Текст книги "Точка обмана"

Автор книги: Дэн Браун

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 31 страниц) [доступный отрывок для чтения: 12 страниц]

– Только не говорите, что устали! – подгоняла она работающих.

Мэрлинсон подал голос:

– Эй, Нора! Бросай мучить парнишек из НАСА и пофлиртуйка лучше со мной!

Женщина даже не повернулась к нему.

– Ты, что ли, Корки? Твой голосок я сразу узнаю. Приходи, когда повзрослеешь и возмужаешь!

Мэрлинсон бросил взгляд на Рейчел:

– Нора не устает согревать нас всех своим обаянием.

– Учти, я все слышу, космический мальчик, – огрызнулась доктор Мэнгор, чтото помечая на планшете. – А если ты сейчас занят тем, что рассматриваешь мой зад, то учти: штаны прибавляют фунтов тридцать веса, не меньше.

– Не волнуйся, – успокоил Мэрлинсон, – меня сводит с ума вовсе не эта восхитительная слоновья задница, а вся твоя неуемная творческая натура!

– Ну так иди, приласкай меня! Корки рассмеялся.

– У меня новости, Нора. Похоже, ты не единственная женщина, которую президент послал сюда.

– Черт подери, конечно, нет! Он ведь еще и тебя пригласил.

Толланд решил, что пора вмешаться в этот обмен любезностями.

– Нора! У тебя найдется минутка, чтобы кое с кем познакомиться?

Услышав голос телезвезды, Нора тут же прекратила писать и обернулась. Суровое выражение исчезло с ее лица.

– Майк! – Она буквально бросилась к нему. – Давненько я тебя не видела!

– Редактировал фильм.

– И как мой кусок?

– Ты выглядишь совершенно блистательно. И к тому же поистине очаровательно.

– Он использовал спецэффекты, – не сдержался Мэрлинсон.

Нора словно и не заметила колкости. Сейчас она смотрела на Рейчел. На лице появилась любезная, но отчужденная улыбка. Потом взгляд ее вернулся к Толланду.

– Надеюсь, ты не смеешься надо мной, Майк? Толланд почемуто покраснел.

– Нора, хочу познакомить тебя с Рейчел Секстон. Мисс Секстон работает в разведывательной службе, а здесь оказалась по просьбе президента. Ее отец – сенатор Седжвик Секстон.

– Не хочу даже притворяться, что понимаю суть дела. – Нора подала Рейчел руку, не потрудившись снять перчатку. Рукопожатие ее не отличалось сердечностью. – Добро пожаловать на вершину мира.

Рейчел улыбнулась:

– Спасибо.

Ее удивило, что Нора Мэнгор, обладательница такого громкого и резкого голоса, оказалась симпатичной, миловидной женщиной. Коротко подстриженные, каштановые с проседью волосы аккуратно уложены, большие глаза смотрят внимательно и ясно, словно два ледяных кристалла. Рейчел импонировала стальная уверенность, которую излучала эта хрупкая особа.

– Нора, – вновь заговорил Толланд, – найдешь пару минут, чтобы разъяснить Рейчел, чем вы здесь занимаетесь?

Нора удивленно подняла брови:

– Вы уже так близко знакомы, что зовете друг друга по имени? Ахах!

Мэрлинсон застонал:

– Майк, я тебя предупреждал!

Нора Мэнгор организовала Рейчел экскурсию вокруг установки, а Толланд вместе с остальными шли сзади, беседуя.

– Видите эти отверстия во льду, прямо под треногой? – спросила Нора, показывая под ноги. Ее резкий, вызывающий тон смягчился. Она явно любила свое дело.

Рейчел кивнула, внимательно разглядывая все, что ей показывали. Каждая из дырок имела в диаметре примерно фут и свободно пропускала стальной трос.

– Отверстия остались еще с того времени, когда мы здесь высверливали образцы породы и спускали рентгеновский аппарат. Теперь они послужили входами для мощных винтов, которые вгрызлись в метеорит. Закрепив винты, мы в каждую из дырок спустили примерно по паре сотен футов прочного плетеного троса, прикрепили к винтам мощными крюками, а теперь просто поднимаем камешек. Потребуется всего несколько часов, чтобы вытащить его на поверхность. Он нас слушается.

– Помоему, я не все понимаю, – призналась Рейчел. – Метеорит лежит в толще льда, под тяжестью в несколько тысяч тонн. Как же вы его тащите?

Нора показала на вершину конструкции, откуда вертикально, сверху вниз, светил тонкий красный луч. Рейчел и раньше его видела, но решила, что это просто какаято оптическая наводка, может быть, указывающая точное место, где находится метеорит.

– Галлиевый полупроводниковый лазер, – не совсем внятно объяснила Нора.

Рейчел внимательно присмотрелась к лучу и наконец заметила, что он успел проделать во льду крохотное отверстие и теперь уходит вглубь, в самую толщу льда.

– Это очень горячий лучик, – ласково произнесла Нора, – им мы постепенно нагреваем метеорит по мере того, как он поднимается выше.

Рейчел наконецто осознала суть плана собеседницы. Нора просто направила лазерный луч вниз, растапливая лед и нагревая сам метеорит. Камень был слишком плотным, чтобы лазер мог повредить ему, но он вбирал в себя его тепло, постепенно становясь достаточно горячим для того, чтобы растопить лед вокруг. Он сам прокладывал себе путь на поверхность. А растаявший лед над метеоритом водой стекал вниз, заполняя шахту.

Так разогретым ножом режут замерзший кусок масла.

Нора показала на людей у лебедки:

– Генераторы не выдерживают такого напряжения, вот я и использую человеческую силу.

– Неправда! – весело отозвался один из работающих. – Она поставила нас сюда просто потому, что любит смотреть, как мы потеем.

– Ты себе льстишь! – дружески огрызнулась Нора. – Вы, ребята, два дня жаловались на холод. Ну а я вас согрела. За работу, милашки!

Рабочие рассмеялись.

– А зачем эти пилоны?

Рейчел показала на несколько оранжевых вертикальных конусов, установленных вокруг башни на первый взгляд совершенно произвольно. Такие же конусы Рейчел видела и вокруг самого купола.

– Важнейший инструмент гляциолога, – пояснила Нора. – Мы зовем их «ВЗИСН». Сокращенное от «Встань здесь и сломай ногу».

Она подняла один из пилонов. Под ним оказалось круглое отверстие, словно бездонный колодец, уходящее в глубину льда.

– Плохое место для прогулок. – Нора поставила конус на место. – Мы сверлили эти дырки по всему леднику, чтобы изучить состав льда и его толщину. Как и в археологии, время, в течение которого объект пролежал скрытым от глаз, определяется глубиной, на которой он обнаружен. Чем глубже зарыт камень, тем дольше он там лежит. Точно так же, когда чтото вдруг обнаруживается под толщей льда, можно установить, когда это «чтото» туда попало, по тому, сколько льда наросло сверху. А чтобы удостовериться в точности измерений, мы измеряем и толщину соседних участков. Этим мы также подтверждаем, что лед однороден, то есть не подвергался воздействию землетрясений, сжатий, обвалов и тому подобного.

– И как же выглядит этот ледник?

– Совершенно безупречно, – с явным удовольствием ответила Нора. – Единый, цельный монолит. Ни разломов, ни ледовых завихрений. А метеорит представляет собой то, что мы называем «статическим объектом». И лежит он здесь, милый, нетронутым с того самого момента, как приземлился. А именно с 1716 года.

Рейчел не смогла сдержать восхищения:

– Вы смогли установить точный год падения? Казалось, собеседница удивилась.

– Черт возьми, разумеется! Для того меня сюда и позвали. Я же умею читать лед. – Она показала на аккуратно сложенный штабель ледовых «бревен». Каждый из этих прозрачных столбов был помечен оранжевой биркой. – Эти вот ледовые палки представляют собой ценнейшие геологические образцы. – Она подвела Рейчел к «бревнам». – Посмотрите внимательно и увидите отдельные слои льда.

Наклонившись, гостья действительно смогла рассмотреть, что столбы состоят из фрагментов, отличающихся и по прозрачности, и по оттенку. Даже по толщине слои были очень разными, от нескольких миллиметров до четверти дюйма.

– Зимой на шельфовый лед падает снег, – пояснила Нора, – а весной бывает частичное таяние. Поэтому каждый сезон добавляет новый компрессионный слой. Мы начинаем сверху, с последней зимы, и считаем в обратном направлении.

– Словно кольца на деревьях? – изумилась Рейчел.

– Не так просто, мисс Секстон. Не забывайте, что приходится измерять сотни футов наслоений. Необходимо сверяться с климатическими маркерами, чтобы не наделать ошибок. А такими маркерами служат отчеты о количестве осадков, сведения о загрязнении воздуха и тому подобная информация.

Толланд с коллегами догнал увлеченных беседой дам. Майкл улыбнулся Рейчел.

– Она знает много интересного про лед, правда? Рейчел странно обрадовалась, увидев этого человека.

– Да, просто удивительно.

– Что касается даты, – кивнул Толланд, – то доктор Мэнгор совершенно права. 1716 год. НАСА вычислило тот же самый год удара метеорита о землю еще до нашего прибытия сюда. А доктор Мэнгор сверлила свои отверстия, изучала образцы и пришла к тому же выводу, подтвердив результаты космического агентства.

Все это впечатляло.

– И кстати, – заметила мисс Мэнгор, – именно в этом году наблюдатели видели светящийся шар. Он летел по небу севернее Канады. Этот случай вошел в историю под названием «Юнгерсольское падение», по имени человека, который зафиксировал его.

– То есть, – вступил в разговор Мэрлинсон, – соответствие исторического свидетельства и опытным путем установленной даты свидетельствует о том, что наш камень – кусок того самого метеорита, падение которого зарегистрировано в 1716 году.

– Доктор Мэнгор! – позвал один из рабочих. – Показались крюки.

– Экскурсия закончена, ребята, – торжественно объявила Нора. – Наступает момент истины. – Она схватила складной стул, взобралась на него и закричала: – Все сюда! Через пять минут вытаскиваем!

Все, кто находился в куполе, словно подопытные собаки Павлова, реагирующие на звонок к обеду, бросили свои дела, инструменты, чертежи, книги и направились в центральную зону.

Нора Мэнгор, прижав руки к лицу, созерцала свое детище.

– Вперед! Поднимаем «Титаник»!

ГЛАВА 28

– Разойдись! – потребовала Нора, пробираясь сквозь стремительно растущую толпу.

Люди расступились. Нора взялась за дело, несколько театрально проверяя натяжение тросов и крепления.

– Вверх! – скомандовал один из высших чинов НАСА. Рабочие натянули лебедки, и тросы поднялись из просверленных колодцев еще на шесть дюймов.

Чем выше поднимались тросы, подтягивая за собой груз, тем более нетерпеливой выглядела толпа. Мэрлинсон и Толланд пробрались в первый ряд, едва не прыгая от возбуждения, словно дети в ожидании СантаКлауса. Появилась огромная фигура администратора НАСА Лоуренса Экстрома.

– Крюки! – воскликнул он. – Уже видны крепления! Стальные плетеные кабели в просверленных гнездах уступили место желтым цепям креплений.

– Еще шесть футов! Держи крепче!

Наступило напряженное, словно натянутая струна, молчание. Собравшиеся как будто ожидали появления какогото удивительного призрака. И конечно, каждый хотел узреть чудо первым.

И вот наконец Рейчел увидела это торжественное событие.

Плавя над собой лед, к поверхности приближалась пока еще неясная, бесформенная глыба метеорита. Она казалась темным пятном, поначалу расплывчатым, но по мере приближения к поверхности все более проясняющимся.

– Давайте! – закричала Нора.

Рабочие налегли на лебедки, и все подъемное сооружение жалобно заскрипело.

– Еще пять футов! Ровнее держи!

Теперь Рейчел видела, как вздымается неуклонно подпираемый снизу лед. Он словно готовился родить метеорит, с трудом, неохотно выпуская его из своих недр. На самой вершине образовавшегося бугра, вокруг точки погружения лазерного луча, лед начал быстро таять, образовав на поверхности сначала темный круг, а потом все более расширяющееся углубление.

– Площадь расширяется! – крикнул ктото из наблюдающих. – Уже девяносто сантиметров!

В ответ послышался напряженный, нервный смех.

– Хорошо, уберите лазер!

Ктото повернул выключатель, и луч исчез.

И вот это произошло.

Подобно древнему огненному богу, окруженный клубами свистящего пара, на поверхность вырвался огромный камень. Во влажном тумане он казался бесформенной темной глыбой. Люди, управляющие лебедками, напряглись из последних сил, и наконец ледяные оковы выпустили весь метеорит целиком. Горячий, мокрый, он повис над бурлящим ледовым котлом, из которого только что родился.

Рейчел смотрела, словно загипнотизированная.

Покачиваясь на креплениях, окруженный горячим паром, метеорит таинственно, приглушенно мерцал в свете галогеновых ламп, больше всего похожий на огромную окаменевшую сливу. Одна из сторон камня казалась гладкой и округлой, отполированная силой трения атмосферы.

Глядя на обугленную корку сплава, Рейчел ясно представила себе, как огненный шар метеорита неудержимо несся к Земле. Даже не верилось, что это произошло несколько веков назад. И вот он здесь, беспомощно, словно попавший в капкан зверь, висит на тросах перед толпой изумленных, потерявших дар речи людей.

Охота закончена.

Только сейчас Рейчел ясно осознала значимость события, невольной участницей которого она стала. Висящий здесь, прямо перед ней, «объект» явился совершенно из другого мира, пролетев миллионы миль. И прилетел не напрасно. В своих недрах он принес людям так давно ожидаемое подтверждение их чаяний – в огромной, бескрайней Вселенной они не одиноки.

Эйфория одновременно захлестнула всех, и толпа разразилась громкими радостными криками и аплодисментами. Даже администратор поддался общему ликованию. Поздравляя сотрудников, он жал им руки, обнимал, похлопывая по спине, некоторых даже целовал. Рейчел искренне радовалась за НАСА. Последнее время этим самоотверженным и увлеченным людям очень не везло. И вот наконец долгожданный момент победы настал. Они заслужили его.

Зияющая во льду дыра, успокоившись, приобрела очень мирный вид и стала походить на бассейн, который ктото устроил в самой середине хабисферы. Некоторое время о ледяные берега его била волна, но постепенно все успокоилось. Вода стояла низко, почти на четыре фута ниже окружающего льда. Разница в уровне возникла и изза того, что вытащили огромную глыбу метеорита, и изза свойства льда уменьшать при таянии объем.

Нора Мэнгор немедленно обошла вокруг бассейна, расставляя по его периметру свои знаменитые оранжевые конусы. Разумеется, не заметить ледяной купели было невозможно, тем не менее оставалась опасность, что какойнибудь излишне любознательный и неосторожный служащий НАСА подберется чересчур близко к краю и, поскользнувшись, упадет в воду. Стенки бассейна, словно отлитые изо льда, были настолько скользкими и гладкими, что выбраться оттуда казалось немыслимым. А помощь при царивших здесь температурах вполне могла опоздать.

Неуклюже шагая по льду, подошел Лоуренс Экстром. Решительно протянув Норе Мэнгор руку, он долго и с жаром тряс ее.

– Браво, доктор Мэнгор!

– Надеюсь увидеть немало хвалебных статей в печати, – отозвалась Нора.

– Непременно!

Администратор повернулся к Рейчел. Сейчас он выглядел куда более спокойным, расслабленным и даже почти счастливым.

– Ну как, мисс Секстон, ваш профессиональный скепсис побежден?

Рейчел не смогла сдержать улыбку.

– Вернее будет сказать, раздавлен.

– Отлично. Следуйте за мной.

Рейчел направилась вслед за администратором через всю хабисферу к огромному металлическому ящику, больше всего похожему на космический контейнер. Он был раскрашен в маскировочные цвета и помечен нарисованными с помощью трафарета буквами «PSC».

– Отсюда вы сможете позвонить президенту, – обыденно пояснил Экстром.

Рейчел поняла, что получила доступ в святая святых, к аппарату правительственной связи. Подобные передвижные кабины обычно использовались в местах военных действий, и Рейчел никак не ожидала увидеть нечто подобное здесь, в условиях мирной операции НАСА. Сразу подумалось, что администратор Экстром работал в Пентагоне и поэтому наверняка имел доступ к подобным игрушкам. Рядом с пунктом связи стояли два очень серьезных охранника, из чего гостья сделала вывод, что поболтать с президентом можно только с разрешения самого Экстрома.

Судя по всему, Рейчел была здесь вовсе не единственной, кого насильно лишили всех связей с внешним миром.

Экстром подошел к одному из охранников и чтото сказал. Потом вернулся к гостье:

– Желаю удачи. – С этими словами он ушел, оскальзываясь на льду.

Охранник постучал в дверь контейнера, и она открылась изнутри. Ящик оказался обитаемым. Из него выглянул техник, тут же жестом пригласив Рейчел войти.

Внутри кабины правительственной связи было очень темно и душно. В голубоватом свете компьютерного монитора Рейчел различила нагромождение телефонного оборудования, радиоприемников и спутниковых приборов связи. Она испугалась приступа клаустрофобии. Воздух в ящике был горьким и неприятным, словно в подвале зимой.

– Сядьте сюда, пожалуйста, мисс Секстон.

Техник придвинул к плоскому монитору вращающуюся табуретку. Потом надел Рейчел на голову громоздкие наушники, а перед ней установил солидного вида микрофон. Время от времени заглядывая в список кодов, набрал длинный многозначный номер.

На дисплее перед глазами Рейчел показался таймер.

00. 60 секунд

Техник удовлетворенно кивнул, и таймер, словно получив приказ, начал обратный отсчет.

– Минута до связи.

После этого техник вышел, захлопнув за собой дверь. Раздался звук запираемого снаружи замка.

Отлично! Теперь ее заперли в клетке.

Рейчел сидела в темноте и смотрела на экран, следя за тем, как медленно, зримо истекает минута. С самого раннего утра она впервые получила возможность остаться в одиночестве. Проснувшись сегодня, Рейчел и понятия не имела, какой день ее ожидает.

Жизнь вне Земли! Сегодня самый популярный в истории человечества миф перестал быть мифом.

Только сейчас Рейчел начала понимать, каким ударом по избирательной кампании отца окажется этот метеорит. Хотя работа НАСА и финансирование агентства не имели ни малейшей связи с такими политическими темами, как право на аборт, социальные нужды и охрана здоровья, отец поставил все в один ряд. Сейчас его стратегия рушилась на глазах, грозя нанести серьезный удар и по кампании, и по имиджу самого сенатора.

Уже через несколько часов вся страна будет торжествовать вместе с НАСА, потрясенно вслушиваясь в сообщения о великом открытии. Вновь воспрянут духом мечтатели, готовые пустить слезу умиления. Ученые начнут озадаченно чесать затылки. Воображение детей разыграется с новой силой. Разговоры о долларах и центах, потраченных на исследования, сойдут на нет, не в силах устоять перед важностью момента. Доверие к президенту возродится, словно птица феникс, моментально превратив его в героя. И среди всеобщего торжества деловитый, трезвомыслящий сенатор неожиданно окажется узколобым и мелочным обывателем, скупым, словно дядюшка Скрудж, лишенным истинно американского духа приключений и дерзаний.

Компьютер пискнул, и Рейчел посмотрела на дисплей.

Оставалось пять секунд.

Дисплей ожил, и на нем появилась эмблема Белого дома. А через несколько мгновений она превратилась в лицо президента Харни.

– Привет, Рейчел! – произнес президент, широко улыбаясь. – Надеюсь, вы сегодня не скучаете?

ГЛАВА 29

Офис сенатора Секстона располагался в новом здании, принадлежащем сенату и носящем имя Филиппа А. Харта, на улице к северу от Капитолия. Здание представляло собой самую современную конструкцию из белых прямоугольных блоков. Недоброжелатели утверждали, что оно больше похоже на тюрьму, чем на государственное учреждение. То же ощущали и многие его сотрудники.

На третьем этаже здания Гэбриэл стремительно расхаживала перед столом с компьютером. На дисплее появилось новое электронное послание. Ассистентка пока не могла решить, как к нему отнестись и что конкретно предпринять.

Две первых строчки гласили:

Седжвик очень удачно выступил на Сиэнэн. У меня имеется для вас информация.

Подобные письма Гэбриэл получала на протяжении двух последних недель. Обратный адрес оставался неясным, хотя ей и удалось проследить его до домена «whitehouse.gov». Судя по всему, таинственный корреспондент принадлежал к числу сотрудников Белого дома. Кто бы он ни был, в последнее время Гэбриэл получала от него самую разнообразную ценную политическую информацию, включая сообщение о тайной встрече президента с администратором НАСА.

Поначалу сообщения вызывали лишь недоверие, но постепенно оказалось, что информация, которая содержится в них, точна и крайне полезна. Именно из этого источника поступали никогда не разглашающиеся сведения о постоянном превышении НАСА своего бюджета, о предстоящих дорогостоящих исследованиях. Оттуда же Гэбриэл почерпнула данные, подтверждающие факт, что поиск НАСА внеземной жизни обходится исключительно дорого, а результаты приносит минимальные – настолько плачевные, что даже внутренний опрос мнений показал, что работа НАСА – именно тот камень преткновения, который отнимает у президента голоса избирателей.

Чтобы повысить свой вес в глазах сенатора, ассистентка не сообщила ему, откуда черпает сведения, предпочитая регулярно удивлять его собственной осведомленностью. Она просто передавала информацию, скромно замечая, что получила ее «из одного из своих источников». Секстон очень ценил подобную осведомленность молодой сотрудницы. Он, конечно, приобрел уже достаточный опыт политической жизни, чтобы не интересоваться подробностями. Гэбриэл даже казалось, что он подозревает ее в оказании комуто тайных сексуальных услуг, за которые платят таким вот изысканным способом. И самое неприятное, что его это нисколько не обескураживало.

Гэбриэл наконец устала ходить по кабинету. Взглянула на дисплей с сообщением. Смысл этих посланий не вызывал никакого сомнения: ктото из сотрудников Белого дома очень хотел, чтобы на выборах победил именно сенатор Секстон, и поэтому помогал ему как мог, поставляя сведения из вражеского лагеря, особенно те, что касались НАСА.

Но кто? Зачем? Почему?

Гэбриэл решила, что это именно тот случай, когда крысы бегут с тонущего корабля. В Вашингтоне подобные действия вовсе не редкость: порой ктонибудь из сотрудников Белого дома, опасаясь, что его нынешнего хозяина попросят освободить помещение, начинал потихоньку оказывать услуги претенденту. Этим ренегат надеялся получить высокую должность в новой администрации или благосклонность очередного хозяина Белого дома. Судя по всему, ктото уже предвкушал победу Секстона, а потому стремился как можно раньше заполучить необходимые акции.

Сообщение, которое она прочитала сейчас, заставило ее занервничать. Таких писем она еще не получала. Первые две строчки ее не волновали. Но две последние… они гласили:

Увидимся у Восточных ворот в 16. 30. Приходите одна.

Еще ни разу ее не приглашали. Более того, сама Гэбриэл предпочла бы более укромное место для личной беседы. Восточные ворота? Насколько ей известно, в Вашингтоне существуют лишь одни такие ворота. А именно возле Белого дома. Это что, шутка?

Гэбриэл понимала, что ответить по электронной почте не сможет; все ее письма постоянно возвращались с пометкой о том, что адресат недоступен. Корреспондент неизменно сохранял анонимность. Впрочем, это вполне естественно.

Может, всетаки проконсультироваться с Секстоном? Взвесив «за» и «против», ассистентка решила не делать этого. Вопервых, он сейчас занят, у него встреча. Вовторых, если она скажет об этом письме, то придется говорить и об остальных. Скорее всего решение неизвестного осведомителя встретиться среди бела дня в людном месте продиктовано соображениями безопасности, и прежде всего ее собственной. В конце концов, незнакомец вот уже две недели изо всех сил помогал ходу избирательной кампании сенатора. Так что он (или она) явный друг. Внимательно, обдумывая каждое слово, Гэбриэл Эш еще раз прочитала электронное письмо. Потом взглянула на часы. У нее в запасе оставался час.

ГЛАВА 30

Когда метеорит был извлечен на поверхность, администратор НАСА успокоился и даже немного расслабился. Постепенно все вставало на свои места. Остановить исследования уже невозможно. С этой мыслью он и направился через весь огромный купол туда, где работал Майкл Толланд.

– Как продвигается? – поинтересовался Экстром, останавливаясь за спиной Майкла.

Тот отвернулся от монитора, усталый, однако полный энтузиазма.

– Почти закончил редактировать. Сейчас поменяю местами некоторые из вставных кадров, которые снимали твои люди. Приходится работать очень оперативно.

– Хорошо.

Президент просил Экстрома прислать фильм в Белый дом как можно скорее. Поначалу администратор НАСА весьма скептически отнесся к намерению Харни задействовать в проекте Майкла Толланда. Однако, посмотрев коекакие черновые отрывки, он в корне изменил мнение. Вдохновенный рассказ любимого всей страной ведущего, интервью независимых специалистов тонко и умно слиты в единое целое с блоком чисто научной информации, который длился почти пятнадцать минут. Толланду с легкостью удалось сделать именно то, на чем НАСА так часто проваливалось: описать серьезнейшее научное открытие на уровне, доступном среднему американскому уму, и при этом не впасть в высокомерноснисходительный менторский тон.

– Как только закончишь, принеси фильм в сектор прессы. Переведем его в цифровой формат и отправим в Белый дом.

– Слушаюсь, сэр!

Толланд повернулся к компьютеру и вновь с головой ушел в работу.

Экстром двинулся дальше. Добравшись наконец до северной стены, он с удовольствием заметил, как хорошо сейчас выглядит прессзона. Лед застелен большим голубым ковром. В центре стоит длинный стол с несколькими микрофонами и вымпелом НАСА. Фоном служит огромный флаг Соединенных Штатов Америки. Но главное, на самом почетном месте, перед столом, красовался виновник торжества – метеорит. Его перетащили сюда на специально сконструированных плоских санках.

Администратор также отметил, что в секторе прессы царит праздничная атмосфера. Большинство обитателей хабисферы, разумеется, собрались вокруг метеорита. Люди протягивали руки к его все еще теплой поверхности, словно грелись возле костра.

Экстром решил, что момент настал. Он прошел за американский флаг. Там на льду стояло несколько картонных ящиков, которые сегодня утром по его просьбе доставили из Гренландии.

– Выпивка за мой счет! – как можно громче объявил он, передавая радостным людям ящики с банками пива.

– Эй, босс! – прокричал ктото в ответ. – Спасибо! Ты даже позаботился о том, чтобы оно не согрелось!

На лице Экстрома показалась вовсе не свойственная ему улыбка.

– Еще как старался! Даже лед нашел! Все добродушно рассмеялись.

– Подождите минутку! – воскликнул ктото, внимательно рассмотрев банку. – Пиво канадское! И где только наш патриотизм?

– Ребята, мы же на бюджете. Это самое дешевое пиво, которое удалось достать.

Снова послышался дружный смех.

– Аудитория, внимание! – объявил в мегафон один из членов телевизионной команды. – Переключаемся на студийный свет. Вы можете временно потерять зрение.

– В темноте не целоваться, – предупредил ктото, – программа предназначена для семейного просмотра.

Экстром тоже рассмеялся. Ему нравился всеобщий эмоциональный подъем. Ответственные за трансляцию тем временем заканчивали последние приготовления, устанавливая общее освещение и локальную подсветку.

– Переключаемся на студийный свет через пять, четыре, три, две…

Галогеновые лампы погасли, и все внутри купола погрузилось во тьму.

В толпе раздался шум.

– Кто это ущипнул меня за задницу? – со смехом спросил ктото.

Через пару мгновений темноту разорвало сияние студийных ламп. Все невольно зажмурились. Метаморфоза оказалась радикальной: северная секция превратилась в настоящую телестудию. А остальная центральная часть купола выглядела словно темный амбар глубокой ночью. Опустевшие рабочие отсеки скрывались в плотной, густой тени.

Экстром отступил подальше, туда, где сумрак надежно скрыл его от людских глаз. Ему нравилось наблюдать, как ликуют, словно возле рождественской елки, его сотрудники. Он чувствовал себя СантаКлаусом, вокруг которого прыгают довольные, радостные дети.

Видит Бог, они это заслужили, подумал Экстром, даже не подозревая, что ждет их всех впереди.

ГЛАВА 31

Погода менялась.

Словно печальный вестник неотвратимо приближающегося бедствия, жалобно выл ветер, пытаясь опрокинуть палатку команды подразделения «Дельта». Дельта1 закончил укреплять штормовое укрытие и вернулся к товарищам. Подобное для них не впервые. Все это скоро закончится.

Дельта2 внимательно следил за картинкой дисплея. Микробот успешно нес службу, снимая на видеокамеру все, что происходило внутри хабисферы.

– Посмотрика, – позвал Дельта2.

Дельта1 подошел ближе. Все внутри купола было погружено во тьму, за исключением одногоединственного ярко освещенного сегмента в северной части. Остальное пространство хабисферы едва просматривалось.

– Ничего страшного, – пояснил он, – они просто проверяют освещение, готовятся к вечерней трансляции.

– Дело не в свете. – Дельта2 показал на темное пятно посреди льда, ту самую заполненную водой яму, из которой вытащили метеорит. – Проблема в этом.

Дельта1 взглянул на яму. Она все еще была окружена оранжевыми пилонами, а поверхность воды казалась такой же спокойной, как и раньше.

– Не вижу ничего особенного.

– Посмотри внимательнее.

Дельта2 двинул джойстик, направляя микробот вниз, ближе к поверхности воды.

Дельта1 всмотрелся и потрясенно отпрянул:

– Что за?..

Подошел Дельта3, взглянул пристально. И тоже испытал шок.

– Господи! Это то самое место, откуда извлекли метеорит? Что происходит с водой?

– Нет, – решительно сказал Дельта1. – Ничего подобного происходить не должно.

ГЛАВА 32

Сидя в большом металлическом ящике за три тысячи миль от Вашингтона, Рейчел Секстон ощущала такое же напряжение, как если бы ее вызвали в Белый дом. Монитор видеотелефона четко показывал лицо президента Зака Харни, сидящего в комнате связи на фоне президентского герба. Цифровая радиосвязь оказалась безупречной, и если бы не едва заметное отставание звука от движения губ на экране, то можно было подумать, что собеседник находится в соседней комнате.

Разговор их был откровенным и оптимистичным. Казалось, президент доволен, хотя вовсе не удивлен восторженной оценкой, которую Рейчел дала открытию НАСА и тому факту, что стране это открытие представит столь обаятельный человек, как Майкл Толланд. Харни пребывал в добродушном и шутливом настроении.

– Уверен, вы согласитесь. – Президент посерьезнел. – В идеальном мире последствия этого открытия оказались бы исключительно научными по своему характеру. – Он помолчал, склонившись вперед, так что его лицо заполнило почти весь экран. – К сожалению, мы живем в мире далеко не совершенном. А поэтому, как только я объявлю об открытии, оно моментально превратится в мячик для политического футбола.

– Если учесть неопровержимые доказательства и подтверждение самых авторитетных ученых, трудно даже представить, что широкая публика или ктото из ваших оппонентов смогут проявить недоверие и принять открытие както иначе, чем в качестве истинно научного факта.

Харни улыбнулся почти печально.