Текст книги "Ты - мой спаситель"
Автор книги: Дебора Диксон
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 13 страниц)
– Вы увидели пожар с балкона?
– Я не видела пожара, – нетерпеливо поправила Мэгги. – По крайней мере, я этого не помню. Сперва не видела. Я увидела дым. Над вершинами магнолий. И мне уже начинают надоедать ваши попытки поймать меня на слове, Бо. У меня не было необходимости звонить вам, Бо, но я это сделала. За это, по крайней мере, мне полагается несколько очков и некоторое послабление.
Не ожидая ответа, Мэгги рывком распахнула дверь и подошла к фигурной решетке, которая окаймляла верхний этаж. Деревянные доски под ногами были влажными от прохладного ночного воздуха, но Мэгги было все равно. Любое ощущение, не вызванное Бо Грейсоном, было благом. Тут она подумала, что его носки пропитаются влагой.
– Вам лучше не выходить сюда. Здесь…
– Слишком поздно. – Он бесшумно подошел к ней и встал слишком близко.
Его внимание переключилось на поле внизу и на верхушки магнолий. Он снова судил ее, оценивал правдивость ее рассказа. Запах пожара все еще висел в воздухе, но рассеивался под дуновением ветерка с реки. Сжав руки, он нагнулся вперед, в темноту, опираясь на них.
В конце концов Бо вынес вердикт:
– Это возможно.
– Ну, спасибо, шеф Грейсон! Боже, сегодня я буду спать спокойно, зная, что вы мне верите.
– Я не говорил, что верю вам. – Обернувшись к ней, Бо взял ее за руку выше локтя. – И на вашем месте я бы вовсе не ложился. Я бы продумывал линию защиты. Давайте все выясним. Вам известно, каковы шансы за то, что вы обнаружите два пожара за такое короткое время и оба пожара до того, как огонь вышел из-под контроля?
Что-то в нем изменилось, когда он вышел на балкон. Его глаза, решила Мэгги. В лунном свете они приобрели цвет темной охры, из них исчезло сострадание, придававшее им тепло. Она отстранилась, потирая руку, и гневно взглянула на него.
– Нет, неизвестно, и мне наплевать. Это произошло. Разберитесь в этом. Это ваша работа.
– О, я и разбираюсь. И с вами тоже. – При этом заверении холодок прошел вверх по ее позвоночнику. Следующий вопрос, заданный тихим голосом, не улучшил ее самочувствия. – Вы всегда тщательно закрываете и запираете на ключ дверь на балкон?
– Ч-что?
– Дверь на балкон. Она была заперта.
Где-то в глубине ее сознания вспыхнул сигнал тревоги.
– К чему вы клоните?
– Я имею дело с деталями, а эта деталь не предполагает паники. Вы сказали, что бросились вызывать пожарных. И звонить мне. Если это правда, то когда вы задержались здесь на какое-то время, чтобы запереть дверь?
Мэгги заколебалась, понимая, насколько иррационально прозвучит ее объяснение, что она заперла дверь потому, что подумала, будто это заставит огонь уйти. Вместо этого она выдала ему, как она надеялась, правдоподобную ложь. К несчастью, она промедлила с ответом лишнюю секунду.
– После того, как переоделась. Перед тем, как спуститься вниз.
– Вы схватили спортивные брюки и переоделись внизу. Попробуйте еще раз.
Нельзя было не заметить холодности его тона и напряженности позы. Он выжидал, чтобы броситься – ему не терпелось захлопнуть ловушку. Позволить ей ответить еще раз было просто формальностью. Игрой.
Когда она отказалась играть в эту игру, он снова взял ее за предплечье и привлек к себе. На этот раз он был мягок, но это прикосновение было еще опаснее, чем прежнее. Их одежда не создавала почти никакой преграды соприкосновению тел. Жар его тела обжигал, голова ее запрокинулась назад, их глаза встретились. Именно в этот момент Мэгги поняла, что его гнев направлен против нее лично, что она каким-то образом предала его, даже не сознавая этого. Господи, спаси ту женщину, которая предаст его сознательно!
– Позвольте мне произнести это вместо вас, Мэгги. Так, как я это вижу. Вам понравилось внимание, которым вас окружили после пожара в больнице, поэтому вы решили сделать это снова.
Она запротестовала было, но он прервал ее, сжав руку.
– Вы не выходили на этот балкон. Не видели пожара сверху, потому что у вас не было в этом необходимости. Вы его устроили сами, Мэгги. Вам стоило только вызвать его. Вызвать меня. И ждать фейерверка. Ведь вы этого хотели, Мэгги? Фейерверка? Вот такого?
Он согнул колени и прогнулся так, что ее груди оказались прижатыми к его грудной клетке, а тело слилось с его твердыми мышцами. Просунул руку вокруг ее талии и провел одним пальцем вдоль шеи. Большим пальцем очертил контур ее нижней губы и задумчиво сказал:
– Между прочим, вы блестяще сыграли сцену с задержкой дыхания. Она меня полностью убедила. А рассказ о приемных родителях был просто потрясающим.
В его словах появились жестокие нотки, хотя их соприкосновение продолжало соблазнять ее.
– Чего не могу понять, это зачем вам понадобилось так много хлопот, чтобы затащить к себе в кровать мужчину?
– О, Господи, – прошептала Мэгги, не зная, приходить ли ей в ужас, впадать в ярость или просто уступить желанию расхохотаться. – Вы считаете меня одинокой женщиной, у которой есть преданная собака и которой больше нечем заняться, как только создавать критические ситуации ради того, чтобы оказаться в мужской компании?
Бо не знал, что и думать. Запертая дверь пробудила его шестое чувство, которое спасало ему жизнь на пожарах столько раз, что он и счет потерял. Щелчок той задвижки наполнил его ужасом. Он много раз сталкивался с такой моделью поведения тщеславных поджигателей. В различных вариантах. Все детали головоломки точно встали на место. Мэгги Сент-Джон искала внимания к себе.
Мэгги глубоко вдохнула воздух, пытаясь справиться с собой. Пальцы ее вцепились в его рубашку, так реальность подозрений Бо потрясла ее.
– Вот вы как думаете. Да?
– Убедите меня в обратном.
– Как я могу? Вы же все вычислили. Вы не хотите, чтобы вас убедили. Вы не хотите знать, почему я заперла дверь. Вы хотите…
Мэгги не стала договаривать. В столь тесной близости от Бо было очевидно, чего он хочет. Каждое движение его бедер посылало новый импульс ее телу. Глубоко внутри ее начиналась цепная реакция. Тело не слушалось своей хозяйки. В нем начал биться частый настойчивый пульс, основа чувственного ритма ее существа.
– Убедите меня, – прошептал он, его руки соскользнули с ее лица, спустились по рукам, по спине, по изгибу бедер. – Убедите. Доверьтесь мне. Расскажите, почему вы не прошли проверку на детекторе лжи. Расскажите, что вас так пугает, откуда эти приступы паники. Расскажите, почему вы приготовили печенье и кофе, словно вам предстояло свидание. Расскажите о запертой балконной двери.
Она внезапно обнаружила, что сосредоточенно смотрит на его рот, вспоминая, что он может заставить ее почувствовать. Всего несколько дюймов отделяли ее от ошибки.
– Не делайте этого, Бо.
– Не делать чего? Я хочу только получить ответы на несколько вопросов. Я заставляю вас испытывать напряжение, Мэгги? В этом все дело?
– Вы точно знаете, что делаете, и речь идет уже не об ответах.
Его лицо было так близко, достаточно близко, чтобы она ощутила его дыхание на щеке.
– Я ничего не делаю, Мэгги. Даже не дотрагиваюсь до вас.
Медленно, микроскопическими дозами она осознала, что единственной силой, удерживающей ее возле Бо, было ее собственное желание. Мэгги высвободилась и слегка отстранилась. Бо засунул руки в задние карманы брюк и ждал. Раздался шум мотора приближающейся машины. Мэгги охватило необъяснимое желание позвать на помощь, но было уже слишком поздно. Звук отдалился, оставив ее наедине с вопросами Бо.
– Почему вы заперли дверь? – Голос его звучал теперь мягко, подбадривающе. На мгновение она почти поверила в обман, поверила, что ему не все равно. Что он может принять то, что она скажет.
Мэгги откинулась на перила, уперев руки в бедра.
– Просто глупая реакция. Я боюсь огня. Даже больше, чем вас. – Улыбка ее вышла слабой, но ей было все равно. – Это в самом деле так глупо. Я подумала, что если запру дверь и притворюсь, что не видела огня, то смогу заставить его уйти. Что буду не виновата. Смешно, да?
– Не знаю. А вы виноваты?
– Нет! Сколько раз нужно вам повторять? Я не лгала вам. Я не устраивала этот пожар.
– Если не вы, то кто же? Почему именно сейчас? Почему сегодня ночью? Почему этот сарай? Это строение не представляет для владельца ценности в смысле страховки, поэтому он не получит никакой материальной выгоды. – Бо помолчал и бросил на нее задумчивый взгляд. – Единственный, кто может получить выгоду от этого сгоревшего сарая, – это тот, кто хочет вам навредить. И он своего добился.
Мэгги с негодованием отвергла эту идею.
– Нет. Почему кто-то должен хотеть мне навредить?
– Не знаю. Вам лучше знать. Вы в последнее время кого-нибудь рассердили?
– Откройте телефонную книгу на разделе «медицина» и выбирайте любое имя. Я бы вам написала список, но не люблю писать. – Она в отчаянии потерла щеки, оттолкнулась от перил и начала шагать взад и вперед, размышляя вслух. – Нет. Исключено. Не могу поверить, что кто-то пытается меня подставить.
– Возможно, кто-то увидел возможность причинить вам неприятности. А может, и нет. Но невольно напрашивается следующее объяснение сегодняшнего пожара: вы сами подожгли сарай, или кто-то хочет, чтобы я подумал, будто это сделали вы.
– Руководство больницы.
– Простите?
Мэгги заколебалась, пытаясь предугадать реакцию Бо на ее откровенное заявление. Верил ли он в свою теорию или нет, но ей было совершенно ясно теперь, что ее подставили. До ужаса ясно. Она даже знала, кто из врачей это сделал.
– Это доктор Беннет, – произнесла она, рискуя подойти поближе. – Он сегодня предупредил меня, что уволит, если я сделаю хоть один неверный шаг. Если кто-то сделал это, чтобы навлечь на меня неприятности, то это Беннет.
– Мэгги…
– Он член больничного Совета. У него есть влияние, и мы с ним не ладим. Почему бы и не он? Я, собственно, и не сомневаюсь, что это Беннет.
Мэгги подняла глаза на бесстрастное лицо Бо, ожидая увидеть хоть намек на признание правильности ее догадки. Не найдя его, Мэгги отступила на шаг.
– Вы все же считаете, что это сделала я.
– Этого я не сказал.
– Вам и не надо говорить, – ответила Мэгги. – И что теперь?
– Ничего.
– Какая приятная неожиданность, – фыркнула она. – Несколько скучных дней, нечего в дневник записать.
Бо несколько секунд смотрел на нее, потом направился к двери в спальню.
– Мы закончили.
Мэгги обхватила себя руками, почувствовав тихое дуновение ветра, всколыхнувшее воздух, и последовала за ним. Никто из них не произнес ни слова, пока они не спустились обратно вниз. На этот раз Гвен не заворчала, только подняла голову и внимательно наблюдала за ними. Бо собрал свои вещи, и Мэгги внезапно охватило такое чувство, словно ее бросают, что было смешно.
Когда Бо подошел к двери, она спросила:
– А что, если действительно что-то случится? Тогда что?
Бо остановился, будто спорил сам с собой. И наконец ответил:
– Позвоните мне.
Мэгги смотрела ему вслед и спрашивала себя, как скоро ей придется снова снять трубку телефона.
8
Дорога домой была долгой, слишком долгой. У Бо оказалась уйма времени для размышлений о Мэгги, о том, какой у нее проникновенный голос, о ее теле, прижавшемся к его телу, и о неожиданно сделанном открытии: он скорее готов поверить в заговор, чем обвинить ее в этом поджоге. Очевидно, его способность рассуждать объективно пошла прахом. Он сейчас думает не головой, а другим, диаметрально противоположным местом. Если у него осталась хоть капля здравого смысла, то первое, что он должен сделать утром, – передать это дело Расселу.
Если…
Бо резко свернул с Хайленд-роуд к верхней южной части Батон-Руж и признался себе, что у него не осталось никакого здравого смысла, так как он не собирается отдавать ни это дело, ни саму Мэгги кому бы то ни было. За последние пять дней он взял ее под свою ответственность. Сам не знал как и почему – знал только, что это так. И из-за этого вдруг впервые почувствовал, что идет по тонкому канату и не знает, куда он его приведет.
Формально ему ничего не следовало предпринимать по поводу пожара в сарае. Тот находился за пределами самого Батон-Руж, а его юрисдикция ограничивалась пределами города. При необходимости и при наличии свободных людей следственный отдел департамента пожарной безопасности помогал некоторым из соседних округов и маленьких городков вокруг Батон-Руж, но не работал на стороне. От них не требовалось расследовать любой случай пожара за пределами города.
И этот пожар его тоже никто не просил расследовать, кроме Мэгги. Поэтому у него имелось пространство для маневра в расследовании причин пожара в сарае и в определении его отправной точки. Отправная точка была не слишком ясной. Против Мэгги не было никаких доказательств, только близость ее к месту происшествия. По двум пожарам едва ли можно составить схему, но он не мог их проигнорировать. Потому что если Мэгги не виновата, это означало, что виновен кто-то другой.
Бо мог опираться только на два факта. Ни один из этих пожаров не начался сам по себе, и единственным общим знаменателем являлась Мэгги. Поэтому ему придется ею заняться.
Покопаться в прошлом Мэгги.
Добравшись наконец до цели и оказавшись в своем небольшом домике, он не стал забираться в постель. К счастью, восемь часов сна никогда не были для него обязательными. Сегодня же он опасался, что мысли о Мэгги проникнут в его сны, стоит ему только закрыть глаза. Слишком большой риск. Поэтому пропустить пару часов сна казалось самым легким способом обмануть свои гормоны и сохранить остатки способностей мыслить непредвзято.
Кроме того, он никогда не мог уснуть, предварительно не приготовив себе выпить и не расслабившись. Бо направился на кухню, отыскал тоник и выжал туда лимон – этот напиток он предпочитал остальным. На вкус он напоминал грязные носки, но ведь и хорошее шотландское виски имело такой вкус. Тоник же стоил намного дешевле.
Автоответчик на стойке бара, отделяющей кухню от пространства столовой, все еще мигал огоньком. Он не прослушивал оставленных ему сообщений с раннего вечера. И сейчас тоже не стал. Догадывался, что по крайней мере одно сообщение от жены шефа Шенье, которая требует у него ответа насчет вечера пятницы. Лори Шенье полагала, что Господь создал мир для спаривания, и не собиралась позволить «женибельному» мужчине пропадать в его «спартанской хижине», насколько это было в ее силах.
Лори устраивала званые обеды. Еда была чудесной, женщины – роскошными, намеки – прозрачными. Бо стало интересно, что бы Лори подумала о Мэгги. Эта мысль вызвала у него улыбку, он поставил диск с песней Клэптона «В отключке» и устроился на кушетке. Больше всего на свете ему сейчас хотелось отключиться от собственных эмоций.
К сожалению, музыка не могла ему помочь в этом. Он оставил попытки расслабиться и принял холодный душ. Пока холодные струи воды обжигали его грудь, Бо прокручивал этот вечер в поисках угла зрения, зацепки, тончайшей трещины, которую можно было бы использовать. Постепенно он сосредоточился на одной мысли.
Большинство людей побаивается огня, но поведение Мэгги Сент-Джон было похоже на нечто большее, чем обычный страх. Ее поведение напоминает фобию. Фобии могут провоцировать приступы паники. А Мэгги явно склонна к таким приступам.
Одно из первых, чему он научился на этой работе, было то, что в основе фобий часто лежит какой-то реальный факт. Они могут возникать из преувеличенных страхов, вызванных каким-то событием, случившимся в детстве. Это опять-таки вписывалось в общую картину. Мэгги пыталась сжечь память о событии восемнадцатилетней давности, а восемнадцать лет назад она была еще ребенком.
И еще следовало подумать о вопросе из теста детектора лжи, на который она не ответила правдиво. Мэгги споткнулась на нем, виновна она в пожаре или нет.
Все указывало в одном направлении, и Бо не мог поверить, что раньше этого не заметил. К шести часам он уже снова вышел из дома, задержавшись только на то время, которое понадобилось ему, чтобы взять из ящика газету «Утренние новости». Он бросил ее на переднее сиденье машины. С чтением новостей придется обождать. Ему надо было сделать несколько телефонных звонков, ведь теперь Бо понял, что пытаться проследить происхождение этого обгоревшего обрывка газеты – трудный способ получить нужную ему информацию.
Разгадку тайны Мэгги следовало искать в журнале записи происшествий. Он обзвонит все пожарные депо города и пригородов в радиусе ста миль. Все, что Бо нужно было сделать, – это открыть «Справочник правовых учреждений и пожарных депо» города Батон-Руж. Найти нужную пожарную бригаду, нужный район, случай пожара, примерно датированный временем той старой статьи, в котором каким-то образом замешана мисс Мэгги Сент-Джон. Восемнадцать лет были всего лишь мгновением в карьере пожарника.
Если ему удастся обнаружить сведения об этом пожаре, он, вероятно, найдет и пожарную команду, отчет об этом случае и все остальное.
Когда Мэгги вошла в комнату отдыха перед началом своей смены, Донна Рэтчет уже ждала. Старшая сестра была такой серьезной, какой Мэгги никогда ее еще не видела. В гневе Донна могла совершенно деморализовать интернов и спугнуть кошек с кухонных столов в радиусе трех кварталов, но сейчас ее лицо выражало не гнев. Озабоченность, неуверенность и отчаяние. Эти чувства так испугали Мэгги, что ей захотелось повернуться и убежать.
Слишком поздно.
Без предисловия Донна подала ей сложенную в несколько раз газету «Утренние новости». В отделении все знали, что Мэгги не выписывает ежедневную газету. Но, кажется, плохие новости имеют свойство настигать людей. Мэгги не представляла себе, чтобы Донна дожидалась ее для того, чтобы вручить какие-либо другие новости, кроме плохих. Только не с таким выражением лица.
Мэгги медленно развернула сложенную страницу и пробежала ее глазами. Даже если бы заголовок не был жирно обведен красным, он бы бросился ей в глаза.
БОЛЬНИЧНАЯ СЕСТРА ПОДОЗРЕВАЕТСЯ В ПОДЖОГЕ БОЛЬНИЦЫ
Мэгги опустилась на стул из оранжевого пластика и разложила газету на столе. Уставилась на заголовок, пытаясь увидеть в нем какое-нибудь другое значение. Какое угодно. Но не смогла. Вот оно, черным по белому, официально и недвусмысленно. Часть сегодняшней порции новостей для масс. Пища для разговоров за обедом.
Трясущейся рукой она разгладила сгиб в центре страницы. Статья была длинная. Достаточно длинная, чтобы причинить непоправимый вред. В ней сообщалось о пожаре в подсобном помещении больницы вечером пятницы, интерес к пожару, проявленный следственным отделом депортамента пожарной безопасности, и решение администрации «Клойстер Мемориал» пропустить своих работников через детектор лжи. Наконец, хотя Донна явно уже прочла статью, Мэгги начала читать вслух.
– «Близкие к больнице источники полагают, что пожарные следователи собрали данные, свидетельствующие против Мэгги Сент-Джон, медсестры, которая обнаружила возгорание. Служащие больницы характеризуют Сент-Джон как «недовольную». – Она бросила взгляд на Донну и продолжала: – «Сент-Джон недавно вернулась к работе после того, как была отстранена от своих обязанностей по причине, не имеющей отношения к пожару. Она отказалась дать интервью. Бо Грейсон, помощник начальника следственного отдела в Батон-Руж, также отказался комментировать кандидатуру Сент-Джон в качестве подозреваемой, указав только, что он в курсе ее недавнего отстранения от работы и что расследование продолжается. Представитель «Клойстер Мемориал» по связям с общественностью сделал короткое заявление, подтвердив стремление администрации обеспечить безопасность пациентов. «Любой пожар в больнице может привести к катастрофическим последствиям для жизни большого количества людей. Поэтому мы намерены провести тщательное расследование причин возгорания на предмет поджога, пока это дело не получит удовлетворительного разъяснения».
Когда Мэгги закончила чтение, Донна села напротив.
– Мне очень жаль, Мэг.
– Я даже не знала, что они собираются писать об этом. – Мэгги откинулась на спинку стула и попыталась наугад прикинуть круг читателей газеты и их знакомых. И отказавшись от этой затеи, сказала: – Господи, Донна, мой домашний автоответчик сломан. Заедает пленку, когда нажимаешь на клавишу воспроизведения. И я не отвечала на звонки. Больница наверняка не хочет, чтобы я беседовала с репортерами, потому что администрация никогда даже не заикалась об интервью. А теперь из этой статьи можно сделать вывод, будто мне есть что скрывать.
– Ну, тебе бы ничего не удалось изменить, даже если бы ты ответила на их вопросы. Так что лучше брось думать об этом.
– Бросить? Как бы не так. – Ужас и смятение, охватившие Мэгги после того, как она увидела свое имя публично упомянутым в связи с пожаром, начали сменяться возмущением. – Он мне ни слова не сказал. Этот сукин сын бросил меня на растерзание газетчикам и даже не предупредил.
– А чего ты ожидала от Беннета? Вы уже не один месяц рвете друг другу глотки.
– О нет, не Беннет, – быстро возразила Мэгги. – Грейсон.
Донна нахмурилась.
– А он тут при чем?
– При всем. Он не мог бы выставить меня более виновной, даже если бы очень постарался. – Мэгги встала и схватила газету. Она сама не знала, что хочет с ней сделать. В конце концов аккуратно сложила и в отчаянии бросила обратно на стол.
– Разве ты не понимаешь, Донна? Отказ комментировать – это все равно что зажечь над моим домом неоновую вывеску с надписью «Подозреваемая». Или ты подозреваемый, или нет. Среднего не бывает. И если ты не оправдан полностью, без оговорок, люди верят в худшее.
– Твои друзья этому не поверят.
– Это неправда, могу тебя заверить, – возразила Мэгги, неожиданно ощутив необъяснимую потребность опровергнуть газетные обвинения. – Я не устраивала того пожара. Ты же знаешь, у меня было слишком мало времени.
– Что я думаю и даже что я знаю, не имеет значения. Это не изменит действительности.
– А что изменит? – В ее голосе прозвучал вызов, и Мэгги пожалела о своей резкости.
– Администрации не понравится эта шумиха.
– Ты шутишь? – Мэгги ткнула пальцем в сторону стола. – Они придут в восторг от этой статьи. Они так и ждут еще одного повода, чтобы отстранить меня от работы. Возможно, они нарочно опубликовали эту статью, чтобы кто-то посторонний подтвердил, будто я представляю опасность для общества.
– Ты же знаешь, что это не так. Для них такая публикация тоже вредна.
– Тогда кто? Кому еще это выгодно? Если это не Совет больницы по наущению Беннета, тогда сам Беннет. Удивляюсь, как это он не явился сюда позлорадствовать.
– О, он явился!
При звуке голоса Беннета Мэгги обернулась, по коже у нее пробежали мурашки, как бывало всегда, когда она оказывалась на расстоянии менее пяти футов от этого человека. Такой голос мог бы принадлежать графу Дракуле. Интеллигентный и злобный, голос человека, привыкшего не задумываясь идти по трупам, чтобы добиться желаемого. Любой другой с такими чертами лица казался бы красивым, но он умудрился и тут все испортить выражением презрительного снисхождения.
– Перейду прямо к делу, мисс Сент-Джон. – Беннет сунул руки в карманы халата и свел вместе полы. – Следователь Грейсон сказал мне, что вы имели отношение еще к одному подозрительному пожару. Это не оставляет администрации другого выбора, как только отправить вас в отпуск, пока вопрос с пожаром в больнице не будет выяснен. На этом настаивает наша страховая компания. Решение вступает в силу немедленно.
Его улыбка не позволяла усомниться в удовольствии, которое он получил, сообщая ей эту новость.
– Награды за поимку пироманьяка – даже только подозреваемого – не выдаются. Уверен, что вы понимаете наше положение.
Мэгги совсем ничего не понимала. А Беннет был не тот человек, который мог ей что-нибудь объяснить.
– Куда вы идете? – спросил он, видя, что она схватила сумочку и промчалась мимо него. – Вы должны подписать кое-какие бумаги. И нам надо поговорить.
Уже отойдя на несколько шагов от комнаты отдыха, Мэгги резко обернулась, заставляя себя быть любезной. Для этого ей потребовалось сделать большое усилие.
– Я здесь больше не работаю, правда? Единственное, что мне еще надо сделать, Беннет, это поговорить с одним человеком насчет лжи.
Бо ожидал, что в то утро к нему в кабинет ворвется одна разъяренная женщина, но не предполагал, что эта. Кэролайн Поуг, лет тридцати пяти-сорока, имела ухоженный вид. От прически до ногтей она представляла собой живую рекламу достижений современной косметологии.
Однако ярость плохо вяжется даже с помадой, тенями и лаком для волос самого лучшего качества. Если он правильно понял, эта леди собиралась обрушиться на него. Пытаясь сдержать часть энергии взрыва, Бо встал, когда Рассел ввел ее в его кабинет, и улыбнулся с радушием, которого вовсе не чувствовал.
– Присядьте, пожалуйста, мисс Поуг.
Он взглянул мимо нее на Рассела и кивнул, отпуская его. Рассел от двери молча дважды показал ему растопыренные пальцы руки – десять минут. Бо снова кивнул. Он не знал, воспользуется ли этой возможностью, когда Рассел прервет их через десять минут. Но лучше иметь наготове запасной выход, чем попасть в ловушку конфронтации, которая ни к чему не ведет.
Когда дверь закрылась, он перевел взгляд на мисс Поуг.
– Что я могу для вас сделать, мэм?
– Я пришла не ради себя. – Она открыла сумку размером с чемоданчик и вынула сложенную свежую газетную вырезку. – Но раз уж вы спросили, то можете прекратить эту охоту за ведьмами.
– Простите? – Бо не имел представления, о чем говорит эта женщина. Его экземпляр газеты так и остался лежать на сиденье машины, он позабыл о ней, спеша расследовать ситуацию Мэгги под новым углом. Поэтому Бо наклонился вперед и взял вырезку. Но она не стала ждать, пока он прочтет.
– Вам, наверное, все равно, как эта статья повлияет на Мэгги Сент-Джон, так?
– Это о Мэгги? – Его глаза остановились на броском заголовке. Господи, наверное, это день медленно доходящих новостей. Вчера репортер взял у него по телефону очень коротенькое интервью.
– Ах! – В ее возгласе слышалось неодобрение, если не полное недоверие. – Будто вы не знаете точно, что написано в этой статье. Пытаетесь довести Мэгги до самого предела?
Бо резко вскинул голову.
– Вы хотите сказать, что она близка к срыву? Перегорела, как выражается Беннет?
– Н-нет. – Кэролайн быстро пошла на попятный, пытаясь выгородить Мэгги, но запинка лишила ее ответ правдоподобия. – Я хочу сказать, что вы намеренно пытаетесь ее вывести из равновесия. Она не имеет ничего общего с этим пожаром в кладовой, и вы это знаете. Если не знаете, то должны снять с себя этот значок и пусть на это место пришлют человека с мозгами.
Пока Кэролайн бушевала, он бегло просматривал статью. Когда они оба закончили, Бо положил вырезку на стол.
– Кто вы такая? Я имею в виду, кем вы приходитесь Мэгги?
– Самая близкая родственница, если можно так выразиться. Знаю ее еще с тех пор, как она была малышкой. Поэтому подумала, что пора мне кое-что рассказать, пока вы не уничтожили ее своими играми. Мне не нравится то, что они с ней делают.
Бо ясно услышал подразумеваемое «что вы с ней делаете».
Вместо того чтобы оскорбиться, Бо выпрямился и еще раз оценил мисс Поуг с точки зрения той золотой жилы, которую она только что перед ним открыла. Она может обвинять его в чем угодно, лишь бы говорила. Наконец-то появился человек, который знал Мэгги задолго до того, как она поступила в школу медсестер. Он узнает ее историю. Выудит из Кэролайн все, что сможет. Поэтому Бо тщательно выбирал слова, стараясь говорить ровным тоном:
– Мне тоже не нравится эта статья, но не я публикую новости, мисс Поуг. Я всего лишь дал репортеру обычный ответ, который всегда дает наш отдел. Мы никогда не подтверждаем и не отрицаем статус подозреваемого до тех пор, пока не произведен арест. – Он откинулся на спинку стула и вытянул руку, предупреждая ее протест. – И прежде чем отрубить мне голову и подать ее на блюде, вы должны сообразить, что, если бы я хотел нанести вред Мэгги, я мог бы рассказать им гораздо больше.
– Например? О проверке на детекторе лжи? Удивлена, что вы этого не сделали.
– Нет. – Бо выложил свой козырь. – Я мог бы рассказать им о домах приемных родителей. О другом пожаре. Вы знаете, как газетчики любят раскапывать грязь в прошлом.
– Она вам рассказала о пожаре у Сары? – Глаза ее широко раскрылись, на лице появилось ошеломленное выражение.
Попал! Точно прицелился и попал в самое яблочко. Но Бо ничем не выдал своего возбуждения. Выуживание информации требует осторожного подхода.
– Она пока рассказала мне только кое-какие эпизоды.
Судя по реакции Кэролайн Поуг, это общее утверждение было выбрано удачно. Казалось, из нее выпустили воздух, словно она примирилась с невозможным и пыталась перестроить знакомый мир по новой схеме. Поэтому Бо рискнул пойти дальше, к самому краю.
– Думаю, все дело в ее чувстве вины.
Она с отвращением закатила глаза.
– Вообразите только. Первый дом приемных родителей, в котором она задержалась, практически сгорел дотла, мистер Грейсон. И в нем – Сара Аластер, которую Мэгги обожала, считала старшей сестрой. Не имеет значения, что пожар произошел по несчастной случайности. Мэгги выбралась оттуда живой. А Сара погибла. Кто может ее обвинить, если ее иногда уносит чувствами в прошлое? Это не означает, что она устроила этот чертов пожар в больнице.
– Думаю, все гораздо сложнее.
– Мне кажется…
Она осеклась, так как раздался голос из интеркома.
Рассел объявился на пять минут раньше.
– К вам посетитель, Бо.
Бо выглянул в общую комнату. Рассел не прервал их раньше условленного времени, чтобы избавить от общества этой Поуг. Мэгги наконец-то появилась. Ее скрещенные руки были плотно прижаты к груди. Она была одета в брючки веселенького голубого цвета, как яйца скворца, но у нее не нашлось улыбки для Рассела. Или для Бо. От Мэгги распространялись волны гнева, которые не могло ослабить даже расстояние между ними.
– Она убьет меня, – прошептала Кэролайн Поуг, проследив за его взглядом.
– Нет. Полагаю, она пришла убить меня, но вы можете посмотреть. – Он нажал кнопку. – Пропустите ее ко мне, Рассел. Она знакома с мисс Поуг.
Бо встал, собираясь с духом, слегка расставил ноги и подбоченился. То, как Мэгги приближалась к его кабинету, напомнило ему пикирующий самолет-истребитель, неумолимо заходящий на цель. Войдя в кабинет, она не дала себе труда закрыть дверь. Бо подумал, что Мэгги, вероятно, еще не осознала присутствия подруги, потому что не отрывала взгляда от его лица, производя по нему заранее заготовленный выстрел. Прямо в живот.
– Ты подлый ублюдок. Из-за тебя меня уволили. Надеюсь, ты доволен.
– О, Боже! – воскликнула Кэролайн. – Они уволили тебя из-за этой статьи?
Когда голос проник в сознание Мэгги, она обернулась. У нее отвисла челюсть.
