Текст книги "Бывшие. Ты так ничего и не понял (СИ)"

Автор книги: Даша Черничная

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 13 страниц)

Глава 45

Марина

Поначалу я злилась. Психовала.

И ревновала, конечно же.

Денис уехал, даже не удосужившись объяснить куда. И этот человек говорит, что хочет со мной построить отношения, а сам без объяснения причин исчезает.

Куда?

«К Ульяне, конечно же!» – ядовитый голосок в голове насмехается надо мной.

Денис за все месяцы, что мы провели бок о бок, ни разу не упомянул ее или ее сына, Алексея. Они общаются или нет? Если нет, то почему? Чье это решение было?

Максим, муж Ульяны, запретил Дэну приближаться к своему сыну или же Стафеев сам решил прекратить общение?

А если они общаются… что ж… тогда, Марина, у меня для тебя плохие новости! Потому что ничего не изменится. Как и прежде, он будет бежать к чужому ребенку по первому зову.

Довожу себя до психоза. В груди начинает болеть от эмоций, которые я усиленно гашу в себе. Хочется залезть под душ и выть, обливаясь не только водой, но и собственными слезами.

Я не могу найти себе места в гостиничном номере.

Включаю телевизор, слепо перебираю каналы, а потом и вовсе выключаю его.

В какой-то момент крыша едет окончательно, и я иду в комнату Дениса, лезу в его вещи.

Как ревнивая женушка, ищу следы другой, но вместо этого нахожу небольшую книгу. Внутри закладка. Квадратная фотография, сделанная на полароид. На ней мать Дениса, отец и сам Денис с младшим братом Даней.

Фотографии много лет. Вся семья стоит около наряженной елки. Счастливые, красивые.

Я достаю из кармана джинсов телефон и смотрю на дату.

Точно. Выходит, я забыла.

В этот день умерла мама Дениса. Она долго болела, но к ее смерти все равно никто не был готов. Я не застала ее, только видела фотографии и слушала рассказы Дениса о ней.

Из того, что я знала, легко было сделать вывод, что для семьи это была невосполнимая потеря, которая подкосила всех троих.

В этот день они всегда собирались втроем на кладбище, чтобы почтить ее память.

После этого осознания я успокаиваюсь достаточно быстро.

Нет, он поехал не к Ульяне. И не к ее сыну.

Дожидаюсь Дениса я уже в нормальном, адекватном состоянии, а когда он возвращается, тут же подхожу к нему:

– К маме ездил, да?

– Ты помнишь, – Денис немного удивляется.

– Сначала я подумала… – осекаюсь. – Но потом вспомнила, что вы обычно в этот день собираетесь с Даней и отцом.

– Да, – он кивает. – Я был на кладбище.

Отходит от меня, снимает пиджак и опускается на стул.

– Денис, я еще хотела спросить. Почему ты сказал, что здесь у тебя больше нет дома?

Стафеев смотрит на меня пронизывающим взглядом, но не спешит с ответом, будто обдумывает его.

– После нашего с тобой развода, – начинает рассказывать, не отводя глаз от моего лица, – я не мог находиться в той квартире. Все напоминало о тебе. Я не сразу понял, какую ошибку совершил, отпустив тебя. Это не было привычкой, Марина, это было чем-то другим. Важным, ценным, но тем, чему я не придавал значения. В каждой мелочи я видел тебя. В посуде, наших снимках, цветах, которые ты оставила. Я… я пытался их оживить, но все они засохли. Тебя не стало, и жизни тоже. Я ведь тебя искал, но безрезультатно. В какой-то момент я понял, что схожу с ума, потому что целый город стал ассоциироваться с тобой. Парки, даже продуктовые магазины. Меня жестко накрывало.

Денис тяжело вздыхает и отводит взгляд, а я глубоко вдыхаю, потому что даже не заметила, что все это время я не дышала.

Сердце сжимается от каждого слова, от признаний Дениса хочется взвыть.

Что же ты наделал, Стафеев! Ведь разрушил все собственноручно.

Почему же ты не видел меня столько лет? Все-таки очнись ты раньше, мы бы смогли спасти семью и стать счастливыми! Как же так, Денис… Как же так?

Тем временем он продолжает:

– Через пару месяцев меня накрыло окончательно, я собрал вещи и переехал в гостиницу. Я бы мог снять квартиру, но это казалось насмешкой над самим собой, ведь квартира – в первую очередь дом, где живут семьей, а я свою семью я жестоко просрал. В итоге через полгода продал нашу с тобой квартиру, оставив в ней все, что когда-то было нашим: посуду и текстиль, мебель и технику. Единственное, что я забрал, – фотографии. Еще через полгода я перебрался в другой город. Потом жил около года на Кипре, после в Греции.

– Ты скитался по другим странам, чтобы найти новый дом?

– Нет. Я просто делал все возможное, чтобы не возвращаться сюда. Приезжал я исключительно по нужде – присутствовал на встречах и заключении сделок, а после сразу улетал и все вопросы решал удаленно.

Сглатываю ком в горле:

– А Ульяна… – откашливаюсь. – С ней ты тоже не общаешься?

Денис переводит взгляд на меня и наклоняет голову, разглядывая внимательно:

– Через несколько месяцев после твоего ухода я встретился с Лешей. Уже тогда я понимал, что, по сути, больше не нужен ему. У него появился отец, брат, еще один дед. Леша был нужен мне больше, чем я ему.

Леденею от этих слов, потому что сейчас он озвучивает мои мысли.

– С Лехой мы поговорили, и я сказал, что уезжаю. А еще, что он может обращаться ко мне по любому вопросу, но сам я больше лезть в его жизнь не буду. Пару раз Лешка звонил мне, но на этом все закончилось.

– Ты злишься на него? – спрашиваю тихо.

– За что? – удивляется Денис.

– За то, что он исчез из твоей жизни.

– Нет, конечно, Марин. Это случилось бы рано или поздно. Я уверен, что у него все прекрасно, ведь его окружают любящие люди. Ульяну я больше не видел и ничего не знаю о ней, – произносит совершенно спокойно. – Я уверен, у нее тоже все хорошо и она счастлива в браке.

– Значит, ты не поддерживаешь с ними связь… – скорее констатирую, чем спрашиваю.

Денис поднимается, приближается ко мне, кладет руки на мое лицо и поднимает его.

– Они давно в прошлом, Марина. Когда на чашу весов лег наш развод, мир заиграл совсем другими красками, и я понял, что совершил слишком много ошибок. Старые привязанности померкли перед жестоким осознанием реальности.

Он проводит рукой по моим волосам и произносит:

– Разрыв отношений с Ульяной и Лешей – ничто по сравнению с потерей тебя, Марина.

Глава 46

Марина

Находиться с Денисом в одном гостиничном номере, пусть и в разных комнатах, стало сложно.

Нет, и до этого наше пребывание тут нельзя было назвать спокойным.

Я изо всех сил стараюсь делать вид, что ничего не происходит, и всячески избегаю Дениса.

Сам Стафеев не ставит никаких рамок и позволяет мне упиваться ощущением, что я еще что-то решаю.

На самом деле, я уже давно поплыла. Не только в чувствах, в своем состоянии тоже. Убеждения, что раньше казались совершенно непреложными и не поддающимися сомнению, как законы физики или теорема в математике, сейчас безбожно трещат по швам.

Бесполезно анализировать или искать выход – я знаю финал нашего, по сути, несуществующего противостояния, и каким он станет, решаю уже не я.

Об этом смешно думать, потому что и тут, как бы я себя ни убеждала в обратном, мое мнение не столь существенно.

Именно поэтому я оттягиваю все, что может сблизить меня с Денисом еще сильнее. Не потому, что не готова, – просто я не могу поверить.

Поверить в счастливое будущее, на которое он намекает.

Кто даст мне гарантию того, что, едва мы снова станем семьей, его опять не переклинит?

Ведь и тогда, до свадьбы, я не замечала никаких изменений в его поведении. Он был внимателен, чуток, смотрел так, что у меня подкашивались коленки.

Все так же, как происходит и сейчас.

Кто выступит поручителем и скажет мне: «Нет, Марина, тебе не о чем переживать. Едва вы сойдетесь, он не начнет рефлексировать и страдать по старой жизни и первой жене».

Это глупо? Надо бояться?

Да, наверное, глупо и бессмысленно.

Вот бы еще найти тумблер у себя в голове, отвечающий за сомнения, и переключить его.

– Марина, хватит отсиживаться, я знаю, что ты проснулась, – Денис стучит в дверь моей комнаты.

Я дергаюсь, как вор, пойманный с поличным.

Нервы мои накалены. Я натянута как струна.

– Выходи, принесли завтрак, – заканчивает он.

Вот уже два часа, как я трусливо сижу в своей комнате. Да, проснулась давно и лежала с открытыми глазами, рассматривая солнечные блики на потолке.

Мысленно накручивала себя все сильнее и сильнее.

Я честно пыталась остановиться, заземлиться, зацепиться за слова Дениса о том, что я его самая большая потеря.

Ведь это просто слова.

Например, я могу сказать, о том, что мне совсем не больно. Только насколько это приближено к правде?

Минимально.

Слова, по сути, ничто, а веры в слова человека, который обещал в здоровье и радости, а потом отпустил, даже не попытавшись разобраться, нет никакой.

Сегодня я не собрана.

Плохо спала, ворочаясь с бока на бок. Мой максимум на это утро – умыться, почистить зубы и собрать волосы в хвост.

Вот такая я красавица…

Ладно. В косметичке нахожу консилер и замазываю синяки под глазами, чтобы хоть немного скрыть последствия беспокойного сна.

Мне не очень нравится отражение в зеркале. Слишком бледное, уставшее, захиревшее, но будто назло самой себе решаю игнорировать это чувство.

Можно подумать, я кому-то что-то доказываю. Какой бред.

Надеваю джинсы и футболку с длинным рукавом, на ноги кроссовки.

В зоне кухни уже сидит Денис. Перед ним две одинаковые тарелки с английским завтраком.

Он оценивающе окидывает меня взглядом и кивком показывает, чтобы я села, что я и делаю. Открывает упаковку с чайным пакетиком, но я веду рукой.

– Я буду кофе.

Бредовый бунт на ровном месте.

Чего я добиваюсь этим ребячеством? Знать бы еще…

Сама иду к кофемашине и запускаю ее. Кофе тонкой струйкой льется в чашку, а я перевожу дыхание, пока Денис не видит меня.

Когда я сажусь обратно на свое место, Стафеев не спрашивает ничего, за что я ему благодарна; адекватно ответить ни на на один вопрос я не в состоянии.

Бывший муж завтракает. Привычными движениями расправляется с яичницей, а у меня все валится из рук. Сахар просыпается мимо чашки, вилка падает на пол.

Мне нужно что-то сделать со своим состоянием, но я не понимаю как и что конкретно.

Денис убирает тарелки в сторону и смотрит на часы.

– Через пятнадцать минут выдвигаемся.

– Куда? – мой голос даже садится – я немного в шоке от такой команды.

– Прогуляемся. И ты хотела купить себе платье. Ведь ты так и не выбрала новое платье?

– Не выбрала.

Допиваю свой кофе и ухожу к себе в комнату.

Сегодня я планировала отсидеться в гостинице, сама при этом надеялась на то, что Денис уйдет куда-то. Теперь же очевидно, что он не собирается выходить в одиночку.

В течение пятнадцати минут я просто сижу на криво заправленной постели и смотрю в одну точку, а потом выхожу.

Когда дверь гостиничного номера хлопает за нашими спинами, Денис берет меня за руку.

Моя рука ледяная от нервного напряжения и дурацких мыслей, и почему-то мне становится неуютно от осознания, что Стефеев все понимает.

Выходим на улицу, переходим дорогу, направляясь куда-то. Моя рука в его согрелась, а я, кажется, только сейчас начала переключаться.

Мы гуляем.

Просто ходим по проспектам, заглядываем в кофейни, обедаем на террасе небольшого кафетерия.

Мы разговариваем.

Тем много, все они о настоящем или будущем, но ничего о прошлом.

Что там обсуждать, я не знаю. Вроде как мы все выяснили, разве нет? Или эта тема дамокловым мечом всегда будет висеть над моей головой?

Мы фотографируемся.

Денис без лишних вопросов кладет руку на мою талию и притягивает меня к себе. Я смотрю в экран телефона на нас двоих.

День проходит непозволительно быстро, настолько, что в какой-то момент я хочу замедлиться. Денис спокоен и заряжает этим самым спокойствием меня. Паранойя отступает, я твержу себе: пусть прошлое останется в прошлом.

Последний пункт – магазин, где мне предстоит купить платье.

Консультант берет нас в оборот и предлагает одно платье за другим.

Я рассматриваю ценник и присвистываю.

– Оно того стоит! – мечтательно говорит девушка.

Бросаю взгляд на Дениса, но тот качает головой:

– Не думай о деньгах.

Вздох мой скорее театральный, чем разочарованный. В примерочной я верчусь из стороны в сторону.

– Можно? – спрашивает Денис из-за двери.

Вместо ответа выхожу и останавливаюсь перед ним. Стафеев окидывает меня взглядом, в глубине которого я вижу настоящий жар.

– Тебе очень идет, – говорит хрипло.

– Оно слишком дорогое. У меня уже много лет не было ничего подобного, – признаюсь честно.

– Ты достойна большего, – произносит серьезно.

Из магазина мы выходим с пакетами в обеих руках – несколько комплектов одежды, туфли, сумочка.

Едем на такси в гостиницу в полнейшем молчании.

По-прежнему в тишине поднимается на лифте на свой этаж.

Едва за нами закрывается дверь гостиничного номера, как пакеты летят на пол, а мои ноги, наоборот, отрываются от него, и я тону в поцелуях.

Глава 47

Марина

Знала ли я, что именно так закончится сегодняшний вечер? Было бы глупо это отрицать. Да, я все осознавала.

Это не было моим решением. Обдуманным, взвешенным.

Как и когда-то, я вверяю себя Денису. Просто в один момент я перестаю что-либо решать. Понимаю, что попросту не в состоянии.

Можно сколь угодно долго заламывать руки, но отрицать, что все прошло и у меня не осталось чувств к бывшему мужу, бессмысленно.

В этот раз он не кормит меня обещаниями о «долго и счастливо». Видимо, потому что знает, что я не поверю?

Я бы хотела залезть ему в голову и узнать, о чем же он действительно думает. Все, что он сказал, правда? Он и в самом деле переболел? Или его продолжают терзать призраки прошлого?

Как узнать наверняка?

Вопросы отходят на задний план, когда Денис обхватывает меня за талию и крутит в пространстве гостиничного номера. Тут достаточно темно, и глазам после яркого освещения коридора нужно пару минут на привыкание.

Мы задеваем стул, и он с грохотом валится на пол, наступаем на пакет, в котором лежит коробка с моими новыми туфлями, спотыкаемся о кресло – какого-то черта оно стоит прямо посреди номера, а после и вовсе валимся на пол.

С грохотом промазываем мимо дивана. На полу постелен ковролин, так что он приглушает звуки нашей возни. Денис перехватывает меня за затылок, таким образом я избегаю неприятного удара.

Все это время мы не разрываем объятий и не позволяем нашим губам разомкнуться даже на секунду, даже для того, чтобы вдохнуть кислород, от нехватки которого уже жжет в груди.

Мои губы гудят, горят, пульсируют от грубой щетины, которой Денис проходится по моей нежной коже. Его больше не заботит правильность собственных действий или их корректность. О чем он думает?

Вряд ли сейчас в его голове есть какие-то здравые мысли – в моей, впрочем, тоже.

Все наши чувства оголяются, переплетаются друг с другом, фокусируясь на желании, страсти, нужде в друг друге, но никак не на адекватности.

Когда Стафеев отстраняется от меня, я делаю вдох. В груди бешено колотится сердце, а я в недоумении оглядываюсь.

Денис тянется к торшеру, чтобы выключить свет, но я перехватываю его руку.

Я не стесняюсь его или своего тела. Оно несовершенно – я родила Денису ребенка, и мне ничуть не стыдно за следы растяжек или пару лишних килограммов.

– Не надо, – прошу хрипло и впервые за множество недель… лет целую его первая.

Я не хочу возвращаться в реальность.

Это плохо? Да, наверное.

Я боюсь увидеть в его глазах серьезные мысли, почувствовать, что он поддается доводам рассудка или осознает действительность. Мне по душе его звериный голод. Мне нравится чувствовать, как он сходит с ума.

Я сходила с ума все пять лет нашего брака, вот только показать этого не могла.

Ликую ли я? Нет, совсем нет.

Я окунаюсь в собственные чувства, как в знакомую, ставшую привычной топь.

Я буду жалеть об этом? Да, возможно, но это будет завтра. А пока я пропускаю руки под ткань его джемпера и веду пальцами по коже.

Ощущения болючие, как продолжительная ангина с ломкой всего тела.

Я помню. Каждую мышцу, родинку, запах кожи. Пройдет еще пять, десять, пятнадцать лет, но я так и не выкину это из головы, просто не смогу забыть.

Сама не замечаю, как остаюсь в одном лифчике. Денис опускается рядом и ведет по моей груди губами.

Потом резкий рывок, и он перекладывает меня на диван, нависает надо мной.

Мы привыкли к темноте. Сейчас же из-за незашторенных окон льется уличный свет, и мы видим друг друга. Взгляд Дениса колючий, горячий.

Теперь уже более медленно он опускается и целует меня в живот, периодически ощутимо прикусывая кожу, пропускает руку за спину и, не отрывая взгляда от моего лица, расстегивает лифчик, снимает его, полностью оголяя меня выше пояса.

Моя грудь изменилась. Не критично, но… я кормила, и это наложило отпечаток на ее внешний вид.

Я дергаюсь, пытаясь закрыться, но Денис пресекает это движение, отрываясь и снова накрывая меня собой, одновременно ласкает грудь.

Все это как сложная, многогранная симфония, которая играет свою музыку на моих ощущениях. Я дышу быстро, но, кажется, надышаться никак не могу. Облизываю губы и гашу в себе стон, когда Денис расстегивает молнию на джинсах и пропускает туда руку.

Перебор во всем. И в его ласках, и в моей реакции, поэтому эти касания приводят меня к тому, что я вскрикиваю и утыкаюсь лбом в плечо Дениса, а сама медленно расслабляюсь.

– Куда это ты? – спрашивает он насмешливо. – Мы только начали, Марина.

Что именно начали – секс или пресловутое «долго и счастливо», я не спрашиваю. Просто позволяю ему стянуть с меня джинсы вместе с бельем.

Денис торопливо раздевается. Скидывает с себя разом все и неожиданно дергает меня на себя, ставит на колени и заставляет упереться грудью в спинку кровати.

Стафеев консервативен в сексе.

Ведь так я думала?

Страсть топит и его, и меня, но его, безусловно, сильнее. Денис будто безумеет. Горячими ладонями хаотично водит по моему телу, задевая чувствительные участки, а потом врывается в меня.

Я роняю голову на руки, которые сжимают обивку дивана, и стону в них. Сдержаться я попросту не могу, потому что то, что делает Денис, ненормально и, черт возьми, ужасно далеко от консервативности.

Мне жарко, мне горячо. По телу бегут мурашки, но вовсе не от холода. Как будто такие качели безумия. И тело мое отвечает этому безумию, и я… тоже отвечаю.

Мы падаем на диван. Дышим тяжело, будто очень долго бежали куда-то. Друг к другу, может?

Денис ведет руками по моей оголенной спине, пока я лежу на нем. Целует в мокрый висок и говорит:

– Я тебя…

Закрываю ему рот рукой.

– Ш-ш-ш, – не прошу ни о чем, просто останавливаю.

Смогу ли я поверить в эту любовь?

Не сейчас… не сегодня…

Глава 48

Марина

Все не заканчивается на том самом диване.

Денис переносит меня на кровать, и мы продолжаем то, что начали у входа в гостиничный номер.

А после идем вместе в душ.

У меня сил совсем не осталось, но остановиться невозможно. Я этого не хочу.

Впервые в жизни у меня есть ответ на вопрос, насколько сильно мужчина может хотеть женщину.

У нас такого не случалось никогда.

Было по-разному, но всегда консервативно и чуть ли не в рамках приличий. Не потому, что Денис такой, в этом я убедилась только что. Просто он хотел делать все идеально.

Сейчас же ему плевать на это самое «идеально». В данный момент он доставляет удовольствие себе и мне. Отключает мозг и включает чувства, которым безразлично, как правильно.

Мое тело не покидают мурашки, а горло болит от стонов, которые я всячески пытаюсь заглушить. Тело также болит. Ноет каждая его частичка. Оно тяжелое, податливое, как горячий пластилин, и совершенно не сопротивляющееся.

Это не безволие, это огромное желание чувствовать себя женщиной, потому что да, именно так я сейчас себя ощущаю.

Секс в душе нелепый – ноги скользят, вода заливает лицо, но это вовсе не значит, что у нас не получается доставить друг другу удовольствие.

Я не помню, как мы выбираемся оттуда, не помню, как оказываюсь в кровати и засыпаю.

Мне кажется, будто меня просто выключило после очередной разрядки.

Несмотря на длинную и насыщенную событиями ночь, я просыпаюсь рано. Сажусь на кровати и мутным взглядом обвожу комнату. Она не моя – Дениса. Именно сюда мы пришли после дивана.

В комнате, кроме меня, нет никого. Подушка рядом с моей смята. Я кладу на нее руку, но не ощущаю ничего, кроме прохлады.

Прислушиваюсь к звукам, но не слышу ни шороха.

Придерживая одеяло вокруг обнаженного тела, выхожу из ванной.

Первым делом смотрю на диван, который стал для меня неким символом. Картинки вчерашней ночи мелькают в сознании ярким калейдоскопом и вызывают прилив краски к щекам.

Я обвожу взглядом комнату, но тут нет никого.

На телефоне нет ни одного уведомления, но я отчетливо понимаю: Дениса рядом нет.

Понурив плечи, плетусь к себе, сразу же иду в душ, а когда выхожу, замотанная в полотенце, замираю посреди комнаты.

На кровати лежит букет необычных розовых цветов. Я не знаю, как они называются, впервые вижу такие. Подхожу ближе и прикасаюсь к бутонам. Нежные, благоухающие.

Когда я пришла сюда, кровать была пуста, значит…

Прижимаю к себе букет и нерешительно выхожу из комнаты, как из убежища.

Денис на кухне. Расставляет коробочки с едой, кофемашина варит кофе. Он замечает меня и замирает.

Мы смотрим друг на друга пристально, так, что прошивается взглядом каждая частичка кожи, тела. Так тяжело, что я чувствую это давление, и… не хочу ему сопротивляться.

На Денисе футболка и джинсы, он выглядит взъерошенным, в глазах пляшет огонь.

Мне нравится то, что я вижу.

Вот только… а что дальше? Сделаем вид, что ничего не было? Что мы просто классно провели время? Замнем?

Настроение падает.

– Спасибо за цветы, – опускаю на них взгляд. – Жаль, мы завтра уезжаем, и я не смогу их забрать.

Вообще можно было бы, но это вроде как глупо.

– Я куплю тебе еще. Любые цветы, какие захочешь, – произносит хрипло и выходит из-за барной стойки, медленно приближаясь.

Я заставляю себя стоять не месте, хотя чего уж греха таить, хочется бежать.

Денис становится напротив и отводит от лица мои влажные волосы. Делает это нежно, можно сказать даже бережно.

А после забирает у меня букет, которым я прикрывалась как щитом. На мне футболка, в которой я сплю, так что все скрыто, и тем не менее под его взглядом я чувствую себя обнаженной, обезоруженной.

Он кладет на мою талию руки и сжимает их.

– Я не знала, куда ты ушел, – произношу тихо.

– Я не стал тебя будить, – отвечает мне в тон.

Давление нарастает, ноги становятся ватными, и, чтобы не упасть, я кладу руки на плечи Дениса.

– Что в пакетах? – намекаю на то, что выставлено на стол.

– Ходил за завтраком. От однотипной отельной еды уже тошно.

– Да. Спасибо тебе, – нерешительно улыбаюсь.

Перевожу взгляд и ловлю взгляд Дениса. Тяжелый, твердый и решительный.

– Марина, то, что случилось ночью, не просто перепихон для удовольствия, ты же это понимаешь?

Вместо ответа я шумно сглатываю.

– Мы это не замнем, не забудем и не станем делать вид, что между нами ничего не было.

Он не спрашивает. Констатирует факт и дергает бровью, ожидая от меня ответа, но все, на что меня хватает, это короткий кивок.

– Я хочу официальных отношений. В идеале – брак. Но полагаю, я тебя тороплю.

Ахаю.

– В общем-то да, – отвечаю офигевше.

Кивает.

– Я готов выслушать любые твои условия и ультиматумы, взамен прошу лишь одного: не делай вид, что происходящее ничего для тебя не значит.

Я начинаю дрожать, но не от холода, а оттого, что Денис решает все, бросаясь с места в карьер.

– Я… – облизываю пересохшие губы. – Прошлой ночью мы не предохранялись. Я… я не пью таблетки или что-то в этом роде.

Кивает, глядя на меня со всей серьезностью.

– Я купил презервативы, – в глазах скачут бесенята. – Что-то еще?

– Мне надо подумать.

Я правда сейчас немного в шоке.

– Я открыт к диалогу всегда. Только сначала..

Он подхватывает меня под попу, и я пищу от неожиданности, а тем временем Стафеев несет меня в мою комнату, на единственную не оскверненную нами поверхность.

– Но завтрак… – лепечу я, на что Денис закрывает мне рот поцелуем.

А завтрак нам все-таки придется греть, потому что, пока мы доберемся до него, он остынет.