Текст книги "Шепот во тьме (СИ)"
Автор книги: Денис Башмаков
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 6 страниц)
– Вы доверяете кому-то из Братства?
– Абсолютно. Я лично выбрал этого человека. Он рисковал жизнью, передавая нам эти сведения.
– Допустим... А если это лишь легенда? Или этого оружия уже давно нет в катакомбах? Святая Церковь сотни раз могла вытащить его оттуда! Что тогда?! Что будет со мной? Маг вне магириума считается отступником! Да и еще в столице Святой Церкви!
Архимаг выпустил руку юноши и отошёл на несколько шагов назад.
– Ты проходишь через дверь и абсолютно точно становишься рабом. Или принимаешь на веру мои слова и получаешь шанс освободить всех нас. Я не могу тебе приказать. Выбор за тобой, юноша.
Он не знал, как ему поступить. Он ведь, действительно, лучший. Но шансы лишиться жизни были слишком высоки. И всё-таки...
Всего одно слово перевернуло воцарившуюся тишину:
– Свобода.
***
Белтас распахнул глаза и принялся жадно глотать воздух. Последнее, что он помнил – алая вспышка и водоворот, подхвативший и выбросивший его в реальный мир.
– Мессир, он очнулся, – тронул архимага за локоть Нардрос. Лэйн медленно открыл глаза. Его рука незаметно опустилась в карман, пряча самое ценное, что сейчас было у Гильдии Магов.
– Доволен? Астрал в бешенстве, Лэйн! Мальчишка не прошёл испытание, – вынес приговор Груло и первым обнажил клинок. – Убить!
Белтас попытался вскочить с кровати, но тело не слушалось. Его пронзила резкая оглушающая боль, и юноша свалился на холодный пол. Над головой зазвенела сталь. Прямо как во время Испытания, но теперь-то он знал, что происходящее реально.
– Верховный паладин!! Прошу! Опомнитесь!!! Вы собираетесь казнить невинного! – в серых глазах Лэйна появилась паника, архимаг ворвался в ряды храмовников и загородил собою Белтаса.
– Не прошедший Испытание, опасен как для Гильдии, так и для всех остальных. Рано или поздно Астрал придёт за ним, а вместе с ним – и демоны. Мальчишка может стать отступником, предаться порокам, искушенный не контролируемой силой. Ты хочешь, чтобы сегодня родился очередной маг крови??! Отойди, Лэйн!! Он обречен!
– Сарес, прошу, присмотритесь. Разве не видите? Астрал отверг его.
Груло, не церемонясь, оттолкнул архимага и присел рядом с юношей. Рука в стальной перчатке взяла Белтаса за подбородок – полные презрения карие глаза заглянули юноше в лицо.
– Воистину... – ошеломленный Груло выпустил Белтаса, поднялся и сделал шаг назад. – Юноша пуст. Я не чувствую в нём магии. Но... это ведь невозможно! Что ты сделал, Лэйн?!! Это твоих рук дело?
– Разве вам известно о заклинании, способном на подобное? Всё куда проще. Белтас не выдержал Испытания, и Астрал отобрал его силу. Да, подобное редкость, но упоминания об этом встречаются в записях.
– Как долго будет отсутствовать его дар?
– О! Магом ему больше не быть. Отобранное однажды не возвращается. Прошу, пусть бедняга проведёт остаток ночи в магириуме. Завтра вы сможете ещё раз проверить его, – архимаг помог шатающемуся Белтасу встать на ноги и пристально посмотрел на Груло.
Верховный паладин кивнул и убрал меч в ножны.
– Спаситель учил нас заботиться о слабых. Он говорил, что всякий должен помогать нуждающимся. Пусть остается на ночь. Проследите, – обращаясь к рыцарям, приказал паладин, – чтобы завтра же утром он покинул эти стены. Если, конечно, магия не вернется к нему.
Развернувшись, Сарес Груло вышел из комнаты, оставив архимага наслаждаться первой победой в начинающейся войне.
V
1775 г, 4-ый весенний оборот, 23 день. Варенор, Сальватор
Замусоленные колпаки светильников почти не пропускали свет, из-за чего в таверне царил полумрак. Сквозь полуприкрытые ставни выл ветер, а половицы жалобно скрипели под ногами посетителей, норовя в любой миг унести вместе с собой под пол чью-нибудь ногу. Воздух переполняли запахи городской жизни: пот, перегар, дешевая выпивка, похоть и, конечно, едва уловимый металлический запах крови, застывшей на одеждах и клинках клиентов.
Тем не менее, в таверне было уютно. Настолько насколько могло быть комфортно в заведении, где каждый вечер собирались наемники и прочие темные личности Сальватора. И, конечно же, чтобы провести здесь вечер без проблем, следовало, по меньшей мере, не выделяться. Иначе одно неосторожное слово или жест – и твоё тело отыщут лишь через пару дней в тёмной подворотне или глубокой канаве. И то, произойдёт это, если поиски вообще начнутся. А в Сальваторе подобное случалось редко.
Впрочем, мужчине в дальнем углу было наплевать на подобные условности. Вокруг лилась рекою выпивка, вспыхивали жаркие споры, перерастающие в бессвязные крики, и затевались мелкие потасовки. Он же сидел, погрузившись в собственные мысли. Изредка мужчина поднимал голову, и его взгляд равнодушно скользил по развлекающимся посетителям.
Всё складывалось слишком просто. Излишне логично и обоснованно.
Но он прекрасно знал, что лгут абсолютно все. Каждый по своим причинам, но в итоге это не имеет значения. Важно лишь, что за добродушно-кроличьей улыбкой часто скрывается кровожадный оскал.
Вот и сейчас интуиция кричала именно об этом. Где-то среди монолитных стен фактов должен быть едва заметный проход, скрытый от чужих глаз, который, в конечном счете, приведет к чему-то особенно ценному.
Сомневаться в главе гильдии – самоубийство, но Дэйн уже много лет ходил по тонкой грани между жизнью и смертью.
***
Факелы на стенах вспыхнули. Тени задрожали и в ужасе попрятались по углам, оставив Дэйн наедине с главой Братства.
Безмолвному всегда нравились подобные трюки. Он искренне верил, что они должны внушать ужас и укреплять уважение. Сколько его знал Дэйн, Безмолвный всегда жаждал абсолютной власти, но каждые несколько оборотов шпионы приносили ему тревожные вести. Появлялись новые конкуренты – явные или возможные. Доносили о предателях – как мнимых, так и реальных.
И тогда в дело вступали убийцы. Дэйн сам несколько раз участвовал в подобных делах и прекрасно знал, что враги Безмолвного долго не живут.
– Дэйн, подойди ближе!
Глава одной из самых могущественных, но предпочитающей оставаться в тени, гильдии Таланиса вальяжно раскинулся в глубоком тёмно-красном кресле за столом, заваленным бумагами. Верхняя часть лица мужчины оставалась скрытой под широким капюшоном, накинутым ниже, чем обычно. Приглушенный свет факелов вырывал из тени острый нос, тонкие напряженные губы и легкую черную бородку.
Дэйн не был Шепчущим: более того никогда не стремился им стать. Он предпочитал действовать, а не заниматься организацией. Но годы безупречной работы на Братство сделали своё дело: в какой-то момент Безмолвный заинтересовался успехами юного убийцы, а спустя несколько лет и вовсе приблизил его к себе, сделав правой рукой.
Этим он нарушил ворох древних устоев, но разве кто-то стал бы открыто перечить тому, кто способен пустить по твоему следу убийц?
Дэйн подошёл к столу и кинул на него принесенную из поместья Барингема добычу. Безмолвный схватил футляр, ловким движением вытащил свиток и впился в него взглядом. Губы задвигались в такт вылетающих из них слов, но Дэйн, обладая безупречным слухом, не расслышал ни одно из них.
– Возникли проблемы: мои, так называемые, напарники мертвы. И к тому же я неожиданно узнал, что меня подставили. Пустили через подземелье, хотя в поместье вел безопасный путь.
"-Вызвали в одну из комнат Братства. Там был мужчина. С капюшоном. Лица я не видел", – перед глазами пронеслась сцена, описанная посыльным: мальчишка, трясущийся от страха и мужчина в полутемной комнате и капюшон, скрывающий лицо.
Подсознание услужливо подкинуло подходящий образ.
Тело напряглось, реакции обострились.
Может ли такое быть?!
Рука скользнула под плащ, пальцы пробежались по холодной рукояти.
– Успокойся, Дэйн! Во всем Братстве нет никого, кому я доверял бы больше, чем тебе. Ты думаешь, я мог пожелать твоей смерти? – Дэйн чувствовал, что Безмолвный следит за из теней капюшона. – Да, я знал о предателе: ходили слухи. Поэтому и настоял, чтобы именно ты отправился на это задание. Сейчас я не доверяю никому, кроме тебя.
Сколько лести... Есть ли среди неё правда?
Дэйн всегда считал лидера Братства мнительным и расчетливым, но, в какой-то степени, безобидным толстяком. Безмолвный был бессердечным животным, но даже он не стал бы кидаться на тех, кто ему верен.
Однако сейчас Дэйн чувствовал повисшее в воздухе напряжение. Что-то изменилось, и убийце это совершенно не нравилось.
– Прекрасная идея! Тогда я пожалуй найду предателя и прикончу. Не люблю ходить в должниках, – не скрывая раздражения, прорычал Дэйн.
Безмолвный рассмеялся. И напряжение спало.
Дэйн расслабился. Конечно, он правая рука Безмолвного. Глупо было подозревать его в предательстве. Видимо, всё дело в смерти тех двоих. Один были никчемными напарниками, но, тем не менее, воспоминания об их смерти, не оставляли убийцу. Однако теперь есть чем заняться.
Он был зол. И злость требовала выхода.
– Я хочу новое задание. Всего неделя – и я найду предателя.
– Всё не так просто, – покачал головой Безмолвный. – Предатель – слишком мелко для тебя. Ты же не мелкая сошка, которой нечем заняться? К тому же, его уже ищут. У меня для тебя есть куда более интересное дельце. Ты немедленно отправишься в Мириам.
– Занятно. И что я должен сделать в святом городишке?
– В начале отыскать шестой храм Спасителя, – пальцы Безмолвного отстукивали дробь по столу. – Затем спуститься в катакомбы под ним. И убить всех, кого там обнаружишь.
– И сколько должно быть трупов?
– Пока мне доложили лишь об одном кандидате. Но есть опасения, что будут и другие.
– И что такого хранится в этих катакомбах?
– А это вторая часть твоего задания, – уголка губ Безмолвного коснулась улыбка. – Древнее сокровище.
– Сокровище?! – хмыкнул Дэйн. В темно-зеленых глазах полыхнуло пламя. – Ты готов лишить меня мести из-за убийства и денег? Слишком мелко! Пожалуй, откажусь.
– Это не просто сокровище, – глава Братства положил локти на стол и чуть наклонился вперёд. – А весьма ценная и крайне могущественная вещь. Принесешь её – я осыплю тебя золотом. И подам предателя на блюдечке.
– Золото – бесполезная награда. Мне оно ни к чему.
Безмолвный засмеялся. Сухо и торжествующе.
– Любой другой ударил бы товарища в спину, лишь бы в карманах зазвенело. Но не ты, Дэйн. Ты готов убить любого без колебаний, но только если видишь достойный вызов. О, да! Это-то в тебе меня всегда и привлекало. Кодекс чести, укутанный в тёмную шаль. Прелестное сочетание!
– Удар в спину лишает возможности насладиться боем, и, следовательно, не имеет смысла. Итак. Ради чего всё это? Что под храмом?
– Не знаю, – глава Братства развел руками и кинул на стол свиток, который до сих пор не выпустил из рук. – Прочти! Быть может, ты поймешь чего-то, чего не понял я. У меня есть лишь донесения от шпиона и этот клочок бумаги.
– Допустим. К чему тогда спешка? Почему именно сейчас? Храм и катакомбы никуда не денутся.
– Грядут новые времена, Дэйн. И нельзя допустить, чтобы кто-то добрался до артефакта раньше нас. Поверь мне, это дело станет самым значимым в твоей жизни.
– Значит, Братство готовится к войне? Или ты намерен продать его кому-то, кто сидит повыше? – сверкнул глазами Дэйн.
– Всё куда проще. Перед грозой природа замирает. Но за затишьем всегда следует буря. И я хочу быть к ней готов.
– Мне это не нравится, – Дэйн проигнорировал слова Безмолвного. – Сначала меня пытаются убить. А теперь ты отсылаешь меня в Мириам, чтобы я отыскал неизвестно что?
– Дэйн, – скривил лицо глава Братства. – Ты меня разочаровываешь. А как же твой кодекс? Я прекрасно помню, что ты недолюбливаешь мужей в белом и их пёсиков в сверкающих доспехах. Но это не повод ставить себя выше целей Братства.
Безмолвный поднялся с кресла и приблизился к убийце. Дэйну на миг удалось разглядеть под тьмой капюшона блеск голубых глаз.
– Считай, это достойным тебя вызовом, – тяжелая рука лидера Братства опустилась на плечо убийцы. – Ты ведь знаешь, как я тебя ценю. Семь лет. Подумать только, семь лет! Ты и я, мы прошли долгий путь вместе. Поверь – никто другой не годится для этого задания. Только ты.
– Но...
– Тсс... – глава Братства поднял указательный палец к губам. – Понимаю: ты хочешь порвать предавшего нас ублюдка на мелкие кусочки. Хорошее желание. Ценю его и обещаю, мои люди найдут его, и он будет ждать тебя. Но задание в Мириаме, намного важнее. И никаких возражений!
Безмолвный похлопал Дэйна к плечу и, сделав шаг по направлению к креслу, бросил через плечо:
– Не подведи меня, Дэйн. Ты, несомненно, лучший, но даже ты не идеален.
***
Стены кабинета Безмолвного начали стремительно таять.
Грохот распахнувшейся двери окончательно вернул Дэйна в реальность.
– Простите! Она слишком туго открывается, – девичий голосок как магнит привлек взоры всех собравшихся в таверне. В одно мгновение были забыты выпивка и карты, кости и шлюхи.
Незнакомка в накинутом на плечи коричневом плаще с капюшоном виновато улыбнулась и осторожно, без резких движений, прикрыла за собой дверь. Дэйн успел заметить выглянувшие на миг из-под плаща кожаные походные доспехи.
Кто-то из посетителей присвистнул.
По таверне волной пронеслись вопли: "Детка, иди к нам!". Девушка же продолжала скромно улыбаться и, ничего не ответив, двинулась мимо глазеющих на неё мужчин.
Дэйн мысленно проклял себя. Зачем он решил зайти в эту таверну?
Сразу же после разговора с Безмолвным, подчинившись приказу, он покинул Ферин и отправился на юг королевства. И к полудню третьего дня уже был в Сальваторе. Оставшееся до заката время он провёл, расспрашивая своих информаторов. Его интересовало всё, так или иначе связанное с творящимся в Мириаме и любыми слухами насчет святого города.
Не узнав ничего нового, Дэйн, к своего глубочайшему удивлению, решил заглянуть в эту самую таверну. Он терпеть не могу подобные заведения: в них было слишком грязно, шумно и многолюдно – но в этот раз его охватило необъяснимое желание заглянуть внутрь.
Ведомый любопытством, он подчинился ему. В конце концов, возможно, ему удастся отдохнуть и всё спокойно обдумать, решил Дэйн.
Но теперь покою пришёл конец: появившаяся неизвестно откуда девчонка смешала все карты. Чтобы заставить хмурую пьяную толпу действовать сообща потребовалось бы много криков, возни и минимум рота солдат. Но незнакомке удалось добиться поистине невероятных успехов. Теперь все посетители только и думают о том, как бы залезть к ней под юбку.
По лицу Дэйну пробежало отвращение.
Один, а может даже парочка мужчин, через часик-другой будет резвиться с ней, а она и сама будет рада раздвинуть ножки и начнёт постанывать в такт движениям от удовольствия.
Один из посетителей шлепнул девушку ниже пояса. Она вскрикнула и дернулась в сторону, тут же прибавив шагу. Другой мужчина дернул её за капюшон, выпустив на волю водопад густых каштановых волос.
Дэйн на мгновение встретился взглядом с незнакомкой: в сапфирово-голубых глазах плескался страх. "Ха. А вот это уже интересней", – удовлетворенно пронеслось в голове, и Дэйн откинулся на спинку стула.
Взгляд убийцы скользнул по кучке полуголых девиц, устроившихся на коленях у посетителей. Женщины позволяли беспрепятственно ласкать себя, зная, что получат за это звонкую монету. Впрочем, некоторые из них были готовы отдаться, и вовсе не требуя оплаты. Это не имело смысла, но Дэйн давно уяснил, что когда дело касалось потаенных желаний и страстей, исчезали последние крупицы логики.
Зачем же пришла голубоглазая красавица, как не за порцией мужского внимания? Ведь репутация таверн Сальватора известна далеко за пределами не только города, но и королевства.
Девушка уселась за единственный свободный столик, находящийся по стечению обстоятельств у всех на виду. Служанка, покачивая широкими бедрами, подошла к ней и поинтересовалась:
– Чё будешь, малышка?
– Аммм... – смутилась красавица. – Воды, пожалуйста.
Служанка хмыкнула, окинув девушку высокомерным взглядом, и удалилась в сторону кухни. Незнакомка же скрестила ноги, плотно сжав их вместе, и обхватила сама себя руками. В таком положении она и осталась сидеть, пока вернувшаяся служанка, не опустила на стол с грохотом кружку.
Едва женщина отошла, к девушке приблизились двое: высокие, с грудой мышц и отвратительно пахнущие. Даже сидя за несколько столиков, Дэйн чувствовал их "аромат".
– Хорошая ночка, красотка. Тебя как звать? – пробасил один из них.
Он повернулся в сторону незнакомки, и внимание Дэйна тут же привлекла татуировка за его ухом. Она была едва заметна, и убийца готов был поклясться, что никогда не видел подобного, а уж он-то считал себя в этом деле знатоком.
Из-за мочки уха мужчины выглядывала чёрным пентаграмма, в каждом из треугольников – стрелка, ведущая от основания. Центр звезды пересекала вертикальная линия с изогнутыми краями. Её перечеркивало стилизованное копьё. Всё это выглядело весьма хаотично и бессмысленно, насколько Дэйн мог судить, руководствуясь познаниями в языке татуировок.
– Эстель, – красивый мелодичный голос оторвал Дэна от разглядывания странного рисунка. Следовало признать, что для девицы легкого поведения у неё был чудный голос. – Простите, но я хочу побыть одна.
– Да ладно! Детка, давай устроим незабываемую ночь! Сколько?
– Что??!!
– Слухай, Рик, я, кажись, понял! Она из себя скромняжку строит. Набивает цену.
– А может реально непорченая? – предположил второй. – Вот свезло-то, так свезло.
Мужчина смел рукою кружку с водой со стола и схватил Эстель за талию. Она вскрикнула и начала вырываться.
– Отпустите!! – тихий голос сорвался на крик. – Помогите!! Кто-нибудь!!
Вся таверна наблюдала за происходящим. Кто-то молчал, кто-то подбадривали насильников криками, кто-то, хохоча, давал советы. Краем глаза Дэйн заметил четверых мужчин в тёмно-серых дорожных плащах с бледноватым лицом. Они сидели в дальнем краю зала и с неподдельным интересом наблюдали за происходящим.
Насильники, тем временем, сорвав с девушки плащ, завалили её на стол. А после принялись дрожащими от возбуждения руками снимать доспехи, путаясь в куче застежек и ремешков.
Зная, что сейчас произойдёт, Дэйн решил, что с него хватит. Наблюдать за происходящим у него не было ни малейшего желания. Эта дуреха сама виновата, что явилась сюда. Желает она того или нет, но уже ничего не изменишь. Сегодня она будет стонать, доставляя удовольствие этим похотливым животным. Или плакать, что, несомненно, возбудит их ещё сильнее. Сначала этих двоих, а потом, несмоненно, будут ещё и ещё...
Мерзко!
Дэйн сплюнул и направился к выходу.
Грязный город. Грязные люди.
Падший всех забери! И мужчин, и женщин!
В плечо врезалась какая-то туша, оказавшаяся пьяным наемником.
– Куда прешь, придурок??!! – заревел "шкаф", дохнув на Дэйна перегаром. – Пошёл с глаз, пока не уделал тебя, сосунок!
Ооо....! Уголки губ Дэйна медленно поползли вверх, расплываясь в саркастической улыбке. Уже несколько дней в груди копилась ярость. Все эти дни он мечтал лишь о том, как вонзит нож в сердце предателя. Как его слух будут ублажать стоны этой мерзкой крысы.
И вот теперь ничтожное мужичье указывает ему, что делать?!
Ему??!!
Молниеносный разворот – рука скользнула под плащ и устремилась к горлу пьяницы. Наемник пошатнулся и, нелепо взмахнув руками, рухнул на соседний столик, превратив его в груду щепок. Во все стороны брызнула кровь, пачкая пол, мебель, одежду, еду.
Взоры посетителей устремились на человека, стоящего в центре таверны с окровавленным кинжалом в руке. Насильники замерли, забыв, что на столе лежит полураздетая девушка. Эстель, перестав вырываться, широко открытыми глазами изучала Дэйна.
Он наклонился и неспешно вытер клинок об одежду убитого. Развернулся и собрался покинуть заведение. Но тишина внезапно лопнула, выпустив наружу бешеного "зверя", огласившего таверну яростными воплями.
– Бей его!! Прибить урода!
– Ничтожества, – прошептал Дэйн и, выпустив гнев из невидимой клетки, почувствовал, как по телу в тот же миг разлились волны жара. Перед глазами заплясали алые искры, и он сделал шаг вперёд.
Кинжал скользнул за пояс – в руку прыгнул длинный клинок.
Дэйн сделал первый взмах.
В воздух взмыли алые брызги. Отрубленная голова медленно полетела в сторону. Глаза распахнуты, жизнь гаснет в них с каждым мгновением.
Крутанувшись, произвёл два выпада! Затем, продолжая движение, три удара наотмашь.
Перед ним хлынул водопад: дождь из крови. Капли ползли по густому воздуху, опускались на черные доспехи и уносились прочь, сметенные вихрем из движений клинка.
Сзади почти у головы блеснули топоры, с неровными краями лезвий, с другой стороны затупленные мечи устремились к его груди.
Но всё происходит слишком медленно. Слишком... Даже скучно.
Ещё один разворот – топоры полетели обратно в лица хозяев. Дэйн скользнул под клинками, и те вместе с обрубками ладоней, сжимающих рукояти, полетели на пол.
И снова кровь...
Теперь для него она везде. Не только здесь, в таверне. Повсюду. Этот бешеный бесконечный танец смерти, кажется, длится уже вечность. С того самого дня, как он умирал в грязной луже. И ему нет конца.
Его бросило вперёд. Мир пришёл в движение. В ушах ревел стук готового вырваться из груди сердца. Ноги едва держат, по телу поползли волны слабости.
Но это уже ничего не значит. Потому что опасности больше нет.
Дэйн оперся рукой об один из немногих оставшихся целыми столов и принялся ловить воздух, жадно глотая его.
И снова на грани...
Убийца задрожал от беззвучного смеха. Предупреждения и ограничения не для него. Пути назад нет. Каждый шаг – борьба. Его выбор. И его жизнь!
– Вы ранены? Я Эстель. Спасибо вам, – девичий голос ворвался в царящий в голове хаос, перевернув его, если подобное вообще было возможно, с ног на голову.
– Отстань, – прохрипел Дэйн и закашлялся.
– Я могу помочь? – девичья рука коснулась плеча. Он еще не отошёл от действия ру-тар и даже через ткань и кожу почувствовал чужое тепло.
Тут же нахлынули воспоминания.
Горько. Мерзко. Больно.
– Прочь!!! – он выпрямился, оттолкнув девушку.
Эстель полетела на пол, ударившись плечом о ножку стола. Из её груди вырвался крик боли, девушка задрожала, по щекам поползли слезы.
– Почему?!
– Я не нуждаюсь в помощи, – Дэйн окинул скорчившуюся на полу девушку полным равнодушия взглядом. – Ты даже себе-то помочь не можешь.
– Столько крови... – голос её звучал отстраненно. – И боли... Почему вы так жестоки? Неужели вы один их них?! Мужчин, не думающих ни о чем, кроме убийств и наслаждения! Зачем вам это?
Дэйн наклонился, схватил Эстель за подбородок и развернул к себе. Девушка ойкнула. Темно-зеленые глаза мужчины пылали яростью. Она отражался в кристально-голубых зрачках девушки, смешиваясь с застывшим в них страхом.
– Ты ничего обо мне не знаешь!
Дэйн отстранился. Взгляд его источал презрение и ненависть.
– Ты всего лишь женщина. Слабая и беспомощная. Явиться сюда одной – сколь глупой надо для этого быть? Наивная дура! Пытаешься выглядеть недоступной, но готов спорить, мечтаешь оказаться в объятиях какого-нить смазливого красавчика. Но на меня этот женский яд не действует.
– Но я...
– Ещё слово – я убью тебя. Без жалости и ненужных сожалений.
Дэйн развернулся и вышел наружу, оставив всхлипывающую Эстель одну посреди груды мертвых тел и луж крови.
После смрадной шумной таверны свежий воздух и ночная тишина доставляли истинное наслаждение. Дэйн накинул капюшон и быстрым шагом двинулся вниз по узкой улочке Сальватора. В душе кипела злость на эту девчонку из таверны, на весь город и вообще – на мир.
– В нужном месте. В нужный момент, – раздался тихий женский голос.
Чья-то рука коснулась его ладони. Дэйн развернулся – в руке блеснул клинок. Но улица оставалась пустынной. Лишь в её конце, как убийце показалось на миг, мелькнула нечто белое.
Что это было?
В следующий миг голову пронзила безумная боль: будто он засунул её в огонь. Дэйн закричал и рухнул на колени.
Тьма перед глазами вспыхнула ослепительным светом...
...Ветер. Шум воды. И т ихий женский голос...
– Ты уверен?
И снова тьма...
Пальцы царапнули мостовую. В эти мгновения он был готов умереть.
В голове всё ещё звенело, но боль исчезла так же внезапно, как и появилась.
– Это последствия бессонных ночей и перенапряжения с ру-тар, – прошептал Дэйн, поднимаясь. Он пошатнулся, но удержался на ногах и через несколько секунд слился с тьмой, царящей на улицах города.
VI
1775 г, 4-ый весенний оборот, 25 день. Кер, Рейндинхор
Если до Исхода любой верующий мог заслужить признание бога и пользоваться даром, то после Исхода жители Эстера лишились магии. Могущественные чародеи превратились в перепуганных беспомощных детей. Они умоляли, звали на помощь, но боги хранили молчание.
И тогда в Таланис пришёл Спаситель. Он наделил даром Эленгара, который, как и многие другие, отчаялся вернуть себе прежнее могущ ество. Эленгар принял нового бога и с помощью дарованной им силы основал Церковь, которая должна была служить символом надежды.
Так оно и произошло. Пророк новой веры и его последователи смогли вырвать жителей Эстера из пучины хаоса, но древняя империя прекратила существование. Её наследниками стали двенадцать королевств. Их правители подписали священный договор о мире , согласно которому отныне не существовало власти выше, чем слово Спасителя, которое несла Эленгарская Церковь.
После подписания договора Эленгар объявил о начале новой эпохи, полной веры в истинного Бога. Казалось, всё закончилось и вернулось на круги своя . Будущее таило надежды и обещало стать временем мира и процветания.
Но Спаситель даровал силу лишь служителям церкви, обделив всех прочих. И когда Эленгара убили, стало ясно, насколько сильно власть меняет людей...
"Любой, использующий силу не от Спасителя – враг", – это утверждение стало одной из догм Церкви. Поэтому судьба иных рас, отказавшихся следовать за учением Эленгара, и открывших в себе возможность творить магию без помощи нового бога, была предрешена.
***
За спиной путника с грохотом захлопнулись южные ворота.
Стражники повели себя не особо дружелюбно, но всадника, въехавшего в Рейндинхор на гнедом коне, подобное не удивило. Он не понаслышке знал о суровых нравах жителей Кера: северное королевство соседи называли диким. Для них жители севера выглядели варварами, только-только сменившими шкуры на доспехи и изящные парадные костюмы.
Весьма иронично. Получается, он тоже дикарь.
Уголки губ мужчины поползли вверх, сложившись в самодовольную улыбку. Впрочем, задержалась она недолго, почти сразу же исчезнув.
Оглянувшись по сторонам, путник пришпорил коня, направив его вверх по главной улице. Мостовые в Кере никогда не пользовались популярностью, и улицы покрывала смесь песка и щебня, на которой отчетливо были заметны следы от копыт. В этих краях весна длилась короче, чем в остальных землях Эстера, а снег таял лишь во второй половине сезона. Сейчас земля уже наполнилась теплом, но не до конца успела избавиться от скопившейся в ней влаги.
Невысокие деревянные домики по обеим сторонам улицы выглядели вросшими в землю: настолько глубоко фундамент был погружен в глинистую почву. Не дома, а хижины – всаднику быстро надоело разглядывать их. Все они казались ему чересчур простыми, незаметными среди множества таких же, отличающихся друг от друга лишь узорами на окнах и крышах.
Меж домов изредка попадались покрытые толстым слоем сажи жаровни, в которых зимними ночами разжигали огонь. Лишь благодаря ним горожанам удавалось не замерзнуть насмерть. Они служили островками надежды среди беснующегося холода и собирали вокруг себя не только жителей, но и местную живность.
Вскоре на смену деревянным постройкам пришли двухэтажные каменные поместья знати. Однако и они навевали тоску безвкусием и нелепым пафосом. На путника смотрели искусно выполненные скульптуры, над дверьми красовались барьельфы, а в окнах в лучах солнца блестели разноцветные мозаики. Но взгляд то и дело натыкался на многолетние слои копоти и трещины, покрывающие стены.
Столь много гордыни на пустом месте.
Как ни старались местные лорды, их поместья даже близко не походили на особняки в Кионе или Вейрне, славящиеся своей роскошью. Если на юге соседями поместий были фонтаны и густые сады, то в Кере из-за спин жилищ лордов выглядывали деревянные постройки, а дым печей пачкал дорогой мрамор. К тому же, камня в королевстве катастрофически не хватало. Приходилось пользоваться доступным материалом, благо Кер едва не терялся среди густых чащ.
На фоне прочих построек несколько выделялись массивные храмы Святой Церкви, подобные тем, что возведены почти в каждом городе Священных Земель. Но и они оставили странника равнодушным и, по-прежнему, неверующим в Спасителя.
Капюшон тёмно-зеленого плаща, скрывающего лицо, слегка съехал вбок, но всадник тут же вернул его на место. Он не был в этих краях много лет, и время сильно изменило его – вряд ли кто-то вспомнит, кто он такой. Но опасаться быть узнанным, тем не менее, стоило. Людская память иногда преподносит сюрпризы, а лишняя огласка пока ни к чему.
Впрочем, опасения оказались излишне. Навстречу всаднику текли толпы людей, но все они проплывали мимо, не замечая его. Никому не было ни малейшего дела, кто он такой и зачем приехал в столицу. В Рейндинхоре, как впрочем, и повсюду, люди думали только о себе. Забившись в собственный маленький мирок, они редко оглядывались на происходящее вокруг.
В этом заключалась очередная ирония: суетиться, пытаться успеть везде, полагать, что только так можно достичь большего и увидеть всё на свете, и не понимать, что на самом деле ты слеп и погребен под хламом мелочных проблем.
Всадник прикрыл глаза, прислушиваясь к летящим по ветру звукам столицы. На лице мелькнула улыбка: после недель проведенных среди камней, деревьев и диких зверей, слышать жизнь доставляло подлинное наслаждение.
Люди был не способны почувствовать то, что он сейчас ощущал. Они так ограничены и слабы. Как букашки: горстка насекомых в огромной чаше. Лишь собравшись вместе, они могли дать жизнь чему-то большему и значащему. Например, городу. Но каждый человек в отдельности лишь одна из капель крови, текущих по его широким сосудам.
А кровь иногда полезно выпускать...
– Когда же?
– Скоро, – незамедлительно пришёл ответ.
– Смотри, куда прешь, болван! – грубый мужской голос вырвал путника из транса. Он натянул поводья и обернулся. Кровь зарычала, умоляя наказать наглеца, дерзнувшего повысить голос. Но разум остался осторожен и оказался прав.
Высокий рыжий мужчина в обитых мехом доспехах с размаху ударил другого, и тот полетел на землю. Всадник почувствовал это раньше, чем успел понять: тот, кого ударили, не был человеком. Коренастый мужчина, одетый в рваную мешковину, светлые, почти белые волосы и желтоватая кожа – один из детей Мирии.
