, дружище, – водитель подскочил ближе. – У нас же все в порядке? Без претензий? – он суетливо похлопал правой рукой по штанине. В левой руке у него по-прежнему был регистратор.

Водитель нырнул внутрь машины, но тут же вынырнул обратно, держа в руках кожаный зажим для денег.

– Вот, – он выдернул все, что было под скрепкой, и вложил это Максу в ладонь. – Без проблем, да?

Не дожидаясь ответа, водитель прыгнул в машину, захлопнул дверь и вывернул руль до предела. Взвизгнув колесами, приора вылетела с остановки.

– Эй, эй, – библиотекарша выхватила свой телефон и целилась им в удаляющуюся машину. – Уехал, – она бессильно опустила руки. Оглянулась на Макса.

Макс все еще сжимал в ладони пачку денег. Бумажек много, но, скорее всего, все мелкие. Не пересчитывая, затолкал деньги в карман. Он чувствовал, что некоторые банкноты согнулись и смялись, но не стал их расправлять.

– Уехал. У меня телефон старый, камеру пока включишь, – библиотекарша подошла ближе и заглянула Максу в лицо. Ты номера его не запомнил?

– Зачем? – Макс равнодушно пожал плечами.

– Надо полицию вызвать, – она улыбнулась ему так, как, наверное, улыбается дрессировщик, общаясь с особо тупым животным.

– Да не надо ничего, – Макс поднял воротник куртки. Посмотрел налево и направо, нет ли машин.

– Но он же мог убить тебя!

– Ну, не убил же, – Макс сунул руки в карманы и перешел через улицу.

2

Дворами прошел пару кварталов. Завидев вывеску магазина, подумал, что можно и поесть. Магазинчик маленький, на тесно сдвинутых полках в основном хлеб, консервы и макароны. У кассы скучает пухлая продавщица. Чуть подальше, у нее за спиной, открытая дверь. В подсобку, какую-нибудь, или на склад. За дверь работает телевизор.

Макс наугад вытаскивает из кармана банкноту. Кладет перед продавщицей.

– Колу маленькую дайте.

– Таким маленьким колу пить вредно, – она неторопливо поправила прическу.

Макс молча смотрит на нее. Она молча смотрит на Макса.

– Если нет колы, дайте спрайт.

– А спрайт тоже вредно, – продавщица ухмыляется и зачем-то протирает тряпочкой стойку справа и слева от Макса.

– Нин! – кричит мужской голос из подсобки. – Чего там такое? Чего он хочет? Пива?

– Да нет, – продавщица со скучающим видом складывает тряпочку. – Колу.

– Ну дай ему колу. Или у нас нету?

Продавщица не ответила, подошла к стеклянному холодильнику, достала бутылку колы и поставила рядом с кассой. Забирала с пластиковой тарелочки банкноту и взамен положила туда несколько монет.

– Ваша сдача, – она подвинула тарелочку Максу.

– Мне еще сникерс большой. Пожалуйста.

Продавщица надула губы. Но сказать ничего не успела. Из подсобки снова позвали:

– Нин, ну ты долго там? Сейчас начнется уже.

Продавщица хлопнула на стол сникерс и сгребла часть монет. Оставшееся Макс забрал себе.

– Может, хочешь еще хачапури взять? – она по-змеиному улыбнулась и помахала перед ним затянутым в прозрачную пленку конвертиком из теста.

– Если свежее, то возьму, – Макс вытащил новую банкноту.

– Так бери. За счет заведения, – она навалилась на стойку и подмигнула ему.

Во дворах нашел пустую детскую площадку. Сел на качели, стал есть, время от времени запивая колой.

Потом уже ничего не делал. Раскачивался и ждал, когда будет входить кто-нибудь, с кем можно проскочить. Когда появилось парочка с детской коляской, пристроился за ними. Вежливо подержал дверь, поднялся на площадку. Они вызвали лифт, Макс с независимым видом потопал по лестнице. Он помнил эту Пашину историю. Если в городе негде ночевать, можно подняться на последний этаж и спать, сидя на лестнице. Только лучше поздно вечером заходить, чтобы не прогнали.

На верхнем этаже было тихо. Но ступеньки оказались холодными, и Макс быстро замерз. Спустился на площадку между этажами, помахал руками, чтобы согреться. В одной из квартир наверху смотрели телевизор. От нечего делать Макс поднялся туда. Около входа в квартиру была сложена стопка узких картонных коробок. Упаковка от айкеевского шкафа. Или от стола, неважно. Он выбрал одну коробку, держа на весу, ударил ногой, чтобы согнуть под прямым углом. Получившуюся картонную «гэшку» понес на ступеньки. Один край прислонил к стене, на другой сел. Прямо даже ничего. Гораздо удобнее. Прислонился к картонной стенке и заснул. Будто в черную дыру провалился.

3

Утро. Надо искать Лину. Единственная зацепка – ее профиль на ВК. Макс не знал, под каким именем она там зарегистрирована, но если внимательно смотреть, что-нибудь обязательно найдется. Какие-нибудь общие знакомые, фотографии, может быть город. Хотя из кого она города – тоже вопрос. Ну, может быть, найдется паблик «Семи карасей». А почему нет? Вот только искать было нечем и негде.

Он спросил у двух случайных пацанов, откуда поблизости можно выйти в интернет. Те показали куда-то, сказали, что там может быть вайфай. А есть такое место, чтобы еще и планшет давали? Или комп? Это в компьютерном магазине. Они посмотрели на него, как на идиота.

Макс побрел дальше. Шел, разглядывал названия улиц и вывески на магазинах. Вспомнил, что говорил Паша. Вроде бы на почте и в библиотеках есть отдельные компы для интернета. В библиотеке, кажется, даже бесплатно. Деньги сейчас не проблема. (Он положил руку на карман. Сквозь ткань отчетливо проступали контуры банкнот.) Но почту еще найти надо, а к библиотеке он знает дорогу. Макс осмотрелся. Сейчас надо повернуть направо.

Прошел так три квартала, но знакомых домов не увидел. Где-то здесь должен быть магазин с пухлой продавщицей. Но где? Днем все было не таким, как ночью. Макс подумал, что, можно просто спросить у кого-нибудь. И тут же вспомнил бородатых придурков, которые останавливались около него только для того, чтобы тоненькими голосками пропищать: «Как пройти в библиотеку?» Ладно, может на остановке карта будет или что-нибудь такое.

Прозрачный домик автобусной остановки нашелся в соседнем квартале. На одном его торце висел плакат, посвященный Девятому мая. Рядом металлический щит на двух ножках – доска объявлений. И на ней, о чудо, реклама библионочи. Цветной листок А4, синяя стрелка «500 метров». А еще перечень мероприятий. Отдельным пунктом – «Выступление театра „7 карасей“». Круто. Макс проверил названия улиц на листке и на табличках, прибитых к домам, и пошел туда, куда указывала стрелка.

Так и есть. Та самая библиотека. Макс взбежал по ступенькам. На стекле двери несколько объявлений и большой плакат с перечнем услуг. «Предоставление доступа в сеть Интернет». Супер! Ему сюда. Макс потянул ручку на себя. Не открывается. Странно. Он толкнул дверь внутрь. Тоже закрыто.

– По субботам не работает, молодой человек.

Макс обернулся. За его спиной стояла немолодая женщина в сером плаще и широкополой серой шляпе. В руках она держала сложенный зонт-трость.

– Вы, наверное, редко сюда заглядываете, – она сделала несколько шагов в его сторону, – раз не знаете таких элементарных вещей. Совсем как бездельник Буратино, – она наставила на него кончик трости и улыбнулась.

И только теперь Макс узнал в ней библиотекаршу Мальвину.

4

На самом деле ее звали Анастасия Дмитриевна. Или Настя, как она сама предпочитала.

– Ты что, не знаешь эту историю? Чем отличается Анастасия от Насти? – она не стала подниматься по ступенькам и смотрела на Макса снизу вверх.

– Уменьшительно-ласкательное? – больше ничего из уроков русского Максу не вспомнилось.

– Нет, – она усмехнулась, – тут магия. Анастасия, это такая, знаешь, царица, – она развела руки в стороны, показывая объемы то ли царских плеч, то ли головы. Ну, или короны, может быть.

Макс понимающе кивнул.

– Вот. А я просто Настя. Сколько себя помню, – она грустно улыбнулась. – Не вышло из меня царицы. Да и не очень хотелось.

– Понятно, – Макс опять кивнул.

Она ждала его тут больше часа. На остановке. Почему-то была уверена, что он вернется на место аварии. Макс ответил, что пришел по другому делу. Случайно. Случайно? Нет-нет, Настя-Анастасия думала иначе. Случайностей не бывает. Потому что любая встреча, и любое событие происходят по какой-то причине. И сами же являются причиной следующих событий, а те следующих. И так до бесконечности. Иногда причины очевидны, иногда их сложно найти, но они есть всегда. Причина, по которой Макс вчера пришел в библиотеку, – потому что тут выступала его труппа. Причина, по которой он пришел сегодня, – потому что труппа уехала без него.

Макс кивнул. Возразить было нечего.

Хотя на самом деле все немножко не так. Труппа уехала, и он остался один в чужом городе. А уже из-за этого он пришел в библиотеку. Все просто. И никаких случайностей.

– А почему они без меня уехали? – Макс шагнул на ступеньку ниже.

– Не знаю. Но выглядит это все очень странно и некрасиво, – она покачала головой.

– И все равно непонятно, – он спустился еще на ступеньку.

– Предлагаю обсудить это дома за чаем, – она громко щелкнула пальцами. – Готова поспорить, ты еще не завтракал.

– Вообще-то нет.

– Тогда нам сюда! – пропуская Макса вперед себя, она указала направление тростью.

5

Идти оказалось недалеко. Они два раза пересекли улицу, свернули во двор около большого ювелирного магазина с зелеными витринами, вошли в последний подъезд кирпичной пятиэтажки и, миновав семь лестничных маршей, оказались в крошечной прихожей.

Настя-Анастасия быстро разулась и убежала на кухню. Макс пошел вслед за ней. На столе почему-то уже стояли тарелки и две чашки на блюдцах. Настя-Анастасия доставала из маленького холодильника прозрачные коробочки.

– Я сейчас мигом все разогрею, – она замахала на Макса руками. – А ты, наверное, пока хочешь сходить в душ.

Она вытолкала его из кухни и раскрыла дверь ванной.

– Вот, пожалуйста. Здесь, правда, лампочка не работает, но я в туалете включу, тебе все будет видно. Вот полотенце и чистая одежда, – она подала ему стопку вещей, тоже как будто бы приготовленную заранее.

Макс автоматически взял эти вещи.

– Ты если переживаешь, то не надо. Здесь все постиранное и поглаженное, – она зачем-то погладила его по руке. – Ну, иди, – и она закрыла за Максом дверь.

Чистые вещи оказались великоваты. Синие джинсы висели мешком, рукава клетчатой рубашки были длинными, воротник широким. Но. Дареному танку в ствол не заглядывают. Макс полез в карман грязных штанов и вытащил деньги. В слабом свете, проникавшем через квадратную дыру под потолком, пересчитал их. Получилось неплохо. Прямо очень и очень неплохо. С приятным теплым чувством убрал деньги в карман.

После очень сытного завтрака, чтобы хоть чем-то заполнить образовавшуюся тишину, Макс спросил:

– Вы, наверное, хотите узнать, как я попал в театр и почему они меня бросили?

– Нет, не хочу, – Настя-Анастасия повертела чашку на блюдечке. – Но если хочешь рассказать, пожалуйста, я с удовольствием послушаю.

– Наверное, лучше не надо, – Макс взял из расписанной под хохлому вазочки еще одно печенье, подержал в руке и положил обратно.

Повисла долгая неприятная пауза. Однако хозяйку это, похоже, совсем не смущало. Макс подождал еще немного. Посмотрел по сторонам. Заметил, что рядом на стене висит несколько фотографий. Спросил, кто это? Настя-Анастасия без особого восторга ответила, что ее дети. А где они сейчас? Ушли. Она как-то по-особенному произнесла это слово. Будто это был просто выдох, похожее на звук движение воздуха. Вернутся? Нет. Старший живет с отцом, приезжает очень редко. А младший совсем ушел. Поэтому и фотография только четырехлетнего. Она покачала ложечкой в пустой чашке. Как будто маленький колокольчик. Макс замолчал. Начиналось что-то совсем мрачное. Он для приличия подождал еще немного, потом встал, задвинул за собой стул. Пора было уходить.

– А ты ведь зачем-то хотел попасть в библиотеку? – неожиданно вспомнила Настя-Анастасия.

– Ээ… – он не был уверен, стоил ли оставаться.

– Так что же? Может быть, мы и здесь это можем найти? – она тоже поднялась и смотрела ему прямо в глаза.

– Вообще-то в интернете хотел кое-что посмотреть.

– А, так у меня этого добра хватает, – она натянуто рассмеялась. – Проходи в комнату.

В комнате стоял узкий диван, журнальный столик, стеклянный шкаф с книгами и посудой и какой-то странный торшер, похожий на сбесившийся моток проволоки.

– Вот сюда, – Настя-Анастасия закрыла дверь, за ней обнаружился стол, на котором были раскрытая тетрадка, 17-дюймовый монитор, клавиатура и мышка. Рядом и вровень со столом стояли две колонки. Настя-Анастасия наклонилась и нажала кнопку на системном блоке. Загудели кулеры.

– Прошу, – она выдвинула для Макса стул. – Ты занимайся тут, а я пойду обед готовить. Ведь ты же все равно до обеда свои дела не закончишь?

Она забрала тетрадку и вышла на кухню. Макс сел за стол, залогинился и начал искать. Однако ничего не находилось. И вообще у него было такое неприятное чувство, что он здесь лишний и надо поскорее уходить, и ведь денег у него достаточно, можно просто сесть на автобус или на электричку и поехать куда угодно. А вместо этого он сидит в комнате у этой странной женщины. В чужой одежде. Ищет неизвестно что. Макс отвернулся от монитора. Встал, походил по комнате. Надо что-то изменить. Надо. Что-то. Изменить. Где-то заклинило маленькую деталь и поэтому все не работает. Но где заклинило?

Он вышел на кухню. Настя-Анастасия возилась со сковородкой. Спросил, не надо ли помочь. Нет-нет, она прекрасно со всем справляется. Но Максу не хотелось уходить из кухни. Ему хотелось, чтобы кто-нибудь объяснил ему, в чем секрет. Почему ему здесь так рады, почему о нем так заботятся? И почему вчера автобус ухал без него? Почему пухлая продавщица не хотела ничего продавать? Ведь это же ее работа. Почему, почему, почему. Целые горы этих почему, и нет никакого ответа. Нет никаких причин, из-за которых все это случается. Продавщица хамит сама по себе. Автобус уезжает сам по себе. Приора вылетает из темноты сама по себе. Ее никто не посылал, никто специально не ждал того момента, когда он выбежит на дорогу. Все случилось само. Нет причины. Нет ответа. Все плохо.

Макс обхватил себя руками, уперся лбом в дверной косяк. Твердый деревянный угол больно впивался в кожу, и в этом было хоть что-то настоящее. Настя-Анастасия оглянулась на него, но ничего не сказала. Макс сел на стул. Взять печенье из вазочки. Попытался вспомнить хоть что-нибудь, что можно было бы рассказать, и от этого вокруг стало бы не так пусто.

Вспомнилась бабушка, торговавшая на дороге. Которая дала ему два пакета пирожков. И сказала, пусть и о ее ребенке кто-нибудь также позаботится. Настя-Анастасия пожала плечами:

– Каждая мать так думает.

– Но ведь так не бывает, – Макс толкал по столу матерчатую салфетку и старался больше ни на что не смотреть. – Где здесь причины?

– Причина в том, что ты о ком-то заботишься.

– И этого достаточно?

– Я думаю – да. И та бабушка тоже так думает, – Настя-Анастасия зашла Максу за спину и положила руки ему на плечи. Наклонилась к самому уху. – Но мне кажется, тебя тревожит что-то гораздо большее.

– Наверное, – Макс прижался подбородком к ее пальцам.

– Увы, с этим сможешь справиться только ты сам, – свободной рукой она погладила его по голове. – У людей все так устроено. Самые страшные вещи можно победить только в одиночку.

Макс промолчал. И это легкое, волшебное молчание продолжалось бы очень долго, если бы со сковородки не повалил черный дым. Настя-Анастасия тут же отскочила к плите и швырнула сковородку в раковину. Дым сменился белым паром.

Макс вернулся в комнату. Постоял там немного, пошел на кухню.

– Как думаете, а в обратную сторону работает?

– Что? – Настя-Анастасия безуспешно пыталась оттереть сковородку.

– Ну, эта бабушкина штука. То, что кто-то там позаботится о моем ребенке.

– А как это «в обратную сторону»? – она вытерла руки о полотенце и сняла фартук.

– Что кто-то там позаботится о моей маме.

Настя-Анастасия молча посмотрела на него. Потом отвернулась и закрыла лицо руками. Прошла целая эпоха, прежде чем она ответила:

– Не знаю. Наверное.

6

Теперь Макс точно знал, где эта неисправность. Теперь все было просто.

Он спустился по лестнице. Вышел во двор. Свернул за угол. Прошел мимо лысого охранника и толкнул дверь ювелирного.

– Что можно купить на эти деньги? – он высыпал банкноты стекло витрины.

Две продавщицы в белых блузках переглянулись между собой. Потом одна, которая пониже, вышла вперед.

– А тебе для кого, малыш?

– Предположим, для мамы. И для вас я не «малыш», а «господин покупатель».

– Ого, – продавщица хохотнула. – И что бы хотел господин покупатель? Кольца, серьги, цепочки, браслеты?

Через пятнадцать минут Макс вышел с черной коробочкой в руках. Хозяин приоры подарил практически точно ту сумму, которая требовалась. Не намного больше. И это было еще одни доказательство того, что теперь все работает как надо.

Макс прошел мимо лысого охранника (тот вежливо придержал дверь), свернул за угол, пересек двор, обошел серебристый опель, припаркованный прямо перед подъездом, и позвонил в домофон.

Настя-Анастасия встретила его на площадке. Даже на лестнице по пути на площадку. Схватила за руки и стала что-то говорить, говорить, говорить. И смотрела на него влажными безумными глазами. Макс ничего не понимал. А когда из открытой двери показалась голова парня лет двадцати, того самого, чья фотография была на кухне, тут объяснять ничего не понадобилось. Конечно. Родной ребенок. Чего уж тут.

Дззззиинь! Шестеренка выскочила со своего места. Все опять сломалось.

– Я сейчас вынесу твою одежду, – она отерла ладонью заплаканное лицо.

– Не надо. Я потом как-нибудь заберу, – Макс отвернулся и спустился на пару ступенек. – Ах да, еще вот что, – он поднялся обратно, протянул черную коробочку. – Пусть кто-то там позаботится.

7

Ситуация получалась хуже некуда. Ни денег, ни снаряги. Хорошо хоть догадался куртку накинуть, когда в магазин ходил. Но о том, чтобы ехать домой стопом, не могло быть и речи. А с другой стороны – на билет тоже нужны деньги. Еще раз пересчитал оставшуюся мелочь. Решил, что должно хватить на пригородный автобус, а там будь как будет.

На остановке спросил, как доехать до автовокзала. Это вам не библиотека, все знают. На месте поговорил с таксистами: до какого поселка, поста или развязки лучше доехать. Вместе определились с маршрутом. Заботливые таксисты поначалу предлагали не мучить себя и путешествовать на частном авто, с комфортом. Но Макс при них вывернул карманы, они поцокали языками и согласились, что испытания закаляют мужчину.

Кассирша, видимо, придерживалась того же мнения, и попросила за билет на пятьдесят шесть рублей больше, чем у Макса было. Он сгреб мелочь и отошел в сторону. Посмотрел в окно. Там таксисты резались в нарды, положив доску на багажник черной волги. Там жизнь продолжалась.

Макс подождал еще немного и пошел в другой зал. Здесь была кафешка с круглыми высокими столиками, за которыми едет стоя. Народу немного. Вообще никого. Только в углу двое приятелей шепчутся, склонив головы так, что почти касаются лбами.

Макс сел на металлическое кресло. Внимательно осмотрел пол в зале, заглянул под сиденье. Вдруг кто-то обронил деньги. Безрезультатно.

Наверное, он задремал в этом кресле и проснулся от удара. Один из шептавшихся приятелей шел через зал и споткнулся об его ногу. Макс посмотрел на него. Тот тоже уставился на Макса. Обвел его мутным взглядом, ухмыльнулся, погрозил указательным пальцем и пошел себе дальше. На ходу крикнул своему дружку:

– Корешок, ты расплатись там. Я свою долю на столе оставил.

Макс поднялся. Он узнал этого человека. Вован. Вован, который любит громкую музыку, танцы и ругается с бабкой из тринадцатой квартиры. И как очутился в этом городе? Хотя какая разница. Макс обернулся. Человек за высоким столом, похоже, спал, опустив голову на руки. Перед ним на столе лежала кучка монет и банкнот. Макс подошел ближе. На билет там точно хватит.

Так. Давайте теперь разберемся. Из-за Вована Макс попал в полицию. Потом Вован сам говорил, что если будут проблемы, обращайся, всегда помогу, даже не спрашивай. Сейчас как раз такой случай. Проблемы. И нужна помощь. И она вот она – лежит на столе. И лучше не спрашивать.

Макс подошел еще ближе. Это было бы так просто. Взять одну бумажку и уйти. Никто ничего не заметит. Он подошел еще ближе. Поднял руку. Потряс спящего за локоть. Потом еще.

– А? Чего? Мы еще не уходим, – человек поднял голову.

– Простите, – Макс отошел в сторону, чтобы его было лучше видно. – Простите.

– А? – человек попробовал сфокусировать взгляд. – Пионер? Чего хочешь?

– Вы не могли бы, – Макс сбился, подбирая нужное слово, – не могли бы одолжить мне денег на билет.

– У ты какой прыткий, – человек снова опустил голову на руки. Помолчал и спросил, не поднимая головы, глухо и неразборчиво. – Сколько ты хочешь?

– Мне надо пятьдесят шесть рублей, – отбарабанил Макс.

Человек со вздохом поднял голову, посмотрел на кучку денег на столе, выбрал оттуда сторублевку, помахал ей, но не отдал. Нашел банкноту в пятьдесят рублей, положил на нее три монетки и все это, как крупье, подтолкнул согнутой сторублевкой на край стола. Тяжело вздохнул, положил лишнюю банкноту обратно в кучу и опустил голову на руки.

Макс забрал деньги:

– Спасибо!

Человек промычал что-то неразборчивое.

Приложение четвертое: Как Лина разрушала замки и угоняла галеоны в открытое море

Зеленая винная бутылка. Пустая бутылка, которую Вольдемар Нилович использовал в качестве реквизита. Если воткнуть в горлышко свечку, получается отличный светильник для пиратской каюты или разбойничьего логова.

Свечка и сейчас там. Но теперь это всего лишь пробка, она не позволяет вывалиться тому, что внутри бутылки. А еще к горлышку привязан оранжевый шнурок с пушистыми кисточками на концах. Шнурок определенно отпороли с костюма королевского охотника. Из него получилась неплохая ручка, за которую бутылку можно переносить. Во всяком случае, у Аки это прекрасно получилось. Он держал оранжевую петлю зубами и тыкался мокрым носом Графу в ладонь.

Граф выдернул свечку. Вытряхнул лист бумаги, свернутый в трубочку. Бумагу эту он потом сжег. Но если бы попытался вспомнить слова, которые там были написаны, то получилось бы примерно следующее.

«Милый дорогой Граф.

А, как звучит? Прямо роман Пушкина. Жаль, я не умею стихами.

В общем, дружище, пришло время нам расстаться. (Рыдаю.)

С тобой было весело, честно. Да со всеми вами было весело и круто, хотя вы придурки, продажные уроды, ненавижу вас и не хочу больше видеть. (Шучу.) Но, знаешь, пора двигаться дальше.

И дело даже не в тебе и не в Вилыче. Хочется перемен. Весна, дорогой друг!

Так поднимем же черные паруса над нашим корытом! Йо-хо-хо!

Надеюсь, Аки принесет эту записку тебе, а не бомжу, который собирает бутылки. Было б очень обидно. Знаешь, не хочется уходить вот так вот, ничего не сказав. Ты классный. Ты почему-то не хочешь этого показывать (и я даже знаю почему), но все равно классный. И я многому у тебя научилась за это время. Ну, потому что ты старше, опытнее… И вообще ты молодец (на этот раз прямо совсем правда).

Но я больше так не могу. Нужно что-то другое. А вы найдете себе новых девочек и мальчиков, и все у вас и дальше будет хорошо. Вилыч крутой. Он справится. Не знаю, зачем тебе этот театр нужен, но, если захочешь, то всегда найдешь что-то еще. Я в тебя верю.

И ты ведь не будешь меня искать, правда? Если нам еще суждено встретиться, то мы встретимся и так. А специально не надо. Давай будем самостоятельными, ОК?

Обнимаю тебя сто тысяч раз»