Текст книги "Ты - мой спаситель"
Автор книги: Дебора Диксон
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 13 страниц)
6
Бо выключил фары и притормозил у обочины. Поле рядом с домом Мэгги было похоже на сцену из кинофильма о беженцах. Свет прожекторов и фар пожарных машин был направлен на сгоревший остов сарая. Вокруг суетилось множество пожарников, слишком возбужденных, чтобы идти домой, хотя огонь уже был потушен.
Судя по силуэтам, у некоторых на головах все еще были каски, надетые задом наперед. Бо нахмурился. Более длинный задний козырек лучше защищал лицо от жара и искр при сильном пожаре. Старые бревна сарая, пропитанные креозотом, наверное, давали больше жара, чем ожидалось.
Он вылез из машины и приподнял крышку багажника, вынул свои ботинки, защитную куртку, фонарь и лопатку. Потом вернется за гипсом, на случай, если обнаружит стоящие следы обуви, но это вряд ли. Все внутри сарая должно было пропитаться водой и прийти в негодность. Любые следы снаружи, вероятно, затоптали пожарники, главной задачей которых было погасить огонь.
Бо покачал головой. Таким образом, он потерял много вещественных доказательств. Он их не винил. Несмотря на кратковременные дожди накануне, в окрестностях стояла сушь. В жаркие июльские дни достаточно было нескольких искр и слабого ветра, чтобы в лесистой местности возник небольшой пожар. Некоторые дубы в Луизиане были старше самого штата. Ему не доставило бы радости, если бы хоть один из них погиб в огне.
Подойдя к пожарной машине, которая въехала в старые ворота, проделанные в ограде, он заметил, что пожар ограничился полуразрушенным сараем и прилегающей к нему травой. Выжженное кольцо земли указывало на то, что огонь распространялся наружу от сарая, а не по направлению к нему со стороны улицы.
Ладно, решил он, этот пожар тоже возник не из-за горящей сигареты. По крайней мере, не от сигареты, выброшенной из автомобиля. Он назвался и переговорил со старшим офицером, который удивился, почему это следователь из Батон-Руж интересуется таким простым случаем возгорания. Лейтенант указал ему на сообщившую о пожаре «добрую самаритянку», не зная, что Бо и так очень хорошо с ней знаком. Бо поблагодарил его и подошел к Мэгги.
Она стояла у края посадок магнолий, вдалеке от суеты пожарных. Он видел только очертания ее тела. Руки она стиснула на груди, прижимая слишком просторную тенниску под грудью. Похожие на тренировочные брюки были заправлены в черные резиновые сапоги. Все ее внимание было поглощено еще дымящимися развалинами сарая и людьми, которые бродили по полю. Волкодав терпеливо восседал рядом с Мэгги, но чутко повернул голову, заслышав его приближение. Раздалось угрожающее рычание.
Будучи знакомым с размером клыков Гвендолин, Бо моментально остановился.
– Отзовите собаку.
Вздрогнув от неожиданности, Мэгги покрепче схватилась за поводок и резко обернулась. В пляшущих тенях лунного света Бо не мог разглядеть, обрадовалась она ему или нет. Инстинкт подсказал ему, что обрадовалась. Их разговор по телефону занял всего несколько секунд, но ее голос был полон откровенного облегчения, когда он согласился приехать.
Теперь, когда Бо уже был здесь, он подозревал, что этому ее чувству мешает существующая между ними неловкость. Мэгги кашлянула и успокаивающе погладила Гвен.
– Полегче, девочка. К сожалению, этого человека мы знаем. Помнишь?
Она слишком долго возилась с собакой, держа глаза опущенными к земле, и Бо понял, что не ошибся. Ей не лучше, чем ему, удалось препарировать и поместить в перспективу поцелуй вчерашнего вечера. Он зиял между ними предательской пропастью. От него отмахнулись, но забыть не смогли.
Как не забыли и подозрений Бо. Срочные телефонные звонки по ночам обычно не что иное, как извращенное манипулирование и попытка создать алиби. Его работа заключается в том, чтобы отличить факты от фантазий. Когда Гвен успокоилась, он подошел поближе.
– Вы устроили чертовски веселую вечеринку, Мэгги.
– Я ее не устраивала, – ответила она, медленно выпрямляясь и наконец встретившись с ним взглядом.
– Если не вы устроили это небольшое представление, то почему именно вы рассылали приглашения?
– Это не моя вина. И мне не надо было вам звонить.
– Так почему вы позвонили?
– Чтобы сэкономить время, конечно, – ответила Мэгги с притворной любезностью, похлопывая концом поводка по своей ноге. – Если вы здесь, то я смогу отделаться от всех неприятностей за один раз. Могу просто зажмуриться и проглотить их, как горькую пилюлю.
– Вот это деловой подход, – согласился он. – Вы быстренько покончите с расследованием и перейдете к следующему пожару…
– Мне нужно быть очень глупой поджигательницей, чтобы поджечь сарай рядом с собственным домом, правда?
– Или очень наглой, – тихо высказал он предположение.
Вместо быстрого ответа, которого он ждал, Мэгги пожала плечами:
– Или возможно… только возможно… вы ошибочно приняли страх за наглость, потому что хотели в это поверить.
Правда этого утверждения поразила Бо. Он сделал ставку на виновность Мэгги. Пока она оставалась виновной, не существовало запретных пределов. Ему не надо было беспокоиться о том, чтобы не проникнуть слишком глубоко. Не приходилось слишком тревожиться, вспоминая, как она сидела одна, сжавшись в комок, в тот первый день. Только она не собиралась допустить, чтобы он свалил вину на нее и ушел.
И его совесть тоже.
Возможно, Мэгги и не заслуживала, чтобы сомнения толковались в ее пользу, но она, по крайней мере, заслуживала объективность. До тех пор, пока Бо не сможет доказать ее вину, он должен продолжать копать. Потому что если эти пожары устраивает не Мэгги, то у настоящего поджигателя развязаны руки. О такой вероятности он еще не подумал.
– Если не вы сожгли этот сарай, Мэгги, тогда кто? Я не очень-то верю в совпадения.
– Какое совпадение – я тоже. – Она впервые гневно повысила голос. – Поэтому позвонила именно вам. Так вы собираетесь заняться своим делом или собираетесь заковать меня в наручники и утащить в тюрьму, потому что я – удобная кандидатура?
Наступило неловкое молчание. Бо позволил фонарику скользить в ладони, пока в его руке не оказался только самый его кончик. В конце концов он включил его и тихо произнес:
– Мэгги, вы самая неудобная женщина из всех мне известных. До сих пор это ни капельки не влияло на мое отношение к вам.
Мэгги почувствовала, как эти слова проникли в нее, словно ракета с самонаводящейся головкой. Бо обладал этой властью – властью создавать интимность и превращать простой вопрос в нечто сложное и чувственное. В данный момент двусмысленности ей были ни к чему. Ей нужен был прямой ответ и ясная голова.
– Означает ли это, что вы мне верите?
Под ногами у Бо зашелестела трава, когда он повернулся, чтобы уйти.
– Это означает, что я собираюсь заняться своим делом. Это все, что я могу обещать.
Она смотрела ему вслед, не зная, выиграла она битву или проиграла войну. Интересно, можно ли вообще знать, на каком ты свете, имея дело с Бо?
– Пошли, детка, – Мэгги дернула за поводок. – Лучше сварим крепкого кофе. У меня такое ощущение, что он вернется с вопросами, и лучше нам подготовиться к этому.
Войдя в дом, Мэгги стянула сапоги у кухонной двери, сварила особый кофе – мокко с миндалем мелкого помола, используемый только в особых случаях, – и вынула из укромного места за бутылкой растительного масла хранящийся для той же цели пакетик печенья «Орео». Выложила его на керамическую тарелку и прибавила несколько зачерствевших песочных печений, потом села за стол в просторной кухне, имеющей форму буквы Г, и стала ждать.
Боковая дверь оставалась открытой: она должна увидеть свет, когда он подойдет к дому. И сможет разглядеть его самого. Это было важно. Она решила, что ее реакция на Бо была просто цепной реакцией. Может быть, если она заранее будет готова к его физическому влиянию, то сможет как-то контролировать этот процесс. Или, по крайней мере, управлять им разумно. Все это начиналось с мощного импульса, который пробуждал опасные чувства всякий раз, как она встречалась с Бо.
Этот человек обладал неоспоримой сексуальной привлекательностью, даже в глухую ночь, небрежно одетый и почти непричесанный. Этого достаточно, чтобы у любой женщины участился пульс. Его высокий рост и мощное телосложение создавали ощущение силы и мужества, из-за чего она по контрасту чувствовала себя невероятно женственной. Когда женщина чувствует себя женственной, гормоны пускаются в рост, как только что политый сад, а рациональное мышление испаряется. Именно тогда на поверхность всплывают опасные чувства.
Голос Бо поддерживал эту цепную реакцию и разгонял до огромной скорости. Дело было не в том, что он говорил, а в том, как он это говорил. Сознательно или неосознанно, но его голос представлял комбинацию нежного шелка и неукротимой энергии, которые выводили ее из равновесия.
Но сегодня ему это не удастся. Сегодня она будет готова. Мэгги схватила одно печенье и стала ждать, глядя в дверной проем. Старалась не думать о Бо. И о пожаре. И о цепной реакции. Но у нее ничего не получалось.
Сначала она заметила слабые проблески света от фонарика, падающие на ряды деревьев. Потом луч застыл, его свет раздробил фильтр из листьев магнолии. Он нашел тропинку Гвен и снятую жердь в ограде. Здорово. Она не задумывалась над тем, как это выглядит в глазах человека, рассматривающего мотивы преступления и возможности поджигателя. Проложенная тропка ни о чем не свидетельствовала, но подтверждала, что она легко могла прямиком пройти к сараю.
Еще одно свидетельство против нее.
Луч от фонаря снова пришел в движение, стал приближаться к дому. Когда он достиг края подстриженного газона, то мигнул и погас. Мэгги глотнула. Почему-то действия Бо напоминали ей о хищнике, выслеживающем жертву.
Светящиеся полосы его желтой куртки отражали свет лампы над крыльцом, когда он шел к дому.
– Мэгги? Скажите своей собаке, что я сейчас войду!
Мэгги посмотрела на Гвен, которая подняла на шум голову.
– Фас, девочка!
Вскочив, Гвен разразилась приветственным лаем. Команда «фас» была игрой, в которую они часто играли. Собака удивленно склонила набок голову, когда в дверях появился Бо, а не Кэролайн. Мэгги протянула руку и ободряюще обняла волкодава за спину.
– Жестокое разочарование, детка. Может, у него и нет для тебя лакомства, но все равно будь с ним поласковей. Входите, Бо, теперь вы в безопасности.
– Безопасность – понятие относительное. – Он прикрыл за собой дверь и постучал лопаткой по ботинкам, пытаясь стряхнуть липкую сажу. Это было безнадежное занятие, поэтому Бо прислонил лопатку к наружной стене и стащил ботинки.
– Я не буду в полной безопасности от Гвен, пока вы не перестанете напрягаться всякий раз, когда видите меня. Она это чувствует.
– Так перестаньте вызывать во мне напряжение.
Бо на долю секунды замер, и Мэгги поняла, что сказала что-то не то и не тому человеку. Лицо его застыло, глаза стали темными, как мокрая речная галька. Захлопнув за собой дверь, он подошел к столу и положил на него фонарь. Окинул Мэгги беглым взглядом, задержавшись на ее босых ногах, затем снова взглянул в лицо. Мэгги поборола инстинктивное желание поджать ноги под стул и сесть прямо. Она осталась в той же позе, обнимая одной рукой Гвен, хотя сердце билось где-то у нее в горле.
– Напряжение, – задумчиво произнес он и снял тяжелую куртку пожарника. У Мэгги пересохло во рту, когда она увидела игру мускулов, обтянутых спортивной рубашкой, обливающей его тело, словно вторая кожа. – Правильно ли называть это таким словом? Вы испытываете напряжение? Это слово кажется довольно безобидным, не правда ли? Напряжение…
Он произносил это слово, словно пробуя на вкус во рту, пока вешал куртку на спинку стула и наклонялся к ней. Добродушный философ исчез, его сменил человек, имеющий дело с суровой реальностью.
– Я многих заставляю испытывать напряжение, Мэгги. Забавно то, что… я ни разу не думал о том, чтобы лечь с кем-то из них в постель с целью снять напряжение.
Бо вцепился руками в спинку стула и ждал реакции Мэгги. Он высказался напрямик. Может быть, слишком напрямик, но он не намеревался провести еще одну беседу, кружась на цыпочках вокруг да около очевидного. Он хотел ее. Это не составляло особенной тайны со вчерашнего вечера, и будь он проклят, если позволит ей сделать вид, будто она не отдавалась поцелую так же страстно, как он.
Увидев румянец, заливающий шею Мэгги, Бо понял, что застал ее врасплох. На этот раз Мэгги потеряла дар речи. Ее щеки порозовели. Глаза внезапно стали казаться слишком большими для ее лица. Выражение на нем представляло собой смесь тревоги и желания. Невероятная комбинация, она задевала в нем многие струны.
Когда Мэгги наконец ответила, голос ее заскрипел, словно несмазанное колесо.
– Вы приехали… Приехали сюда потому, что хотели…
– Нет! – оборвал ее Бо, ибо их разговор уже вышел из области легких шуточек. Поэтому его ответ был серьезным. – Если мы ляжем в постель, это не внесет даже самой поверхностной ясности в наши отношения. Все гораздо глубже, Мэгги Мей. Но в ответ на ваш вопрос скажу, что приехал сюда потому, что когда женщина, охваченная тревогой, звонит в час ночи, то надо оторвать задницу от постели и попытаться помочь. Даже… – Он осекся, но было уже поздно.
– Даже если вы считаете ее поджигательницей, – закончила она за него. И вдруг отстранила Гвен и встала. Прежняя Мэгги снова владела ситуацией. – Ну, по крайней мере, мы вернулись на знакомую территорию. И… и не называйте меня Мэгги Мей. Хотите кофе?
– Если это вас не слишком затруднит.
Мэгги подняла брови и пошла за кофе.
– Бо, вы причиняете больше затруднений, чем любой из знакомых мне мужчин. И пока что я вас пускала в дом, несмотря ни на что.
Она принесла кофе и подала ему керамическую кружку, расписанную разноцветными яркими пятнами, словно нанесенными цветными мелками.
– Это верно, – признался он и сел к столу, пододвинув стул. – Вы ждали целую армию?
Мэгги замерла, уставившись на горку печенья на блюде, аккуратно сложенные салфетки, ложечки, сахарницу и молочник, словно они появились тут по волшебству без ее ведома. Господи! Она сама дала пищу для продолжения допроса. Вздохнув, она тоже присела к столу.
– Подливай масла в скандал, – произнесла она, вертя в руках свою чашку. – Вот пример одного из вредных советов моей матери. Мне понадобилось повзрослеть, чтобы понять – она переделала выражение «подливать масла в огонь».
– Возможно, ее выражение правильнее.
У Мэгги вырвалось не подобающее леди фырканье.
– Тогда это единственное, что она сделала правильно. Ей не удалось бы выиграть конкурс на звание лучшей матери года. Власти штата отобрали меня у нее, когда мне было восемь лет. Больше я ее никогда не видела.
– Мне очень жаль. – Бо помешивал сахар в чашке кофе со сливками, выжидающе поглядывая на нее.
Мэгги пожала плечами и сделала еще глоток.
– Не стоит. Это не было трагедией. Меня беспокоит только то, что я могу вспомнить всего пару детских домов и семей приемных родителей, но до сих пор стираю белье в том же стиральном порошке, который использовала мама. Покупаю тот же сорт маргарина и бумажных полотенец. Могу закрыть глаза и ощутить запах гардений.
Мэгги медленно зажмурилась, вызвав в памяти этот запах.
– Мне казалось, что эти духи делают ее неотразимой. Пробиралась в ее комнату и душилась ими, чтобы тоже стать красивой. – Она открыла глаза, но смотрела в прошлое, а не на то, что было перед ней. Подергала себя за нижнюю губу и продолжала: – Невозможно благоухать гардениями и не быть красивой, знаете ли. Только маме духи были для этого не нужны. Совсем. Она была из тех женщин, которые навсегда врезаются в память.
Смутившись, Мэгги осеклась и снова стала помешивать ложечкой кофе. Не в ее привычках было говорить о матери. Не в ее привычках было делать многое из того, что она делала в присутствии Бо. В данный момент Мэгги не была уверена, рассказывает ли о матери в стремлении отдалить необходимость отвечать на вопросы Бо или продлить его визит. Она опасалась, что верно второе. Когда она подняла глаза, Бо смотрел на нее с этим своим сочувствующим выражением на лице. С тем самым, которое ей хотелось считать подлинным, а не просто профессиональной уловкой следователя.
– Приемные родители? – спросил Бо. – Детские дома?
– О, да. Я их много сменила за свое детство. Сначала предполагалось, что это только на несколько месяцев. Пока мама не уладит свои дела. Наверное, это ей так и не удалось. Месяцы превращались в годы. Теперь они называют это «дрейфовать по приемным родителям». Если бы я знала, что меня собираются забрать у нее, я бы, наверное, солгала, когда моя учительница во втором классе начала задавать вопросы.
Бо слишком хорошо помнил эти вопросы. Только он-то лгал, когда его спрашивали, завтракал ли он или стирает ли мама его одежду. Придумывал истории о семейных потрясениях и предлоги тому, почему он никогда не приглашает друзей к себе домой. Избегал детей, чьи мамы забирали их из школы на блестящих новых автомобилях, потому что они бы стали его жалеть. Он даже сам расписывался в своем дневнике начиная с младших классов.
Это были плохие три года.
Внезапно Бо почувствовал, что надо сменить тему. Ему не хотелось совершать путешествие в глубины памяти и определенно не хотелось иметь еще один повод для сочувствия Мэгги.
– Послушайте. Уже поздно. Давайте с этим покончим.
Мэгги съежилась от этого холодного, бесчувственного приказа. На какое-то мгновение она забыла, что Бо не ее друг, с которым можно поговорить по душам до рассвета.
– Вы правы. Простите, что наскучила вам. Как глупо с моей стороны! Я забыла, что вас интересует только возможность затащить меня в постель или засадить в тюрьму.
В его глазах промелькнул гнев, но он ничего не ответил.
– Так давайте покончим с этим, Бо. Что вы нашли в сарае? В какую неприятность я теперь попала?
– Я ничего не нашел в сарае. Но поскольку пожар начался ночью и нет свидетельств тому, что в сарае хранились горючие материалы, думаю, можно исключить самовозгорание.
Отодвинувшись от стола, Мэгги схватила блюдо с печеньем как раз в тот момент, когда он потянулся за одним из них.
– Да, давайте исключим самовозгорание. Мы ведь не хотим, чтобы все было так просто.
– Кому принадлежит этот участок? – Он повернулся на стуле, чтобы не выпускать ее из виду.
Она поставила блюдо на кухонный стол и стала искать большую пластиковую коробку, на которой еще сохранилась крышка, чтобы сложить в нее печенье. Не нашла и удовлетворилась миской и алюминиевой фольгой.
– Это для меня загадка. Он продавался около двух лет назад. На объявлении стояло название «Холкем Риэлти». Уверена, что они могут вам сказать, кто владелец и продали ли они участок.
Мэгги ссыпала печенье в миску.
– Только толку от этого не будет. Мы с вами оба знаем, кто бы ни был владельцем, ему глубоко наплевать на этот сарай. Возможно, участок только вырастет в цене без него. Владелец не стал бы поджигать сарай ради страховки. Чтобы ее получить, необходимо что-то застраховать, а ни одна страховая компания в мире не застраховала бы эту развалюху.
– По-видимому, вы хорошо разбираетесь в страховках, Мэгги.
Она метнула в него испепеляющий взгляд.
– Составляла заявки на получение страховок, чтобы заработать деньги на детский садик. Господи, Бо, у меня есть телевизор, и я не тупица. Не надо быть ученой, чтобы догадаться.
Бо не стал спорить. Просто задал следующий вопрос:
– Ваше дежурство с семи до трех?
– Да. – Она смела крошки в раковину и вымыла свою чашку из-под кофе. Мэгги не была такой уж прилежной хозяйкой, но сейчас возня с бессмысленными делами по уборке давала ей возможность игнорировать пристальное внимание Бо.
– Большинство людей при таком расписании спало бы в час ночи. Почему вы не ложились, Мэгги? Страшный сон? Бессонница?
– Интересная книга.
– Какая?
– Путеводитель по Ирландии! – Она швырнула губку на столик. – Не помню ее точного названия. Она лежит на тумбочке у кровати. Хотите на нее взглянуть?
– Да. Действительно хочу. Я пойду с вами.
Когда он поднялся, до Мэгги дошло, что он только что вежливо обозвал ее лгуньей. Что еще хуже, она сдуру пригласила Бо Грейсона посетить свою спальню, и он принял приглашение.
7
Хорошо, что Мэгги стоит рядом с кухонным столиком, подумал Бо, и может на него опереться. Вся кровь отлила от ее лица, она даже пошатнулась, оскорбленная его недоверием.
– Вы затрудняетесь показать мне эту книгу? – спросил Бо.
– Нет! Нет. Но в спальне… – Мэгги нахмурилась. – Я не ждала гостей. Там полный беспорядок, так что лучше мне просто принести книгу сюда.
Бо медленно покачал головой, отвергая это предложение. Посещение спальни Мэгги должно было стать наградой за то, что его вытащили из постели посреди ночи. И он не собирался позволить ей уклониться от этой экскурсии. Он сам должен удостовериться, что она ему не лжет. И намеревался сполна получить удовольствие от этой неловкой ситуации.
– Мэгги, дорогая, я не донесу патрулю, что вы бросаете предметы туалета на пол… если вас именно это беспокоит.
– Да, именно это. – Мэгги вытерла ладони о спортивные брюки, но не двинулась с места. Она напоминала Бо одного из ныряльщиков, собирающихся с духом перед тем как броситься со скалы в океан.
– Мэгги? – напомнил он, приподняв брови. – Как насчет книги?
– Знаю, знаю. – Наконец она оторвалась от столика, но все же попыталась протестовать. – Но это же глупо. Я объяснила вам, что читала. Что еще я могла делать в постели в такой поздний час?
– Хотите, чтобы я перечислил все возможные варианты? – предложил Бо.
К его большому разочарованию, она не обратила внимания на его вопрос, но явно расслышала и поняла подтекст. Ее выдали вспыхнувшие щеки, и она уступила.
– Дело не только в книге, Мэгги. Мне нужно посмотреть на ваш наблюдательный пост, откуда виден был пожар.
– Наблюдательный пост? – Мэгги нахмурила лоб, и глаза ее потемнели.
– Вы читали в постели, – объяснил он. – Полагаю, вы заметили огонь из комнаты наверху. Поэтому я бы хотел взглянуть на вид из окна.
– Хорошо. Теперь мне понятно. – Мэгги махнула волкодаву рукой. – Останься здесь, Гвен.
– Слава Богу! – тотчас же прошептал Бо. Поймал ее невольную улыбку при этом выражении искренней благодарности и прибавил: – Мне кажется, я ей не нравлюсь.
– По-моему, вы не многим нравитесь, Грейсон.
– Это бесплатное приложение.
– Приложение к чему? – Она повела его к узкой лестнице в конце коридора.
Бо ответил ей вопросом на вопрос:
– Что вы почувствовали, когда приехала пожарная машина, Мэгги? Когда первый пожарник выпрыгнул из кузова?
Озадаченная Мэгги остановилась, поднявшись до середины лестницы, и повернулась вполоборота, глядя на него сверху.
– Облегчение. Радость. Словно меня спасли.
Бо помедлил, поставив ногу на ступеньку ниже Мэгги. Затем медленно перенес на нее вес. Ее бедро тесно прижалось к его животу, когда он встал на ступеньке во весь рост, но Бо не отстранился. Не захотел. Ему нравилось ощущать прижавшееся к нему тело Мэгги. Мэгги тоже не пошевелилась, только с трудом глотнула.
– А что вы почувствовали, когда увидели меня, Мэгги? – спросил он. Ступеньки почти уравнивали их рост, но Бо все равно был выше.
– Честно? – Шепот повис в тишине старого дома, словно предостережение.
– Честно.
Она наконец повернулась к нему лицом, убрав свое бедро, но все еще оставалась так близко, что между ними почти не было пространства.
– Когда я увидела, как вы приближаетесь, то у меня перехватило дыхание.
– Почему это?
– Не знаю.
– Нет, знаете, – настаивал Бо. – Почему, Мэгги? Еще раз – честно.
– Потому что вы… меня пугаете. – Эти слова явно были извлечены из какого-то тайника внутри нее. Ей не больше хотелось в этом сознаться, чем ему узнать об этом. Но такова была реальность его жизни в последние два года.
– Я многих пугаю, Мэгги. Изо дня в день. Все они боятся, что я сломаю им жизнь или расстрою их планы, арестую их или кого-то из тех, кто им дорог. – Он пожал плечами. – Даже в самых случайных пожарах кто-то виноват. Пожарные? Ну, они приходят на помощь. Публика облегченно вздыхает, когда появляется пожарная машина. Следователь из департамента пожарной безопасности? Это другое дело. Они причиняют боль. Так к нам относятся люди. Это бесплатное приложение.
– Если вам не нравится эта профессия, почему вы не вернетесь опять к профессии пожарника? Будете снова героем.
– Честно?
– Честно.
Ей явно хотелось узнать одну из его тайн, поэтому он ей ее открыл.
– Потому что не могу больше доверять огню. Не могу доверять самому себе, когда он что-то мне шепчет. Поэтому я ушел и надел этот значок. Так я могу спасти несколько жизней, и те люди, которые на меня работают, могут каждый вечер возвращаться домой к своим семьям. Все они целы, потому что я не веду их за собой в ад.
Мэгги крепче вцепилась в перила. Легко было поверить в то, что команда Бо пойдет за ним даже в ад. Он внушал доверие; он умел заставить людей поверить в то, что может их защитить. Однако ее больше беспокоило то, что он говорил об огне так, словно это было живое существо. Словно он знал его. Разговаривал с ним.
Смотри на меня!
Она втянула верхнюю губу, чтобы смочить ее, прикусила зубами, пытаясь подавить в себе внезапное желание рассказать Бо о прошлом. Может быть, он поймет. Может быть, ему можно рассказать. Может быть, если бы он знал…
Нет! Она не могла забыть о том, что Бо сыграет любую роль, чтобы получить желаемое. Его работа зависела от доверия к нему подозреваемых, и он так хорошо умел заставить людей рассказывать о себе. Умел утешить женщину, ни в чем не раскрываясь перед ней.
– А к кому вы возвращаетесь домой, Бо? – спросила она, осознав, что хотя она целовалась с ним, но даже не знает, женат ли он.
– К пустой постели. – Бо подался вперед всего на долю дюйма. Больше места не было. Одной рукой схватился за перила за ее спиной; другую ладонь положил на стену возле себя. – Я возвращаюсь домой к великолепной, просторной, одинокой постели. Теперь вы ответьте мне, Мэгги Мей. Этот ответ вам хотелось услышать? Или он пугает вас еще больше?
К его изумлению, Мэгги не отстранилась; она стояла совершенно неподвижно. На мгновение ему показалось, что она молчаливо призывает его поцеловать ее. Видит Бог, именно этого ему и хотелось. За секунду до того, как он повиновался этому зову, Бо понял, в чем дело. Его губы почти касались ее губ, когда он прошептал:
– Дышите.
Мэгги втянула в себя воздух и, спотыкаясь, поднялась на несколько ступенек вверх по лестнице. Сведя брови к переносице, тыча пальцем куда-то за голову, она заикаясь пробормотала:
– Э… гм… а…
– Спальня? – подсказал Бо.
– Да! Спальня там, наверху. – Она еще немного попятилась, потом повернулась и побежала наверх.
Бо позволил ей отбежать подальше, потом последовал за ней. Вид ее покачивающейся перед его лицом задницы не улучшил ему настроения и не изменил фактов. Он мог бы поцеловать любую другую женщину и забыть об этом. Неважно, подозреваемую или нет.
Но не мог поцеловать Мэгги. Он все еще не забыл то мгновение паники в ее гостиной. И те замученные глаза в больнице. Из-за этого он не мог отделить свое стремление прикоснуться к ней от потребности защитить ее. Проблема заключалась в том, что он не знал, от чего должен ее защищать.
Возможно, ты защищаешь себя самого.
Бо выругался вслух. К счастью, Мэгги уже исчезла из виду, свернув на лестничной площадке вправо. Он пошел на шум.
Ее комната находилась в конце коридора и была похожа на остальные помещения этого дома – заставлена мебелью, но комфортабельна. Мебелью в стиле барокко – темной и тяжелой. Постельное белье на кровати под балдахином было из разных гарнитуров. Красное одеяло валялось скомканным в ногах, явно отброшенное за ненадобностью из-за летней жары. Один стул был погребен под грудой одежды, а стая туфель словно выпорхнула из стенного шкафа.
На тумбочке у кровати, накрыв, будто палатка, будильник, стояла большая зеленая книга.
Устремившись к тумбочке, Мэгги схватила книгу и протянула ее Бо, словно главный экспонат на выставке. Бо пришлось подойти поближе и перегнуться через кровать, чтобы дотянуться до нее. Он взял ее в руки и перелистал многоцветные страницы.
– «Недорогое путешествие по Ирландии». Наверное, тяжело путешествовать с такой обузой, как Гвен.
– О, я не путешествую.
Бо уставился на нее.
– У вас же масса книг о путешествиях. Я думал, что вы заядлая путешественница.
Мэгги рассмеялась и скрестила руки, неожиданно осмелев из-за разделяющего их пространства широкой кровати.
– У меня масса поваренных книг и руководств по кулинарии, но я их тоже не использую.
Бо бросил книгу на кровать. Она утонула в складках пухлого красного одеяла.
– Почему?
– Я плохо готовлю.
– Нет. Почему вы не путешествуете?
– Потому что это все хорошо только в рекламных проспектах.
Бо задумчиво посмотрел на несколько нейлоновых чулок с рисунком, которые она небрежно обмотала вокруг одного из столбиков кровати, потом снова перевел взгляд на Мэгги.
– Значит, вы не любите разочарований.
Мэгги терпеть не могла людей, которые разыгрывали из себя психологов. Особенно, когда это у них получалось. В ее жизни хватало разочарований. Ей не было нужды ехать для этого за границу и платить деньги. И ни к чему оправдываться перед Бо. Возможно, он и сам не соответствует рекламе, как бы ей ни хотелось верить в обратное.
Осознав этот факт, она почувствовала разочарование и ощутила иронию происходящего. Сама того не сознавая, Мэгги рассчитывала на Бо. Ей так хотелось иметь рядом человека, который бы знал о ней все и все же ее любил. Какой глупой и наивной может быть женщина! Бо Грейсон, несомненно, не был этим человеком. Напрасно она позвонила ему.
Повернувшись к нему спиной, Мэгги перешагнула через несколько собачьих игрушек для жевания и направилась к балкону.
– Мне завтра рано вставать – нет, уже сегодня, – сказала она, оглядываясь через плечо, и отперла балконную дверь. – Поэтому не могли бы вы взглянуть на вид с балкона и уйти?
– Сперва расскажите, что произошло сегодня вечером. – Неожиданное требование, высказанное резким тоном, заставило ее замереть. – От начала до конца.
– О чем тут рассказывать? – спросила Мэгги, осторожно выпрямляясь, но продолжая держаться за дверную ручку. – Я встала с кровати, пошла на балкон, потому что от ночного воздуха в голове у меня проясняется. Почувствовала запах дыма. Увидела его. Запаниковала, как любой добропорядочный гражданин, и бросилась обратно в дом, чтобы вызвать пожарников. Затем сбежала вниз, чтобы найти вашу карточку, и позвонила вам из кухни. Почему мне показалось необходимым позвонить именно вам, мне сейчас и самой непонятно, но после того, как мы поговорили, я схватила спортивные брюки с сушилки и вышла из дома встречать пожарных.
