Текст книги "Астероид (СИ)"

Автор книги: Денис Фокеев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 4 страниц)

   – Моя мама – космический инженер. Она строит базы, шахты и другие строения в космосе. Сейчас она строит научную станцию далеко отсюда.

   – Ясно, – Алиса хмыкнула и перевела тему. – А что твой папа делает в шахте? Он же биолог.

   Алина ответила на удивление быстро, практически мгновенно.

   – Там была авария, несколько людей пострадало. Он же не только биолог, но и медик, поэтому его место там, помогать людям.

   – Авария? А что там случилось?

   – Не знаю, – пожала плечами Алина.

   – А потом начались эти приступы, и твой папа там застрял?

   – Голос? Да.

   Алиса вздохнула, поколебалась, но все же задала вопрос, который вертелся у нее на языке.

   – А если твой папа... изменился? Как другие?

   Алина удивленно оглянулась на нее через плечо.

   – Не, – с типично детской уверенностью произнесла она и вновь побежала вприпрыжку. – Он не изменился.

   – Откуда ты знаешь?

   – НЕТ!!! – взвизгнула вдруг Алина странным, вибрирующим голосом. Алиса сморщилась от боли в ушах, а девочка продолжила гораздо тише. – Он не мог превратиться! Не мог!

   – Ладно, ладно, тебе виднее, – прошептала в ответ Алиса, борясь с настойчивым желанием снять шлем и потереть уши пальцами.

   – Кстати, мы пришли, – мгновенно вернулась к беззаботному тону Алина, останавливаясь перед большой овальной дверью, похожей на те, что устанавливают в бомбоубежищах.

   К счастью, дверь оказалась открыта, Алисе всего лишь пришлось попотеть, проворачивая тяжелое запирающее колесо. Девочки поднялись по железной лестнице, не забыв плотно затворить за собой дверь, и оказались в главном зале Центра Управления.

   Первое, что бросалось в глаза – это экраны. Десятки мониторов покрывали стены круглого зала сплошь; легко было представить, что раньше на них высвечивались какие-то диаграммы, графики, данные камер слежения и другая информация. Сейчас почти все они были выключены; несколько мониторов показывали унылые серые помехи, один, у самого входа был разбит. Шесть кресел с вмонтированными в подголовники контактами были пусты.

   Центр помещения занимал ложемент прямого нейроинтерфейса – полукресло-полукушетка округлых форм и футуристичного даже для XXII века вида. В нем лежал высохший, как мумия, человек в белом комбинезоне и черном шлеме, похожем на охватившего череп лапами паука. Его кожа напоминала сухой пергамент; казалось, он пролежал здесь тысячи лет. Впавшие глаза закатились под лоб, и на Алису смотрели два жутких белесых бельма.

   – Алиса, здесь страшно, давай уйдем! – заныла Алина; Алиса уловила в ее голосе странные звенящие нотки. – Папы здесь нет, он в шахте, пойдем.

   Алиса коснулась трупа – он рассыпался в мелкий прах, похожий на сигаретный пепел. Девушка подхватила шлем и повернулась к спутнице.

   – Не трогай его! – закричала Алина. – Откуда ты знаешь, вдруг он умер из-за него? Брось! Не смей надевать его!

   Рука Алисы метнулась к бедру и послала в Алину заряд из станнера.

   * * *

   – Видишь ли, Алина, или как там тебя на самом деле зовут, – ровным тоном произнесла Алиса, подходя к распростертому на полу тельцу к красном комбинезоне. – Земляне – это не жители какой-то захудалой колонии, незаконно разрабатывающей вольфрам на найденном в темной зоне астероиде. Нас с детства воспитывают особым образом, повышая устойчивость психики. А те, кто отправляется в космос проходят дополнительную обработку. Не говоря уж об агентах Интергпола и Института Времени.

   Алина лежала, не шевелясь, с закрытыми глазами, словно спала. Алиса знала, что заряд из станнера должен обездвижить ее на несколько часов подобно общему наркозу, но на всякий случай держала девочку на прицеле.

   – Поэтому мне очень интересно, каким образом мы с тобой умудрялись общаться, хотя я ни разу не переключила рацию из режима приема. А еще, когда я провела ладонью по твоим волосам, я незаметно вытащила батарейку, обеспечивающую твой скафандр энергией. Что не помешало тебе прыгать, ходить и разговаривать.

   Неожиданно включилось радио, посвистело несколько секунд помехами и умолкло. Алиса пощелкала переключателем, прислушалась, а затем продолжила.

   – Несостыковки в твоем рассказе на фоне прочего казались уже ерундой. Хотя первым, что меня насторожило, был твой постоянно меняющийся голос. То взрослый, то детский, то какой-то потусторонний. Папа – космобиолог, мама – инженер, ты серьезно? Слизала профессии родителей из моей памяти? И этот комбинезон, и внешность...

   Алиса обошла девочку кругом и встала в метре от ее головы.

   – Неудивительно, что моя попытка взять в руки шлем ментальной защиты вызвала такую реакцию. Кто ты такая?

   Алина молчала, не подавая признаков жизни. Алиса, краем глаза следя за ней, вытащила из устройства ментальной защиты использованную батарейку, поставила на ее место свежую и, сняв шлем скафандра, опустила механизм на темя, чувствуя, как стальной паук сжимает ее голову своими ногами.

   Алина просто исчезла. Вот детское тело навзничь лежит на полу – одно мгновение и его нет. Алиса моргнула несколько раз, посмотрела по сторонам и неловко потыкала стальной пол носком ботинка. Ничего примечательного.

   – Весьма любопытно, – растерянно произнесла она, водружая шлем скафандра обратно на голову. – Такого я не ожидала.

   Алиса прошлась по залу. Большая часть техники была в порядке, однако система видеонаблюдения оказалась полностью выведенной из строя. Алиса выбрала ложемент почище, сняла шлем и не без опасения уселась, коснувшись затылком контактов.

   Перед лицом развернулся полупрозрачный экран. Алиса немного потренировалась сдвигая его вправо и влево, вверх и вниз, приближая и удаляя, настраивая размер и прозрачность.

   Разумеется, доступ в систему управления был закрыт паролем. Кроме того, защита считывала индивидуальный код ЭЭГ – разумеется, Алиса, которая никогда раньше не была на этой станции и не являлась сотрудником компании, не имела доступа к внутренней системе управления. Чертыхнувшись сквозь зубы, она встала и огляделась, держа шлем под мышкой.

   – Не зря же ты так упорно тянула меня в дальнюю шахту? – задумчиво произнесла Алиса, разглядывая то место на полу, где несколько минут назад лежало маленькое тело в красном комбинезоне. – Рабочие нашли что-то в дальней шахте. Что бы тут ни происходило, а разгадка, скорее всего именно там.

   Алиса вдруг вспомнила про Пашу. Она ведь должна была ждать его на складе космопорта, а она... Почему она вообще бросилась вперед? Ах да, с ней на связь вышла эта непонятная девочка.

   – Паша! Паша! – позвала Алиса, не надеясь впрочем на положительный результат. Однако рация вдруг ожила, и сквозь переливы помех донесся искаженный голос Гераскина.

   – Алиса, я иду! Я спасу тебя!

   – Куда ты идешь? Где ты?! – подпрыгнув на месте от радости и неожиданности, закричала Алиса в микрофон.

   – Как куда? В дальнюю шахту, конечно! – удивленно отозвался Гераскин. – Ты ж сама...

   Голос Паши окончательно утонул в помехах. Алиса пощелкала переключателем, но, не услышав ничего интересного, выключила рацию вовсе: от свистящего воя помех начинала болеть голова.

   Она постояла минуту возле разбитого щитка с красной кнопкой и микрофоном – аварийным пультом SOS. Решив, что до тех пор, пока не будет выяснена и устранена причина всех происходящих здесь странностей, зов о помощи будет слишком опасен – в первую очередь для спасателей – Алиса развернулась и вышла прочь из зала управления. Ее путь лежал в последнее место на станции, где она еще не бывала – в дальнюю шахту.

   * * *

   Паша упорно переставлял ноги, цепляясь ботинками за металлическую поверхность. От непривычной манеры ходьбы судорогой сводило икроножные мышцы, но парень упрямо шел вперед, к дальней шахте, в которой ждала его Алиса. Вокруг царила кромешная тьма; луч фонаря выхватывал лишь кусочек пути, и Паша чувствовал себя Дороти из Страны Оз, пересекающей пустыню на волшебном ковре. Иногда ему казалось, что дорога замкнута в кольцо, и он движется по кругу; иногда начинала кружиться голова из-за того, что неясно было, где верх, а где низ.

   Разрыв монорельса он просто перепрыгнул, не думая о риске улететь в открытый космос, просто послав тело в длинный стелющийся полет. К счастью, все обошлось, его полуинтуитивные расчеты оказались верными, и, спустя несколько десятков мучительно долгих секунд, Паша вновь ощутил под ногами твердую поверхность. Впрочем, единственной эмоцией, которую он испытал, было удовлетворение от того, что снова можно куда-то идти. Бездействовать он был просто не в состоянии.

   Проколотое редкими звездами небо вскоре исчезло под сводом тоннеля, и Паша оказался в совсем уж непроглядной тьме. Он уже не задумывался, зачем и куда он идет; не следил ни за временем, ни за кислородом; просто двигался вперед под монотонное пощелкивание магнитных подошв о гладкую поверхность монорельса.

   Однако любой путь когда-нибудь кончается, кончился и этот. Сперва рельс стал ощутимо забирать вправо, а затем Паша увидел свет.

   Свет был не очень ярким, отдавал синевой и падал перекошенным квадратом на стенку тоннеля. Подойдя поближе, Паша понял, что раньше здесь были ворота для загрузки руды в вагоны; виднелась покореженная транспортная лента и несколько трупов. Все внутреннее пространство заливал мертвенно-голубой свет.

   Не раздумывая, Паша прыгнул в голубое сияние. Некоторое время постоял, привыкая к свету; минуту спустя сработали поляризационные фильтры, затемняя стекло шлема, и Паша смог оглядеться.

   Он стоял посреди обширного ангара. Сюда по гигантским транспортным лентам попадала перемолотая внизу руда, пересыпалась в транспортные капсулы и отправлялась на переплавку. Однако сейчас бункер пустовал; пол был негусто усеян щебнем.

   Посреди ангара находился Объект. Правильный икосаэдр заливал помещение светом; он был полупрозрачный, и сквозь внешнюю оболочку Паша мог разглядеть множество едва заметных линий складывающихся в недоступные человеческому пониманию структуры. Смотреть на него было больно, и Паша спустя несколько секунд все же отвернулся.

   Словно какое-то шестое чувство подсказало ему, что сзади опасность. Паша резко развернулся, насколько это было возможно в условиях низкой гравитации; перед глазами мелькнуло перекошенное, разъеденное гноем лицо без глаз, в уродливых чертах которого парень с ужасом увидел знакомые, любимые черты. Палец на спусковом крючке чуть дрогнул, отказываясь выполнять приказ, а монстр, в которого превратилась его Алиса, оскалился и выстрелил.

   * * *

   – Паша! Паша, очнись! – прорывался сквозь ватную мглу родной до боли голос. Паша попытался пошевелиться, но ни рук, ни ног не было. Парень с ужасом понял, что и дышать ему нечем, но тут же пришло умиротворение – ведь тела тоже нет, значит кислород не нужен. Но... Он же слышит? Значит есть уши и мозг, который обрабатывает информацию. И нос жжет ледяной струей...

   Паша открыл глаза. Перед ним качалось расплывающееся лицо Алисы. Паша изумленно вглядывался в него: если приглядеться к какому-нибудь мелкому участку, то картинка становилась резкой, но стоило отвести взгляд, как словно воду в глаза заливали. По-прежнему жгло в носу, что-то неприятно давило на макушку, а голос Алисы, хоть и звучал громче, чем раньше, но стал совсем неразборчивым.

   Тело не слушалось, но Паша все же попытался подняться. Алиса попыталась было уложить его обратно, но поняла, что с упрямцем лучше не спорить и помогла принять сидячее положение. Паша, пользуясь предоставленной возможностью, огляделся вокруг: ребята находились в небольшой комнате без окон. Единственным выходом служила герметичная узкая дверь.

   Алиса что-то сказала, но Паше не понял ее и лишь отрицательно покачал головой. Лишь спустя полчаса из головы испарился отупляющий звон, а тело стало слушаться; звуки по-прежнему доносились приглушенно, но уже более-менее разборчиво.

   – Я не знаю, что это за штука, но она испускает сильнейшее ментальное поле, – рассказывала Алиса, устроившись на полу рядом с другом и то и дело обеспокоенно заглядывая ему в лицо. – Я нашла два защитных шлема, но батарейки не бесконечные, да и кислород тоже. А что делать, я не знаю.

   – Ты стреляла в меня? – слова пока давались Паше с трудом; язык казался чугунным и отказывался ворочаться во рту.

   Алиса виновато потупилась.

   – Прости. – тихо сказала она. Паша скорее угадал ее слова, чем услышал. – Я выставила заряд станнера на минимум, но ты все равно отключился почти на час.

   – Ты все правильно сделала. Я ведь мог в тебя выстрелить. И собирался. Представляешь, я видел тебя монстром.

   – Это все эта штука. Не знаю, почему она так действует на людей.

   – Кстати, – Паша с кряхтением поднялся на ноги. – Пойдем посмотрим на нее.

   Оказалось, что Алиса затащила друга в одну из служебных комнаток, примыкающих к основному рудному бункеру. Объект стоял там же, где и раньше, но уже не светился и выглядел гораздо прозаичнее, чем раньше; хотя его правильная форма все равно вызывала изумление.

   – Он имеет постоянную температуру, – произнесла Алиса. – Примерно триста Кельвин. И постоянно испускает низкочастотную вибрацию.

   – Ты сидела тут и исследовала его? – усмехнулся Паша.

   – Нет. – голос Алисы чуть дрогнул. – Тут были записки. Ученый... биолог... он исследовал его... словно одержимый. Умер от обезвоживания пару дней назад. С обратной стороны пропуска была фотография. Он здесь с дочерью жил. Она осталась в жилом корпусе, когда все началось...

   Алиса замолчала, отвернувшись, а Паша решил не расспрашивать, хотя ничего и не понял. Они просто стояли, разглядывая Объект, пока не почувствовали чье-то присутствие.

   Странное это было ощущение. Словно прикосновение мягкой кошачьей лапой к разуму; в нем не было угрозы, но чувствовалась сила. Разум был невероятно силен, намного более развит, чем человеческий, и совершенно на него непохож.

   Мы приносим свои извинения.

   Сперва пришли понятия, лишь затем несовершенный человеческий мозг облек их в слова.

   Мы – разумная раса, но время контакта с человечеством еще не пришло. Голос нашего потерявшегося детеныша оказался слишком сильным для вашей психики. Мы сожалеем и выражаем надежду, что потерянные особи не были слишком важными для вашей расы.

  Перед глазами Паши и Алисы встала картина: истошно визжащий младенец, потерявший маму; голодный и одинокий, напуганный внезапной пустотой вокруг.

   Было бы гуманно стереть ваши воспоминания о нас. Однако, моральные принципы нашей расы не допускают подобное вмешательство. Знания – высшая ценность.

   Объект мигнул, стал полупрозрачным на несколько секунд, а затем бесследно исчез.

   Ваше и наше счастье, что детеныш не пострадал. Детеныш – ценность. Нашим долгом была бы священная месть всему виду, если бы он получил ущерб.

  Мы повторно приносим свои извинения и удаляемся навсегда.

   * * *

   В Центре Управления Алиса и Паша молча смотрели на кнопку аварийного сигнала. Вероятность того, что проходящий мимо корабль услышит их зов о помощи была крайне мала; предыдущий сигнал вопил в пустоту несколько недель, пока Гай-до не услышал его. А ведь они шли нестандартным курсом, углубляясь в малоисследованные области пустого пространства.

   Несмотря на то, что ребята стащили вместе все кислородные баллоны, которые смогли найти, запасов живительного газа едва хватало на сутки. Батареек было вдосталь, как и еды; однако, рециркуляторы воздуха в условиях дефицита энергии практически не работали. Алиса и Паша сидели, прижавшись друг к другу – так было не так одиноко – и молчали. Не потому что им не было, что сказать – напротив, слов было даже слишком много. Просто экономили кислород.

   – Алиса?

   – Да, Паш.

   – Обещай мне... Если кислород кончится – ты возьмешь последний баллон.

   – Нет.

   – Я тоже не возьму.

   – Ну и ладно.

   – Тогда обещай другое.

   – Что?

   – Если... Когда мы выберемся – выйдешь за меня замуж?

  Несмотря на всю трагичность ситуации, Алиса рассмеялась.

   – Обязательно, Паш... Обязательно.

  * * *

   – Неизвестный объект, на связи крейсер «Адмирал Кузнецов», флот Земли. Мы приняли ваш сигнал бедствия. Идем на помощь. Прием.