Текст книги "Христианство и спорынья"

Автор книги: Денис Абсентис

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 23 страниц)

Глава 7
Хлеб всему голова

В средние века христиане, борясь с выдуманным ими дьяволом всеми возможными способами, приход настоящего «дьявола» не заметили. Средневековые теологи, помня «имя мне – легион» и подсчитывая имена дьявола с таким же усердием, как и количество ангелов на кончике иглы, имя настоящего дьявола пропустили. А имя этому дьяволу было – РОЖЬ. Именно с ее приходом тьма опустилась над Европой.

«Спорынья, паразитический злаковый гриб, таинственное оружие тысячелетий…» – писал о незаметном грибке Н. Непомнящий. И это действительно так. Древние ассирийцы не только первыми придумали дрожжевой хлеб, но и научились использовать алкалоиды спорыньи в качестве химического оружия – еще в VII веке до н. э. они добавляли спорынью в воду, чтобы вызвать у противника тяжелое отравление, часто заканчивающееся смертью. Они же, естественно, не могли не заметить, что перед смертью жертв посещали странные видения, а при недостатке смертельной дозы видениями и галлюцинациями дело и ограничивалось. Ниневию, которая в течение столетий была столицею ассирийского царства и вместе с тремя другими ассирийскими городами – Реховоф-Ир, Калах и Ресен – составляла «Великой город», древние писатели и Библия описывают как неприступную крепость, а Наум называет его «городом кровей, полным обмана и убийства». Для пророка же Ионы Ниневия была «великий город у Бога, на три дня ходьбы» (Ион 3:3). При тесном контакте ассирийские секреты должны были стать известны иудеям. Это дало повод злым языкам утверждать, что Иисус совершил свое известное чудо по превращению воды в вино древним ассирийским способом – бросив в кувшины ячменной спорыньи.

Как бы там ни было, но из секретного отравляющего вещества для локальных операций с приходом ржи спорынья действительно превратилась в оружие массового поражения. Только это оружие никто не использовал – оно действовало само.

«Средневековье мало что само изобрело и мало чем обогатило даже продовольственную флору. Рожь, например, – главное приобретение средних веков – к настоящему времени почти исчезла в Европе; это было лишь преходящее обогащение агрикультуры». – Так писал в своей работе знаменитый медиевист Ле Гофф.

Рожь действительно появилась в Европе только в начале средних веков. И именно ее появление превратило «средние века» в «темные века». Рожь – плебейка по происхождению, длительное время считавшаяся лишь сорной примесью пшеницы. Считается, что рожь посевная происходит от какого-то многолетнего вида, росшего в горах от Средиземноморья до Средней Азии. По имеющимся данным, возделывают ее только около 2000 лет – римские авторы упоминают посевную рожь как незнакомый им злак, разводимый варварами.

Как культурное растение рожь (Secale cereale) гораздо моложе пшеницы. Вначале она была лишь полевым сорняком в посевах этой культуры в Юго-Западной Азии и Закавказье. При раскопках поселений в Ассирии, Вавилоне, Египте, Китае и Индии никаких следов культивирования ржи обнаружено не было. Но когда пшеницу стали расселять в Европу и Сибирь, где она часто вымерзала, ее более зимостойкий спутник-сорняк постепенно превратился в самостоятельную культуру. А дикие виды ржи (всего в этом роде насчитывается 13 видов) и в настоящее время произрастают в Иране, Афганистане и Закавказье как сорняки на полях.

Это полностью соответствует исследованиям выдающегося отечественного ученого, академика Николая Ивановича Вавилова, который обосновал существование семи крупных центров, или очагов, происхождения культурных растений в странах Азии, Африки, Центральной и Южной Америки. Уже из первого своего крупного путешествия в 1916 г. – Памир и Энзели (северо-восточная провинция Ирана) – ученый привез 7 тыс. образцов злаковых, давших материал для обобщений о полиморфизме, и выяснил происхождение культурной ржи из сорняков древних пшениц. Рожь, обладая выраженной экологической толерантностью, имела широкое географическое распространение и лишь в крайних экологических условиях могла сама стать культурным растением. Происхождение слова рожь по Декандолю (Roggen, Rig, рожь) должно восходить к эпохе, предшествовавшей разделению Германцев от Славяно-Литовцев. Рожь, сначала яровая, а затем озимая, ввиду большей устойчивости к неблагоприятному климату по сравнению с пшеницей, почти вытеснит последнюю с территории Европы, а затем и России. Хлеб станет преимущественно ржаной, и именно им будет питаться население. Рассмотрим хлебный вопрос на примере Германии:

В прежние времена (в том числе и в средневековье) белый хлеб, который делают из пшеничной муки высшего помола, предназначался исключительно для господских и княжеских столов. Крестьяне же ели черный, прежде всего ржаной, хлеб.

В связи с этим необходимо упомянуть об «огне святого Антония» – болезни, которая «странным» образом поражала в основном бедных людей и крестьян. «Огонь святого Антония» – это отравление спорыньей – паразитическим грибком, образующимся в колосках ржи.

В средние века эта зачастую приводящая к летальному исходу болезнь разрослась до размеров эпидемии, особенно в неурожайные, голодные и т. п. годы, когда с полей собирались все, что более или менее попадало под определение злака, зачастую раньше положенного срока, то есть как раз в то самое время, когда спорынья наиболее ядовита. Отравление спорыньей бывает двух видов; форма, наиболее часто встречавшаяся в Германии, затрагивала нервную систему и в большинстве случаев приводила к летальному исходу.

Лишь в эпоху раннего Барокко один голландский врач обнаружил взаимосвязь между спорыньей и «огнем святого Антония». В качестве средства от распространения болезни использовался хлор, хотя несмотря на него, а то и благодаря ему, эпидемия свирепствовала еще сильнее.

Но использование хлора не было повсеместным и скорее определялось сортом хлеба: некоторые хитрые пекари отбеливали хлором свой ржаной и овсяный хлеб, а затем с выгодой продавали его, выдавая за белый (для тех же целей охотно использовался мел и измельченная кость).

С мошенническими методами подмешивания мела, костей, спорыньи и хлора пытались бороться:

В Швейцарии пекарей-мошенников вешали в клети над навозной ямой. Соответственно, тем, кто хотел выбраться из нее, приходилось прыгать прямо в зловонное месиво.

Чтобы пресечь издевательства, не дать распространиться дурной славе о своей профессии, а также для того, чтобы самим себя контролировать, пекари объединились в первое промышленное объединение – гильдию. Благодаря ей, то есть благодаря тому, что представители данной профессии заботились о своем членстве в гильдии, появились настоящие мастера пекарного дела.

Но, судя по триумфальному шествию эпидемий эрготизма, борьба с пекарями-мошенниками не была особенно успешной.

В 994 году летописцы описали новую болезнь: «скрытый огонь», который охватывал сначала один член тела, затем постепенно овладевал всем телом и в одну ночь убивал пораженного им человека. Судя по всему, Бургундию поразила та же болезнь, а близость дат описаний позволяет предположить, что речь идет об одной и той же эпидемии, которая пронеслась по всей Франции с востока на запад. Этот «огонь» вновь вспыхнул в 1043 году в областях между Сеной и Луарой (реки во Франции) и по меньшей мере еще на севере Аквитании, а затем неоднократно возвращался в течение всего Средневековья. Он получил название «огонь святого Антония». По всей видимости, его можно отождествить с заболеванием, которое сейчас называют «эрготизмом» (от латинского названия действующего вещества спорыньи – «ergotinum») и которое вызывается употреблением в пищу некачественной муки, в первую очередь муки из ржи, пораженной спорыньей. Таким образом, здесь мы опять имеем дело с последствиями нездорового питания.

Начиная с первого зафиксированного сообщения об эпидемии из рейнской долины в 857 году, эрготизм будет властвовать над Европой на протяжении тысячи лет. Согласно классическому труду Г. Гезера, в 18 веке: «Болеют культурные растения. Неурожай. Эпизоотия злой корчи (эрготизм). В 1702 году злая корча в Рудных горах переходит в гангрену и проникает в 1709 году в Швейцарию. … В 1710–1716 гг. эрготизм проникает в южные провинции – Дофине, Лагедок и др. 1711–1717 гг. в Шлезвиг, Голштинию, Силезию…». В Шекспировском «Генрихе VI» не зря упоминается спорынья. Жанна д'Арк, одетая крестьянином, под видом которого вошла в Руан якобы для продажи зерна:

Жанна. Привет вам рыцари! Зерна не надо ль? Бургундский герцог попостится прежде, чем вновь получит по такой цене. Оно все в спорынье. По вкусу ль вам?

Герцог Бургундский. Глумись, распутница, проклятый дьявол! Тебя заставлю подавиться твоим зерном и урожай проклясть.

Карл. До той поры вы с голоду умрете» (Акт 3, Сцена 2)

Надо только заметить, что и во времена Гехриха VI, и во времена самого Шекспира знали только о вреде спорыньи для урожая, но не о вреде для людей. Эпидемии эрготизма с ней не связывали напрямую. И хотя в университете Марбурга в 1597 году такую связь обнаружили, и наблюдения эрготизма у животных от потребления плохого зерна в 1630 году тоже будут зафиксированы, но никто в это не поверит. И связь спорыньи и «огня св. Антония» останется тайной еще на двести лет. Во Франции причины эрготизма станут понятны только перед самой Французской революцией. В Германии, судя по всему, осознание проблемы придет раньше.

Эпидемии эрготизма захватывают, естественно, не только людей. Для различных животных описаны разные симптомы отравления – сухой некроз гребня, языка, клюва, пятачка, хвоста, отпадение копыт, поражение центральной нервной системы, некрозы кожи, выкидыши. Так как спорынья поселяется не только на культурных злаках, но и на многих дикорастущих, это приводит к тому, что спорынья может быть съедена скотом. Обе формы заболевания такие же, как у людей.

Нередко наблюдается эрготизм у животных (крупного рогатого скота, лошадей, свиней), что обусловлено потреблением сена, пораженного спорыньей, и проявляется как в гангренозной, так и в конвульсивной формах. У животных при клавицепсотоксикозе также возникают нарушения репродуктивной функции.

Такие массовые эпидемии зафиксированы и не в столь далекое время. Например, в 1883—84 годах в штате Канзас вследствие отравления у лошадей в массовом количестве стали выпадать копыта, гривы, хвосты. По средневековой Европе также бродили быки и лошади с отвалившимися хвостами и ушами. Христиане думали, что в них вселились демоны и сжигали животных на кострах.

Существует много версии событий, на которые повлияли эпидемии эрготизма. Например, приводятся данные, что царь Петр I в персидском (каспийском) походе 1722 г. вынужден был прекратить наступление, так как его кавалерия – более 20000 людей и лошади – пали жертвой эрготизма, и Петр застрял в устье Волги. О Константинополе никто уже не думал. Так спорынья в очередной раз изменила ход истории. Поражение Наполеона под Ватерлоу также в большой мере произошло от отравления французских солдат спорыньей – наполеоновская армия была вынуждена питаться русским зерном, зараженном спорыньей больше европейского. Множество солдат погибло. Это не будет выглядеть столь спекулятивно, если знать, что к тому времени французы, осознав опасность эрготизма, уже довольно давно питались только белым хлебом. История донесла до нас происхождение слова «pumpernickel», которое и сегодня в Германии обозначает особый хлеб, сделанный из темной муки. Даже современные немецкие рестораны так называются. Эта темная ржаная мука получила свое название с легкой руки Наполеона, который зашел в немецкую пекарню, собрал горстку этой сероватой муки и спросил немецких пекарей: «Что вы собираетесь делать с этим?» – «Мы из этого делаем хлеб!» – гордо ответил немецкий пекарь. Наполеон ужаснулся: «Да ведь это не пригодно даже для того, чтобы кормить мою лошадь!». Лошадь Наполеона звали Nicholl, и слово pumpernickel значит «не пригодный, чтобы кормить Николь». Даже если эта история и выдумана, то в любом случае она показывает сложившееся ко времени Наполеона отношение французов к черному ржаному хлебу. Другой обычно приводимый вариант происхождения «pumpernickel» от старых немецких слов переводится то ли «пуканье демона», то ли «пердеж святого Николая» – вряд ли аппетитней.

* * *

Я не знаю, что имели ввиду немецкие авторы процитированной выше «Средневековой кухни», когда писали, что для борьбы с эрготизмом «использовался хлор, хотя несмотря на него, а то и благодаря ему, эпидемия свирепствовала еще сильнее». Возможно, это намек на то, что современные наркоманы как раз и используют хлор для выделения алкалоидов. Статья, описывающая это, так и называется: «Рецепт с хлором». Могло ли в средние века такое получаться спонтанно? Когда-нибудь мы узнаем ответ на этот вопрос.

Возможно, барон Лео Перуца был недалек от истины, желая выделить галлюциноген из «снега св. Петра». Может, кроме «естественного» отравления спорыньей, каким-то алхимикам средневековья – случайно или намеренно – удавалось выделять лизергиновую кислоту в чистом виде или даже алкалоиды из нее. Раньше-то это, видимо, умели – во времена элевсинских мистерий.

Глава 8
«Злые корчи» Святого Антония

Когда перевязка была закончена, монах наклонился к Фуггеру и прошептал:

– Берегись, брат! Дьявол бросил в мир свое пламя. Пришли огни святого Антония, и теперь Судный день уже близок.

Крис Хамфрис. Французский палач

Эрготизм (Ergotism) – отравление, возникающее в результате употребления в пищу ржаного хлеба, зараженного грибком спорыньи. Основными симптомами заболевания являются: гангрена пальцев кистей и стоп, понос, тошнота, рвота и сильная головная боль. В средние века эта болезнь называлась лихорадкой Св. Антония (St. Anthony's fire) из-за воспаления пораженных гангреной тканей и бытовавшей в то время веры в то, что паломничество к надгробному памятнику Св. Антония помогает людям излечиться от этой болезни. (Словарь медицинских терминов)

Как известно, защищать своих «овец» от эпидемий эрготизма христианские руководители назначили св. Антония. Эрготизм стал с тех пор называться «антоновым огнем». Со временем значения названия забылось, и теперь во многих христианских источниках св. Антоний классифицируется как «защитник от пожаров». И не только в христианских – в аннотациях к картинам Босха тоже часто можно прочитать что-нибудь вроде: «Алтарь Святого Антония посвящен святому отшельнику, жившему в 3–4 вв. в Египте. Антоний почитался как защитник от пожаров…». Но в средневековье знали, что пожары тут не причем – «огневица» жгла людей изнутри. Святой Антоний считался покровителем жертв эрготизма и его помощи просили при жгучей боли:

Употребление в пищу муки, зараженной этим грибом, вызывает тяжелое заболевание – эрготизм – с такими симптомами, как галлюцинации и сильное чувство жжения (отсюда старое название болезни – «антонов огонь»).

Да и сам вид больного, руки и ноги которого от сухой гангрены постепенно чернели, как головешки, сгоревшие в пламени костра, явно способствовал закреплению такого названия.

Но почему за эту болезнь стал отвечать св. Антоний? Никто, похоже, не замечает причину выбора именно этого святого. А ведь прославился он как раз своими нескончаемыми видениями приходящих к нему и безо всякой спорыньи демонов, которые: «иногда приходили с угрозами и окружали меня, как вооруженные воины, иногда наполняли дом конями, зверями и пресмыкающимися, а я воспевал…». Или, например: «Однажды демон постучался в ворота монастыря. Выйдя, я увидел перед собой огромного великана, голова которого, казалось, достигала до неба» (ibid). Но к святому со всякими искушениями подходить было бесполезно, он с бесами расправлялся легко: «Я же в ответ плюнул ему в уста и, произнеся имя Христа, устремился на него, занеся руку для удара, и, как показалось, ударил – и при имени Христа великан тотчас же исчез со всеми его демонами» (ibid). Таким образом связь эрготизма с видениями прослеживалась католиками изначально.

Обычно ордена специализировались на уходе за определенными категориями больных. Орден св. Антония ничем не отличался от множества подобных орденов, плодившихся в средние века как грибы (к ордену св. Антония это выражение применимо в самом буквальном смысле – именно как грибы – то есть со скорость распространения спорыньи). Старейшим был, вероятно, орден святого Иоанна, организованный в 1048 году (или во второй половине XI века по другим источникам) рыцарями и купцами в Иерусалиме для больных паломников. У камальдолийцев госпиталь появился в том же 1048 году и был известен тем, что в отличии от других орденов, погребение умерших совершалось за счет госпиталя. Столетие спустя во время третьего крестового похода рыцари и горожане из Любека и Бремена создали Тевтонский орден (орден госпиталитов святой Марии). Созданный в 1119 году (1098 на офф. сайте) орден Сен-Лазар (святого Лазаря) заботился исключительно о прокаженных. Иногда прокаженные братья и сестры с помощью здоровых людей, которые заботились о них и жили вместе с ними, образовывали настоящие монашеские братства, изолированные от города или селения. Алексиане погребали умерших от чумы и занимались заботой о психических больных. Орден госпиталитов Святого Духа (1198 г.) был менее специализированным и посвятили себя заботе о любых бедных и больных. Особенно много госпиталей ордена Святого Духа возникло в Италии и Германии в XIII веке. Вскоре после создания эти ордена распространяют сеть своих госпиталей по всей Европе. Естественно, что «забота о бедных и больных» была отнюдь не бескорыстной – на протяжении столетий гостиницы, больницы, приюты, госпитали оставались монополией монашества. Сюда же следует добавить аптеки и винокуренные заводы (торговля алкоголем – отнюдь не исключительно православное изобретение), а также лепрозории (в Сен-Бенуа-сюр-Луар, Сен-Галль, Малымерди, Жюмьеж, в Силосе Испании). Отец Кноулс насчитывает примерно тысячу госпиталей в Англии, находившихся в ведении монахов. Крестоносцы Италии в период расцвета ордена имели двести госпиталей, а крестоносцы Красной Звезды – шестьдесят.

Повод для создания какого-нибудь ордена, посвященного загадочной болезни, при которой отваливаются руки, уши и ноги, а человек орет, как бы сжигаемый огнем изнутри, появился уже давно. Как известно, гангренозный эрготизм убил 40 000 человек в Юго-западной Франции в 922 году и народ уже прозвал недуг «огневицей» или «злыми корчами», а священники «огненной чумой» (pestilentia ignearia) или «священным огнем» (ignis sacer), видимо, считая его наказанием господним для грешников. В 1039 году во время очередной эпидемии во Франции Гастон де ла Валлуар (Gaston de la Valloire) построил госпиталь, посвященный памяти св. Антония. После этого болезнь и стала известна как «огонь святого Антония». Антониты заботились о пораженных недугом людях и – о божье чудо! – те иногда излечивались. Это, конечно, было вызвано временным отсутствием эрготизированного хлеба в их диете, и, зачастую, при возвращении к крестьянской жизни, «излеченные» заболевали вновь. В пик же эпидемий и в больнице хлеб был такой же, и тогда «длань гнева Божиего» доставала «грешников» и там.

Распространение эрготизма к концу XI века стало настолько обширным, что в 1095 году папа Урбан II, вдохновленный примером упомянутого госпиталя, приказал основать орден святого Антония, в задачи которого входило бы лечение страдающих «злыми корчами». Как считают некоторые исследователи, основателем ордена был знаменитый проповедник Фульк из Нейи, который как раз и прославился проповедью крестового похода. Лечение, естественно, заключалось единственно в молитве и отпиливании пораженных конечностей, после чего имущество быстро умиравшего пациента переходило ордену. Доход это давало хороший, орден развивался успешно и получил за двести лет столь широкое распространение, что Церковь решила еще более плотно припасть к кормушке, и в 1298 году орден был превращен Бонифацием VIII в братство по уставу блаженного Августина, с тем, чтобы его гроссмейстер назывался аббатом, имел свое местожительство в Дидье-де-ла-Мот и был генералом всех монастырей ордена. Настоятели монастырей назывались комтурами, позднее прецепторами. Одежда антонианцев (не путать с антонианцами – швейцарской христианской сектой, известной по «возмутительным половым эксцессам, практиковавшимся на их ночных собраниях», как пишет словарь Брокгауза) или антонитов, как они назывались в качестве каноников, была черная с крестом из синей финифти на груди, в виде Т. Госпитальерам Сент-Антуана для лучшего выполнения работы было разрешено ездить на лошадях, правда при условии, что на шее лошади будет привязан колокольчик. Много веков уставные каноники Сент-Антуан-ан-Вьеннуа, антониты, продолжали опекать больных, перенесших отравление спорыньей. Их госпитали назывались «Domus eleemosynaria» – «Дома милостыни». В XV веке насчитывалось около 370 таких госпиталей.

Слава святого шла вслед за рожью – где появлялась рожь, там сразу требовался и защитник от «священного огня». Но люди, не владеющие навыками простых силлогизмов, такой связи тысячу лет не замечали. Почитание св. Антония распространилось и в русских землях – на территории современной России, Украины и Белоруссии, где в его честь было воздвигнуто несколько десятков храмов и часовен. Рано стало известно в Древней Руси и житие Антония Великого: знаменитый египетский подвижник упоминается в Повести временных лет под 1074 годом.

Рожь, изначально выращиваемая тевтонцами в Германии, распространилась в Европе в эру раннего христианства. Наиболее популярна она стала во Франции. Позже она попадет в Австрию, Польшу и др., а затем и в Россию. Вместе с рожью туда последует и спорынья. И греки, и римляне были знакомы со спорыньей и использовали ее как лекарственное средство, но эпидемий не было, так как на пшенице и ячмене спорынья приживается значительно хуже, чем на ржи. Единственное возможное исключение – так называемая «афинская чума» времен пелопонесской войны (430 г. до н. э.), вошедшая в число десяти самых значительных эпидемий в истории. Окончательно установить ее этимологию (тиф, оспа, спорынья или их комбинация) пока не представляется возможным. Обычно начало массовых эпидемий эрготизма связывается с 994 годом, возможно, из-за впечатляющей цифры погибших – от 20 до 50 тысяч. Но первые сообщения были из монастыря Ксантен в рейнской долине – там в 857 году погибло несколько тысяч крестьян. Вероятно, были и более ранние эпидемии, но история свидетельств до нас не донесла. С тех пор глобальные эпидемии разражались каждые 5–8 лет, а более локальные, похоже, были перманентны – иначе что бы орден св. Антония в промежутках делал, кроме выпаса свиней? Судя по столь успешному развитию ордена, работы у монахов хватало. А в пики эпидемий можно было просто озолотиться – например, в 1128-29 гг. только в одном Париже 14 000 человек погибли от этой болезни.

Первоначально название спорыньи произошло от французского «петушиная шпора» в связи со схожестью с ней формы склероциев спорыньи. Тогда еще христианство культ дьявола не развило, и «чертовыми рожками» спорынью назовут только в России. Считается, что потери населения Европы от эрготизма сравнимы только со смертностью от чумы. Но при этом не учитывается галлюциногенная составляющая отравлений – а она унесла, быть может, куда больше жизней (религиозные войны, крестовые походы, охота не ведьм и еретиков и т. д.). Еще один фактор, к которому мы вернемся: при упоминании постоянного голода в Европе надо помнить и о его возможной биохимической составляющей – отравление спорыньей «сопровождается хорошим аппетитом, и, не редко, самым свирепым голодом».

Причина «огня св. Антония» оставалась тайной до 1670 года, когда скромный французский врач Луи Тулье (Thuiller) вскрыл причины несчастья. Он отметил, что богатые люди, и даже городские обитатели болеют меньше, чем крестьяне. Он предположил, что болезнь должна быть не инфекционной, а связанной с питанием. Однажды в деревне он увидел рожь, тяжело пораженную склероциями спорыньи. Как врач, Тулье знал о лекарственных свойствах спорыньи и об ее токсичности при передозировке. Хотя он был убежден, что поставил правильный диагноз, но ему никто не поверил. Тулье не смог убедить ни крестьян, ни власти, и правота врача о связи спорыньи со «священным огнем» станет окончательно ясной только более ста лет спустя, когда рожь и без того начнет терять свою важность, как основного элемента питания среди крестьянства, вытесняясь картофелем.

Орден св. Антония интересен именно временем своего появления, давая нам информацию об одном из пиков заболевания эрготизмом. Именно в этот, 1095 год, когда отравление спорыньей достигло максимума и потребовало создание специального ордена для борьбы с болезнью, и состоялся Первый Крестовый Поход. Эта связь натолкнула Лео Перуца на мысли о том, что этот крестовый поход был следствием галлюциногенного состояния. Примечателен тот факт, что первые Крестовые походы широко финансировались монастырями Запада, и есть все основания думать, что монахи не прогадали.

С конца XIX в. стал популярным также обычай (инициированный в 1886 г. в Тулузе) собирать в церквях пожертвования для бедных, получившие название (ирония или случайность?): «хлеб святого Антония». Но этот Антоний – уже не тот защитник от огня, а Антоний Падуанский, которого позже, в 1946 году, папа Пий XII провозгласит Учителем Церкви (doctor ecclesiae). И произойдет это 16 января, как раз накануне официального празднования дня св. Антония Великого (того, первого, умершего 17 января). Теперь этих святых, естественно, все путают (на этом месте конспирологи, видимо, слегка задумаются о случайности такого хода католической церкви). Есть между святыми существенная разница – Антоний Падуанский не галлюцинировал, не был одержим, бесы его не искушали. Он не боролся денно и нощно с дьяволом, а ходил и мирно проповедовал евангелие рыбкам, так же, как его учитель Франциск Ассизский – птичкам. На картине Мурильо «Видение св. Антония», выставленной в Эрмитаже в Санкт-Петербурге и посвященной Антонию Падуанскому, запечатлены вовсе не такие видения, какими славился его предшественник Антоний Великий – те ужасные видения, описанные в «Житиях» святого, вполне адекватно были отражены Босхом.