355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Денис Абсентис » Христианство и спорынья » Текст книги (страница 16)
Христианство и спорынья
  • Текст добавлен: 4 октября 2016, 21:44

Текст книги "Христианство и спорынья"


Автор книги: Денис Абсентис


Жанр:

   

История


сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 23 страниц)

Как в свете вышеизложенной серотониновой теории оценивать описанное выше людоедство в средневековой Европе? Описывая симптомы эрготизма, доктор Шаретт писал: «Ненасытный голод в этих случаях почти постоянный симптом». Это понятно – спорынья понижает уровень серотонина, который и так был низкий из-за плохого питания. А серотонин не только «гормон радости», но и нейрорегулятор чувства голода. Плюс это накладывается на то, что люди тогда голодали и без всякого эрготизма (хотя связь с эрготизмом есть и в этом случае – непросто сеять, исполняя па в пляске св. Витта, трудно сеять, если «огневица» сжигает изнутри, а руки и ноги уже отвалились, нет смысла сеять, если в религиозно-галлюциногенном экстазе ждешь апокалипсиса и т. д.). Вспомним также тот факт, который так не любят признавать романтики и гуманитарии, но факт уже многократно доказанный – люди прирожденные каннибалы и несут в себе инстинкт каннибализма. «Если людоедство – свойство нашего с вами вида, то понятно, что только жестокое подавление этого инстинкта сдерживает его реализацию» – писал профессор Дольник. А если такого подавления нет? Если люди в таком состоянии, что моральные запреты не действуют (а с учетом галлюциногенного отравления вообще не осознаются)? Есть ли что-то странное в массовом средневековом людоедстве в Европе? Нет, подавленный инстинкт рвется наружу. Сложно только сделать правильный вывод – это христианство спровоцировало каннибализм своим догматом пресуществления и призывами есть «плоть сына человеческого» или само появление такого догмат было вызвано необходимостью перенаправить уже существовавшее в Европе массовое людоедство на поедание безобидного «Хлеба-Тела»? Ведь настоящий христианин должен искренне верить, согласно действующим догматам православия и католицизма, что причащается не вином и хлебом, а кровью и мясом, (псевдо)реализуя таким образом каннибальские инстинкты. Но если закон о запрещении «поедания ведьм» не смог остановить каннибализм, то могли ли это сделать облатки? Судя по последовавшему описанному во множестве хроник людоедству в Европе и во время Первого Крестового Похода, поедание «Тела Христа» панацеей тоже не явилось.

Уйдем теперь немного в сторону от христианства, или точнее в глубину веков, к вопросу, так волновавшего Теренса Маккенну – что же именно, способствующее возникновению разума, ели наши обезьяноподобные предки. О том, что таким фактором была именно еда, задумывался не только именитый этноботаник. Нетрадиционный ответ на такой вопрос был представлен немецким (псевдо)ученым Оскаром Киссом Маэртом еще в 1971 году в книге «Начало было концом» (Am Anfang war das Ende). Эволюция человека по Маэрту началась благодаря каннибализму. Основываясь на доказанном факте, что каннибализм был распространен во всех частях мира, Маэрт предложил искать истоки этого каннибализма среди обезьян – предков человека, которые, якобы, поедали мозг своих жертв, что делают некоторые охотники и сегодня. Маэрт считал, что мозг человека ценился из-за того, что усиливал сексуальную потенцию, причем эта тяга остается на всю жизнь и передается по наследству, а вместе с тем оказалось, что поедание мозгов положительно влияет также и на умственные способности По Маэрту, такая специфическая диета увеличила размер мозга, сексуальную активность и психические возможности обезьян, хотя часто сопровождалась безумием. При этом чрезмерный рост мозга, вызванный каннибализмом, приводил к его неустойчивой работе, что проявлялось в недостаточности логики, галлюцинациях, ненадежности суждений и боязни размышлений. Таким образом, мысль о том, что человеческая история в немалой степени зависит от того, что этот человек ест, порой принимает совершенно, казалось бы, неожиданные формы.

Книге Маэрта, хотя совершенно неизвестной в России в отличии от подобной работы профессора Б.Ф. Поршнева, на западе повезло больше. В 1973 году она была переведена на английский (The Beginning Was the End) и стала достаточно хорошо известна, в основном, благодаря модной тогда группе «Дево» (The De-Evolution Band), участники которой еще раньше прониклись идеями Маэрта и именно на этом выстроили кредо группы. На их концертах книга даже раздавалась бесплатно. Лозунг Маэрта «Разум можно съесть!» («Intelligence can be eaten!») стал очень популярен. Обратной стороной такой популяризации, естественно, явилась профанация идеи, и книга стала считаться псевдонаучным вымыслом. Отнюдь не утверждая, что она таковым в действительности не является, попробуем все же поискать рациональное зерно. Не в самой книге (вряд ли его можно там найти), а в истоках ее появления. На чем именно основывались утверждения как Поршнева, так и Маэрта? Только ли на больном воображении?

Первый их общий постулат – распространенность каннибализма в доисторические времена – сомнений не вызывает. Не найдено не одной стоянки древнего человека, где бы не было разделанных для вынимания мозга костей – в том числе и человеческих. За последнее время таких археологических находок добавилось очень много – в Испании (нагорье Сьерра Атапуэрка – eudald carbonell), Франции (П. Вилла), Англии (dr. mark horton) и в России– (грот Еленева – Тернер, на Валдае и в Прикарпатье – Русанова) и т. д. Считается, что наши прямые предки – кроманьонцы, придя в Европу, решили проблему уже живших там неандертальцев быстро – их попросту съели. Пока это еще гипотеза, но разделанные кости неандертальцев были обнаружены, например, командой испанских ученых во главе с Антонио Росасом из Национального музея естествознания в Мадриде. На костях, найденных в подземных пещерах Эль-Сидрон, имеются надрезы, сделанные острыми предметами – явное свидетельство того, что и 43 тысячи лет тому назад практиковался каннибализм. «Когда-то сюда пришли парни, которым нужен был головной мозг из черепов разумных существ и костный – из их костей». – говорит Росас, показывая извлеченные фрагменты черепа и длинной кости руки – оба с изломанными краями. Ученые допускают, что этот каннибализм мог иметь какое-то символическое значение. Но окончательно установить, кто были эти каннибалы: сами собратья-неандертальцы или их соседи Homo sapiens, пока не представляется возможным.

Людей продолжали поедать и в последующие тысячелетия, о чем свидетельствуют анализы, проведенные недавно группой Ричарда Марлара и доказывающие присутствие человеческого миоглобина в кухонных горшках, найденных на территории нынешнего юго-западного Колорадо. Марлар обнаружил гемоглобин людей также и в человеческих копролитах – окаменелых испражнениях. Более убедительного доказательства существовавшей практики каннибализма найти было бы трудно. Стоит добавить, что Маэрту в то время также вряд ли были известны такие доказательства, как связь каннибализма и болезни «куру» на Папуа Новая Гвинея – вирусолог Гайдузек (d. carleton gajdusek) получит Нобелевскую премию за вскрытие такой связи лишь в 1976 году – через пять лет после выхода книги Маэрта. Прекратить эпидемию куру оказалось очень просто – власти Папуа Новая Гвинея строго запретили населению есть мозг умерших родственников. Болезни не стало. Недавние же исследования Саймона Мида и Джона Коллинджа из Центра изучения прионовых инфекций лондонского university college показали, что большинство людей обладают защитным геном MV, позволяющим не заразиться прионовыми инфекциями (куру) при поедании мозга. От куру умирали только те, кто такой защитой не располагал. «Комбинация mv доминирует у исследованных популяций во всем мире», – утверждает Мид. Так как ареал распространения таких генов покрывает четыре материка, ученые заключили, что это может быть своеобразным последствием естественного отбора при каннибализме.

Тезис Маэрта о том, что «поедание мозгов положительно влияет на умственные способности», тоже, по крайней мере, не случаен. Станислав Лем в «Summa technologiae», отмечая, что «сейчас каннибализм признают иногда творческим фактором антропогенеза» (отметьте: книга Лема вышла в 1967 году, до работ Маэрта и Поршнева, а Лем ссылается на уже существующие взгляды), объяснял такие теории так: «Итак, «изобретение каннибализма» явилось ускорителем умственного прогресса, поскольку из-за внутривидовой борьбы выживали только особи с наиболее сообразительным умом». Но Маэрт вкладывал другой, куда более биохимический смысл в свое выражение «Разум можно съесть!» Выражение это могло иметь смысл совершенно буквальный – ведь автор должен был знать о нашумевших тогда (и совершенно забытых сейчас) странных опытах с планариями. Эти эксперименты Джеймса Макконнелла (McConnel, 1962) из Мичиганского университета с червями-планариями стали примечательной страницей истории изучения памяти. В поисках вещества – носителя памяти – ученый экспериментировал с «обучением» планарий. В частности, один из вариантов таких опытов – скармливание необученным планариям массы, состоящей из тел обученных планарий. Планарии-каннибалы при этом обучались значительно быстрее контрольных. Макконнел и его сотрудники вырабатывали у планарий условную реакцию на включение лампочки, которое сопровождалось электрическим ударом. Поскольку планарии – это животные, пожирающие себе подобных, исследователи растирали в порошок обученных планарий и скармливали необученным. Черви-каннибалы, питавшиеся «образованными» сородичами, обучались быстрее и лучше тех, что питались «неграмотными», условные реакции на свет формировались у них гораздо быстрее. Далее – выделенная из планарий-доноров РНК вводилась планариям-реципиентам. При этом тоже был достигнут эффект переноса навыка. Сходные результаты были получены Макконнеллом в 1970 году на крысах. В ходе экспериментов планарий не только скармливали друг другу, но и нещадно резали на кусочки. Результат был тот же. «Планария – ходячая загадка и бесконечный повод для философских суждений на тему: «Что есть разум? – поражался профессор Глэдис Брейв тому, что обе половинки разрезанного червя помнят о пытках током, – когда память о негуманном эксперименте сохраняет червь, бывший головой планарии, это понятно, а вот когда все помнит червь, бывший, миль пардон, попой… Действительно, что есть разум?»

Итак, оказывается, никому ранее не ведомые черви-планарии могли, запоминать не только головами, но и задницами, а необученные крысы, получив в пищу мозги своих обученных собратьев, становились умней. Сенсации стали проверять во многих странах. И на этом, собственно, все и кончилось. Все сообщения на эту тему, вызвавшую довольно большой резонанс в 60-х, заканчивались фразой «опыты продолжаются». Вроде бы гипотеза РНК не прижилась, хотя с другой стороны, разрушая РНК с помощью рибонуклеазы, удавалось стирать всякую память.

Значит ли это, что в с вященном каннибализме действительно есть какие-то биохимические предпосылки? И только ли планарии навели Маэрта на такую мысль? В западном обществе, воспитанном на постулатах христианства, тема каннибализма всегда была предметом повышенного внимания богословов. Хоть и прикрытая эвфемизмами «хлебобога», она плотно рассматривалась Фомой Аквинским в «summa contra gentiles». Вопрос о воскрешения тела, волновавший св. Аквината, был так сформулирован Расселом: «Какая судьба должна постигнуть, вопрошает святой, того человека, который всю свою жизнь питался одним человеческим мясом и родители которого делали то же самое?». И такой животрепещущий вопрос Аквинат к радости христианской теологии благополучно разрешил. Вывод святого – да, «людоед может при воскрешении получить то же самое тело, даже если оно и не составлено из того же вещества, из которого тело его состояло в момент смерти». (Б. Рассел). Так же серьезно богословами рассматривалась и характерная для средневековья проблема – что происходит со «Священными Дарами», если их съели мыши. Падет ли на мышей благодать Божия? Ведь мышь вкусила «Тело Христово». Не превратится ли мышь прямо по Булгакову в Шарикова-Мышникова? При такой вере в пресуществление не удивительно, что христиане относятся с пиететом каннибализму и сегодня. «Для нас, иудео-христиан» – утверждает Мишель Турнье, – «каннибализм и евхаристия … этапы одного, единого, устремленного вверх пути». Задавшись вопросом: «в чем же различие между евхаристией и людоедством?», Турнье приводит ответ ортодоксального теолога Оливье Клемана: «В том, что каннибал ест мясо мертвое, причащающийся же христианин приобщается к истине живой». Это отнюдь не странно. «Христианин, который размышляет о святых тайнах, естественно приходит к мысли, что он тоже каннибал», – писал явно сочувствующий христианству самый знаменитый в мире религиовед Мирча Элиаде, проникнувшись литургией и вспомнив о своих «православных корнях».

Подобными мыслями также прониклись почти все известные маньяки. От Альберта Фиша, воспринимающего поедание тел жертв и питье их крови как «Святое Причастие» (Шехтер Х., Эверит Д.) до священника Джека Уэйна Роджерса – «хирурга» и каннибала. От африканского священника-каннибала Уилберфорса до американского священника-каннибала Гэри Хейдника, от африканского императора и «13-го апостола Христа» Бокассо, причащавшегося подданными, до нашего православного Чикатило, который отгрызал в жажде «Святого Причастия» жертвам губы, уши, половые органы и съедал их. Ничем не хуже недавний немецкий каннибал Армин Мейвес. В нашей прессе о религиозных подоплеках дела не сообщалось, отмечалось только, что старший брат каннибала, Вольфганг, – священник из Берлина. Западная пресса была менее щепетильна и об акте каннибализма расспросила подробно. «С каждым куском его плоти я проникался им. Это было как Святое Причастие» – откровенничал Мейвес а интервью. Профессор Килани из Института антропологии Лозаннского университета, обсуждая разницу между Чикатило и Мейвисом, высказался прямо: «каннибальские импульсы прочно присутствует в нашей культуре и структурирует наше воображение. … вспомните … о христианстве». Случайно ли К. Райкова, всемирно известный чешский психиатр, задавалась вопросом: «Почему все до единого сексуальные маньяки, насильники и убийцы, мои бывшие пациенты, столь набожны? – спрашивала я себя. – Не коренятся ли их сексуальные перверсии в том религиозном учении, приверженность к которому они демонстративно подчеркивают, и в самом нашем христианизированном обществе?»

Так что не в зависимости от правильности или ложности выводов теории Маэрта, стоит ли забывать о наличии у него серьезного повода к возникновению таких мыслей и идей – ведь Оскар Кисс Маэрт был не только «теоретиком каннибальской эволюции», но и католическим священником?

Но если не выглядит особо странным, что бывший немецкий католический священник приходит к такой своеобразной концепции «первородного греха», встречаясь, как считается, с племенами каннибалов на Яве и Папуа Новая Гвинея и заказывая там в ресторанах сырые обезьяньи мозги, то чем были вызваны одновременно высказанные (1974 г.) очень близкие мысли советского профессора Поршнева? Один просто как-то узнал о работе другого, или мы имеем здесь дело с неким архетипом мышления?

* «У нас есть наш господь Иисус Христос и наша мать Дева, и маленькая дева Гваделупская. Разве они не наши защитники? – Хорошая куча защитников, – сказал дон Хуан насмешливо. – разве они научили тебя лучшему образу жизни?» (К. Кастанеда)

Глава 19
Россия и спорынья. Навеки вместе

А в час, когда хлеба созреют,

Они вернутся – кто сумеет.

И кто вернется, станет ждать —

Придет ли Господь ниву жать.

Кто будет – мать, а кто – отец,

А кто возьмет себе венец

Терновый, колкий…—

Спорынья

Лежит в основе бытия.

Ирина Федорова

Победив большую часть Европы, спорынья и рожь вместе с христианством добрались и до России.

В своей патриархальной простоте наши предки довольствовались весьма не многим: полусырая пища, мясо, коренья и шкуры диких или домашних животных удовлетворяли их нужды. Наши предки долго не знали роскоши, в ХI веке они питались еще просом, гречихою и молоком, потом уже выучились готовить яства и прочее, но и в старь они отличались хлебосольством.

Изведав выгоды гражданской оседлой жизни русские стали заниматься земледелием для получения хлебного зерна и тогда же стали печь хлебы и готовить квас.

С началом распространения ржи (и, соответственно, эпидемий эрготизма) и христианства в России происходит все то же самое, хотя и в меньшем масштабе, что до того имело место в Европе: массовое помешательство и психические эпидемии, бесоодержимость, сожжения ведьм и еретиков, распространение деструктивных христианских сект, которые зачастую доходят до каннибализма. Отличались только названия: если в Европе были флагелланты-самобичеватели, пляски Витта или Гюи и конвульсионеры, то в России – кликуши, хлысты (христы) и их разновидности – секты «трясущихся», «молокан-прыгунов», «скакунов», скопцов и т. д.

В России заболевание эрготизмом впервые упоминается в Троицкой летописи в 1408 году. Естественно, тогда было неизвестно, что виновница эпидемий эрготизма – спорынья. Поэтому, как и в Европе, во всем винили бесов. Только в XIX веке опасность спорыньи становится известной, хотя и не для широкой публики. В напечатанном в 1895 году в Петербурге «Конце мира» известного французского астронома Фламмариона, где приводится описание средневековых эпидемий «огневицы», ни слова не говорится о причинах бедствия:

Конец десятаго века и начало одиннадцатаго отмечают собою действительно странную и зловещую эпоху. С 980-го по 1040-й год грозный призрак Смерти как будто распростер свои мрачныя крылья над несчастною Землею. Во всей Европе царили голод и мор. Сначала свирепствовала какая-то «огневица», сожигавшая целые члены тела, которые потом совершенно отваливались. Тело больных как будто сожигалось огнем, отделялось от костей, как обваренное, и начинало гнить. Несчастные страдальцы валялись по дорогам, ведущим к разным святым местам, осаждали церкви, набиваясь в них и заражая воздух нестерпимым смрадом; здесь же они наконец и умирали вокруг священных реликвий. Эта страшная моровая язва унесла более сорока тысяч жертв в Аквитанин и разорила весь юг Франции. Затем наступили голодные годы, от которых страдала то та, то другая часть христианскаго мира. В продолжении семидесяти трех лет, с 987 по 1060 год насчитывается сорок восемь голодовок и эпидемий.

Но так как к концу XVIII века в Европе была установлена связь эпидемий эрготизма со спорыньей, то в России XIX века врачи уже знали причины «злых корчей»:

«Спорынья производила в среднiе века своими таинственными эпидемiями панику в народных массах. От употребленiя хлеба с большою примесью маточных рожков развивается особое страданiе, известное под именем злой корчи (ergotismus), которой различали две формы. При гастрических разстройствах, характерном чувстве ползанiя мурашек и онеменiя пальцев рук и ног, у одних впоследствiи развивалась сухая гангрена конечностей – ergotismus gangraenosus; у других же выступали на первый план всякаго рода судороги, особенно болезненныя контрактуры мышц-сгибателей, причем иногда дело доходило и до психозов – ergotismus convulsivus, злая корча. Смерть при злой корче наступает при явленiях общаго паралича. Гангренозная форма получила также названiе Антонова огня, так как в среднiе века верили в исцеленiе ея мощами св. Антонiя. При этой форме наблюдается даже отпаденiе целых частей тела.

*2) Догель И. Руководство по фармакологiи (рецептура). – С.-Петербург: Изданiе К.Л. Риккера, 1889.– 324 с.

*6) Шапиро Б. Фармакологiя. – «Т-во А.С. Суворина – Новое Время», 1911.– 284 с.3

Россия переняла эстафету у Европы, где к этому времени о спорынье уже начинают забывать, а черный хлеб давно не является основной пищей. Последняя значительная эпидемия в Европе произошла в Лотарингии и Бургундии в 1816 году (Britannica, 1911), и с тех пор, хотя локальные вспышки болезни, вопреки мнению энциклопедии, будут периодически вспыхивать в некоторых областях Европы и даже в Нью-Йорке, интерес к исследованиям эпидемий эрготизма практически исчезает. Спорынья, как и прежде, применяется в акушерстве, а в 1868 году британский хирург Эдвард Уоакес (Edward Woakes) предлагает использовать ее как средство против мигрени. Из яда спорынья постепенно превращается в лекарство. В России же эпидемии эрготизма не уменьшаются. Но, по крайней мере, в это время уже неплохо документируются врачами. В этом смысле опыт России уникален. Но, к сожалению, практического результата из исследований докторов не заметно. «Алкалоиды спорыньи передаются прямо через молоко кормящей матери. Таким образом, столетие назад, Россия имела самые высокие показатели детской смертности в Европе» – утверждает Матосян. Это так и есть, но проблема еще в том, что от спорыньи и само молоко у рожениц пропадает. И младенцы умирают просто от голода. Врачи этим вопросом тоже озаботились, и в результате их исследований появляются две диссертации о влиянии спорыньи на молоко, обе от 1870 года, докторов Погребинского и Асотского. В целом, за вторую половину XIX столетия и самое начало XX в России появляется несколько десятков диссертаций, работ и научных статей о спорынье. Для наглядности можно посмотреть «Каталогъ русскихъ книгъ библиотеки Императорскаго Юрьевскаго Университета» 1910 года. Только в одном этом каталоге до 1908 года присутствуют больше десяти диссертаций на тему:

Пеликанъ Е. Изследованіе о спорынье (secale cornutum), о способахъ открытiя ея въ муке и о мерахъ предосторожности къ устраненію вредныхъ последствій отъ употребления въ пищу хлеба содержащаго эту примесь. Спб.1864.

Кадацкій, Н. Къ вопросу о дЕйствіи спорыньи на животный организмъ. Спб. 1866.

Асотскiй, Н. О вліяніи спорыньи на количество и составъ молока. Спб. 1870.

Погребинскiй, М. Къ фармакологіи спорыньи, действіе ея на молоко. Спб. 1870.

Каплановскій, Р. Къ вопросу о способахъ открытія спорыньи въ ржаной мук. и хлебе. Спб. 1881.

Коноринъ, О. Къ вопросу объ измененіяхъ въ тканяхъ животнаго организма при хронич. отравленіи спорыньей. Спб. 1884.

Реформатскiй H. Душевное разстройство при отравленiи спорыньей (Болезнь „злая корча“). М. 1893.

Авдуевскій, А. Сравнительная оценка наиболее распространенныхъ способовъ определенія спорыньи въ ржаной муке. Спб. 1894.

Виноградовъ, Н. О патолого-анатомич. измененіяхъ въ органахъ и тканяхъ у людей при хронич. отравленіи спорыньей. Каз. 1897.

Колотинскній, С. Хроническое отравленіе спорыньей и наблюдаемыя при немъ изменевія въ центральной нервной системе у животныхъ. Спб. 1902.

Орловъ. К. X. Къ ученію объ измененіяхъ глаза при хроническомъ отравленіи спорыньей и ея препаратами. Каз. 1903.

И здесь еще нет известных работ А.В. Пеля, Р.С. Четыркина, В.А. Тихомирова, а также И.О. Калениченко, написавшего, по-видимому, первую в России диссертацию о спорынье «Tractatus de Spermoideae clavi: phytonоmia, chemia, historia ususque therapeutics» в 1837 году.

Но одними диссертациями болезнь не победить, если народ от черного хлеба отказаться не может. Или не хочет. То, что картошке удалось в Европе – вытеснить рожь – в России никак не получается.

* * *

Лучше совсем не есть хлеба, чем есть хлеб с спорыньей, от которой наверное умрешь.

Лев Толстой. О науке и искусстве

К концу XIX века уже не только врачи в России знают об опасности спорыньи и чем были вызваны средневековые «таинственные эпидемии» – в это время вопрос зараженности ржи спорыньей волновал даже власти. В заметках нашего знаменитого ученого Д.И. Менделеева «Какая же академия нужна в России?» есть такие строки: «Например, сию минуту рассматривается вопрос относительно перемола зерна для всей русской армии, потому что при покупке муки часто попадалась хлебная спорынья, и теперь приходится собирать, можно сказать, всех ведомств … членов для обсуждения вопроса чрезвычайной важности. Без особых слов можно сказать – чрезвычайные лица должны решать вопросы громадной экономической и гигиенической важности. Это дело, очевидно, должно принадлежать Академии как центральному учреждению. Она должна иметь средства для того, чтобы подобного рода вопросы решать с положительностью».

Удивляет только то, что тот же врач Догель обращается к западному средневековому опыту, описывая отравления спорыньей. Может на Руси своих эпидемий не было? К сожалению, как мы знаем, это не так. Хотя христианство, в отличие от Европы, в этом случае усугублению ситуации поспособствовало мало. Ни ведьм на Руси толком не жгли, ни кошек не уничтожали, ни крестовых походов не устраивали. Впрочем, это ситуация достаточно типична для стран, куда и рожь, и христианство добрались позже X века. В России ситуация была лучше тем, что католическую демонологию православные не признавали, да и язычество победить до конца так и не смогли. Сама же спорынья, как таковая, на Русь оказала влияние даже большее, чем на Европу. Для русского народа на протяжении веков спорынья была не сорняком или ядом, а синонимом и олицетворением счастья и удачи. И еще сегодня в различных сборниках «магических заговоров» можно прочитать народный заговор на удачную торговлю: «Будь в моем амбаре клад да лад да во всем спорынья». Но сейчас уже никто не понимает значения слова «спорынья». А когда-то оно употреблялось очень широко, и отнюдь не в том смысле, который мы рассматривали выше.

Это видно в любом стандартном описании праздников по народному календарю. Например, 3 января – это «Петр Полукорм. Поутру 3 января шли кромить сусеки, торкать зерно … Хлебные запасы нужды не терпят. Входя в дом в этот день, говорили: „Спорынья в квашню!“ Ведь от порядку и догляду спорынья в хозяйстве живет». Или Рождество Христово, 7 января – «почерпнуть старались молотильщики кашу тоже с ворохом. С верхом. Чтобы спорынья велась в дому. Чтобы не пустовал горшок, не остывал бы печной под, не скудели бы закрома хозяйские». О какой же «спорынье» здесь идет речь?

Раньше крестьяне считали, что эти крупные рожки – прибавка к хлебу, их назвали спорым хлебом. Однако это было большим заблуждением – спорынья ядовита. Употребление муки, зараженной спорыньей, может вызвать тяжелое заболевание эрготизм («антонов огонь»), которое сопровождается судорогами, гангреной (омертвением окончаний пальцев, ушей), психическими расстройствами. Острое отравление возможно при употреблении больших доз спорыньи.

Заглянем в словарь Даля, где все вышеприведенные календарные фразы есть:

* Спорынья ж. и спорина, спорость, успех, удача, выгода, прибыль, прок, рост.

* Спорынья дороже богатства.

* Когда хлеб печется, не мети избы: спорынью выметешь.

* Спорина (Спорынья) в квашню! (Привет бабе, которая месит хлебы).

* Спорынья в квашню! (Ответ: сто рублей в мошну!)

* От порядку и догляду спорынья в хозяйстве живет.

* Без Божьего благословенья, ни в чем спорыньи не жди.

* Спориной и бедный проживет, а неспорь (неспорынье) и богатого губит. Спорина против спорины не приходится: ржи десять мер на десятину, а маку – мужичью шапку. Погуще, так и поспорее. Кто за хлеба соль берет со странного, у того спорыньи во дому не будет.

* Спорынья, южн. зап. спорынье ср. и спор, спорыш м. спорина, перм. спорня, пск. уродливое, болезненное черное зерно во ржи, с сероватою, приторною на вкус мучною мякотью; крючки, рожки; спорынья вредна в пище (хотя не столько, как рожки пшеничные), но зерно вырастает втрое, да притом от него квашня хорошо подымается, отчего и названье спорынья.

* Коржава ж. новг. – Спорынья в хлебе.

* Поринье ср. вологодск. спорынья, в знач. здоровья, крепости тела.

Итак, проблема оказывается в том, что рожь, хоть и появившаяся на Руси позже, принесла с собой то, что в русском народе привилось даже больше, чем в Европе. Теперь на Руси «спорынья дороже богатства», спорынья и счастье – синонимы. Потребление спорыньи стало частью национальной культуры.

Спорынья поможет скорее, чем Бог, ведь от спорыньи «квашня хорошо подымается, отчего и названье спорынья» (Даль), а «молитвой квашни не растворишь». (там же)

Спорынья в квашню!
 
Яровая спорынья!
Иди с нивушки домой,
Со поставушки домой,
К нам во Кощено село,
Во Петровсково гумно!
А с гумна спорынья
Во амбар перешла …
 
народная песня на Смоленщине

В таких песнях мы видим уже не абстрактное «счастье-спорынью», а вполне физическую спорынью яровую. Ту самую от которой поднимется вполне материальное тесто. После крестьяне отведают хлеба из такого теста и «Прощай, квашня, я гулять пошла!» (тот же Даль). Доброй народной приметой становится поиск в поле «спорыньи» или «житной матки». С прошлых веков уже забылось, что считалось «матерью ржи» на Руси и каждый пытается объяснить по-своему. Для кого-то это наибольшее количество колосков на стебле: «Во время жатвы жнецы старались найти на одном стебле самое большое количество зерен. Такой колос называется «житной маткой» или «спорыньей». Их берегут весь год до нового посева, с этих зерен начинают сев, с надеждой на получение от них большого урожая». Другие полагают, что таких колосков обязательно должно было быть двенадцать, как христианских апостолов: «В этот же день искали в поле «спорынью» – на одном стебле наибольшее количество колосков. Если их двенадцать, то это – „житная матка“, „спорынья“. Такие колосья хранили в течение года как зеницу ока, приберегали к посеву: смешивали с посевным зерном или высевали в поле первыми. Верили в обильный урожай, в сытую жизнь. На Смоленщине пели: (см. эпиграф)».

Третьи считают, что для добавления в освященное в церкви зерно достаточно и двух «зерен спорыньи»: «Зерно освящалось: в церкви повсеместно в день „зернового“ Спаса, на Пасху вместе с куличами и яйцами (енисейск.); в домах или на деревенской площади во время обходов священника с пасхальными молебнами. В него добавляли зерна, наделявшиеся, по народным представлениям, особой силой и способные принести богатый урожай: зерна дожиночного снопа, а также зерна „спорыша“/„спорыньи“ (от слова „спорый“) – стебля пшеницы или ржи с двумя или большим количеством колосьев, также называвшегося в западнорусских губерниях „житной маткой“. В Самарской губ. зерна „спорыньи“ зашивали в ладанку, которую сеятель, отправляясь сеять, надевал на нательный крест».

А для священника XIX века спорынья – это сросшиеся колосья: «Наконец, поиск в полях „спорыньи“, то есть двух хлебных колосков, сросшихся вместе, которые, по мнению крестьян, обеспечат в будущем году прекрасный урожай».

Видно, что «житная матка» или «спорынья» всеми понимается по-разному. Чтобы снять эти разночтения, нужно просто убрать кавычки со слова «спорынья». Ее – спорынью – и искали. Без всякого символизма. Ту самую, которая хоть и «вредна в пище», но от нее «зерно вырастает втрое», и «квашня подымается» (Даль).


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю