Текст книги "Фазы гравитации"
Автор книги: Дэн Симмонс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 15 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]
«Попутно Дейв Малдорф стал конгрессменом от Орегона».
Бедекеру вспомнился белый силуэт, бредущий в ореоле солнечного света по сверкающей лунной равнине, оставляя в пыли след, который не сотрется, даже когда обратятся в пыль сами астронавты, и Америка исчезнет с лица Земли вместе с человечеством.
«Устраивает митинги по сбору средств. Дейв, чья карьера в НАСА оборвалась из-за того, что он посмел взять на Луну тарелку-фрисби и ни на минуту не раскаялся в содеянном».
– …в современных больницах новейшие приборы способны выявить основные признаки…
«Попутно Том Гэвин проповедует по ящику святые истины. Том, если Господь говорил с тобой в командном модуле, чего ж ты молчал на обратном пути? Почему не поделился со мной и Дейвом? Хоть бы намекнул на разборе полета! Ждал все эти годы, чтобы потом выступить на канале “Слово Божие”?»
– …разработанные для шаттлов теплозащитные плитки нашли множественное, незаметное обычному глазу применение в повседневной и коммерческой деятельности. Прочие возможности…
«Попутно “Челленджер” взрывается в небе, обломки устремляются в зев океана. Адские отблески самовоспламеняющегося топлива. Обломки падают, падают…»
– …преимущества включают…
«Жена и сын Бедекера попутно устремляются к новой жизни, новым истинам».
– …включают такие вещи…
«Попутно Ричард Э. Бедекер устремляется…»
– …вещи как…
«Устремляется…»
– …вещи как…
«Устремляется куда?»
* * *
Он замолчал.
Компания фермеров, обменивающаяся шуточками в задних рядах, умолкла и обернулась к сцене. Терри Экройд, по-прежнему сидя верхом на стуле, перестал болтать с товарищем и в упор смотрел на Бедекера.
Тот крепче вцепился в трибуну, чтобы не упасть. Огромное помещение, расплываясь, скакало перед глазами, на лбу и спине у оратора выступил холодный пот. На шее бешено пульсировала жилка.
– Все вы наблюдали взрыв шаттла, – гулко произнес Бедекер. – Снова и снова прокручивали запись. Похоже на навязчивый сон, согласитесь? На кошмар, от которого невозможно избавиться… – говорил он, толком не понимая, куда его несет. – Я был в составе НАСА на момент разработки ТКС… системы шаттла. Весь процесс от начала до конца напоминал один сплошной компромисс… Причины? Да что угодно. Деньги, политика, бюрократия… или общая непроходимая тупость. Мы убили астронавтов, как если бы выстрелили им в голову.
Обращенные к нему лица казались прозрачными, как вода, и подрагивали, точно пламя свечей.
– Но в этом и суть эволюции! – оглушительно выпалил он, склонившись к микрофону. – Орбитальный блок, топливный бак, бортовой ускоритель – все так здорово, по последнему слову техники… Казалось бы, идеал, но нет! На деле, как и с людьми, это всего лишь эволюционный компромисс. Где-то подле уникального механизма сердца, искусной системы зрительных нервов притаился артефакт тупости – словно аппендикс, лишний придаток слепой кишки, который только и ждет, чтобы прикончить нас… – Качнувшись, Бедекер оглядел растерянную толпу, лихорадочно ища способ донести до их сознания свою мысль…
Тишина нарастала. Отголоски праздника стихли. Кто-то у входа кашлянул, и звук пушечным эхо прокатился по залу. Лица слились в одно. Бедекер зажмурился и крепче вцепился в трибуну.
«Что сталось с рыбами?»
Он широко распахнул глаза.
– Что сталось с рыбами? – настойчиво повторил Бедекер уже вслух. – С двоякодышащими рыбами, теми, что первыми выбрались из моря на сушу. Что сталось с ними?
Растерянность публики сменилась напряжением. Где-то на карусели девочка притворно вскрикнула от страха. Потом крики смолкли, и толпа внутри, затаив дыхание, ждала.
– Они оставили след на берегу, а дальше? – Бедекер не узнавал собственный голос. Откашлявшись, он продолжал: – Первооткрыватели, они трепыхались на берегу, жадно ловя ртом воздух, чтобы снова возвратиться в океан. А когда умерли, их кости смешались с другими костями в тине. Впрочем, это понятно, я не о том.
Он обернулся к Экройду, словно прося поддержки, и опять взглянул на толпу. Опустив на мгновение глаза, вскинул их снова, пристально всматриваясь в лица и не находя ни одного знакомого. По щекам струились слезы, но остановить этот поток было невозможно.
– Снились ли им сны? – вопрошал Бедекер, но ответа не дождался. – Поймите, они видели звезды! Лежа на песке, судорожно глотая воздух и мечтая вернуться в родную стихию, они видели звезды! – Он снова откашлялся. – Вопрос в другом. Перед смертью, прежде, чем их прах соединился с прахом предков, снилось ли им что-то? Нет, снилось безусловно, но изменились ли они? В смысле, сны? Вот к чему я веду… – Бедекер осекся. – Мне кажется… – начал он и снова умолк. Потом резко дернулся, задев микрофон. – Спасибо, что пришли сегодня.
Из-за свернутого микрофона фразу никто не услышал.
* * *
Около трех часов ночи Бедекера основательно вырвало. Радовало, что в комнате была отдельная ванная, и никто не услышал. Почистив зубы и выполоскав рот, он на цыпочках прокрался в пустую спальню мальчика.
Экройды давным-давно спали. В доме стояла мертвая тишина. Бедекер плотно прикрыл дверь, не пропуская ни малейшей полоски света, и ждал, когда появятся звезды.
Вскоре одна за другой на темном небе засияли сотни сверкающих точек. Залитая солнцем полусфера Земли над лунными скалами тоже была покрыта люминесцентной краской. В мягких отблесках земного света серебрилась поверхность Луны. Звезды ослепительно горели, кратеры отбрасывали замысловатую тень, а вокруг царило безмолвие.
Бедекер вытянулся на кровати, стараясь не смять покрывало, и думал о завтрашнем дне. В Чикаго, после регистрации, надо встретиться с Борманом и Серетти. Если удастся, по-дружески посидеть вечерком и в неформальной обстановке обсудить сделку по «аэробусам».
После ужина он позвонит Коулу Прескотту прямо домой в Сент-Луис, скажет, что увольняется, и пусть уладят там все побыстрее. К сентябрю, желательно к Дню труда, ноги его не будет в Сент-Луисе.
«А что потом?» – подумал Бедекер и уставился на залитую звездным светом Землю, сияющие облачные массы. Потом он обменяет свой четырехлетний «Крайслер Ле Барон» на спортивный автомобиль. «Корвет», к примеру. Нет, на что-нибудь столь же элегантное и мощное, как «Корвет», но с нормальной коробкой передач. Гоночный вариант. Бедекер ухмыльнулся. Поистине все гениальное просто.
«А потом?»
Пообвыкнув, он различал во мраке все новые звезды.
«Мальчишка наверняка угрохал уйму времени на такую красоту».
На потолке сверкающими спиралями разгорались сонмы далеких галактик. Потом он двинет на запад, сто лет уже не ездил по стране. Навестит Дейва в Салеме и Тома Гэвина в Колорадо.
«А дальше?»
Бедекер положил руку на лоб. В ушах звучали голоса, неразличимые в электрическом шуме помех. Перед глазами стояли серые надгробия на фоне зеленой травы и мельтешащие силуэты вокруг ржавого остова «Хадсона». Бедекер думал о сияющей на солнце водонапорной башне Глен-Оук, о чарующей красоте новорожденного сына. Думал о тьме и о тысячах огоньков медленно вращающегося во мраке колеса обозрения.
Позже он уснул, а звезды продолжали гореть.
Часть третья
Анкомпагре
– К восхождению готовы?
По команде Тома Гэвина Ричард Бедекер и еще трое туристов остановились поправить напоследок рюкзаки и поясные крепления. Гэвин был длиннолицым коротышкой с черным ежиком волос и пронизывающим взглядом. Даже самый будничный вопрос, казалось, вырывался из его тщедушного тела с напряженными командирскими интонациями.
Кивнув, Бедекер наклонился поправить рюкзак и тайком снова попытался застегнуть поясное крепление, но тщетно. Мешало солидное брюшко и несолидная длина ремня, металлические зубцы пряжки никак не хотели цепляться.
– Зараза, – буркнул Бедекер, затыкая концы ремня с глаз долой. Придется обойтись плечевыми лямками. Правда, без дополнительной подпруги тяжеленный рюкзак болезненно давил на спину, защемляя какой-то нерв.
– Диди? – спросил Гэвин тоном, напомнившим Бедекеру о бесконечных полетных регламентах, которые они отрабатывали на тренировках.
– Да, милый, – откликнулась Диди Гэвин. Ровесница мужа, в свои сорок пять она пребывала на безвозрастной стадии, как многие женщины между двадцатью пятью и пятьюдесятью. Стройная блондинка и болтушка – ни капли того сдержанного напряжения, что отличало поведение супруга. Если Том все время хмурился, точно решая какой-то неведомый ребус, то лицо миссис Гэвин всегда оставалось безмятежным. Из всех жен астронавтов, которых знал Бедекер, Диди наименее подходила на эту роль. Его бывшая жена Джоан предрекала чете Гэвинов неминуемый развод еще лет двадцать назад, когда пары впервые встретились на базе ВВС в Эдвине весной 1965 года.
– Томми? – продолжал Гэвин.
Том Гэвин-младший сухо кивнул, глядя куда-то в сторону. На нем были старые шорты и бело-голубая футболка студенческого движения «За Христа». Мальчик уже вымахал под метр девяносто и продолжал расти. Раздражение так и выпирало из него, давя на плечи будто второй рюкзак.
– Дик?
– Есть, сэр! Всегда готов. – В оранжевом рюкзаке Бедекер тащил палатку с дождевым пологом, продовольствие и воду, сменную одежду, горелку с топливом, столовые принадлежности, походную аптечку, трос, фонарик, фумигатор, спальный мешок, туристский коврик и разные необходимые мелочи. Если верить весам в ванной у Гэвинов, утром поклажа тянула на двадцать восемь фунтов, но, похоже, потом кто-то втихаря сунул в рюкзак пару-тройку шаров для боулинга и добротную коллекцию минералов. Защемленный нерв был как натянутая гитарная струна. Интересно, с каким звуком он лопнет?
– Мисс Браун?
Мэгги потуже затянула лямку на плече и улыбнулась – казалось, солнце вышло из-за туч, пусть и на безоблачном небе Колорадо.
– Я готова. И зовите меня Мэгги, Том. – Волосы теперь острижены короче, чем три месяца назад, в Индии. На девушке были хлопчатобумажные шорты и мягкая клетчатая ковбойка поверх короткого зеленого топа. Стройные крепкие ноги покрывал ровный загар. Ей досталась самая легкая ноша, даже не рюкзак, а голубой полотняный ранец с привязанным к нему спальным мешком на гусином пуху. В отличие от остальной компании, нацепившей массивные альпинистские ботинки, Мэгги щеголяла в обычных кроссовках «Найк». Бедекеру казалось, что она вот-вот взлетит ввысь, как оторвавшийся воздушный шарик, пока другие будут барахтаться, точно глубоководные ныряльщики.
– Отлично, тогда идем! – Гэвин развернулся и бодрым шагом двинулся прочь от припаркованного автомобиля.
За лугом наезженная дорога сужалась, петляя между желтых сосен, калифорнийских пихт и редких тополевых рощиц. Диди шагала нога в ногу с мужем, за ними легкой походкой семенила Мэгги. Бедекер пытался идти наравне со всеми, но уже через первые три сотни шагов начал спотыкаться. Его лицо покраснело от напряжения, легкие требовали больше кислорода, чем было в разреженном воздухе на высоте девять тысяч футов. Уступал ему только Том-младший, который плелся в самом хвосте, периодически швыряя камни в деревья или вырезая что-то финкой на стволах тополей.
– Эй, не отставать! – велел Гэвин на очередном витке серпантина. – Мы еще даже не вышли на маршрут.
Бедекер кивнул, не в силах вымолвить ни слова. Мэгги развернулась и поспешила к нему. Бедекер вытер пот со лба и поправил на взмокшей спине рюкзак, поражаясь такому безрассудству – ведь на следующем повороте предстоит новый подъем!
– Привет, – шепнула Мэгги.
– Привет, – выдавил он.
– Не переживай, скоро привал, – успокоила она. – Через час солнце скроется за горой. И при любом раскладе мы заночуем внизу каньона, дальше слишком круто.
– Откуда ты знаешь? – прохрипел Бедекер.
Мэгги улыбнулась и знакомым еще по Индии жестом заправила прядь за ухо. Радовало, что ее новая короткая стрижка оставляла пространство для этого маневра.
– Заглянула в карту, которую Том показывал тебе вчера в Боулдер-Сити.
– О! – Ошарашенный внезапным появлением Мэгги у Гэвинов, Бедекер толком и не рассмотрел карту. Поправив ремни рюкзака, он поплелся вверх. Сердце тут же заколотилось, легкие сжались от нехватки кислорода.
– Что это с ним? – спросила вдруг Мэгги.
– С кем? – буркнул Бедекер, еле волоча ноги. Покупая ботинки неделю назад, он вроде не просил освинцованные подошвы, ан нет – судя по всему, их и подсунули.
– С ним. – Мэгги кивнула вниз, на унылую фигуру Тома-младшего. Мальчик стоял, обернувшись назад и сунув руки в карманы.
– Проблемы на любовном фронте.
– Бедняжка, – вздохнула Мэгги. – Бросила его, да?
Бедекер остановился, жадно ловя ртом воздух. Не помогло. В ушах по-прежнему звучала дробь крошечных барабанов.
– Не бросила. Том и Диди сочли, что все зашло слишком далеко, и запретили им встречаться.
– Слишком далеко – это как? – не поняла Мэгги.
– На горизонте возникла коварная гидра добрачного секса.
– Можно только посочувствовать парню. – Мэгги покосилась на Тома-младшего. – Ему сколько? Семнадцать?
– Восемнадцать не хочешь? – Бедекер снова двинулся в путь в надежде, что второе дыхание наконец откроется. – Вы почти ровесники.
В ответ Мэгги скорчила гримасу.
– Юморист… Ты ведь в курсе, что мне двадцать шесть.
Бедекер молча кивнул, стараясь идти в ногу с девушкой, чтобы той не пришлось тормозить.
– Эй, – воскликнула она. – А где поясное крепление? С ним ведь легче, не давит на плечи.
– Сломалось, – буркнул Бедекер, глядя вверх на мелькающие среди деревьев силуэты Тома и Диди, которые, успев преодолеть два витка дороги, стремительно далеко ушли вперед.
– Все еще злишься? – спросила Мэгги совсем другим, ниже на регистр тоном, от чего израненное сердце Бедекера забилось быстрее.
– Злюсь? На что?
– На меня, что явилась без приглашения к твоим друзьям.
– Глупости, – отмахнулся Бедекер. – Друзья Скотта – мои друзья.
– Обсуждали уже тысячу раз, – нахмурилась Мэгги. – Я прилетела сюда из Бостона вовсе не в качестве бывшей подружки Скотта. Просто занятия начались.
Бедекер кивнул. В нынешнем году Скотт получил бы диплом, не взбреди ему в голову бросить все и уехать к этому проклятому гуру. Мэгги была четырьмя годами старше Скотта, но после колледжа проработала два года в «Корпусе мира» и теперь получала степень по социологии.
Они оказались на открытом участке серпантина. Бедекер остановился, делая вид, будто рассматривает каньон и окружающие горные вершины.
– Видел бы ты свое лицо, когда я нагрянула вчера вечером, – развеселилась Мэгги. – Думала, у тебя челюсть выскочит.
– У меня свои зубы. – Бедекер вскинул рюкзак повыше и подтянул лямку. – По большей части.
Отсмеявшись, Мэгги потрепала его по плечу прохладными пальцами и бойко устремилась вверх, притормаживая на поворотах и маня его за собой, и снова вприпрыжку поднималась.
«Надо же, бежит в гору!» – подумал Бедекер и на секунду зажмурился.
– Ричард, давай в темпе, – подгоняла Мэгги. – Быстрее доберемся, быстрее поужинаем.
Он открыл глаза. Солнце позади девушки окружало ее сверкающим ореолом, озарявшим даже волоски на руках.
– Иди, я догоню – где-то через недельку.
Звонко засмеявшись, она побежала дальше, явно неподвластная той гравитации, что так тяготила его самого. Понаблюдав с минуту, он двинулся следом, ступая куда легче прежнего. Чем ближе становился прозрачный купол колорадского неба, тем меньше давил на плечи рюкзак.
* * *
Бедекер ничему так не радовался за всю свою жизнь в Сент-Луисе, как предстоящему отъезду.
Увольняясь из компании аэрокосмического оборудования, где прослужил последние восемь лет, он окончательно уверился в собственной никчемности, когда его босс, Коул Прескотт, хоть и сетовал от души, не попросил его задержаться и подготовить преемника. Бедекер продал свой дом обратно тому же застройщику, а также всю мебель, оставив лишь книги, бумаги и бюро, полученное от Джоан в подарок на сорокалетие. Он попрощался за рюмкой с немногими друзьями и знакомыми – по большей части, коллегами – и погожим днем отправился на запад, отобедав напоследок в ресторанчике «Три флага» в Сент-Чарльзе, на другом берегу реки Миссури.
Чтобы покончить с прежней жизнью в Сент-Луисе, Ричарду Бедекеру не понадобилось и трех дней.
В Канзас-Сити он въехал в самый час пик. Сидя в кожаном салоне автомобиля, Бедекер безмятежно наблюдал под звуки радио за бешеным уличным движением. Изначально он планировал сменить свой «Крайслер Ле Барон» на более компактный, скоростной вариант вроде «Корвета» или «Мазды RX-7» – из тех, что водил лет двадцать назад, когда летал испытателем и готовился к космическому полету. Однако в последний момент передумал и оставил «Крайслер», не желая выглядеть очередным старым козлом, пытающимся восполнить утраченную молодость спортивной тачкой. В прохладе и комфорте «Ле Барона», под «Музыку на воде» Генделя он миновал Канзас-Сити с его зернохранилищами и уверенно двинулся на запад, навстречу заходящему солнцу и бескрайним полям.
Переночевал в Расселе, маленьком канзасском городке, куда заехал в поисках дешевого мотеля подальше от автострады. Вывеска на гостинице гласила «КАБЕЛЬНОЕ ТВ, КОФЕ БЕСПЛАТНО». Старые домики оказались без кондиционера, но чистые и тихие, надежно укрытые сенью гигантских деревьев, отбрасывающих в сумерках глубокие прохладные тени. После душа Бедекер переоделся и отправился на прогулку. Устроившись на стадионе в городском парке, наскоро перекусил двумя хот-догами и кофе, купленными тут же, у открытых трибун. На середине второй игры в небе загорелся оранжевый месяц. По привычке Бедекер глянул вверх, пытаясь разыскать Холмы Мариуса на западе Океана Бурь, но они тонули во мраке. Вечер был проникнут тоскливым ощущением грядущей осени. День труда миновал, а вместе с ним и лето. Несмотря на еще жаркие деньки и турнир по софтболу, дети уже пошли в школу, городской бассейн закрылся, а раскинувшиеся за городом кукурузные поля желтели в преддверии сбора урожая.
После шестой подачи на второй игре Бедекер вернулся в гостиницу. «КАБЕЛЬНОЕ ТВ» на поверку оказалось маленьким черно-белым телевизором, транслировавшим два канзасских канала, два из Атланты и Чикаго да еще три религиозных. На втором из них Бедекер и увидел Тома Гэвина, своего старого товарища по «Аполлону».
* * *
В полутора милях выше луга, где они припарковали машину, ухабистая проселочная дорога превращалась в тропу, петляющую средь густого леса. Выбрав нужный темп, Бедекер шагал намного легче, наслаждаясь дивным вечером и причудливой игрой теней. Воздух стал прохладнее, едва тень утеса накрыла каньон.
На повороте Бедекера дожидалась Мэгги, и остаток пути они проделали молча. У следующего витка хлопотали Том и Диди, разбивая лагерь на опушке у ручья, бегущего вдоль тропы. Бедекер скинул рюкзак и потянулся, потирая затекшую шею.
– А где Томми? – встрепенулась Диди.
– Ниже, в сотне метров, – ответила Мэгги, – скоро подойдет.
Бедекер расстелил мат и привязал к кольям двухместную оранжевую палатку, которую тащил на спине. Оставалось приладить дуги и подпорки. Им с Мэгги пришлось немало потрудиться и посмеяться, прежде чем удалось поставить каркас и натянуть сверху тент. В результате их усилий неподалеку от голубого шатра Тома и Диди вырос покатый оранжевый купол.
Гэвин подошел к Мэгги и присел рядом, протягивая нейлоновый сверток.
– Старая палатка Томми, одноместная. Маловата, правда. Скорее тянет на бивачный мешок, но на пару ночей сойдет.
– Конечно, – кивнула Мэгги и пошла обустраиваться чуть ниже по склону.
Томми уже явился в лагерь и теперь оживленно болтал с матерью, собиравшей хворост на дальнем конце опушки.
– Вы тогда с Томми в двухместной, ладно? – спросил Гэвин, глядя, как Мэгги вбивает колышки камнем.
– Без проблем. – Бедекер снял ботинки и шевелил пальцами в насквозь сырых носках, испытывая при этом наслаждение сродни райскому.
– Давно ее знаешь? – поинтересовался Гэвин.
– Мэгги? Познакомился этим летом в Индии. Я же вчера говорил, она – подруга Скотта.
– Ясно, – протянул Гэвин, явно желая добавить что-то еще, но вместо этого встал и отряхнул джинсы. – Пора разжигать костер и ужинать. Поможешь?
– Конечно. – Бедекер поднялся и осторожно зашагал по траве, чувствуя голыми ногами каждую веточку и камешек. – Только сперва помогу Мэгги с палаткой.
Стараясь ступать полегче, он спустился к девушке.
* * *
По религиозному каналу шел один из многочисленных клонов «Хвалы Иисусу». Декорации в духе дешевой готики, благородная седина ведущего в тон к серому костюму из полиэстера. На экране постоянно висел десятизначный телефонный номер на случай, если зритель захочет вдруг сделать пожертвование и забудет адрес, хотя супруга ведущего, дама в белом парике, демонстрировала его каждые две минуты. У дамы явно наблюдалось нервное расстройство: она рыдала, зачитывая письма от зрителей, раскаявшихся и уверовавших во время эфира, рыдала, когда бывший исполнитель кантри, а ныне паралитик, исполнял «Благословен Спаситель», рыдала, когда очередная гостья рассказывала про чудесное исчезновение восьмифунтовой опухоли с шеи. И так все десять минут, пока в студии не появился Том Гэвин. Самое поразительное, что тушь неврастенички, наложенная не иначе как лопатой, даже не потекла.
Бедекер успел переодеться в пижаму и потянулся выключить телевизор, как вдруг на экране возник его старый товарищ.
– Наш следующий гость узрел величие творений Господа так, как дано узреть лишь единицам, – проговорил ведущий профессионально-внушительным тоном, характерным для успешных дельцов и чиновников средней руки.
– Хвала Иисусу! – мгновенно откликнулась неврастеничка.
– У нас в студии Томас Милбурн Гэвин, майор ВВС, герой войны во Вьетнаме…
«Том перегонял самолеты из Калифорнии на базы в Окинаве, – подумал Бедекер. – Да уж…»
– …удостоенный президентом «Медали Свободы» за участие в полете «Аполлона» на Луну в 1971 году, – продолжал ведущий.
«Нам всем тогда вручили медали. Будь на корабле кот, вручили бы и ему».
– …летчик-испытатель, инженер, астронавт, известный ученый…
«Никакой он не ученый, ни одного не было вплоть до Шмидта. А степень Том получил в Калифорнийском технологическом позже нас всех, да и то лишь чтобы не вылететь из программы подготовки на базе Эдвардс».
– …и самое главное – первый истинный христианин, ступивший на Луну, – возвестил ведущий.
«Не ходил он по Луне!»
– Друзья, встречайте – майор Томас Гэвин!
Гэвин обменялся рукопожатием с ведущим, подставил щеку для поцелуя его супруге и, кивнув парализованному певцу и женщине, избавившейся от опухоли, присел на краешек длинного дивана. Чета ведущих тем временем устроилась в мягких креслах, с виду – по крайней мере, на маленьком экране – напоминавших обитые велюром троны.
– Том, расскажите, как вы впервые, будучи на Луне, услышали глас Божий.
Гэвин с готовностью кивнул и повернулся в камеру. На взгляд Бедекера, приятель ни капли не постарел с тех пор, как они втроем с Дейвом Малдорфом проводили бесчисленные часы в барокамере в семидесятом и семьдесят первом. На Томе была форма ВВС с нашивками различных полетов НАСА. Выглядел он стройным и подтянутым. Бедекер с тех пор набрал двадцать фунтов и не влезал ни в одну старую форму.
– С удовольствием расскажу. – Гэвин растянул губы в сдержанную улыбку, хорошо знакомую Бедекеру. – Но прежде, Пол, хочу уточнить – по сути, я не был на Луне. Согласно программе полета, двое членов команды спускались на поверхность в лунном модуле, а третий оставался на лунной орбите, чтобы управлять системами в командном отсеке и сообщать сводку из Хьюстона. Меня и оставили в командном отсеке.
– Да-да, разумеется, – поспешно согласился ведущий, – но все же, проделав такой путь, вы почти побывали на Луне!
– Двести сорок тысяч миль минус где-то шестьдесят тысяч футов. – Гэвин снова сдержанно улыбнулся.
– Если остальная команда привезла пыльные булыжники, то вы привезли Откровение Господне. Верно, Том? – спросил ведущий.
– Совершенно верно, Пол, – согласился Гэвин и поведал, как провел пятьдесят два часа в командном отсеке, совершенно один, как остался без радиосвязи на другой стороне Луны и как Господь заговорил с ним в районе кратера Циолковского.
– И это был глас из истинного Центра управления, не так ли? – уточнил ведущий.
Его супруга, взвизгнув, молитвенно сцепила руки. Аудитория взорвалась аплодисментами.
– Том, – с удвоенной серьезностью в голосе ведущий подался вперед, доверительно дотронувшись до колена астронавта, – все, что вы видели в ходе этого… необычайного паломничества… похода к далеким звездам… все, о чем вы рассказывали молодежи… Можно ли назвать это доказательством истины Слова Божьего, изложенного в Библии? Доказательством славы нашего Спасителя, Иисуса Христа?
– Безусловно, – ответил Гэвин, глядя в камеру с яростной решимостью в глазах, которая всегда проявлялась у него во время соревнований по гандболу среди экипажей «Аполлона». – И еще… полет на Луну, при всей своей уникальности, не идет ни в какое сравнение с днем, когда я обрел Христа, своего Господа и Спасителя!
Ведущий повернулся в камеру и победно кивнул. Аудитория ответила овациями. Супруга ведущего пустила слезу.
– И вы, Том, решили явить свидетельство Божье другим и приобщить их к Христу, так?
– Совершенно верно, Пол. Например, в прошлом месяце мне выпала честь побывать в Китайской Народной Республике и там посетить одну из немногих оставшихся семинарий…
Бедекер откинулся на кровати, прикрыв рукой глаза. Том ни словом не обмолвился об откровении за все три дня обратного полета, и потом, на итоговом совещании во время недельного карантина. По сути, Том молчал целых пять лет и впервые выступил со своим сенсационным заявлением по радио аккурат после того, как лопнул его бизнес в Сакраменто. Сразу после ток-шоу на радио они с Диди переехали в Колорадо, где основали общество евангелистов. Бедекера не удивляло, что Том не поделился ни с ним, ни с Дейвом; командой они были отличной, но вот близкие отношения так и не сложились, несмотря на двухлетние тренировки бок о бок.
Бедекер снова сел и уставился на экран.
– …гостем нашей прошлой передачи был выдающийся ученый, – продолжал ведущий, – христианин и борец за введение креационизма в школьную программу… вы, Том, знаете, что сейчас детей потчуют необоснованной, кощунственной теорией о происхождении человека от обезьяны и прочих низменных форм жизни… И этот выдающийся, признанный ученый заявил, что ежегодно наша планета сталкивается с множеством метеоров… Том, вы наверняка видели их в космосе?
– Микрометеориты всегда вызывали опасения инженеров-конструкторов, – заметил Гэвин.
– Словом, миллионы маленьких… как бы поточнее сказать… маленьких камешков, да, Том? Миллионы камешков ежегодно попадают в атмосферу Земли, которой, если верить обезьяньей теории, уже сколько? Три миллиарда лет?
«Четыре с половиной, кретин!»
– Более четырех миллиардов, – поправил Гэвин.
– Именно, – улыбнулся ведущий. – Так вот, наш выдающийся гость заявил, и даже доказал математически, что при таком раскладе наша планета давно скрылась бы под огромным слоем метеоритной пыли!
Аудитория бешено зааплодировала. Неврастеничка сложила руки и сквозь шум восславляла Христа, раскачиваясь взад-вперед на кресле. Гэвин улыбнулся и тактично сделал вид, что смущен. Бедекеру вспомнился обломок «оранжевой руды», который они с Дейвом взяли у Холмов Мариуса. Согласно пробам аргона-39 и 40, обломок троктолитовой брекчии имел возраст 3,95 миллиарда лет.
– Извечная проблема теории эволюции в том, что она идет вразрез с научными методами, – начал Гэвин. – Человеческая жизнь скоротечна, а посему ученые лишены возможности лично наблюдать пресловутые механизмы эволюции, которые так рьяно постулируют. Геологические данные тоже вещь спорная. Вот почему научные теории обречены на противоречия, в то время как все без исключения библейские трактовки оправдывали себя не единожды.
– Да-да, – с энтузиазмом закивал ведущий.
– Восславим Христа! – поддакнула его супруга.
– Наука не в состоянии ответить на наши вопросы, – продолжал Гэвин, – человеческий интеллект, увы, несовершенен.
– Как точно подмечено! – умилился ведущий.
– Восславим Христа! – откликнулась его супруга. – Да явит Он истину!
– Аминь! – заключил Бедекер и вырубил телевизор.
* * *
После ужина, за несколько минут до наступления темноты, на опушке появились гости. Сперва двое парней, сгибающиеся под тяжестью рюкзаков с привязанными сверху алюминиевыми треногами. Не обращая ни на кого внимания, парни скинули ношу и установили треноги. Из рюкзаков извлекли поролоновые прокладки и две шестнадцатимиллиметровые кинокамеры.
– Только бы успеть засветло, – пробормотал толстяк в шортах.
– Успеем, – заверил его приятель, высокий рыжеволосый детина с реденькой бородкой. – Если только кое-кто поторопится, а уж «Tri-X» свое дело знает.
Парни прилаживали камеры к треногам, выжидающе посматривая на дорогу, откуда только что пришли. Высоко в небе, паря в не остывших еще воздушных потоках, ястреб издал ленивый крик. Последний луч солнца на миг позолотил распахнутые крылья, и на землю опустились сумерки.
– Интересно, в чем дело… – Гэвин доел тушенку и начисто облизал ложку. – Я специально выбрал старый маршрут со стороны Симаррон-Крик, по которому почти никто не ходит.
– Им бы поторопиться со съемкой, – заметила Мэгги. – Скоро стемнеет.
– Кто будет печь зефирки на костре? – спросила Диди.
В сумраке елей послышалось шуршание – к опушке медленно, но верно приближался третий гость, на сей раз с ношей посерьезнее. Тоже молодой, он выглядел старше парочки с камерами. Рваные шорты цвета хаки и массивные ботинки, голубая хлопковая рубашка промокла от пота. На спине он тащил огромный синий рюкзак с привязанным к нему длинным свертком в красно-желтом парусиновом чехле. Какие-то палки длиной не меньше четырнадцати футов выпирали футов на шесть из-за согнутых плеч «носильщика» и еще на столько же волочились в пыли. Длинные темные волосы парня разделял посередине пробор, взмокшие пряди завивались, обрамляя высокие скулы. Когда тот подошел ближе, Бедекер разглядел глубоко посаженные глаза, острый нос и короткую бородку. Ни дать, ни взять, актер в роли Христа, восходящего на Голгофу.
– Отлично, Люд, мы успеваем! – завопил рыжеволосый. – Мария, шевелись, пока светло!
В полумраке тропы показалась коротко стриженная узколицая брюнетка в шортах и открытом топе на пару размеров больше. Брюнетка тоже несла рюкзак. Когда бородач устало опустился на одно колено, она быстро подскочила к нему, отстегнула лямки и скинула длинные чехлы на землю. Послышался характерный лязг металла. Бородач, казалось, был не в силах шелохнуться и продолжал стоять, опустив голову и упираясь рукой в колено. Брюнетка по имени Мария подошла и ласково погладила его по затылку.
