Текст книги "Две жизни"

Автор книги: Дебора Тернер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 9 страниц)

– А я видел, как вы стояли в воде. И что вы при этом чувствовали?

– Сначала было худо, я вся дрожала, но с появлением Келли дрожь прошла.

– Во всяком случае, выглядите вы не лучшим образом – бледны, как белая лилия… Вот что: поедемте ко мне там и позавтракаем.

Здравый смысл требовал, чтобы она отказалась – хотя бы ради сохранения душевного покоя… Впрочем, какая опасность в том, что она позавтракает с интересным человеком?

– Чудесно! Я голодна как волк.

– Вот и великолепно! – воскликнул Генри и, заведя мотор, резко развернулся и рванул с места.

– Мне бы только переодеться, – взмолилась Рут.

– Вы и так прекрасны!

Голубая тенниска и белые шорты, в общем-то устраивали Рут, тем более, что хорошо сидели на ней и ничуть не стесняли движений. Правда, они были далеко не новые. Если судить по убранству его дома, Генри любит спокойные тона, изысканность и элегантность. Наверняка и женщины ему нравятся только стильные, ухоженные, мрачно подумала Рут. Ну и пусть! Мы ведь… только друзья.

Двадцатью минутами позже Рут наслаждалась уютом и покоем, царившими на затененной террасе, куда им подали завтрак – простой, но красиво сервированный и очень вкусный. Она твердо решила, не поддаваясь безграничному обаянию Генри, приятно провести с ним время.

Точно так же, как белка запасается продуктами впрок, Рут запасалась воспоминаниями. Особенно старалась сохранить в памяти каждую черточку его лица, его мимику, характерные движения. Их беседа не прекращалась ни на миг: они обсуждали прочитанные книги, любимые блюда, перспективы развития мира, последние гипотезы относительно исчезновения динозавров. Безумно хохотали, выдвигая различные предположения по поводу того, почему именно в эпоху процветания столь популярны мини-юбки.

Своим умом, быстрым и острым, Генри, конечно, превосходил ее. Но ей нравилось, как он смеется, нравилось смешить его. Генри расспрашивал ее о работе; она с воодушевлением рассказывала, причем вопросы, которые он задавал, и его комментарии отличались большой точностью и профессионализмом.

На время, пока они пили кофе, воцарилось краткое молчание. Рут украдкой наблюдала за прекрасным, бронзовым от загара лицом Генри. В этом человеке было столько достоинства и потрясающей мужской красоты, что он, казалось, сошел со страниц старинного манускрипта или с живописного полотна. Такими – властными, уверенными в себе, решительными, обласканными судьбой – изображались средневековые рыцари и короли.

Рут тряхнула головой, сбрасывая с себя опасное наваждение.

– А не прогуляться ли нам? – медленно и как бы лениво спросил Генри.

Рут с радостью согласилась.

– Можно даже на несколько минут подойти к воде. – Он не спускал с нее слегка прищуренных глаз.

От только что возникшего легкого настроения не осталось и следа. Рут напряглась.

– Хорошо, – мгновение помедлив, ответила она, и со стыдом почувствовала, что ее голос дрожит.

Пока они шли к озеру, Генри держался в некотором отдалении от нее и даже не поддержал Рут, когда та снимала сандалии. Стиснув зубы, девушка пристально смотрела на прозрачную, гладкую как стекло воду. Не было ни ветерка, а значит, Рут не могла угрожать какая-нибудь нежданная волна.

Собравшись с духом, она сделала едва заметный шаг вперед.

– Расслабьтесь, – произнес стоявший рядом Генри.

– Легко сказать, – огрызнулась Рут.

Однако его спокойный голос придал ей силы.

Генри подошел к кромке воды и взял девушку за руку. Ощутив тепло и надежность его ладони, она почувствовала прилив уверенности… и сделала еще один шаг.

Но тут же липкий страх вновь охватил ее, к горлу подступила тошнота. В полной прострации, не смея шевельнуться, Рут уставилась на голубую поверхность озера.

– Вы мужественная женщина, Рут! – донеслись до ее слуха слова Генри.

Она вцепилась в него, но он осторожно высвободил свою руку.

– Вряд ли, – дрожащим голосом проговорила девушка, однако из воды не вышла.

– Вы знаете, что это так! – твердо возразил Генри.

Рут сделала глубокий вдох и выдох.

– Это дыхательное упражнение, – пояснила она иронично улыбнувшемуся Генри.

– И как, помогает?

Она неуверенно усмехнулась.

– Наверное, если я все еще не выскочила из воды сломя голову.

Эти слова будто прорвали некую плотину, сдерживавшую волны страха, – Рут повернулась и опрометью, спотыкаясь, бросилась вон из озера. Только почувствовав, как пятки безжалостно обжигает раскаленный песок, она остановилась и, тяжело дыша, бессмысленно уставилась на зеленые заросли.

– О Господи, какой же я эгоист! – подбегая к ней, хрипло пробормотал Генри. – Думал, в моем присутствии вам будет легче.

Одним движением подняв Рут на руки, он отнес ее в густую тень деревьев. Девушке вновь стало трудно дышать, но на этот раз совсем по другой причине.

Она покачнулась, когда он ставил ее на землю, но Генри мгновенно поддержал ее. Ухватившись за него, она сквозь тонкую ткань рубашки почувствовала, как заиграли мускулы на его руках.

Генри и Рут стояли вплотную друг к другу, и трудно было понять, чье это сердце колотится с такой силой. Панический страх, охвативший ее, почти прошел, и теперь она ощущала силу объятий Генри, мужской аромат его тела, плотное прикосновение стройных бедер, мускулистых ног, восставшей плоти. В ответ на столь сильное эротическое возбуждение тело Рут наполнилось нестерпимым жаром и, казалось, кричало на весь мир о своем желании.

– Все хорошо, – шептали его горячие губы, – все хорошо… – Они прикоснулись к ее лбу, двинулись ниже, задержались у висков.

Очевидно, Генри просто хотел ее успокоить, но вместо этого дыхание у девушки окончательно пресеклось от волнения, а сердце готово было вырваться из груди. Замерев, Рут ждала, что будет дальше, уже готовая сдаться на милость победителя.

И тут в ней заговорил старый как мир инстинкт самосохранения. Борясь с губительной слабостью, Рут попыталась хотя бы на сантиметр отстраниться от Генри. Он на секунду прижал ее еще сильнее, но потом опустил руки. Потупив взор, Рут шагнула на безопасное расстояние.

– Извините, – только и смогла пробормотать она.

– Это вы меня извините! – В его голосе слышались раскаяние и едва сдерживаемая досада на самого себя. – Мне не следовало уговаривать вас входить в воду.

Она прямо посмотрела в его горевшие неутоленной жаждой глаза и сказала:

– Вы тут ни причем. – Ее голос стал твердым. – Если мне не удастся преодолеть страх, я не смогу работать. На этот раз у меня, по крайней мере, не закружилась голова. А это еще один шаг вперед!

Рут, с одной стороны, радовало то, что из глаз Генри исчез дьявольский блеск, а с другой – настораживало появившееся в них ироничное выражение.

– Бесспорно, – подтвердил он и, взяв ее под руку, повел к дому.

На пороге гостиной его уже с нетерпением поджидал Питер.

– В чем дело? – резко спросил его Генри.

– Телефон, сэр.

– Я поговорю из кабинета.

– Хорошо, сэр.

Питер повернулся, чтобы уйти, но Генри, остановив его, добавил:

– Принеси, пожалуйста, что-нибудь выпить для мисс Фарли.

– Нет, спасибо, мне ничего не нужно, – поспешила отказаться Рут, слишком усталая и расстроенная, чтобы подбирать слова.

Генри бросил на нее внимательный взгляд, затем кивнул и удалился с Питером, который что-то тихо проговорил ему на ухо. Она заметила, как напрягся Генри.

Черт возьми, думала Рут, поудобнее усаживаясь в кресле, что же это творилось со мной, когда Генри держал меня в объятиях? Ничего подобного прежде она не испытывала.

4

Нет, любовью это не назовешь. Любовь приходит постепенно, с ростом взаимопонимания. Рут знала, что это такое, – вкусила ее плоды, познала горечь потери. То, что она испытывает сейчас, – только всепоглощающий, неутолимый сексуальный голод. Заниматься сексом свойственно человеку – так же, как дышать, пить или есть. И нечего усложнять! Рут даже зевнула – так все тривиально.

Итак, ей хочется заняться любовью с Генри Ормондом. Ничего удивительного – она желала этого с первого момента их встречи. Зачем же дело стало?

Элементарная ситуация, и решение должно быть под стать. Чего бояться? Правда, в ее отношениях с Генри еще очень много неясного и неизвестно, куда они могут завести. Да и свои чувства к нему Рут, положа руку на сердце, не рискнула бы назвать элементарными; ни к кому прежде она не испытывала столь страстного влечения.

Пять лет назад у нее был Роберт…

Рут прикрыла глаза: она до сих пор испытывала боль при вспоминании о пережитом горе. Рут с первого взгляда почувствовала симпатию к этому светловолосому, улыбчивому юноше. Привязанность быстро переросла в любовь. Но даже с Робертом она настолько владела собой, что до помолвки и речи не могло быть о близости. До помолвки, которая так и не состоялась, – Роберт трагически погиб…

Раньше Рут и представить не могла, что способна испытывать такой нестерпимый сексуальный голод. Стоило ей увидеть Генри и тело начинало просто звенеть от желания. Доводы разума, нормы морали – все это могло гореть синим пламенем, когда на нее внимательно смотрели пронзительные светло-голубые глаза. Да что она! Любой женщине было бы достаточно одного взгляда на него, чтобы без раздумий сказать: вот идеальный мужчина – прекрасный любовник и надежный муж, который принесет счастье и жене и детям.

Рут легонько тряхнула головой, чтобы освободиться от одолевавших ее мыслей, и взглянула на свои руки, лежавшие на подлокотниках кресла. Боже, до чего бледные! Эта водофобия доведет ее до полного психического истощения. А ей и без того так трудно навести порядок в своих мозгах!

Впрочем, одно она знает твердо: столь сильного и глубокого влечения не пробуждал в ней даже Роберт. Роберт… Он был милейшим человеком – шутник, умница, мастер на все руки. Когда он погиб, горе Рут было так велико, что, казалось, и она последует за ним. Но все обошлось. Правда, рана в душе долго не заживала, однако теперь Рут вспоминала о нем лишь с нежностью и печалью.

– Извините, мне пришлось надолго оставить вас одну, – раздался за ее спиной голос Генри.

Рут вздрогнула от неожиданности и, расправив плечи, поровнее уселась в кресле. Одного взгляда на мрачное, озабоченное лицо Генри было достаточно, чтобы понять – произошли какие-то малоприятные экстраординарные события.

Встревожено нахмурив брови, Рут поспешила заверить:

– Что вы, не стоит извиняться! Напротив, это я засиделась и отвлекаю вас от дел.

– Я жду еще одного звонка, – хмуро произнес он. – Разговор займет несколько минут. А у вас измученный вид. Мне следовало бы сразу предложить вам прилечь.

А где же Питер? – подумала Рут и посмотрела в сторону двери. Генри, очевидно, понял ее невысказанный вопрос и добавил:

– Питеру пришлось срочно уехать в Нью-Плимут, и…

– Ну что ж, – быстро прервала его Рут, – я посижу здесь и полюбуюсь замечательным видом на озеро.

Вот расплата за то, с укоризной сказала она себе, что я нарушила главное правило, которое должна соблюдать любая разумная женщина: что бы ни случилось, машина всегда должна оставаться при тебе.

– Вы можете подняться и отдохнуть в одной из спален, – произнес Генри, заботливо оглядывая Рут.

Да, измученная треволнениями этого дня, она была сейчас явно не в лучшей форме. Подавив невольный зевок, Рут взглянула на Генри и замерла: из его глаз струился холодный, чистый, мерцающий свет.

– Вам со мной одни хлопоты, – с грустью в голосе сказала она.

– Не порите чепухи, – с досадой произнес он и подал ей руку, помогая подняться с кресла.

Пока они шли наверх, Рут старалась держаться подальше от Генри. Спальня, в которую он ее привел, была отмечена теми же изысканностью и вкусом, что и убранство всего дома. При виде кровати Рут сразу же захотелось упасть на нее и провалиться в глубокий сон.

– Если хотите, можете принять душ – он в смежной комнате, – сказал Генри и, указав кивком на вторую дверь, удалился.

Подождав, пока затихнут его шаги, Рут глубоко вздохнула и вошла в непривычно большую ванную. На вешалке висели чистые полотенца. Генри что всегда готов к приему гостей? Не твое дело, одернула себя Рут и показала язык отражению в зеркале. Ополоснувшись, она вернулась в спальню, приподняла легкое покрывало на кровати, легла и тут же уснула.

Рут проснулась оттого, что кто-то произнес ее имя. Неохотно приподняв веки, она увидела, что рядом стоит Генри. В его отстраненном взгляде было столько решительности, что Рут вздрогнула.

– Как вы себя чувствуете? Хорошо? – быстро спросил он.

Она смогла лишь кивнуть в ответ.

– Я отвезу вас домой, – сказал Генри. – А то, похоже, кое-где проснулись драконы, и мне предстоит тревожная трудовая ночь.

Что ж, миллиардерам приходится денно и нощно блюсти свои интересы, подумала Рут. Она по праву сравнивала Генри с завоевателями прежних эпох. Он им ровня – современный конквистадор, создающий собственную империю на телевизионном пространстве, почти не имеющем границ.

– Вы всегда работаете по ночам? – При одной этой мысли на Рут напала зевота.

– Да нет. – Генри улыбнулся. Он по-прежнему был само обаяние, но по глазам невозможно было понять, чем на самом деле заняты его мысли. – Просто события в другой части света развиваются слишком стремительно и требуют моего вмешательства. Когда будете готовы, приходите в гостиную. Я буду ждать вас там.

Хотя до заката было еще далеко, небо уже выцвело и подернулось дымкой. Рут, как правило, старалась не спать днем – это выбивало ее из колеи. А сегодня и подавно: ничего глупее, чем приехать сюда, а затем заснуть в чужой спальне, нельзя было и придумать. Рут ополоснула лицо, причесалась, надела сандалии.

Пора остановиться, пронеслось у нее в голове, я зашла слишком далеко. Чем чаще я буду видеть Генри, тем труднее будет отказаться от него. На этот раз я буду тверда как кремень и выполню свое решение.

– Если вы так заняты, – сказала Рут, входя в гостиную, – может быть, Питер отвезет меня домой? Если, конечно, он вернулся.

– Он вернулся, – ответил Генри. – Но матушка всегда говорила мне: погулял с девушкой – проводи ее домой.

– У вашей матушки высокие моральные принципы.

– Выше некуда, – произнес он и поджал губы.

Ехали они молча. В воздухе стоял звон цикад, не заглушаемый даже шумом мотора. Вдоль дороги брело стадо коров и овец, яростно отмахивавшихся хвостами от надоедливых мух и слепней. Несколько коров остановились и проводили бессмысленными взглядами проезжавшую машину.

У веранды дома Генри сжал руку Рут и проговорил:

– Будьте осторожны.

– Вы тоже.

Вышло похоже на последнее прощание, и чувствовалось, что Генри это понял. В его глазах загорелся холодный огонь. В течение нескольких секунд они молча стояли друг против друга, никто из них не решался повернуться и уйти первым.

Все словно замерло в знойном воздухе. Лишь с берега доносились отдаленные редкие крики расшалившихся детей.

Глаза Генри и Рут встретились. И между ними словно образовалось некое энергетическое поле, мгновенно сблизившее их, связавшее в единое целое.

В стремительном порыве Генри рванулся к Рут, прижал ее к себе и начал лихорадочно целовать лоб, щеки, уголки губ и наконец замер, завладев ее ртом. Пламя страсти обожгло Рут, лишив способности рассуждать. Ее губы жадно принимали горячие поцелуи и отвечали на них. Страх перед неизвестностью опять отступил, сметенный невиданным, взрывом чувственности.

Но вот Генри поднял голову. Обычно ясные, его глаза были слегка затуманены. Он стиснул зубы, и дрожавшей Рут даже показалось, что она услышала их скрежет.

– Мне следовало бы извиниться, – хрипло произнес Генри, – но я не стану этого делать. Вы околдовали меня с первой же минуты нашего знакомства. От ваших губ невозможно оторваться. Я безумно хочу вас. Но знаю, что это невозможно.

Хотя последняя фраза прозвучала не вопросом, а утверждением, Рут все же покачала головой.

– Да, – тихо произнесла она, – нам не быть вместе.

Генри Ормонду достаточно пошевелить пальцем и рядом с ним окажутся самые обворожительные, самые утонченные женщины на свете. А что может предложить ему она – закатившаяся телевизионная звездочка, научный работник со шрамом на ноге и хромотой на всю жизнь?

– А вы тоже хотите меня, – жестко проговорил Генри.

– Эти слова не отражают всей гаммы моих чувств к вам, – парировала Рут. В ее голосе звучали и ирония, и горечь. – Я не знаю, что лежит в их основе – мимолетное увлечение, чувственный голод или острое желание настоящей любви. В любом случае, это не имеет значения. Потому что у наших отношений – какими бы они ни были – нет будущего… Но если это способно потешить вашу гордыню, то признаюсь – да, я хочу вас.

Он невесело рассмеялся. Последовавший затем жест Генри ошеломил Рут. С галантностью средневекового рыцаря он поднял руку девушки и прижал к губам, потом повернул ладонью вверх и поцеловал холмик у основания большого пальца. Казалось, он точно рассчитывал свои действия и знал, к чему они приведут. Рут замерла от наслаждения, ей вдруг стало нечем дышать.

Преодолев потрясение, она наконец отвела руку и прижала ее к груди, которая быстро вздымалась и опускалась под тонкой тканью майки. Генри посмотрел ей в глаза, и Рут вновь оказалась во власти его чар.

– Вы верите в реинкарнацию? – спросил он с улыбкой, в которой не было и тени иронии.

– Нет, – не задумываясь ответила Рут.

– Я тоже. И все же, когда я впервые увидел вас, то подумал, не встречались ли мы раньше. Настолько знакомыми, близкими показались мне ваши прекрасные черты, ваш пленительный голос, ваши изумительные волосы.

– Вы, наверное, насмотрелись документальных фильмов с моим участием, вот и все, – грубовато произнесла Рут и увидела, как задели ее слова Генри; он не смог скрыть этого, и ей стало больно за него и стыдно за себя.

– Ничего подобного! – Черные брови взметнулись вверх, удивленные глаза, казалось, пронзали ее насквозь. Помолчав, он суховато продолжил: – Мне предстоит принять важные решения, которые могут в корне изменить мою судьбу. Если это произойдет, я не смогу встречаться с вами. Вы же не та женщина, которая удовольствуется тайной связью. – Видно было, как тяжело переживает Генри сложившуюся ситуацию и даже злится; впрочем, через секунду-другую он взял себя в руки. – Хочу надеяться, что в другой жизни мы вновь встретимся и завершим то, что начали в этой – к сожалению, в неудачное время.

Рут с трудом воспринимала то, что говорит Генри, совершенно завороженная пламенем, горевшим в его глазах.

– Желаю вам счастья, – почти официально произнес он, повернулся и пошел к машине.

Рут стоило больших трудов открыть дверь, войти в дом и задвинуть за собой засов. Прижавшись спиной к двери, она слушала, как заурчал мотор и отъехала машина.

Почему Генри даже не попытался соблазнить ее? Ему бы не пришлось прикладывать к этому слишком много усилий…

Она тут же прогнала эту мысль. Если бы Генри был обыкновенным наглецом с предсказуемым поведением, она никогда не полюбила бы его, причем так страстно, до самозабвения. Да-да, к чему себя обманывать? То, что она испытывала к нему, было вовсе не увлечением, не блажью изголодавшегося по мужской ласке тела, а именно любовью. И привлекли ее не только аристократические черты лица, удивительные глаза, магнетизм личности, мужская притягательность, но главным образом – порядочность, цельность и сила характера Генри.

Что за решения ему необходимо принять? Или это только деликатный предлог, чтобы отстранить ее от себя, потому что она вовсе не та женщина, которая должна быть рядом с ним, хотя он и хочет ее?

Самое время пожалеть себя и пролить горючие слезы, издевалась над собой Рут.

Ей постоянно приходится вести войну с собственным комплексом неполноценности. А началось это еще в детстве, когда любимый папочка покинул Рут и ее мать. Вот тогда Рут и сделала вывод, что она недостаточно хороша для него, как и для любого другого мужчины.

Логика и здравый смысл подсказывали, что она абсолютно не права, но проклятые сомнения вновь и вновь обрушивались на нее и мешали жить. Иногда ей приходило в голову, что и сниматься-то она согласилась с единственной целью: доказать отцу свою состоятельность и способность добиться успеха в жизни и без него.

Рут довольно долго просидела в ванне, словно пытаясь смыть с себя всю тяжесть прошедшего дня. Затем, немного отдохнув, медленно направилась к озеру. Она брела по песку, здороваясь со знакомыми, улыбаясь детям, обмениваясь репликами с их родителями.

Добравшись до безлюдного участка берега, Рут вновь заставила себя войти в воду и вновь испытала панический страх, но сумела побороть его. О да, острые акульи зубы, кровь, пришедшая потом боль – все это было еще свежо в памяти, но горькое осознание того, что в ее нынешнем состоянии невозможно нормально жить, начало побеждать водобоязнь.

С чувством выполненного долга вернувшись в свой домишко, Рут заварила кофе и устроилась на веранде с чашкой и книгой, до которой не могла дотронуться уже несколько месяцев. Книге, однако, и на этот раз не повезло. Уставившись в пространство, Рут пыталась нарисовать картины будущей жизни, в которой не было Генри Ормонда.

Ведь жила она без него раньше, так почему бы не суметь и сейчас? Все, что для этого нужно, – сила воли, решительность и последовательность. Чего-чего, а этого у Рут достаточно. Она должна забыть Генри. Во что бы то ни стало. С этой мыслью она встала с кресла и направилась в спальню. Как ни странно, заснула она почти сразу же.

Солнце медленно выползало из-за горизонта, все ярче освещая стада мелких кудрявых облачков. Оторвав взгляд от окна, Рут села на кровати и, взяв со стула одежду, натянула ее.

Войдя в кухню, она нарезала хлеб, включила тостер и радио. Передавали сводку погоды.

Прогноз метеослужбы вызвал у Рут тревогу. Диктор чеканил бесстрастным голосом: «Если циклон продолжит свой путь с той же скоростью, то северной части Новой Зеландии он достигнет к вечеру или ночи. Предполагается, что он может причинить существенный ущерб. Туристам и отдыхающим на берегах водоемов следует прислушаться к предупреждениям синоптиков».

Рут с тостом в руке вышла на веранду, чтобы повнимательнее взглянуть на небо. Там что-то неуловимо изменилось. Облака сгустились, потемнели. Озеро тоже казалось сероватым, и по его поверхности уже бежали барашки от поднявшегося ветра.

Причин для серьезного беспокойства, однако, не было. Эти летние домики простояли здесь больше пятидесяти лет. Во время сильных ураганов с них иногда слетали крыши, но по-настоящему страдали лишь обитатели туристических палаток, автомобильных фургонов и те, кого ветер и дождь заставали в лодках. Ущерб терпели и фермеры, чьи участки располагались в низинах.

Да если бы Рут и захотела уехать, ей все равно некуда было податься. Когда начались съемки, она оставила свою квартиру в Веллингтоне, сдав мебель на хранение. После несчастного случая большую часть времени Рут проводила в больнице, а между операциями приходилось жить у отца.

Там ей не нравилось. Нет, и отец, и его жена были сами доброта и радушие, но чувствовалось, что она для них обуза. Когда родители Риты предложили Рут пожить в домике на берегу озера, она тут же ухватилась за эту возможность.

Интересно, знает ли Генри о приближении урагана? Может, позвонить ему и сообщить? Номер телефона наверняка можно узнать в магазине. Нет, одернула себя Рут, ты просто ищешь повод услышать его голос. Он ведь говорил, что не пропускает метеосводки.

Лучше заняться собственными делами. Прежде всего, наведаться в гараж. Там, на полках, среди всякого хлама Рут как-то заметила примус. Она быстро нашла его, а рядом запылившуюся бутылку с керосином.

Дабы убедиться, что не утратила бойскаутских навыков, Рут отнесла примус на кухню, почистила его и зажгла. Сердце наполнилось радостью, когда над горелкой взметнулись язычки пламени. О, значит, еще не все потеряно! Если во время урагана отключат электричество, она сможет готовить на примусе.

Выключив огонь, Рут поехала в магазин, чтобы запастись продуктами.

– Уезжать не собираетесь? – спросила хозяйка.

– Я – нет, но, думаю, многие, услышав предупреждение, разъедутся по домам.

Сегодня хозяйка, как ни странно, была настроена более оптимистично.

– Ну, далеко не все! Особых проблем циклон не создаст: реки в озера не впадают – значит, наводнения не будет. А горы спасают от сильного ветра. Конечно, если три дня подряд будет идти ливень, тогда другое дело – кому захочется сидеть в этом болоте?

– Наверное, только фермеры счастливы: теперь засуха им не грозит, – сказала Рут, забирая купленные продукты.

– Где вы видели счастливого фермера? – Женщина с насмешливой многозначительностью вскинула брови.

Вернувшись домой, Рут разобрала продукты, а затем занялась стиркой. Развесив выстиранные простыни, полотенца, одежду, она застелила кровать, подмела полы, пропылесосила мебель.

Приближалось время ланча. Погода, совершенно очевидно, ухудшалась. Ветер, дувший с востока, нес то зной, то влажную прохладу. Волны на озере вздымались все выше. Готовя яичницу, Рут с беспокойством слушала сводку погоды. Циклон, судя по сообщениям, приближался с колоссальной скоростью.

Рваные, но непрестанно уплотнявшиеся облака все явственнее свидетельствовали о приближающемся урагане. Рут вышла на террасу. В мятущемся озере плавало несколько любителей острых ощущений.

Утром метеорологи были весьма осторожны в своих прогнозах, но теперь, когда дело близилось к полудню, тон их сообщений стал более тревожным. Рекомендовалось принять меры предосторожности и избегать поездок, учитывая, что метеособытия могут разворачиваться в самом неблагоприятном направлении.

Рут решила на всякий случай убрать почти высохшее белье. Слава Богу, окна в домике небольшие, думала она, и вряд ли разобьются. Не то, что огромные стеклянные панели городских домов. Моя хибарка выдержит, уговаривала себя Рут, а огромное густое дерево прикроет его от прямого шквального ветра с востока.

Она сворачивала белье, когда подошел сосед. Рут всегда поражало причудливое сочетание его огненно-рыжих волос с темной, почти шоколадной от загара кожей. Он пришел сказать, что уезжает, и оставил свой веллингтонский телефон.

– Звоните, если что-то случится и понадобится моя помощь.

– Спасибо. Обязательно позвоню. Вы уезжаете прямо сейчас?

– Да. Жена хочет оказаться дома до того, как здесь начнется катавасия. Она неспокойно чувствует себя в этих времянках, а метеорологи говорят, что ураган пройдет именно здесь.

– Со времен постройки эти дома выдержали немало катаклизмов. – Рут старалась убедить скорее себя, чем соседа. – Так что я не стала бы особенно беспокоиться за их судьбу. А вот вы будьте на всякий случай поосторожнее в пути. Кто знает, что может случиться на открытом месте?

– О, за нас не волнуйтесь. Дай Бог, чтобы у вас все обошлось! – Он улыбнулся и собрался было уходить, но затем, сдвинув брови, сказал: – Кстати, следите за этим деревом. Пару лет назад в зимний буран у него сломало большую ветку. Я посоветовал тогда Полу спилить его, но он отказался: дескать, дерево само по себе крепкое и еще переживет всех нас.

Рут повернула голову в направлении его озабоченного взгляда. Мощные, широкие ветви простирались над большей частью лужайки перед домом.

– Дерево никому не мешает.

Сосед возразил:

– Даже если ветер не повалит его, одних сломанных веток будет достаточно, чтобы разрушить ваш дом. Если ураган придет с запада, ни секунды не ждите – перебирайтесь к нам. – Он полез в карман, достал ключ и протянул ей.

– Нет-нет, что вы! – запротестовала Рут.

– Возьмите. Всякое может случиться. Так нам будет спокойнее.

Видно было, что он искренне хочет помочь Рут, и она взяла ключ. Сосед еще раз посоветовал ей быть осторожнее, попрощался и направился к дороге, где его ждал автомобиль с лодкой на прицепе.

Ближе к вечеру пошел дождь. Сначала мелкий, потом все крупнее и крупнее. Порывы ветра становились яростнее. Рут поняла, что буря их не минует.

Спустя полчаса после того, как начался дождь, в дверь постучали. На пороге стоял Питер. Не Генри. Рут почувствовала острый укол обиды и разочарования.

– Привет, – слабым голосом произнесла она.

– Привет! – Питер с любопытством оглядел ее убогое жилище. – Мистер Ормонд прислал меня спросить, как вы тут.

– Превосходно, Со мной все в порядке. – Значит, Генри не бросился бежать отсюда вместе с остальными! – пронеслось в голове Рут.

– Ваша лачуга, похоже, не только урагана, но и шквального ветра не выдержит.

– Вы местный и должны знать – ураганов у нас, как правило, не бывает: циклоны теряют силу, как только достигают прохладных вод.

– Шквальные ветры тоже могут причинить изрядный ущерб, – не унимался Питер.

– Их задерживают горы. Передайте мистеру Ормонду, что он может не беспокоиться – ему ничто не угрожает.

Питер, казалось, не заметил этого мелкого укола.

– О себе ему нечего беспокоиться. Его дом построен на совесть.

– А мой за свои пятьдесят лет и не такое видал!

Питер посмотрел на дерево, ветки которого уже ходили ходуном.

– Сколько себя помню, оно всегда было здесь, – пожала плечами Рут, перехватив его взгляд. – Передайте, пожалуйста, мистеру Ормонду, что я благодарю его за заботу, но прошу за меня не волноваться, все будет в порядке.

Питер развел руками.

– Великолепно, – сказал он и направился к джипу.

Рут закрыла дверь. Ее обида и разочарование абсолютно неуместны. Генри просто сделал то, что сделал бы любой порядочный мужчина, к тому же рассудительный и последовательный в своих поступках. Чего нельзя было сказать о ней. Ведь они уже попрощались; встречаться вновь только продлевать агонию.

И все-таки жаль, что он сам не приехал.

Рут посмотрела в окно и поежилась: озера было не узнать. Волны, гонимые усиливающимся ветром, вздымались все выше и выше. По белесовато-серой воде колотил косой дождь, который с каждой секундой набирал силу. Тем не менее, картина была завораживающей, и Рут долго не могла оторвать от нее взгляда.

Минут через двадцать вновь раздался стук в дверь – резкий, нетерпеливый. Одновременно с этим единственная горевшая в комнате лампочка ярко вспыхнула и погасла.

Проклятье! – выругалась Рут. В доме были и свечи, и спички, и примус, но то, что так рано отключили электричество, – плохой признак.

Рут открыла дверь – на пороге стоял Генри. По иссиня-черным волосам стекали струи дождя, в прищуренных глазах застыла тревога.

– Быстрее захватите какую-нибудь одежду и поехали! – резко произнес он. И продолжил, не дав Рут и слова вставить: – Питер прав – это дерево слишком близко растет от дома, кроме того, наверняка где-нибудь подгнило. Один хороший порыв ветра и оно раздавит вашу хибару, поэтому поживите пару дней у меня.

– Я не могу, – слегка задыхаясь, проговорила Рут.

– Почему? – Генри был настроен решительно.