Текст книги "Целительный эффект"

Автор книги: Дебора Дэвис

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 12 страниц)

Стивен был рад видеть маму и папу, но немного испугался и Кайла в незнакомом элегантном костюме, и Рейн в ее шелковом платье. Потом он совсем растерялся, увидев Дэвида, незнакомца.

– Стивен, – Кайл подошел к постели, взял маленькую ручку в свою большую, – я хотел бы, чтобы ты познакомился с моим папой. Он теперь твой дедушка, и ты можешь называть его «дед», если хочешь.

Реакция Дэвида при виде ребенка удивила и растрогала Рейн, синие глаза пожилого джентльмена заблестели, в них появились слезы. Голос его слегка дрогнул:

– Здравствуйте, молодой человек. – Он торжественно протянул руку. Стивен выбрал для пожатия большой палец, он был все еще не уверен, что это «свой» человек, хотя немного заинтересовался. – Хороший у тебя выбор, – добавил Дэвид, кивнув на гору гостинцев у кроватки.

Стивен гордо погладил белую пластмассовую коробочку с фломастерами, которые Кайл подарил ему. Набор назывался «Колосок». Судя по обилию подписей на лежавшем тут же атласном листе бумаги, это были автографы всех штатных сотрудников четвертого этажа. Стивен вынул ярко-красный фломастер и протянул Дэвиду: «Ты тоже нарисуй!»

– Где? – Дэвид подошел ближе и нагнул седую голову. Потом послышался скрип пера. – Вот, сделал… Здесь написано – Дэвид Бенедикт.

– Нет! – крикнул Стивен. – Дедушка!

Дэвид испугался и обрадовался одновременно. Он опять нагнулся, чтобы заключить написанное в кавычки. Голос его стал обычным. – Как скажешь, внучек.

Рейн кинула взгляд на Кайла и обнаружила, что он изучает своего отца внимательно. А почему бы и нет? Разве он не хотел, чтобы дед и внук привязались друг к другу? Между тем Рейн видела, что Стивен все больше очаровывал деда своими забавными гримасами. И тот, растрогавшись, саданул:

– У меня когда-то были два таких малыша, как ты.

– Куда ж они делись? – спросил круглоглазый Стивен.

– Они выросли. – Почтенный джентльмен непроизвольно разогнулся и обменялся взглядом с Кайлом. Рейн не смогла сдержать слез, а Кайл положил свою худую руку на плечо отца, который продолжал. – Ты во многом напоминаешь мне их. Приятно будет иметь малыша, с которым можно поиграть. Когда-нибудь мы пойдем в зоопарк… А, Стивен? Или в морской порт Филадельфии, чтобы покататься на подводной лодке?

Он продолжал сыпать предложения, которые были непонятны двухлетнему мальчику, но очень интриговали его, и Стивен живо кивал. Поначалу Рейн беспокоилась, но потом решила про себя, что должны же дед и внук найти общий язык друг с другом – пусть даже это будет в форме абсурда.

Время расставаний наступает рано или поздно. Пришел и час разъезда по домам. Машина супругов остановилась перед домом Кайла, въехав во двор. Он, нажав кнопку, открывающую дверь гаража, загнал свой «порш» внутрь и выключил двигатель. Потом повернулся к Рейн, изучая ее бледные черты при свете салонного плафона, пригладил волосы у нее за ухом. Эта нежность, однако, не повысила ее настроения.

– Ну вот мы и дома, – сказал он, открывая дверцу машины.

Рейн полупривстала, пытаясь выбрать из сумок свадебные подарки.

– Оставь. Я притащу это завтра, – сказал он и подождал, пока она выйдет и закроет дверцу. Тут Кайл неожиданно поднял ее на руки: «Традиция», – сказал он, успокаивая ее взглядом. Сердце ее сильно билось. Но Рейн заставила себя расслабиться, позволила пронести себя через порог его – нет, их дома. Он внес ее внутрь. Руки его были теплыми, и нежным было прикосновение. Едва поставив ее на ноги, он сказал:

– Мне бы хотелось выпить, а тебе?

Рейн отказалась, но последовала за ним в комнату. Она сразу увидела кучу тарелок, ножей и вилок, фарфоровой посуды. Около серебряного ведерка со льдом, где охлаждалось шампанское, лежал листок бумаги. Кайл посмотрел на записку, и улыбнулся. «Это от отца, – объяснил он, сервируя стол. – Наилучшие пожелания нам обоим… И, кажется, это первый раз, когда отец использовал данные мной ключи. Я думал, что они пригодятся ему, когда он в городе, но он всегда предпочитает возвращаться на ферму», – добавил Кайл.

Рейн уже пришла в себя и вешала пальто в ближайший шкаф.

– Что бы то ни было, но пахнет хорошо. Что у нас тут? – Она подошла к кофейному столику, чтобы поднять крышки расставленной на нем посуды. – Утка в апельсиновом соусе, – удивилась она, – желудевые кабачки, детский снежный горошек…

– И шоколадный мусс в холодильнике, как сказано в записке, – сказал Кайл. – Ну вот, все готово. Шампанского, миссис Бенедикт?

– Да, спасибо. – От этого впервые услышанного обращения ее пронзило волнение и серые глаза потемнели. Кайл вынул пробку и наполнил бокалы.

– За нас, – произнес он просто, – и за нашего будущего сына.

«Стивен», – пронеслось в мозгу Рейн. И вдруг до нее дошло, чего они старались достичь и в чем были трудности. Предстояло создать уютную и счастливую жизнь для малыша. Стать для него родителями. Но как могло что-то получиться, пока она и Кайл вели себя как противники? Стивен слишком раним и внимателен к любой мелочи. Он сразу же почувствует, если у них с Кайлом будет что-то не так. А ведь «не так» уже бывало постоянно, и вина, в большинстве случаев, падала на нее, причем, если честно относиться к себе, то заслуженно. Вечно она была то слишком подавлена, то слишком испугана, то слишком щепетильна, чтобы полностью отдаться нормальным интимным взаимоотношениям. Это была отрезвляющая мысль, которая, видимо, что-то изменила в выражении ее лица. Во всяком случае Кайл, посмотрев на нее, поставил свой бокал, чтобы сказать, что он очень устал.

– Кайл… – сказала она, чувствуя, что сейчас ей нужно что-то сделать, чтобы удержать в себе пришедшее к ней озарение. Было тяжело, но надо было пройти этот путь. Ее глаза уставились на него. Трясущейся рукой она поставила стакан на низкий столик. Потом подошла к нему, положила руку на его мускулистую руку, чтобы почувствовать ее тепло своей ладонью. Она уловила его мужской запах, и сердце сильно забилось.

– Да? – Своей ободряющей интонацией он, казалось, помогал ей, а быстрый блеск в его глазах придавал ей смелости. И она продолжала:

– Я хочу, чтобы этот брак не был пустой формальностью.

– Ради Стивена?

– Конечно, ради Стивена, – согласилась она. – Но и ради меня и тебя.

Его глаза стали вновь очаровательно синими, и ее охватило внезапное удивление, что этот очень привлекательный мужчина был теперь ее мужем. Он обнял ее, лицо его стало строгим, но это было не похоже на недовольство, которое бывало прежде.

– Я попросил тебя стать моей женой, Рейн. Я думаю, это что-то для тебя значит. Если тебе нужны мои заверения…

– Они мне, возможно, понадобятся, – согласилась она, взглянув на него тревожно. – Я провела всю жизнь, стараясь избегать серьезных связей такого рода. Мне казалось, что это было самое мудрое решение. Самое надежное, как я полагала.

– Потому ты с первого дня наших взаимоотношений всецело переключилась на Стивена.

– Это совсем другое дело. Стивен был таким невинным, беззащитным. И покинутым. – Она пожала плечами. – Я ведь была такой сама, помнишь?

– Я помню. – Кайл притянул ее к себе и стал гладить. От его дыхания шевелилась прядка волос. – Расскажи мне о твоем отце.

– О нет, Кайл, – застонала она, не желая разрушать атмосферу лирической задушевности и погружаться в тяжелые воспоминания. Вздохнув, она закрыла глаза, но спустя мгновение поняла, что было слишком поздно уклоняться от вопросов.

– Если я сказала тебе, что он был бесчувственный человек, – начала она медленно, – то я была неправа. Он был добрый, обходительный, вежливый. Теперь я понимаю, что сделала с ним смерть матери, как тяжело было самому растить ребенка. Он пил и, должно быть, не всегда имел работу, потому что я помню, что он бывал дома бо´льшую часть дня. Обычно когда ему удавалось найти работу, за мной присматривал наш сосед. Иногда я была голодной. – Она почувствовала, как Кайл обнял ее. – Нечасто, но иногда. Я думаю, моя болезнь была для него благословением, возможностью успокоиться и знать, что за мной ухаживают, меня кормят, снимая бремя с его плеч. Поэтому, сдав меня в больницу, он и не вернулся за мной. Я ждала его три года…

– А потом? – спросил Кайл, все еще лаская ее.

– Потом я была вынуждена примириться со своей судьбой. Но горечь обиды так и осталась со мной. Мне казалось, что уже одно мое существование было достаточной причиной, чтобы заставить отца бороться с обстоятельствами. Но, оказалось, что это не так. Впечатление было такое, что я не значила для него ничего.

– Может быть, ты больше всего для него значила, – возразил Кайл. – Предположим, он пришел к выводу, что любая жизнь была бы для тебя лучше, чем та, которую он мог тебе предложить? Тогда это было самопожертвование, а не оставление на произвол судьбы.

Она подумала над его словами, но размышления Кайла так отличались от того, во что она привыкла верить, что она не могла с ними согласиться. Видимо, угадав это, он сменил тему разговора.

– Рейн. – Кайл приласкал ее, он видел ее лицо. – Ты понимаешь, как я себя чувствовал, когда ты влетела в хирургическую с этой историей… а я ничего не мог сделать? А потом, помнишь, я был в ярости, когда ты отказалась отвечать на мои звонки.

– Ты имел право быть в ярости, – согласилась Рейн.

– Вот видишь, сколько было всяких глупостей. Теперь я хочу заботиться о тебе. Защищать тебя. – На глазах у нее показались слезы.

– Никто мне так раньше не говорил.

– Ты маленькая дурочка! – Кайл засмеялся, целуя ее. – Что еще я говорил тебе все эти недели?

– Что ты хочешь меня?

Ее нежная интонация мгновенно стерла улыбку с его лица. Голосом, в котором чувствовалось горячее импульсивное желание, он подтвердил:

– И это тоже.

Его поцелуй был обжигающим, кожа ее горела. Рейн отвечала, охваченная стремлением отдать себя всю, прильнув к жесткому телу Кайла. Это была вспышка, неожиданное озарение, которое, казалось, превосходило страсть: теперь сердце Рейн отдано ему – на всю жизнь, до самой смерти.

Когда Кайл почувствовал, что у нее больше не осталось сил выносить это напряжение, он сгреб ее в охапку, понес ее наверх, поставил около своей большой кровати и стал расстегивать пуговицы ее платья. Она успела еще подумать, что голубой шелк идет к глазам Кайла, но потом волнение переполнило ее, тело ее открывалось ему. Он поцеловал место между грудями, не оставляя сомнений в том, что это его сильно взволновало.

Он расстегнул пуговицы на запястьях, снял с нее голубое платье. Она не знала, когда и где успела снять туфли. Впрочем, это не имело значения. Кайл целовал ее тело, подняв шелковое платье над головой, издавая стон, когда она пыталась высвободить волосы. Через минуту она уже вся дрожала, глядя, как он раздевался, и лежала бесстыдно обнаженная. Его губы, руки, казалось, лишили ее остатков целомудренного стеснения, и она следила за его глазами, синими, как дым, когда он снимал свой темный костюм. Он был необыкновенно привлекателен, мускулист, бедра были стройными. С мужской грацией он лег возле нее, прижав ее тело к себе. Она вздрогнула при первом же прикосновении и импульсивно затрепетала, когда он стал всю ее гладить руками. Это было слишком невыносимо, и она сказала ему об этом, но он только мягко рассмеялся, закрыл ее полураскрытые губы своими, и вся комната вокруг нее задрожала и расплылась. Он медленно стал целовать ее в лоб, подождал, пока она не задышала ровно и не подняла ресницы. После этого их тела слились в едином порыве. А потом опять он смотрел ей в глаза долго, долго, и его взгляд вновь заставил ее дрожать.

– Ты мне нужна, Рейн, – произнес он, и его серьезная интонация почти остановила время. – Больше чем кто-либо когда-нибудь.

Рейн вздохнула, грудь ее трепетала.

– Тогда возьми меня, – прошептала она.

9

Бледный полукруг света падал от лампы в комнатке Стивена, освещая спящего мальчика. Он лежал, свернувшись калачиком, и его коленки были у живота. А рядом в кресле-качалке сидел Кайл, наблюдая за ним. Накануне, когда зазвонил телефон, Рейн почувствовала, что это был деловой звонок доктору, и поэтому, извинившись, вышла под предлогом того, что ей надо наполнить ванну. Теперь она стояла незамеченной в дверях, приглаживая пальцами волосы, которые от пара увлажнились и слегка торчали.

Но Кайл заметил ее за этим занятием, оторвавшись от собственных мыслей. Он чуть улыбнулся. Его живой взгляд коснулся бронзового ореола ее волос, скользнул по бледно-розовой коже. Рейн, поймавшая этот взгляд, сообразила, что стоит перед ним в распахнутой ночной рубашке, и поспешно застегнула ее у пояса.

– Прошло девять недель совместной жизни, – тихо сказал Кайл, – а моя жена все еще робка и стеснительна.

– Не тогда, когда действительно нужно. – Она посмотрела на него полуукоризненным-полуироническим взглядом и засмеялась. Синие глаза Кайла заискрились в ответ, и у нее сильно забилось сердце. Это случалось с ней всегда, когда разговор касался опасной темы, неминуемо приводившей молодоженов в постель, и поэтому она стала говорить о другом.

– Посмотри на этого ребенка, – вздохнув, она подошла к узкой кровати. Стивен редко не сбрасывал с себя ночью одеяло, а в эту ночь он спал особенно беспокойно и его пижамная курточка сбилась на груди, отделившись от брюк.

– Я лучше посмотрю на его маму, – лукаво ответил Кайл. Он и продолжал это делать, а Рейн нежно расправляла на Стивене пижаму. Повернув малыша на бок, она укрыла его простыней, затем поправила подушку, которая по ночам тоже нередко оказывалась на полу. Сейчас Стивен спал тихо. Бу лежал у него под рукой. Она поцеловала мальчика, чувствуя всю глубину своей любви к нему. Вдыхая запах детской кожи, она подумала, смогла бы она любить своего собственного ребенка больше… или хотя бы так же, как Стивена? Она, конечно же, подумала о ребенке от Кайла.

В последнее время она все больше восхищалась своим маленьким сыном. Он встал на ноги всего какой-то месяц назад, однако скоро произвел большое впечатление на всех, показав умение передвигаться без посторонней помощи. А теперь Стивен, можно сказать, уже ходил. Конечно, он заметно хромал на левую ногу, ведь мышцы от травмы и отсутствия движений были пока недостаточно эластичными. И все же каждый сеанс лечения улучшает его состояние – в этом Рейн убедилась.

Покидая госпиталь, Стивен трогательно попрощался с сестрой Фридой. Теперь он жил дома и посещал детскую школу реабилитации в Спирите Молл, где малыша учили рисовать и дружить с другими детьми.

Рейн повернулась и улыбнулась, подыгрывая спокойному настроению Кайла. Он так и не сменил одежду, в которой ходил на работу, но сейчас, рукава его куртки были закатаны, рубашка расстегнута и была видна мускулистая грудь, негусто поросшая золотистыми волосами. Глаза Кайла казались немного озабоченными, усталыми, но все же он был спокоен и это наполняло сердце Рейн сладковатой болью – ощущением, близким ее чувству к Стивену.

– Ты все время был здесь и смотрел, как он спит?

– Виноват. – Он слабо улыбнулся. – Хочешь присоединиться ко мне? – Рейн взяла его протянутую руку, теплую, любящую и почувствовала, как его пальцы сплелись с ее пальцами. Кайл притянул ее к себе, посадил на колени, она красиво выпрямилась, зная, что ее гордая осанка всегда очень нравилась ему. Она приблизила к нему свою голову, чувствуя теплую кожу под воротом рубашки, а он обнял ее руками.

– Неужели ты не можешь вести себя прилично? – Он слегка взъерошил ей волосы.

– Ты действительно хочешь от меня этого? – Вздохнула она, и сердце ее забилось.

– Только на некоторое время.

Рейн послушно согласилась и позволила ему покачать ее на своих коленях, словно ребенка, а мысли ее унеслись куда-то далеко. Так они сидели, слушая ритмичное дыхание Стивена.

У них бывали моменты, как например, сейчас, когда в неподходящее время Кайл вдруг давал ей понять, что желанна, но и в такие минуты она была очень податливой и нежной, будто прежняя Рейн, хрупкая и вечно усталая, перестала существовать. В действительности, конечно, это было не так. Если в ее голосе появилась новая нежность, говорившая о любви с полной самоотдачей, то где-то глубоко в душе все же таилась осторожность, напоминавшая о былых терзаниях. На ум невольно приходили все те же вопросы: «А важно ли это и для него?» «Или неважно?» «И будет ли важно потом?» Она боялась признаваться самой себе в том, что не знает еще ответов.

Как бы отгоняя от себя подобные мысли, она обвила руками его плечи и нежно прижала к себе. Он крепко сжал ее в объятиях и, поцеловав в лоб, беспечно улыбнулся.

– За что это было?

– Просто так, про запас, на непредвиденный случай. – Она разглядела, что сейчас глаза его были темными, скрывавшими какие-то сполохи неясных ей чувств. – Я надеюсь, что ты скажешь мне, что тебя беспокоит, Кайл? Ты что-то стал очень тихим после этого телефонного звонка. – Ей в голову пришла тревожная мысль и Рейн ласково провела пальцем по его щеке. – Ты не потерял пациента?

– Потерял. – Он через силу улыбнулся, и она почувствовала игру его мускулов под ее ладонью. – Только не пациента. Просто с моим проектом возникли некоторые проблемы, вот и все. Тебе не о чем беспокоиться.

Ответ был уклончивым, но она ощутила прилив сочувствия.

– Может быть, я смогу помочь?

– Я не думаю так, малыш. – Это нежнее обращение смягчило его отказ. Он поцеловал ее ладонь, снова вызвав этим сладкую боль. Недовольство в ее потемневших глазах огорчило Кайла. Он вздохнул и обнял ладонями ее лицо.

– Постарайся понять. – Он нежно поцеловал ее, и от его языка шло тепло.

Рейн вся дрожала, когда он отпустил ее. Кайл отлично понял, что его чувства были не такими глубокими, как у нее. Она для него была не всем и, может быть, никогда всем не будет. С нею же все обстояло иначе. Даже когда Рейн чувствовала себя на пределе усталости или подавленности, ее тело отвечало на каждое нежное слово и прикосновение, на каждый вспыхнувший желанием огонек в глазах Кайла.

– Я думаю, что ты можешь помочь, – прошептал Кайл. Он развязал узел, связывающий ее рубашку, и разложил его концы по бокам. Сняв узкую лямочку с ее плеча, он обнажил красивую грудь, готовую к прикосновениям.

– Но Стивен… – Рейн попыталась образумить его и в то же время не захотела, чтобы он останавливался.

– Спит. – Он сжал руками ее грудь и прильнул ртом к соску, возбуждая в ней желание. Его свободная рука, теплая и твердая, ощупывала ее бедро. Затем он поднял ее, как завоеватель, и перенес покорное ему тело на кровать. Рейн посмотрела вверх, когда он уложил ее, словно искала глазами сама не зная что. Кайл уже поспешно раздевался. Затем он стал нежно гладить ее тело, всецело упиваясь этим занятием, и она удивилась, какие же чувства она в нем возбуждает. Но при этом что-то мешало ей, что-то ныло у нее в груди. И на этот раз его обладание оказалось горько-сладким.

Она впала в депрессию, длившуюся весь остаток следующего дня. Даже когда вечером Стивен рассказывал о том, что он делал в школе, Рейн не оживилась.

Еще утром, когда пришла с малышом в госпиталь, Андреа Каммингс помахала им у лифта на первом этаже:

– Привет вам обоим! – Она сразу же присоединилась к ним. – Идете на процедуры? – Она, смеясь, обняла Стивена, поцеловала его щеки, похожие на красные яблочки и раскрасневшиеся от мартовского ветра. – Я скучала по тебе, Стивен, мальчик!

Стивен хмыкнул и чмокнул губами, поцеловав ее в подбородок.

– Хочу гулять, Энди! – Стивен, которого держали за руки, тут же рванулся и всем своим поведением подкрепил требование.

– Ну, я не виню тебя, – осадила его сестра, у которой было хорошее настроение. – Покажи-ка мне, что ты можешь делать. Как это у тебя получается?

Отпущенный на свободу Стивен пошел вперед, демонстрируя свое искусство самостоятельного передвижения. Рейн обменялась улыбкой с блондинкой Энди.

– Он очень гордится собой.

– И я думаю, что его мама также. – Зеленые глаза медсестры заблестели. – Семейная жизнь вас изменила. Вы выглядите ужасно и Кайл тоже. Простите. Я только подумала, как непривычно вы выглядите. Я и сама чувствую себя паршиво, – добавила она. – Давайте пойдем в бар и выпьем кока-колы, пока Стивен будет в терапии. Я расскажу вам что-то.

Новость Андреа оказалось брильянтовое кольцо на левой руке.

– Это Марк Уолтерс… Помните, он был со мной на вашей свадьбе. Он лабораторный техник в нашем госпитале и самый безнадежный романтик. Представьте, откладывал объяснение в любви до самого Дня Святого Валентина! – Глаза ее радостно блестели. – Я ваша должница, миссис Бенедикт, за то, что вы бросили мне свой букет. Это Марк посчитал перстом судьбы.

Рейн, казалось, с интересом слушала откровения Андреа относительно ее свадьбы с Марком, намеченной на июнь, однако в душе сгущалось знакомое уныние. Каковым же будет брак, если к нему ведут какие-то приметы и фатальные обстоятельства?

Рейн уже поняла, что взаимная любовь не терпит никаких сомнений и предполагает полную искренность без каких-либо тайн друг от друга. Она хотела этого с Кайлом. Она этого отчаянно хотела. Но, как понимала Рейн, она не достигнет ничего одна. Без столь же глубокой любви Кайла любое ее откровение может быть рассмотрено как эмоциональная ловушка. А ведь она, Рейн, по натуре своей, на такое не способна – этого не дозволяет ее гордость…

Андреа продолжала болтать, не подозревая о сомнениях, обуревавших Рейн, которая заставила себя сохранить выражение внимания на своем лице. Находясь в компании медсестры до окончания процедур и обследований, полагавшихся ребенку, она очень хотела сдержать обещание, данное мальчику, и нанести Кайлу визит в его уютном кабинете. Стивен жаждал «увидеть папу». Не дома, а здесь, где совершался загадочный для малыша ритуал взаимопочтения и предупредительности взрослых в белых халатах.

Секретарша Эмили улыбнулась и помахала им рукой, когда они проходили в кабинет Кайла. Тот сразу отложил все дела.

– Покормим рыбок, папочка, – предложил Стивен. Его глаза были яркими и круглыми, когда он стоял перед освещенным аквариумом, прекрасно вписавшимся в интерьер помещения.

– Хорошо, но ты должен быть аккуратным, Чтобы в водичку не попала грязь, – сказал Кайл, поднимая малыша и давая ему в руки совочек с едой для рыб. Он придерживал в своей руке маленький кулачок Стивена, ограничивая его желание чрезмерно сыпать корм. Рыбки тут же начали быстро глотать его, и ребенок довольно засмеялся. Он не протестовал, когда Кайл снова поставил его на пол, и был удовлетворен тем, что наблюдал снизу.

Рейн, вдоволь налюбовавшись этой сценой, подошла к окну и раздвинула узкие занавески, чтобы видеть боковую лужайку, где зеленые нарциссы окружали неведомо как сохранившийся здесь массивный дуб. Она скорее почувствовала, чем услышала, как Кайл подошел к ней. Он старался не касаться ее, и она не знала, что ему сказать при его приближении.

– Что тебя смущает? – Его красивое лицо было угрюмым, когда он встал перед нею вплотную. – Что произошло?

«Вот он, тот момент!» – подумала Рейн. Именно сейчас надо все ему сказать, чтобы исчезло наконец напряжение, скрытое в них обоих.

– Я люблю тебя, Кайл. Что заставляет тебя думать, что что-то не так?

– А-а-а, язык любви? – протянул Кайл, отвечая на слова и вопрошающий взгляд ее темно-серых глаз. Он посмотрел на красивую фигуру, которую не скрывала даже волнистая линия ее платья, на ее волосы, расчесанные на обе стороны, в которых торчал черепаховый гребешок, на маленькие золотые завитки, обрамлявшие ее тонкое лицо. Она была прекрасна и в то же время выглядела очень ранимой, неуверенной.

– В тебе буйствует инстинкт? – продолжал он. – Что-то такое, что отличает женатых людей от…? Я просил тебя стать моей женой, Рейн. И не более того. Не надо меня препарировать.

Слова Кайла вошли в ее разум так живо, как будто они уже говорились неделями раньше, но не были осознаны сразу. Наряду с доверием в них была просьба о снисхождении. Только теперь она по-настоящему оценила, что он для нее значил. Как же глупо было с ее стороны просить для себя больше, рискуя всем, чем они владели вместе! И Рейн нашла, как поставить точку над всем этим.

– У меня был трудный день, – просто призналась она. – Вот и все.

– Могу ли я чем-нибудь помочь?

Рейн пожала плечами, затем эта неопределенность сменилась страстным желанием:

– Обними меня!

Она увидела, как его красивые губы слегка вздрогнули при звуках ее голоса. Затем он обнял ее, их тела спаялись воедино, а ее шелковистые волосы рассыпались по его плечу. Она забыла о своих дурных мыслях, отдавшись теплу и спокойствию, исходившему от его тела и рук, и подумала, что на свете ничего лучшего нет и не нужно.

– Рейн? – Голос Кайла вызвал ее из призрачного мира, где она мысленно блуждала. Пошевелившись, она почувствовала его плечо. Тепло его губ еще таяло у нее на губах.

– Я проснулась, – прошептала она слабо, удивляясь, что может ясно мыслить или говорить…

… Но грезы не покидали Рейн. В тот момент, в кабинете Кайла в памяти ее возникали какие-то эпизоды прошедшего: еще один телефонный звонок… кажущаяся отстраненность Кайла… Все ее тело наполнилось радостью, когда она вспомнила то, как однажды, не так давно она целовала его, когда он лег в постель. Он ведь сам побуждал ее к этому. А когда его утомленные губы и тело сделались безразличными к страсти, она все равно прижималась к нему еще крепче, ее прикосновения были все страстнее, она верила, что нужна ему. На какое-то время ей удалось достичь успеха, и она опять овладела его вниманием целиком. В ту ночь он отнял у нее всю энергию и она лежала опустошенная в его объятиях, веря, что он принадлежит только ей, что между ними есть и духовное единство.

Кайл обнял ее за талию, притянул ближе, будто чувствуя ее изнеможение и предупреждая его. Теперь она лежала на нем, их тела были обнажены. Впервые она почувствовала робость и была благодарна темноте, которую не мог рассеять слабый свет луны, запутавшийся в занавесках. Его пальцы играли ее волосами и через некоторое время она вновь расслабилась и положила голову на его грудь.

– Как ты это делаешь? – спросил он, медленно поглаживая ладонью ее плечо, от которого шло тепло. Ей послышались лукавые нотки в его голосе, породившие легкое недоверие. Но он продолжал. – Вот когда я думаю, что мы не можем лучше ладить друг с другом, ты доказываешь мою ошибку.

Это лишь слова, думала Рейн. Но она не верила подобным мыслям. Не слушая в своем полузабытьи неровное биение его сердца, чувствуя его руки, она пропустила смену его настроения и поэтому следующее его замечание застало ее врасплох:

– Мне надо на пару дней уехать за город, Рейн. Я уеду завтра днем из госпиталя и буду отсутствовать до воскресенья, а вернусь утром. – Последовала пауза. – Не беспокойся о Стивене. Я позвоню отцу по телефону, и он возьмет Стивена за меня в субботу. Ведь он давно искал случая, чтобы Стивен погостил у него.

Хотя Дэвид бывал у них дома несколько раз, а они у него, Бенедикт-старший еще никогда не присматривал за Стивеном один. Но Рейн не видела никакой причины для возражений.

– Если Дэвид захочет взять Стивена, – сказала она, о чем-то размышляя, – то, может быть, я поеду с тобой? Джил может поработать за меня в магазине.

– И у нас будет что-то вроде путешествия в медовый месяц? – спросил он, улыбаясь. – Мне нравится эта идея… И все же я думаю… – Его колебание делало вероятным близкий отказ. – Это все-таки бизнес. Не стоит, Рейн.

– Я понимаю. – Рейн хотела бы, чтобы в ее голосе не прозвучало все ее разочарование. Кроме той ночи, когда его срочно вызвали в госпиталь, они никогда еще не разлучались.

– Если поездка пройдет так, как я надеюсь, я все объясню по возвращении, – пообещал он, дав ей понять, что он уже услышал от нее больше, чем ему хотелось бы. Тем не менее он постарался по-своему заглушить ее сомнения. Она опять почувствовала прикосновение пальцев его теплых рук. Потом он стал ласкать ее так, будто высвобождал всю свою утреннюю энергию без остатка. Он искал ее губы в темноте, его распаленный язык был так искусен, что вызывал томные вздрагивания ее тела, идущие откуда-то из глубины.

Когда он поднял наконец голову, в его голосе прозвучала нотка юмора, не заглушённая испытанной страстью:

– Нет оснований, почему бы нам не наверстать авансом все потери от предстоящей разлуки…

Пятница тянулась медленно. Это был день отдыха для Рейн, но, несмотря на кучу домашних дел, которые надо было переделать, она ничего не успела, так как с самого утра помогала Кайлу упаковывать вещи. Она отказалась от планируемой стирки и протирания книг, которые уже перенесла из гостиной и сложила штабелем. Вместо этого она потратила время на то, чтобы погулять со Стивеном в парке. Щенок коккер-спаниэля, привыкший к новой кличке, которую дал ему Стивен, спокойно шел на ремешке, и у Рейн было хорошо на душе.

Суббота не была такой легкой. Она провела утро, сосредоточившись на своих бумагах, затем оставила Эми работать за кассой, а сама стала разрабатывать модель нового стенда для рекламы купального костюма. Она все еще сидела у дисплея, когда пришла Фелисити, чтобы заступить на смену. Она сразу же включилась в работу, взяла образец, который Рейн повесила на крючок, и растянула сиреневую ткань в руках, изучая линию покроя.

– Я бы в этом выглядела, как математическое уравнение, – сказала она сухо. – Посмотри на все эти углы. – Отыскивая фиолетовый костюм с более мягкими линиями, она бросила на Рейн сочувственный взгляд. – Ты сегодня что-то не в себе. Что-нибудь случилось?

– Кайл уехал на выходные, – вздохнув, ответила Рейн.

– Понимаю. – Фелисити сказала это с таким выражением, что Рейн почувствовала себя еще хуже. – Это значит, что за Стивеном днем некому присмотреть? – спросила она.

– Отец Кайла берет его на день.

– О, как я хотела бы пойти туда и поиграть с ним в мой перерыв. – Она улыбнулась Рейн. – Мне очень нравится, как он зовет меня «тетя Лисси». Может быть, ты его научила?

– Он сам придумал, честно. – Рейн слабо улыбнулась.

– Ты должна была познакомить меня со Стивеном раньше, и это для тебя было бы гораздо лучше. – Фелисити задумалась. – Я понимаю теперь, почему ты так боролась за него. Он настоящее сокровище, когда гляжу на Стивена, мне так хочется иметь собственного ребенка… – Обе женщины улыбнулись, потом Фелисити засмеялась. – После такого вступления я не знаю, говорить тебе или нет, но… я обедала с Гавином вчера вечером.

Несмотря на смех, от Рейн не укрылось, что партнерша наблюдает за ее реакцией.

– Ну, как он? – спросила она спокойно.

– Несет свой крест. – Это было сказано как бы между прочим. – Надеюсь, ты не возражаешь, но я очень стараюсь помочь ему.

– Значит, с Брайаном уже все?