Текст книги "Путеводная нить"

Автор книги: Дебби Макомбер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 23 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

Глава 15
ЭЛИЗА БОМОН

Элиза вернулась с Цветочной улицы не в лучшем настроении. Занятий не было. Придя в «Путеводную нить», она узнала, что Лидия заболела и урок отменяется. Маргарет попыталась ей помочь, но, очевидно, она была не такой хорошей вязальщицей, как Лидия, и никогда не вязала носков на круговых спицах. Правда, Маргарет обещала, что Лидия проведет занятие в другой раз вместо пропущенного, что, конечно, справедливо. Однако Элиза постаралась не опоздать на занятие и была сильно разочарована.

В виде извинения Маргарет предложила Элизе, Бетани и Кортни тридцатипроцентную скидку на все, что они захотят купить. Элиза не купила ничего. Сегодня ей нужна была не пряжа, а помощь. Досадно, что придется ждать еще целую неделю.

– Ты сегодня рано, – заметила Аврора, когда Элиза вошла в дом. Видимо, дочь сразу поняла по кислому выражению матери, что у той плохое настроение, и нахмурилась. – Что случилось? Занятия отменили?

– Да, а я хотела научиться вывязывать пятку! – Элиза не упомянула о том, что носки предназначались в подарок Дэвиду. Теперь она жалела, что не погуляла по центру. Можно было, например, зайти в гости к какой-нибудь приятельнице или посидеть в библиотеке. Так нет же, она понеслась домой, как будто ей больше делать нечего!

Внезапное желание вернуться домой встревожило Элизу; она боялась, что постепенно подпадает под влияние Маверика. Она очень старалась держаться от бывшего мужа на расстоянии, но ей приходилось нелегко. В конце концов, они спали в комнатах напротив и один, а то и два раза в день встречались за столом.

Маверик не упускал удобного случая умаслить ее. Да, Элизa не строила иллюзий. Она прекрасно знала, что лесть для бывшего мужа – просто форма развлечения. Она упорно сопротивляется, и потому он еще сильнее хочет завоевать ее расположение. Пытается доказать, что может и ее склонить на свою сторону. Посмотрим, кто кого! Пусть Маверик и считает себя неотразимым, но и Элиза многому научилась. Она ни в коем случае не должна уступать его обаянию – в отличие от дочери, да и всех остальных членов семьи.

– Я рада, что ты пришла, – негромко продолжала Аврора. – Папа вызвался посидеть с мальчиками, пока я пойду по делам, но боюсь, он с ними не справится.

– Хочешь, чтобы я ему помогла?

Глаза у Авроры увлажнились.

– Мамочка, если ты поможешь, будет здорово!

Элизе ужасно не хотелось делать что-то вместе с Мавериком, но она понимала, что отказывать нельзя. Маверик, разумеется, не упустит случая воспользоваться своим обаянием. Он способен убедить и ангелов пустить его в рай и, конечно, на это рассчитывает.

– Я скажу папе, что ты пришла. – Аврора обняла Элизу. – Спасибо, мама!

Элиза пошла к себе в комнату, но дверь оставила открытой. Она часто так делала до приезда Маверика. Интересно, сколько еще он намерен здесь оставаться? Сказал, что приехал на две недели; он уже пробыл неделю, но об отъезде пока не заикается. Каждый день, прожитый с бывшим мужем под одной крышей, становился для Элизы мучением. Скорее бы он уехал! Тогда она сможет расслабиться, и ей не придется постоянно быть начеку.

Разобрав грязную одежду, Элиза отнесла белье в прачечную за кухней. Загрузила стиральную машину, нажала на кнопку «пуск». По привычке подождала, пока в барабан побежала вода.

Войдя в гостиную, она увидела, что там стоит Маверик, держа под мышками обоих внуков. Люк и Джон вопили от радости, а он что-то ласково ворчал в ответ. Едва заметив ее, он сразу замолчал.

– Мальчики просят сводить их в парк.

– Так своди, – сухо ответила Элиза.

– И свожу, если ты пойдешь с нами.

Элиза тут же возмутилась. Но Люк и Джон, не дав ей и слова сказать, принялись упрашивать ее пойти с ними. Она поняла, что выбора у нее нет, тем более что она обещала Авроре помочь с детьми.

– Хорошо, только свитер возьму.

– Сегодня не холодно! – возразил Люк.

Для конца июня день выдался необычно прохладный. Мальчишки бегают и играют, поэтому им и не холодно. А вот Элизе без свитера никак.

Маверик и мальчики дожидались ее у входа. Элиза позвонила Авроре на мобильник и предупредила, что они пойдут в ближний парк, в двух кварталах от дома.

Парк представлял собой всего-навсего детскую площадку с несколькими лесенками и горками, множеством карликовых вишен, несколькими ухоженными клумбами и скамейками. Мальчики больше всего любили качели и горки. Едва они подошли поближе, Люк и Джон вырвались и побежали по свежескошенному газону к игровой площадке.

Маверик следом за Элизой прошел к ближайшей скамейке. Она хотела посидеть и спокойно понаблюдать, как играют внуки, а чем в это время займется Маверик, ей все равно. Ей захотелось громко закричать, когда он сел на скамейку рядом с ней. Он наблюдал за тем, как играют внуки, часто смеялся и громко подбадривал их. Элиза вздохнула. Надо отдать ему должное, в роли деда он превосходен. Хотя опыта общения с детьми у него почти никакого – насколько известно Элизе, – у него, кажется, к детям естественная тяга.

– Ты не завидуешь их энергии? – спросил он как бы между прочим.

– Завидую. – На вопрос она ответила, но завязывать разговор вовсе не собиралась.

Минуту-другую Маверик молчал. Для него такой срок – рекорд. Он всегда отличался повышенной говорливостью.

Когда он наконец открыл рот, Элиза тут же пожалела, что согласилась пойти с ним в парк.

– Я удивился, когда узнал, что ты живешь у Авроры.

Элиза нахмурилась и поежилась, несмотря на теплый свитер. Он еще до приезда знал, что она живет с семьей дочери.

– Тебя, наверное, удивляет, почему такая независимая женщина, как я, очутилась в стесненных обстоятельствах. – От адвоката вот уже две недели не было ни весточки; Элиза стала бояться, что больше не увидит своих денег. Когда она вспоминала, что с ней произошло, то невольно злилась, ей делалось нехорошо. Вот почему она старалась гнать из головы мысли о нечестном застройщике.

– Ну да, – согласился Маверик, – конечно удивляет. Что случилось?

– Я… вместе с другими… подала иск на строительную фирму. В свое время я купила участок земли, выбрала типовой образец коттеджа и заплатила за свой будущий дом. А компания-застройщик внезапно обанкротилась. – К горлу подступила желчь – как всегда, когда она вспоминала о своей глупости. – Поверь, я вовсе не мечтала на пенсии бегать по судам и писать коллективные иски!

Неприятно сознаваться, что она оказалась дурой. Естественно, надо было заранее навести справки и только потом выписывать чек. Будь она поумнее, сразу бы догадалась, что у компании-застройщика финансовые трудности.

– Значит, ты не можешь вернуть свои деньги? – уточнил Маверик.

– Я пытаюсь их вернуть – как и другие соинвесторы, которых ввел в заблуждение застройщик, – отрезала Элиза, злясь, что он выспрашивает ее о наболевшем. – То, что я не потеряла на доме, сжирают адвокаты. Если ты не возражаешь, я бы больше не хотела говорить на эту тему.

– Мне очень жаль.

– Мне тоже.

– Где застройщик? В розыске?

Хотелось бы ей, чтобы застройщика объявили в федеральный розыск! Тогда, возможно, на что-то еще можно надеяться. Но сейчас она ничего не в состоянии сделать. Ей и другим истцам остается только ждать.

– Нет. Он обвиняется не в мошенничестве, а всего лишь в некомпетентности.

Маверику совершенно не нужно лишний раз напоминать ей, что она была доверчивой дурой, – Элиза и сама прекрасно об этом знает.

– Я могу чем-нибудь тебе помочь?

Элиза против воли растрогалась. Ей, конечно, не нужны ни его сочувствие, ни помощь, но так хочется, чтобы кто-то тебя пожалел!

– Надо было взять с собой вязанье, – вдруг заявила она так пылко, что Маверик вскочил, очевидно готовый принести ей все, что нужно.

– Оно тебе очень нужно?

Элиза покачала головой:

– Вязание успокаивает нервы, только и всего.

Маверик снова сел:

– Если хочешь, я схожу за ним.

– Нет-нет, не надо. Только не нужно мне сочувствовать, Маверик. Я не хочу, чтобы ты мне сочувствовал, не надо!

Он нахмурился, но тут же, в один миг, сменил гнев на милость. Когда он снова посмотрел на нее, в глазах его была нежность.

– Я люблю тебя, Элиза.

Теперь она вскочила на ноги:

– Не смей так говорить! Не смей!

– Я не шучу.

– Не надо, Маверик, пожалуйста, не надо. Когда ты бросил на игорный стол деньги, которыми надо было платить за квартиру, ты тоже любил меня? Когда мне не хватало денег на молоко для малышки, ты тоже любил меня?

Он довольно долго молчал, а потом прошептал:

– Да, любил, но, милая, ставка была верная. Я не мог проиграть. И ведь не проиграл же!

Элиза тяжело вздохнула:

– Ты говоришь, что любил меня, но азартную игру ты всегда любил больше!

– Да.

Он похлопал по скамейке, приглашая ее снова сесть.

Она выждала немного, а потом сдалась, говоря себе: Маверик Бомон всегда был ее слабостью, но она стала старше и умнее. Теперь ее не так легко покорить.

Вскоре ее одолело любопытство, и она спросила:

– Ты до сих пор так же сильно любишь азартные игры?

Бывший муж замялся:

– Я кое-что должен тебе сказать. Можешь мне не верить, но клянусь, я говорю правду. Я бросил. Играл я хорошо, Элиза, очень хорошо. У меня имя, авторитет в определенных кругах, но сейчас это для меня ничего не значит. Важнее всего для меня семья. С картами покончено.

Элиза улыбнулась. Ей с трудом удалось не напомнить ему, сколько раз она уже слышала те же самые слова.

– Ты прав. Я тебе не верю.

– Поэтому я и приехал в Сиэтл.

– Что ж, в окрестностях Сиэтла множество казино.

– Я в них не пойду. Хочу купить себе дом недалеко от Авроры, чтобы почаще проводить время с ней и внуками. Я многое упустил, пока она росла, а теперь мне кажется: с внуками Господь подарил мне еще одну попытку. Элиза, я изменился. Клянусь тебе, я стал другим человеком.

– Извини, Маверик. Очень хочу тебе поверить, но не могу.

Он ее как будто не слышал:

– Я присмотрел себе квартирку в многоквартирном доме. Внес залог. Но въехать смогу только после первого августа. Аврора сказала, что я могу жить у нее, сколько понадобится, и Дэвид согласился. Как только утрясу дела с компанией-собственником и квартира освободится, можно будет переезжать.

Элиза не знала, верить ему или нет. Хотелось бы, но раньше он столько ей обещал! Намерения у него всегда были самые лучшие, но, проведя неделю-другую вдали от игровых столов, он находил очередной турнир по покеру и забирал из дома деньги, отложенные на продукты. Сколько раз на ее памяти происходило одно и то же!

– Бабушка, бабушка! – закричал Люк, несясь к ним с головокружительной скоростью.

В нескольких шагах за ним следовал Джон.

– Пошли домой!

Приятный сюрприз. Обычно мальчишкам требовалось не менее часа, чтобы выпустить пар. Только потом можно было начинать переговоры о возвращении домой.

– Мы хотим поиграть в ту игру, которой ты нас научил. – Люк схватил Маверика за рукав.

Элиза насторожилась:

– Что за игра?

– Карточная, – пояснил Люк.

Ее охватил страшный гнев, сердце забилось чаще.

– Что? – Она повернулась к Маверику. – Карточная?!

– Техасская, – горделиво пояснил Джон.

– Техасский покер. – Маверик довольно робко покосился на нее. – Элиза, не смотри на меня так. Это вполне безобидная игра.

Элиза подбоченилась и в упор посмотрела на бывшего мужа:

– Хочешь сказать, ты учишь внуков азартным играм?!

Маверик растерянно пожал плечами.

Да, этого следовало ожидать… следовало ожидать.

Глава 16
КОРТНИ ПУЛАНСКИ

Хотя начало не предвещало ничего хорошего, Кортни отлично провела вечер в обществе Эндрю и Энни. Кортни познакомилась с пятью друзьями Эндрю; все они говорили с ней вполне приветливо. И только Энни держалась на расстоянии и часто грубила. Она ясно давала понять, что на стадионе ей не нравится, а мать и брат помешали ей заняться чем-то более приятным. Она сидела отвернувшись, и за весь вечер не перемолвилась с Кортни ни словом. Вот почему Кортни изрядно удивилась, когда вечером в пятницу Энни ей позвонила и спросила, не хочет ли Кортни сходить с ней в кино.

– Д-да… конечно хочу! – ответила Кортни. Все равно больше ей нечем заняться. А кино гораздо лучше другой вечерней программы – играть с бабушкой в лото в клубе ветеранов зарубежных войн. – На что пойдем?

Ей показалось, что Энни сама не знает, на что идти.

– Да мне, в общем, все равно, а тебе? Просто захотелось проветриться.

– Мне тоже все равно. – Откровенно говоря, Кортни с удовольствием посмотрела бы какую-нибудь милую романтическую комедию. Хотелось посмеяться.

После короткого разговора ни о чем девочки условились, где и когда встретятся. Ровно в семь бабушка высадила Кортни у входа в торгово-развлекательный центр «Пасифик-Плейс», рядом с мебельно-посудным магазином «Поттери Барн», и укатила на свое лото. Энни ей пришлось дожидаться снаружи. Наконец подъехала машина. Высадив дочь, Бетани приветливо помахала Кортни рукой.

Как только машина матери скрылась из вида, улыбка на лице Энни увяла.

– Ну а теперь, если ты не против, разбегаемся.

– Что значит «разбегаемся»?

– Мне нужно было доказать маме, что я иду в кино.

Кортни не знала, обижаться ей или огорчаться. Во всяком случае, она не удивилась.

– А на самом деле ты куда? – спросила она.

– Встречаюсь с друзьями.

Энни ясно давала понять: Кортни в число ее друзей не входит. Все понятно, но… ей совсем не улыбается в одиночку бродить по городу.

– А мне можно с вами?

Энни смерила ее беглым взглядом и пожала плечами:

– Ладно, только не в таком виде.

– Что не так? – вскинулась Кортни.

Энни снова пожала плечами:

– Да нет, все нормально, только накрасься поярче.

– Ладно, хорошо… – У Кортни в сумочке было много косметики.

– Иди за мной! – приказала Энни, круто разворачиваясь и входя в торговый центр.

Кортни, которой не оставили выбора, последовала за ней, пробиваясь в толпе пятничных покупателей. Они подошли к киоску, в котором продавалась дорогая косметика; Энни остановилась поглазеть на витрину.

– Тебе бы пошло, – заметила она, откручивая крышку помады-тестера ярко-красного цвета. Потом взглянула на цену, удивленно хмыкнула и положила тестер на место.

Кортни начала разглядывать маленькие флакончики с тенями для век, но Энни уже шла дальше, поэтому полюбоваться как следует ей не удалось. Пришлось бежать, чтобы не отстать. В «Пасифик-Плейс» было шумно, многолюдно; покупатели толкали тележки и тащили пакеты.

Кортни поняла, что Энни направляется в туалет. Едва зайдя, Энни направилась в кабинку, а Кортни посмотрелась в зеркало и достала косметичку. Она едва успела наложить тени, как из кабинки вышла Энни в совершенно новом наряде.

Она переоделась в коротенький топ на бретелях, из которого почти вываливалась грудь, и узкую джинсовую юбку на бедрах.

– Что, челюсть отвисла? – рассмеялась Энни. – Маму бы точно удар хватил, если бы она меня сейчас увидела. – Она прищурилась. – Ты ведь на меня не настучишь?

Вопрос сопровождался зловещим взглядом, не сулящим Кортни ничего хорошего, если она проболтается.

– Не настучу.

– Обещаешь?

Кортни кивнула.

Энни сразу успокоилась и даже улыбнулась:

– Ну и отлично. На, это тебе! – Она бросила Кортни ярко-красную помаду, которую они несколько минут назад рассматривали.

Кортни вовремя вскинула руку, и помада не успела упасть на пол. Она буквально онемела or изумления; ведь она только что своими глазами видела, как Энни ставит помаду на место!

– Ловкость рук – и никакого обмана, – пояснила Энни с довольным видом.

Кортни надеялась только на одно: когда эту юную клептоманку арестуют, ее рядом не окажется. Сама она не могла и не хотела пользоваться краденой помадой. После смерти мамы она тоже как-то таскала всякие мелочи в дорогом магазине одежды. Ее засек охранник; он вызвал полицию и, что еще хуже, отца. Второй раз она такого не вынесет… Ни унижения, ни чувства вины… Кортни до сих пор помнила папино лицо, потемневшее от горя и разочарования.

Улучив минутку, когда Энни отвернулась, Кортни выкинула помаду в мусорный бак.

Глядя в зеркало, Энни взбила волосы, опытной рукой подкрасилась и двинулась к двери. Видя, что Кортни медлит, она досадливо вздохнула.

– Так ты со мной или нет?

Кортни торопливо сунула косметичку в сумку и зашагала за Энни. Интересно, куда она намылилась? Хотя не важно… Кортни решила, что ей обязательно нужно пойти с Энни. Она не знала, что та замышляет, но чувствовала свою ответственность за нее. Может быть, из-за Бетани, а может, и нет – она сама не знала. Или она просто увидела их сходство? Энни, как и она в прошлом, – несчастная девочка, которая, сама того не понимая, нарывается на неприятности и уничтожает саму себя.

Выйдя из «Пасифик-Плейс», они прошли несколько кварталов. По дороге Энни болтала о музыке, о школе; казалось, она едва ли не благодарна Кортни за то, что та составила ей компанию. Когда впереди показалась башня «Спейс-Нидл», «Космическая игла» – символ Сиэтла, Кортни поняла, что они недалеко от Сиэтл-центра, главного культурно-развлекательного комплекса города.

На парковке их уже поджидали. Когда Энни подошла ближе, из какой-то машины-развалюхи вылез высокий тощий парень с длинными сальными волосами.

– А она кто такая? – спросил он, ткнув пальцем в Кортни и подозрительно глядя на нее.

– Это Кортни, – ответила Энни. – Она клевая.

– Здрасте. – Кортни подняла руку.

– Я Крис, – представился парень, обнимая Энни за талию и притягивая ее к себе.

От этого парня у Кортни мурашки побежали по коже, но, очевидно, у них с Энни что-то вроде романа.

– Принес? – тут же спросила Энни.

Крис кивнул.

– Тогда чего мы ждем? – Энни вызывающе хохотнула.

Судя по тому, как они перешептывались и пересмеивались, Кортни решила, что парочка собирается куда-то уехать без нее. Они оба уже сели в машину, когда Крис перегнулся назад и открыл для нее дверцу.

– Заваливай, – сказал он. – Раз Энни говорит, что ты клевая, значит, все ништяк.

Кортни нехотя села на заднее сиденье; едва она захлопнула дверцу, как Крис рванул со стоянки.

– Мы куда? – спросила она, тщетно пытаясь нашарить ремень безопасности.

– Лучше тебе не знать, – хихикнула Энни.

Они долго петляли по разным закоулкам, то и дело поворачивая. Сначала Кортни пыталась запомнить дорогу, но вскоре запуталась. Ей показалось, что они где-то в районе порта, потому что она увидела складские помещения, а издали донесся низкий и протяжный гудок парома. Она посмотрела на часы: начало девятого.

Крис остановился, и Энни вышла из машины.

– Пошли! – крикнула она Кортни.

– Где мы? – спросила Кортни.

– На рейве.

– Что?

– Ни разу на рейве не тусовалась? – недоверчиво переспросила Энни.

– Н-нет… – Кортни ни разу не приходилось бывать на рейвах. В Чикаго они были запрещены – и в Сиэтле, наверное, тоже.

– Ну а экстази употребляешь? – спросил Крис, кладя руку Энни на плечо.

Кортни остановилась и покачала головой.

– Да ты не переживай, – улыбнулась Энни. – Я тебя угощу.

– Нет, спасибо. Лучше я… в первый раз только посмотрю.

Энни покосилась на Криса; тот пожал плечами.

– Как хочешь.

В огромном помещении, переоборудованном из склада, было темно. Зато музыка буквально била по ушам. Через несколько минут глаза Кортни привыкли к темноте, и она стала осматриваться, наблюдать, что происходит вокруг. Целая толпа народа танцевала – парочками и поодиночке. Многие сидели вдоль стен и пили из бутылок воду (во всяком случае, ей так показалось) и пиво. Похоже, они не замечали, что происходит вокруг. В зале клубился дым; Кортни уловила запах марихуаны.

Крис и Энни почти сразу же ушли на танцпол. Кортни не спускала с Энни глаз. Она знала, что Энни сейчас злится на отца и, возможно, считает себя виноватой во всем. Она наблюдала за ней и тем вечером, когда они вместе были на стадионе. После смерти мамы Кортни сама пережила трудный период в жизни. Она сразу стала хуже учиться, связалась с плохой компанией, воровала по мелочи в магазинах. Только она тогда была моложе, и общение с парнями еще не стало для нее актуальным. К тому же она опомнилась до того, как все пошло по нарастающей. В общем, до рейв-пати и наркотиков Кортни, к счастью, не доросла. И все же она наделала достаточно глупостей, о которых сейчас жалела. Она не хотела, чтобы Энни прошла через то же самое.

Не спуская глаз с Энни, Кортни быстро попятилась и едва не упала, споткнувшись о мужчину, который сидел на корточках в углу. Глаза у нее едва не вылезли из орбит: она заметила, что мужчина втыкает себе в вену иглу. Вколов дозу – героина, наверное, – он запрокинул голову и застыл неподвижно.

К ней, спотыкаясь, подошла Энни.

– Танцуй! – потребовала она. – Не тормози!

– Ладно.

Кортни пошла на танцпол, где судорожно дергалась огромная толпа. Она чувствовала себя полной дурой. Здесь ей было не по себе. Джулианна ей голову снесет, если узнает. О папе и речи нет, даже думать не хочется, как ему станет плохо, если он узнает, как развлекается его младшая дочь. А что еще остается делать? Кортни понятия не имела, где находится и как попадет домой.

Энни вела себя странно – еще более странно, чем раньше. Они с Крисом как приклеились друг к другу. Музыка играла громко; казалось, здание ходит ходуном. Несмотря на темноту, Кортни заметила, что у Энни с плеча упала на пол сумка. Она подбежала подобрать ее. Ни Энни, ни Крис ничего не заметили.

Чем больше Кортни наблюдала за Энни, тем больше тревожилась. Энни явно под кайфом – наглоталась какой-то дряни, и у нее крыша едет… Даже издали видно, что Энни покрылась испариной, но дергается как заведенная. В отчаянии Кортни порылась в сумке Энни и под ворохом одежды нащупала мобильник. Энни срочно нужно помочь! Вряд ли она обрадуется ее вмешательству, но Кортни понимала, что обязана что-то сделать, причем быстро. Войдя в адресную книгу, она замялась. Кому звонить – Бетани или Эндрю? Наверное, все-таки Эндрю – так Энни скорее ее простит… Кортни набрала номер и поднесла трубку к уху, стараясь расслышать хоть что-то.

Эндрю ответил через четыре гудка.

– Ну что еще? – раздраженно поинтересовался он.

– Эндрю, это Кортни.

– Почему ты звонишь с телефона моей сестры?

– У Энни неприятности, и я не знаю, что делать. – Кортни не хотелось раздувать из мухи слона, но и преуменьшать проблему тоже нельзя.

– Где вы?

– Не знаю! – ответила Кортни, пытаясь перекричать музыку. – Где-то в районе порта, на складе. Это рейв-пати… Ужас какой!

– Что случилось?

Кортни метнулась назад, к танцполу.

– Энни сняла майку, – прошептала она на бегу. – Она чего-то наглоталась… По-моему, экстази. – Прикрыв трубку рукой, она вернулась к дверям, где было немного тише.

– С кем она? С Крисом?

– Да. – Кортни вышла на улицу и с удивлением увидела, что уже стемнело.

Эндрю выругался.

– Кажется, я знаю, где вы. Постараюсь приехать побыстрее.

Кортни вздохнула с облегчением.

– А ты побудь с Энни, – приказал Эндрю.

– Хорошо.

– Слушай, Кортни… – Эндрю замялся. – Спасибо тебе! – Он нажал отбой.

Кортни вернулась в клуб и принялась озираться по сторонам. Она не сразу нашла Энни. Та обвила ногами какого-то мужчину, запрокинула голову и размахивала руками в такт оглушительной музыке. Крис танцевал с другой девушкой, брюнеткой, с прической «под дикобраза»; Кортни не всматривалась, но ей показалось, будто парочка занимается сексом. Кортни отвернулась; тошно смотреть! Следующие полчаса она то бегала на улицу караулить Эндрю, то возвращалась назад и следила за Энни. Прошла целая вечность, прежде чем она увидела, как Эндрю подъезжает к зданию склада в машине Бетани.

– Где она? – закричал он, пробегая мимо Кортни. В руках он держал клетчатое одеяло, наверное прихваченное из дома.

– Внутри… с каким-то типом, которого я раньше не видела. – Ей не хотелось выдавать Энни. С другой стороны, надо как-то подготовить Эндрю. Энни в отключке и не понимает, что делает и с кем.

– Подожди здесь, – велел Эндрю, бросив на нее взгляд исподлобья.

Она послушалась, хотя ей очень хотелось пойти с ним. Она боялась, что Эндрю может понадобиться помощь, если Энни начнет сопротивляться и завяжется драка. Она напредставляла себе таких ужасов, что, когда показался Эндрю с сестрой на руках, Кортни уже готова была звонить в полицию.

– Как она? – встревоженно спросила Кортни. Ей показалось, что Энни без сознания; ее голова безвольно завалилась назад.

Эндрю завернул ее в одеяло, и Кортни невольно восхитилась его предусмотрительностью.

Плотно сжав губы, Эндрю кивнул.

– Помоги посадить ее в машину, – приказал он. Они вместе кое-как запихнули Энни на заднее сиденье.

Кортни достала из сумочки Энни блузку, которую та сняла в туалете. Ей удалось продеть руки Энни в рукава. Сама Энни никак не участвовала в происходящем; она смотрела на них непонимающим, остекленевшим взглядом. Едва Кортни застегнула блузку, Энни мешком повалилась навзничь. Эндрю положил ноги сестры на сиденье и укрыл ее одеялом.

– Т-ты как… хорошо повеселилась? – заплетающимся языком спросила Энни, подняв голову.

– Ага, отлично, – пробормотала Кортни, садясь на переднее пассажирское сиденье.

– Ляг и заткнись, – приказал Эндрю сестре.

Когда они рванули с места, Энни громко застонала. Кортни показалось, что вдалеке завывают сирены. Она понятия не имела, связаны ли сирены с рейв-пати, на которой она побывала.

– Что с ней? – спросила она у Эндрю. Пояснять не требовалось. Эндрю сразу понял, что она имеет в виду.

– Энни очень любила отца, – процедил он сквозь зубы. – Моя сестра так и не привыкла к тому, что родители развелись, – помнишь, как она выделывалась в понедельник? По-моему, ей хочется, чтобы родители пожалели о том, что они натворили. Только одного не понимает – что больше всех она вредит самой себе.

– Я не хочу, чтобы она на меня злилась.

– Она не будет на тебя злиться, – пообещал Эндрю.

– Откуда ты знаешь?

Кортни казалось, что она понимает Энни лучше, чем ее родной брат. Энни кажется, что она навсегда потеряла отца; Кортни знала, что значит лишиться отца или матери. С той минуты, как мама погибла, ее жизнь безвозвратно изменилась. Она знала, что ничего уже не будет по-прежнему. Она не придет домой после школы и не услышит мамин голос. Больше не будет веселых семейных праздников, которые так любила Кортни. Без мамы мир сузился, стал глухим и жестоким. Нет, Кортни не порицала Энни за то, что та подсела на экстази. Ведь она сама, когда пыталась умерить боль, подсела на другой наркотик, если так, конечно, можно выразиться, – на еду. Понадобилось четыре года, чтобы она нашла в себе силы покончить с наложенным на себя наказанием.

Кортни повернулась к Эндрю:

– Если ты не против, потом я хотела бы поговорить с Энни.

Эндрю отвернулся от дороги и довольно долго смотрел ей в глаза.

– Ей нужна профессиональная помощь.

– Знаю… – Кортни надеялась, что Энни получит такую помощь, пока не станет слишком поздно.