Текст книги "Вернувшийся(СИ)"
Автор книги: Денис Лапицкий
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 6 страниц)
Наверняка на экранах в бункере службы охраны уже появилось его имя и его готовы были встретить. Интересно, не сменился ли дворецкий? Марун был в двух шагах от двери, когда дверь резиденции распахнулась и на пороге появился рослый сухощавый человек в строгом черном костюме.
– Приветствую Вас, господин Марун, – сказал он, сделав короткий, отточенный кивок.
– Здравствуй, Кристобаль, – ответил Марун. В глазах неожиданно защипало – старина Кристобаль, поседевший уже в то время, когда Габриэль еще под стол пешком ходил, ни капли не изменился за прошедшие годы. Проклятье, да что же у него глаза все время на мокром месте? Разреветься еще тут не хватало. Но ведь это Кристобаль – тот самый старина Кристобаль, который отвозил Маруна в школу, забирал из летнего лагеря и бинтовал ссадины, которые появлялись на коленках у мальчишки после сумасшедшей беготни по тенистым парковым аллеям…
– Здравствуй, Кристобаль, – повторил Марун. Он задержал ладонь на плече старика.
– С возвращением… Габриэль.
* * *
Габриэль осторожно притворил за собой дверь библиотеки. Массивные створки из темного дерева сомкнулись, отсекая веселый шум, наполнявший другие залы.
Зря он сюда приехал. Все-таки он еще недостаточно оправился для того, чтобы принимать участие в таких шумных и продолжительных мероприятиях, как Совет Семьи.
Совет Семьи… При этих словах представляются люди в строгих костюмах, сидящие за длинным столом и вдумчиво обсуждающие стратегию существования организации, рассматривающие варианты действий в тех или иных вопросах, разбирающих потенциально конфликтные ситуации. Нет, само собой, на Совете Семьи Фини есть и все вышеперечисленное – но есть и застолье с размахом, и светские беседы, которые, похоже, с самого начала времен сопровождаются «смотром» жен и любовниц, их нарядов и драгоценностей… Да еще каждый норовит сообщить, как он рад тому, что «Габриэль наконец-то дома», и что «Семья снова в полном составе».
Странно – ведь раньше Габриэль ничего не имел против подобного времяпрепровождения. Неужели, восемь лет в тюрьме так сильно его изменили?
Но хуже всего – короткий разговор с Хавьером. Парнишка, начинавший как координатор работы принадлежащих Семье салонов киберреальности – к слову, запрещенных в большинстве населенных миров – превратился в молодого и весьма амбициозного мужчину. Сейчас он отвечает за всю контрабанду, которую Семья направляет в Содружество и Конфедерацию – в том числе за поставки генетического материала, пользующегося большим спросом в Содружестве. Впечатляющий рост, что и говорить. И его амбиции, как понял Габриэль, тоже весьма значительны. Похоже, он как минимум метит на его, Габриэля, место. Для того, чтобы впечатлить Джанфранко, парень даже разработал смелый план, о котором и говорил сегодня: ни много ни мало, вывезти из Империи экземпляр новейшей лучевой пушки для космических истребителей, и продать его все тому же Содружеству. План дерзкий, сулящий огромные выгоды, но опасный настолько, что выгоды не компенсируют возможного ущерба.
Габриэль криво усмехнулся. А может быть, это просто зависть? Тогда, восемь лет назад, он сам погорел именно на контрабанде оружия – правда, там речь шла о транспортнике с системами огневой поддержки пехоты, которые Семья хотела спихнуть пиратским кланам Нейтральной Зоны, а не о вывозе засекреченного прототипа, за которым Имперская Безопасность следит пристальнее, чем за самим Императором. А этот безумец считает, что сможет переиграть Комитет… Неудивительно, что Габриэль едва не сорвался.
Впрочем, пес с ним, с Хавьером. У Джанфранко хватит ума не ввязываться в авантюру.
В библиотеке царил полумрак. Косые солнечные лучи, в которых яркими искорками танцевали пылинки, падали сквозь высокие окна, прикрытые тяжелыми занавесями, играли на тисненых золотом переплетах книг. Книги – сотни, тысячи книг – занимали многочисленные полки, протянувшиеся вдоль стен. Габриэль медленно шел вдоль полок, ведя пальцем по корешкам томов. Как коллекция вин была гордостью Семьи Босси, так и огромная библиотека была гордостью Фини – основу ее составили книги, вывезенные с Земли специально зафрахтованным кораблем еще полтора века назад.
Философия, история, экономика, военное дело, конечно же, право… Атласы, справочники, энциклопедии, ежегодники, словари – здесь были практически любые книги. Само собой, в особняке Фини имелся и мощнейший базовый интеллект с практически неограниченными ресурсами, а многофункциональный сетевой узел открывал доступ как ко всем планетарным информсетям, так и к банкам данных на других мирах – посредством отдельного канала, подключенного к общеимперским трансляционным сетям «СтелКом» и «СтарНет». Любые сведения можно было получить с любого из трех дюжин терминалов, разбросанных по залам и комнатам резиденции. Но Габриэль любил библиотеку не за то, что здесь можно было многое узнать – хотя чтение было большой его страстью – а за то ощущение спокойствия, умиротворения и отрешенности от всех тревог, которое охватывало его в этом большом полутемном зале. А уж того ощущения, которое испытывает человек, держащий в руках настоящую книгу, не заменит никакой комп-блокнот.
Габриэль наудачу снял с полки один из томов. Это оказалась «История» Геродота – роскошно оформленное издание, выполненное в псевдосредневековом стиле – с многочисленными офортами и гравюрами, да еще и снабженное подробнейшими картами и столь же подробными комментариями, которые объемом превосходили саму «Историю».
Читать он не собирался: хотелось лишь посидеть на мягком кожаном диване, под зеленой лампой – в тишине, наслаждаясь покоем, слушая, как с тихим шелестом переворачиваются под пальцами страницы книги, да постукивает маятник массивных, в рост человека часов, стоящих в углу зала…
Габриэль прикрыл глаза. Даже боль, которая тупо ворочалась где-то в подвздошье, казалось, отступила…
…Наверное, он задремал, но шуршание открывающейся двери пробудило его. Габриэль обернулся.
– Это вы, тетушка…
– Да, Габри. Не возражаешь, если старуха присядет рядом? Вот коряга, чуть не разлила все… – Эсмеральда поставила на столик рядом с диваном высокий бокал с густым, карамельного цвета ликером – ее любимой «Тропической сказкой» – и тяжело опустилась на диван в полуметре от Габриэля.
– У тебя живот не пучит, Габри?
Ничего себе вопрос.
– Да нет, вроде…
– Ну, конечно, – кивнула Эсмеральда. – Ты же за столом и не притронулся ни к чему. А я вот поела от души, да только зря, похоже. Давно говорю Джанко, – привычно сократила тетушка имя главы Семьи, – найди нормальную кухарку вместо этой дурехи. Ужасно стряпает… С такой прислугой и враги не нужны, право слово – того и гляди, потравит всех разом, неровен час. Только этим чудесным напитком и спасаюсь…
Она пригубила из бокала.
– Кстати, тебе тоже не помешало бы завести личную кухарку. Когда вернешься в свои апартаменты – обязательно утряси этот вопрос. А то смотреть на тебя больно – такой бледный…
– Обязательно, – слегка улыбнулся Габриэль. – Буду много кушать, стану толстым и красивым.
– Ага… Там тебя несколько девиц разыскивают, которым не терпится познакомиться поближе с таким красавчиком. С ног, поди, сбились – и к бассейну уже сбегали, и в курительных побывали, и на конюшне, и даже в оружейную комнату пытались пробраться… Откуда им знать-то, где тебя искать? Небось, одна я, да Джанко помним, что ты из библиотеки не вылезал. Но у Джанко они спросить не решатся, а я им не сказала, где ты прячешься… Да ты посиди немного со старухой, поболтай, успеешь к своим девицам. А то, вишь, навострился уже, – она потрепала Габриэля по волосам.
– Ну что вы, тетушка…
– Да ладно, – махнула рукой Эсмеральда. – Я, что ли, девкой не была? Дело-то молодое… Но ты все же посиди, посиди – уважь старуху.
– Конечно.
– Сильно ты изменился, Габри, – сказала Эсмеральда. – Ой, сильно.
– Восемь лет прошло…
– И то правда, – старуха тяжело вздохнула.
– А вот вы совсем не изменились, тетушка. Все такая же.
– Ох, и льстец, ох, и льстец, – покачала головой Эсмеральда, но не сумела сдержать улыбки. – Будто бы в зеркало я не смотрюсь. Но все равно спасибо. Однако не о внешности я разговор-то веду, Габри…
– О чем же тогда?
– Раньше на матушку свою ты все больше похож был – такой же улыбчивый, как и она, Господи, упокой ее душу.
– А сейчас? На отца?
– На него. Не обижайся на старуху, Габри. Но ты знаешь – не любила я его.
Марун молчал.
– Бывало, как взглянет – так меня холодом продирает по всей спине, истинно тебе говорю. А когда сегодня заметила, как ты на Хавьера посмотрел, аж сердце зашлось – ну, вылитый отец. И так страшно стало мне, Габри… Не обижайся ты на старуху, – повторила она, – я же как на духу тебе, всю правду говорю.
Марун мягко положил ладонь на хрупкое плечо женщины.
– Я нисколько не обижаюсь, тетушка. Вы же мне вместо родни стали, когда мама… погибла. Слишком многие не любили моего отца, хотя он и был очень неординарным человеком. Но после того, как он убил маму… Я сам его возненавидел. Семья приговорила его к смерти и исполнила приговор, но, видит Бог, я больше всего желал убить его сам, своими руками.
– Габриэль, ненависть – плохое чувство. И я очень боюсь, что ты озлобишься, станешь таким же, как он.
– Возможно, я стал более жестким, тетушка. Но это не значит, что я превращусь в чудовище. К тому же, у меня за спиной восемь очень непростых лет… А там, где я был, людям очень тяжело оставаться людьми.
– Да еще твоя смерть, – эхом сказала Эсмеральда.
Габриэля передернуло.
– Клиническая смерть, – поправил он старуху, но та словно не слышала его.
– И цена, которую пришлось заплатить за твое возвращение… – продолжила она.
– Джанфранко сказал, что сумма была вполне разумной. Надеюсь, я не подорвал бюджет Семьи? Если так, то я верну деньги с процентами, – неуклюже сострил Марун, но на душе вдруг стало мерзко – зачем она так?
– Да не о деньгах речь, – отмахнулась Эсмеральда, чем окончательно поставила Габриэля в тупик. – Если бы все зависело от них… Есть другая цена, гораздо более высокая.
– И что же это за другая цена? – поинтересовался Марун.
Эсмеральда вдруг встрепенулась.
– Другая цена? О чем ты?
– Тетушка, вы только что сказали, что за мое возвращение пришлось заплатить не только деньгами. Чем еще?
– Нет, ты не так меня понял, Габри. Ну, конечно, все не ограничилось только деньгами – Джанко пришлось задействовать все свои связи в органах, подключить некоторых знакомых из имперской администрации…
– Подкуп и использование коррумпированных чиновников – обычное дело. Слишком обычное для того, чтобы говорить об этом с таким страхом, с каким говорили вы, – голос Габриэля стал жестче. – Я хочу знать, что это за другая цена?
Эсмеральда поднялась на ноги, подхватив со столика опустевший бокал.
– Стоит ли обращать внимание на бред подвыпившей старухи? Ты же знаешь, когда я вижу «Тропическую сказку», меня семеро не удержат, – сказала она, и довольно убедительно покачнулась. Но Габриэль понимал, что старушка вовсе не так пьяна, как почему-то хочет казаться. Вот только почему?
Между тем, воспользовавшись замешательством Габриэля, тетушка Эсмеральда быстро покинула библиотеку. Впрочем, как прекрасно понимал Габриэль, большего от тетушки добиться было нельзя – слишком уж хорошо он знал ее характер. Что теперь делать – спросить у Джанфранко? Но сможет ли он объяснить то, о чем не хочет говорить тетушка? Однако поговорить с ним Габриэлю в любом случае придется – ведь это, по всей видимости, касается его самым непосредственным образом.
Часть II
Габриэль быстрым шагом вышел из кабинета Джанфранко, с трудом сдержавшись, чтобы не хлопнуть дверью. Проклятье, да что же они скрывают? Теперь Габриэль был более чем уверен в том, что с его спасением из тюрьмы все действительно обстоит не совсем так – или совсем не так? – как объяснял ему глава Семьи.
Сев в машину, Габриэль глубоко вдохнул и задержал дыхание, стараясь успокоиться. Потом медленно выдохнул сквозь стиснутые зубы.
– Джереми, возвращаемся в гостиницу.
Не говоря ни слова, тот запустил двигатель, и машина оторвалась от земли.
В душе все кипело. В голове не укладывается – Джанфранко отказался с ним обсуждать этот вопрос! Ну, вернее, не совсем отказался – сказал, что готов все объяснить, однако ни на один из вопросов толком не ответил, напустив какого-то совершенно ненужного туману. Но хуже всего было то, что Джанфранко сказал в завершение разговора – Габриэль сжал кулаки, вспомнив его слова:
«Габри, сынок… Поверь – это была моя проблема. И я ее решил».
Ничего себе! Его проблема! Как будто это не Габриэля, а Джанфранко едва не вогнали в гроб! Как будто это он, а не Габриэль едва не отдал концы! Правда, на лице главы Семьи было такое выражение, будто бы проблема еще далеко не решена… Габриэлю стоило немалого труда удержаться и не начать хамить, но он все же смог сдержать язык за зубами, сделав вид, что согласен с доводами Джанфранко.
Марун стукнул кулаком по подлокотнику сиденья. Рука тут же заныла и тупая боль непонятным образом стала отдаваться в подвздошье. Сейчас больше всего хотелось положить под язык еще одну таблетку из тех, что вручил ему Ксавье – чтобы боль отступила хотя бы на пару часов. Нет, нельзя. Помогают они, что и говорить, хорошо, но если злоупотреблять, то отвыкнуть от этих таблеток будет очень и очень непросто.
И что теперь делать? Отправиться на курорт, как Габриэль и собирался? Вот уж нет… Конечно, хорошо отдохнуть и набраться сил ему просто необходимо, однако о каком отдыхе может идти речь, если он не может понять, что происходит? И как понять, что пытаются скрывать Эсмеральда и Джанфранко?
Взгляд Габриэля остановился на трубке коммуникатора. А не пришла ли пора позвонить старым приятелям? Хорошо, что есть люди, которые могут помочь в любой ситуации… Например, Стефания Майерс. Если она его еще не забыла, конечно же.
Он поднял непроницаемо-черное стекло, отделив пассажирский салон машины от кабины водителя, где за рулем сидел Джереми. Вынул из ячейки трубку, выбрал режимы «только голос» и «запрет определения номера», набрал хорошо знакомую комбинацию цифр.
– Слушаю, – женский голос в трубке раздался после третьего сигнала.
– Здравствуй, Стефи.
– Кто это… О, чер… Габриэль?
– Браво, Стефи, – улыбнулся Марун и включил видеорежим. – Всего пять секунд. Хороший результат после… такого долгого перерыва.
В объеме небольшого экрана появилось лицо женщины. Короткие каштановые волосы, уложенные в хорошо продуманном беспорядке, бронзовая от загара кожа. Зеленые глаза светились радостью, но в их глубине мелькнула тень беспокойства – вид Маруна явно не производил благоприятного впечатления.
– А ты все хорошеешь, Стефи.
– Скажешь тоже… Я смотрю, звонок местный – Габриэль, ты здесь, на Касторе?
– Да, Стефи, недавно прилетел. Нам нужно увидеться. Я понимаю, что уже поздно, но если у тебя есть такая возможность – лучше бы сегодня.
Женщина посерьезнела, между тонкими изящными бровями появилась так хорошо знакомая Габриэлю вертикальная морщинка.
– Я так понимаю, что-то случилось? – голос ее тоже стал более серьезным.
– Да, думаю, можно и так сказать.
– Конечно, Габриэль, какие могут быть вопросы. Через полчаса могу прибыть в любую точку города.
Габриэль улыбнулся.
– Стефи, Стефи… Ты настоящий друг. Сильно не спеши – встретимся через час в «Пирамиде», хорошо?
– На Лунном? Буду.
– До встречи.
Трубка щелкнула, ложась в зажим. Марун опустил стекло, отделявшее его от кабины водителя.
– Джереми, возвращение в гостиницу отменяется, едем на Лунный бульвар, в «Пирамиду». Только сначала нужно кое-куда заскочить…
* * *
В отдельный кабинет ресторана «Пирамида» Стефания вошла быстрым шагом – коротко кивнула Джереми, смерив его оценивающим взглядом, и порывисто обняла Габриэля, поднявшегося ей навстречу из глубокого кресла.
– Ну, здравствуй.
– Здравствуй, Стефи. Извини, что не позвонил тебе сразу, как прилетел – слишком как-то неожиданно все получилось…
– Нет причин оправдываться, Габриэль – я же тебе не жена, в конце-то концов. Если ты этого не сделал – значит, у тебя были на то причины.
Марун улыбнулся.
– А ты все такая же рассудительная, Стефи.
– Что поделать – по-другому не выжить, – улыбнулась женщина в ответ.
– Может быть, вот этот подарок тебе, как профессионалу, немного спасет мою репутацию, – Габриэль протянул Стефании узкий футляр из лакированного красного дерева.
– Габриэль, ты все так же невыносим, – пробормотала она, принимая футляр. – Не стоило… Ух ты!
На подложке из пурпурного бархата лежал недлинный, слегка изогнутый клинок. Стефания обхватила пальцами рукоятку и потянула, медленно вытягивая из ножен узкое, тщательно отполированное лезвие.
– Танто, настоящий, – прошептала она. – Это же моя мечта, Габриэль!
– Точнее, о-танто[2]2
Танто – японский нож, обычно парный с катаной, с длиной клинка в 20–40 см, о-танто («большой танто») – нож с длиной клинка в 40 см.
[Закрыть].
– Красота какая, – Стефания любовалась великолепным клинком. Он то казался черным, то словно бы исчезал при поворотах, то, поймав блик света, вспыхивал холодным серебром. – Габриэль, за это сокровище я сделаю все, что угодно.
– Что ж, рад, что угодил. А «все что угодно» – не нужно, требуется лишь нечто вполне определенное.
– А именно?
– Сейчас расскажу. Только давай сначала закажем что-нибудь…
…Дослушав рассказ Маруна, Стефания отставила в сторону бокал, из которого чуть пригубила.
– Н-да, интересное дело.
– Интересное… – усмехнулся Габриэль. – Это уж как минимум. Ну что, не откажешься мне помочь?
– А ты сомневался? – вскинула брови Стефания. – Я же говорю – дело интересное. Побег из тюрьмы особого режима, да еще так хитро обставленный; главы Семей, плетущие какие-то странные интриги; подробности, скрываемые даже от самых близких людей… Это же кого угодно заинтересует! К тому же давненько я что-то не работала по-настоящему – так, чтобы ощущения, словно… – она положила ладонь на футляр, в котором был укрыт подаренный Габриэлем танто, – словно идешь по лезвию ножа. Ах, как я по этому соскучилась!
– Ты хочешь сказать, что… Неужто, ты отошла от дел? – Габриэль замер от удивления. «Проклятье, надо было сначала расспросить ее о том, как она жила эти восемь лет – ведь столь многое могло измениться! А я сразу о помощи просить… Болван, болван!»
– Ну, не сказать, чтобы совсем отошла, – Стефи сделала еще глоток из бокала. – Сначала, после того, как тебя арестовали, мне пришлось залечь на дно. И так получилось, что это «залегание» затянулось. Почти два года у меня не было настоящей работы – твои люди со мной не связывались, а с другими Семьями у меня плотных контактов не было. Потом, правда, начали поступать предложения – в основном, от Колхаунов и О’Лири, и платили они неплохо, но… Скучно, Габриэль, как скучно это было! В основном, организация работы телохранителей, проработка систем безопасности. Только в паре случаев – контршпионаж…
– Уверен, что ни Колхауны, ни О’Лири не пожалели о заплаченных тебе деньгах.
– Наверное, – Стефи равнодушно пожала плечами. – Во всяком случае, не жаловались. Но ведь скучно! Оставалось только в клерки записаться…
– И поэтому…
– И поэтому я двумя руками вцепляюсь в предложенный тобою вариант, – лукаво улыбнулась Стефания. Впрочем, она тут же посерьезнела:
– Но, конечно же, не только поэтому. Я должна искупить свою вину – за то, что комитетчики тогда взяли тебя на Аквариусе. Если бы я не прошляпила прибытие их оперативной группы…
– Господи, Стефи! Что ты говоришь? В том, что случилось восемь лет назад, нет никакой твоей вины! Они взяли меня – но если бы ты не увела людей и транспорт с оружием, мне бы светило не двадцать пять лет, а как минимум пожизненное!
– Но тебя-то, тебя-то, Габриэль, я предупредить не смогла… – в глазах Стефании вдруг заблестели слезинки.
Габриэль сжал в ладонях тонкие пальцы женщины.
– Успокойся, Стефи… Никто иной не мог бы сделать больше, чем ты. Понимаешь, никто. Тише, тише…
Судорожно вздохнув, она промокнула глаза платком.
– Клянусь, Габриэль – в этот раз ты не пожалеешь, что предложил мне разобраться с этой проблемой. Если ты, конечно, еще не передумал насчет кандидатуры.
– Нисколько не сомневался в этом, Стефи. В тебе я уверен больше, чем в самом себе.
Женщина улыбнулась.
– Ну, что ж, раз так – давай обговорим некоторые детали…
* * *
Машина неторопливо плыла между высоких, залитых огнями башен центра города. Отблески Тиндарея ложились на ночной мегаполис призрачным зеленоватым сиянием, в котором яркими светляками горели голографические транспаранты реклам и указателей.
– Могу я задать вопрос, господин Марун? – спросил Джереми, не отрывая взгляда от лобового стекла.
– Конечно, Джереми.
– Эта женщина, с которой вы встречались – Стефания Майерс?
– Да. Ты знаешь ее?
– Еще бы! – воскликнул Джереми, тут же смешавшись из-за своей бурной реакции. – То есть… конечно, кто же о ней не слышал? Это же настоящая легенда.
– Можно и так сказать, – согласился Марун. – Человек она и в самом деле… выдающийся.
– Это точно, нам ее постоянно в пример стави… – начал было говорить Джереми, но осекся на полуслове, вперив взгляд в монитор заднего вида.
– Что-то случилось? – насторожился Марун. – В чем дело, Джереми?
– Кажется, снова они, – пробормотал охранник.
– Кто «они»?
– Метрах в ста позади нас серый «лэнго». Видите?
– И что?
– Эта машина шла за нами, когда мы направлялись к «Пирамиде». И вот минуту назад снова объявилась.
– А что, если это совпадение?
Джереми пожал плечами.
– Все может быть. Но лучше приготовиться к худшему. Как думаете, может быть, вызвать помощь?
– Если это действительно серьезные люди, которые почему-то заинтересовались мною, прослушать разговор по обычному каналу для них труда не составит. А постановщика защиты в машине нет, ведь так?
– Так, – признал Джереми. – Что прикажете делать?
– Начинай понемногу сбавлять скорость – только потихонечку, чтобы они не сразу заметили. И дай максимальное увеличение на мониторы.
Изображение серого «лэнго» на мониторе заднего вида скачком увеличилось. Марун автоматически зафиксировал в памяти номер и попытался разглядеть сидящих в машине. Бесполезно – лобовое стекло поляризовано. Это уже наводило на размышления – мало кто ездит с поляризованными стеклами поздним вечером. Впрочем, в машине вполне могла сидеть влюбленная парочка, которой до комфортности вождения не было никакого дела. Если это так, то за них машину может вести автопилот, а они тем временем предаются более приятному занятию… Но по мере того, как Джереми сбавлял скорость и «лэнго» приближался, за поляризованным стеклом медленно проступали силуэты двоих людей. И, глядя на них, Марун почему-то сомневался в том, что это влюбленные.
На пульте мигнул красный огонек, тревожно пискнул зуммер.
– Они пытаются нас сканировать, – сообщил Джереми.
– Значит, это и в самом деле не случайные люди… Наш автоинформатор блокирован?
– Да.
Отлично. Значит, никаких данных с бортового компьютера машины странные преследователи не получат.
– Джереми, все бортовые камеры работают?
– Да, настроены на наилучшее разрешение.
– Хорошо… Если эти ребята хоть чего-то стоят, они уже должны понять, что мы их вычислили. А значит, сейчас они попробуют потихонечку скрыться.
Габриэль оказался прав – буквально через несколько секунд преследовавшая их машина резко отклонилась вправо и затерялась среди небоскребов центра города.
– Значит, все-таки слежка, – констатировал Джереми. – Куда теперь, господин Марун? В гостиницу?
– Да, – почти беззвучно прошептал Марун. Он разглядывал изображение на мониторе – перед тем, как «лэнго» растворился в сумерках, камера успела выхватить лицо человека, видимое в приоткрытом боковом окне, и сейчас это лицо красовалось в мониторе, занимая весь его объем: темные глаза; какая-то нездорово-бледная кожа; глубокие морщины; узкие губы, сжатые в ниточку; седые, коротко стриженые волосы. Интересно, кто бы это мог быть?
* * *
Проверка неизвестного человека по всем базам данных, доступным Семье Фини, результатов не дала – человек так и остался неизвестным. Можно было быть уверенным только в том, что этот человек никогда не получал на Касторе ни образования, ни медицинской помощи, ни работы – во всяком случае, в легальном секторе. Иначе бы данные на него имелись в этих информационных банках. Скорее всего, человек прибыл на Кастор специально для того, чтобы выследить Габриэля, причем сделал это, по всей видимости, с помощью одного из тысяч пилотов-контрабандистов, наводняющих Нейтральную Зону. Конечно, существовала некоторая вероятность того, что данные на этого типа были специально изъяты из всех информационных банков, но подобное предполагало причастность очень серьезных структур. Возможно, даже спецслужб одной из супердержав. Неужели, комитетчики выследили его? Хотя, если бы это было так, они бы, наверное, не стали возиться, и сейчас Габриэль уже возвращался бы в тюрьму. О таком не хотелось даже думать.
«Лэнго», который преследовал машину Габриэля, взяли напрокат в одной из многочисленных частных контор. То, что машина не была угнана, поначалу давало определенные надежды – но, как оказалось, за наем машины расплачивались наличными, а клерк, после того как с ним поработал Джереми, признался, что получил три сотни за то, чтобы не спрашивать у нанимателя документы. Естественно, имя, под которым записался седовласый мужчина – а машину нанимал именно он – оказалось вымышленным. Словом, имевшиеся у Маруна ниточки, и без того тоненькие и ненадежные, оборвались. Теперь вся надежда оставалась только на Стефанию.
* * *
Войдя в комнату, где расположился Марун, Стефания устало опустилась в кресло, блаженно вытягивая ноги.
– Джереми, – обратилась она к охраннику, – можно мне отыскать чего-нибудь попить? Да и поесть я бы тоже не отказалась…
Джереми только кивнул, и тут же вышел. За последнюю пару дней между ним и Стефанией установились довольно теплые дружеские отношения. Более того, Габриэль подозревал, что Джереми, при всем почтении, которое он питал к этой женщине, был бы рад перевести отношения с ней несколько в другую плоскость. Парня не останавливало и то, что Стефания была старше его лет на восемь: уж слишком явный интерес читался в его глазах, уж слишком старался он всячески ей угодить.
«А что, – подумал Габриэль, – возможно, они были бы неплохой парой. Впрочем, Стефи пока никаких симпатий не демонстрирует».
Улыбнувшись своим мыслям, Габриэль спросил:
– Ну, что, есть новости?
– Нет, – покачала головой Стефания. – Никогда я еще не работала так нерезультативно. Об этом человеке никто ничего не знает – ни дилеры, ни картоделы, ни пилоты – даже те, кто занимается «свободным фрахтом»…
Габриэль тяжело вздохнул. Как он и опасался. Если картоделы не в курсе – значит, это человек не делал фальшивых документов. Если молчат дилеры – значит, этот человек ничего не приобретал на «черном» рынке. Если пилоты, даже занимающиеся «свободным фрахтом», то есть, проще говоря, контрабандисты, не могут ничего о нем сказать, значит, на Кастор он прибыл, особо не скрываясь. Но почему же тогда этот человек не фигурирует в регистрационных картах пассажиров?
Конечно, это может объясняться и иначе – картоделы, дилеры или пилоты, с которыми общался «седой», просто не хотят говорить о своих контактах с ним. Почему? Либо получили так много, что рискуют утаивать сведения от Семьи, либо… либо они напуганы.
Впрочем, есть и еще одна возможность…
– Стефания, скажи, а никто из информаторов не пропадал в последнее время?
– Думаешь, объект мог связаться с кем-то из них, воспользоваться услугами, а затем устранить? – поняла с полуслова женщина. – Нет, никто. Этот вариант отпадает.
В комнату вошел Джереми – в левой руке у него был большой бокал с охлажденным циркумовым соком, правой он держал накрытый крышкой поднос.
– Джереми, ты мой спаситель! – воскликнула Стефания, мгновенно осушив бокал наполовину. Сняла крышку с подноса. – Фантастика! Это же мое любимое! Как ты узнал?
Слегка покрасневший Джереми лишь пожал плечами.
Несколько минут со стороны Стефании слышалось только позвякивание ножа и вилки. Наконец, женщина отодвинула опустевшую тарелку и промокнула губы салфеткой.
– Жуткое, наверное, было зрелище, да? Но я, оказывается, ужасно проголодалась. Спасибо, Джереми, что не дал умереть от голода и жажды.
– Слушай, – прищурился вдруг Габриэль, – а чего это ты так улыбаешься?
В глазах Стефании и в самом деле прыгали веселые чертики.
– Я улыбаюсь потому, что, несмотря на молчание всех источников, одну ниточку мне все же удалось ухватить.
Габриэль сжал подлокотники кресла.
– И молчишь, да? Нервы мотаешь! Что за ниточка?
– Вот только получится ли у нас за нее потянуть, я не уверена, – продолжила Стефания.
– Что это за ниточка? – повторил Габриэль. – Ну же, Стефи, не томи.
– Помнишь, я тебе говорила, что несколько раз работала с Семьей О’Лири? Так вот, пару недель назад Майкл О’Лири вернулся на Кастор. Он… скажем так, слегка повздорил с Отцами, поэтому летел не на корабле Семьи, а обычным пассажирским рейсом «Интерстеллар». И в одной из соседних кают, как выяснилось, летел «седой» с попутчиками. Майкл говорит, что их было двое.
– Майкл О’Лири – это…
– Сын Кристиана, бывшего главного казначея Семьи, его сменили года три назад, помнишь?
– Кристиана помню, – кивнул Габриэль, – а вот как его сняли – нет.
– Поче… А, проклятье. Извини, вылетело из головы, – нахмурилась Стефания.
– Да ничего страшного. Больше Майкл ничего не сказал?
– Мне – ничего. Но недвусмысленно дал понять, что ему известны кое-какие подробности, однако говорить о них он будет исключительно с тобой. Вот так.
Габриэль на несколько секунд задумался.
– Как ты считаешь, Стефи, что он может потребовать в обмен на информацию? Ведь вряд ли он расскажет об этом просто так?
– Не могу сказать, – пожала плечами Стефания. – В принципе, насколько я знаю Майкла, не такой он человек, чтобы гнаться за выгодой в любом деле. Вот братец его, Патрик – тот да, готов рваные ботинки продать, лишь бы еще пару монет получить. Даже и не скажешь, что родные братья…
– Значит, хорошо, что тем рейсом летел не Патрик, так? – усмехнулся Марун. – С другой стороны, у него-то информацию можно было бы просто-напросто купить. А Майкл еще неизвестно, чего потребует… Кстати, из-за чего он поцапался со своими?
– Да так, небольшие разногласия в деловой сфере. Два года назад на одном из малых спутников Тиндарея было открыто богатейшее месторождение урана и О’Лири вместе с Семьей Бласси договорились о его совместной разработке, создав консорциум «Полярная звезда». Однако чуть позже, когда там было развернуто поселение рудокопов и начаты проходческие и вскрышные работы, О’Лири попросту выперли Бласси из консорциума – какая-то часть Отцов О’Лири решила, что без Бласси будет лучше. А Майкл с решением не согласился, через что и пострадал. Его отправили на Оранку, и хотя он там формально представлял интересы Семьи, все понимали, что это, фактически, ссылка. А совсем недавно Майкла отозвали обратно – наверное, решили, что он одумался. Хотя не уверена, что это так и есть.
