Текст книги "Шепот во тьме (СИ)"
Автор книги: Денис Башмаков
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 6 страниц)
– Я... – в глазах Эстель зажегся ужас. – А вдруг я не справлюсь?
– Ты справишься. Я верю в тебя, – столь редкая улыбка вновь украсила лицо учителя. – Добыв ключ, ты поймешь, что делать дальше. Ключ укажет тебе путь к оружию, которое поможет нам одолеть врагов. И когда оно будет в твоих руках – я приду. До этого момента я не смогу помочь тебе – на то есть свои причины. Если я начну действовать – наши враги могут помешать нам. И тогда всё, чего мы добились за последние годы, будет зря.
– Отец! – Эстель склонила голову. – Я не подведу. Обещаю.
– И помни, – Вечный приобнял девушку за плечи. – Ты особенная. Никому не доверяй. У нас слишком много врагов. И почти нет союзников.
– Я знаю. Буду осторожна.
– Хорошо. Иди. И сделай, что должна.
Эстель поклонилась и, развернувшись, покинула холл.
Едва за девушкой закрылась дверь, тени у колонн дрогнули.
– Мастер, вы уверены? – черный плащ с тёмно-красными полосами поглощал свет факелов, пряча лицо обратившегося к главе ордена. – Отправить эту девчонку за артефактом? Вы ведь не серьезно?
– Она справится, – отрезал Вечный.
– Но, может, если вы так верите в неё, стоило бы рассказать ей и остальное? Зачем скрывать правду?
Едва слова сорвались с его губ, мужчина захрипел и рухнул на колени.
– Это мне решать, Клаус. Я не нуждаюсь в советах, – Вечный сделал жест рукой, и мужчина вновь смог дышать.
– Представьте, каково будет ей знать, что она ключ к безграничной власти? Как она повела бы себя, узнав, кем является на самом деле? Не стоило давать ей лишних поводов для волнений.
Фигуры замерли в безмолвном поклоне.
– Клаус, возьмите Ринарда, – взгляд Вечного обжигал льдом. – Если он не вернётся, я не расстроюсь. Пусть прикрывает вас. Так от него будет хоть какая-то польза. И следите за Эстель.
– А если что-то пойдёт не так? – спросил тот, кого звали Дэймоном.
– Выжидайте до последнего. Она должна добраться до Мириама и уйти оттуда с ключом. Если её жизнь окажется под угрозой – вмешайтесь. Защищайте её ценой жизни. И сделайте всё, чтобы она не узнала о вашем присутствии. Сейчас ей нельзя знать правду.
Вечный опустил руку в глубины черно-изумрудного плаща и, вытащив что-то, кинул мужчинами. На ладонях магов сверкнули пластины из чистого изумруда величиной чуть больше монеты в серебряной оправе. Медальоны покрывали руны, в центре был вырезан символ Ордена: ладонь с раскрытым глазом в центре треугольника.
– С Эстель ничего не должно случиться. Её жизнь куда более ценна, чем все ваши вместе взятые. Надеюсь, что не ошибся в вас, – мастер магов крови развернулся и покинул холл, оставив учеников изучать бесценные дары.
I I
1775 г, 4-ый весенний оборот, 1 8 день. Варенор, Ферин
Рассказывая о последствиях Исхода , нельзя не упомянуть об одном из его печальных наследий. Речь пойдёт о Братство Теней.
Братство, согласно некоторым источникам, возникло еще до Исхода. Но именно магическая война и последующий за ней катаклизм уничтожили мир, в котором существование подобной гильдии являлось недопустимым, и создали тот, в котором деятельность Братства стала ужасной обыденностью.
Изначально гильдия представляла собой лишь объединение воров. Но в оцарившийся хаос и войны между магами и королями играли на руку Братству: его сеть расширялась, а влияние росло.
Многие ячейки Братства изначально действовали сами по себе, часто в погоне за наживой выступая друг против друга. Но постепенно Братство превратилось в то, чем является по сей день – представляющей опасность, гильдией убийц и прочих тёмных личностей.
Почему подобное образование существует до сих пор? Неужели у Святой Церкви и королей не хватает власти, чтобы уничтожить Братство? Или причина в другом?
Как бы то ни было, существование такой гильдии, как Братство, весьма удручающе. Спаситель наказывал нам «не убий» и «не укради». И в едь именно наличие этих заповедей, законов и правил отличает нас от обычных зверей .
Поэтому страшно представить, на что способны члены Братства, погрязшие в смертных грехах.
«Размышления об Исходе». Эвенталь Ларгос
***
Свет факела пробежался по стенам, всколыхнул спящие тени и, замерев на полу, вырвал из темноты небольшой каменный выступ.
– Ловушка! – восторженно присвистнул Робер.
Стоящий рядом мужчина презрительно фыркнул.
– Что-то не так, Дэйн? – обернулся тот, кого звали Робер.
– Всё не так! – губы мужчины скривились в усмешке.
Он выделялся на фоне двух спутников, возвышаясь над ними почти на голову. Те, кто хоть раз сталкивался с ним, после долго не могли забыть резкие черты лица, щетину на подбородке, острый нос и глаза. Особенно, глаза: тёмно-зеленые как два изумруда. От них веяло могильным холодом, в их глубинах плескалось равнодушие, смешанное с почти нескрываемым отвращением ко всему происходящему.
Иссиня-черные волосы Дэйна были едва различимы в тусклом свете смоляных факелов, чего нельзя было сказать о безупречной осанке и четких отточенных движениях, бросающихся в глаза даже в здешнем полумраке.
Дэйн прошёл вперед и присел на корточки. Пальцы лениво пробежали вдоль выступающей плиты, которую он заметил задолго до напарников.
Падший их забери! Он ведь предупреждал Безмолвного, что привык работать один! Профессионалы?! Да они были бы мертвы, не будь его рядом!
– Расслабься, друг. Ты чего такой нервный? Вернемся с дела, найди себе девицу на ночь. Они чудо как хороши, когда в карманах звенит, – подал голос рыжеволосый товарищ Робера и подмигнул приятелю. Тот хихикнул.
Дэйн медленно выпрямился – его тень заплясала на покрытых пылью каменных стенах. В ладони блеснул один из узких клинков. Удар сердца – и изогнутый кинжал принялся изучать шею напарника. Тонкая струйка крови скользнула по горлу Зака, замерла на лезвии и сорвалась вниз.
– Никогда, – прошипел Дэйн. В изумрудных глазах плескалась ярость. – Не мешайте мне. Не говорите под руку. Вы оба много болтаете. Чересчур суетитесь. И ещё хоть слово о женщинах – и тот из вас, кто окажется ближе, останется здесь навсегда.
– Остынь, Дэйн! – Робер виновато развел руками и уставился себе под ноги, притворившись, будто рассматривает плиты. Его руки дрожали как у пьяницы, потянувшегося к очередному кувшину с выпивкой. – Мы поняли! Ты приказываешь – мы подчиняемся. Убери клинок!
Лезвие скрылось под плащом. Кожаные доспехи с железными вставками на мгновение показались и вновь скрылись в темноте.
– Не путайтесь под ногами, – бросил Дэйн и вернулся к ловушке.
Робер и Зак переглянулись и тотчас отошли подальше.
Спустя минуту раздался щелчок.
Дэйн выпрямился, разминая плечи.
– За мной, – не оглянувшись, он двинулся вниз по коридору.
Напарникам ничего не оставалось, как последовать за ним. Дэйн не сомневался, что они уже прокляли тот день, когда согласились взяться за это дело. В темноте, среди пыли и камня их страх был почти осязаем. Он пронизывал каждую их клеточку, пробирал до неудержимой дрожи в кистях и коленях.
Ему не было нужды оборачиваться. Дэйн чувствовал испуганные, полные ненависти взгляды, украдкой бросаемые ему вслед. Они вдохновляли и раздражали одновременно.
Ходили слухи, что за пятнадцать лет, с самого первого его дня в Братстве, Дэйн ни разу не потерпел поражения. Шептались, будто он продал душу Падшему, и с тех пор удача неустанно шагает рядом. А особо суеверные и вовсе мнили его земным воплощением Падшего бога.
Дэйн заработал известность, не стремясь к ней. Его называли лучшим вором Эстера. Но подлинную славу он заработал в ином деле... "Бессердечный", "Кровавый", – так называли его за глаза.
Столь громкие прозвища. Заслужены ли они? О, да!
В Братстве к нему относились по-разному. Большинство, конечно же, ненавидело, мечтая всадить нож в спину, но сколь ни сильна была их ненависть, они оставались пленниками собственных страхов. Некоторые завидовали, но были и те, кто боготворил Дэйна. Достойные задания, щедрые награды и толпы женщин, сгорающих от желания познакомиться с ним поближе. О чём ещё может мечтать мужчина?
Но сам Дэйн давно уже перестал видеть в заданиях вызов, деньги его нисколько не интересовали, женщин он презирал, а почитатели и последователи... На его взгляд, все они были жалки!
На первый взгляд, новое задание выглядело непыльным и обещало принести лёгкую прибыль. Тайно пробраться в усадьбу лорда Барингема, одного из самых почтенных жителей Ферина. Украсть древние свитки. Доставить Безмолвному. Что может быть проще?
Дэйн не собирался браться за это дело, но Безмолвный вынудил его присоединиться к двум добровольцам. Он уверял, что они отличные воры и не станут обузой.
И тут в одночасье всё изменилось. Усадьба оказалась хорошо охраняема, а тайный проход на каждом шагу таил смертельные ловушки в таком количестве, что по степени защищенности поместье Барингема вполне могло бы потягаться с сокровищницей самого Долиафа.
Впрочем, Дэйн уже побывал один раз в королевском замке, и это доставило хлопот не более чем пешая прогулка по лесу. Поэтому, так или иначе, всё шло к тому, что это задание будет одним из многих подобных.
Коридор неожиданно пошёл вниз.
Темнота, дрожа от ужаса, пряталась от света трёх факелов. Тени плясали на стенах, вызывая легкую дрожь у Зака и Робера. Дэйн, доверившись интуиции, невозмутимо двигался вперёд. Не останавливаясь и не замедляя шаг.
Мужчина знал, что со стороны выглядит безумцем, которому не дорога собственная жизнь. Это было не так, но он не намеревался опровергать столь удобную точку зрения. Обычным людям не дано понять, каково это, вступать в схватку с чем-то большим, чем ты сам.
Они боятся? Конечно! Любой камень под ногами мог включить смертельную ловушку: яму с кольями, лезвия, ядовитые стрелы и много еще чего. Один шаг – и не успеешь понять, как уже будешь мертв.
Когда речь заходит о способах убийства, фантазия людей становится воистину безграничной. Иногда Дэйну и вовсе казалось, что люди способны придумывать лишь новые способы нести смерть и разрушение. Даже искусство подчинялось негласному правилу: сцены кровавых сражений на гобеленах, фигуры воинов из мрамора с обнаженным оружием в садах и прочее, и прочее. Смерть царила повсюду.
Дэйн усмехнулся, насмехаясь в этот раз над самим собой. Взгляд скользнул по ладоням в черных перчатках.
Он начал свой путь обычным вором, и в какой-то момент всерьез собрался свернуть в сторону. Появилось желание поставить точку и начать всё сначала: честный заработок, семья, дети. Обыденно. Все, как и у всех. И в тот момент его бы это вполне устроило. Но жизнь преподносит сюрпризы и тщательно выстроенная мозаика будущего рассыпается на кусочки, которые перемешиваются так, что собрать их вместе становится невозможно.
Ловкость, наметанный глаз и ставшая легендой неуловимость – малая толика его талантов. Кражи – способ убить время. Настоящее удовольствие он получал лишь сражаясь.
Руки, которые он разглядывал, унесли множество жизней...
Интуиция завопила, предупреждая об опасности. Отточенные годами рефлексы не подвели – Дэйн застыл и тут же метнулся назад. Но напарники среагировали медленнее: Робер и Зак обошли его сбоку.
– Стоять!! – Дэйн схватил ближайшего из них за плечо и потянул на себя. Робер, а это был он, пошатнулся и полетел на пол.
Зак успел сделать ещё один шаг.
Короткий шипящий свист пронзил воздух. Дэйн схватил замешкавшегося Зака и прикрылся им. Через секунду тело напарника превратилось в подушечку для игл. Он широко распахнул глаза и взглянул на Дэйна. Несколько раз открыл рот, пытаясь что-то произнести, но из горла вырвался лишь приглушенный хрип. После Зака пробил приступ жестокого, выворачивающего наизнанку кашля – и хлынула кровь, пачкая всё вокруг.
Дэйн, опомнившись, отбросил труп и, сделав шаг назад, оглядел себя. Кровь не успела попасть на доспехи, но рваными бурыми пятнами покрывала кожаные перчатки. Её капли медленно стекали по ним и устремлялись вниз к каменному полу.
– Падший! – Дэйн наклонился и вытер руки о плащ мертвого напарника. Это был своего рода инстинкт, который присутствовал с рождения: пытаться остаться чистым, даже если собираешься окунуться в лужу с грязью. К слову, грязь Дэйн ненавидел.
Робер заскулил. Его взгляд хаотично метался с Дэйна на мертвого товарища, на стены и обратно
–Пошли, – яростно зашипел Дэйн. – Ты жив. Не стоит благодарностей. И держись сзади!
Робер судорожно закивал и покорно двинулся следом, стараясь идти столь медленно, насколько это было возможно, чтобы не отстать.
Едва не погибнуть из-за идиота, который не смотрит под ноги! Можно ли придумать более нелепую смерть?
***
Через некоторое время, оставив позади ещё несколько ловушек, мужчины оказались в широкой комнате, освещенной тусклым светом, струящимся через щели на потолке. Пол покрывали голубо-серые мраморные плиты с выбитыми на них узорами в виде различных цветов. Со стен на воров смотрели пустые глазницы отполированных доспехов.
– Очередная ловушка, – сказал Дэйн и принялся изучать комнату.
– Но ведь другого пути нет, – жалобно пробормотал Робер. – Может, повернём назад? Безмолвный ведь не предупреждал о ловушках.
Дэйн знал, что напарник прав: иного пути не было. Всё становилось намного интересней. Его охватил азарт. Он сделал шаг – плита под сапогом жалобно скрипнула.
И время замедлило ход...
***
Ему исполнилось десять, когда он узнал, что отличается от обычных детей. В тот самый день родители признались, что его подбросили к ним на крыльцо в одну из весенних ночей. Своих детей у них не было, и они приютили подкидыша, решив вырастить его как родного
В тот день Дэйн впервые испытал гнев. Эмоции окутали его подобно шали, и требовали выхода, перекидываясь то на настоящих родителей, по неизвестной причине бросивших его, то на приемных, столь долго державших всё в секрете и лгавших ему.
В один миг он возненавидел свою жизнь: бессмысленную, пустую, проведенную в нищете и голоде, когда каждый день был маленькой войной за то, чтобы выжить. Настоящие родители выкинули его как ненужную вещь. Значил ли он что-то для них? Разве могли они так поступить с ним?
Правда давила, лишала сил, отдаваясь болью при каждом воспоминании.
Дэйн мчался по улице, не разбирая дороги, чудом уклоняясь от прохожих. Несколько раз он попадал в лужи, поднимая в воздух фонтан мутной грязной воды. Он быстро промок до колен, но это не имело ни малейшего значения. Его несла вперёд ярость, раздуваемая болью.
И неожиданно мир изменился.
Воздух превратился в густой студень. Двигаться стало необычайно сложно. Всё вокруг окрасилось серым. В тот же миг Дэйн почувствовал, как по телу ползут волны страха, и понял, что задыхается. Неведомая сила сдавила горло и бросила на землю. Ярость потухла, сменившись ледяным водопадом, сотканным из ужаса и паники.
Люди один за другим проходили мимо корчащегося в грязи паренька. Некоторые мельком окидывали его взглядом, морщили губы, но двигались дальше. Другие просто переступали через него, едва не наступая на руки и ноги. Лишь один мужчина лет сорока подошел, проверил, жив ли он, и взяв на руки, понёс к себе.
Дэйн пришёл в себя лишь спустя несколько дней. Он был жутко слаб и не понимал, что с ним произошло. Но к счастью, судьба оказалась не та жестока, как утверждают обиженные ею. Подобравший его старик оказался магом, одним из тех, кто сумел скрыться от гнева Святой Церкви во время Отречения. И он рассказал юноше о даре, который упоминался в манускриптах как "ру-тар", что в переводе с древнего наречия означало: "Дар бога".
***
Дэйн почувствовал в груди ставший столь привычным гнев. По рукам и ногам заструилось приятное тепло, и кожу начало слегка покалывать. Сила ру-тар наполнила каждую клеточку его тела. На мгновение перед глазами поплыли алые огоньки, а потом он будто бы окунулся в бурную реку, и всё вокруг стало сине-серым.
Из плиты под ногами вылетела стрела, Дэйн перешагнул через неё и двинулся дальше, разрезая воздух вокруг себя. Следующие стрелы устремились в его сторону одновременно с нескольких сторон. Стальные наконечники блеснули рядом с лицом – часть из них Дэйн отвёл ладонью в сторону, от остальных – уклонился.
Ему приходилось тщательно выверять каждое движение, каждый вздох, чтобы не тратить драгоценные крупицы силы и не напороться на стрелу. Вскоре Дэйн оказался у противоположного края комнаты: оставалось всего несколько шагов.
И в этот самый момент он почувствовал, что теряет контроль над даром. Ход времени начал стремительно ускоряться. Дэйн бросился вперёд – за спиной засвистели стрелы. Последний рывок, и он рухнул на холодный пол совершенно обессиленный.
***
После пробуждения дара Дэйн не захотел возвращаться к приемным родителям и поселился у спасшего его мага. Тот почти без колебаний согласился взять его себе в ученики.
– Используя ру-тар, ты сжигаешь самого себя, – учил его Гиррес, поглаживая роскошные бакенбарды. – Дар напрямую использует твои жизненные силы. Чем больше времени он в тебе горит, тем сильнее ослабеваешь.
– Он может убить меня?
– Да, – кивок мага вызвал у мальчишки дрожь, тут же сменившуюся легким возбуждением. – Ру-тар может настолько ослабить тебя, что у сердца не останется сил, чтобы биться. Поэтому использовать дар стоит лишь в случае крайней необходимости.
Дэйн слушал, запоминал и обдумывал слова мага, но мыслями находился далеко. Он танцевал со смертью на самом краю жизни, сражаясь за каждый вздох. Сначала было немного страшно. Но потом он понял, что этот танец приносит невиданные прежде ощущения...
***
Дэйн тяжело дышал. Его чёрные, как крыло ворона, волосы растрепались. По спине и лицу медленно бежали струйки пота. Несмотря на уютную прохладу подземелья, Дэйн чувствовал себя так, будто сидел на раскаленном песке в пустыни Восхода. Он пробыл в ру-тар чуть дольше, чем обычно, и теперь тело мстило, напоминая о недопустимой беспечности.
Робер стоял, переминаясь с ноги на ногу, в противоположном конце комнаты. Дэйн встретился с ним взглядом, и напарник счёл это сигналом к действию.
– Стой! – вместо крика вырвался лишь слабый хрип.
Робер успел сделать шаг. Потом ещё один. И рухнул на плиты.
Дэйн застыл, отрешенно наблюдая, как из десятков ран на спине напарника течёт кровь, заливая плиты. На перекошенном лице мертвеца застыли ужас и недоумение.
Проклятье!
Маска безразличия слетела с лица Дэйна. Он сплюнул, прочищая горло. Поднявшись на ноги, мужчина ещё раз взглянул на труп Робера, покачал головой и двинулся дальше.
***
Тусклый свет магических ламп создавал подобие интимности. Освещение было достаточным, чтобы не плутать в темноте, и в то же время позволяло прятаться в тенях. Стражники, несколько раз прошедшие мимо, не заподозрили, что за ними наблюдают.
Дэйн осторожно прикрыл дверь в кабинет лорда – та всё-таки мерзко скрипнула напоследок. Он замер, выжидая.
Было тихо. Даже подозрительно тихо.
Интуиция шепнула, что у неё плохое предчувствие на счёт всего происходящего. Но Дэйн отмахнулся от назойливой спутницы и огляделся.
Он находился в большой комнате, отделанной алым бархатом. На первый взгляд, она напоминала громадный гроб. Алый – излюбленный цвет святош и прочих почитателей Спасителя. Неужели лорд один из них?
Впрочем, удивляться чему-либо Дэйн давно разучился.
В центре комнаты расположился массивный стол, погребенный под грудой бумаг. В нишах стояло несколько расписанных масляными красками шкатулок, над ними висели картины с весьма откровенными любовными сценами, а вдоль стены выстроились несколько шкафов, заваленных дюжинами свитков. Пара стоек под доспехи украшали углы, на одной из них красовался полный комплект ало-золотой рыцарской брони Легиона Грифона.
Чувство меры у лорда явно отсутствовало. Картины, гобелены и доспехи, собранные в таком количестве смотрелись не менее дико, чем выглядел бы шалаш в центре столицы.
Фантазией хозяин тоже не блистал. Дэйн успел побывать в десятках подобных кабинетов. Одна из стоек совершенно не вписывалась в местный интерьер, так и манила к себе. Несколько секунд на поиск заветного выступа – и тихий щелчок возвестил об успехе.
Дэйн осторожно вытащил из потайного отверстия футляр, украшенный затейливой вязью элов. Заглянув внутрь, вор удовлетворительно хмыкнул.
Он собирался тут же покинуть кабинет, но одна из картин привлекла его внимание. Полуобнаженная красотка, извивающаяся в объятиях мускулистого гарра с огромным полутораручным клинком, моргнула.
Мужчина приблизился к столу – из-за картины донесся шорох.
Дэйн замер, тряхнул головой. Потом развернулся и направился к выходу. В этот же момент рука нырнула под плащ и метнула нож в сторону картины.
Ночную тишину прорезал крик боли, и Дэйн, включив на несколько ударов сердца ру-тар, метнулся к картине. Мир привычно замедлился, в висках застучала кровь. Ударом руки мужчина разорвал холст и, схватив шпиона за плечо, рванул на себя.
Дэйн зажал фигуре в сером плаще рот, прижал к полу и сорвал капюшон. Под ним оказалось лицо голубоглазого мальчишки лет тринадцати. Его правая рука бессильно висела: из рассеченного плеча на белоснежный ковёр лилась кровь. Попади он чуть выше, и клинок перебил бы артерию.
Ход времени пришёл в норму. Дар ушёл, оставив после себя привычную слабость во всем теле.
– Ты??! – вырвалось у Дэйна, и он убрал руку. – Зачем ты здесь?!
– Мне... приказали..., – паренек заплакал.
Этот парень рос сиротой и зарабатывал на жизнь тем, что носил послания. Один раз он и Дэйну доставил запечатанный приказ от Безмолвного. Гонца сделали шпионом?
– Кто?! И как ты попал сюда?
– Мне рассказали об этом проходе, – голос у паренька дрожал. Казалось, ещё немного, и он потеряет сознание. – Вызвали в одну из комнат Братства. Там был мужчина. С капюшоном. Лица я не видел. Голос у него странный... скрипящий и глухой... Он... приказал проследить, чтобы...
– Говори! – Дэйн с силой сжал плечо паренька. Тот вскрикнул от боли.
– Не надо! Прошу! Он приказал проследить за вами... Вы должны были погибнуть, пробираясь через подземелье. А я должен был убедиться, что это произошло.
– Падший! – Дэйн отстранился.
Происходящее не имело смысла. Как и для посыльного не имело смысла лгать ему. Рука сама по себе сжалась в кулак.
Ярость. Злость. Ненависть.
И вся эта буря гнева оказалась приправлена легким сожалением и непониманием. Те же эмоции, которые он уже испытал однажды... О, да! Этот незабываемый вкус предательства...
Дэйн поднялся на ноги и одним движением вытащил нож. Посыльный вскрикнул от боли и, прижав окровавленную руку к груди, свернулся калачиком на полу.
– Вставай, – Дэйн рывком поднял парня на ноги. – Выведи меня – и будешь жить. И без глупостей.
Мальчишка всхлипнул и побрёл в сторону разорванной картины.
Дэйн в последний раз окинул взглядом кабинет лорда.
Ковёр, запачканный кровью: алое на белом. Громадная дыра в картине. Разграбленный тайник, который он забыл закрыть. И два остывающих трупа в подземелье.
Определенно, худшее дело за всю его карьеру.
III
1775 г, 4-ый весенний оборот, 21 день. Вейрн, к северу от Айдена
"Старый мир погиб, растворившись в волнах изменений...
Боги бросили нас, своих детей.
Они ушли – мы остались. Одни. Во тьме.
Страх перед неизведанным поселился в наших сердцах, пустота затопила души. Хаос и отчаяние подобно мору расползлись по землям Эстера , выжигая последние крупицы надежды. Конец казался неизбежным, и мы были готовы сдаться.
Но потом всё изменилось...
Я помню тот день, тот холм над берегами бурной Эреи. Я ощущал себя потерянным. Беспомощность переполняла меня, но мне явился мужчина, несущий Свет. Заглянув в его полные безмятежности глаза, я осознал, что более не одинок.
Он был прекрасен, казался одновременно и младенцем, и почтенным старцем. Облаченный в белоснежную мантию, незнакомец застыл надо мной, упавшим от потрясения на колени, и задумчиво смотрел вдаль. После он улыбнулся и явил свою силу. Она окутала меня и проникла в разум, даруя безграничную мудрость и смирение. Почувствовав её внутри, я более не мог сомневаться: в наш мир вернулась магия.
И я стал первым, кого она коснулась.
Мужчина в ослепляющем одеянии молчал, но с каждым мгновением я узнавал всё больше. Передо мной одна за другой раскрывались тайны мироздания, пока, наконец, я не познал абсолютную Истину.
Имя само сорвалось с моих иссохших губ.
Спаситель..."
«Священная книга». Воспоминания Эленгара Феринского
***
Свет факела вырвал из мрака очередной поворот.
Пахло гнилью и сыростью. Звук латных сапог гулко разносился по туннелям, отражаясь от стен и смешиваясь с тихим шепотом, прилетавшим вместе с редкими порывами ветра.
Высокий светловолосый юноша вжался в стену, ладонь привычно опустилась на теплую рукоять верного клинка. Стало легче: дрожь тут же унялась. Но всё равно он чувствовал, как страх медленно ползет по спине.
Их было пятеро. Ровно столько, сколько нужно для задания.
Талигор окинул взглядом товарищей. Двое были на год старше, остальным – по двадцать три, как и ему. Все облачены в пластинчатые доспехи с выбитым золотым гербом на груди: ладонь, сжатая в кулак.
Трое, как и Талигор, стояли, прислонившись к стенам пещеры, четвертый – медленно двигался вперёд с факелом в руке, прислушиваясь к каждому шороху. Товарищи хранили молчание, будучи готовы в любой миг броситься на защиту разведчику.
Они были элитой рыцарей Алой Чаши. Их называли "Рукой Бога".
Талигор прикрыл голубые глаза, левая рука потянулась вверх, нашла и сжала небольшой серебряный медальон, непременный атрибут рыцаря Ордена. С высохших губ сорвались слова молитвы.
Сегодня их первое задание. И оно решит дальнейшую судьбу: останутся ли они в "Руке" или отправятся назад на обучение. Казалось бы, вот он только недавно вступил в Орден, а сейчас уже стоит с клинком в руке. Как быстро всё-таки летит время.
Да! Молитва помогла.
Сила, пульсирующая в медальоне, коснулась ладони, жар побежал вверх по руке, разливаясь по телу. Это определенно был добрый знак. Спаситель на их стороне – и проклятые отступники сегодня умрут. Никто не имеет права нарушать устои церкви!
Поворот. Еще один.
Пол наклоняется, ведёт вниз. Пять теней скользят по покрытым мхом стенам. Страх бессилен перед истинной верой. Ересь слаба против силы Спасителя!
Идущий впереди рыцарь поднял руку, призывая к вниманию. Резким движением он погасил факел и обнажил клинок. Остальные последовали его примеру.
Тишина...
Слышно, как капли влаги срываются с потолка и разбиваются о камень. Сердце стучит ровно. Его стук в воцарившейся тишине подобен звуку колокола в день Нисхождения.
Поток воздуха приносит с собой шепот: они здесь.
Руки предательски вспотели.
Едва заметный жест, и пятеро рыцарей врываются в широкий грот. Вдоль стен – заросли папоротников. Сверху бьют лучи солнца, каким-то чудом проникающие под землю. В центре – небольшой лагерь. Человек пятнадцать-двадцать.
Воздух пронзают крики ужаса: среди беглецов есть женщины. Талигор тут же замечает одну из них. Она прижимает к груди младенца, и первая падает с рассеченным горлом, так и не выпустив ребенка из рук. Тот пронзительно кричит. Но после падания замолкает, оставшись лежать с разбитой головой на холодном камне.
Это убийство! Ужасно! Мерзко!
К горлу подступает комок тошноты, появляется желание бросить клинок и убежать. Но разум и горящая в крови сила успокаивают: "Они еретики. Отступники. Они крайне опасны и должны умереть. Все без исключения".
Маги не были готовы к обороне. Но алое пятно, растекающееся по камню, в корне меняет ситуацию. Воздух сотрясают слова заклинания – из крови убитой вырывается огненный смерч, за мгновение превращающий камень в раскаленное жидкое месиво. Один из рыцарей не успевает отскочить, и пламя, как змея, набрасывается на него. Пещеру сотрясают крики боли. В ноздри бьет запах паленой кожи.
Теперь его черед!
Талигор метнулся вперёд. Вот и первый враг, мужчина лет сорока. Он вскинул руку, и с пальцев сорвались змеящиеся молнии. Юноша выставил локоть, приняв их на себя. Медальон, выкованный из чистейшего серебра, оттолкнул чары, и смертельные искры, ослепляя и ломаясь, выбили из-под ног каменную крошку.
Взмах!
Фонтан крови вырвался из разрубленной груди, на посеребренных доспехах появились темно-алые пятна и поползли вниз, оставляя тёмные следы.
Будто слезы на щеках...
Еще двое отступников возникли прямо перед ним. Стена справа взорвалась, осыпав юношу булыжниками, и Талигор полетел на землю. В воздухе повисла завеса из пыли. Песок попал в горло, мешая дышать. На мгновение страх сковал сердце, но жар в крови не позволил запаниковать.
– Щит! – прохрипел Талигор.
Медальон завибрировал, стал горячим, и юношу окружила светло-розовая сфера, тут же приобретя металлический окрас и твердость камня.
Вовремя! В лицо ударил жар: огненный шар врезался в магический барьер и рассыпался сгустками плазмы.
Рывок вперёд – меч вошёл прямо в живот пожилому магу. Старик схватился за Талигора – широко раскрытые глаза заглянули в лицо юноше. Он вытащил клинок и оттолкнул тело. Куда более тяжелое, чем предполагал рыцарь.
Это было... странно. Непривычно. Холодно.
Он впервые обратил свой клинок против людей. Но ведь так нужно. Это правильно и не может быть иначе. Они отступники. Они заслужили смерть
Блеск стали – напарник убитого старика схватился за горло, из которого хлынула кровь. Мгновение – она вспыхнула лиловым пламенем, а тело разорвалось в клочья.
Талигора как пушинку отбросило в сторону. Он взрезался спиною в стену – в голове, по всему телу, в каждой клеточке вспыхнула адская боль. Горло задрожало, пытаясь протолкнуть в горящие легкие хоть немного воздуха.
Как только пропала кровавая пелена перед глазами, Талигор дрожащей ладонью сжал медальон. Тот тускло засветился, и юноша почувствовал, как по телу разливается исцеляющее тепло. Со стороны казалось, что кожа юноши блестит.
Свет Спасителя приглушал боль, исцелял легкие раны, успокаивал и обволакивал. Губы прошептали очередную молитву, и Талигор, опираясь об стену, попробовал подняться.
Ноги слушались плохо. Доспехи местами погнулись, местами расплавились. Но им это удалось! Кажется...
Пол покрывала кровь, перемешанная с пылью и каменной крошкой. Талигор сделал несколько шагов – чуть дальше валялись тела других магов крови: изуродованные и обугленные. Они дорого отдали жизни – на земле лежали двое товарищей Талигора. Лица обоих превратились в сплошную корку из крови. Руки и ноги неестественно выгнуты.
Сердце юноша сжалось от боли и осознания утраты.
Еще несколько шагов, и взгляд споткнулся об очередную груду тел. Лишь искореженные обугленные доспехи с золотым кулаком на груди выделяли рыцаря среди остальных тел.
