Текст книги "Тамада 2020. Исповедь с микрофоном. «Спешиал»"
Автор книги: Денис Басацкий
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 7 страниц)
Денис Басацкий
Тамада 2020. Исповедь с микрофоном. «Спешиал»
Глава 1. «У тебя осталось ровно восемьдесят четыре минуты. Что ты сделаешь в первую очередь?».
Мне так одиноко. Волнуюсь за тебя, напиши. Скучаю. (Копировать. Переслать. Удалить?).
Майский погожий день. Ещё несколько часов назад небо представлялось серым холстом с массивными чёрными тучами, раскинувшимися грязными кляксами там и тут. Колкая морось поздней весны осыпала подвластную ей территорию, заставляя содрогнуться от холода редких обитателей железнодорожной станции. Теперь же, с появлением первых солнечных лучей – мир словно переродился. Природа вознаградила окружающих ласковым теплом ветра, изгоняющего небесное уныние, куда-то вдаль, прочь от этих мест. Массивные тополя раскачивались в такт порывов, словно танцуя под аккомпанемент солирующего яркого солнечного света. Подхватывали музыкальную партию мелкая живность – стрекозы и кузнецы, ютившиеся ранее в своих домиках, а сейчас, шумно стрекоча, восхваляли перемены. Всё живое в округе ещё помнит ту суровую вьюгу, нещадно орудовавшую здесь в середине зимы. Тогда под тяжестью снежного покрова повалились несколько столетних сосен, к слову, являющиеся гордостью здешних мест. Монументальный отпечаток времени. Про березовую рощу и говорить не приходится – от несколько сотен молодых, крепких деревьев осталось максимум пара десятков. Местные повадились заготавливать дрова для печей и бань, хоть коим способом согреться и переждать месяцы жестоких морозов.
Вообще, терпеть и ждать – отличительная черта русского народа. Как плохо не случалось за вековую историю государства Российского, надежда всегда ютилась в сердцах простого люда. Никакие войны, революции и гонения неспособны сломить веру в светлое будущее. «Завтра будет лучше, чем вчера. Подождём. Бог терпел и нам велел. Справимся». Но как показывает история, далеко не для всякого то будущее наступает в полном объёме. Советские пятилетки, нэпы и великие посты с одной стороны, да чёрные воронки и «гулаг» с другой – лозунги заботливой власти для рабочих и крестьян. Мотивирующая агитация, лишь бы занять умы малообразованного населения от забастовок, голода и гражданских восстаний. Найти и главное объяснить великое предназначение там, где его нет.
Слаженный природный оркестр нарушается визгом электричек, снующих на огромной скорости по железному полотну. Приближение транспорта знаменуется суетливым гудком машиниста, отчего старушками овладевает паника. Бодрыми шагами, прорываясь сквозь толпу беснующихся, бывшие пенсионеры, а ныне мастера и кандидаты силового троеборья, берут штурмом еще нераскрывшиеся двери вагона – к заветным местам у окошка. Эхо Олимпиады – 80. Электричка с шумом закрывает двери, женский голос объявляет название следующей станции, и поезд устремляется дальше. Перрон пустеет, тоскливо ожидая появления новых пассажиров.
Около железнодорожной кассы – мужчина лет сорока. В штанах галифе цвета хаки, холщовом плаще на завязках и резиновых сапогах до бедер, он флиртует с работницей кассы, зазывая последнюю выйти на улицу. На голове потёртая от старости кепка «эйси-диси», тисненная золотой нитью, а небольшой пивной живот закрывает черная футболка с принтом великого Курта Кобэйна. Типичный мужчинка, занимающийся охотой, рыболовством и профессиональным алкоголизмом. Рядом с ним блохастого вида дворняга доедает ветхую кость, тщательно срывая остатки еды с гладкой поверхности. Жадно вгрызаясь в те места, где раньше была плоть, лопоухий не упускает и сантиметра, в надежде найти хоть сколько-нибудь питательных веществ. Отбиваясь от назойливых насекомых хриплым лаем и мотая мордой из стороны в сторону, животное продолжает свою трапезу, зажав добычу передними лапами.
Набив себе цену пятиминутными отказами, кассирша все-таки открывает дверь, высвобождая наружу своё необъятное тело из душного помещения. Деловито закурив красный «мальборо», она продолжает ехидно смотреть в сторону кавалера, загадочно кривя пухлые губы и обнажая желтые коронки. Докурив до половины, женщина бросает окурок в сторону рельс, смачно выдыхая клубы дыма. Осмотревшись, она жестом предлагает мужчине следовать за ней – в уютное кирпичное гнездышко. Мужичок усмехается, поправляет подтяжки на штанах и радостно посвистывая, обходит постройку с дальней стороны. На прощание, плюнув на бетонные плиты, служившие основанием платформы, он захлопывает стальную дверь, поскрипывая ржавым засовом. Сельская романтика. До отправления поезда остаётся десять счастливых минут.
Вдалеке железнодорожного массива, прямо посреди шпал, появился еле уловимый силуэт. Он стремительно приближался к станции со стороны поселка Кузяево Московской области, куда тремя минутами ранее отправилась электричка, забитая пассажирами до отказа. По мере приближения, безликая тень превращалась в вполне осязаемый профиль мужчины. Он, спотыкаясь и падая, бежал к станции, руками выписывая широкие амплитудные колебания. Будто потерпевший бедствие, мужчина сигнализировал о помощи, а получая немой отказ – старался ещё сильнее привлечь внимание. Его крик сдувался встречным ветром, заглушая информацию из открытого рта, так что разобрать хоть пару слов выходило крайне проблематичным занятием. Когда мужчина оказался на расстоянии пятидесяти метров, собака почувствовала тревожную опасность – от него доносился смердящий запах страха. Она злобно зарычала в сторону непрошеного гостя, скаля клыки и на время забывая о собачьем обеде. Затем и вовсе завыла, что есть мочи. На шум выскочил хозяин – мужчина в черной футболке, но уже без кепки, позабытой на кровати в подсобке. Следом за ним появилась перепуганная кассирша со смазанной губной помадой, тщетно старавшаяся привести себя в потребный вид бумажной салфеткой.
К ним приближался человек в рваной одежде, измазанный придорожной жижей из грязи и мазута. На его лице, теле и руках виднелись следы борьбы, только с известным ему соперником. Ладони до локтей полностью заляпаны алой кровью, но открытых ран видно не было, что могло привести к выводу, что жертва не он. Мужчина взбирался на руках по ступенькам – вверх до начала платформы, откашливал попавший в горло избыток воздуха и полз в сторону кассы. Четвероногий перестал лаять, забился в пустую коробку и жалобно заскулил, наблюдая за происходящим из своего укрытия. Человек, продолжая движение ползком, охрипшим голосом повторял одни и те же слова, способные кого угодно повергнуть в леденящий ужас.
– Там в кустах, где большое дерево – труп. Я его видел. Звони дежурному. Нужно остановить этот б**дcкий поезд.
Глава 2. Аплодисменты, коньяки и прочие радости жизни.
Мы с тобой совсем позабыли главного, что счастье – быть другому частью. В глазах, поступках и делах. И никакие третьи лица не смогут нам противостоять. Друг другом ежедневно насладиться.
Пятью годами ранее.
Декабрь 2013го. Предновогодняя суета захватила умы российских граждан, требуя больших финансовых вложений в подарочные мероприятия. Маркетологи сработали оперативно, взывая к покупателям через яркие витрины с надписями «сэйл», даря купоны и тем самым подпитывая всеобщий праздный ажиотаж. Главнейший праздник в стране, после очередной инаугурации Владимира Владимировича. Ранее цесаревич Дмитрий сложил свои полномочия в мае прошлого года, честно отработав подаренный вожаком срок. И теперь вопрос отцов и детей в рамках политического строя страны категорически снят с повестки дня. На главной площади города Хабаровска, аккурат с вождем пролетариата, возвышалась могущественная ель, украшенная гирляндами и разноцветными шарами. Детский смех сменялся восторженными криками более взрослых представителей человечества, только что опробовавших ледяную горку, залитую по особому распоряжению мэра. Страна погрузилась в эйфорию, позабыв на несколько дней о тягостях и лишениях текущего года, в надежде получить максимум благ от будущего. Хоть какая-то цепкая стабильность в России от Владивостока и до Калининграда.
Поток нескончаемого веселья не разделял, пожалуй, один единственный человек – двадцати пятилетний парень в чёрной классике на двух пуговицах, летних глянцевых туфлях и лёгком пуховичке без молнии. Шапку он оставил дома, наивно полагая, что лакированная причёска спасёт от мороза в минус тридцать четыре. Крупные хлопья снега медленно спускались на его аккуратную бороду, кусая лицо белоснежными гранями льдинок. В надежде сохранить тепло, парень бережно прижимал своды куртки к телу левой рукой, а правой дымил тлеющей тонкой сигареткой, зажатой между пальцами. Дурацкая привычка не покидала его, хотя и предпосылки бросить никотиновую заразу велись, в прочем, полный отказ от зависимости постоянно откладывался. Оттого парень и перешёл на сигареты с меньшим поражающим эффектом, чем обманывал своё сознание.
Его зовут Иштван – русский мальчишка, родом из столицы Венгрии. Своим именем он обязан основателю венгерской монархии, Иштвану Святому Первому, наиболее почитаемой фигуре в истории государства. Его родители, русские дипломаты, отправились в советскую Европу по распределению, дабы регулировать дипломатические отношения вокруг капиталистических государств. Когда мальчику исполнилось три года, распад Советского Союза стал неизбежен. Временное правительство страны массово отзывало своих граждан из заграничных командировок, а архитектурный Будапешт сменился промышленным Новосибирском, затем туманным Владивостоком и, наконец, столицей Дальнего Востока – Хабаровском. Парень гордился своей сопричастностью к европейской культуре, величая себя «русским венгром», на деле – ничем не отличаясь от других, рожденных в 1988 году. Таких детей, делавших свои первые шаги вне пределов СССР, но имеющих штамп гражданина нашей страны, полно в Германии, Польше и Чехословакии.
По своей натуре, Иштван – человек довольно честный, нетерпимый ко всякого рода лицемерию. Резкий не любитель критики в свой адрес, от чего изрядно страдали его экстравертные качества, побуждая впадать в тяжелую депрессию и мизантропические утопии. Талантливый, упёртый, целеустремленный, но жутко ленивый – такую характеристику ему написали преподаватели университета, выдавая троечный диплом о высшем образовании. Набор антагонистов в личных качествах всегда выходил ему боком, как и склонность к резкому перегоранию. Желание отложить на потом, до лучших времен, даже невероятно гениальную идею, приводило к тому, что Иштван часто находился на шаг позади своих конкурентов, однако всегда имел при себе большую армию почитателей. Даже свою профессию парень выбрал случайно, по просьбе друга, выступив на очень дешевом мероприятии в холле гостиницы. С тех пор его называют громким, но крайне обидным для него словом – тамада. Так начался его путь к успеху, с первой рабочей «предновогодки» в ресторане, куда он «продался» на целых одиннадцать дней.
Сегодняшний день по-особенному хорош. Праздничный марафон близился к своему логическому завершению, предваряя последний рабочий корпоратив в старом году. Магическая дата тридцать первого декабря оповещала о скорейшем отдыхе и кругленькой сумме денежных знаков в кармане пиджака. Парень по-свойски перемещался сквозь залы ресторана, улыбаясь симпатичным официанткам, при этом соблюдая некую дистанцию, нарочито показывая своё превосходство. «Я здесь работаю последний день и чертовски рад этому событию». Мысль, вызывающая такой важный задор перед началом мероприятия. За музыкальное сопровождение, как и всегда, отвечал диджей по имени Сергей – тучный мужчина с длинными сальными волосами. Среди его явных талантов прослеживалось умение пить водку с горла, не используя сопутствующей утвари и так же ловко пьянеть, отчего его вечно тянуло голосить в плохо отстроенный микрофон. В молодости мужчина подавал серьёзные надежды в музыкальной школе, пел баритоном и играл на саксофоне. Теперь же свой талант он искусно конвертировал в «заказы» – поздравления от посетителей. В целом, он был хорошим парнем, но без стержня и амбиций, медленно утопая в ресторанном болоте.
– Вчера заработал тысячу двести рублей на поздравлениях – гордился Сергей, протягивая руку ведущему. – Ты ушёл, и наконец-то началось настоящее веселье. Я только Лепса целых два раза спел.
– Молодец, Билли. Сегодня я предоставлю тебе возможность повторить.
– Почему ты меня так называешь?
– Да ладно, ты не помнишь?
У ведущего заблестели глаза. Он любил подобного рода истории и с радостью делился ими, в том числе и с главными действующими лицами, позабывшими о своих моменты триумфа. Парень продолжил.
– А я ещё не верил рассказам, что если гуляет Серёжа, то непременно выходит эпичным образом. Подключай аппаратуру, я освежу твою память.
Вчера Сергей был в ударе. На работу он пришел уже нарядным, со стойким выхлопом дешёвого алкоголя. Закрывшись от посторонних глаз занавеской, отгораживающей диджейский пульт от основного зала, мужчина принялся настойчиво перебирать музыкальную базу. Значило сие действие только лишь одно – продолжение личного банкета с коньяком и мандаринами. Естественно, до начала основного мероприятия с гостями и программой. В его кутёжной жизни хватало места для праздничных дат, но тридцатое декабря стояло особняком. Годовщина развода. В мире, пожалуй, не найдётся человека ещё более счастливого, чем мужчина, знатно гулявший в тот день. Никто не знал, чем так насолила ему бывшая жена, да и была ли она вовсе, но администрация ресторана за годы сотрудничества с диджеем уже привыкла. Вообще, Сергей был уникален в своей способности нарезаться в щи, только лишь по понятному ему событию. Например, шестого апреля каждого года он отмечал день рождения диджея Грува, считая последнего своим творческим отцом. И пил так же рьяно, как на все свои прошлые дни рождения – без закуски и не чокаясь.
За час до старта мероприятия диджей попал в дзен, ловя энергетические волны вселенной и мелодично похрапывая за музыкальным микшером. Шеф повар Фарид – узбек из Казахстана, оттащил бренное тело в подсобку, заботливо накрыв поварским халатом, грязным после вчерашней смены. Пришлось выкручиваться. В экстренном порядке на вечер нашли замену в лице студента местного «кулька», любезно согласившегося встать за диджейский пульт за скромное вознаграждение из порции картошки-фри и мяса по-французски. В разгар вечера, Сергей, опохмелившись пенным, решил во что-либо не стало спасти вечер, казавшийся ему уж слишком томным. Обхватив губами потёртый мундштук, набирая воздуха полной грудью и прижимая саксофон к груди, мужчина приступил к партии Кэнди Далфер из песни «лили воз хиа». Дед Мороз со снегурочкой опешили от неожиданности, как раз в тот самый момент поздравляя гостей стихотворной тирадой, но, не выключаясь из образов, поприветствовали неожиданного выступающего.
Опьянев от взглядов и большого количества литров, взятых на грудь, Сергей продолжил свой бенефис. Взбираясь на стол и наступая потёртыми ботинками в салаты и люля, мужчина затянул грустнейшую «ай вил олвейс лав ю» из фильма «телохранитель». Вышло крайне эпично. В зал выбежал испуганный администратор с округлившимися глазами, как у коровы, пытаясь схватить музыканта за руку и стащить его вниз. Диджей с силой отмахнулся, но, утратив должного равновесия, спикировал со стола прямиков на даму бальзаковского возраста, угодив в плен между её массивных бедер. Так сказать – встретился лицом к лицу с прекрасным. Звенящая тишина сменилась громогласным хохотом. С лёгкой руки ведущего образовавшуюся пару окрестили Клинтоном и Моникой Левински, а к зачинщику сего пируэта стали обращаться не иначе, как «господин сорок второй президент», позже сменив кличку на менее эффектную, но более точную – «Билли».
Услышанная история диджею явно пришлась не по вкусу. Буркнув себе под нос в очередной раз – «у самого то имя, черти что, ещё и мне придумывает», Сергей включил праздничные фанфары, выкручивая звук на предельно высокую громкость. Старые колонки взвыли и истошно захрипели децибелами, заставляя гостей вскочить от неожиданности. Стартовал последний рабочий день в этом году.
Глава 3. Танец маленьких балеток.
Скованных движений танца паника. Неловкость восприятия – раньше в одной постели спали, а сейчас запрещено тебя даже нормально взять за руку. Ладошки мокрые, вытираю. Между телами пионерское расстояние, на вытянутых, ей богу, как маленькие.
Структурно вечер ничем не отличался от предыдущих. За десять дней каждая фраза, предложение и интонация доведены ведущим до автоматизма таким образом, что Иштван ещё не успевал подумать, как его голос уже транслировал нужную информацию. Единственное расхождение, что гостей стало чуть меньше по сравнению с прошлой пятницей, когда все два зала ломились от желающих познакомиться поближе с коллегами по работе. Вообще, корпоратив – штука страшная по своей лишь сути, что произойти может что угодно. Как бы спонтанно и невзначай, нарушая всякий выверенный регламент. Может начаться жёсткий стриптиз от коллеги, пропагандирующей ханжество и шовинизм в рабочие часы, и случайные поцелуи в кулуарах ресторана на глазах вторых половинок, приехавших возвращать горе – отдыхающих обратно в семейное ложе. И бесконечные разборки. Искать ответы на важные вопросы – кто в компании главней, кто больше других работает, а какой отдел и не нужен вовсе. Ребячество. Почти всегда подобные дискуссии переходили в драки, иногда в массовые. С причинением тяжких телесных и наступлением ответных репрессий – последующих увольнений для особо отличившихся бойцов.
Странно находиться среди весёлых, сильно пьяных и малознакомых тебе людей совершенно в трезвом уме, да ещё и держать градус мероприятия. Нет, Иштван не из тех, кто пьёт по любому случаю, да ещё и на работе, подвергая себя большому риску не справиться и испортить праздничный вечер. Он – человек чрезвычайных правил, всегда переживал душой за своё дело. Посему и выпивал, дабы его внутренняя смелость вырвалась наружу, обостряя природное обаяние и заряжающую улыбку. Раньше для искоренения страха сказать что-нибудь глупое, потеряв авторитет в глазах собеседника, теперь же только для того, чтобы находиться с гостями на одной волне. «Да и скажите, как может навредить бутылка шампанского за весь вечер?».
Посмотрев на часы, подаренные по случаю победы в конкурсе актёрского мастерства среди факультетов вуза, ведущий заметил особенность, прежде никогда не случавшейся в ресторане. Сегодня в заведении нет ни одного начальника. Никого, кто раз за разом проверял его профессиональные навыки. Нет тех людей, кто хвалил за работу и всячески удивлялся, когда гости в восторге уходили домой, скандируя имя ведущего. Категорически нет того, кто должен возместить самое дорогое и ценное, после аплодисментов и хвалебных отзывов. Сегодня день зарплаты. И нет ровным счётом никого, кто мог бы её выдать. Когда настал перерыв, в котором Сергей вызвался исполнить очередной музыкальный блок саксофона и обязался не пить до боя курантов, ведущий отправился на поиски правды.
За стойкой бара скучала администратор Динара с пучком каштановых волос на голове. Девушка протирала стаканы «рокс», бережно выставляя их на полку, повторно пересчитывала чистую прибыль за день, почему-то не сходившуюся в показателях «закупки», и откровенно скучала. В общем, выполняла самые прямые обязанности бармена. Его, как назло, тоже не оказалось на рабочем месте.
– Муххамад сегодня будет? – девушка лишь виновато пожимала плечами, опуская глаза и продолжая свою монотонную имитацию рабочего процесса.
Главным в ресторане считался Муххамад – старший сын семейства Алымовых, поднявшихся на мелком строительстве и ремонте квартир в начале нулевых. Мощной ударной силой их бизнеса на рубеже веков выступили узбеки, незаконно перевезённые через границы России. И как следствие, оказавшиеся в трудовом рабстве. Те мигранты, что обладали талантами убеждения и беспринципностью, получали роли прорабов, надзирателей и водителей спецтехники, и жили в целом хорошо. Остальных же, униженных и порабощённых, заставляли трудиться по восемнадцать часов в день.
Бригадиром над прорабами и «рабами» был средний сын, Рустам. Жёсткий, кровожадный и крайне хладнокровный, он следил за порядком в «трудовых резервах», более того, имея своё личное направление в семейном бизнесе. Через бывших сослуживцев он организовал крупнейший, а после развала Союза, и международный героиновый поток по маршруту Афганистан – Узбекистан – Казахстан – Россия. Великолепная четверка, поставлявшая в те времена более шестидесяти четырех процентов всего наркотрафика Евразии.
Из Кабула в рисовых мешках смертельный порошок доставлялся на север в провинцию Джаузджан, затем на пароме по реке Амударья пересекал границу с Узбекистаном. Далее с поддельными документами и новыми строительными бригадами груз по дорогам федерального значения попадал в Шымкент – крупнейший торговый, промышленный и культурный центр Казахстана. Свой «нелегальный статус» регион маскировал радушием и фирменным казахским «братан», служившим пропуском на ближайших границах. На заводе по производству шерстяных изделий – костюмов, пальто и курток, наркотик фасовался в деревянные ящики с маркировкой «карданные валы для автомобилей и тракторов», и, заполнив тайные отсеки несколькими тоннами чистейшей марихуаны, отправлялся в долгий путь на восток. На границе с Россией фуры опечатывались, как «спецгруз», и без особых проблем добирались до Барнаула, далее попадая в Новосибирск, самое сердце Сибири. Оставалось самое лёгкое. Через Транссибирскую магистраль отправить посылочки с вожделенным кайфом в любой уголок России.
Две трети смертей от передозов, суицида и наркотического психоза в стране случались по вине двух предприимчивых братьев. Не считая жизни сотен нелегалов, погибших в долгой командировке. Остальные, кому посчастливилось выжить, становились законченными наркоманами, готовыми на всё ради спасительного укола. Бывало, что живые и мёртвые вместе проводили долгие месяцы в душном контейнере, ожидая конца маршрута. Трупы хоронили в общей канаве, без особых почестей и последних слов, цинично присыпая могилы двухметровым слоем чернозёма. После нескольких крупных облав и множественных арестов фигурантов громкого дела, именуемого спецслужбами «исламский кайф», братья ускользнули от глаз правоохранителей, затаившись на Дальнем Востоке. Инвестировав множественные финансовые возможности в крупный и средний бизнес, азербайджанцы окончательно утвердились в статусе примерных сыновей нашей Родины. А она, как говорится, там, где тепло вашей заднице. Пусть и не совсем заслужившей такого к себе отношения.
Младший сын Алымовых – восемнадцатилетний Зафар, названный в честь победы в Великой Отечественной войне, не проявлял должного интереса к работе. Его вотчиной считалась барная стойка, где он появлялся, не так часто, чтобы стать лучшим работником месяца, все чаще перекладывая ответственность на менее именитых сотрудников. Все его мысли находились вдали ресторанного квадрата, на асфальтном покрытии в четыреста два метра. Под оглушающий рёв мощных двигателей с запахом жжёной резины. Но большее его влечение приходилось на азартные игры, ночные клубы, синтетические наркотики и женщин. Много женщин. По слухам, он «попробовал всех» более-менее красивых и худых девочек в диапазоне от шестнадцати и до тридцати одного включительно. Типичный юный богатей, известный на весь город своими похождениями. Однако, не смотря на все свои финансовые возможности и специфическое родство, оставался вполне сносным парнем с хорошим чувством юмора и открытым сердцем.
Именно у таких одиозных персонажей, Иштвану придётся выбивать свои кровные. И на тот момент, сие действие не представлялось возможным. «Дело дрянь». Парень не много расстроился, но окончательно впасть в уныние ему не позволила нежная женская рука, украдкой похлопавшая по его плечу. Обернувшись, он увидел перед собой Кристину – миниатюрную брюнетку с шикарной попой и выразительными карими глазами. Она подрабатывала танцовщицей бальных партий в заведениях города, не теряя надежды открыть собственную студию танцев для ребятишек. Её грация и особенная женская энергия восхищала ведущего, он всегда радовался её приезду.
– Марк, как всегда, опаздывает. Я устала с ним бороться. Наверное, к следующему сезону буду искать нового партнера.
– Не страшно. Сейчас станцуешь сольно, затем два парных подряд. Если, конечно, он соизволит приехать.
– Будем надеяться.
– Будем.
Кристина явно находилась в расстроенных чувствах, но тщательно скрывая недовольство, отправилась в кулисы. За время предновогоднего марафона Иштван сотню раз объявлял её танец, стараясь менять хвалебные эпитеты, чтобы совсем не заскучать. Быть интересным и не чопорным в глазах публики. Но все же, это были стандартные слова конферансье без особой душевной подоплёки. Сегодня, парень решил исправиться. Поддержать хрупкую девочку и сказать от сердца. Как чувствует. Да так, что никакой другой ведущий в жизни не говорил в её адрес тех слов, что сорвались с губ.
– Для вас выступает, пожалуй, самая очаровательная девочка с которой мне посчастливилось познакомиться. Будь моя воля, никому бы её не отдал. И только с вами, достопочтенная публика, поделюсь своей радостью. Встречайте, моя любимая, Кристина.
Опешив, она удивленно смотрела на ведущего, явно не осознавая смысла в сказанных словах. «Это какая-то шутка очередная или он серьёзно?». В её глазах читалось смущение, женская робость, наступающая в особых случаях, когда абсолютно незнакомый человек признаётся в своих чувствах. Первый раз в жизни Кристина пропустила момент вступления, находясь в стойке на несколько секунд больше положенного и позабыв начальные движения. Шум аплодисментов заставил её прийти в себя, и, скорректировав свой танец, она закружилась в балетной партии.
