Текст книги "Бывшие. Ты так ничего и не понял (СИ)"

Автор книги: Даша Черничная

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 13 страниц)

Глава 9

Марина

Мама вздыхает надрывно, а я оседаю на стул. Кладу руку на грудь и растираю.

Болит. Сильно…

И ладно бы отец Дины был сволочью – легко можно было бы рассказать какую-нибудь басню про то, что меня жестоко бросили.

Мама садится на стул рядом со мной и подпирает ладонью подбородок:

– Мариш, я не хочу лезть в твою жизнь, ты взрослая девочка и в состоянии принимать решения самостоятельно. Но может быть, стоит сказать Денису, что у него растет дочь?

Закусываю губу. Не нахожу слов, чтобы ответить.

Мама продолжает мягче:

– Дочка, я понимаю, что он причинил тебе боль. Помню как вчера – сильно тебя ломало, когда ты вернулась домой. Я даже боялась, что ты можешь в какой-то момент не выдержать и сделать с собой что-то, но Денис… Ведь если откинуть женскую обиду и посмотреть трезво – он неплохой человек. Мне кажется, твой бывший муж все-таки должен узнать о Дине. Да и она… – мама закусывает губу, вздыхает: – Мариш, Динка растет и начинает задавать вопросы. Ей нужен отец.

Вздыхаю со стоном, зажимаю переносицу, растираю ее. Голова пухнет от мыслей.

– Мам, Денис приехал в наш город, – говорю тихо и вижу, как во взгляде мамы загорается огонь.

– Денис? Он тут? Он приехал за тобой? – спрашивает с такой надеждой, что даже жаль ее разочаровывать.

Мама всегда тепло относилась к Денису – зятя она искренне полюбила. Она была обречена на это чувство, ведь Стафеев и вправду заботливый, чуткий. Особенно был поначалу.

Я не выносила сор из избы и не рассказывала маме, что на самом деле я нежеланная жена. Что Денис меня не любит и его мысли, его душа и сердце принадлежат другой женщине.

А я словно балласт, просто как груз или приложение. Ведь именно так я себя чувствовала.

Папа тоже был очарован Денисом. И хоть виделись они редко, каждая их встреча была теплой и душевной.

Поэтому, когда я появилась на пороге родительского дома с чемоданом в руках и опухшим от слез лицом, это шокировало родителей не меньше, чем истинные причины нашего развода.

Через месяц я объявила родителям о своей беременности, а после сказала, что Денису говорить о ней не буду. Ему не нужен был этот ребенок. Не от меня так точно.

Родители приняли мое решение без споров и протестов.

С тех пор тема Дениса при папе никогда не поднималась, потому что едва он слышал его имя, так сразу зверел на глазах. Наверное, именно поэтому мама начала этот разговор, пока папы нет дома.

– Компания Дениса выиграла тендер на переустановку программного обеспечения на нашем заводе.

– Вот как, – хмыкает мама. – Он не знал, то ты тут?

– Был удивлен, увидев меня. Мам, а что папа ему сказал? Я не знала, что Денис искал меня и разговаривал с папой.

Мама криво улыбается и встает со стула:

– Лучше тебе не знать, что отец сказал ему, это не для девичьих ушей.

– Ну мам!

– Что, Мариш? Мы люди простые, поэтому отец твой послал Дениса трехэтажным матом далеко и надолго. Сказал, что ты уехала на другой конец страны и запретил тебя искать.

– И все? – поднимаю брови.

Мама мнется…

– Ну…

– Мам, дай-ка угадаю: там было что-то про угрозы дать в морду?

– И про ружье что-то, – говорит тихо, а я закатываю глаза.

– Класс. А мне не сказали…

– Ты тогда только родила, не спала ночами, еле ходила. Не хватало тебе еще и этих потрясений.

Да, очень похоже на родителей.

– Значит, Денис тут? Вы разговаривали? – спрашивает мама.

– Разговаривали. Немного. Нам предстоит работать вместе. Даже не представляю, как нам это удастся без конфликтов.

– Что насчет Динки? – спрашивает аккуратно.

– Думаешь, Денис будет рад ей? Напоследок, перед тем как разойтись, он сказал мне, что рад, что у нас так и не получилось с детьми.

На последней фразе мой голос все-таки дрогнул. Боль от развода с Денисом не ушла никуда. Четыре года прошло, у меня совсем другая жизнь, круг общения иной, но я до сих пор ощущаю фантомную боль в душе. Не передать словами, как мне жаль, что он так и не смог разглядеть меня.

– Ох, Мариша, чего только не скажешь на эмоциях.

Я в замешательстве. Слишком ярки еще старые ощущения, наверное, я не готова открываться бывшему мужу, а внутренний голос назидательно напоминает о том, что так неправильно и нужно все сделать по-другому.

Не успеваю ответить маме, потому что слышу с улицы громкие голоса.

Мама тоже замирает, прислушивается. Вместе мы подбегаем к окну на кухне и наблюдаем картину, как мой брат, Илья, толкает в грудь… Дениса.

– Это Денис? – шокированно спрашивает мама. – Что он тут делает?

– По всей видимости, проверяет правдивость слов папы. – Разворачиваюсь и собираюсь выбежать на улицу, на ходу бросая маме: – Побудь, пожалуйста, с Диной! Только не выходите на улицу.

Влезаю в туфли и выбегаю на улицу, слыша обрывки фраз Ильи и Дениса.

Илюшка – мой младший брат. Ему только недавно исполнилось восемнадцать, и он уже двухметровый верзила. Если есть человек, который злится на Дениса сильнее отца, так это он.

– Я тебе сказал, чтобы не приближался к моей сестре! – кричит брат на Дениса и снова толкает в грудь.

Стафеев отшатывается, но не бьет в ответ, хотя я вижу – Денис едва держится, чтобы не ударить брата.

– Илья, я тебе сейчас не врезал только потому, что ты брат Марины, но если еще раз…

Договорить Денис не успевает. Илья делает выпад, а Стафеев ныряет ему под локоть и проводит какой-то прием, заламывая руку Илье.

– Я ж попросил, Илюх, – произносит до ужаса спокойно.

– Эй! А ну отпусти его! – выступаю вперед.

Денис вздыхает и отпускает брата, тот выпрямляется, и я уже вижу, как он собирается снова кинуться на Стафеева.

– Илья! А ну прекрати! – рявкаю зло.

– И не подумаю! – орет Илюха. – Приперся к нам на порог, хотя мы с батей ему сто раз сказали, чтобы духа его тут не было! Мы предупреждали, что, если он заявится, мы размажем его! А эта сволочь все равно приперся! Мало ему было того, что он с тобой сделал, добить решил!

Все больше и больше подробностей, которых я не знала…

Денис хмуро смотрит на Илью:

– Мне надо поговорить с Мариной.

– А не пошел бы ты! – дергается вперед. – Я не хочу снова дежурить у ее дома и проверять, не вскрылась ли она!

Зажмуриваюсь и закрываю лицо рукой.

– Марин… – испуганно зовет Денис.

Глава 10

Денис

Флешбэк

Поправляю галстук и рассматриваю свое отражение. Сегодня у нас с Мариной роспись. Мы решили не устраивать пышное торжество, приглашены лишь родственники и самые близкие друзья. Их набралось очень немного, двадцать человек, но нам больше и не надо.

– Слушай, я видел Маринку. Ох и красавица твоя будущая жена, – хмыкает довольный Данька, мой младший брат.

Мы сняли большой коттедж за городом, поэтому не удивительно, что Даня видел Марину.

Мы решили соблюсти все традиции, почему-то это было ей важно. Она так и не показала мне платье, сказав, мол, примета плохая.

А мне кажется, что не следует винить в развалившемся браке ни в чем не повинную вещь. В разладе, тем более разводе, всегда виноват человек. Один или оба. Так что примета эта чушь собачья, но ради Марины – все что угодно.

– Все в сборе? – спрашиваю я.

– Ага, – Данька проходится валиком по моему пиджаку, собирая ворсинки, и добавляет неожиданно серьезно: – Мне кажется, второй брак у тебя будет идеальным, Дэн. Маринка – мечта, а не женщина. Красивая, дружелюбная, добрая, милая… Слушай, а ты точно уверен, что хочешь на ней жениться? Может, мне отдашь, а?

Последнее Даниил говорит задорно, дурачится, разжигает мой азарт, и это работает.

– Губу закатай, – щелкаю его по носу. – И без тебя знаю, что Марина самая лучшая.

Даня кивает, неловко улыбается, отводит взгляд.

– Что такое? – интересуюсь настороженно.

– Дэн, ты правда ее любишь? – задает вопрос тихо, в глаза не смотрит.

– Почему ты спрашиваешь? – хмурюсь еще больше. Мне не нравится этот вопрос.

– Ты столько лет убивался по Ульяне, – рвано вздыхает. – Неужели четырех месяцев хватило, чтобы переболеть?

В своей жизни я привык выстраивать все по кирпичику. Работа, семья, личная жизнь.

То же самое и в отношениях с Мариной. По кирпичику, собирая в единое целое себя и свои чувства.

Поэтому вопрос брата выбивает почву из-под ног, ведь в этот день, день моего бракосочетания с Мариной, я запретил себе вспоминать прошлое.

– Я люблю Марину. Ульяна в прошлом, – отвечаю зазубренное, как в детстве у доски: «Однажды, в студеную зимнюю пору…»

Даня смотрит на меня, буравит взглядом. Не верит ни единому моему слову.

Затем лезет во внутренний карман пиджака, достает оттуда мой телефон и протягивает мне:

– Тогда это никак не должно повлиять на сегодняшний день. Тебе Ульяна написала.

Выхватываю телефон резче чем хотелось бы. Данька поджимает губы и качает головой, а после вообще уходит, понуро опустив голову.

Я спешно открываю сообщение, которое прислала Уля.

Там поздравление с днем свадьбы. Достаточно классические пожелания счастья и семейного благополучия.

Я же вижу насмешку судьбы в этом всем.

Сажусь в мягкое кресло и смотрю в окно на зеленый сад с ухоженным газоном. На близких, которые ждут торжества…

… и отчетливо понимаю, как хочу свалить отсюда. В одиночку. В никуда.

Кто-то кричит, кого-то зовут, а я с гулом в ушах продолжаю наблюдать за праздником, на котором должен отыграть главную роль.

Распахивается дверь, и, громко топая, в комнату проходит Данька, становится напротив.

– Тебя зовут уже пятнадцать минут. Приехала регистратор, невеста ждет.

Киваю несколько раз. Слова Даньки звучат где-то далеко, фоном.

– Если что, сейчас лучший момент, чтобы сказать, что ваш брак – ошибка.

Поднимаю взгляд на брата. Он устало выдыхает, ждет от меня ответа. Он видит со стороны много, даже слишком. Носить при нем свою привычную маску непросто.

Здравая часть меня все понимает. Она согласна с каждым словом Дани.

Если отменить сейчас все, то я просто уничтожу Марину. Ведь я не идиот и вижу, как она смотрит на меня.

Если отменить сейчас все, то шанс на то, что я смогу обрести счастье с другой, сводится к нулю. Это значит, что я буду обречен на ежедневную тоску по женщине, которая никогда не будет моей.

А Марина, она… не заслуживает быть брошенной у алтаря. Она заслужила мужа, который будет ее любить и беречь, заботиться о ней.

Я стану именно таким мужем.

Оглушенный, иду на регистрацию. Не слышу музыки и аплодисментов, в голове шум.

Марина выходит с отцом. На ней элегантное платье. Никаких рюш, ажура, фатина. Атласное платье струится по женственной фигуре. Волосы собраны в аккуратный пучок.

Отец Марины подводит ее ко мне, я на автомате пожимаю ему руку.

Смотрю Марине в глаза. А там… слезы радости, счастья. Соленое море любви. Столько нежности, что аж дух захватывает.

Двадцать пятым кадром мелькает перед глазами лицо Ульяны…

Она никогда так не смотрела на меня. Что бы я ни делал. Что бы ни говорил. В ее глазах всегда было лишь уважение и благодарность, но никогда ничего более.

Здесь же… делать ничего не надо. Просто быть рядом, чтобы получить то, чего я хотел добиться от другой годами.

– Что вы ответите, жених? – слышу голос регистратора.

Улыбка Марины немного бледнеет, на лице мелькает страх. Я молчу слишком долго.

Правильно… я всегда поступал правильно.

Всегда…

Но только не сегодня.

– Я согласен.

Десять минут. Столько времени мне потребовалось, чтобы доехать до гостиницы после той встречи на парковке. Еще столько же, чтобы, сидя в «Майбахе» осознать, что я хочу поговорить с Мариной.

По-хорошему, без эмоций.

Знаю, она не поверит мне, но я скучал по ней. Я не могу пройти мимо и сделать вид, что мы никто друг другу. Это не так. Тем более нам нужно как-то работать вместе, и я хочу разобраться во всем.

Тогда, четыре года назад, я даже об этом не думал.

Марина сказала: развод. А у меня уже не было сил сопротивляться и бороться за что-то. К тому же я понимал, что бороться попросту не за что.

Моя жена не была счастлива со мной. Я много делал, многого достиг, старался, двигался вперед. Только парадокс в том, что это так не работает.

Чувства нельзя заслужить, как и нельзя полюбить человека за хорошее к тебе отношение.

Это ужасно, но я понимал, что поступаю с Мариной так же, как в свое время Уля поступала со мной.

Мне надо было все объяснить Марине. Чтобы она поняла, чтобы простила.

Я даже не попросил у нее прощения…

Следующие десять минут я поднимаю старые записи в телефоне. Где-то в них я и нахожу адрес родительского дома Марины. Я не знаю, живут они там же или переехали. У меня нет другого адреса, и выбора, по сути, тоже нет, поэтому еду туда.

Встречает меня брат Маринки. Илюха подрос. От прыщавого подростка не осталось и следа. Сколько ему сейчас? Восемнадцать? Девятнадцать?

Видимо, он только приехал домой, потому что стоит у багажника машины и достает пакеты с продуктами. Увидев меня, замирает.

Пакеты летят обратно, а он выступает вперед.

– Вот ты урод, Стафеев! – выкрикивает не стесняясь. – И хватило же тебе наглости заявиться! Пробрался через кордон! Охренеть!

Вырос, парнишка… да.

Понимаю его. За сестру я бы тоже рвал и метал. И плевать, что скажут соседи.

Завязывается потасовка, из дома выбегает Марина.

– Я хочу поговорить с Мариной, – произношу уверенно.

– А не пошел бы ты! – Илья дергается вперед. – Я не хочу снова дежурить у ее дома и проверять, не вскрылась ли она!

Марина закрывает глаза, перестает дышать.

А меня шокируют эти слова. Я ведь не думал, что все так… Марина была так спокойна, уверена, холодна, как вода в Арктике. Неужели наш развод настолько повлиял на нее?

– Марин… – испуганно зову ее.

Скажи, что это не так, что не было ничего подобного в прошлом.

Бывшая жена поднимает лицо к сумеречному небу и шумно выдыхает.

– Так! Ты, – указывает пальцем на брата, – быстро в дом!

– Нет! Я не оставлю тебя с ним наедине! – брат становится между нами.

– Илья, дай мне поговорить с Денисом. Пожалуйста, – давит на него взглядом. – Все в порядке. Правда. Дай мне пять минут.

Илья нехотя кивает и уходя в дом, смотрит на меня и проводит большим пальцем в области шеи, намекая, мол, чуть что – и прирежет меня.

Когда за Ильей закрывается дверь, Марина подходит ко мне.

– Теперь ты! – тыкает в меня пальцем. – Ты с чего вообще решил, что можешь вот так ворваться в мою жизнь, Стафеев? Хочу тебе напомнить важную вещь: ты мне никто! У нас есть лишь прошлое, которое давно быльем поросло. И права влезать в моё настоящее ты не имеешь! У меня своя размеренная жизнь, в которой тебе больше нет места!

Каждая ее фраза долетает с болью, ранит. Марина рубит правду, не стесняясь в выражениях, смотрит на меня ястребом. Того и гляди, в глотку вцепится и вырвет ее с клочьями.

Значит, не поговорим…

– Ты изменилась, – выдаю ей вместо запланированной речи.

– Ты не знаешь, какой я была, Стафеев, – усмехается печально. – Так что не тебе судить о том, изменилась я или нет.

– Я не настолько…

– Настолько, Денис, – дергает бровью. – А теперь садись в свою красивую машину и уезжай отсюда, если не хочешь встретиться еще и с отцом.

Глава 11

Марина

И вот так моя работа превратилась в пытку.

Теперь, шагая по городу, я постоянно озираюсь – не идет ли позади меня Стафеев? А вдруг увидит нас с Динкой, что тогда скажет?

И самое главное – что мне сказать ему?

После стычки Ильи с Денисом прошло два дня. За это время я видела Дениса лишь пару раз на рабочих собраниях.

Больше он не пытался поговорить со мной. Никаких неожиданных встреч в офисе или за его пределами.

Возможно, это связано с тем, что работы у Дениса просто немерено. Я наслышана об этом. Стафеева и его сотрудника, Егора, взяли в оборот и протащили чуть ли не по каждому кабинету, показали каждый угол на заводе, да еще и на месторождение поволокли.

Боюсь представить, как они это вывезли за два дня. Мне, чтобы полностью все тут узнать, потребовалось полгода. Но я прекрасно понимаю, что, когда дело касается государственных денег, отчет идет за каждый день.

Ты уже не сможешь «подвинуть» сроки, такого вообще не предусмотрено.

Я немного пришла в себя и на работу собираюсь уже гораздо спокойнее.

– Мам, расчешешь? – ко мне подходит Дина, и я забираю у нее щетку, завязываю хвостик полусонной дочери и везу ее в сад.

Мы немного припозднились и попали в поток родителей.

Пока я переодеваю Дину, она поглядывает на своего одногруппника, которого переодевает папа. Дочка засматривается на них, а я внутренне молю ее молчать, не задавать сложных вопросов, на которые я не смогу ответить.

– Мам, а у меня есть папа? – спрашивает громко.

Мужчина, переодевающий своего сына, и еще парочка мам косятся на меня, а я заливаюсь краской.

– Дочка, у всех есть мамы и папы, – отвечаю тихо с нелепой улыбкой.

– Если у всех есть, то почему у меня нет? – произносит не по-детски серьезно.

Убираю вещи в шкаф, медленно выдыхаю, но легче почему-то не становится.

Динка ждет от меня ответа, сидя на лавочке.

Я опускаюсь на корточки около нее и поправляю светлую прядь мягких волос, которая выбилась из хвоста.

– И у тебя есть, Дин, – говорю негромко, чтобы никто не слышал наш разговор.

Дочка придвигается и заговорщически продолжает:

– Значит, когда-нибудь он отведет меня в сад?

В ее глазах плещется огонек интереса и нетерпения.

Я глажу пухленькую щечку и не могу сдержать болезненной улыбки.

Дина все-таки похожа больше на меня. Но есть некоторые черты лица, в которых я безошибочно вижу Дениса.

Его глаза, чуть раскосые. Нос, даже некоторые движения.

– Когда-нибудь, – отвечаю туманно.

Та удовлетворяется моим ответом и спрыгивает с лавочки, вздергивает носик:

– Он привезет мне чемодан единорогов! – произносит гордо. – Я знаю!

Уходит в группу, помахав мне на прощание, а я соскребаю себя с пола и иду к машине. Сидя внутри, не могу сдержать слез. Это просто сильнее меня.

Я так давно не плакала… После родов меня штормило не по-детски, было откровенно тяжело. Не успела я отойти от развода, как все мое внимание сосредоточилось на дочери.

И днем, и ночью, и когда хорошо, и когда ужасно плохо, ты должна быть готова ко всему.

Первый год прошел за пеленой слез.

Из депрессии после развода я нырнула в послеродовую депрессию.

Родители и Илюха удерживали меня на плаву. Помогала даже Вета, моя подруга. Если бы не они, боюсь представить, что было бы.

А потом в какой-то день я посмотрела в окно и подумала: какого черта я позволяю себе так долго утопать в унынии? Упиваться им? У меня все прекрасно. Просто замечательно. Рядом дочь, семья, подруги.

Я запретила себе плакать.

Но сейчас я не сдержалась. Эти слова Дины… как ножом по живому.

Еду на работу, паркуюсь на своем привычном месте, припудриваю лицо и красный, опухший нос, моргаю зареванными глазами. Затем собираю себя воедино и выхожу. Пал Палыча нет на рабочем месте, поэтому я принимаюсь за рутину: разбор почты, документов.

Ближе к десяти утра, когда я понимаю, что босс непривычно задерживается, решаю набрать его номер. Вместо него самого трубку берет жена.

– Здравствуйте, Елена Анатольевна! Не подскажете, Пал Палыч будет сегодня на работе?

– Ой, Мариночка, а он тебе не сообщил?

– Нет, – тут же хмурюсь.

– Приболел Пал Палыч наш, – шмыгает носом. – Воспаление легких подхватил. Так что он будет на больничном пару недель.

– Как жаль. Передавайте Пал Палычу мои пожелания скорейшего выздоровления!

– А как же! До свидания.

Кладу трубку и принимаюсь отменять все встречи на ближайшее время. Документы перебираю еще раз, разделяя на то, что срочное и что может подождать одну-две недельки.

В корпоративном чате мне приходит сообщение от помощника генерального директора. Меня просят на ковер.

Класс.

Предчувствие плохого ложится колючим одеялом на плечи.

Беру бумаги, которые, кроме зама генерального и его самого, никто подписать не может, и поднимаюсь на этаж выше.

Помощник генерального, Света, разговаривает по телефону и кивает на дверь:

– Они ждут! – шепчет заговорщически и играет бровями.

Они? Кто они, черт возьми?

Решительно открываю дверь и прохожу вперед.

В кабинете двое. Теперь понятно, кто «они». Генеральный и Стафеев, черт бы его побрал!

– О, Марина, проходи, присаживайся, – Константин Николаевич указывает на место за столом напротив Стафеева, и я сажусь.

Киваю сначала генеральному, потом Денису. Тот не удостаивает меня даже взглядом, усиленно делая вид, что меня нет.

Пф. Ну и пошел ты!

– Итак, Марина, Пал Палыч сообщил о своем состоянии, и я подумал: ни к чему тебе прохлаждаться целых две недели!

Я аж теряюсь от этой фразы.

– Погодите, Константин Николаевич, я не собиралась прохлаждаться. У нас много текущих задач. Отчеты никто не отменял, плюс пришла проверка из налоговой, меня просили найти некоторые договоры и собрать нужную информацию.

Я не лукавлю, у меня работы действительно немало.

Пока я оправдываюсь перед гендиром, Денис скучающе разглядывает панно над головой начальства.

– Все успеется, Марина, – отмахивается босс и собирает руки в замок, глядя на меня со странной улыбкой.

Мне это не нравится. Чувствую… чувствую, что не скажет он мне ничего хорошего.

– Я подумал и решил! – объявляет торжественно. – На эти две недели ты переходишь в полное распоряжение Дениса Юрьевича!

А Денис Юрьевич в это время впервые смотрит на меня. Пронзает взглядом, заставляет мысли и душу снова выворачиваться мясом наружу…

Ну, Денис Юрьич, ты и сволочь…