Текст книги "Смотри, что принесли наши сети"

Автор книги: Денис Мартынов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 8 страниц)

Если б можно было вернуться назад, в тот самый весенний вечер. И снова эта красно-черная сумка за забором стадиона. Чтобы он теперь с ней сделал? Да ничего. Так и оставил бы там. Второй Сергей Оганесов, тот, который знает, что лучше не напрашивается на неприятности, сформулировал для себя очень простое правило. Не лезть туда, куда не просят. Даже если там что-то очень интересное. Они там как-нибудь сами справятся. Без тебя. Если надо будет – позовут. Тогда и пойдешь. А пока – сиди, где сидишь. И не высовывайся. А то и без головы можно остаться.

6

Море было темное и холодное. У самой поверхности тонкая полоска теплой воды, а дальше вглубь – все холоднее и холоднее. И берега не видно. Куда ни посмотришь – только эти черные тяжелые волны. Макс устал плыть. Он чувствовал, что замерзает, чувствовал, что к левой ноге прицепилось что-то массивное, оно тянет на дно, и уже не получается выпрямиться, и волны накрывают с головой, он пытается вздохнуть, но хватает ртом соленую воду.

– Да ты собираешься вставать, не? – Оганесов еще раз потряс Макса за ногу.

Макс дернулся, отбрыкиваясь, разлепил глаза и тут же закрылся рукой, морщась от зеленовато-желтого электрического света. Ну конечно. Это ж полиция. По-прежнему закрывая глаза ладонью, выпрямился и сел.

– Давай-давай, там приехали за тобой, – Оганесов одной рукой взял Макса под локоть, другой натянул на него капюшон и повел к выходу.

Сколько ж времени прошло? Макс спать не собирался. Поначалу задремал немного, но потом проснулся, когда отпускали тех троих, с которыми он приехал. Они в другой комнате были, и когда пошли на улицу, Макс просто сидел и смотрел, как они идут мимо. Снаружи, наверное, была уже глубокая ночь. И лица у всех были уставшие и пустые. Как будто бы тошнотный зеленовато-желтый свет висящих на потолке ламп высосал из них всю энергию.

Вован шел последним. Когда заметил Макса, тупо кивнул ему и поджал губы, мол, извини. Макс автоматически кивнул в ответ. Вован поплелся дальше, но потом чего-то замешкался и обернулся к Максу.

– Ты это, – голос у Вова сделался какой-то незнакомый и скрипучий, – ты прости, что так получилось. Да. Ты если что, проблемы будут, ты обращайся. Я всегда помогу, не вопрос.

И снова кивнул. Макс не ответил.

А вот теперь и за ним приехали. Вместе с Оганесовым Макс вышел на улицу. Там шел дождь. Мелкий противный дождь. Около двери, прикрытой бетонным козырьком, не капало, но по полу странным узором расползались черные водяные завитки. А внизу, там, где начинаются ступеньки, стояла под дождем мама. В руке у нее светился экран телефона.

Макс дернулся ей навстречу, но тут же подумал, что надо сдержаться, и остановился.

– Да беги, чего ждешь? – Оганесов мягко подтолкнул его.

Макс сбежал по ступенькам. Мама стояла внизу не двигаясь. Он обнял ее, она подняла руки, с которых капала вода, да так и застыла, как будто диктатор, обращающийся к послушной толпе. Потом все-таки опустила их, обхватила Макса за плечи. В спину ему что-то ударило.

Наверное, Оганесов наверху собрался уходить. Потому что мама подняла руку и крикнула кому-то:

– Подождите!

Высвободилась из объятий Макса и побежала по ступенькам.

Макс обернулся. Мама пыталась что-то вложить полицейскому в руку. Тот отказывался. «Возьмите тогда хотя бы это. С коллегами в перерыв попьете», – мама подала Оганесову бело-синий пакет. Разумеется. Это ж наша главная любовь. Какой-то там премиальный экологический чай. От чего уезжали, к тому и вернулись. Дома повсюду этот чай, искусство его продажи и обучение партнеров из своей ячейки. И здесь все то же самое. Ничего не меняется. Ничего. Жизнь отвратительна.

Он подошел к их машине – красной Hyundai Getz. Интересно, а там для него-то место найдется. Или все забито образцами экологической элиты? Макс прислонил ладони к стеклу, заглянул внутрь. Ну, впереди сиденье вроде свободно. Сзади из-за тонировки ничего не видно. А если сесть впереди, то однозначно придется разговаривать. Объяснять. Оправдываться.

Макс с тоской посмотрел на пустую мокрую улицу. Желтые фонари, черные деревья, далекие темные дома на той стороне. Если прямо сейчас перейти через дорогу, можно затеряться между домами, и никто не найдет. Можно. Только зачем? Ничего не изменится. Капюшон уже промок и облепил голову. Макс чувствовал, как в шов между капюшоном и кофтой сочится вода. Ну и пусть. Прислонился к машине, засунул руки в карманы и стал ждать. Только голову пониже опустил, чтобы дождь на лицо не капал.

Город проехали молча. То есть – совсем молча. Ни радио, ни разговоров, ничего. Мокрую куртку Макс снял, и она лежала на заднем сиденье поверх образцов эко-чая. Небо за окном посветлело. Когда выехали за город, мама спросила, глядя на мокрую ленту дороги:

– Ничего не хочешь мне рассказать?

Макс молчал.

– Очень жаль. Я думала, ты сделал хоть какие-то выводы.

– Какие?

– Какие-нибудь. Думаешь, это правильно? То, как ты поступил?

– А как я поступил?

– Понятно, Макс, можешь не продолжать.

Снова замолчали. Макс отвернулся к окну. Чтобы чем-то занять руки, открыл и закрыл дверцу бардачка.

– Не лазь там.

– Ладно.

Снаружи становилось все светлее. Макс покосился на часы на торпеде.

– Минут через сорок остановимся, – мама заметила его движение, – там мотель будет.

– Зачем это?

– Мне отдохнуть надо, – мама по-прежнему разговаривала с дорогой. – Макс, я всю ночь за рулем. Может, ты не заметил, но я о тебе волнуюсь.

– Спасибо.

– Помолчи лучше.

– Ты сама хотела поговорить.

Мама стукнула ладонью по рулю. Машина издала долгий-долгий заунывный сигнал. Пустая дорога молчала. До самого мотеля не сказали больше ни слова.

Мотель представлял собой двухэтажный домик из красного кирпича. Рядом широкая площадка под металлическим навесом и огроменная парковка, на которой стояла только пара грязных грузовиков с прицепами.

Внутри домика маленький коридор и сразу кафе. Пустой зал с небольшими прямоугольными столами и красными пластиковыми стульями. Мама заказала у бледной девушки продавщицы сок и два блинчика с творогом. Макс попросил того же самого, только блинчики были с мясом. И порция вдвое больше.

Когда завтрак почти закончился, мама отставила недопитый стакан с соком и посмотрела на Макса через стол. Наклонилась, положила ладонь поверх его руки.

– Макс, пойми, я действительно очень-очень волновалась. С тобой ведь могло произойти что угодно.

– Ну да, могло.

– И зачем тогда это все?

– Не знаю. Просто, – свободной рукой Макс отодвинул от себя пустую тарелку.

– Просто? Вот просто так ты можешь меня мучить?

– Ой, может, не надо об этом? У меня, знаешь ли, тоже есть много претензий, – Макс выдернул свою ладонь и сложил руки на груди.

– Да. Хорошо. Признаю, я не всегда забочусь о тебе должным образом. Я… Но я стараюсь. Понимаешь? Нам всем тяжело, – мама отвернулась, достала из сумки бумажный платок и прижала его к вдруг повлажневшему носу.

– Но в этом же не было ничего такого.

– Чего «такого»? В этом твоем бойцовском клубе? В этих дурацких заданиях по интернету?

– Откуда ты знаешь? – внутри у Макса похолодело.

– Макс, это же безумие какое-то! Чтобы мой ребенок, мой ребенок отбирал у первого встречного телефон? Просто потому, что это такая игра?

– Подожди, подожди, какой еще телефон?

– Такой. Какой ты Игнату оставил. Еще и разобрал его, чтобы сложнее найти было. Как ты думаешь, что я почувствовала, когда позвонили из полиции?

– Не знаю, – более подходящего ответа Максу в голову не пришло.

– Что ты уже в тюрьме!

– Да что за бред?

– Макс, не отпирайся. Игнат нам все рассказал. Я понимаю, тебе не хватает внимания. Но докатиться до такого? Отнимать у людей телефоны на улице. Неужели мы не могли просто поговорить об этом?

– Мам, ты о чем вообще? Какие люди, какие телефоны? – от волнения Макс встал и задвинул свой стул под столик.

– Люди, у которых ты и кто-то там еще отобрал телефон на улице. И этот человек мог написать заявление в полицию. Игнат нам все рассказал про твои увлечения. Про этот бойцовский клуб в интернете. Про его задания. Что нужно напасть на кого-то, или поехать в другой город…

– Ах вот как, Игнат вам все рассказал? Замечательно! «Мои увлечения»! – Макс расхаживал по кафешке, драматично заламывая руки и кривляясь. – Да что ты знаешь про мои увлечения? Тебе же никогда это не было интересно! Тебя же кроме твоего экологического чая ничего не интересует. Ничего. Ты даже объявление не стала давать о пропаже. Да! Мне рассказали в полиции.

За спиной у Макса что-то грохнуло и мелко-мелко посыпалось, металлически звякая. Он обернулся. Большая подставка для ложек упала со стойки, ложки разлетелись по кафельному полу, и девушка продавщица, собирая их, уже ползала под столами. Рядом с ней стояла пухлая повариха и во все глаза таращилась на Макса. Макс отвернулся. Мамы за столиком уже не было. Только мокрый бумажный платок лежал рядом с пустыми тарелками.

К городу подъезжали около трех часов дня. Здесь тоже шел дождь. Мокрые машины проносились мимо, не обращая внимания друг на друга. Дворники сметали водяную пыль. Оранжевые и красные огни впереди идущих машин расплывались на лобовом стекле каплями акварельной краски.

Неожиданно мама вывернула руль вправо и съехала с дороги на широкий, засыпанный грязной щебенкой парковочный карман. За серой пеленой дождя уже можно было разглядеть первые городские высотки. А прямо над машиной вытягивали свои скрюченные пальцы еще по-зимнему голые деревья. Мама щелкнула замком ремня безопасности.

– Макс. Мне очень жаль, что мы так и не смогли нормально поговорить, – дорога осталась где-то слева, и на этот раз мама обращалась то ли к оплетке руля, то ли к своими коленям. На Макса по-прежнему не смотрела.

– Не знаю. Мне кажется, нам не это нужно, – Макс зябко поежился.

– Да, наверное. Просто… эта история с телефоном. Она так меня напугала.

– Да забудь ты уже про нее. Игнат наврал вам все.

– Возможно. И хорошо, что все так обошлось. Но все-таки, – она перегнулась через переключатель скоростей и открыла дверь бардачка. Пошуршала бумагами и вытащила небольшой пакет. – Вот, держи. Пришлось постараться, чтобы найти его посреди ночи.

Дождь усилился и колотил по крыше тяжело и равномерно. Дворники не работали, картинка за лобовым стеклом смазалась, растеклась неясными пятнами всех оттенков серого. Макс взял пакет. Достал то, что лежало внутри. Коробка с флагманским смартфоном.

– Думаю, тебе понравится, – мама выпрямилась в своем кресле и включила дворники. – Может быть, мы сможем честно поговорить хотя бы по телефону, – она защелкнула ремень, глянула в зеркало и стала выкручивать руль, выезжая обратно на дорогу.

– Не знаю, – Макс бессмысленно вертел коробку на коленях. – Наверное.

Эпизод третий – Одинокий ездок

1

С Игнатом они встретились примерно через месяц. Случайно столкнулись у эскалатора торгового центра. 12 апреля, кажется. Игнат был с родителями, Макс – один. Искал себе новые кроссовки на весну. Хотя весна, конечно, та еще. На улице холодина. Особенно хорошо это чувствовалось с учетом расстояния до новой школы. Дорога теперь занимала раза в полтора больше. Но после… той поездки, так скажем, другого выбора не оставалось. Мама настаивала, а Макс, в общем-то, и не протестовал. Хоть что-то в жизни поменяется. Дурная, конечно, идея, скакать из школы в школу в последней четверти. Но. Если «положа руку на сердце», как любит говорить его новая классная, взглянуть на происходящее. Ну вот на все вокруг. И что из этого не дурное? Мамина работа? Ха, уже смешно. Школа? Или тусовка с друзьями? Все эти сплетни, переписки в ВК? Или вот это еще «как я хожу на треню»? Ничем не лучше прочего. Так что. Да. Такие дела. Новая школа. И по возможности не общаться со старыми знакомыми. Мама вроде бы и новую квартиру ищет. А он вот за новыми кроссовками пришел.

– Прикольно, – Игнат кивает и настороженно оглядывается на родителей.

Макс рассматривает пол у себя под ногами. Еще не хватало, чтобы они тут устроили ему выволочку. Все молчат, а люди, спускающиеся по эскалатору, спотыкаются о них, пытаются протиснуться то справа, то слева. Надо бы отойти куда-нибудь в сторону. Наконец мама Игната деловито сообщает, что им нужно пойти посмотреть туфли. Игнат, если хочет, может здесь подождать. Игнат не знает, хочет ли он.

– Давай, что ли, на лавочку присядем, – Макс морщится и, стараясь ни с кем не встречаться глазами, показывает куда-то себе за спину.

Игнат соглашается.

Говорить особенно не о чем. Сидят на лавочке, разглядывают швы между плитками.

– А у нас, вообще, как? – Макс спрашивает про школу, потому что, понятное дело, про байки о «бойцовском клубе» и якобы краденом телефоне спрашивать нельзя.

– Да норм, – Игнат отвечает торопливо, как будто ждал этого вопроса. – Все по-прежнему. К девятому мая вот готовимся.

– А. В той школе тоже готовятся. Но я не участвую. Они роли заранее распределяли, а мне не досталось. Ну, и вообще. У меня ж особая нагрузка.

– Понятно. А какой же у тебя класс?

– Гэ.

– Восьмой?

– Нет, Игнат, восемнадцатый. Ты вот сам как думаешь?

– Ну кто его знает. Я в другую школу ни разу не переводился. Может, там в предыдущий класс нужно идти. Я слышал что-то такое.

– Обалдеть! Еще не хватало в седьмой класс возвращаться, – телефон пискнул, предупреждая о входящем сообщении. Макс вытащил его из кармана. Оказалось, что это всего лишь служебная эсэмэска. – Вообще я не знаю. Может, кто-то и в другой класс идет. Мне Оля какую-то справку сделала. И все нормально.

– О, круто, – Игнат показал пальцем на телефон. – Твой?

– Да вроде.

– И как?

– Да ничего. Батарея так же быстро садится. А в остальном норм. Игрушки тянет.

– Игнат? – родители Игната позвали его издали. Как будто боялись подходить.

– Слушай, – Игнат оглянулся на них. – Мне, похоже, пора.

– Ну давай, – Макс протянул руку.

– Ага, – Игнат подскочил с лавочки, – если хочешь, можем в ВК списаться.

– Да можно.

– А ты там как зарегистрирован?

– Эээ, – Макс замялся, – знаешь, я тебе лучше сам напишу.

2

Проблема заключалась в том, что на ВК у Макса было два новых профиля. И с какого из них написать Игнату, он не знал. Один профиль «публичный». Для мамы. Там все хорошо. Макс не закрывал никому доступы, да и скрывать там было нечего. Второй профиль – на всякий случай. Следить, что пишут в пабликах, о которых маме знать не обязательно. Хотя на самом деле за прошедший месяц он заходил туда всего пару раз. Это еще если считать вместе с регистрацией. Новый класс, новая школа – сложностей хватало и без того, чтобы строить какие-то планы.

Непонятки, в общем-то, было две. Первая – если писать с основного профиля, не подумает ли Игнат, что Макс сдался и стал этаким смирным простачком? Плюс мама может как-нибудь – вряд ли, конечно, специально – увидеть переписку или новые сообщения или еще что-то. И еще неизвестно, одобрит ли она это. А если воспользоваться секретным, своим личным профилем, то это уже будет совсем неправильно. Как будто бы самые главные тайны – раз и всем рассказал. И никакие это уже не тайны. Нет. Нужно подумать.

И поскольку простого и понятного решения не было, никто никому ничего не написал.

Прошла неделя. В воскресенье – 19 апреля – они с мамой собирались вместе пойти в парк. Теперь с этим было строго. Новый мировой порядок. Мастер-классы переехали в какое-то другое помещение, и народ в их квартире собирался не чаще двух раз в неделю. Поначалу мама еще хотела водить Макса к психологу, но он так уперся, а потом еще и новая четверть началась, так что вопрос с психологом отпал сам собой. Хотя, может быть, мама ходила на прием сама. Скорее всего, так. И, наверное, это по его совету мама купила специальный настенный календарь, в котором отмечала свободные дни зелеными пластиковыми флажками.

На самом деле этих флажков было не очень много. Маме приходилось откладывать важные дела, и, не каждую неделю, разумеется, а когда получалось, они вместе планировали что-нибудь. После того как утверждали событие, отмазки ни от кого уже не принимались. И это было даже хорошо. Иначе бы или Макс, или Оля в самый ненужный момент обязательно что-нибудь придумали бы или вспомнили, или еще что-нибудь, и никакого праздника бы не состоялось. Да. А вот так – четкая и конкретная дата. И зеленый флажок пришпилен к календарю. В это воскресенье планировался парк.

И поначалу все там шло просто отлично. Идеально. Может быть, потом, когда таких совместных выходных накопится слишком много и они превратятся во что-то обычное, может быть, тогда больше не будет так здорово. Но сейчас это была прямо настоящая магия. Все такое простое, понятное и интересное, как когда-то давным-давно. Еще в детстве. В каком классе Макс тогда был? Во втором? В четвертом? Правда, тогда они ходили в парк втроем. Хотя тоже не всегда.

Было около половины второго, когда у мамы в очередной раз зазвонил телефон. На этот раз она не стала сбрасывать и ответила. Посмотрела на часы и сказала Максу, что пора перекусить. Он согласился. Мама сама выбрала, куда идти. И хотя нормальные места попадались почти на каждом шагу, они прошли через весь парк и остановились у странного заведения, с вывеской, изображавшей не то гору, не то картинку, которую рисуют на долларах. Перед входом было припарковано несколько мотоциклов.

– Сюда? – Макс начинал подозревать, что это начало какой-то большой и, возможно, не очень честной игры.

– Да, – мама почему-то побледнела и ответила не слишком уверенно.

Почему нужно было приходить именно в это кафе, стало ясно минут через пятнадцать. Когда к их столику подошел – по пути поздоровавшись с мужиками за стойкой – невысокий плотный байкер с черной козлиной бородкой и копной пушистых черных кудряшек на голове. Мама сидела спиной к двери, и байкер из-за спины обнял ее за плечи, наклонился и что-то сказал на ухо.

Мама опять побледнела. Наверное, еще сильнее, чем раньше. Подняла руки, пытаясь расцепить объятья байкера. Тот рассмеялся и взъерошил ей волосы. На этот раз мама покраснела. Макс встал со своего стула – в этой кафешке начиналось что-то нездоровое. Мама тоже встала и шагнула ему навстречу.

– Макс? – она подняла левую руку, как будто останавливая его, а правой пыталась хоть как-нибудь привести в порядок прическу. – Макс, послушай, я давно хотела познакомить тебя…

Байкер подвинул мамин стул, подошел ближе и снова обнял ее. На этот раз за талию.

– Это Филипп, – обеими руками мама быстро указала на байкера.

Тот ухмыльнулся, откинул с лица кучерявые прядки (стало видно, что в правом ухе у него толстая белая серьга) и протянул Максу руку. Макс остался стоять на месте, скрестив руки на груди. Байкер ухмыльнулся, еще раз поправил волосы, взял свободный стул и сел к столику.

– Можно просто Фил, – сказал он Максу неожиданно высоким, почти писклявым голосом. И повернулся к маме. – Вы поели уже?

– Да. То есть нет. Если хочешь, закажи себе что-нибудь, – мама не стала садиться и, как и Макс, скрестила на груди руки.

– Вы чего-нибудь будете? – байкер задумчиво посмотрел на светящееся меню над стойкой.

– Я нет, – быстро ответила мама, – Макс, ты хочешь что-нибудь?

– А мы это здесь есть будем? – Максу не хотелось сидеть за одним столом с Филом.

– Ну, на улице как-то по-бомжацки получается, – Фил усмехнулся собственной шутке. – Ну так чего, выбрали?

Оказалось, что Фил здесь появился не просто так. Завтра мама уезжает в командировку (точно, как можно было забыть про это: ближайшие три дня в календаре отмечены красными флажками). И Фил будет («как за родным котиком», это он сам так сказал, на полном серьезе) за Максом присматривать. Интересует ли кого-нибудь мнение Макса? А интересует ли его мнение окружающих? В конце концов четырнадцать лет – это еще не совершеннолетие. И пока что ответственность за него лежит на маме. (Кто бы сомневался? Мы вспоминаем об этом при любом удобном случае.) Да-да, бесспорно, Макс прав, нужно было познакомить его с Филиппом раньше. Нет, других вариантов нет. И ничего страшного. Тем более – зря он так серьезно это воспринимает. С Филом ему определенно будет интересно. Можно, например, после школы покататься на мотоцикле. Мама разрешает. Знает ли Макс, какой у Филиппа мотоцикл?

– Харлей дэвидсон, что ли? – честно говоря, Макс не знал никак других мотоциклов.

– Хонда вээльикс, бро, – Филипп осклабился во весь рот, отчего стал похож на какого-то гламурно гнома. – Если понимаешь, о чем я.

3

Весь вечер воскресенья и утро понедельника Макс обижался на маму. А что ему еще оставалось? Снова с ним обращаются, как с ребенком. Решают, что для него подходит, что не подходит. Что должно нравиться, а что не должно. И самое главное – приставляют к нему няньку. И это если не сказать больше. Вечером мама не стала комментировать поведение Фила. Хотя Макс кое на что намекал. И намекал достаточно настойчиво, можно даже сказать – грубо. Но опять-таки, что ему оставалось? Никому, вообще никому не интересна его жизнь. Все думают только о себе.

Макс болтал ложку в молоке. Топил гречневые шарики из пакета сухих завтраков. Но они все равно всплывали. Тогда он надавил на один посильнее, прижал к дну тарелки и раздавил. Обломки шарика упрямо всплыли наверх.

Мама бегала по квартире, собирая свои вещи и одновременно помогая собраться Максу. Вот тут то, что нужно будет надеть завтра. Во тут – то, что нужно надеть, если сильно похолодает. Макс и сам мог с этим разобраться. Но его же никто не спрашивает. Он снова стал маленьким. Напоследок она вызвала такси. Вместе доехали до школы. Когда он уже собрался выходить, мама обняла его и поцеловала в щеку: «Постарайся не ссориться с Филиппом». Ну да. Конечно.

Фил появился часов в семь вечера. Стукнул пару раз в дверь, а потом нажал кнопку звонка и не отпускал ее, пока Макс не открыл дверь.

– Спишь, что ли?

– Нет. С чего вы взяли?

– Просто так, – протиснулся мимо Макса. Пошел на кухню, зашуршал там пакетами, которые привез.

Макс вернулся к телевизору.

– Ты пиццу ешь, салага? – Фил орудовал на кухне как у себя дома.

– Смотря какую. И я не салага, – Макс прибавил на телевизоре громкости.

– Мексиканскую острую. И звук потише сделай, я на весь дом орать не собираюсь.

– Мексиканскую можно, – Макс обернулся на стену между комнатой и кухней и сделал тише.

Вскоре после того, как пискнула микроволновка, Филипп появился с подносом, на котором лежала нарезанная пицца, два огромных пакета с чипсами и большие стаканы пепси.

– Налетай, – он поставил поднос рядом с Максом. Сам сел по другую сторону. Взял кусок пиццы и, держа под ней левую ладонь, начал есть.

Макс покосился на него. Вообще-то мама такое поведение не одобряет. «Как поросенок» она обычно говорит. Но с другой стороны она просила не ссориться с Филом. А Фил старался. Его нельзя обижать. И Макс взял с тарелки свой кусок пиццы.

– Чего смотришь? – Фил стряхнул крошки с бороды.

– «Игру престолов».

– Нормально. И Ольга тебе разрешает?

Дожили. «Ольга». Хотелось ответить что-нибудь особенно мерзкое.

– А я не спрашиваю.

– Даа? – Фил поднялся и встал перед Максом, заслоняя собой телевизор. – Ты смотри какой, – он наклонился, упираясь руками в колени. И вдруг с громким хохотом откинулся назад. – Молодец! Еще чего-нибудь пожевать хочешь? Я там много разного взял.

К счастью, кто-то ему позвонил и Филипп засобирался. (Ха, на звонке у него стояла какая-то заунывная народная мелодия. Ну и байкер.) Сложил то, что привез, в холодильник. Чего-то еще спросил для порядка. И ушел. Макс запер за ним дверь. Посмотрел в глазок на всякий случай. Нет, точно ушел.

Макс вернулся к телевизору. Взял пиццу, но та уже остыла. Посидел немного, тупо пялясь в экран. Потом собрал все, что было на диване, и вынес на кухню. Стаканы из-под пепси выкинул в мусорку. Помыл руки. И так и остался стоять, оперевшись о край стола. И что теперь? Все разъехались. Вроде и здорово – делай что хочешь. А как-то… Как-то не так. Пусто, что ли. Кажется, что даже с этим идиотским Филом было интересней, чем одному. Да уж. Выключил свет, сел на подоконник и долго смотрел в окно. Достал телефон, перечитал мамино сообщение. Вот, мол, уже на месте и тут все в порядке. Написать, что ли, ответ. Еще один. А о чем там говорить? Кому бы еще написать? Полистал контакты. Игнат.

Игнат был онлайн. И ответил почти сразу же.

Игнат

Я думал ты забыл уже

Макс

Не. Времени не было

Игнат

Щяс че делаешь?

Макс

Да так. В окно смотрю.

Игнат

Интересно?

Макс

Нет.

Тут ко мне щас байкер один приезжал

Игнат

ОМГ.

Байкер?

Макс

ага. олин знакомый. на хонде катается.

вот на такой

Игнат

круто

Макс

Да не очень. Он зануда

Игнат

А че он у тебя ваще делал?

Макс

Типа бэбиситер. Присматривает за мной. Пока Оля в командировке.

Игнат

А я в танчики гоняю

Макс

Надоело это уже все

Игнат

Танки?

Макс

Нет. Все эти разборки домашние.

Игнат

Варианты?

Макс

Да есть. У нас там в новом класе парень один. У него брат автостопщик. В африку ездил

Игнат

Тебе мало штоли предыдущего

?

Макс

Я теперь по другому буду

Игнат

Ты это серьезно???

Макс

Нет. Просто хотелось высказаться

Игнат

А

ну давай

Макс

Да я уже как бы все

Игнат

быстро ты

Макс

ну а че там

просто… я думал это както изменилось. а ничего не меняется. все получается также как и раньше

Игнат

ну это у всех так

Макс

не знаю. есть же гдето нормальные люди?

Игнат

нормальным быть скучно. Нормальный-это когда на работу каждый день ходишь и вообще все у тебя так правильно что просто смерть.

Макс

Это да. Но я о другом.

Игнат

Тогда я не знаю

Макс

Лан, давай, спать пойду.

Игнат

Давай. На связи.

Приложение второе: Как Игнат откармливал чудище

Эту желтую банку Игнат нашел на стойке у кассы продуктового гипермаркета. Завинчивающаяся крышка, и еще ремень есть, чтобы через плечо носить. Вообще-то она была предназначена для того, чтобы брать с собой на пляж телефон или документы и не бояться, что они намокнут. Игнат держал в ней монстра.

Маленького, фиолетового-розового, с шестью мягкими лапками. Кроме лап у монстра была только голова. И никакого туловища. Голова пухлая и тоже мягкая: как будто в шарик воды налили. Его можно было накрыть двумя ладонями, и наружу торчали только кончики лап, покрытые желтыми костяными бугорками. Прятать его приходилось постоянно.

Монстр питался впечатлениями. Он хотел быть везде, где бывает Игнат. Видеть все, что видит Игнат. Пришлось провертеть в желтой банке большую дырку, чтобы монстр высовывал в нее свой единственный круглый глаз. И смотрел. Он никогда не смотрел на Игната, только по сторонам. Желтую банку нужно было таскать с собой повсюду. Игнат несколько раз пытался забыть ее где-нибудь, но монстр потом возвращался и мстил. И чем дольше ему приходилось идти, тем больнее он делал. А потом еще надо было вернуться и найти банку.

Игнат не хотел, чтобы монстр ему мстил. Монстр не хотел, чтобы Игнат его расстраивал. Иногда он подсказывал Игнату, что говорить, куда идти и во что играть. Игнат почти всегда слушался, но с каждым днем становилось все сложнее прятать под одеждой красные раздувшиеся полосы. Со временем они проходили. Но рядом появлялись новые. Монстр очень не любил, если его кормят не тем, что ему нравится.

Однажды – жарким субботним днем – Игнат с монстром остались одни. Фоном гудел телевизор. Монстр таращился на экран, Игнат сидел на полу и отрешенно смотрел в окно. В телевизоре седая бабушка говорила невидимому корреспонденту: «Время было такое, понимаете? Ты или герой, или мерзавец. Большинство, конечно, предпочитало быть мерзавцами». Монстр заворчал, Игнат переключил канал. Нарезка кадров из боевиков. Люди летают, стреляют, рука терминатора тонет в расплавленном металле.

На улице, прямо под окном, что-то тоже тарахтело, ухало, булькало и шумело железом. Это улицу ремонтируют. Наверное, сегодня будут асфальт класть. Жарко. А там, у них, рядом с бочкой расплавленной смолы еще жарче…

Игнат вскочил, желтая банка стукнула по ноге, монстр недовольно заерзал, «Сейчас, сейчас», Игнат подбежал к окну. Так и есть. Вон она, оранжевая бочка с черными потеками. «Сейчас гулять пойдем». Он успокаивающе похлопал по крышке банки.

На улице постарался успокоиться, замедлил шаги. Когда до бочки оставалось совсем немного, снял желтую банку с плеча, раскрутил за ремень и швырнул по дуге в залитую смолой горловину бочки. Глухо чвакнуло и зашипело. Игнат быстро пошел дальше. Работавшие на дороге мужики даже не повернулись.

На всякий случай прошел еще два квартала и вернулся домой другой дорогой. Монстра не было. Не появился он и вечером, и ночью, и на утро его тоже не было. В воскресенье Игнат всегда спал долго. Было, наверное, часов одиннадцать, когда он проснулся, потянулся сладко… и вспомнил про монстра. Похлопал рукой по тому месту, где он обычно прятался – никого. Игнат осторожно оглянулся. Медленно спустил ноги с кровати. Надел тапочки. Тапочки почему-то соскальзывали. Он откинул одеяло и посмотрел вниз. С кровати свешивались две фиолетового-розовые лапы, покрытые костяными буграми. Игнат похолодел. Попробовал спрятаться под одеяло, но вместо рук у него были такие же розовые лапы. Игнат бросился лицом в подушку, закричал. И проснулся окончательно. Липкая ночная пустота вокруг. Слабо светится ночник в виде домика. И ничего страшного. Все как обычно.

4

Утром Фил вернулся. Звонил на этот раз аккуратнее. Макс послушно открыл и пропустил его перед собой. Потом пошел в комнату, взял черный маркер и на календаре, где были размечены даты, старательно, с нажимом аж до хруста вычеркнул предыдущий день. До конца маминой командировки оставалось еще два дня.

Фил даже бровью не повел. Сегодня его черные кудряшки были затянуты в маленький хвостик, торчащий на макушке. И вообще он выглядел он как-то по-офисному. Вместо вчерашних кожаных штанов и байкерского жилета с нашивками – наглаженные брюки, строгая синяя рубашка и темно-серый кардиган. Разве что галстука не было. С собой он опять приволок целый пакет еды. Нацепил мамин фартук и с большим шумом стал что-то жарить. Макс поплелся чистить зубы.

– Эй, бро, у вас кофемашина есть? – Фил, похоже, терпеть не мог одиночества.

Макс не ответил. И на этого у него была официальная причина: с зубной щеткой во рту не особенно поболтаешь.

– Ну так чего там с кофемашиной?

Вот же зануда. Макс выплюнул пасту, прополоскал рот, умылся и вытер лицо полотенцем. Пошел на кухню, и в дверях столкнулся недовольным Филом.

– У нас только турка. Я сейчас сам достану. Но кофе все равно нету.

– И не надо, я с собой привез, – он вытащил из пакета оранжево-черный, похожий на маленький кирпичик брикет. – Давай, одевайся уже, сейчас есть будем.

– У меня хлопья на завтрак.