Текст книги "Остров судьбы"

Автор книги: Дебора Плэтнер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 5 страниц)

Мелани бросилась к столу. Верхний ящик был заперт, и она быстро просмотрела остальные, забитые деловой перепиской на фирменных бланках, научными докладами и публикациями. Эти бумажки не могли рассказать об Энтони как о человеке. Никаких фотографий жены или сына. Вообще никаких фото.

В крови бурлил адреналин, руки стали холодными и дрожали. Но все же Мелани сумела подобрать ключ, открыла верхний ящик и начала копаться в нем, присев на край кожаного кресла.

Прежде всего попался полупустой пузырек. Она внимательно посмотрела на этикетку – хлоргидрат! Закусив губу, Мелани сунула пузырек в карман брюк. Она отомстит при первой же возможности. Сердце екнуло, когда увидела пачку бумаг: наверху лежал договор с ее фирмой со всеми подписями, скрепленный печатями, – оформленный полностью и имеющий законную силу.

Мелани взвесила бумаги на ладони. Нет… Некуда спрятать? Но то, что Энтони не уничтожил контракт, вселяло надежду. У нее еще остается шанс на благополучное завершение приключения.

Положив бумаги в ящик, девушка перевела дыхание и продолжила поиски. Увидела свое кольцо, лежащее на знакомой эротической фотографии. Она старалась не смотреть на лицо мужчины, боясь попасть под одновременно притягивающее и отталкивающее обаяние Шермана.

Но где же другие сюжеты, которыми Энтони дразнил ее? Неужели отослал? Свадьба послезавтра! Только бы удалось оттянуть неизбежную катастрофу хотя бы до завершения церемонии. Неужели свадебным подарком Джастину и Алисе станут пачка порнографических изображений сестрицы и перспектива банкротства? Представив выражение, которое появится на лице церковного викария при виде этих грязных картинок, Мелани охнула. Вряд ли она посмеет когда-нибудь прийти в эту церковь.

Надежда на то, что ее краткое пребывание на острове хотя бы немного притупит боль Шермана, смягчит его горе и тем самым предотвратит пересылку фото на континент, продолжала существовать. Мелани успокоится только после того, как Джастин и Алиса станут мужем и женой. Тогда Энтони услышит правду, и остается лишь надеяться, что расчет на его человечность окажется верным.

Мелани принялась расшвыривать бумаги на столе и под ними неожиданно обнаружила телефон. Подняв трубку, услышала ровный гудок. Работает!

Большая земля оказалась на расстоянии всего лишь одного звонка!

Мгновенно Мелани взвесила все «за» и «против». Больше терпеть заточение невозможно. Можно позвонить Джастину, сообщить в полицию. Устроить скандал. Подставить и наказать всех, кто в этом замешан, но спасти себя.

И навеки лишиться Энтони!

Мелани закопала телефон в бумаги и ощутила, что в комнате есть кто-то еще. Она не слышала шагов на лестнице и поняла почему, увидев босые ноги Энтони. Он прошел по скрипучим половицам, не издав ни звука.

Энтони надел только белый махровый халат, мокрые волосы прилипли ко лбу. Грудь тяжело вздымалась. Видно, ее тюремщик был вне себя.

– Мой недосмотр. – Энтони резко захлопнул ящик, чуть не зажав онемевшие пальцы Мелани. – В итоге ты в ловушке.

Энтони закрыл замок в двери и резким движением выдернул ключ. Мелани наконец, выйдя из оцепенения, попятилась от него.

– Чем ты тут занималась? – хрипло спросил он, внимательно следя за каждым движением испуганной девушки. – Подглядывала? Или искала телефон, чтобы предупредить своего хахаля?

Отступая все дальше, Мелани спиной ударилась о полки и остановилась, пытаясь собраться с мыслями. Шерман застыл, угрожающе нависая, как разъяренный медведь над парализованной испугом жертвой.

– Нет! – Появление Энтони лишило смысла ее отчаянные поиски, но Мелани хотела объясниться. – Нет! Я даже не подозревала, что здесь телефон. Просто искала карточки, те, другие. Ты говорил…

– Какая доверчивая девочка! Ты сама и порвала фотографии – все, кроме моей любимой, разумеется. – Без повязки незрячий глаз Энтони, казалось, уставился на жертву гневно и презрительно, на его губах играла злорадная ухмылка при виде растерянности и огорчения пленницы. – Как раз подумывал увеличить, вставить в рамку и послать фото в подарок твоей фирме. Так изображение произведет гораздо большее впечатление. Возможно, стоит позвонить Джастину и во всех деталях расписать, какое удовольствие получаешь, когда целомудренная невеста с криками и стонами отдается совершенно постороннему мужчине.

Девушку передернуло от нарочито грубых и грязных слов. Эти яростные нападки Энтони нельзя было сравнить со снисходительным юмором, немного даже переходящим в восхищение ее первыми отважными попытками перехитрить тюремщика.

– Ладно, ладно, я утащила ключи, чтобы раскрыть все твои тайны, – наконец ответила Мелани, кипя от негодования. – Я хотела найти что-либо, что убедило бы тебя отпустить меня. Что здесь ужасного? Ты первый копался в моей жизни!

Шерман застыл на месте, лицо стало каменным.

– Кстати, что будет, если я соглашусь и отпущу тебя? Отдам твой драгоценный контракт, прощу все долги – что тогда? Смогла бы ты забыть о случившемся? И все-таки вышла бы замуж за Картера?

Почему-то в этот момент Мелани захотелось довериться Энтони.

– А почему не провести эксперимент? Отпусти меня и посмотрим, что выйдет, – устало предложила несостоявшаяся взломщица.

И сразу же поняла, что допустила серьезную ошибку. Шерман плотно сжал губы, на щеке неожиданно проступило красное пятно, будто ему дали пощечину. О Боже, неужели он действительно может ее отпустить!

– Никому ничего я не скажу, – быстро добавила Мелани, надеясь развеять все сомнения. – Никто не узнает. Еще не поздно…

– Черт возьми, поздно! – Отвернувшись, Энтони кивнул на дверь и прохрипел: – Убирайся!

Имел ли Энтони в виду свой офис или вообще решил расстаться? Мелани робко шагнула к нему.

– Послушай, я…

Шерман бросил взгляд, полный такой ярости, что у девушки замерло сердце.

– Джон сказал, что ты переодеваешься к ужину. Не делай из честного человека лжеца. – И добавил с угрожающей мягкостью: – Знаешь, детка…

Ее ногти впились в ладони от страха перед плохо скрытой угрозой.

– Если застану тебя здесь опять, то не надейся на мою снисходительность. Не вздумай больше дразнить меня. Я страшен в гневе.

Если застану тебя… Значит, не собирается пока выгонять. Мелани сама удивилась, какое сильное облегчение испытала. Дрожа от пережитого страха, девушка добралась до комнаты, где хранился ее более чем скромный гардероб.

Решив, что неповиновение привело бы Энтони просто в бешенство, Мелани быстро надела свежую блузку, ту самую, в которой приехала на остров, и сменила тапочки на туфли на низком каблуке. А брюки… брюки пусть остаются как символ неповиновения.

За время ее отсутствия кухня неузнаваемо преобразилась, превратившись в уютный уголок старинного замка, освещенный теплым мерцающим светом двух свечей, стоящих на накрытом на две персоны дубовом столе с шерстяной скатертью бордового цвета. Огоньки свечей отражались в старинном серебре бокалов, плясали на дне белых тарелок, дробились в мельхиоровых приборах и тонули в темном стекле бутылки рубиново-красного вина.

Энтони позволил себе остаться в махровом белом халате на голое тело. С замиранием сердца Мелани любовалась очертаниями широкой груди, которые не могла скрыть даже толстая ткань.

Скрывая заинтересованность и обуздывая фантазию, Мелани сухо осведомилась:

– Почему так темно? И где Джон?

Шерман блеснул белозубой улыбкой. Он опять надел повязку, тогда, без нее, он выглядел странно беззащитным. Сейчас Энтони вновь обрел уверенность и мощь, а снежно-белый халат в неверном свете свечей делал хозяина дома похожим на привидение.

– Экономлю топливо для генератора, – ровным голосом ответил Шерман. У Мелани побежали мурашки по коже. Безмятежность хрипловатого голоса напоминала штиль в центре урагана. – Джон поужинал и пошел спать. А в чем дело? Он тебе нужен?

Этот якобы невинный вопрос вновь вывел Мелани из равновесия. Шерман прекрасно понимал, что в такой романтической обстановке третий явно стал бы лишним. Но даже Джон, удалившийся в свою бетонную конуру, уже не мог служить буфером в их накалившихся отношениях. Взвинченная и усталая, Мелани брякнула, не подумав:

– Не надейся, что я буду спать сегодня с тобой.

Энтони спокойно уселся за стол, предварительно усадив девушку напротив. Опершись подбородком на руку, придвинул лицо поближе к пламени свечи. Здоровый глаз отражал трепещущий свет, а в антрацитово-черной глубине зрачка плясал крошечный огонек.

– А что, собственно, изменилось? Хочешь сказать, я больше не привлекаю тебя как мужчина? – тихо спросил Энтони.

Если бы ты знал, подумала Мелли, а вслух сказала:

– Не терплю, когда человек в таком настроении.

Энтони невесело улыбнулся.

– Похоже, тебя волнует не мое умение владеть чувствами. Не хочешь лежать со мной в одной постели, маленькая секс-бомба? Боишься взорваться от одного прикосновения?

Девушка с досадой закусила губу, а Энтони с тихим смешком протянул руку. Мелани вздрогнула и отстранилась, но тот лишь снял крышку с большого серебряного блюда.

– Разложи жаркое по тарелкам, а я налью вина.

– Спасибо, но я не очень люблю красное…

– Тебе понравится. Это из моего собственного виноградника и получило золотую медаль, – гордо сказал Шерман, отмахнувшись от возражений. Затем, сначала налив себе, опорожнил бокал и вновь наполнил тягучей жидкостью. Мелани раскладывала ароматную телятину по тарелкам. – Будь менее консервативной, милая, чаще экспериментируй!

В полном молчании девушка съела несколько кусочков и лишь тогда пригубила вино и, хотя твердо решила не выказывать никаких чувств, не смогла сдержать восхищенного восклицания, когда нёбо ощутило чудный букет изумительного напитка.

Несмотря на светский тон беседы, девушка чувствовала необычайную напряженность. Еще ей не нравилось, как он жадно осушил очередной фужер, про себя Мелани также отметила – Энтони успел побриться, но не счел нужным переодеть халат. Вдруг ее бросило в жар от одной мысли, к чему мужчина готовился.

– Неужели тебя не испугало твое приключение? – разочарованным тоном продолжил беседу Энтони. Низкий ровный голос прекрасно звучал в мрачноватом полумраке. – Единственная запертая комната в замке Синей Бороды. Разве ты не боялась обнаружить там что-нибудь жуткое? Например, своих предшественниц?

– Это не замок, да и ты не тянешь на Синюю Бороду, – ответила Мелани, пытаясь развеять мысль о леденящих кровь призраках, о которых Энтони говорил в этой темной комнате. – К тому же у тебя была всего лишь одна жена, и я уверена, ты не посягал на ее жизнь.

Энтони с грустью посмотрел сквозь хрусталь бокала.

– О да, моя любимая жена… Джон рассказал, что ты интересовалась ею.

Как-то вдруг стало понятно – Шерман вот-вот взорвется, даст выход нарастающему бешенству, которое уже отражалось на лице, глаз хищно блестел.

– Я должен разрядиться…

Мелани вытерла внезапно вспотевшие ладони о брюки и нащупала что-то твердое в кармане. Пузырек с лекарством! Это выход – внезапно осенило девушку. Пальцы сомкнулись на стеклянном горлышке бутылочки, согретой теплом тела.

– Будь добр, налей мне воды.

Резко поднявшись с кресла и двигаясь с присущей ему грацией, Энтони пошел к кувшину с водой. Несмотря на выпитое, Энтони казался абсолютно трезвым. Как только он отвернулся, Мелани вытащила пузырек, мгновенно откупорила и плеснула несколько капель снотворного в бокал, до краев наполненный вином. К ужасу Мелани, прозрачная жидкость, слившись с вином, зашипела. Времени закрыть бутылочку не было, и девушка просто бросила пузырек на колени, успев спокойно принять из рук Шермана высокий бокал с водой, хотя сердце бешено колотилось в груди, а остатки лекарства намочили брюки.

– Ты хотела узнать о моей жене…

Широко раскрыв зеленые глаза, Мелани, замерев от ужаса, смотрела, как Шерман отпил полбокала. О Боже, что за безумие вселилось в нее? Если доза слишком велика и Энтони умрет?

– Самая большая ошибка моей безалаберной юности…

Ошибка? Мелани очнулась от странного оцепенения, охватившего ее. Рот Шермана искривился в горькой улыбке.

– Думала, у нас была безумная любовь? Что я потерял голову? Увы, скорее рассудок! Все задумал мой отец – очень властный и волевой человек. Я – единственный сын, предмет величайшей гордости и объект жестокой критики. Мы расходились с ним во мнениях буквально во всем. Когда я вернулся после учебы в Штатах, отец сказал, что болен и обречен, и отказать ему в чем-либо я просто не мог. Пришлось уступить желанию умирающего отца и жениться на его крестнице. Стоит ли говорить, что вскоре после свадьбы папа чудесным образом поправился.

– А затем… вы все же понравились друг другу? Даже полюбили? – растерянно спросила Мелани. В голове все окончательно перепуталось.

– Любовь никогда не входила в планы моей жены. Моника вступила в брак, чтобы занять подобающее положение в обществе и обрести власть надо мной. С самого начала мы стали спать раздельно. Скрепя сердце любящая жена терпела мои сексуальные притязания. Правда, эта воспитанная леди время от времени пускала меня в постель, так как хотела закрепиться в богатом и могущественном клане Шерманов. Очевидно, они договорились с отцом. Я не устраивал скандалов. Сложившаяся ситуация в некоторой степени устраивала меня. Дело в том, что я в то время активно готовился к Олимпийским играм, много тренировался и все прочее меня просто не волновало.

Энтони сделал паузу и еще раз отпил из бокала. Мелани застыла в ожидании новых невероятных откровений, неосторожным словом или движением боясь спугнуть неожиданно возникшее доверие.

– Потом жена заявила, что беременна, и только тогда я осознал – ловушка, подготовленная папочкой, захлопнулась навсегда! Но судьба рассудила иначе – на следующий день Моника и ребенок погибли…

Шерман взял бокал, и девушка не смогла удержаться от инстинктивного движения, пытаясь выхватить его из рук Энтони.

– Прошу тебя, не надо! Остановись, – жалобно прошептала девушка.

– А почему бы и нет? Боишься, свалюсь под стол, не успев излить душу? – Тут мужчина внезапно остановился, лицо окаменело, когда он перехватил испуганный взгляд Мелани, направленный на фужер. Острый ум Энтони мгновенно оценил ситуацию и сделал очевидный вывод. – Бог мой! Что ты подсыпала в вино?

Зарычав, как раненый медведь, Шерман вскочил на ноги, опрокинув подсвечники, но Мелани все же сумела опередить. Ее стул с грохотом упал на пол, пустой пузырек покатился по ковру, и девушка бросилась бежать.

Охваченная паникой, не разбирая от ужаса дороги, Мелани влетела в башню маяка, с размаху хлопнув дверью. Несясь вверх по лестнице, она вдруг вспомнила, что на дверях нет замков и спрятаться негде. Но слишком поздно – Мелани чувствовала дрожание чугунных ступеней от быстрых шагов бывшего чемпиона в беге.

Энтони перехватил Мелани где-то у четвертого этажа. Даже не пытаясь остановить, он буквально на лету поймал ее в мощные объятия как раз на площадке между этажами. Их тела превратились в один катящийся клубок. Вывернув правую руку своей жертвы, Энтони буквально бросил ее в дверной проем, затем протащил упирающуюся всем телом девушку через комнату и, буквально пригвоздив к стене тяжестью мощного разгоряченного тела, свободной рукой ударил по выключателю. Яркий свет залил испуганную беглянку.

– Сколько дряни ты подлила?! – заорал он, приблизив лицо так, что от прерывистого дыхания мужчины запотели стекла очков Мелани. – Весь пузырек, черт бы тебя побрал? Сколько, отвечай же!

Энтони яростно тряс безвольное тело, и девушка билась головой о стену.

– Не знаю… Чуть-чуть, несколько капель, не помню… – смогла вымолвить Мелани. – Остальное я пролила, поэтому пузырек пуст. Прости, Энтони, я была в панике… ты так испугал меня, – плача, умоляла она, но Шерман, казалось, уже находился вне понятий добра и зла… – Прошу тебя! Я виновата…

– Виновата! – завопил мужчина, в бешенстве тряся головой, будто пытаясь освободиться от действия наркотика.

– Может, тебе лучше присесть, – прошептала Мелани, сама не своя от страха.

– Да, наверное, в этом есть смысл, – хрипло ответил Энтони, оторвал девушку от стены, бросил на кровать, рухнул сам и обхватил ее ногами. Затем пошарил в тумбочке. Внезапно Мелани почувствовала на запястье ледяное прикосновение стали. С испугом взглянув, девушка увидела, что Энтони защелкнул второе кольцо наручника на своей руке.

– Господи, что ты задумал? – тупо спросила Мелани, уставившись на наручники, мрачно поблескивающие в сумраке комнаты. Недаром Шерман когда-то тренировался к Олимпийским играм – скорость, сила и напор очень пригодились в экстренной ситуации.

– Хочу, чтобы ты находилась рядом, когда я проснусь, – угрюмо процедил Шерман. – Если вообще проснусь.

Девушка съежилась.

– Не говори так! Пожалуйста, отпусти… Не надо делать это. Обещаю, что не убегу…

Вместо ответа Энтони лег, резко отбросив закованную руку, причем с такой силой, что Мелани рухнула на него всем телом. От ужаса пропал голос, и она смогла только жалобно пискнуть. Шерман небрежным жестом сорвал с нее очки и отшвырнул на пол. Это испугало Мелани еще больше.

– Не надо. – Девушка попыталась найти опору и привстать, но вдруг осознала, что невольно оседлала его мощные бедра. Они были покрыты темными волосками. Халат сполз, обнажив пах мужчины.

– Нет, надо, – хрипло прошептал тот, схватив Мелани за голову, и впился губами в ее дрожащий рот, обхватив тело закованной рукой так, что и ее рука оказалась за спиной.

Он не отрывал губ от рта Мелани, пока, задыхаясь, пленница не стала кусаться, и тогда, схватив за волосы, Энтони запрокинул ее голову и начал покрывать поцелуями белую беззащитную шею. Она попыталась закричать, отчаянно сопротивляясь, но он зашептал обжигающие, проникновенные слова. Энтони пробуждал в ней предвкушение чего-то страшного и прекрасного, и это чувство подстегивалось всей нелепой и дикой ситуацией. Крепко обхватив девушку и переведя дух, Энтони вновь приник к ней губами, но теперь жертва прекратила сопротивление и мощный напор языка превратился в нежное скользящее движение, от которого по телу Мелани прошла судорога наслаждения.

– Может, я и отключусь, но сначала возьму тебя! Всю! Силой и до конца.

Губы Энтони теперь ласкали ее шею. Мелли чувствовала нежное и дразнящее покусывание зубов, а мускулистые смуглые бедра начали ритмично двигаться.

– Сейчас ты станешь моей… каждый кусочек будет моим… только моим… Я заставлю забыть все и остаться только со мной… такого ты еще не испытывала никогда… ты будешь пахнуть мной… я буду внутри тебя… дойду до конца… и все узнают, что ты принадлежишь теперь только мне… и ты в постели со мной… ты моя пленница…

Девушка вдруг поняла, что этот монолог предназначается не ей, а Джастину. Очнувшись на секунду, вернувшись с небес на землю, она попробовала выползти из-под тяжелого жаркого тела, но Энтони вдруг со всей силой рванул блузку, разорвал тонкий шелк и жемчужное ожерелье. Серебристым дождем посыпались бусинки между матовыми грудями.

– Энтони! O-о…а…

Страстный шепот прозвенел как истошный крик, а тело билось в конвульсиях. Энтони расстегнул дрожащими пальцами изящный пластиковый замочек, с трудом сдерживающий в кружевных оковах налившуюся страстью грудь. Высвободившись, грудь словно сама прыгнула в его жадные руки. Их тела, одно – матовое, покрытое трогательными веснушками, и другое – смуглое, ее нежные соски, подобные розовым бутонам, и его – коричневые монетки, окруженные курчавящимися волосами, – жадно искали друг друга. Широкая грудь Энтони вздымалась, из губ вырвался хриплый стон. Он опрокинул Мелани на спину, перевернулся, подняв скованные руки над собой, стряхнул с себя халат быстрым движением, обнажив мускулистое тело атлета, которое Мелани жадно оглядела; затем ее глаза опустились к низу его живота. Гибкое тело мужчины выгнулось назад, как у готового к прыжку льва. Грива золотистых волос растрепалась, тело покрылось испариной, и рядом со своим лицом Мелани увидела голову львенка, готового растерзать ее изнутри. Казалось, девушка дала своему противнику не снотворное, а, наоборот, возбуждающее средство.

Взглядом триумфатора Энтони посмотрел на беспомощную жертву, лежащую у его ног. Ноздри самца раздулись, ощущая возбуждающий запах самки, глаз заблестел при виде явных признаков ее вожделения.

– Энтони, – прохрипел он. – Не Джастин, нет! Признайся, тебе напревать на него, когда я с тобой.

Мужчина нежно взял ее груди в свои широкие теплые ладони, и опять девушку пронзил пароксизм страсти. Горячее соприкосновение тел контрастировало с холодом металлической цепочки, соединяющей их. Грубые пальцы нежно ласкали женское тело, согревая теплом, потихоньку массировали отвердевшие соски. Потом Энтони склонил голову, волосы золотым водопадом упали на грудь, а язык дотронулся до нежного розового бутона.

– Ты не любишь его, не выйдешь за него, – бормотал мужчина в трансе. – Ты не хочешь жить серой обыденной жизнью… тебе нужны страсть и любовь, которые только я могу тебе дать. Ты хочешь этого… и этого тоже.

Глядя в глаза девушке, Энтони вновь прильнул к ее губам, сначала нежно поцеловав уголки, пощекотав языком, чуть отвел лицо в сторону и прильнул опять, что-то лепеча в забытьи.

– Нет… я тоже хочу забыть прошлое, – задыхаясь шептала Мелани и, закусив губу, с трудом сдерживала вырывающийся из груди крик наслаждения. Энтони как клещами сжал ногами длинные ноги девушки. Та застонала, охваченная непреодолимым желанием почувствовать мужчину внутри себя. Но Энтони не отпускал ее грудь и прикусил соски, оставив на нежной коже алый символ страсти.

Мелани вскричала от боли, смешанной с острым наслаждением, и это еще больше возбудило Шермана. Он начал ритмично двигать бедрами, резко и сильно, будто львенок, прятавшийся между ног девушки, хотел разорвать ткань, еще отделяющую его от заветной добычи, таящей неописуемое наслаждение и для охотника, и для жертвы.

– Скажи это, Мел… прекрати сдерживаться… не отталкивай меня. – Девушка внезапно почувствовала, что сильное тело мужчины расслабилось, а голова Энтони вдруг бессильно опустилась на ее плечо. – Не хочу погружаться во тьму небытия без тебя…

– Не говори о смерти, – отчаянно закричала Мелани, обхватив только что такое сильное, а теперь беспомощное тело, словно стараясь своими объятиями задержать его уход.

– Я не о смерти, а о жизни. Не хочу, чтобы ты вернулась к нему. Ты должна остаться со мной, – бормотал Энтони невнятно и тихо. Наркотик уже туманил его сознание. Но Мелани попыталась вернуть любимого к реальности долгожданными словами правды.

– Я не вернусь к Джастину, это ему не нужно, черт тебя возьми! Слышишь меня, Энтони Шерман? Ты прав. Я не люблю Джастина, и он не любит меня. Джастин без ума от моей сестры. В субботу Картер женится на Алисе. На моей сестре, а не на мне, понял, наивный доверчивый медведь?

На мгновение Энтони затих, и Мелани испугалась, что он уже отключился и ничего не понимает, но вдруг мужчина разжал объятия и, приподнявшись, лег рядом.

– Что ты сказала?

Взгляд Энтони вновь стал вполне осмысленным и живым. Но, приглядевшись внимательней, Мелани увидела, что его зрачок стал размером с булавочную головку. Шерман держался только усилием воли.

Облизнув губы и запахнув остатки блузки на груди, девушка хрипло прошептала:

– На той неделе я разорвала помолвку. Но свадьба состоится. Видишь ли, я поняла, что Джастин влюблен в Алису, но их сдерживало чувство вины передо мной. Они не хотели причинить мне боль, а, со своей стороны, я тоже поняла, что по-настоящему не любила Джастина, во всяком случае не так сильно, как его любит Алиса. Подумав, я благословила сестру на этот брак и сказала, что от души повеселюсь на свадьбе и буду относиться к Картеру исключительно по-братски.

Мелани невесело улыбнулась, скрывая, какой все же сокрушительный удар это происшествие нанесло ее женской гордости, но под пристальным взором Энтони улыбка сползла с лица, а глаза наполнились слезами.

– Наверное, теперь ты скажешь, что я получила по заслугам. – Она разразилась рыданиями.

Но вместо злорадного смеха, который она ожидала услышать, девушка почувствовала, что Энтони вновь нежно, но властно привлек ее, содрогающуюся от рыданий, согревая своим теплом, перебирая растрепанные волосы и шепча ласковые слова утешения в ответ на поток горьких признаний.

Еще долго ее голова покоилась на широкой груди, пока не высохли слезы. Энтони несколько раз прерывал сумбурный рассказ, заверяя, что не собирается мстить ее несчастной сестре и срывать эту проклятую свадьбу, и наконец, доверчиво затихнув и согревшись, свернувшись уютным клубком, Мелани мирно заснула в теплых объятиях. Только тогда Шерман позволил себе погрузиться в тяжкое наркотическое забытье.